Долг (гет)

Квартира, от которой Ольга успела основательно отвыкнуть, была пыльной, неприветливой и унылой. Раньше, чтобы чем-то себя занимать после работы, она до блеска ее намывала, не допускала ни пылинки. Временами, скользким ужом, просачивалась мысль — она просто стирает память, стирает прошлую жизнь. Но эти мысли она вылавливала, давила и продолжала делать свое чистое дело. Сейчас же, окинув равнодушным взглядом грязь, она кинула сумки на пол, бережно положила дневник Джеймса на книжную полку и без сил упала на диван, забывшись тяжелым сном.

Она гнала как сумасшедшая в Сан-Франциско. Все ее существо было сосредоточено только на одном — уехать, сбежать, забыть. Из пустоты в пустоту. И только когда горы остались далеко позади, она снизила скорость. Сердце навсегда осталось в горах злополучного штата, сердце, которое никогда не увидит весну. И пока, в образовавшейся пустоте, поселились глухая боль, давящая на грудь. И Ольга яростно хотела, чтобы эта боль быстрее прошла, чтобы снова стало как прежде — холодно, одиноко, тоскливо. И привычно.

Несколько дней она просто существовала. Сходила в магазин, что-то механически ела, как обычно принимала душ, спала урывками и без снов. Пока случайно не задела пульт от телевизора и не включила его.

Все каналы были забиты новостями о пришельцах, атаковавших Восточное побережье и основной удар пришелся на Нью-Йорк. И Ольга увидела боровшихся с ними Мстителей в сборе. Отчаянные журналисты и операторы не покидали поле боя, камеры выхватывали то Железного человека, то Капитана Америка, то Наташу Романофф. И Джеймса Барнса. Когда он промелькнул на экране, когда Ольга увидела его лохматую голову, в груди словно лопнул болезненный нарыв. Она словно очнулась от мертвого сна. Не ожила, нет. Но дышать стало легче.

Мстители с трудом вытурили пришельцев, но те устроили атаку на Западное побережье и эпицентром стал Сан-Франциско. Ольга, вспомнив о своем врачебном долге, устроилась обратно в больницу, где ее с радостью взяли в бригаду скорой помощи.

Захватчики основательно потрепали город: дома рушились под их огнем, сотнями гибли люди. Когда бои уже закончились и пришельцев оттеснили, без продыху работали бригады скорой помощи и спасатели. И тех и других крайне не хватало, как и мест в переполненных больницах.

Ольга уже почти сутки находилась на выезде, оказывая первую медицинскую помощь пострадавшим. Их бригада уже ехала на базу, чтобы сдать смену и немного отдохнуть, когда машина повернула на улицу, перегороженную развалинами дома. Который раскрошился, словно гнилой зуб, и засыпал проезд. Водитель, чертыхнувшись, начал аккуратно разворачиваться, когда Ольга увидела, что в толпе что-то происходило. Попросив водителя остановиться, она выскочила к людям, которые успокаивали бьющуюся в истерике женщину. Выяснив, что в развалинах находится еще живая, но тяжело раненная девочка, Ольга без раздумий юркнула в узкую щель, чтобы успеть оказать первую помощь до прихода спасателей.

Подсвечивая фонариком, она ползла по узкому проходу, обдирая руки и колени, и вскоре обнаружила едва живую девочку лет девяти. Еще немного и спасать было бы некого. Ольга выдернула ребенка из объятий костлявой, но вытащить без посторонней помощи не могла — слишком низко нависали блоки разрушенного дома. Ольга боялась оставлять девочку одну и дождалась спасателей рядом с ней. Она только начала выползать из-под развалин, чтобы те смогли вытащить девочку, как выход завалило и они провалились немного ниже. К счастью, крупные блоки держались крепко и их присыпало только мелкими камнями. К счастью, их не придавило развалинами — краш-синдром* им не грозил. Но все же, Ольгина удача снова над ней пошутила — она умудрилась проткнуть многострадальное плечо тонким штырем, насадившись на него, словно бабочка на булавку. Испугавшись за девочку, Ольга сцепила зубы и рывком высвободилась. От адской боли слезы непроизвольно брызнули из глаз, но она нашла силы подползти к ребенку, которому стало заметно хуже.

Ольга еще долго боролась за жизнь маленькой пациентки с имеющимся арсеналом медикаментов, пока относительно не стабилизировала. Она поглаживала голову девочки, слушала пульс и прислушивалась к внешним звукам, гадая, когда же их спасут. И смогут ли их вообще откопать? Но возникшая тишина была ответом — спасатели отступились.

Она задавалась вопросом: зачем она не умерла? Зачем ее сумасшедшая фортуна дала шанс почти спасти девочку? Зачем тут же отобрала этот призрачный шанс? Вопросы кружили, сыпались и ответов у Ольги не было. Спроси ее — отдала бы она свою жизнь в обмен на жизнь девочки. Ольга без колебаний ответила бы — да. В хрупком теле едва теплилась жизнь, но теплилась — и девочка и врач боролись. И казалось Ольге, что смерть подкралась тихим шагом, встала за спиной и караулила момент, когда две души, запертые в западне, отступят и она, ненасытная, заберет то, что по праву принадлежит ей.

Ольга не знала, сколько прошло времени. От потери крови, жажды и усталости она проваливалась в бредовый полусон. И снился ей едкий одноглазый интриган с черной повязкой. И снилось, что он снова пришел к ней в больницу, где Ольга снова лечилась от ранений после Ледарии и снова училась жить без одной руки. И снилось, что боль душевная была в стократ сильнее фантомных болей в пальцах. Ведь она снова потеряла мужа. И ехидный голос, будто окружил ее, все вопрошая и предлагая: «Я помогу вам, мисс Хоуп, в обмен на услугу. Вы согласны?». И Ольга соглашалась. И снилось, что она снова оперирует его после тяжелых ранений, но не могла понять, почему руки не слушаются ее. И, как часто бывает во сне, на операционном столе вместо одноглазого дьявола возникла худая Габриэлла — девочка, жизнь которой была в ее руках. И Ольга рыдала, пытаясь удержать скальпель в онемевшей руке. И жизнь девочки утекала сквозь пальцы.

Резко перед глазами встало лицо Джеймса. Ольга вцепилась в морозный взгляд. Вцепилась с диким, безумным отчаянием, словно от этого зависела ее жизнь. И его колючий взгляд отрезвил, вывел из дурманящего небытия. Ольга с усилием пошарила вокруг себя, нашла бутылку с водой и смочила губы Габриэлле и себе.

Когда яркий свет больно ударил в глаза, Ольга отключилась и она не видела, как к ней рванул огромный мужчина с бешеным взглядом.

Ольга с усилием разлепила глаза. Резкий свет отозвался болью в голове, но услышав знакомый писк мониторов, она с облегчением поняла, что лежит в больнице. В палате никого не было и она нажала на кнопку вызова врача. Даже это маленькое движение отозвалось болью во всем теле. В палату вошел молодой врач, весь какой-то юркий, даже суетливый, показавшийся ей смутно знакомым.

— Девочка выжила? — первым делом спросила, точнее прохрипела, Ольга.

Врач кивнул. Затем проверил показатели, посветил фонариком в глаза и попросил пошевелить правой рукой. Плечо обдало жидким огнем, тем не менее Ольга пересилила боль и пошевелила рукой.

— Введите мне снотворное, — проскрипела Ольга.

Она уже давно проснулась и лежала с закрытыми глазами, радуясь отсутствию каких-либо мыслей и образов. И когда в палату кто-то вошел, она даже не приоткрыла глаза, только ресницы дрогнули.

— Добрый вечер, мисс Хоуп, — услышала она неприятный, слегка ехидный, голос и скривилась. — Я хочу предложить вам работу.