Гарри Поттер и новая семья. Второй курс (джен)

 8 сентября 1992 года

— По моему свистку, мисс Уизли. Готовы? Три, два, один...

Мадам Трюк свистнула, и Джинни, оттолкнувшись ногами от земли, оказалась в воздухе. Как и предупреждали братья, школьная метла неприятно вибрировала и пыталась завалиться вправо, но за предыдущий час она уже успела приноровиться к такому поведению.

Взлет, посадка, полет по прямой, торможение, змейка... Все это было слишком просто, и девочка очень удивилась, услышав от преподавателя «один балл Пуффендую». За такую ерунду раздают баллы?

— Вы неплохо держитесь на метле, — произнесла мадам Трюк, когда Джинни приземлилась после выполнения стандартной программы. — Летали раньше? Хотя я могла бы и не спрашивать. С такими-то братьями...

Она на секунду задумалась, а потом взмахнула палочкой и в воздухе возникли светящиеся линии, стрелки и круги.

— Попробуйте сдать вторую часть, — предложила преподаватель. — Первый круг тренировочный, второй на время.

Джинни аккуратно облетела все контрольные точки, стараясь запомнить, в каком месте надо притормаживать, а где наоборот, можно разогнаться посильнее.

«И это все? — удивленно подумала она, закончив осмотр. — А где же подвижные кольца, где ножницы, где вторая метла, на которую надо перескочить на полной скорости...»

Видимо, все эти испытания были там же, где и тот тролль, с которым надо было сражаться на распределении. То есть внутри двух одинаковых рыжих голов, которые Джинни решила оторвать от туловищ сразу после окончания урока.

— Отличный результат, мисс Уизли! — похвалила ее мадам Трюк, когда девочка, выполнив все упражнения, опустилась на землю. — На моей памяти вы вторая ученица, сдавшая зачет по полетам на первом же занятии. Еще один балл Пуффендую!

Сообразив, чей подвиг она ухитрилась повторить, Джинни едва не уронила метлу. Выходит, близнецы все же не зря гоняли ее все лето, заставляя выполнять намного более сложные трюки. Видимо, придется их пока пощадить, а может быть даже подарить по шоколадной лягушке. Ведь если она сдала зачет по полетам, то это значит, что ее допустят к отбору в команду по квиддичу. А там, кто знает, вдруг Гарри обратит на нее внимание...

— Мисс Лавгуд, прошу на стартовую позицию, — произнесла между тем мадам Трюк. — И ради Мерлина, перестаньте считать ворон в небе, полет на метле требует сосредоточенности!

— Это не вороны, это солнцебрюхи летят на юг, — ответила Луна. — Что-то рано они в этом году... Наверное, осень будет дождливая.

Хихикнув, Джинни повернулась, собираясь покинуть место занятий, но тут ее взгляд наткнулся на трех школьников, направляющихся прямо к ней. Впереди шел новый капитан их сборной Малкольм Прис, а за ним, о чем-то беседуя, Седрик Диггори и... тут она вздрогнула и быстро опустила голову, надеясь, что волосы скроют ее покрасневшее лицо.

— Ты здорово летаешь! — услышала она голос Малкольма. — Джинни Уизли, да? Похоже, у вас это семейное. Хочешь играть в квиддич?

Джинни кивнула.

— Прекрасно! — обрадовался Малкольм. — Отбор девятнадцатого, а до этого дня обязательно ходи на дополнительные занятия мадам Трюк.

— Ты уже решила, кем хочешь стать? — спросил ее Седрик.

— Охотником или ловцом, я пока не знаю, — смущаясь, ответила она.

— У нас в запасном составе свободны обе позиции, — сказал Малкольм. — Сможешь попробовать себя и там, и там. Если попадешь в команду, конечно.

— Но с такими способностями ты в нее наверняка попадешь, — добавил Гарри.

Джинни подняла на него глаза и нерешительно улыбнулась.

* * *

— Так ты все же твердо решил стать вратарем? — спросил Гарри у Седрика, когда они возвращались назад.

— Да, если только на отборе никого лучше не найдут, — ответил Диггори. — Я вообще с самого начала хотел им быть, но отец настаивал, чтобы я стал ловцом, как он когда-то. Но мне больше по душе игра на поле. И потом, я всерьез рассчитываю через два года стать капитаном, а лучшие капитаны — это вратари.

— Кхм, — многозначительно кашлянул Малкольм.

— ...что бы там ни воображали всякие загонщики, — засмеялся Диггори, уворачиваясь от тычка своего капитана.

— Шутки шутками, но в одном Седрик прав, — посерьезнел Малкольм. — Ловцы очень редко становятся капитанами, а если это все же происходит, то они обязательно назначают себе полевого заместителя. Вот как у Гриффиндора Чарли Уизли нашел себе Вуда, который и руководил всей игрой. Но это большая редкость, Гарри, так что если хочешь когда-нибудь стать капитаном — ищи себе заместителя уже сейчас.

— Но если есть такой заместитель, то почему он сам не станет капитаном? — спросил Гарри.

— Когда как, — пожал плечами Малкольм. — Вуд, к примеру, был слишком молод и поначалу не пользовался таким авторитетом, как Чарли. А иногда бывает, что игрок отлично командует на поле, но не умеет планировать.

 Дневник Джинни, запись от 26 сентября

Меня взяли в команду! Я буду учиться играть охотником и ловцом, это необычно, но капитан (наш капитан! Как же здорово это звучит!) хочет, чтобы все новички попробовали разные роли, чтобы увидеть, кто на что подходит.

Я сама еще не знаю, кем быть лучше. Мне нравится бросать квоффл в кольца, и охотнику больше шансов стать основным игроком. А запасному ловцу при Гарри придется шесть лет сидеть на скамейке. Зато если я буду ловцом, то на тренировках буду постоянно с ним...

И это самое главное! Гарри не просто меня заметил, мы с ним уже почти подружились! И вовсе он не такой зазнайка, как рассказывал Рон, наоборот, он очень скромный и так мило смущается, когда слышит что-то о своем геройстве или видит того мальчика с фотоаппаратом.

А еще он очень добрый и показывает мне разные трюки. Даже дал полетать на своем «Нимбусе» (это и правда лучшая метла для квиддича). А его сестра, когда узнала, что у меня нет метлы, предложила мне свой «Чистомет», так что я теперь летаю на той же метле, на которой сам Гарри взял Кубок в прошлом году! Я думаю, она принесет мне удачу.

Единственное, что меня волнует — это Грейнджер. Пока что они с Гарри всего лишь друзья, а не любовники, но если они будут проводить все время вместе, то у них обязательно случится Роман или даже Беременность... И с этим срочно надо что-то делать. За свое счастье надо сражаться! Правда?

Джинни отложила перо и некоторое время смотрела на страницу, словно ожидая, что дневник ей ответит. Но, разумеется, розовая тетрадь с котятами на обложке и не думала этого делать. Дневники вообще славятся молчаливостью, это в некотором роде их основная отличительная особенность.

 3 октября 1992 года

Неизвестно, были ли в том виноваты улетевшие на юг солнцебрюхи или просто так совпало, но по количеству выпавших осадков осень 1992 года побила все рекорды. Из-за погоды в школе даже временно отменили астрономию, заменив ее дополнительными занятиями по чарам, на которых в ускоренном темпе изучались высушивающие и водоотталкивающие заклинания. Средняя успеваемость на этих уроках превышала норму примерно в три с половиной раза, и профессор Макгонагалл, посмотрев на успехи Флитвика, вместо превращения кубков в шкатулки начала учить студентов превращать старые носки в зонтики.

Профессор Снейп также решил не отставать от коллег и заставил учеников варить мазь против солнечных ожогов.

Все четыре капитана, временно позабыв вражду, отловили возле кухни профессора Трелони и завалили ее вопросами о грядущей погоде в дни матчей. Правда, толкового ответа они так и не получили, профессор лишь многозначительно изрекла: «Темна вода во облацех», привычно предсказала одному из игроков смертельную опасность и поспешно удалилась в свою башню, решив не высовываться оттуда до тех пор, пока не улучшится погода. Или, по крайней мере, пока у нее не закончится херес.

Из-за дождей субботние тренировки по квиддичу, в отличие от прошлого года, проходили при почти пустых трибунах. Кроме Элин, полагавшей своим долгом поддерживать брата назло погоде, на стадионе постоянно присутствовало лишь несколько человек, включая, как ни странно, Луну Лавгуд. Последняя, впрочем, не обращала на игроков никакого внимания.

— Это место идеально подходит для выполнения домашних заданий, — заявила она. — Тут совсем нет нарглов.

— Насчет нарглов не знаю, а вот простуду подхватить можно запросто. — Элин задумалась. — Давай-ка сюда свой зонтик.

Через полчаса ей при помощи заклинаний, трансфигурации и мордредовой матери все же удалось соорудить из зонтов и плащей какое-то подобие двухместной палатки, в которую почти не попадала вода. Устроившись вместе с Луной внутри этого сооружения, Элин достала книгу... и очнулась только через три часа, когда закончивший тренировку и успевший переодеться Гарри поинтересовался, что они до сих пор делают на пустом стадионе.

Луна оказалась права. Под дождем думалось намного лучше, чем где бы то ни было еще, и Элин решила, что в следующий раз обязательно вытащит сюда Гермиону.

* * *

— Ну и как тебе Джинни? — спросила Элин, когда они возвращались к замку.

— Неплохо, — ответил Гарри. — Как ловца ее можно хоть завтра на игру выпускать. Как охотника, конечно, рановато — она пока слишком маленькая, ее легко собьют. Но Малкольм говорит, что у нее есть все задатки для того, чтобы через год или два войти в основу. Из них с Тамси получится отличная связка — Джинни быстрая, а Тамси уже сейчас неплохой танк, а когда еще вырастет...

— Я вообще-то имела в виду не это, — засмеялась Элин.

— Она спрашивала, что ты думаешь о Джинни Уизли как о девушке, а не игроке, — пояснила Луна.

— Девушке? — Гарри споткнулся на ровном месте. — Да я об этом как-то не думал...

— Ну и зря, — Луна посмотрела на Гарри с каким-то удивлением. — Она симпатичная, а когда вырастет — будет настоящей красавицей. И ты знаешь, что она в тебя влюблена?

— Не в меня, а в «Мальчика, который выжил», — проворчал Гарри. — Я не имею с ним ничего общего, чем скорее Джинни это поймет, тем лучше.

— Ладно, — невозмутимо произнесла Луна. — Я ей передам, чтобы она поскорее перевлюбилась в того, в кого нужно.

— Луна, не надо... — Гарри осекся, увидев, что обе девочки уже с трудом сдерживают смех.

— Ты была права, Эль! — Луна перестала сдерживаться и звонко расхохоталась. — Мальчиков так легко напугать!

Смеясь, ребята вошли в замок, сняли плащи и принялись накладывать друг на друга осушающие чары (по какой-то причине высушить ими самих себя было невозможно). Обсохнув и немного согревшись, они уже хотели направиться домой, но Элин, посмотрев вниз, заметила на свежевымытом полу свои грязные следы.

— Все ходють тут и ходють по помытому, — проворчала она, направляя на следы палочку. — Экскуро! Гарри, помогай, ты тут тоже натоптал. Луна, а ты запоминай, это заклинание для второго курса, но с такой погодой оно тебе пригодится.

— Вот именно! — школьный завхоз обладал удивительной способностью появляться рядом с учениками в самый неожиданный момент, словно выскакивая из ниоткуда.

— Добрый день, мистер Филч, — опасливо поздоровалась Элин. — Не ругайтесь, пожалуйста, мы уже почти все убрали.

— Сам вижу, — проскрипел завхоз. — Наконец-то хоть у кого-то в этой школе проснулась совесть... А ну, идите за мной!

Он повернулся и, шаркая ногами, направился в сторону подвалов. Ребята, переглянувшись, сочли за лучшее последовать за ним, не задавая лишних вопросов. Склочный характер завхоза был известен всем школьникам без исключений.

— Видел я, как вы на стадионе под дождем сидели, — ворчал Филч, пока они шли по коридорам все дальше и дальше вглубь замка. — Любите квиддич, м-м-м? Глупая игра! Носятся на своих метлах так, что и не уследишь за ними, мячами друг в друга швыряются, а зачем? Бесполезная трата времени, вот что я вам скажу... Лучше бы порядок в замке навели...

Наконец он остановился возле окованной железом массивной двери и загремел ключами. Подсознательно Элин ожидала, что внутри будут сложены те самые кандалы и цепи, о которых завхоз периодически напоминал наиболее шкодливым ученикам, однако за дверью обнаружилась вполне обычная кладовка. Правда, слой пыли намекал, что сюда никто не заходил уже много лет.

— Ага, так и знал, что он здесь, — обрадовался Филч, указывая на сваленные в углу железные штыри и мешок с какой-то толстой тканью. — Вот, забирайте.

— Что это? — спросила Элин.

— Тент от дождя, — пояснил завхоз. — Там пару дырок залатать надо, да я не... в смысле, некогда мне, сами справитесь. Раз уж вам так неймется, то хоть в сухости сидеть будете, да и грязи в замок меньше нанесете. Дожди-то до зимы не прекратятся...

— Вам тоже подсказали солнцебрюхи? — удивилась Луна.

— Ревматизм мне подсказал, — Элин с удивлением увидела на лице Филча улыбку. — Он меня еще никогда не подводил. Давайте, забирайте, пока я не передумал.

Опешив от такого аттракциона неслыханной щедрости, ребята с трудом вытащили тент в коридор и остановились, прикидывая, как бы его донести до своего общежития.

— Почему вы нам его отдали, мистер Филч? — спросил Гарри.

— Почему, почему... Потому! — ответил завхоз, закрывая дверь. — Вы за двадцать лет первые, кто догадался за собой пол почистить. А то бегают тут, понимаешь. Одним на минуту развлечений, а другим — на час уборки.

— Да там всего-то пара взмахов палочкой, ничего сложного. Простейшее заклинание...

Завхоз резко повернулся к Гарри и тот осекся, увидев, что его лицо внезапно исказила злобная гримаса. А в следующий момент твердая рука сестры уже отодвигала его в сторону.

— Мистер Филч, пожалуйста, не сердитесь на моего брата, он не хотел вас обидеть, — Элин посмотрела в глаза завхоза. — Он просто сам не понимает, что говорит. Пожалуйста!

На какую-то секунду Гарри показалось, что завхоз сейчас бросится на них с кулаками, но затем его лицо обмякло и из злого вдруг разом сделалось очень грустным.

— Пошли вон, — бросил им Филч, отвернувшись.

Подхватив тент, ребята бросились прочь из подвалов.

— Что это было? — спросил Гарри, когда завхоз скрылся из вида.

— А ты сам не понял? — удивилась Элин. — Ты когда-нибудь видел, чтобы Филч колдовал? Или хотя бы держал в руках палочку?

— Он сквиб? — догадался Гарри. — Ну конечно, как я раньше не подумал. Надо перед ним извиниться...

— Не надо, — ответила Элин. — Он подумает, что ты его жалеешь, а это еще хуже. Просто не будем об этом никому говорить, вот и все.

 31 октября 1992 года

«ДЖЕЙМС ПОТТЕР

27 марта 1960 — 31 октября 1981

ЛИЛИ ПОТТЕР

30 января 1960 — 31 октября 1981

Последний же враг истребится — смерть»

Гарри положил у надгробия букет лилий. Гермиона коснулась цветов палочкой, прошептала заклинание, и их на мгновенье осветило теплое оранжевое сияние. Теперь цветы будут лежать тут, не увядая, пока не выпадет первый снег. То же самое Гермиона проделала со своим букетом белых астр, двумя алыми гвоздиками от Элин и букетиком полевых цветов от Хагрида.

Постояв некоторое время у могилы, они развернулись и пошли к выходу.

— Спасибо, что пошли со мной, — произнес Гарри, когда они покинули кладбище, — и извините, что вытащил вас сюда на праздник. Просто сегодня годовщина их смерти...

— Все нормально, — ответила Элин. — Ты ведь мой брат, а значит, Джеймс и Лили в каком-то смысле и мои родители тоже.

— Сегодня и правда особенный день, — поддержала подругу Гермиона.

— Это точно. К тому же сегодня суббота, точно как тогда, — Хагрид достал платок и шумно высморкался. — Одиннадцать лет прошло, а я все помню, как вчера. Праздник в том году совсем невеселый был, каждый день в школу совы прилетали с известием, что еще один волшебник погиб... Да... Все уже на пир собрались, ждали Дамблдора, а его все не было и не было. Знаешь, Гарри, у меня в тот момент сердце так нехорошо заныло, хоть я и не знал еще, что случилось... Потом появился Фоукс с запиской, мол, срочно в Годрикову лощину. А камины-то в школе из-за войны закрыты были, я уж извелся весь, пока до Хогсмида добрался.

Гарри хотел что-то сказать, но Элин вовремя пихнула его в бок.

— Добежал сюда, — Хагрид показал рукой на разрушенный дом Поттеров, к которому они как раз подошли, — увидел все это, так и понял, что нехорошее случилось. Смотрю, Дамблдор со Снейпом стоят... Я сперва подумал, что Снейп на твоих родителей напал, а Дамблдор его поймал. Только все не так было, директор сразу сказал, что, мол, Снейп на нашей стороне, но про то говорить не надо, потому что... большой... секрет... это... вот...⁽¹⁾

До великана наконец-то дошло, что он этот большой секрет только что выболтал.

— Мы никому не скажем, — успокоила его Элин.

Хагрид открыл было рот, но решил, что лучше он вообще ничего не будет говорить, даже «да» и «нет», а то еще какую-нибудь тайну раскроет. Весь оставшийся путь до камина в трактире «Шляпа волшебника» они проделали в полном молчании.

* * *

— Ну чего вы плететесь? — Элин почти бежала по коридору, желая поскорее попасть в Большой зал. — Давайте быстрее, все уже давно собрались.

— Нам лучше поторопиться, — Гарри с озабоченным видом посмотрел на Гермиону. — Голодная Эль — это страшная сила!

— Я не голодная... Ну то есть голодная, но не суть, — отмахнулась Элин. — В этом году директор пригласил в школу «Безбашенных близняшек». Жду не дождусь того момента, когда смогу их услышать!

— Кого? — Гермиона с удивлением посмотрела на подругу.

— Ой, ну нельзя же настолько не интересоваться музыкой! — воскликнула Элин. — Рокси и Велма — самый знаменитый джазовый дуэт Европы. Они начали выступать еще в двадцатые, но особо не блистали, пока не угодили на гильотину за убийство своих любовников.⁽²⁾ С тех пор их вокал приобрел особый шарм...

— Тише! — прервал вдруг ее Гарри. — Слышите?

Девочки замерли на месте, прислушиваясь, но все, что они могли разобрать, это отдаленный гул голосов из Большого зала.

— Опять этот голос, — прошептал Гарри. — Идет откуда-то сверху... Неужели не слышите? Он... Он хочет кого-то убить! Идем!

Гарри бросился в сторону лестниц.

— А ну стоять! — схватила его за рукав Элин. — Тебе мало было прошлого раза? Бегом в Большой зал!

Добежав до зала, друзья проскочили мимо факультетского стола и, не обращая внимания на сцену, направились прямо к преподавателям.

* * *

— Вы за это ответите! — бушевал Филч. — Дайте мне только до вас добраться, мерзкие Уизли, вы еще узнаете, что старый Аргус Филч кое-что может!

Сидящий в уголке Гарри усиленно делал вид, что он тут ни при чем и его вообще не существует. Едва узнав, что услышанный им голос — не галлюцинация и не проделки расшалившегося полтергейста, он подумал, что Филч набросится с обвинениями на него самого (и Снейп его, разумеется, поддержит). Но, к счастью, у завхоза нашлись другие кандидаты в преступники.

— Успокойся, Аргус, — произнес склонившийся над неподвижной кошкой Дамблдор. — Такое заклятие не по силам четверокурсникам.

— Вы им слишком потакаете, сэр! — не успокаивался Филч. — Им слишком многое сходило с рук, и посмотрите, что они сделали! Они же убили ее...

— Насколько я могу судить, — стоявший рядом с директором Снейп оторвался от кошки и сочувственно посмотрел на завхоза, — миссис Норрис не убита. Окаменела, да, но она жива.

— Согласен, — подтвердил Дамблдор. — Заклятие очень странное, никогда с таким не сталкивался... Но кошка определенно жива.

— Трансмогрифианская пытка, — встрял в разговор Локхарт с уверенным видом. — Я как-то защитил от нее целую деревню в Мали, об этом написано в моей автобиографии.

— Вы можете ее вылечить? — с надеждой спросил Филч.

— Будь у меня нужные инструменты, конечно, мог бы... — картинно вздохнул Локхарт. — Какая жалость, что я отдал их тому непальскому колдуну, когда ловил гималайского йети...

— Зелье из мандрагоры должно помочь, — произнес Дамблдор. — Северус, ты ведь сможешь сварить его?

— Разумеется, — кивнул Снейп, — как только получу мандрагору. К сожалению, сейчас она в дефиците — поставки из Афганистана прекратились десять лет назад, из Средней Азии тоже, там сейчас какие-то проблемы у маглов. В Персии третий год засуха, а экспорт из Тибета китайцы запретили. Конечно, если поискать на черном рынке... Но это долго, дорого и без гарантии качества.

— Не будем рисковать, — Дамблдор задумчиво огладил бороду. — Прости, Аргус, но тебе придется подождать, пока не созреют мандрагоры у профессора Спраут. А пока миссис Норрис придется полежать в больничном крыле.

Помрачневший завхоз молча кивнул, бережно взял окаменевшую кошку на руки и вышел из кабинета.

— Коллеги, полагаю, вам стоит вернуться в Большой зал, — продолжал директор. — Пир скоро закончится, отведите студентов в общежития.

Преподаватели направились к выходу, и Гарри хотел было пойти вслед за ними, но у самых дверей его остановил спокойный голос.

— А вас, Олсен, я попрошу остаться.

* * *

— Извини, Гарри, я совсем позабыл о долге хозяина, — Дамблдор уселся в кресло и открыл стоящую на столе вазочку. — Хочешь карамельку?

Решив, что отказываться невежливо, Гарри с сомнением взял липкий кубик неприятного буро-серого цвета и сунул его в рот. Едва коснувшись языка, карамель зашипела, растеклась кисловатой лужицей и вдруг взорвалась, наполнив рот миллионом восхитительно вкусных пузырьков.

— Нравится? — с улыбкой спросил Дамблдор. — Это, Гарри, карамель Тобби Треб. Высшее достижение магической мысли за последние полтысячи лет! Один гениальный, хоть и немного сумасшедший алхимик однажды решил создать динамит из ревеня и перца. Взрывчатка, правда, у него не получилась, и слава Мерлину, зато получилась вкуснейшая карамель в мире... Да... Ну ладно, а теперь к делу.

Его лицо посуровело.

— Ты помнишь, что говорил тот голос, который ты слышал? — спросил он. — Постарайся повторить дословно, Гарри, это очень важно.

— В первый раз... — Гарри задумался. — Кажется, он сказал: «Наконец-то я свободен... я ждал столько лет... хочу убить, разорвать...». Это было в первую субботу в школе. А сегодня он сказал: «Я голоден... чую кровь... дай мне ее убить...»

— Именно эти слова? — уточнил директор. — Дай мне? Голос не просто грозил убийством, он кого-то просил разрешить ему убивать?

— Да, — кивнул Гарри, — именно так он и сказал, я хорошо помню. И мне показалось, что он немного разочарован.

— Понятно, — Дамблдор замолчал, думая о чем-то своем.

— Сэр, могу я задать вопрос? — спросил Гарри. — Это ведь не испытание для меня, как в прошлом году?

— К сожалению, нет, — ответил директор. — Не хочу тебя обманывать, мальчик мой, на этот год у меня было припасено кое-что... О, ничего опасного, не волнуйся, просто несколько идей для учебы. Но то, что произошло, меняет все планы. Если мои подозрения верны...

Он замолчал, о чем-то напряженно думая.

— Я хочу, чтобы ты сделал две вещи, Гарри, — наконец, произнес он. — Во-первых, продолжай с друзьями свои внеклассные занятия по защите, допуск в запретную секцию на этот год я дам. Вы занимались по учебнику Харлампиеффа, верно? Помню, помню, когда-то я сам по нему учился... И во-вторых, сегодня ты очень правильно поступил, когда не стал самостоятельно выяснять, откуда идет голос, а сразу пошел к преподавателям. Постарайся и дальше действовать так же благоразумно и не встревать в неприятности. Договорились?

— Конечно, сэр. Но могу я задать вопрос? — спросил Гарри. — Эта надпись, «Тайная комната открыта, враги наследника, берегитесь»... Что она означает?

— Что мы в очень большой беде, Гарри, — мрачно ответил Дамблдор. — Но пока об этом рано говорить... Ты можешь идти.

«Интересно, почему Дамблдор не захотел рассказывать про Тайную комнату? — думал Гарри, возвращаясь домой. — И чей наследник имеется в виду? Надо бы у Эль спросить, может она что-то вычитала в своих книгах...»

Видимо, эта светлая мысль пришла не только в его голову. Слух о таинственной надписи моментально разнесся по школе, а пуффендуйцы прекрасно знали, к кому следует обращаться за интересными историями. Ну а поскольку недостатком гостеприимства их дом никогда не страдал, то очень скоро гостиная оказалась битком набита учениками со всех четырех факультетов. Гарри с удивлением заметил в толпе даже слизеринские цвета — кто-то из когтевранок привел с собой Панси Паркинсон, которую сопровождал Драко Малфой, а за ним, в свою очередь, увязалась Дафна Гринграсс. Встретившись взглядом с Гарри, Драко моментально нацепил на лицо фирменное малфоевское выражение «сегодня я согласен терпеть твое существование» и отошел подальше. Впрочем, рассказ Элин он слушал очень внимательно.

 История тайной комнаты

— Про то, что история ссоры между основателями намного сложнее, чем написано в учебниках, я уже рассказывала, — начала Элин. — С легендой о Тайной комнате то же самое. Если вы откроете «Историю Хогвартса» или спросите преподавателей, то узнаете лишь самый поздний ее вариант, который вкратце звучит так: Слизерин, поссорившись с Гриффиндором, перед своим уходом из Хогвартса создал страшное чудовище и запер его в Тайной комнате. Открыть ее по легенде сможет лишь его истинный наследник, и когда он это сделает, чудовище вырвется на свободу и очистит школу от тех, кто, по мнению Салазара, недостоин в ней учиться. А недостойными он, как известно, считал...

— Чушь! — перебил ее Драко. — Если Салазар мог создать зверя, способного уничтожить всех... кхм... маглорожденных... — это слово далось Драко с большим трудом, — он бы тогда же его и использовал. Какой смысл было запирать его на тысячу лет?

— Молодец! — Элин улыбнулась, и Гарри с удивлением заметил, что на долю секунды лицо слизеринца приобрело почти нормальное выражение. — Именно так я и подумала, когда впервые прочла эту легенду. И начала искать более ранние варианты. Дело в том, что чем дальше от нас событие, тем сильнее искажен рассказ о нем. Это нормально, ведь до изобретения книгопечатания хроники переписывались вручную и существовали всего в одном, реже в нескольких экземплярах. Очень немногим произведениям повезло дожить до наших дней в почти неискаженном виде. Гораздо чаще уникальные списки горели при пожарах, терялись, гнили в сырых подвалах...

— Это-то ладно, — подала голос Гермиона. — Самое обидное, что многие летописи просто уничтожались теми, кто не знал их ценности. Пергамент был очень дорог и часто использовался повторно, после того, как с него соскабливали «ненужный» текст. Хорошо еще, что сейчас научились его восстанавливать.

— И это тоже, — кивнула Элин. — В общем, о событиях десятого века мы знаем в основном не из оригиналов летописей, а из их позднейших копий. А копии эти делали самые разные люди, и если одни считали своим долгом воспроизвести старый текст максимально точно, повторяя даже очевидные описки и ошибки (и добавляя свои), то другие, наоборот, подходили к процессу излишне творчески. Некоторые переписчики даже просили у читателей прощения. Как там...

Элин прикрыла глаза, вспоминая когда-то прочитанный текст.

— И ныне, господа отцы и братья, ежели я где описал, или переписал, или не дописал, читайте, исправляя, ради Бога, а не ругайте, ибо книги ветхи, а ум молод, не дошел, — процитировала она.⁽³⁾ — Но «книги ветхи» — это еще полбеды. Хуже, когда текст правился в угоду текущей политике или личным предпочтениям, или когда описание казалось автору недостаточно красочным, и он добавлял что-то от себя. Очень часто при переписывании компилировалось несколько разных летописей, а иногда в летопись вносились и устные предания. И так как давать ссылки на источники тогда еще было не принято, то отличить достоверные дополнения от фантазий бывает крайне сложно.

— Ну а с Тайной комнатой-то что? — нетерпеливо спросил незнакомый Гарри гриффиндорец.

— Я как раз к ней подошла, — ответила Элин. — Самый старый рассказ о Тайной комнате содержится в «Краткой хронике» Гервадиуса, который лично общался со свидетелями событий. Он пишет, что незадолго до ухода Слизерина в Запретном лесу появилось страшное чудовище, повадившееся воровать скот в Хогсмиде. Такое случалось и раньше, Запретный лес тогда был намного больше, и в нем водилось много ныне вымерших чудовищ. Крестьяне, как обычно в таких случаях, обратились за помощью в Хогвартс, и Годрик Гриффиндор, собрав отряд, отправился на охоту. Опытные бойцы могли справиться с любым чудовищем, даже с драконом, если бы тот случайно залетел в лес. Но в этот раз половина отряда полегла в бою за считанные минуты, и, как сказано в летописи, остальные сумели вернуться назад только потому, что Годрик вовремя понял, с кем имеет дело, и скомандовал отход.

— Гриффиндор не был трусом! — вскинулся Рон Уизли.

— А кто говорит о трусости? — удивилась Элин. — Он поступил совершенно правильно, не став напрасно гробить людей, а временно отступил, чтобы вернуться в следующий раз уже более подготовленным.

Рон начал было возражать, но на него зашикали, заставив замолчать.

— О том, что это было за чудовище, все источники пишут разное, — продолжала Элин. — Видимо, оригинал в этом месте был испорчен, а переписчики выдумывали, кто во что горазд. Один написал о гигантской змее, способной проглотить конного рыцаря в полном доспехе, второй — о выводке пауков (гигантских, само собой), третий решил, что это кокатрикс... Самый упоротый довыдумывался даже до гигантской, высотой с Астрономическую башню, жабы, от одного квака которой люди якобы падали замертво. Но точно известно, что чудовище было неуязвимо к магии и столь ужасно, что даже приближаться к нему было опасно. И справиться с ним смогли лишь все четыре основателя, собравшись вместе и на время позабыв обиды. Они вчетвером смогли заманить чудовище в старые каменоломни под Хогвартсом и запереть его там.

— Ну а как эта история превратилась в современную? — спросила Гермиона.

— Сейчас поясню, — ответила Элин. — Второй по древности источник — так называемая «Пространная хроника», написанная анонимным автором лет через сто после основателей. Она намного больше по объему, но в основном за счет ничего не значащих формальных оборотов. Там, где в «Краткой хронике» написано просто «Кадоган Коротышка победил виверну», в «Пространной» обязательно будет «Благородный сэр Кадоган из рода Фуллхарди, прозываемый Коротышкой, принеся положенные рыцарю обеты и вознеся молитву Деве Марии, отправился в достославнейший поход на чудище, виверной именуемое, и в оном походе претерпел тяжкие невзгоды и совершил множество подвигов, о коих у нас нет возможности рассказать подробно...»

— Вот как надо писать шестифутовые сочинения профессору Бинсу! — поучительно поднял палец Седрик, поворачиваясь к первокурсникам. — Учитесь у предков, ибо они были воистину мудры!

— Только не вздумайте делать то же самое со Снейпом, — добавила Элин. — Он за такое отработки назначает... Ладно, так о чем я? Ах да. В общем, автор скорее всего использовал еще один источник, который до нас не дошел, поэтому кроме словесного мусора в «Пространной хронике» все же есть некоторые полезные дополнения. Например, там поименно перечисляются все жертвы чудовища. Кстати, я даже нашла там знакомую фамилию...

— Неужели мою? — удивилась Дафна. — Основатель рода Гринграсс был первым профессором гербологии в Хогвартсе и отличным боевым магом... Что, кстати, немного говорит нам о том, какие растения тогда выращивали в школе. Семейная легенда гласит, что он погиб, защищая Хогвартс, но я и понятия не имела, что его убил тот самый легендарный Зверь Салазара.

Абсолютно все чистокровные, независимо от цвета галстуков, посмотрели на Дафну с нескрываемой завистью. Иметь предка, лично загрызенного легендарным чудовищем, — это по шкале от одного до десяти тянуло примерно на четырнадцать с половиной.

— Все так, — подтвердила Элин. — Только тогда чудовище еще не называлось «Зверем Салазара». Согласно летописи, его создал Эмерик Злыдень, которого в свое время исключили из Хогвартса за злоупотребление черной магией. Уходя, он поклялся, что станет сильнейшим магом в мире и обязательно отомстит, ну и сдержал обещание. Тут впервые появляется идея о том, что зверь не просто приблудился, а был кем-то создан для уничтожения учеников школы... Всех учеников, ребята, независимо от происхождения. И описание победы над ним тоже отличается. Автор считает, что справился с ним один лишь Салазар...

— Наверняка слизеринец писал! — бросил Рональд.

— Не знаю, где он учился, — пожала плечами Элин, — но он вовсе не пытается унизить остальных основателей. Наоборот, он говорит, что женщины придумали, как заманить монстра в подземелья, а Слизерин каким-то неизвестным образом усмирил его и запечатал вход своей кровью... Кстати, про кровь там тоже впервые сказано, в «Краткой хронике» этого нет... Так вот, Годрик Гриффиндор в это время сражался с самим Эмериком и его приспешниками. И, якобы, чудовище подчинилось Салазару только после того, как один из соратников Гриффиндора, Эгберт, сразил Эмерика и завладел его палочкой.

— Погоди, какой Эгберт? — воскликнула Гермиона. — Эгберт Окаянный? Тот самый?

— Ага, — подтвердила Элин, — тот самый, про которого чуть позже впервые в Англии сказали «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Но темным магом он стал уже потом, а тогда был всего лишь учеником, которого после боя с Эмериком посвятил в рыцари сам Годрик Гриффиндор...

Она посмотрела на надувшегося, как мышь на крупу, Рональда, и решила, что обязательно найдет время, чтобы рассказать ему историю превращения отважного гриффиндорца в темнейшего мага средневековья.

— Все последующие варианты легенды о Тайной комнате основаны на этих двух хрониках, — вернулась Элин к своему рассказу. — И чем дальше, тем больше они искажались. Скажем, один из хронистов двенадцатого века, прочитав о том, что Слизерин запечатал подземелье своей кровью, решил, что это лишь иносказание, а на самом деле имелось в виду, что его наследники якобы могут снова открыть подземелье...

— Возможно, он был не так уж неправ, — снова подала голос Дафна Гринграсс. — Если Салазар использовал кровную печать Signum Sanguinum, то сломать ее сможет лишь тот, в чьих жилах течет кровь запечатавшего.

— Серьезно? — удивилась Элин. — Я этого не знала, спасибо. К четырнадцатому веку рассказ постепенно приобретает близкую к современной форму: Салазар Слизерин подчиняет себе некое неназываемое чудовище и запечатывает его в Тайной комнате, которую его наследник сможет открыть в случае нужды. Еще позже из легенды исчезает Эмерик Злыдень, и создание чудовища приписывается уже самому Салазару. Ну и последний штрих...

Элин очень внимательно посмотрела на Драко.

— В восемнадцатом веке в Хогвартс начинает поступать все больше нечистокровных волшебников, — сказала она. — Причины этому были разные, тут и падение авторитета религии, и быстрый рост населения в магловском мире, и система регистрации детских выбросов... И что еще важнее, если раньше они в большинстве своем даже читать и писать не умели, то теперь многие в свои одиннадцать лет были образованны не хуже чистокровных, и сочетая магловские знания с магическими, достигали невероятных успехов. Скажем, в нумерологии и астрономии все значимые открытия за последние триста лет принадлежат маглорожденным или полукровкам в первом поколении.

Малфой скривился.

— Я не призываю верить мне на слово, — заметив это, произнесла Элин. — Можете взять справочники и сами посмотреть... Но не суть. В том же веке в волшебный мир проникают идеи просвещения, появляется Министерство магии, Аврорат, вводятся постоянные налоги... Недовольные начинают сопротивляться, и, в частности, в школе появляются кружки тех, кто считает, что все зло от маглов, от которых надо еще сильнее отгородиться, а их «выкормышей» — безжалостно выгонять из школы. Причем они появляются на всех факультетах, даже на Пуффендуе, как ни прискорбно мне это признавать. Но самым влиятельным был, конечно, слизеринский кружок под патронажем тогдашнего декана Корвина Гонта. Именно из него вышла идея, что однажды в Хогвартс придет истинный наследник Слизерина, который сможет открыть тайную комнату и вызвать оттуда чудовище для того, чтобы убить всех «недостойных» и навести в школе порядок.

— И эта выдумка смогла заменить реальную историю? — удивился Гарри.

— А она оказалась очень удобной, — усмехнулась Элин. — Причем удобной для всех: сторонники Гонта хотели верить, что однажды смогут избавиться от «грязнокровок», ну а противникам, наоборот, очень понравилась история, в которой Салазар Слизерин оказался кровожадным маньяком. К тому же с начала девятнадцатого века в Хогвартсе начинает преподавать профессор Бинс, и история магии превращается в самый занудный и бесполезный предмет в школе. Старые варианты легенды никуда не исчезли, но они сохранились лишь в специальной литературе, которую мало кто читает. Такое происходило много раз, и у волшебников, и у маглов...

— Так-то оно так, — заметила Дафна, — но, между прочим, Гонты — последние известные прямые потомки Салазара. А некоторые семейные тайны не попадают ни в какие хроники.

— Да, — кивнула Элин, — и теоретически может быть так, что Корвин и правда знал, о чем говорил. Но с равным успехом может оказаться, что он просто выдумывал. Кстати, никто не знает, у нас тут случайно не затесался его наследник? Книга, которую я читала, напечатана сто лет назад, современных данных в ней нет.

— У Гонтов нет наследников, — ответил Седрик, — последний из них сел в Азкабан, не оставив детей. Но это еще ничего не значит, все старые волшебные семьи так или иначе связаны друг с другом. Потомком Слизерина может оказаться любой из нас.

Словно по команде, все присутствующие повернули головы в сторону Малфоя.

1) Напоминаю, что события с момента убийства Джеймса и Лили и до передачи Гарри Дурслям — AU. В каноне ни Снейпа, ни Дамблдора на развалинах дома Поттеров не было, Хагрид сам отыскал там Гарри.

Вернуться к тексту

2) Гильотинирование применялось в Веймарской Германии и ФРГ до конца 40-х, а во Франции даже до 70-х годов XX века.

Вернуться к тексту

3) Такими словами завершил свой труд монах Лаврентий, переписавший Лаврентьевскую летопись в 1377 году.

Вернуться к тексту