Небритая фея (джен)

Бефана принялась выкрикивать слова заклинания, я повторял, стараясь ничего не перепутать.

Каждое слово было странным, шершавым, от них просто разило чужим, нечеловеческим. Больше всего я боялся закашляться — казалось, что во рту перекатывается сухой репейник с горстью опилок.

Время тянулось резиной, двигаясь рывками, а потом и вовсе замерло вокруг нас. Звуки пропали, и привычный уже холодный ветерок перестал касаться щек.

Я не могу сказать, сколько это продолжалось. Когда я закончил заклинание, все было как на старом фото — темное, блеклое, ржаво-коричневое.

Стена дома с окном, напротив которого мы все это время висели в воздухе, выглядела плоской, словно нарисованной на холстине, как дешевая театральная декорация. Влево и вправо, а также вверх и вниз она исчезала, растворяясь в пространстве. Сходство с декорацией усугубилось, когда стена принялась вдруг дрожать и колебаться.

Я не успел этому удивиться, как само пространство в один момент расползлось в лоскуты, гнилой паутиной разлетелось в стороны, и нас накрыла серая пелена.

Зубы слегка ныли, а губы едва двигались, онемевшие, как от наркоза.

Вокруг нас кружился серый вихрь, на плечи и руки что-то сыпалось, мне сначала показалось, что это цемент, но, присмотревшись, я решил, что это пепел.

Я потерял ощущение, где верх или низ, движемся мы или стоим. Ни ветра, ни звука, ни источника света — не полная темнота, сам пепел, кажется, едва светился. Перед нами возникла темная точка, она или увеличивалась в размере, или это мы подлетали ближе, но через минуту точка превратилась в зияющую дыру, черную, как дымоход. Она ширилась. Тут я ощутил, что воздух движется, его затягивает в эту прореху в пространстве. Края ее вдруг пришли в движение, судорожно дернулись и после быстрой череды неописуемых искажений превратились в огромный, хоть на грузовике въезжай, птичий клюв.

Он раскрылся, будто бы чудовищный петух собирается закукарекать, но не издал ни звука.

— Давай вперед, прямо туда, — скомандовала Бефана, и я, поражаясь своей смелости, направил метлу прямо в глотку.

«Такого просто не может быть… На самом деле я сплю», — подумал я.

Наверное, к тому времени мой уставший разум, уже и так перегруженный происшедшими чудесами последних часов, отказался удивляться или пугаться, воспринимая все как должное.

— Это врата, — сказала Бефана, как-то истолковав мое молчание и решив осветить происходящее. — Давай вперед.

Я, словно сомнамбула, направил метлу в пасть, и мы медленно вплыли. Съежившись, я ожидал, что пасть сейчас же сомкнет челюсти и захрустит нашими костями или просто перекусит пополам, как макаронину.

Но ничего страшного пока не произошло. Мы летели в полной темноте, освещаемые лишь призрачным светом зеленой стрелы. Слабый свет не отражался от стенок этой бесконечной глотки, но неведомым образом чувствовались все ее изгибы. Это было похоже на полет внутри огромного резинового шланга.

Но вот стрела остановилась, замерла и истаяла, распавшись облачком изумрудного тумана.

— Стой, — сказала Бефана. — Дальше без спросу нельзя. Здесь будем ждать!

Я остановил метлу, пытаясь увидеть хоть фотон света в царящем непроглядном мраке. Все чувства обострились необычайно, кроме чувства равновесия. Где верх и низ? Сейчас я не мог сказать. Но вот с одной стороны подул слабый сухой и теплый ветерок, слегка пахнущий гарью. Я развернул метлу так, чтобы быть к нему лицом.

— Так, слушай внимательно, совсем забыла, что ты не знаешь… Рах всегда говорит правду, — зашептала Бефана. — Брат его, Арах, всегда лжет. Из-за этого бывает похоже, что они несут околесицу. Главное, не подавать виду, что испугался или озадачен. Ясно?

— Ясно, — так же шепотом ответил я, отметив, что магическая анестезия губ уже прошла. — А где они? Долго еще?

— Сейчас будут. Смотри!

Впереди мгла озарилась оранжево-красным отсветом, который приближался, разгораясь все ярче.

Оказалось, что мы действительно находимся в некоем тоннеле с неровными, черными от сажи или копоти стенками. Присмотревшись, я вздрогнул от отвращения: вся поверхность была покрыта барельефами, представляющими собой искаженными в немыслимых страданиях лица людей. Рты, распахнутые в немом крике, вылезшие из орбит глаза… Кажется, я почувствовал, как на затылке шевелятся мои волосы. Я поспешно отвел взгляд. Наверное, так должен выглядеть дымоход котельной самого Ада. Теперь моя затея перестала казаться удачной.

— Бефана, это, случайно, не печная труба? Надеюсь, топку сейчас не разожгут?

— Сейчас нет, — голос Бефаны тоже предательски дрогнул. — А вот если мы оплошаем… Тихо!

Из-за изгиба появились и степенно приблизились к нам два шара. Они были вишневого цвета, словно железо, только что побывшее в кузнечном горне. Размером каждый шар оказался около метра в диаметре. Время от времени с поверхности шаров отскакивали и тут же гасли крошечные оранжевые искорки.

Шары остановились на расстоянии примерно четырех шагов. От элементалей шел жар как от раскаленной топки, и кожа на лице стала стягиваться. Я подумал, что, будь элементали ближе, я получил бы ожоги.

— Кто это такой смелый, что вызвал нас на поединок? — спросил тот, что оказался по левую руку. Голос его прозвучал в моей голове наподобие Бефаниного, но я понял, что обращается ко мне именно он, так как по поверхности его взметнулись бледно-голубые всполохи.

— Меня зовут Андрей, — представился я. — Это я вас вызвал.

— Ну, нас ты знаешь, коль прочитал заклинание. Я Рах, а это — мой брат Арах.

— Это я Рах, а тот — Арах, — заявил другой шар. — Что же ты от нас хочешь?

Бефана зашептала мне на ухо:

— Скажи, что хочешь сразиться в загадки, и спроси, что они желают получить от тебя на кон.

— Я слышал, что вы очень умные э… элементали. И что отгадывать загадки мастера. Хотелось бы проверить. Я загадываю вам три загадки, если не отгадаете хотя бы одну, — я забираю выигрыш. Если отгадаете все — ваша взяла.

— Хотя бы одну? — ехидно переспросил шар справа.

— Вы не уверены в своих силах? — сыграл я на тщеславии.

— Хорошо, согласны! — ответил шар слева. Кто из них Рах, а кто Арах, было неясно, и мысленно пока я называл их Левый и Правый.

— Твое предложение отвратительно, мы отказываемся! — добавил Правый.

Едва я начал строить догадки, кто из них Рах, а кто — Арах, как шары пришли в движение и закружились в некоем подобии танца, словно ореховые скорлупки в руках у базарного лохотронщика. Я тут же запутался, ведь выглядели братья абсолютно одинаково и голосами тоже не различались.

— И что же ты ставишь на кон? — поинтересовался один из братьев.

— А что вы желаете, чтобы я поставил?

Элементали не имели глаз, но мне показалось, что они переглянулись.

— Твою жизнь, конечно! — воскликнул один. — И жизнь твоей подружки, феи, кажется? Уж не Бефана ли это?

— Не согласен, — сказал другой.

— А не дороговато? — попробовал я поторговаться. — Давайте без Бефаны…

— Нет. Или вы оба, или — как хочешь. Не мы к тебе пришли, это тебе что-то понадобилось от нас!

— Соглашайся, — прошептала Бефана. — Но скажи им, что тогда ты имеешь право назначить свой выигрыш.

— Что же, извольте. Но тогда вы мне тоже дайте возможность сделать выбор, — стараясь говорить твердо, заявил я.

— Ох ты… — протянули оба брата одновременно. — Ладно, будь по-твоему. Но ни нашу свободу, ни наши жизни даже и не проси, это не обсуждается.

— Тогда… — сделав вид, что они меня озадачили и приходится придумывать на ходу, экспромтом, я как можно небрежнее бросил: — Ну, тогда поставьте на кон… жизнь маленькой девочки, что сейчас вот-вот погибнет здесь, в пожаре!

Я почему-то был уверен, что элементали прекрасно поймут, о какой именно девочке идет речь.

Они снова как бы переглянулись.

— Ага! Ясно, зачем вы пришли, — сказал, хихикая, Левый. — Арах, мы можем отдать им девчонку?

— Нет, я ее уже сожрал!

— Замечательно. Мы согласны.

Значит, слева был Рах.

— Еще пара условий, уважаемый Рах.

— Дерзишь, смертный! — буркнул тот в ответ, и по поверхности шара пробежали светлые полосы.

— Вот потому, что я смертный, я хотел бы все обговорить заранее, — как можно более вкрадчиво сказал я.

— Ладно, выкладывай.

— Вы не должны искать ответ дольше пяти минут. Жизнь у смертного слишком коротка, и я не хотел бы терять драгоценное время.

— Не так уж коротка, смертный, чтобы тебе было много несколько минут! Ладно, пять минут более чем достаточно, чтобы мы с братом отгадали все, что бы ты нам ни загадал! Мы согласны на твое условие. А второе какое?

— Ответ должен быть один, перебирать ответы нельзя.

— Договорились, — буркнул элементаль.

— Тогда слушайте первую загадку…

Я откашлялся и, стараясь, чтобы голос не сильно дрожал от волнения, начал:

— Итак, загадка первая: человек при жизни получает это трижды. Два раза бесплатно, на третий раз ему приходится платить.

Элементали закружились в хороводе, видимо, о чем-то совещаясь.

Затем их танец прекратился, и ближе оказался, как я понял, Рах:

— Ответ таков: это зубы! Зубы людям даются два раза бесплатно, а потом уже за них они отдают деньги!

— Правильно… — пробормотал я. Лично я эту загадку в свое время не смог отгадать, хотя поломал голову немало. У меня неприятно екнуло сердце.

Братья-элементали сейчас же исполнили короткий сумасшедший танец, кружась так быстро, что их скачки сливались в красно-оранжевые полосы. Но когда они успокоились и остановились, передо мной были уже не шары, а скорее клубки, плавно развернувшиеся в нечто, напоминающее червей; если можно представить червей из раскаленного железа. В длину червячки навскидку были метров по восемь, а толщиной примерно с ногу.

— Продолжаем, — сказал один из элементалей, снова свернувшись в клубок чуть ли не перед моим носом. Я не выдержал и прикрылся от жара рукой, словно сталевар с советского плаката. Незаметно сдавая назад, слегка увеличил расстояние.

Я вспомнил еще одну загадку, которая произвела когда-то сильное впечатление на как меня, так и на всех, кто ее пытался со мной отгадать. Кстати, ответ все равно пришлось гуглить в интернете.

Я начал:

— Оно длиннее всего на свете — и короче. Быстрее всего — и медленнее. Самое дробное — и самое неразрывное. Его меньше всего ценят, но больше всего сожалеют о его отсутствии. Без него ничего не может быть сделано. Когда его мало, оно пожирает все, а когда много — царит спокойствие.

Первый, кого я услышал, была Бефана, точнее, ее разочарованный стон.

Элементали даже не стали совещаться, один из них тут же выпалил:

— Это время!

— Верно…— прошептал я. Горло вдруг перехватило.

Я был, мягко говоря, шокирован. Вторая загадка оказалась элементалям на один укус.

— У тебя последняя попытка! — крикнул кто-то из них, и тут же огненные черви принялись радостно извиваться, то сбиваясь в клубок, то мгновенно расплетаясь.

— Что за детские загадки?! — возмущенно зашипела Бефана. — Ты что, не знаешь действительно загадочных загадок?

— Прости, Бефана… Может, ты что подскажешь?

— Я тебе не ярмарочная зазывала, подобной чепухой не интересовалась! — зло фыркнула она. Хорошо, что не добавила «знала бы, с кем я связалась…» или что-то подобное. Мне было и без того невесело.

Думай, думай! Может быть, нет такой загадки, на которую элементали бы не нашли ответа. Значит…

— Ладно, сейчас будет немного по-другому, — подбодрил я Бефану, а точнее — себя. Хотя можно было представить, что она чувствовала, доверившись мне и теперь наблюдая, как близится конец, без возможности на что-либо повлиять.

— Итак, последняя загадка, — сказал я. Странно, но мне стало спокойно, даже как-то все равно. Черви к этому времени практически обвили нас вместе с метлой, и я чувствовал даже через одежду исходящий от них жар. Хотелось опустить стекло шлема, но это выглядело бы глупо и истолковано как неуважение. По лицу со лба потекли струи пота, и я был им благодарен, хоть и защипало в глазах.

Но и червями элементалей уже было не назвать — у каждого на конце появились клыкастые пасти с мощными челюстями, и когда один из братьев распахнул пасть, я увидел уходящую куда-то оранжево-желтую от жара глотку. Наверное, так и выглядит геенна огненная, подумал я.

— Не тяни же! — поторопил элементаль.

— Кхм… Слушайте. Однажды великий волшебник создал голема, который должен был днем и ночью охранять его покой. Поэтому он сделал ему не засыпающие, вечно бдящие глаза, на которых даже не было век. И приказал он своему созданию кланяться тому, кто не кланяется, и не кланяться тому, кто кланяется. А если голем нарушит его приказ, то придет ему конец.

— Не интересно, замолчи, это я уже слышал, — прервал меня другой элементаль.

Сердце мое пропустило удар…

— Интересно, интересно, продолжай, в первый раз слышу такую загадку, — сказал его брат. Я взмолился, чтобы это был Рах. Судя по тому, что оба пока не бросились на нас, так оно и было.

— И пошел голем бродить по дворцу волшебника, — продолжил я. — Ходил-бродил, пока не зашел в особую комнату, что использовал колдун в своих опытах. Там стены, пол, потолок были сплошные зеркала. Дверь захлопнулась за големом, и тот оказался в ловушке. А зеркала в комнате были не простые, а волшебные — ни закрыть, ни разбить, ничего с ними нельзя сделать. Куда бы голем ни кидал свой взгляд, везде он видел свое отражение. Вопрос: как должен поступить голем?

Элементали выслушали загадку и отлетели подальше. Я перевел дух и смахнул пот. Ощущение было, будто я побывал в сауне.

Элементали дергались, извивались в бешеном ритме, толкали друг друга, хлестали телами по стенам и творили еще сотни всяких вещей, за которыми просто уставали следить глаза.

— Смотри-ка, как у них пригорело, — прокомментировала уже другим голосом Бефана. — Славную загадочку ты им загадал.

Истекли пять минут, показавшиеся мне часами.

— Мы не нашли ответ на твою загадку, — мрачно сказал один из элементалей.

— Нашли, но не скажем, — заявил второй.

— Что ж, приятно было познакомиться, — я сам не верил, что, похоже, выпутаюсь из этой переделки. — Давайте девчонку и прощаемся.

— Не все так просто, — оборвал меня элементаль. Мы думаем, что ты нас обвел вокруг пальца, как это у вас говорят. Поэтому мы тоже хотим тебе загадать одну загадку, смертный. Докажи, что ты достоин победы. Если выберешь правильный ответ, останешься в живых и получишь свой выигрыш. Если же ошибешься, все вместе достанетесь нам.

Фея испуганно охнула.

— Мы так не договаривались… — начал я.

— Молчать! Ты не ставишь условия! Или ты согласен, или…

— Да согласен, согласен. Зачем же сразу нервничать? Слушаю вашу загадку.

Элементали вспыхнули ослепительным светом и вдруг исчезли или погасли. На нас обрушился кромешный душный мрак.

Но не успел я что-либо подумать, как вновь озарились светом тела элементалей. Они снова были шарами.

А вот тоннель-дымоход раздвоился. Один рукав поворачивал налево и вниз, другой — направо и вверх. Элементали загородили своими телами выходы, раздувшись и закупорив их.

— Один выход ведет тебя к жизни и выигрышу, смертный. Второй выход ведет к гибели. У тебя есть один-единственный вопрос, который ты можешь задать любому из нас.

Вот оно что… Но, к счастью, я был программистом, а такие коллизии попадались при написании и отладке программ, даже бывало и похуже!

Обдумав еще раз условия, я убедился, что принял верное решение и направил метлу к правому выходу.

Подлетев ближе, насколько позволял жар, я громко и четко спросил:

— Если я спрошу твоего брата, какой из выходов ведет к свободе и моему призу, что он мне ответит?

Тот слегка замешкался, но сказал:

— Он ответит тебе, что это… его выход!

— Тогда — пропусти меня, — я не мог сдержать торжество в голосе. — Я выбираю путь, который охраняешь ты!

Шар вдруг стал тусклым, сдулся до размеров баскетбольного мяча и отлетел в сторону. Проход был свободен.

— Прощай, смертный! — услышал я, когда пролетал мимо.

Купаясь в эйфории триумфа, я не выдержал и вставил шпильку:

— Может, сжечь для вас парочку сборников современных загадок, Рах и Арах?!

— Смотри, сам не сгори, дерзкий смертный.

— Ты что, совсем дурак? — бурно отреагировала Бефана. Могла бы — точно отвесила подзатыльник. Но я испытывал такое облегчение, что мне сейчас было на все плевать. — Они и так сейчас злые, как осы, у которых разворошили гнездо! — но, судя по тону, Бефана уже не сердилась.

* * *

Мы как-то незаметно оказались в комнате, все освещение которой состояло из огней на елке и тусклого светильника-ночника в виде бабочки-махаона, который стоял на тумбочке. Метла висела низко, так что я доставал ногами матово блестевший ламинат. Я опустился и, крепко встав на ноги, убрал метлу, стараясь не шуметь. Осмотрелся.

Справа в комнате стоял диван, застеленный покрывалом с крупными аляповатыми цветами. Мерно переливающиеся огни елочной гирлянды вдруг несколько раз нервно мигнули и погасли. Раздался треск, а затем — шипение.

В нос ударил едкий запах жженой проводки. Я включил свет и разглядел причину — из зеленой пластмассовой коробочки, в которой у гирлянды находился контроллер, струйкой шел дым. А вскоре мелькнул огонек. Гирлянда была дешевая, из тех, что продаются под Новый год на каждом лотке.

Еще немного — и от коробочки вспыхнула бы вата, изображающая снег и прикрывающая крестовину. Я вытащил из розетки вилку гирлянды и, заметив стоящую у стены открытую бутылку с газированной водой, хорошенько залил ей всю коробочку. Теперь не загорится.

Тут мне пришло в голову, что ее опять могут попытаться включить, и я и резким движением вырвал шнур из коробки, смотал и зачем-то сунул себе в карман.

— А ты кто, дядя? — вдруг раздалось за спиной. Голос был тоненький, детский. Но совсем не испуганный.

Я обернулся. В дверях стояла маленькая, лет четырех, девочка и терла кулачками глаза.

— Ты не дедушка Мороз, — резюмировала она, критически оглядев мой мотокостюм.

— Не, я не Дед Мороз, — покачал я головой, подхватывая ее на руки. В соседней комнате обнаружилась детская кроватка. — А ну-ка, ложись спать! А то мама будет ругаться!

— Ну кто ты, дядя?

— Я э… как его там… эльф! Помощник Деда Мороза, я смотрю, чтобы дети спали, когда Дедушка Мороз придет. А ну-ка, зарывай глазки, — я уложил девочку и накрыл одеялом.

— Не хочу, — заявила та и, брыкнув ногами, скинула одеяло. Судя по всему, это у нее уже было отработано до автоматизма.

Весь вид ребенка говорил о том, что он категорически не собирается спать.

— Бефана! — взмолился я. — Ну сделай же что-нибудь. Если сейчас вернется ее мама, бог знает, что она подумает!

— Достань-ка меня из своего мешка и дай ей в руки, — скомандовала Бефана.

Я вытащил куклу, которую тут же с восторгом приняла девочка.

— Смотри, какая классная ведьм… то есть феечка! — сказал я.

— Не фея, а колдунья! — воскликнула девчонка, тиская куклу.

— Смотри, она тебе за это слово может уши на лоб передвинуть, — припугнул я.

— Ты иди пока, посмотри, все ли остальное в порядке, — сказала Бефана. — Пять минут. Мне понадобится пять минут.

Я побродил по квартире, проверяя, чтобы не оставалось никаких следов нашего пребывания. Кроме испорченной гирлянды, конечно.

Через некоторое время я заглянул в спальню и тихонечко достал из-под руки девочки Бефану. Ребенок крепко спал, мерно посапывая.

— Вот завтра она разревется, когда тебя не окажется…

— Я ей такие сны сейчас послала, она и думать про нас забудет. А вот сны всю жизнь будут помниться и вести ее… Это мой подарок малышке. Так, Андрей, давай быстрей, — в рифму сказала фея, когда я убирал ее в рюкзак. — Осталось последнее дельце, уже совсем скоро пробьет Час петуха.

Из квартиры мы вышли через обычную дверь, благо замок был английский, самозакрывающийся. В небо я стартовал прямо из-под козырька подъезда, предварительно оглядевшись по сторонам на предмет любопытных глаз.

— Элементали… они вернули нас в прошлое на десять минут назад, — сказала Бефана. — Так что мы почти не потеряли времени. Кстати, а какая отгадка у загадки про големов?

— Я не знаю, — ответил я. — У нее нет решения. Это в программировании называется бесконечный цикл. А при таких условиях программа бы просто вылетела с ошибкой.

— Чудны слова твои, — сказала Бефана. — Программирование подобно магии должно быть, раз в таких эмпиреях там летают. А как ты здорово их хитрость с двумя ходами раскусил!

— Ерунда, — отмахнулся я. — Подобную задачку давно уже в интернете видел. Задача про двери и ангелов-стражей. Элементали жрут книги, а до интернета им, видимо, пока еще не добраться…

— «В интернете», — пробормотала Бефана. — Как многого я еще не знаю об этом мире, новинок столько появилось за последние девяносто лет...

— Итак, куда теперь дальше?