Алый глаз ворона (джен)

Те, кто говорит, что месть ничего не решает, что она приносит лишь боль, увечит душу и выковывает новое звено бесконечной цепи ненависти, в отношении Саске сильно ошиблись. Саске чувствовал себя прекрасно, он, наконец, понял, что значит «настоящая свобода». Тело словно парило над землёй, в голове царило состояние кристальной ясности, а сердце билось в радостном ожидании чего-то нового.

Впрочем, возможно, те люди были правы, и месть действительно ничего не решала. Вот только убийство Итачи было не местью, а наказанием, воцарением справедливости, правильного порядка вещей.

В любом случае, на душе было очень тепло. Несмотря на множество незавершённых дел, Саске ощущал, что свободен, что перед ним открыты все пути. Поэтому глупая, абсолютно нарутовская улыбка не покидала его лицо.

Перемену настроения почувствовала вся партия. Сакура сделала несколько попыток с ним поговорить, но увидев, что Саске пребывает в своём собственном мире и отвечает невпопад, с неожиданной отвагой сделала к нему шаг и подхватила под руку. К их обоюдному изумлению, Саске не одёрнул её ни словесно, ни физически, а продолжал идти рядом, словно это самая естественная вещь в мире. И даже противный писк чакраброни ему нисколько не помешал.

Наруто повезло меньше — на него насела сразу толпа. Девушки галдели, спорили, обменивались словесными шпильками и требовали к себе полного внимания. Дозаэмон о чём-то переговаривался со своим клоном, и они весело фыркали от очередной неловкой ситуации, в которой то и дело оказывался Наруто.

Партия Саске состояла из опытных шиноби и могла передвигаться с огромной скоростью, но теперь, когда дела были завершены, продолжала идти неторопливым шагом, словно находясь на прогулке.

Саске небрежно обернулся, поймал взглядом глаза Карин, и…

Мир изменился. Он выцвел, превратившись в чёрно-белую негативную копию, а небо окрасилось в алый цвет. Тупая улыбка мигом сошла с его лица, и он спросил так же посерьёзневшую Карин:

— Что ты видишь?

— Он совсем рядом. Чакра, схожая одновременно с тобой и Наруто, довольно силён, чуть сильнее твоего брата, но никакого сравнения с Хошигаки Кисаме.

— Отлично, — кивнул Саске. — Покажи мне, где он.

Карин кивнула, и одно из деревьев в сотне метров прямо по курсу окрасилось алым.

— Предупредишь Наруто, или это сделать мне?

— Он в чакраброне, твоё гендзюцу не подействует.

— Он — да, клон — нет.

— Не стоит, я предупрежу. Все в курсе, только ждут сигнала.

— Отлично! Тогда приступаем.

Мир вновь вернулся к привычным цветам. Тут же раздался вопль Карин:

— Эй, дуры, подвиньтесь! Наруто-кун! Ты мне нужен!

— Отвали, сучка, он нужен нам всем!

— Мне нужнее, дурында!

Саске сжал предплечье Сакуры, и та удивлённо подняла глаза. Затем, сообразив, опустила веки. Учиха сделал несколько шагов, поднял руку, якобы почесать затылок. Получив условленный сигнал, клон Наруто выпрыгнул из окружения куноичи, в полёте складывая печати.

— Футон: Клинки Шторма!

Одновременно с этим заиграла мелодия Дозаэмона, а куноичи синхронно разбежались в стороны. Саске сделал два шага вперёд, сложив на груди руки, а Сакура и Наруто встали у него по бокам. Техника Наруто, состоящая из волны небольших лезвий, рассекла деревья, превращая их в кучу аккуратных чурбаков, оставляя на месте густых зарослей лишь множество низких пней.

Человек в плаще Акацуки и оранжевой спиральной маске свалился с разрезанного дерева и, нелепо взмахивая руками, рухнул на широкий пень, едва удерживая равновесие на носке одной ноги.

— Ой-ой-ой! Это было невежливо! — закричал он. — А вдруг бы кто-то пострадал? Кстати, приветики! Как вас сегодня много!

— Ну что, понравилось зрелище? — спросил Саске, прыгая вперёд.

— Зрелище? Не-а, я такое не люблю! Слишком страшно! Вы все такие грозные! Особенно тот, белобрысый, с глупым лицом.

— Сам дурак! Саске спрашивал об Итачи! Ты за нами следил ещё тогда! — завопил Наруто.

— Да, Итачи-куну не повезло! — согласился человек в маске. — И это было нечестно! Он был один, а вас… — он начал считать, загибая пальцы. — Один, два, три, четыре… много! Очень много! И после этого вы называете себя шиноби?

— Я бы навалял ему и сам! — выпятил грудь Наруто. — Но мы действительно шиноби, а это — командная работа!

— Всё равно нечестно! Вот я бы никогда…

— Кто ты? — спросил Саске, обрывая пустые разговоры.

— Ох, вы, наверное, не знаете! — затараторил собеседник. — Как вам мой плащ? Мне его выдали совсем недавно! Вообще-то я новенький! Какие-то плохие люди убили Сасори-куна! Ой-ой-ой, совсем забыл представиться! Зовите меня Тоби!

— Я буду звать тебя «ублюдок»! — завопил клон Наруто и бросился в атаку.

Он поднял руку, раскрутил на ней Разенган и ударил противника в живот. Дзюцу не встретило сопротивления, пролетев вместе с владельцем сквозь тело Тоби.

— Что это было? Я прошёл сквозь тебя! — возмутился клон.

— Вы, шиноби Конохи, очень хитрые! Ты даже не успел поздороваться, а уже хочешь, чтобы я раскрыл все свои способности!

Противник дурачился, пытаясь вывести Наруто из себя, но доля правды в его словах действительно была. Узумаки и на самом деле собирался проверить способности Обито. Одно дело читать сухие строчки рапортов, а другое — видеть всё собственными глазами. Или, скорее, не видеть — Шаринган Саске не заметил никаких изменений в теле противника.

— Ладно-ладно! Я не возражаю, — беззаботно продолжил Тоби. — Раз вы хотите поиграть, поиграем!

— Нам некогда играться! — крикнул Наруто.

— Да-а-а? О, я вижу, вижу! Вы очень серьёзны! Пока ты, хитрый Наруто-кун, заговаривал мне зубы, твои напарники меня окружили! Что же мне теперь делать? Вас много, а я один! Наверное, и мне тоже следует быть серьёзным! Сейчас, подождите секундочку!

Тоби вытянул руки перед собой и начал приседать. Затем он потянулся руками к носкам сандалий, после чего сделал несколько боковых наклонов.

— Что ты делаешь? — спросил Наруто.

— Зарядку! — ответил Тоби. — Чтобы стать сильным, шиноби не должен пренебрегать упражнениями. Ты что, этого не знаешь? Неудивительно, что ты такой слабак!

— Я не слабак! — завопил Наруто. — И я тебе покажу!

Несмотря на серьёзность ситуации, Саске фыркнул. Если Обито решил умереть особо мучительной смертью от Разенган-версии Тысячелетия Боли, он выбрал верную тактику.

— Ладно, хватит! — сказал он. — Начинаем!

Куноичи, стоящие по периметру рукотворной поляны, вынули кунаи с привязанными тэгами и метнули их в окрестные деревья. Затем Таюйя, Гурен, Фубуки и Хисаме опустились на одно колено и сложили руки в печати Змеи.

— Нинпо: Четырёхкратная Фиолетовая Формация!

Яркие фиолетовые лучи выстрелили из-под земли, вознеслись в небо, где раздвоились, очерчивая огромный куб. Плоскости куба мгновенно заполнились фиолетовой пеленой.

Учиха сложил длинную серию печатей.

— Фуин Кеккай: Алмазная Крепость!

Офуда на рукоятях кунаев засветились и полыхнули зелёным цветом. Учиха почувствовал, как, несмотря на защиту чакраброни, по его коже чем-то мазнуло. Ощущение было схоже с паутиной, неприятно липнущей к лицу.

— Ой-ой-ой! Вы поймали меня в ловушку! Что же теперь делать? — завопил Тоби, прижав ладони к маске.

— Хватит игр! — оборвал его Саске. — Перед смертью Итачи успел о тебе рассказать. Ты действительно в ловушке, Тоби. Или лучше сказать Мадара?

Обито замер. Дурашливое настроение пропало, словно по щелчку выключателя, он внимательно уставился на Саске единственным глазом, проглядывающим сквозь оранжевую спиральную маску.

— Вот как? Не заметил, чтобы вы с ним успели поговорить.

— У нас, Учиха, есть свои секреты. Ты слишком давно ушёл из клана, чтобы об этом знать. Впрочем, раз уж ты сейчас умрёшь, они для тебя не имеют значения.

Учиха опасался Обито, ведь когда-то с ним не сумел справиться даже Йондайме. Сила Камуи была очень коварной, границ её возможностей не знали ни Хокаге, ни Какаши-сенсей, ни даже Зецу. Поэтому приказ Саске, отданный членам партии в мире Цукуёми, сразу после того как Карин засекла наблюдателя, был прост. Создать два барьера: один — блокирующий Обито в мире материальном, и второй, разработанный сенсеем с помощью Шарингана Какаши, — в мире Камуи. И оставаться за их пределами, позволив Саске с напарниками сделать свою работу. К сожалению, никто не имел ни малейшего представления о механизме нематериальности, поэтому область, очерченная барьером, блокировала только полный перенос между измерениями. Саске надеялся, что барьер всё-таки подействует и на дематериализацию. Ну а если нет… У каждого дзюцу были свои слабые стороны, границы которых предстояло нащупать.

— Райтон: Разенсюрикен! — крикнул Наруто, и огромный бешено вращающийся диск вылетел из его руки и ударил в землю у ног Обито.

Раздался оглушительный хлопок, на месте Обито вспыхнула огромная голубая сфера, змеящаяся толстыми разрядами молний. Когда она схлынула, в глубоком кратере остался целый и невредимый противник. К сожалению, надеждам не суждено было сбыться — нематериальность работала.

— Похоже, придётся потрудиться, — сказал Обито. — Ты, Саске-кун, должен осознать всю правду этого жестокого мира.

— И какую же? — спросил Саске.

— Об этом рано говорить, пока остались живы те, кто тебе дорог. Не беспокойся, когда я убью твоих друзей, когда ты узнаешь тьму и отчаяние, открою тебе истину.

— Эй, придурок, у тебя не хватит силёнок! — закричал Наруто. — Сейчас мы с Саске и Сакурой-чан тебе ввалим, а затем…

— Наруто! — оборвал его Саске. — Давай поговорим об этом над его остывшим трупом! Этот человек убил твоих родителей!

Саске не боялся, что Обито раскроет правду. Родители Наруто действительно погибли в ту ночь, как и Йондайме, и Кушина Узумаки. К тому же, даже если бы сам Рикудо-сеннин спустился из Чистого Мира, Узумаки ему бы не поверил.

— Моих родителей убил Курама! — возразил Наруто.

— А Кьюби выпустил вот он!

— О, точно! Курама говорит, что был под контролем именно этого ублюдка! Ах ты, мразь!

Узумаки сорвался с места, создал десяток клонов, и они выпустили в Обито множество смертоносных дзюцу. Тот пытался уйти под землёй, пользуясь прикрытием бушующих стихий, но Наруто, пребывая в Режиме Отшельника, легко отслеживал его перемещения.

Саске и Сакура вступили в бой, присоединившись к бомбардировке техниками.

— Наруто, если он пытается скрыться, значит его нематериальность не бесконечна! — нарочито громко выкрикнул Саске, пристально вглядываясь во врага.

К сожалению, он не видел лица, но, судя по изменившимся движениям тела, предположение попало в цель. Осталось лишь выяснить временной лимит.

Саске и Сакура бросились вперёд, в самое горнило стихии. Учиха знал пределы техник Наруто, поэтому ничем особо не рисковал. И действительно, чакраброня работала штатно, обеспечивая приток чакры. Они с Сакурой присовокупили к стихийным атакам физические — нужно было проверить все варианты.

— Катон: Спиральная Волна Детонации! — закричал Обито.

Саске и Сакура воспользовались Шуншином, чтобы разорвать дистанцию.

Огонь, разлитый вокруг Обито, закрутился спиралью и ударил вперёд. Техника была столь сильна, что, столкнувшись с плоскостью барьера, заставила его колебаться и дрожать. Наруто и клонам пришлось прекратить атаку, чтобы не угодить под это дзюцу.

Обито совершил длинный прыжок, преодолевая границу области разрушений, и качнул головой.

— Вы неплохо подготовились, — сказал он. — А я, похоже, оказался немножко самоуверенным. Что же, не буду вас задерживать! Встретимся в другой раз!

Возле единственного глаза Обито возникла чёрная спираль, его тело исказилось и начало втягиваться внутрь. Саске усмехнулся, а Наруто расхохотался во весь голос. Тело Обито словно натолкнулось на невидимую преграду, сжалось, и вылетело назад, словно выплюнутое исполинским животным.

Наруто вытянул руку и сказал:

— Баншо Тенин!

Сила Риннегана сорвала Обито с места и притянула к руке Наруто. Не давая противнику прийти в себя, Саске обрушил Сошокен ему на живот, а Сакура ударила Кубикирибочо. Отреагировать и дематериализоваться Обито не успел, либо же просто не смог.

Несмотря на дзюцу Ветра, способное разрезать даже камни, и силу Гелель, противник остался жив. Сквозь прореху в его плаще было видно глубокую рану в боку. Из неё не текла кровь, виднелась лишь белая плоть, словно это было тело одного из Зецу.

Саске подскочил к Обито и обрушил на него серию ударов мечей, чередуя Ветер Сошокена и Огонь Хинокена. На этот раз повторить успех не удалось — клинки бесследно проходили сквозь тело противника. Саске внимательно изучал врага, выстраивая стратегию боя. Выяснилось, что Шаринган Обито позволял видеть все движения, а времени на активацию странной техники Мангекё Шарингана практически не требовалось. Несмотря на то, что в руках Обито были сжаты кунаи, он не старался отбивать мечи, предпочитая пропускать атаки сквозь себя. Саске для порядка попробовал сжечь его Аматерасу, но странная нематериальность сработала и с этим дзюцу — чёрное пламя вспыхивало, но не обжигало. К сожалению, Обито мог отслеживать направление взгляда не хуже, чем траектории клинков.

Обито пропустил сквозь себя три лезвия Гарианто, уклонился от Сошокена и Хинокена, сделал шаг вперёд и взмахнул кунаем. Саске отпрыгнул назад, угодив ногами на край воронки, оставленной дзюцу Наруто. Земля под ногами начала осыпаться, и Саске взмахнул руками, чтобы удержать равновесие.

Этой заминкой воспользовался Обито. Он вытянул руку, выпустил зажатый в ней кунай и воскликнул:

— Мокутон: Пронзающее Дерево!

Из его ладони вырвался пучок деревянных кольев и ударил в Саске. Часть из них наткнулась на кирасу Муген Когай и сломалась, остальные пронзили ему грудь. Один из кольев прошёл в том месте, где у Саске когда-то было сердце.

Учиха посмотрел на Обито невидящим взглядом, после чего медленно повернул голову к замершим товарищам. На лице Сакуры было написано беспокойство, но она, встретившись с Саске глазами, на мгновение опустила веки. Уголок рта Саске дрогнул в слабом подобии улыбки — глазницы Сакуры заливало алое сияние активированного додзюцу.

Ладони опущенных рук разжались, роняя мечи на землю. Саске выхватил Киба и взмахнул крест-накрест. С клинков сорвались длинные лучи Чидори Нагаши и скользнули по шее Обито. Отрубленная голова предателя покатилась по земле, на лице, скрытом маской, наверняка застыло изумлённое выражение.

Ещё одно предположение оправдалось. Нематериальность Обито была частичной и появлялась только в тех местах, куда наносился удар. Благодаря додзюцу Сакуры, способному обмануть даже Бьякуган, Обито абсолютно точно видел, что удар Саске направлен ему в живот. Ну а дзюцу, пронзившее Саске, стало страховкой, что Обито не исчезнет полностью.

Разумеется, Саске, притворяясь потерявшим равновесие, рассчитывал, что Обито ударит кунаем. Дзюцу Мокутона оказалось неожиданностью, пусть и в рамках допустимого. Было жалко чакраброню, пластины которой теперь украшали отверстия, да и зелёный костюм обзавёлся новыми прорехами. В остальном всё вышло как надо — даже цилиндр Сасори, похоже, не пострадал.

Учиха взмахнул мечами, обрубая колья. Из-за того, что броня поглотила чакру, это оказалось не сложнее, чем резать обычное дерево. Он выдернул окровавленные обрубки и бросил на землю. Камень Гелель внутри мира печати засиял, тут же закрывая раны.

Саске сделал шаг к Обито, чтобы убедиться в его смерти. Но тут по реальности прошла рябь, и голова, лежащая на земле, исчезла. Исчез и Обито, чтобы появиться, целым и невредимым, в нескольких метрах от Саске. Исчезла даже прореха в его плаще. Саске ни на миг не деактивировал чакраброню, так что это не могло быть гендзюцу. И для произошедшего имелось одно-единственное объяснение.

— Клан Учиха считал Изанаги величайшей из возможных техник, дарящей обладателю неуязвимость, — сказал он. — Но большей ошибки представить невозможно. А знаешь почему, Учиха-сан?

Противник молчал, прожигая Саске активированным Шаринганом.

— Если член нашего клана столкнётся с превосходящим противником, тому всего лишь придётся убить его ещё раз. Похоже, под твоей маской скрывался ещё один Шаринган. Что же, давай посмотрим, рискнёшь ли ты вторым глазом? Что скажешь, Обито-кун?

* * *

Обито замер. Саске знал, что тот ошарашен, застигнут врасплох. Поэтому не терял ни мгновения. Он помчался вперёд, активируя Проклятую Печать и все доступные Врата, чтобы использовать полученное преимущество. Наруто и Сакура помчались вслед за ним, приготовив самые сильные дзюцу. Саске знал, что должен покончить с Обито сразу, или хотя бы сильно его ранить. Самым быстрым дзюцу было Аматерасу. Оно не требовало ни печатей, ни времени на атаку, возникая сразу в месте, куда был направлен взгляд.

Пламя полыхнуло вокруг Обито, охватывая чёрным костром. В этот костёр ударил Разенсюрикен Ветра, а после того, как сфера разрушения опала — волна Гелель и густой частокол деревянных шипов.

К сожалению, именно атака отрезвила Обито и помогла справиться со ступором. Это было закономерно — любой шиноби умел реагировать на опасность и действовать на рефлексах.

Обито прошёл сквозь многочисленные шипы и пристально уставился на Саске. Не воспользоваться шансом Саске не мог и тут же применил Цукуёми. Он не любил пытки, но знал, когда их следует применять. А сейчас Обито следовало сломить, сделать неспособным на сопротивление. И для этого у него было полных трое суток.

Тысячи тонких стальных нитей выстрелили из чёрно-белой земли, охватили Обито многочисленными кольцами и сдавили, разрывая плоть. Обито вскрикнул. Нити превратились в цепи, чьи звенья повторяли привычную форму того самого первого инструмента, обретённого после столкновения с Братьями-Демонами.

— Ты считаешь, что победил? — прохрипел Обито.

— Пока нет. Но у нас с тобой много времени, — ответил Саске. — И я сделаю всё, чтобы после возвращения ты не смог сражаться.

Цепи стянулись чуть сильней и начали движение, превращаясь во множество исполинских цепных пил. Они резали одежду, человеческую и нечеловеческую плоть, впивались в оранжевую маску, почему-то не в силах её даже поцарапать.

Саске поднял руку и медленно сжал в кулак. Цепи натянулись и разорвали Обито на множество кровавых ошмётков. Следуя пожеланию Саске, куски плоти собрались воедино, восстанавливая Обито в целости и сохранности. После этого пытка повторилась. Несколько повторений спустя, Саске всё больше хмурился от беспокойства. В этом мире он был богом, так почему же не мог расколоть эту дурацкую маску?

Учиха решил закончить дело быстрее. В этом мире он не мог воздействовать на физическое состояние жертвы, ему подчинялись лишь память и чакра. По сути, единственным фундаментальным отличием Цукуёми от Каге Буншин являлась невозможность развеяться в случае опасности. Поэтому Саске требовалось сломить Обито, чтобы с новым пластом памяти он не думал о сопротивлении.

Задача была сложной. Человек, потерявший тех, кого любит, потерявший себя не только психологически, но и буквально лишившийся половины тела, может выдержать очень многое.

Цепи обернулись у Обито вокруг рук и ног, растягивая в воздухе, словно на дыбе. Вновь поползли тоненькие проволочки, вонзаясь в его тело.

Шаринган не мог увидеть тенкецу, но в этом мире для Саске достаточно было пожелать, поэтому каждая из 361 нитей нашла свою цель. По проволоке пробежали голубоватые разряды молний, и тело Обито выгнуло дугой. К сожалению, половина тела была протезом, поэтому пытка оказалась недостаточно эффективной.

— Ты... Не думай, что у тебя получится! — подтвердил опасения Обито.

Засиял его Шаринган, и границы мира начали дрожать. Их покрыли волны искажений, и как Саске ни пытался удержать технику, ничего не вышло — мир мигнул и вернулся в реальность.

— Откуда ты знаешь это имя? — требовательно спросил Обито, словно только что ничего не происходило.

— Откуда я знаю имя напарника своего сенсея? Того, кого он оплакивал вот уже пятнадцать лет? Откуда знаю имя предателя, который плюнул на то, что ему было дорого?

— Ты ничего не знаешь, глупец! Не знаешь, через что мне пришлось пройти, не знаешь о великой цели. Этот мир полон ненависти и лжи, его...

— Его не спасти? — рассмеялся Саске. — И ты, конечно, сделал всё для его спасения. Почти уничтожил свою родную деревню, убил собственного учителя, человека, относившегося к тебе, как к сыну. Ты собственноручно уничтожил свой клан. Ты приносил только боль, страдания и смерти, делал мир намного более отвратительным местом, чем он был бы до тебя. И это ты называешь спасением?

Наруто и Сакура слушали диалог, затаив дыхание. Они не пытались атаковать, позволив Саске вести сражение тем оружием, от которого не защищает Мангекё Шаринган.

— В конечном итоге, — сказал Обито, — это всё перестанет иметь значение.

— О да, новый мир бесконечного гендзюцу. Чушь, написанная на дурацкой плите каким-то старым пердуном тысячу лет назад. Прекрасный, прекрасный план. Вот только знаешь, в чём неувязка? Даже если у тебя всё получится, даже если удастся поработить весь мир, боль и страдания ты уже причинил. Как считаешь, если долго пытать человека, заставлять испытывать невыносимую боль, а затем запечатать его память, можно ли считать, что пыток не происходило?

— Не тебе говорить о пытках, Саске.

— Для меня пытки были не целью, а средством. Средством, чтобы остановить безумца. И я был очень удивлён, что тебе удалось вырваться из величайшего гендзюцу Шарингана.

— Для меня боль, смерти и страдания тоже были лишь средством. Так что мы очень похожи, Саске-кун, больше, чем ты думаешь. Я не знаю, что ты сделал, почему не работают мои техники, но знай, что я вернусь, приду тогда, когда ни ты, ни твои друзья не будут готовы.

Саске очень не понравилось, что Обито перехватил инициативу. Ещё меньше понравилось, что он задумался о побеге. Барьер Шиши Энджин был надёжной штукой, но, даже если Обито не мог передвигаться в полностью нематериальном виде, у него бы получилось его преодолеть — да хотя бы воспользовавшись инерцией прыжка. Покинуть же область пространственного искажения не представляло трудности — достаточно было сделать лишь несколько шагов.

Саске был благодарен Обито за то, что тот поступал как Мао в многочисленных сериях «Принцессы Фуун». Если бы тот не использовал киношный штамп, не говорил: «Я вернусь!», а сразу бы ушёл, в этом случае у команды возникли бы серьёзные проблемы. Разумеется, Наруто сделает всё возможное, чтобы не дать Обито выйти за пределы барьера. Вот только Саске не был уверен, подействует ли Баншо Тенин на нематериальную форму. В этом не был уверен и Обито, но Наруто не использовал дзюцу лишний раз, ведь в этом случае особенности техники узнали бы не только коноха-нины, но и сам предатель. Так что Саске предпочёл бы, чтобы дзюцу осталось загадочным и непостижимым.

— Вернёшься? — усмехнулся Саске. — Для того, чтобы вернуться, нужно, прежде всего, суметь уйти. Угадай, почему тебе не удалось воспользоваться Камуи?

— Придурок даже не знает о барьере! — подыграл Наруто. — И что ему отсюда не уйти!

— Наруто, не перебивай! — беззлобно оборвал его Саске. — Но вообще-то он прав. Внутри барьера не работают пространственно-временные дзюцу, включая твоё Камуи. Эту технику разрабатывал сам Сарутоби Хирузен, а помогал ему Сенджу Тобирама. Знаешь в чём особая ирония? Чтобы победить тебя понадобился твой же глаз. Какаши-сенсей на тебя довольно зол.

Обито качнул головой.

— Возможно, вы заблокировали Камуи. Но не полностью, иначе я не смог бы избегать атак.

— Эй, придурок, ты хоть знаешь, что такое «барьер»? — раздался выкрик Наруто. — Вместо того, чтобы становиться таким мудаком, лучше бы изучал фуиндзюцу!

— Наруто прав, — кивнул Саске. — Алмазная Крепость блокирует пространственные техники во всём объёме, но по-настоящему непроницаема лишь на границах. Которые сейчас синхронизированы с Шиши Энджин. Так что вынужден тебя огорчить.

— Ты блефуешь! — сказал Обито.

Разумеется, он был прав. И, разумеется, только идиот бы признался в блефе. Саске умел лгать так, чтобы ложь не отличалась от правды. Теперь осталось сказать правду, чтобы она не отличалась от лжи.

— Конечно, блефую! — фыркнул Саске. — Я тебе нагло врал, чтобы ты не додумался проверить непроницаемость кеккей-дзюцу. Не сделаешь ли нам одолжение? Не проверишь ли мои слова на практике?

— Если хочешь, я даже могу помочь! — послышался смех Наруто. — У меня для этого есть прекрасное дзюцу! Но я предпочёл бы наподдать ногой!

— Если бы так было на самом деле, вы бы убили меня сразу, безо всяких разговоров, — возразил Обито.

— Если бы моей целью была лишь твоя смерть, тогда ты оказался бы прав, — ответил Саске. — Но позволить тебе просто умереть, уйти в Чистый Мир с осознанием своей правоты, было бы плевком на могилы тех, кто погиб из-за твоего безумия. Ты должен умереть, испытав ту же боль, то отчаяние, как и те, кто остался сиротами, кто потерял родных и близких, детей и родителей. Наруто задолжал тебе двенадцать лет ненависти и презрения, и мой долг, как лидера команды, тебе их вернуть.

— Эй, придурок! — закричал Наруто. — Как там у тебя дела? Откопал свою пещерку?

Выпад Наруто неожиданно попал в цель. Обито замер и медленно перевёл на него взгляд. Саске не видел лица, но представил, как оно исказилось от гнева.

— Так это был ты? — прошипел он.

— Это был я, — скромно ответил Саске. — Сам понимаешь, мой долг, как главы Учиха Ичизоку, не позволить предателю обладать кеккей генкай клана. И то, что у тебя остался ещё один глаз — моя недоработка.

— Эй, Обито-бака! — закричал Наруто. — Расскажи, каково это — убивать родных? Тех, кто тебя любил и тебе верил? Каково разрушать собственный дом?

Выпад Наруто попал в цель.

— Клан никогда не был мне домом. А та, кого я любил, погибла на моих глазах.

— Да? — делано удивился Саске. — Знаешь, я проверял клановые архивы, Учиха Тайра, опекун Учиха Обито и его родная бабушка, погибла во время нападения Кьюби. Ты её не любил? Она была тебе чужой? Может быть, её дом не являлся твоим домом? Ты стоял за нападением Кьюби, её кровь на твоих руках. Что бы ты сделал, если бы она пережила нападение? Убил бы её во время резни Учиха? Вонзил бы кунай в грудь той, кто заменил тебе погибших родителей? А может быть извлёк бы её глаза, чтобы не пропадать столь ценному додзюцу?

— Заткнись! — крикнул Обито. — Заткнись, заткнись, заткнись! Думаешь, что вы поймали меня в ловушку? Ошибаетесь! Вы заперты тут вместе со мной!

— Обито-сан, — послышался голос Сакуры. — Когда Саске-кун говорил, что внутри барьера не работают пространственно-временные дзюцу, он сказал не всю правду. Есть одно дзюцу, против которого бессилен даже этот барьер.

Саске выхватил свиток, расстелил его на земле, надкусил палец и впечатал ладонь в центр сложного узора из символов.

— Кое-кто очень хочет побеседовать со старым другом. Кучиёсе: Эдо Тенсей!

— Ты… Ты не посмеешь! — прошептал Обито.

Он в ужасе смотрел, как перед Саске растекается большая лужа фиолетового света, из которой медленно выплывает деревянный гроб. Крышка гроба открылась и оттуда вышла низкая женская фигурка.

— Рин? Рин, это ты?

Девушка сделала несколько шагов к застывшему Обито. Она была очень молода, гораздо моложе Саске. На её пергаментно-бледные щеки, покрытые трещинами, были нанесены фиолетовые полоски. Карие глаза почти терялись на фоне чёрных склер. Она подошла к Обито и спросила тихим голосом:

— Обито-кун, это ты?

— Рин! Они… Они посмели…

— Какаши-кун мне всё рассказал, — грустно улыбнулась Рин. — И то, что я узнала, было больнее, чем Чидори сквозь сердце.

Она была низкой, практически ребёнком, Обито возвышался над ней почти на две головы. Но почему-то казалось, что наоборот, именно Обито стал мелким и незначительным.

— Я… Я видел! Я видел, как он тебя убил! Именно тогда я пробудил Мангекё Шаринган!

— Какаши-кун сделал именно то, что я от него хотела. Мне больно думать, через что я заставила его пройти, но, к сожалению, у меня не было выбора. Я это сделала, чтобы спасти деревню, не дать вырваться биджу. Во мне был трёххвостый, он мог бы натворить немало бед. Но я не могла даже представить, что ты, человек, который настолько мне дорог, сделает то, что не удалось врагам. Ты выпустил Кьюби, убил сенсея, едва не уничтожил место, что было моим домом. Что же с тобой стало, Обито-кун?

— Мадара… он сказал, что можно всё…

— Мадара? Именно он запечатал в меня Санби! Именно он стоял за тем нападением кири-нинов. Именно он виновен в моей смерти. Что же он тебе наобещал? Иллюзию, в которой я буду жива? Но ведь это буду не я, а лишь мой образ из твоей памяти.

— Рин, я… Я не мог… Я любил тебя…

— Глупый, я ведь тоже тебя любила! Мы дружили с самого детства, неужели ты думаешь, что был мне безразличен?

— Но ты и Какаши…

— Я стала ему гораздо важней после смерти, чем была при жизни. Мы были детьми, Обито-кун, кто знает, что случилось бы в будущем?

Обито запустил руки в волосы, словно пытаясь вырвать их с корнем. Рин протянула руку и коснулась оранжевой маски.

— Бедный Обито-кун! Ты так запутался во всей этой лжи.

Обито накрыл ладонью её руку.

— Рин, я… Я не хотел, чтобы всё так получилось.

— Никто не хотел, — ответила она. — Ты укрылся за маской, Обито-кун. Можешь исполнить мою просьбу?

— Любую, — сказал Обито, без малейших колебаний.

— Я хочу видеть твоё лицо!

Обито неохотно отпустил руку Рин, ухватился за маску и стянул её с головы. Та, увидев его лицо, издала изумлённый вздох. Левая половина принадлежала молодому мужчине с характерными тонкими чертами Учиха, а правая была покрыта морщинами, похожими на складки обвисшей старческой кожи. В этой глазнице пылал Шаринган, томоэ которого бешено вращались. Второй Шаринган выцвел и слепо таращился с молодой половины.

— Ты позволишь… — спросила Рин, — позволишь тебя коснуться?

Обито молча кивнул.

— Мы думали, что ты погиб, что тебя потеряли, — сказала она, поглаживая морщинистое лицо. — Если бы мы знали… Если бы я не была так бессильна, если бы могла тебя спасти…

— Это не твоя вина Рин-чан! — хрипло прошептал Обито.

— Я снова и снова вспоминала тот момент, — качнула она головой. — И помнила его до самой смерти.

— Лучше бы я тогда умер. Моё тело давно бы истлело, но я сохранил бы душу.

— А знаешь что, Обито-кун? Если бы ты тогда действительно умер, мы бы давно были вместе.

Пальцы, нежно поглаживающие щеку Обито, изогнулись, словно став когтями хищной птицы. Рука метнулась быстрее мысли, вонзилась в глазницу и вырвала Шаринган. Послышался гомон тысяч и тысяч галдящих птиц, и вторая рука, окутанная сиянием Молнии, ударила Обито в грудь, пробивая ему сердце.

— Баншо Тенин! — крикнул Наруто.

Обито сорвало с места и поволокло по земле, словно шарик данго, снятый со своей шпажки.

— Гарианто! — выкрикнул Саске.

Три лезвия взвились из-за спины рассерженными змеями, пробивая летящее тело и пригвождая его к земле. Сакура взлетела в воздух, взмахнув Кубикирибочо, и с размаха вонзила огромное лезвие Обито в грудь. Затем она упала на колени, провела ладонями над неподвижным телом, убедилась, что предатель действительно мёртв, и утвердительно кивнула.

Саске подошёл к распростёртому телу и вгляделся в его лицо, на котором навсегда застыло по-детски изумлённое выражение. Рин подошла к Саске и встала за его плечом. Её губы изгибались в очень знакомой и очень учиховской улыбке. Она протянула Саске ладонь, на которой лежал Шаринган. Вспыхнуло облачко дыма, и перед Саске предстал его теневой клон.

Учиха развернул свиток, и запечатал тело предателя. Он бы предпочёл его уничтожить без следа, но Какаши-сенсей заслужил право проститься с тем, кто был его другом и напарником.

Квест «Воцарение справедливости» обновлён. Прогресс: 1/2. Вы убили Учиха Обито. Награда: Мангекё Шаринган.

* * *

Разумеется, Саске не изучал Эдо Тенсей. Запретные дзюцу на то и были запретными, чтобы им не обучали всех подряд, даже если это ученик самого Хокаге. Нет, Саске знал, если бы возникла крайняя нужда, ему бы разрешили выучить даже такую технику. Но особой необходимости не было, у Саске имелись способы справиться и так.

В мире шиноби существовала известная мудрость: знание врага является половиной победы. Саске неоднократно убеждался в её истинности, а самые опасные моменты его карьеры наступали, когда противник умудрялся удивить.

Самым ужасным оружием Учиха Обито являлся не Мангекё Шаринган, не абсурдно могущественное Камуи, и даже не читерская способность использовать его бесконечное количество раз. Самым острым кунаем в его подсумке был покров тайны. Для тех, кто его знал, он был сильным, но глупым дурачком Тоби, некоторые считали его Мадарой, ощущая дрожь от громкого имени. Но настоящего лица, скрытого под оранжевой спиральной маской, не видел никто.

Человек — сложное существо, за свою жизнь он обрастает связями и отношениями, любит и ненавидит, желает и испытывает отвращение. Каждое чувство, каждая привязанность, являются невидимыми ниточками, за которые можно потянуть, точками опоры для рычага, которым можно поднять доселе неподъёмное. Ни у безликой фигуры в оранжевой маске, ни у идиота Тоби, ни у Учиха Мадары ничего подобного не было. Учиха Обито, пусть и отринувший прошлую жизнь, подобной защитой не обладал.

Какаши-сенсей не был особо счастлив, он до сих пор хранил глубокую светлую память о своей первой команде. Но он был шиноби, одним из лучших, поэтому знал, как выполнить свой долг. Таким образом, в распоряжении Саске появилась не просто фотография из личного дела, а живой человек, знавший Нохара Рин, слышавший её голос, видевший походку, знакомый со всеми привычками. А затем к живому человеку прибавился человек мёртвый. Саске знал от Йондайме, что на «человеке в маске» находится маркер Хирайшина, но это было средством на крайний случай — следовало выждать правильный момент. Если бы Обито не подстерёг Саске, его бы ожидала тихая смерть во сне от руки бесшумно возникшего мертвеца.

Учиха до сих пор не имел понятия, почему Сарутоби-сенсей до сих пор не отдал подобный приказ, но был этому рад.

Дальше в дело вступила Хенге — самая базовая техника деревни, которой владел каждый сопляк. Шаринган впитывал все движения обоих Рин, Саске изучал манеры и прислушивался к звучанию голоса. Он слушал истории из жизни команды Минато, распутывал клубок взаимоотношений, поразительно схожий с отношениями шиноби Команды 7. Образ Нохара Рин был тем самым «волшебным кунаем», который мог сразить даже несопоставимо сильного противника. Пусть Саске и не был слабаком, но, как говорил сенсей, нет смысла в даже сильнейшем дзюцу, которое не попало в цель.

Затем осталось дело за малым. Как только сенсорное дзюцу Узумаки Карин засекло непрошенного наблюдателя и установило его личность, участь Обито была предрешена. Отправив членов партии за пределы барьерного дзюцу, Саске отослал и своего клона. Деревянный гроб давно дожидался своего часа в небольшом свитке, а о возможности совершить призыв собственного клона Саске узнал от Наруто. Как оказалось, именно такой призыв и был ответом Фукасаку-сама на невозможность слияния с жабами в Режиме Отшельника.

Ну а дальше всё прошло практически полностью в соответствии с планом. Саске опасался, что Обито увидит несоответствия, ведь он был единственным человеком в мире, который видел Рин Шаринганом, а значит, с абсолютной точностью помнил её движения. Именно поэтому Саске выбрал вариант с «Эдо Тенсей» — трещины на лице и смена цвета глаз были призваны замаскировать возможные промахи. Второй вариант — «чудесного спасения», с внезапным появлением «повзрослевшей Рин» со шрамом на груди, был отброшен, как слишком неудобный и недостоверный.

Но даже так Саске собирался лишь ошарашить противника, отвлечь его внимание, заставить утратить бдительность хоть на секунду, хоть на доли мгновения. Чего он не ожидал, что всё сработает настолько хорошо.

Для того, чтобы обеспечить должные спецэффекты, понадобилось додзюцу Сакуры. Именно она обеспечила драматичное появление вместо обычного для Кучиёсе возникновения в клубах дыма, а также замаскировала чакру клона, сделав её абсолютно непохожей на чакру Саске.

Клон, увидав эффективность уловки, начал импровизировать, вплетая в разговор клочки известных сведений из личного дела Обито, рассказов Какаши и Минато, теорий, догадок, а также откровенной лжи. Саске не особо волновало, действительно ли Рин похитил Мадара, ему было известно лишь о запечатанном Санби. Участие Мадары являлось предположением, пусть и вполне правдоподобным.

Именно Сакура и её гендзюцу обеспечили внезапность последней атаки — зрение Обито говорило, что рука Рин опускается вниз, он даже не знал, почему лишился глаза.

Ну а дальше случилось самое естественное для Конохи событие — слаженная команда боевых товарищей легко расправилась с опасным противником. Прекрасное олицетворение концепции «командной работы».

Саске задумчиво опустил взгляд на свою руку. Он смотрел на глазное яблоко, лежащее у него на ладони. Наконец, внезапная идея пришла ему в голову.

— Скажи, Сакура… Сакура-чан, а ты умеешь работать с печатями?

— Что ты имеешь в виду, Саске-кун?

— Сможешь ли ты имплантировать Шаринган в клетки Первого, которые находятся внутри Проклятой Метки?

— Прямо сейчас? — спросила она.

— Нет, что ты, когда вернёмся в Коноху. Не хотелось бы привлекать к этому делу Орочимару.

— Постараюсь. Может тогда имплантировать и додзюцу Итачи?

— А так разве можно?

— Конечно. Нужно всего лишь подсоединиться к системе чакры. А учитывая, что твоё сердце находится именно там, никаких проблем не возникнет.

Саске поднял глаза и по-новому взглянул на Сакуру.

— Более того, стоит то же самое сделать со вторым глазом Обито, — продолжила она. — Пусть он ослеп, но клетки обеспечивают тебе естественную регенерацию, независимую от Камня Гелель. Может через несколько лет глаз восстановится, кто знает?

Саске взглянул Сакуре в глаза и одарил её широкой искренней улыбкой. Его не беспокоило, что таким образом он превращается в монстра. В конце концов, комок плоти с торчащими глазами ничем не ужасней комка с бьющимся сердцем.

— Похоже, Сакура-чан, нам стоит поторопиться домой!