Воспитывая монстра (гет)

1977 год. Хогвартс

Или весна была влюблена в Гермиону, или Гермиона в эту зеленую нежную весну. Черничные облака плыли по пронзительному синему небу, каждый кустик и каждое дерево впитывали живительные лучи солнца, жадно и ненасытно. Тропинка к главным воротам школы была в те времена длинной и извилистой и пролегала в тени деревьев.

Вернуться в старые места всегда приятно, но особенно это интересно, когда на дворе другой год, в школе другое поколение, и большинство из тех, кто сейчас сидит за партой, дали свои имена тем, кто сидел за партой с Гермионой.

— Мисс Грейнджер? — Минерва Макгонагалл окликнула девушку в коридоре. — Мы ждали вас только завтра!

— Да, знаю, — Гермиона с приветливой улыбкой обернулась к относительно молодой ещё декану факультета Гриффиндор. — Путешествия штука сложная, день-два это ещё не страшно!

— Ну, значит, у вас будет день отдыха, чтобы устроиться в комнате и разобраться в нашей запутанной архитектуре! — Макгонагалл с гордостью оглядела уходящие вдаль владения школы, видимые из окна. За горизонтом скрывалось озеро, раскинувшееся по поросшим вереском холмам.

— Со школой я неплохо знакома, я же училась в ней, — Гермиона и Макгонагалл неспешно двинулись по коридору. Впитывая родной и незнакомый Хогвартс, Гермиона почти хотела плакать. Скребло в горле. Это школа снова пробралась в самое сердце. А может, Гарри и Рон выбегут сейчас из-за угла и позовут к Хагриду. Может она опаздывает на трансфигурацию?

— Все-таки это удивительно и с трудом укладывается в голове, — вздохнула Макгонагалл. Гермиона отогнала опасные грустные мысли. Она взрослая и теперь будет тут профессором, пусть и всего пару месяцев, — я преподавала у вас?

— Да, вы были деканом моего факультета и преподавали трансфигурацию, — Минерва улыбнулась Гермионе, будто старой знакомой. Видеть подобное приходилось часто, молодые копии старых друзей зачастую проникались доверием быстрее других. — Могу я попросить вас? Не стоит говорить студентам, из какого я года. Просто сотрудница министерства. Некоторые доходят до крайностей, желая узнать будущее из первых рук!

— Конечно, я понимаю, — Макгонагалл согласно кивнула. Они шли к спальням преподавателей, где Гермионе раньше бывать не приходилось, если не считать пары раз под мантией-невидимкой.

Макгонагалл своим будущим тактично не интересовалась, а Гермиона особенно не хотела говорить.

Она была восторженна и уничтожена одновременно в эту минуту. Чувства разнились, буквально терзали изнутри, будто живые. Она решила порвать с Роном, то, что тяготило долгое время, и теперь ощущала, как становится свободной, и как одновременно больно ей за него. Но никогда ещё она не была так хороша, и это окрыляло. Ей было едва за двадцать, она ощущала себя на семнадцать, выглядела прекрасной и отдохнувшей. Впервые она отдохнула перед путешествием, не было привычных синяков под глазами. Переезд к Поттерам вообще пошёл на пользу. Джинни привела в порядок её пострадавшие от долгой и напряженной работы волосы, заставила обновить гардероб, опоила какими-то зельями красоты, вроде тех, что избавляют кожу от всех возможных недостатков. Гермиона сейчас жила, как никогда, как некогда восторгалась окружающим её миром, была готова ко всему и воодушевлена своей миссией.

В семьдесят шестой её привела программа набора новых сотрудников в Отдел контроля за путешествиями. Первые сотрудники появились в двухтысячном, отдел развивался, к нему присоединилась Гермиона. Позже появилась необходимость в «своём» человеке и в восьмидесятых годах, и им стал ещё молодой на тот момент Джим Джеффрис, сотрудник охраны. Гермиона завербовала его, и он начал работать, пропуская людей из прошлого, но отправлять ему было некого. Так было решено открыть в министерстве небольшой отдел, набрать туда выпускников семьдесят седьмого года и ускоренно обучить необходимой программе.

Примерно с этой речью Гермиона обратилась к студентам седьмого курса, сидящим в аудитории с восхищенными лицами.

— И мы можем стать путешественниками?

— Если сдадите необходимые экзамены, — кивнула Гермиона и смущенно отвела глаза. Вопрос задала Лили Эванс, мать Гарри. С интересом и сомнением она слушала Гермиону. Тема была увлекательна, но довольно опасна. Про отдел, связанный с путешествиями, знали очень немногие, и теперь можно было задать сколько угодно вопросов, но всё вылетело из головы, как на зло.

— Какие экзамены необходимы для поступления? — бледный, осунувшийся мальчик, явно страдающий от скорого полнолуния, Римус Люпин.

— История магии, история мира магглов, маггловедение, заклинания, защита от тёмных искусств. Тесты на эмоциональную и физическую выносливость, теория временных петель. Плюс собеседование и анкетирование.

— О, это самое сложное, конечно! — вполголоса выпалил Сириус Блэк.

— Да-а... Ваше имя, пожалуйста? — важно вопрошал Джеймс.

— Хм... Марс... Северус... Что-то похожее на... Ах, Сириус! Кажется Браун или Уайт...

— Быть может Блэк? — важно насупился Джеймс.

— Ну, конечно, Блэк! Ах, мои куриные мозги, не быть мне путешественником.

Петтигрю тихонько засмеялся, а Джеймс и Сириус обратили внимание на Гермиону, которая терпеливо ждала, когда закончится их спектакль.

— И это все? — разочарованно спросила она.

— У тебя есть ещё что-то, Джеймс?

— Никак нет, Сириус.

— Всё, — хором заявили они, обращаясь к Гермионе.

— Видите ли, трудно держать себя в руках, когда профессор выглядит как шестикурсница, — с ехидной улыбкой протянул Сириус и расслабленно вытянулся на стуле, будто это было самое удобное кресло.

— Видите ли, способность к преподаванию определяет не возраст, а багаж знаний. Хорошо сможет донести предмет — специалист в своём деле, а я — специалист!

— А ты онанист, — тихо вторил Гермионе Джеймс, обращаясь к Сириусу. Вся троица засмеялась, а Сириус принялся демонстративно биться головой о стол, проклиная судьбу за идиотов друзей.

Гермиона с какой-то обречённой, но самоуверенной улыбкой опустила голову.

— Вы же понимаете, что на правах преподавателя, хоть и временного, я могу вас оставлять после уроков?

— Вы же понимаете... — начал было Сириус, но Гермиона мягко покачала головой, прикусив губу и внимательно глядя на его нахальное выражение лица. Уверенность в безнаказанности плохого поведения, так укоренилась в Блэке, что сама мысль о подчинении девчонке пугала его. А Гермиона была всё-таки девчонкой в его глазах.

— Если вы не выполняете мои условия, наказание автоматически назначит профессор Макгонагалл, — Сириус изменился в лице и немного напрягся.

— Давайте в качестве профилактики устроим проверку? — с напускным энтузиазмом обратилась к студентам Гермиона. — Мистер Блэк придёт сегодня в восемь на отработку, исключительно ради эксперимента, м?

Гермиону передёрнуло от того, как своим ласковым тоном она напомнила Амридж, но спустить сейчас всё, а потом ещё два месяца мучиться от непослушания Мародёров было хуже пытки.

По классу пронёсся шепоток: «сегодня же последняя тренировка», — а потом более равнодушное: «сам виноват».

* * *

Гермиона сидела в своём кабинете, закинув ноги на стол и от души хохотала над зеркалом, которое держала в руках. Стекляшка скрипучим голосом сообщала, как Гермиона прекрасна, отмечая все подряд в её внешности. Девушка подсовывала зеркалу вместо себя изображения почтенных старцев с обложек книг, и зеркало хвалило их пышные бороды и проникновенный взгляд прекрасных глаз.

— Мужественные плечи, удивительно красивые руки! — провозгласило зеркало, и Гермиона уставилась на собственное изображение, никаких плеч, тем более мужественных. Да и какой же это комплимент?

Она поняла в чем подвох и обернулась, Сириус Блэк стоял за её спиной. Он беззвучно смеялся, чуть не кусая руку, чтобы себя не выдать, но судя по тому, что даже дыхания слышно не было, он поставил заглушающие чары.

— А можно мне? — весело поинтересовался он. В улыбке и горящих огоньках глаз еле угадывался тот Сириус, которого Гермиона знала, но ощущение, что перед ней взрослый и опытный волшебник, не отпускало. Она как-то пересилила себя смотреть на него свысока.

— Можно вам... что? — холодно поинтересовалась она.

— Хвалить вас, профессор! — он упал на колени и возвёл руки к потолку: — Прекрасные волосы, удивительные глаза. Чудный голос, подобный звону колокольчиков...

Гермиона уже хохотала, а Сириус всё продолжал воспевать её красоту в самых лестных выражениях. «Вы прекрасны, прекрасны, прекрасны!»

— Ну перестань, — сквозь смех выдавила Гермиона и попыталась закрыть Сириусу рот ладонью. Называть студента на «ты», в общем-то, нельзя, но с какой-то поразительной легкостью смешались в голове образы Сириуса «старого» и «нового». «Старого» можно было звать на «вы», но «новый» был слишком уж молод для такого, язык не поворачивался.

— Не могу, — пожал плечами Сириус, — никак не выходит!

— Я не зачту отработку, если мы будем просто смеяться! Идём!

— Куда? — Сириус уже начал доставать пергамент и перо, чтобы писать строчки, но Гермиона встала с места.

Они вышли к полю для квиддича и Сириус хмуро дёрнул подбородком.

— Я буду писать строчки, глядя, как товарищи играют? Это подло! — воскликнул он и строго посмотрел на Гермиону, будто это она была провинившейся студенткой.

— Если хочешь — можешь писать строчки, но я, вообще-то, пришла посмотреть, как тренируется команда, — пожала плечами Гермиона и как ни в чём не бывало направилась к трибунам.

— Трени... что? То есть я не пропускаю тренировку? — восхищённо спросил он.

— Нет, мне нужно было убедиться только в том, что ты объявишься! Иди! — великодушно объявила она, глядя, как Сириус, закинув руку за голову, взъерошил волосы.

— Так, профессор! Ни слова больше! — он бросился к трибунам спиной вперёд, потрясая в воздухе руками, чтобы Гермионе не отрывала от него глаз. — Гриффиндорцы! — неожиданно громко прокричал он, усилив голос магией. Гермиона замерла, глядя, как болельщики в красных шарфах собираются на центральной трибуны с разных сторон. Все они рассаживались по местам, повинуясь Сириусу, который что-то объяснял. Гермиона могла поклясться, что в толпе фанатов Гриффиндора были и когтевранцы, и пуффендуйцы, все как один были в красно золотом и внимательно слушали Блэка, который активно жестикулировал, стоя перед ними.

— Гриф-фин-дор! ГРИФ-ФИН-ДОР! — дирижировал Сириус. Трибуну разрывал дружный рёв доброй сотни голосов. — А теперь, по моему знаку! Начиная с дальних рядов...

Гермиона с восторгом смотрела на происходящее, ей хотелось и самой поучаствовать и разглядев место в первом ряду, где тесно жались друг к другу первокурсницы.

— Профессор? — чуть склонился Сириус в приветственном поклоне и подмигнул. Девочки-первокурсницы с удивлением и восхищением смотрели на Гермиону. Они уже видели её за преподавательским столом, но не рассчитывали, что эта красивая молодая учительница станет участницей этого представления наравне с ними.

— По моему знаку... Раз... ДВА... ТРИ!

— Что нужно делать? — быстро зашептала Гермиона девочке, сидящей справа.

— Красные искры, — ответила она взволнованно, явно боялась сделать что-то не так.

Гермиона обернулась, за её спиной ряд за рядом студенты пускали из палочек искры. Когда фанаты на третьем ряду вскинули вверх руки, Гермиона поняла, что происходит. Алая светящаяся волна прокатилась вниз и, став её частью, первый ряд также выпустил сноп искр. Сириус поднял вверх кулак и победно выкрикнул что-то, но за ответным рёвом фанатов Гермиона не разобрала ни слова.

— Это потрясающе! — воскликнула она, когда Сириус приблизился. — Потрясающе, правда!

— Что же вы раньше не болели за своих?

— Так... никогда!

— Научим, профессор! — решительно заявил он, откинул голову и глядя в небо, где метались игроки, и выкрикнул: — Гони, Сохатый!

Все поддержали этот клич, пока Гермиона с каким-то трепетом следила за игроками в алой форме. Она вернулась в школу. Только что, по-настоящему. Вернулась в молодость, даже детство. И память шагнула назад, за войну, за потери и смерти. Исправить всё однажды? Но ничего же ещё не случилось...

— Гони, Сохатый! — вместе со всеми кричала она, глядя на Сириуса.

«Спасибо, Бродяга!»