Надежда Пигмалиона (гет)

И глаза, глядевшие тускло,

Не сводил с моего кольца.

Ни один не двинулся мускул

Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада —

Напряженно и страстно знать,

Что ему ничего не надо,

Что мне не в чем ему отказать.

* * *

Мы со Снейпом спустились в небольшую лабораторию, где очевидно, хранились все зелья в Мэноре. Некоторые склянки, стоящие на стеллажах, выглядели очень древними, этикетки пожелтели, а чернила стёрлись. Что-то подсказывало мне, что зелья в них вовсе не лечебные. «Сейчас он меня «вылечит», — усмехнулась я, но вслух ничего не сказала.

— Примите это.

На вкус и запах снейпово варево было таковым, что могло бы поднять и мёртвого. Оно растеклось жжением по моему нутру. Мое выражение лица красноречиво выразило все, что я думаю про такое лечение и про самого зельевара. Он молча наблюдал за мной, не сказав ни одной колкости, и это начинало раздражать, так как такое поведение было ему вовсе не свойственно.

— Благодарю, — буркнула я, поставив пустой флакон на стол, и решила поскорей уйти. Слова Снейпа застали меня у двери:

— Вы ходите по краю бездны, мисс Руфи.

— Давно упала.

Его предупреждение крутилось у меня в голове, пока я поднималась по лестнице.

— О, вот ты где. А я тебя везде ищу, — обрадовался Барти, увидев меня, — Лорд ждёт тебя.

— Уже догадалась. А ты куда собрался? — спросила я, оглядывая черную мантию и маску в его руке.

— Приказано вернуть крысу хозяину, — осклабился Барти, тряхнув сумкой. Он явно считал это очень остроумным.

— А-а… — только и смогла вымолвить я.

— Это было впечатляюще. Ты же расскажешь все мне? — лукаво спросил Барти.

— Конечно.

Его улыбка показалась мне натянутой и нервной, все знали, что Барти прекрасный актёр, но в этот раз мастерство подвело его. «Может, он нервничает… Или завидует». Я с досадой отмахнулась от этих мыслей.

Барти умчался. А мне ничего не оставалось, как поплестись дальше по лестнице. На меня вдруг навалилась страшная усталость от всего произошедшего, но о том, чтобы пойти спать, не могло быть и речи.

Поднявшись на третий этаж и дойдя до нужной двери, я остановилась и прислушалась. Было тихо. Вот он — шанс поговорить, который так долго мне не выдавался, но теперь мне хотелось помолчать. Я прислонилась лбом к прохладной двери. Лорд ждал меня в гостиной, я знала это, чувствовала его присутствие, а он, конечно же, знал, что я уже пришла.

— Если ты ждёш-ш-шь, пока состарюс-с-сь и умру, то напрас-с-сно, — раздался его голос прямо у меня в голове.

Я вздрогнула и отпрянула от двери. Лорд говорил со мной на парселтанге, как раньше. Это было хорошим знаком, а кроме того, всколыхнуло во мне целый рой воспоминаний. Словно разом исчезла та стена, которая выросла между нами после моего побега, и мы снова говорим на одном языке.

Не колеблясь больше, я нажала на ручку двери и вошла в комнату.

Он сидел у камина. Огонь ярко полыхал, отблески пламени плясали на стенах, змеином лице Лорда и в хрустале бокала. Подле его ног дремала Нагайна. Завидев меня, она подняла голову и приветственно зашипела.

Я присела на краешек дивана и, последовав примеру Лорда, тоже уставилась в огонь. О чем говорить, когда надо сказать так много, что и не объяснишь словами? Да и нужно ли говорить, если все и так понятно: была борьба, метания и сопротивление, но бастионы пали, а мы остались вдвоем, как и было всегда.

Прохладный хрусталь соткался из воздуха меж моих пальцев и наполнился багрянцем. А Он даже не прикоснулся к палочке. Это была для него сущая мелочь, обыденность, а я вновь почувствовала себя маленькой девочкой, трепещущей от восторга перед неизведанным. Только Лорд умел так обращаться с магией, словно сам был ею.

— Что здесь?

— Какая разница? — спросил он, испытующе взглянув на меня. — Я не любитель, но это вино хорошо.

— И в хорошем вине есть яд.*

Бледные губы тронула улыбка. Очевидно, Лорд пребывал в хорошем расположении духа.

— А ещё правда. Нам давно уже надо было поговорить, не так ли?

«И какая мне, в самом деле, разница, что здесь? Приворотное зелье? Сыворотка правды? Яд?» Я была готова выпить что угодно, глядя ему в глаза. Взгляд его холодный, но не злой, а будто оценивающий. Он смотрит так, словно одному ему известна какая-то тайна, которую я не знаю, и он сейчас раздумывает, делиться ли ею. Кролик застыл, загипнотизированный удавом. Меня терзало какое-то щемящее неясное чувство.

Усилием я опустила взгляд и поднесла бокал к губам. Вино и впрямь оказалось терпким, теплом пробежалось по моему горлу.

— Я хочу знать все…

— Это долгая история, — вздохнула я, прикидывая, откуда придется начинать рассказ.

— Мы никуда не спешим, ещё вся ночь впереди, — усмехнулся Лорд.

Не удержавшись, я все-таки сделала ещё пару глотков из бокала.

— Дело было так…

Часы пробили двенадцать, а я все рассказывала Лорду про свои догадки и улики, собранные мною, с того самого дня, как Петтигрю привиделся мне в Лютном. Лорд слушал мой рассказ, не перебивая; лишь когда дело дошло до разгадки письма на столе Дамблдора, Он судорожно сжал подлокотники кресла.

— Ты должна была мне рассказать…

— …Петтигрю ведь был гриффиндорцем, одним из популярной четвёрки. Сириус Блэк говорил о том, что он всегда искал поддержки у друзей. Они… пренебрегали им, считали его слабаком, но ведь он не был бездарностью, хоть и держался в тени. Анимагия — не самое простое и безопасное занятие, однако он освоил его в совершенстве. Его неприметность в жизни отразилась в его анимагической форме. Блэк сказал, что уже в школе она оказывалась очень полезной для них, ведь Хвост мог проникнуть куда угодно, оставаясь незамеченным, — шептала я на перселтанге, замечая, что получаю удовольствие от нашего разговора. Меня подхлестывала гордость проделанной работой, а внимательные и заинтересованные взгляды Лорда были лучшей похвалой.

— Кроме того, он одиннадцать лет спокойно жил в облике крысы… В семье членов Ордена. Это могло быть совпадением, если бы не то письмо… Тогда я подумала, что Дамблдор мог спрятать своего шпиона именно так. Ведь после… После того, что случилось в Годриковой Впадине, Петтигрю нигде не ждал бы теплый приём. Блэк и Люпин убили бы его при первой возможности за предательство, а Пожиратели — за то, что исчезли вы, — я замолчала ненадолго, отпив вина из вновь наполнившегося бокала. Алкоголь притупил боль, и гудящая от усталости голова прояснилась.

— Недооценённый… Друзья недооценили его потенциала и опасности, раз за разом ранили его самолюбие. Да и здесь им тоже никто не интересовался. Ведь все гнушаются крысы… А что, если его оценил кто-то другой? Кто-то, кому было нужно его главное и такое недооцененно-опасное качество — неприметность… Незначительность. Кому придёт в голову обвинить в чем-то серьезном маленького, вечно дрожащего человека? Крысу. В сущности, никто ничего о нем не знал и не интересовался. Идеальный шпион.

Рассказывая, я все время украдкой поглядывала на Лорда. Он то хмурился, то согласно кивал. Иногда наши взгляды встречались, но теперь мне не хотелось опускать глаз.

— Это ещё не всё. Мне вспомнилось, что, спасаясь от погони, он вызвал взрыв такой силы, что убил двенадцать магглов. Вы как-то сказали мне, что лучший специалист по взрывам — Руквуд. Так вот я и спросила его. Он подтвердил, что для заклятья такой мощности нужен большой потенциал, что это сложно… Все лежало на поверхности, просто никто не обратил внимания. Конечно, единственным реальным доказательством было бы перехваченное письмо в лавке Горбина. Я даже думала выследить его, но наткнулась на Малфоя, а потом и вовсе стало не до этого… Пожалуй, всё.

— С Горбином я разберусь… А что ты делала в Годриковой Впадине сегодня ночью?

Я поерзала на месте, думая о том, как мне следует об этом рассказать.

— Я прочла в книге, что некоторые места хранят следы магии, и решила посмотреть…

— И как? Посмотрела? — спросил Лорд, в его голосе засквозило недовольство.

— Да, но…

— Тебе не приходило в голову, что я не вернул тебе палочку не для того, чтобы ты брала чужую. Или ты забыла, что находишься в розыске? Думаешь, кто-то пойдет вызволять тебя из Азкабана или убеждать дементоров отказаться от завтрака?!

Услышав о дементорах, я инстинктивно поежилась. О них я и правда забыла.

— Это было необходимо… Я убедилась, что…

— Уже не важно, Нарцисса будет наказана, — безапелляционно заявил Лорд.

— Нет! Она здесь ни при чём!

— Очень даже при чём. Не будет впредь разбрасывать волшебные палочки по дому, — раздражённо прошипел Лорд.

Я опустила взгляд и закусила губу.

— Я прошу вас… Нарцисса ни в чём не виновата.

— Почему ты защищаешь ее? Она тебе никто.

— Это не так, она очень много для меня сделала!

— Купила платья по моему приказу? Учила тебя по моему приказу? Приглядывала за тобой по моему приказу? Или одолжила палочку? — ядовито выплюнул Лорд, вперив в меня пронзительный взгляд. Алые языки пламени отразились в его глазах, он стал похож на демона.

— Пусть так. Все же она не заслужила наказания. Она честно выполняла свою работу. Если вы будете наказывать всех, в конце концов рядом с вами никого не останется, — тихо ответила я, понимая, что вновь становлюсь на неверную дорожку.

— А я никого и не держу…

Возмущение и обида волной поднялись во мне.

— Конечно, не держите. Вы же самый великий и бессмертный и все такое, только и вы бы не сидели тут без меня. Путаете врагов и друзей! Сколько раз вы обвиняли меня в предательстве?! Только я никогда не собиралась менять сторону, но не потому что очень боюсь, а потому что верила вам, а не Дамблдору! Поэтому в Лютном выжил Барти, поэтому сегодня погиб Петтигрю, потому что я всегда оставалась на вашей стороне. Но даже сейчас ты хочешь в чем-то меня уличить. В непослушании? В неблагодарности? Это вовсе не так! Дамблдор однажды говорил мне, что ты не способен на тёплые чувства, что умеешь только пользоваться людьми и не видишь смысла ни в дружбе, ни в… любви! Да ты и сам это говорил не раз. И пусть! Но в чем же будет твоя выгода, если ты отталкиваешь даже верных людей?!

Выдохнувшись, я замолчала. Сердце мое громыхало так, что его, должно быть, слышал весь мэнор. Только теперь я поняла, что в пылу начала «тыкать» Лорду. От него можно было ожидать любой реакции, от смеха до зелёной вспышки Авады, но он молчал, опустив хмурый взгляд на сцепленные в замок руки.

«Что на меня нашло? Это ж надо было такое ляпнуть… Дружба… Любовь… Надо было ещё про человеколюбие и милосердие добавить, тогда бы меня точно отправили в Мунго», — корила я сама себя, замечая, что Лорд вдруг встал.

Он медленно подошёл к каминной полке, взял что-то и протянул мне.

— Это твоё.

На его бледной узкой ладони лежала моя волшебная палочка и потерянное кольцо с желтым камнем. Я уставилась на него в непонимании. «Что это значит? Он гонит меня? Он простил?»

— Так тебе нужна палочка? Или тебе понравилось позориться и проигрывать?

Я с трудом сдержала бурное ликование. Улыбка сама собой заиграла на моих губах. Я забрала свои потери, на мгновение прикоснувшись к сухой прохладной коже Лорда.

Сосновая палочка удобно легла в моей руке и налилась приятным теплом. Налюбовавшись ей, я вдруг почувствовала, что Лорд все ещё смотрит на меня, и подняла голову, встретив льдистые глаза.

— Я запрещал вам драться с Беллой, мне вовсе не нужны покалеченные слуги.

— Я не слуга.

— Конечно. Ты проиграла слуге.

— А разве я проиграла?

Лорд качнул головой и усмехнулся.

— Да, я совершил ошибку, недооценив Хвоста, но это уже неважно. Хуже всего то, что я недооценил тебя.

Я моргнула и несколько раз повторила эти слова про себя, пытаясь понять, правильно ли поняла их смысл. Он заложил руки за спину и двинулся к окну.

— Ха, старик и до тебя добрался со своими проповедями. Он мнит, что знает что-то, недоступное мне. Глупец! Он так верит в нее, но отчего-то сам всю жизнь держался подальше. Прятался в замке среди привидений и пыльных книг, строил козни, насмехался и поучал — вот вся жизнь этого великого просветителя. Хотел запудрить тебе мозги, старый дурак.

Лорд остановился у окна. Камин догорал, и в комнате все больше сгущались сумерки. За окном монотонно барабанил дождь. Меня начинало клонить в сон со страшной силой. Сказывались бессонная ночь и тяжёлый день. Я слушала тихий шелестящий голос Лорда, смотрела на его темный силуэт, и глаза мои слипались. Впервые за долгое время мне было спокойно, хотя едва ли кто-нибудь в целом свете понял бы мои чувства.

— … Я предупреждал о том, что он будет пытаться сделать так, чтобы ты усомнилась во мне. Но рад, что ты помнишь тот путь, который мы прошли вместе. Я тоже его помню. И считаю нашу встречу большой удачей… правильный выбор… могу доверять лишь немногим… Избранным… не сможет украсть… — голос мага становится все тише, и доносился словно издалека, на меня навалилась блаженная темнота, и я больше не сопротивлялась ей.

* * *

Дверь распахнулась так резко, будто ее открыли пинком, и в комнату влетел черный, как дементор, и злой, как мантикора, Снейп. Он был смертно бледен, а на щеках у него играл нездоровый румянец. Волосы его слиплись от дождя, одна капелька висела на кончике крючковатого носа. Черные, обычно насмешливые или безучастные глаза теперь горели яростью. Он взмахнул палочкой, разом зажигая все свечи, и навис над сонным стариком в фиолетовом колпаке, который щурился и пытался нащупать на тумбочке свои очки-половинки.

— Как вы могли, Альбус?! Как вы могли так поступить со мной?!

Старик ничего не ответил, но наконец нацепил очки на кончик носа, приманил заклинанием бархатный халат в цвет колпака, облачился в него под убийственным взглядом полуночного гостя и сел в кресло.

— Присядь, Северус, и, прошу тебя, выражайся яснее.

— Как вы могли принять помощь от… от этой падали! От предателя и убийцы?! Как вы могли предать ИХ память, предать меня?! Я верил вам и делал все! Как вы могли довериться крысе?!

— Северус, — Дамблдор поднял вверх ладонь, призывая зельевара к молчанию, — выслушай меня внимательно. Считай, что это моя последняя к тебе просьба.

Снейп, казалось, едва слышал старика, взгляд его был безумным, а грудь тяжело вздымалась. Нервным движением он откинул с лица прядь черных волос и словно с усилием воззрился на старого волшебника, взгляд его был красноречивее слов.

— Когда ты пришел ко мне в ту ночь просить о помощи, я не отказал тебе и принял твое раскаяние, но разве мог я доверять тебе тогда? Чем ты мог подтвердить искренность слов, кроме собственной жизни? Ничем. И ты доверил ее мне, а я доверился тебе. Люди обречены совершать ошибки. И едва ли среди нас найдутся достойные того, чтобы судить их. Оступиться может каждый, но не у каждого найдется мужество признать и исправить это. У тебя было это мужество, Северус. И я горжусь тем, что мы смогли понять друг друга. Я стар. И тоже совершал ошибки. Много ошибок. За каждую заплатил сторицей. Со временем они научили меня не только избегать собственных, но и прощать чужие. Однажды ты поймёшь меня. Что же до Петтигрю… Он во многом повторил твой путь, но, на его беду, слишком поздно. Поверь мне, мой мальчик, своими страданиями он искупил ошибку, а теперь… Я полагаю, он погиб.

— Страданиями?! — прорычал Снейп.

— О да, он очень страдал и многим послужил мне и всему нашему делу. Он раскаялся, Северус, как и ты. И я дал ему то, что дал тебе, — шанс на другую жизнь, на искупление.

— Кем вы себя возомнили? Альбус, он предал Ее! Из-за него Ее убили! После того, что выяснилось о Блэке, я только и ждал удобного момента…

— Стать убийцей? Что я слышу, Северус?

— Это было бы справедливо! Но я не знал, что вы!.. — зельевар вскочил и заметался по комнате из угла в угол, словно раненый зверь, побитый собственным хозяином.

— Мне жаль, Северус, что ты узнал об этом так. Я понимаю, что ты чувствуешь…

— Вы ничего не понимаете… — сквозь зубы процедил зельевар, — все эти годы… Я думал, что рискую не напрасно, думал, что помогаю вам сохранить ЕЕ сына… А вы пригрели змею. И ради чего? Разве моего слова вам было мало? Мне следовало догадаться самому! А мы все, точно слепые котята, поверили в ваш спектакль! Такая нелепость с этим пальцем и семейкой рыжих недоумков! И когда же вы задумали это, Альбус?!

Старик ничего не ответил, лишь хмуро смотрел на своего гостя из-под седых бровей.

— Что вы молчите?! Я, по-вашему, не заслуживаю объяснений?

— Я свои объяснения дал, — тихо, но твердо ответил старый маг, — теперь мне бы хотелось послушать объяснения мисс Руфи, если и она их дала, конечно.

— При чем здесь она?

— Но я полагаю, что провал моего шпиона — ее работа. Разве не так?

— Девчонка просто увидела то, что не увидели мы…

— Мы? Кто это «мы»? Ты и Лорд Волдеморт? — переспросил старик, взгляд его стал колючим.

Снейп осекся.

— Ты пришёл сюда, чтобы обвинить меня? Я готов слушать. Но прежде вспомни, с чего все началось, — Дамблдор сделал паузу, а Снейп прекратил метаться и замер посередь комнаты.

— Ты говоришь, что хотел отомстить за убийство Лили? Так вспомни, кто ее убил. Ты говоришь, что защищаешь мальчика, — так вспомни, кто ему грозит. Ты говоришь, что я покрывал предателя? Я согласен. Покрывал. И даже не одного. На вас с Петтигрю вины было поровну. Я поручился и за тебя, Северус. А теперь сядь, пожалуйста, поговорим спокойно, как цивилизованные люди, если ты, конечно, не желаешь теперь служить старому хозяину.

Из Снейпа словно выпустили весь дух, он ссутулился, посерел и послушно опустился на кресло, точно последние силы покинули его. Некоторое время оба мага хранили молчание, пока старик не разорвал тишину.

— Итак. Расскажи мне, что произошло, и постарайся ничего не упустить.

Снейп отвечал ему глухо и надломленно, едва шевеля побелевшими губами:

— …Белла снова сцепилась с девчонкой и притащила ее на собрание, обвинила в предательстве. Якобы та стащила палочку и отправилась минувшей ночью сюда, в Годрикову Впадину.

Старик удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

— Лорд спросил ее, правда ли это. Она подтвердила, а следом обвинила в предательстве Хвоста. Он разнёс весь зал, ранил Мальсибера и Нотта. И ушел бы, если бы не вмешалась птица.

— Птица? Авгур? — переспросил Дамблдор и, получив сухой кивок, пригладил рукой бороду. — Да, я видел ее… Весьма занятная, но дикая, совершенно не желала знакомиться… А что же все-таки сказала мисс Руфи? У нее были какие-то доказательства?

— Ничего. Она их не озвучивала.

— Хм. Вот как… Ну что ж. Полагаю, скоро все выяснится… А впрочем, за спрос денег не берут, — словно сам с собой беседовал старик, — Северус, к тебе будет поручение. Когда отправишься в мэнор, непременно найди Арту и попроси рассказать о ее догадках. И если она расскажет, то моментально ко мне. Это важно. А если не скажет она, то напросись к Тому. Да, и ещё, сейчас я набросаю записку, ее надо отправить Кингсли немедленно. Я не смогу этого сделать отсюда, сову скорее всего перехватят, а Патронус не гарантирует конфиденциальность. Возможно, мы уже опоздали. Так…

Старик вскочил и начал шарить по столу сначала в поисках чистого пергамента, а затем пера. Снейп сидел, обхватив голову руками и спрятав лицо за занавесью чёрных волос.

«Ах, троллева… Как же всё не вовремя… Достать трансграничный до конца ночи… А, впрочем…» — бормотал под нос Дамблдор.

* * *

«Закройте маяк. Отправьте смотрителя в отпуск, туда, где цветут белые розы. Море будет неспокойно».

* * *

Нацарапав записку, он прошептал над ней несколько слов, и буквы бесследно растаяли. Осмотрев свое творение, маг кивнул самому себе и, сложив листок, протянул его Снейпу.

— У тебя ещё осталось оборотное зелье?

— Вы же знаете, что все мои запасы уничтожены. Я начал варить новое, но эта идиотка не даёт спокойно работать. Вся школа на ушах стоит, — процедил словно в сотый раз Снейп. — Мы стараемся оставаться на хорошем счету, в такое время наш факультет особенно уязвим, никому не нужны лишние проблемы. Ей, разумеется, понадобятся мои разъяснения по поводу создания и хранения таких зелий. Я решил, что отправлю часть своих запасов в мэнор.

Дамблдор хмурился, крутя перо между пальцев.

— Больше ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он, блеснув стеклами очков.

— Нет.

— Тогда нам нельзя более медлить.

Снейп поднялся и молча направился к выходу, у самой двери его нагнал последний вопрос старого мага:

— Я всё ещё могу на тебя рассчитывать, Северус?

Мужчина ничего не ответил и ушёл в дождливую темноту.

Дамблдор долго смотрел на закрытую дверь, а затем повёл рукой, погасив все свечи.

* * *

Я почувствовала, что просыпаюсь. Приятная нега разливалась по моему телу, и вовсе не хотелось вставать. Приоткрыв один глаз, я увидела райских птичек на зеленом балдахине. Сон как рукой сняло. Резко сев на кровати, я оглядела свою старую спальню в покоях Лорда.

«Значит, я все-таки уснула. Странно, что он меня не разбудил. И хорошо…», — улыбнувшись своим мыслям, я снова рухнула на мягкую перину.

«Интересно, как он меня сюда притащил?» У меня была масса важных вопросов, о которых следовало подумать, но этот взволновал меня чрезвычайно. Ответ был очевиден, левитация очень проста, но в моих мыслях все было иначе. Следующий вопрос, созревший в моей голове, заставил меня откинуть край одеяла и изумлённо оглядеть длинную ночную рубашку. За изумлением пришло смущение. Я понимала, что трансфигурация не составила для Лорда труда, но фантазия моя разошлась уже не на шутку.

«Хватит глупостей… Лучше найди палочку. И надо срочно записать сон», — пожурила я сама себя.

Палочка нашлась на столике рядом с кроватью, там же под салфеткой обнаружился завтрак, состоящий из яичницы с беконом, фруктов и кофе. Мой желудок издал жалобный звук, за весь вчерашний день я ничего не ела, если не считать едой мерзкое зелье. Решив не терять времени, я сделала несколько пассов палочкой, желая возвратить ночной рубашке ее прежний вид. Но вместо положенного платья получила ту же рубашку, намного короче и с обилием кружавчиков. Припомнив Мерлина, я повторила пассы, ещё более усугубив результат. Теперь она едва доходила до середины бедра и была легкомысленно розового цвета.

— Чертова трансфигурация, — сквозь зубы процедила я.

В этот момент послышался тихий стук в дверь гостиной.

— Войдите, — сухо разрешил Лорд.

Я замерла, превратившись в слух.

— Господин, мы не нашли его. Прочесали все, как вы и велели, — отвечал голос, очевидно, принадлежавший Долохову.

— Значит, плохо смотрели. Где же он по-вашему? Испарился?

— Полагаю, успели вывести до нашего прихода. В лавке его не обнаружили, но неподалеку околачивались какие-то типы, я узнал в одном из них аврора. В бой они не полезли, разбежались, но мы поймали одного.

— Где он?

— Здесь. В подземелье.

— Он видел, куда вы его привели?

— Нет, я оглушил его и могу допросить, если вы прикажете.

— Мне нужен Горбин, а не министерская пешка, — холодно отозвался Лорд, — как они могли так быстро среагировать? Хвост не мог его предупредить. Ищите.

— Как прикажете, Господин.

Послышался тихий щелчок закрывшейся двери. Долохов ушёл.

«Значит, «смотритель» — это и есть Горбин, Дамблдор исхитрился вытащить его. Но куда? Что ещё за «белые розы»?»

Дверь спальни распахнулась без стука, вошёл Лорд.

— Долго ты ещё будешь тут возиться? Горбин исчез, как это по-твоему понимать?

Увидев меня, он замолчал, резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

— Балаган! — донеслось до меня его шипение из гостиной.

Я бросила попытки трансфигурации и нервно озиралась в поисках чего-нибудь, что можно было бы накинуть. Не найдя ничего лучше, я стащила покрывало с кровати и, завернувшись в него, как в кокон, двинулась к двери, намереваясь рассказать Лорду о сне. Его высокий голос настиг меня в проёме:

— У меня нет времени ждать. Я хочу, чтобы на следующем собрании ты рассказала всем о том, что случилось. Я не желаю оставлять недомолвок. Если мне не удастся найти Горбина, надеюсь, у тебя найдется такое же складное объяснение того, как и куда он мог пропасть.

Сказав это, Лорд исчез.

*- английская пословица