Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

Иногда так приятно довериться незнакомцу. Именно поэтому я оказываюсь у дома Брайана МакДональда, стоит мне только покинуть Нору. Эйдан остается со Скорпиусом — сегодня как раз его ночь. И пусть я не слишком довольна тем, что одновременно с отцом он окажется еще и в обществе коровообразной миссис Малфой, но мне просто жизненно необходимо поговорить с кем-то, кто не знает о катастрофе в Косом переулке, чтобы мои проблемы в сравнении с этим не выглядели столь ничтожными. Да, я эгоистка, все верно.

На часах практически десять, но я вижу в окнах гостиной Брайана свет, поэтому у меня даже не возникает сомнений, что для разговора может быть слишком поздно. Мне нравится разговаривать с Брайаном. Он не знает моего прошлого, ошибок, что я успела совершить, и поэтому не может судить меня. А еще он потрясающе умеет слушать.

Я стучу в дверь, и ему требуется секунд десять, чтобы открыть. В руках у него книга, но мне не видно ее названия. И выглядит Брайан весьма удивленным моим появлением, ведь обычно перед встречей я всегда ему звоню.

— Роза, — произносит он, — вот так сюрприз…

— Прости, что вот так внезапно, — начинаю я, — но у меня такое чувство, что я сейчас кого-нибудь готова убить, и ты просто обязан мне помешать это сделать.

Он молча отходит в сторону, впуская внутрь. И это то, что мне нравится в нем — он не задает неудобных вопросов. Он знает, что я сама расскажу то, о чем ему надо знать, а излишним любопытством Брайан не страдает. Наверное, именно поэтому я так долго скрываю от него, что умею колдовать.

Дом Брайана похож на гибрид старого английского коттеджа и холостяцкой берлоги… словно бабушку Молли впустили похозяйничать в апартаментах Джеймса. На стенах висят прекрасные классические картины, купленные в местах подобным Лувру в Париже или Метрополитену в Нью-Йорке. Несмотря на то, что они неподвижны, об этом виде маггловского искусства можно многое рассказать. А еще у него есть ковер, что придает дополнительный уют его холостяцкой берлоге. И пусть я была здесь всего пару раз, у меня всегда такое чувство, словно здесь меня искренне рады видеть, пусть меня и до сих пор страшно смущают воспоминания о фиаско в новогоднюю ночь. Я стараюсь не думать об этом, Брайан тоже не вспоминает, и отношения между нами, как у настоящих друзей.

— Итак, кого ты там собираешься убить? — спрашивает он, ведя меня на кухню. Кухня идеально чистая, что наводит меня на мысль о том, что вряд ли он проводит здесь много времени. Брайан ставит чайник и усаживается за стол напротив меня.

— Дэйзи, — коротко отвечаю я.

— Вот так сюрприз, — саркастически тянет он, — и что она натворила на этот раз?

Я принимаюсь рассказывать о том, что сегодня случилось. С тех пор, как Тедди стал слишком занят семьей и работой, у меня выпадает мало случаев вот так сесть и поговорить о том, что действительно меня волнует. Брайан — это новый Тедди, и на этот раз я не стану влюбляться в него, так что все должно быть гораздо проще. Брайан похож на лучшего друга-гея (которого у меня никогда не было), только с нормальной ориентацией. Он такой же, как гетеросексуальный Тедди-гей, которого я не привлекаю.

— Так, погоди секунду, — произносит Брайан, когда я заканчиваю говорить, — ты хочешь сказать, что она назвала тебя плохой матерью?

— Ну… — я умолкаю, — не совсем. Но именно это она подразумевала!

Брайан кивает, обдумывая ситуацию. Он тот, кто вечно выслушивает мои рассуждения о Дэйзи, и мне кажется, что он также не любит ее, как и я. Но возможно, он просто предвзят, потому что еще ни разу не услышал от меня доброго слова о ней. Думаю, так будет правильнее.

— И она считает, что вы должны юридически урегулировать вопрос об опеке? — спрашивает Брайан.

— Да. Она говорит, что в жизни Эйдана не хватает стабильности. Тупая корова.

— А Скорпиус согласен с этим? — спрашивает он.

— Похоже, что да, — вздыхаю я. — Такое ощущение, что она говорила и от его имени тоже. Чертов трус слишком нерешителен, чтобы прийти и лично сказать мне об этом. Типичный слизеринец… — я затыкаюсь. Слишком много сболтнула.

— Э-э… а что такое «слизеринец»? — спрашивает Брайан, выглядя смущенным. Чайник наконец закипает, но он продолжает смотреть на меня.

— Это слово означает очень хитрого человека, — быстро произношу я, — он такой хитрый...

Не думаю, что Брайан поверил моему объяснению. Он принимается заваривать чай и больше ни о чем не спрашивает. И мне почему-то становится от этого плохо. Ведь он абсолютно честен со мной, рассказывая о своей жизни, работе, отношениях. Я же не поделилась с ним ничем личным — тем, что является самой моей сутью. А ведь люди постоянно рассказывают магглам о волшебном мире. Помню, как Хью рассказал своей девушке-маггле о том, что он волшебник. Она бы никогда не поверила, и тогда ему пришлось в течение нескольких недель думать, как же преподнести ей эту новость. А ведь есть книги, помогающие донести до магглов правду о волшебном мире, одна из них называется «Признаюсь, Я — ведьма!» И что в этом плохого? Если Брайан не поверит мне, то никакого вреда не будет. А если поверит и решит рассказать другим о волшебном мире, то кто ему поверит? Я доверяю Брайану. И могу рассказать ему.

— Я ведьма, — прямо заявляю я. Видите, и кому нужна та чертова книга?

— Ох, не стоит, — сочувственно говорит он мне, расставляя кружки на столе. — Не стоит быть такой самокритичной. Бисквита?

— Попробуем иначе… — бормочу я, пока он ставит тарелку с песочным печеньем рядом с кружками. Знаете, вовсе не такую реакцию я ожидала. — Понимаешь, я правда ведьма.

— Роза, что за самоцель втоптать себя в грязь? — говорит Брайан. — Это не правильно. Я такое постоянно наблюдаю в детях…

— Нет, ты меня не слышишь! — перебиваю я его. — Я самая настоящая колдующая, летающая на метле и варящая зелья ведьма!

Он хмурится и смотрит на меня.

— Я не совсем понимаю, к чему ты сейчас клонишь.

— Я ведьма! — практически кричу я. Ну в самом деле, как еще более четко это ему объяснить? Он все еще выглядит весьма растерянным. Я делаю вдох и еще один. — Я ходила в Школу чародейства и волшебства Хогвартс. Я работаю в Больнице магических болезней и травм Святого Мунго. Все в моей семье волшебники, кроме родителей мамы, которые магглы — люди, не способные к волшебству. И у меня есть палочка.

Он продолжает смотреть на меня.

— Знаешь, иногда я и правда не понимаю твоих шуток, — заключает он.

С разочарованным видом я достаю палочку и, нацелив ее на чашку, превращаю ту в мышь.

— А так, доволен? — он пялится на мышь, застыв на стуле. Словно я приложила его петрификусом. Рот его слегка приоткрыт. Возможно, это была не лучшая идея вломиться к нему ночью и раскрыть секрет существования волшебного мира, да еще и превратив его чашку в мышь.

— Как ты… как тебе удалось… м-мышь… — бормочет он. Я превращаю мышь обратно в чашку. Глаза его еще больше раскрываются. Он поднимает чашку, рассматривает ее со всех сторон и снова ставит на стол. Затем смотрит на меня, все еще напуганный и с открытым ртом.

— Понимаю, это тяжело принять, — сочувственно говорю я, — но с момента существования человечества с ним бок о бок живут и волшебники.

Он продолжает молчать.

— И я знаю, что ты перестал верить в волшебство еще в детстве, но обещаю, я не применю его к тебе.

Все еще ничего. Начинаю подумывать, что истина сломила его.

— И да… Слизерин — это факультет в волшебной школе, в которую я ходила. Я была в Гриффиндоре, это еще один факультет. И вообще Хогвартс — это закрытая школа-интернат…

Он словно статуя.

— Надеюсь, что мы останемся с тобой друзьями, — нервно произношу я. — Понимаю, все это слишком странно для тебя…

— Ты превратила мою чашку в мышь, — хрипит он, — это гораздо больше, чем просто странно.

— Ну да, наверное, надо было превратить ее в котенка или еще в кого-нибудь, — признаю я с опозданием. И теперь его глаза выглядят так, словно вот-вот вывалятся из орбит.

— Ты могла сделать это? — с удивлением спрашивает он. — Ты могла бы превратить чашку в котенка?

Я киваю, и нацеливаю палочку на чашку, превращая ее. Это базовое превращение, но он, похоже, полностью очарован. Эти магглы живут такой скучной жизнью. Теперь я понимаю, почему дедушка и Ал так интересуются ими. Через несколько минут Брайан похоже смиряется с тем фактом, что я ведьма, но все еще не до конца в это верит. Каждый раз, как я показываю ему даже самое простое заклинание, создается такое впечатление, что он тут же потеряет сознание от шока.

— Я знал, что ты особенная, — замечает он, восхищенно качая головой, — но такого предположить не мог.

* * *

Проболтав с Брайаном больше двух часов, отвечая на вопросы о волшебном мире, я беру с него обещание никому и никогда не рассказывать об этом.

— Не хочу оказаться в психушке, поэтому унесу твой секрет в могилу, — обещает он мне.

И я с легким сердцем отправляюсь домой, где пролистываю брошюры, что дал мне целитель Кеннеди. Однако, решив, что вряд ли найду время или необходимую мотивацию для посещения занятий, я оставляю их на кухонном столе и заваливаюсь спать, совершенно выкинув из головы любое упоминание о них.

Следующим утром я рассказываю девочкам на работе о разговоре с Дэйзи и, как я и думала, они в полнейшем ужасе.

— Вот же коварная маленькая потаскушка! — сердито шипит Глэдис, напоминая мне обиженного кота. — Я бы очень хотела высказать ей все, что думаю по этому поводу!

— Хочешь, мы прикопаем ее для тебя? — предлагает Хейзел. И я неожиданно представляю, как трое регистраторов устраивают на Дэйзи засаду в какой-нибудь темной подворотне в духе мафиозных разборок. И поверьте, Хейзел, Глэдис и Линда не из тех людей, которых бы мне хотелось повстречать в темном переулке, когда они на кого-то рассержены.

— Нет, но спасибо за предложение, Хейзел, — отвечаю я ей.

— Ей это просто так не сойдет с рук, — заверяет меня Глэдис, и мы все заинтриговано смотрим на нее. Явно она хочет сказать что-то важное. — Она пытается вычеркнуть тебя из их жизни, Роза.

Линда пораженно ахает, словно она сейчас находится в суде и на ее глазах разворачивается драма.

— Поподробнее, пожалуйста, — прошу я.

— Ну, сама подумай об этом. Если у вас будет заверенное юридически соглашение об опеке со Скорпиусом, то вам больше не нужно будет часто с ним разговаривать о том, когда надо забрать Эйдана или еще о чем-то. Соглашение ограничит твои контакты с ее мужем, — говорит Глэдис. — И знаешь, я должна признать, что она достаточно умная маленькая корова.

— Если она так хочет избавиться от меня, почему бы ей просто меня не убить и этим поставить жирную точку?

— Потому что в этом случае ты будешь мертвой бывшей девушкой, а она будет женой, которая никогда не сможет превзойти тебя, и матерью, которую Эйдан никогда не примет, — говорит Линда. — Глэдис права, она просто пытается вычеркнуть тебя! Ты будешь просто бывшей девушкой и нерадивой матерью, когда она провернет все это!

— Поздравляю, Линда, — стону я, — следуя твоим выводам, мне просто надо умереть?

— Да! Э-э… я вовсе не это имела в виду…

Хорошо, что большую часть сказанного я пропускаю мимо ушей. Совет Брайана был гораздо более взвешенным — просто быть выше всего этого. Быть спокойной, собранной, реагировать достойно и не позволять ей взять верх. Она может попытаться вычеркнуть меня из их жизни, как ей того хочется, но я не из тех людей, которых так легко оттеснить на второй план в жизни моего сына. Я собираюсь об этом поговорить со Скорпиусом, когда он свяжется со мной, чтобы передать Эйдана. Почему он так внезапно, спустя пять лет захотел официально узаконить опеку? Он боится, что я скроюсь в неизвестном направлении с нашим сыном? Я не планировала этого никогда, и не думаю, что мне захочется сделать что-то такое в ближайшем будущем.

В приемном покое работает радио, и в новостях я слышу, что Департамент финансов выделил огромную сумму на восстановление Косого переулка. Ожидается, что полное восстановление займет не меньше пары месяцев, но все мы прекрасно знаем, что это место больше никогда не будет прежним. Все планы дяди Джорджа на ближайшие полгода оказались полностью разрушены, а у него самого нет ни сил, ни желания вновь впрягаться в управление бизнесом. Будет чудом, если Волшебные Вредилки Уизли когда-нибудь снова заработают.

Из других новостей я узнала, что замминистра Тимоти Рассел будет исполнять обязанности министра до лета, когда планируются выборы. По всей видимости, в ближайшие несколько недель будет оглашен список кандидатов на пост министра. Надеюсь, мама решится на это и не даст своим комплексам погубить такую прекрасную возможность. Уверена, тетя Одри уже развила бурную деятельность, налаживая отношения со всеми самыми значимыми людьми в министерстве. Эта женщина сведет меня с ума.

* * *

Скорпиус привозит Эйдана домой, как и всегда к шести. И ведет он себя совершенно так же, как и всегда, словно это вовсе не он решил подослать ко мне свою жену с предложением отобрать нашего сына. Он проходит, присаживается и начинает болтать, словно ничего и не случилось. Я не могу высказать ему все то, что вертится у меня на языке, пока Эйдан находится в этой же комнате, поэтому просто молчу.

— Ты почему такая молчаливая? — спрашивает он. — Совсем на тебя не похоже.

Мне не хватает выдержки и дальше играть в молчанку. И вовсе я не молчаливая.

— Эйдан, не мог бы ты поиграть у себя в комнате? Мне нужно кое-что обсудить с твоим отцом.

Эйдан не задает вопросов и уходит, прихватив с собой Олли. Похоже, он весьма не против поиграть там.

— Что я натворил? — нервно спрашивает Скорпиус, стоит Эйдану уйти. — Потому что, что бы это ни было, мне жаль, и я больше не буду так поступать.

И тогда мне приходит в голову — а что, если Скорпиус и правда не знает? Что, если Дэйзи сама решила, что Эйдану необходима эта чертова стабильность? Что, если девочки с работы правы, и единственная цель, которую преследует Дэйзи, — это вычеркнуть меня из жизни Скорпиуса? В этом есть смысл — она чувствует во мне угрозу. Меня посещает мысль, что если бы Скорпиуса действительно что-то не устраивало в наших договоренностях, он пришел бы ко мне лично. Во конце концов, он — отец Эйдана, так почему же он отправил жену решать этот вопрос?

— У тебя какие-то сложности в… нашей ситуации? — спрашиваю я его. Выражение полной растерянности на его лице лучше любых слов говорит мне о том, что он совершенно ничего не знает. — Не заморачивайся! Я такая глупая, — быстро добавляю я. Ну уж нет, похоже, это наша с Дэйзи война, и Скорпиус не тот, кто должен об этом узнать. Если она думает, что сумеет меня победить, то она еще не знает во что ввязалась.

— Э-э, ладно. Значит, я ни в чем не виноват? — спрашивает он.

— Нет. Господи, Скорп, я же тебе не мать, — огрызаюсь я.

Похоже, он собирается что-то ответить, но затем просто закрывает рот. Даже не хочу задумываться о том, что он хотел сказать.

— Послушай, Роза, что касается той ночи, — тио начинает он, — э-э… я сглупил. Мне не стоило сюда приходить.

— Ох… верно.

— И Дэйзи не стоит об этом знать, — говорит он. — Думаю, она посчитает это… неуместным.

По любому.

— Почему она тебе нравится? — ладно, это не самый лучший вопрос, и он вовсе не обязан мне отвечать. Но я просто не понимаю, что мог такого рассмотреть парень, подобный Скорпиусу, в женщине на десять лет старше его, которая кажется еще той чудачкой со своими прямыми светлыми волосами, словно их неоднократно выпрямляли утюжком.

— Роза, — вздыхает Скорпиус, — нам правда, надо это обсуждать сейчас?

— Нет, — отвечаю я, — мне просто… интересно.

Я поднимаюсь и ухожу на кухню, чтобы разрушить ту атмосферу неловкости, что повисла после моих слов. Мы никогда не говорим о Дэйзи. Мне просто кажется, что если я буду игнорировать тот факт, что они муж и жена, я смогу притвориться, что она просто слишком уж услужливый квартирант в его квартире. К сожалению, Скорпиус отправляется на кухню за мной следом.

— Наверное, она самый добрый человек, которого я встречал в своей жизни, — говорит он мне. Мне стоит огромного труда сдержать саркастический смешок. — Она очень беспокоится о посторонних людях, — ага, особенно о том, как украсть у меня моего же ребенка. — И благодаря ей я смог многое… пережить.

— Что именно? — спрашиваю я, внезапно ощущая потребность защищаться. — Почему я не могла тебе помочь?

— Роза, в тебе и было все дело.

Ох. Вот значит как… дело.

— Мы были хорошими друзьями — я и Дэйзи, — продолжает Скорпиус. Хотя я даже не прошу его продолжать. — А когда мы с тобой расстались…

— В который раз?

— Во все разы, — признается он, — она выслушивала меня. И помогала находить силы двигаться дальше.

Да уж, держу пари, она помогала. Неудивительно, что она так сильно меня ненавидит. Я ужасная стерва, которая разбила сердце Скорпиусу и изменила ему с каким-то посторонним мудаком. Или как-то так.

— Роза, мы встречались до поездки в Америку, — говорит он мне.

— Что?! — вырывается у меня непроизвольно. — Вы встречались с Дэйзи до поездки? И как долго?

— Не знаю, — бормочет он, — пару месяцев.

— Пару месяцев?! — переспрашиваю я пискляво. Господи, что с моим голосом? — Почему ты мне ничего не сказал?

— Потому что, честно говоря, это тебя не касалось! — восклицает он. — И прежде чем ты начнешь говорить что-то об Эйдане и о том, что ты мать моего ребенка, у меня вообще-то тоже есть личная жизнь, понимаешь? И это вовсе не значит, что ты можешь вертеть мной, как тем мужиком, с которым ты ушла в канун Нового года!

— Ничего не было! — кричу я. — И я думала, что мы друзья. Друзья делятся друг с другом подобным!

Тишина. Он не знает, что на это сказать. Я тоже не знаю, как на это ответить. Мне было гораздо легче, когда я думала, что Дэйзи была просто сотрудницей, на которой Скорпиус решил жениться, потому что он такой идиот. Но тот факт, что она была его девушкой и действительно ему нравится… меня это убивает.

— Она тебе и правда нравится? — спрашиваю я.

— Роза, я женился на ней, — вздыхает он.

— Твоему отцу она не нравится, — немного по-детски заявляю я.

— Моему отцу никто не нравится, — отвечает он.

— Ему нравится твоя мать, — возражаю я. — Так что кто-то ему все же нравится.

— Верно, — смеется Скорпиус, — в этом случае ему нравится один-единственный человек.

— А еще я уверена, что он любит тебя, — говорю я. — И он, кажется, любит Эйдана.

— Ладно, он не любит никого, кроме членов своей семьи, — говорит он. — Так к чему ты клонишь?

— Не знаю, я запуталась.

Скорпиус качает головой. Меня одолевает странное желание: поддаться искушению и принять предложение Драко Малфоя, чтобы совместными усилиями избавиться от Дэйзи, но пока мне еще рано так низко падать. Кроме того, я практически уверена, что Драко посещает собрания Анонимных адептов Зла, и он легко может сорваться.

— Что это? — спрашивает Скорпиус поднимая со стола брошюру. — Расширенный курс зельеварения?

— Ох, ничего важного! — быстро отзываюсь я, выхватывая брошюру из рук Скорпиуса. — Это мне дал целитель, ну, о проведении вечерних курсов… глупости какие.

— Собираешься пойти? — серьезно спрашивает он.

— Нет.

— Но почему?

— Потому что… — я разочаровано вздыхаю. — У меня нет на это времени: работа, Эйдан и так далее.

Раздражение явно читается на его лице.

— Роза, решайся. Я могу присматривать за Эйданом, да вся твоя семья может за ним присматривать, даже эта сумасшедшая маггла, и та способна присмотреть за ним на пару часов, случись такая необходимость! — думаю, я должна оказаться на пороге смерти, чтобы додуматься оставить Эйдана с миссис МакГиннес. — Ты всегда была лучшей в зельях.

— Не совсем, — бормочу я.

— Да, была. Ты пойдешь, — говорит он.

— Нет, не пойду.

— Роза, ради Мерлина! — говорит он, практически крича. — Ты постоянно жалуешься, какая же у тебя дерьмовая жизнь, но когда появляется шанс что-то изменить, ты просто сбегаешь, потому что чертовски боишься не справиться! — и почему у меня такое чувство, что он сейчас говорит вовсе не о вечерних занятиях? — Я всегда считал, что ты истинная гриффиндорка! Думал, что ты смелая!

— Я не могу этого сделать! — возражаю я. — Ну какой в этом смысл?

— Смысл в том, что ты будешь заниматься тем, что тебе хочется, — говорит он мне. — Ты будешь делать что-то для себя, и перемены не заставят ждать, — подмечает он важную деталь. — А еще, может быть, ты перестанешь пытаться всех задеть и не будешь никого злить, — и затем он заходит так далеко, как никогда до этого. — Я сейчас уйду, потому что у меня просто руки чешутся тебя прибить. У тебя лучше всех получается доводить меня до бешенства, Уизли.

Он уходит в сторону комнаты Эйдана, чтобы попрощаться с ним, а затем просто аппарирует. Я беру брошюру, переворачиваю и начинаю заполнять форму для участия в вечерних курсах.