Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

Это худшее начало свадебного дня в истории свадеб. Не думала, что скажу это после свадьбы Тедди и Виктуар, когда я не спала всю ночь, думая о ссоре со Скорпиусом и размышляя, сможем ли мы ее преодолеть.

Очевидно, кое-что никогда не меняется.

На протяжении ночи мои страдания превращаются в подавленность, а затем в ярость. Отключающую здравый смысл ярость. Да как он смеет говорить мне подобное? Назвал меня жалкой, но причина именно в нем. Я была сильной и независимой, а теперь чувствую лишь досаду, вспоминая о нашем споре. Был ли у меня шанс сохранить свое достоинство?

После угроз Дженни, я решила попытаться немного поспать, потому что если я проснусь с красными опухшими глазами и темными кругами под ними, она — цитирую — «позаботится о том, чтобы Эйдан больше не увидел свою мать живой». Беременные невесты такие забавные.

В общем, я прислушалась к совету Дженни и забыла о Скорпиусе, концентрируясь на предстоящем дне. К утру забыть оказалось значительно легче, чем я думала. Потому что, как я уже сказала, сегодняшний день и так был полнейшей катастрофой.

Лили врывается в мою комнату в полдевятого, паникуя. Лили не из ранних пташек, так что я понимаю — дело безотлагательное, раз она встала раньше меня.

— Роза! Роза, проснись! — кричит Лили, явно не замечая того, что я не спала всю ночь и сейчас бодрствую. — Роза, Дженни закрылась в ванной!

Я тяжко вздыхаю. Это один из тех случаев, когда ты не можешь заснуть до последнего, но чувствуешь, что спала бы днями. Вылезаю из кровати и следую за Лили.

Сестра Дженни, Джиллиан, стоит снаружи ванной комнаты и стучит в дверь, говоря что-то тихим голосом. Дом тоже встала, дремлет, прислонившись к стене, не беспокоясь о том, что невеста закрылась в ванной.

— Дженни, милая, все будет хорошо, — успокаивающе говорит Джиллиан. — Выходи. Парикмахер будет здесь в девять, а нам еще нужно позавтракать...

— Подвинься, — бурчу я Джиллиан. Стучу со всей силой в дверь. — Дженни Уинтерс! Тащи сюда свою задницу НЕМЕДЛЕННО!

— Отвали! — отзывается Дженни. — Я н-не могу этого сделать!

Лили явно сейчас расплачется.

— Дженни, мы планировали эту свадьбу неделями. Все готово. Ты не можешь просто дать заднюю! — рявкаю я.

— Оставь меня в покое, Роза! — всхлипывает Дженни. — Я не выйду!

Я оборачиваюсь в ожидании помощи от других. Они все пожимают плечами. Я раздраженно вздыхаю. Если Дженни продинамит моего кузена, нашей дружбе конец.

— Отлично, ну и сиди там, мне все равно, — говорю я ей. — Но я скажу тебе одно: я не буду сообщать об этом бабушке Молли, — в ответ — тишина. — Или тете Джинни и дяде Гарри.

Это не срабатывает. Она не ведется.

— Кажется, ты слишком рано разыграла карту Джинни, — предполагает Дом.

Я отправляю остальных готовиться к свадьбе. Мы должны быть одеты, когда Дженни придет в себя. Виктуар спускается в полдесятого с Ремусом и Эйданом. Эйдан будет сопровождать невесту на свадьбе, поэтому уже одет в костюм и выглядит очень нарядно. Ремус превратил себя в копию Эйдана.

— Получилось вытащить Дженни из ванной? — спрашивает Виктуар.

— Не-а. Можешь попробовать, — отвечаю я. Она кивает и отправляется наверх заменить Лили в уговаривании Дженни выйти. Мальчишки убегают играть, и я предупреждаю их, чтобы они не вздумали перепачкаться.

Парикмахер, визажист и маникюрщица уже здесь и выглядят очень смущенными. Уверена, они думают, заплатят ли им, если невеста останется в ванной на протяжении всей церемонии.

Дом пыталась орать на нее на протяжении пятнадцати минут. Лили пыталась петь «Тысяча бутылок сливочного пива на стене», чтобы она взбесилась и вышла. Джиллиан старалась воззвать к ее рациональной стороне. Виктуар пыталась открыть дверь, но та была запечатана магией. Мы угрожали, что покончим с Молли. На Дженни это не произвело особого впечатления. Мы даже заставили Эйдана и Ремуса умолять ее, но она просто сидит там и рыдает.

— Мам, почему тетя Дженни не выходит из ванной? — спрашивает Эйдан.

— Она просто... переодевается, — отвечаю я. Даже Эйдан не верит в это.

— Почему ты хочешь, чтобы она закончила переодеваться?

— Дом нужно в туалет, — говорю я.

— Зачем?

— Зачем обычно люди хотят в туалет? — огрызается Дом.

— Почему ты не можешь воспользоваться ванной внизу? — огрызается Эйдан в ответ.

— Один — ноль, — изумленно глядит на него Дом.

— Я позвоню Джеймсу, — объявляю я. — Уточню, как там Ал.

Остальные согласно кивают просто потому, что понятия не имеют, как быть. Мы все одеты в наши желтые платья подружек невесты, наши прически и макияж готовы. Полагаю, если мы все объявимся на свадьбе, никто и не заметит отсутствия Дженни.

Я спешу вниз и набираю номер Джеймса. Гудки идут целых две минуты, пока Джеймс наконец берет трубку.

— Алё?

— Джеймс? Почему ты звучишь так, будто до сих пор в постели? — злюсь я.

— Мама?

— Это Роза, идиот! — шиплю я.

— О. Утречка, Рыжая!

— Я просто звоню узнать, как вы там. Пожалуйста, скажи, что ты уже встал, — с уверенностью заявляю, что это один из тех моментов, когда я близка к тому, чтобы убить Джеймса Поттера. И это пугает.

— Я не буду врать тебе, Рыжая…

— Джеймс! — кричу я. — ПОДНИМИ СВОЙ ЗАД С КРОВАТИ! Все остальные встали?

— Э... секундочку... — я слышу, как он встает с кровати и зовет Ала и Скорпиуса. — Не-а. Еще спят.

Слепая ярость на мгновение притупляет мысль о том, что Скорпиус тоже мог заснуть лишь под утро.

— Уже начало одиннадцатого! — ору я. — Церемония в двенадцать! — сама не знаю, почему я так волнуюсь о том, что шафер проспал. В нашем случае, будет чудом, если невеста вообще появится на свадьбе.

— И что? Нам просто нужно надеть смокинги. Мы будем вовремя, — уверяет он.

— Машина забирает вас через час, Джеймс, — рявкаю я. — Вытащи Ала из кровати, или, клянусь Мерлином, я убью тебя! — он смеется. — Джеймс, ты думаешь, я шучу?

— Э-э... ладно... я просто... мне надо идти. Увидимся в церкви, Рыжая! — он быстро кладет трубку.

В связи с тем, что Дженни магглорожденная, церемония будет маггловской. Это означает, что нам придется скрывать волшебство от магглов на свадьбе, поэтому все должно быть сделано без магии, даже прически и макияж. Если Дженни сейчас же не выйдет из ванной, она реально может опоздать.

Когда я поднимаюсь наверх, Эйдан и Ремус спускаются вниз, играя в «Пожирателей Смерти и Авроров». Эйдан — Пожиратель Смерти, Ремус — Аврор. Эйдан в данный момент побеждает.

— Держитесь подальше от кухни! — предупреждаю их я, так как там стоит свадебный торт. Виктуар заберет его через несколько минут после того, как в последний раз попробует уговорить Дженни выйти из чертовой ванны.

Даже Дом уже начала паниковать.

— Джен, пожалуйста, выходи, — нежно говорит Джиллиан в дверь ванной комнаты.

— Я не могу этого сделать! — визжит Дженни; ее голос эхом раздается в ванной. — С-скажите ему, что я не могу! Я не могу стать Поттер! Я слишком молода для этого! Мне всего двадцать два! Кто так рано выходит замуж? — и это я слышу от девушки, которая говорила мне порадоваться за Скорпиуса и Дэйзи. Чертова лицемерка.

Джиллиан тяжело вздыхает и пожимает плечами.

— Что мы будем делать? — яростно шепчу я им.

— Может, позвонить Джеймсу? — предлагает Лили. — Сказать им, что ей нужно больше времени?

— Нет, — говорю я. — Это вызовет панику у Ала. Не нужно, чтобы он тоже нервничал.

— Но мы же должны что-то сделать! — Джиллиан вот-вот заплачет.

Я закатываю глаза. Так и знала, что с нашей семейкой такое случится.

— У нее просто предсвадебный мандраж, — я пытаюсь убедить себя и остальных, что все будет в порядке. — Давайте оставим ее в покое ненадолго. Тем более невеста должна немного опоздать, не так ли? — Лили, Дом и Джиллиан согласно кивают. — Итак, я спущусь вниз и принесу платье, а вы подготовьте все для макияжа и атакуйте ее кисточками, как только она выйдет из ванной, хорошо? — они снова кивают. Я бегу вниз по ступенькам. Платье Дженни висит в столовой, прямо на выходе из кухни. Должна признать, платье обалденное. Еще бы, учитывая его стоимость — я бы купила две «Молнии» за эти деньги. Я долго смотрю на белое, чересчур дорогое, сияющее платье. Даже на вешалке оно смотрится отлично. Оно даже у меня вызывает желание выйти замуж...

БАМ!

Я подпрыгиваю от очень громкого звука из кухни и слышу, как наверху открывается дверь ванной.

— Что это было? — вопит Дженни. А затем я слышу, как девочки перехватывают ее, очевидно, следуя моей команде атаковать Дженни кисточками для макияжа.

— Ничего! — кричу в ответ. — Я разберусь...

Вбегаю на кухню и обнаруживаю там причину громкого звука, пытаясь убедить себя, что это не то, о чем я думаю.

Это еще хуже.

Два абсолютно идентичных светловолосых мальчика, покрытых с ног до головы свадебным тортом, стоят посреди кухни.

— Что там? — кричит Дженни сверху.

— Н-ничего! Все нормально! Собирайся! — отвечаю я.

Я слышу, как девочки тащат Дженни в ее спальню, и снова поворачиваюсь к Ремусу и Эйдану. Я в таком глубоком шоке, что даже не могу представить, что сказать этим двум антихристам, стоящим передо мной.

Глубоко вздыхаю и готовлю себя к речи в стиле бабушки Молли.

— Посмотрите, что вы двое наделали! — шиплю я. — Я же говорила, не играть в кухне! Вы полностью разрушили свадебный торт! Вы хоть представляете, как долго бабушка Молли готовила его? Ал и Дженни будут потрясены! — им явно немного стыдно. — И вы полностью испортили вашу одежду! Вам понадобится еще раз принять ванну, чтобы смыть все это с ваших волос! — они выглядят возмущенными от этой идеи. — Что вы скажете в свою защиту?

Они оба опускают глаза в пол, испачканный остатками торта.

— Нам жаль, — говорят они в унисон.

— Вы уж точно пожалеете, — уверяю их я. — Эйдан, ты наказан! — говорю я тому из них, кто, я почти уверена, является моим сыном. Хотя сложно сказать — Ремус отлично трансформируется в Эйдана. — Никакого телевизора, квиддича и сладостей в течение двух недель!

— Ну мам!

— Не искушай судьбу! — рычу я на него. А затем Виктуар заходит в кухню, останавливается, оглядывает беспорядок и двух мальчиков, и краснеет так сильно, что я начинаю опасаться за нее.

— Что здесь вообще произошло? — шипит она, захлопнув за собой дверь, чтобы Дженни не услышала нас наверху. Я чувствую ее боль: наши сыновья — полные идиоты. Она начинает ругаться по-французски, как и ее мама, когда злится. Мальчики явно боятся ее больше, чем меня — внезапно я стала меньшим из двух зол. Виктуар сразу же без вопросов узнает, кто из них точно Ремус. Должно быть, это круто — так хорошо знать своего ребенка. Интересно, что со мной не так, раз я не смогла понять этого сразу?

Она поднимает палочку, направляет ее на мальчишек, и их костюмы сразу же начинают очищаться. Я поражена этой магией — они выглядят абсолютно чистыми.

— Очень полезный навык, если работаешь в сфере производства одежды, — Виктуар пожимает плечами. — Итак, вы двое, отправляйтесь в гостиную и не двигайтесь, пока не придет время уезжать? Вы слышали меня? — они кивают и выходят из кухни с опущенными от стыда головами.

— Что мы будем делать, Роза, черт возьми? — паникует Виктуар. — Дженни хватит удар!

Пока мы обсуждаем, как все исправить за пятнадцать минут, к нам присоединяется Дом. Ее реакция еще более благородна, чем наша.

— Твою мать! — вздыхает она. — Выглядит так, будто вы запустили сюда бешеного гиппогрифа.

— Даже гиппогриф не натворил бы здесь такого, — отвечает Виктуар. — Знаешь заклинания, которые могут это исправить?

— Вы пробовали Репаро? — спрашивает Дом. Идея так до смешного проста, что мы даже не пытались. Я пожимаю плечами и взмахиваю палочкой над устроенным беспорядком, надеясь на лучшее.

— Репаро, — произношу я.

Трехъярусный торт собирается в одну большую кучу, но, по крайней мере, он больше не разбросан по всей кухне. Хотя это мало похоже на свадебный торт, да и вообще на еду. Разве что на большую миску каши.

— Выглядит... нормально, — врет Дом, не моргнув глазом.

— Выглядит... недурно, — неуверенно соглашается Виктуар.

— Да они даже не заметят, — говорю я.

— Да... вдруг, Ал ослеп. А Дженни вообще не появится на свадьбе, — добавляет Дом.

— Ну зачем я родила ребенка? — стону я.

— Сняла с языка, — соглашается Виктуар.

Я проверяю время на часах. Уже половина одиннадцатого. Ровно через полтора часа мы должны быть в церкви, а нам с Дом желательно приехать даже раньше, ведь мы дружки.

— Сколько времени у бабушки заняло приготовление этого пирога? — спрашиваю я их.

— Неделя, — отвечает Виктуар, скрещивая руки. — Мы ни за что не успеем приготовить еще один вовремя. Ему нужно настоятся, прежде чем можно будет покрыть его глазурью, а потом надо сделать еще один слой...

— Ладно, мы поняли, — останавливает ее Дом. — Но мы же можем сделать похожий? Ну вы понимаете, он не должен быть вкусным, а просто выглядеть как свадебный торт.

— Да, но неужели они не заметят подмену, когда начнут есть и выплюнут? — подмечает Виктуар.

— Какой у нас есть выбор? — спрашиваю я.

Мы втроем стоим в тишине, обдумывая идею Дом. Никто не может придумать чего-то лучше.

— Итак, включайте духовку, — говорит Виктуар, снимая кардиган и надевая фартук. — У нас много работы. Дом, неси ингредиенты: яйца, молоко, сахар, масло, муку. И все, что сможешь еще найти. Роза, позови на помощь как можно больше людей и убедись, что бабушка Молли и Дженни никогда не узнают.

Я приступаю к работе. Сначала звоню Хьюго, затем Фреду и Рокси, умоляя их аппарировать как можно скорее в кухню, чтобы никто их не заметил. Также набираю Луи, но не беспокою Молли или Люси. Кажется, они не разговаривают со мной после того, что случилось в Норе на днях. Оставляю Лили и Джиллиан с Дженни, рассказав им о том, что произошло, чтобы они знали — Дженни нельзя приближаться к кухне.

Так что мы смешиваем, взбиваем, просеиваем, глазуруем и декорируем до боли в руках. Лили спускается вниз несколько раз, чтобы предупредить нас — Дженни начинает что-то подозревать, поэтому мы с Дом поднимаемся наверх по очереди, придумывая отмазки нашему отсутствию. После «мы звонили Алу, чтобы убедиться, все ли нормально» и «мы дышали свежим воздухом», правдоподобные оправдания закончились.

Когда возле дома паркуются машины, мы с Дом переглядываемся в панике. Виктуар говорит нам ехать вперед, а они с Фредом и Рокси все закончат.

Дженни, кажется, взяла себя в руки. Глядя на нее сейчас, вы не за что бы не сказали, что она проплакала в ванной все утро, или что отчитывала меня полночи. Мысль об этом снова вызывает злость, поэтому я отбрасываю ее.

После многочисленных фото на улице Дом, Лили, Джиллиан и я забираемся в первую машину, а Дженни с отцом садятся в другую. Мы все вздыхаем с облегчением от того, что наконец едем в церковь. Если машина не сломается и Ал прибудет в церковь, все будет в порядке. Свежо предание, как говорится.

Готовясь зайти в церковь, я еще раз объясняю Эйдану, как идти к алтарю: не слишком медленно, но и не быстро, и, во имя господа, не упустить кольца. Дом входит за Эйданом, потом Лили, потом Джиллиан, потом я. Прежде чем я начинаю идти, Дженни хватает меня за руку, удерживая.

— Роза, извини за то, что было ночью, — тихо говорит она. — Я немного запаниковала.

— Все нормально, Джен, забудь.

— Просто... он теперь женат, — продолжает Дженни. — И скоро я выйду замуж. Я бы не хотела, чтобы кто-то говорил подобные вещи Алу...

— Дженни, Ал любит тебя, — я уверяю ее, наконец понимания сомнения Дженни. — Всегда любил. Не волнуйся об этом. И после сегодняшней ночи Скорпиус забыт. Обещаю.

Она кивает, улыбаясь, и я отправляюсь к алтарю с высоко поднятой головой, чувствуя себя крайне убогой. По пути я вижу, как Молли бросает на меня злобные взгляды, Брайан поднимает большие пальцы в поддержку (я почти забыла, что пригласила его), а Джеймс корчит рожи у алтаря рядом с взволнованным Алом. Удивительно, что даже в такой день они не усмирили свои лохмы. Хотя, судя по свадебным фото дяди Гарри и тети Джинни, он тоже особо не заморачивался.

Виктуар, Рокси и Фред едва успевают к началу. У Фреда в волосах глазурь, Виктуар явно готова убивать, а Рокси повторно наносит помаду.

Гарри и Джинни выглядят гордыми родителями и улыбаются Алу, сидя во втором ряду. Мама Дженни уже начала плакать, как и бабушка Молли. Ала трясет от нервов и, когда Дженни идет к алтарю, он сильно бледнеет. Надеюсь, ему хватит выдержки не грохнуться в обморок.

На протяжении церемонии, я смотрю на Скорпиуса, который выглядит виноватым. Хотя, может, это мое воображение. Когда Дженни замечает мой взгляд на Скорпиуса, я больше не смотрю в его сторону. Я пообещала ей и сдержу обещание. Я и так достаточно выставила себя дурой рядом с ним за этот год.

Чувствуя, как злость на Скорпиуса растет, я перевожу взгляд на улыбающуюся Дори, сидящую на руках Тедди, и мне становится легче.

Церемония проходит хорошо, кроме одного досадного недоразумения, когда Ал упустил кольцо, прежде чем надеть его на палец Дженни. Никто бы и не заметил, если бы Джеймс не фыркнул так громко, что это разнеслось эхом по церкви.

Думаю, все рады возможности начать пить, как только мы приезжаем в гостиницу на банкет. Одри и Перси выдерживают дистанцию от остальных, и каждый раз, когда Перси пытается с кем-то заговорить, Одри цепляется за его руку и уводит куда подальше.

Как только фотографирование окончено, я иду спасать Брайана от моей матери. Кажется, он разочарован, что на свадьбе нет магии — я убедила его, что это не будет чисто маггловская вечеринка, что является правдой. Мне пришлось соврать ему, ведь скажи я правду, он бы и не пришел.

— Роза, почему мы раньше не встречались с Брайаном? — спрашивает мама, как только я к ним подхожу. Ненавижу, когда мамы такое спрашивают. Не думаю, что ответ «потому что вы все — идиоты» — приемлем.

— Ох... ну, знаешь... — вероятно, это более приемлемо.

— Так где вы познакомились? — уточняет мама. Опять же, ответ «в бешеном маггловском ночном клубе, назвавшись выдуманными именами, а потому обнаружили, что Брайан — учитель моего сына» удовлетворит ее?

— Я — заменял учителя Эйдана, — отвечает Брайан, и мама явно впечатлена тем, что он учитель.

— Роза, не понимаю, почему ты скрывала от нас, что у тебя есть парень...

— Нет! — быстро восклицаю я. — Нет-нет-нет...

— Нет, — добавляет Брайан.

— Нет, мы просто друзья, — прямо говорю я. Мама выглядит разочарованной.

Когда я наконец спасаю Брайана от мамы, я сообщаю ему о событиях прошедшей ночи. Слава богу, он на моей стороне. Наверное, это причина, по которой я не знакомлю его со своей семьей — он всегда на моей стороне. Вдруг он услышит версии других людей, и его мнение обо мне изменится?

— Он назвал тебя жалкой? — хмурится Брайан. — Это грубовато.

— Знаю, — соглашаюсь я.

— Я имею в виду, что никогда бы не сказал тебе это в лицо.

Я толкаю его.

— Извини, — смеется он. — Но, может, у него просто был шок. Ты же призналась ему в любви, в конце концов. Кто из них Скорпиус?

— Блондин, который держит за руку восьмидесятилетнюю, — я киваю в сторону Скорпиуса и Дэйзи.

— Она очень симпатичная восьмидесятилетняя, — говорит Брайан. Я снова толкаю его. — О, кстати, Эйдан смотрит на нас.

Я оборачиваюсь и замечаю очень злого Эйдана. Он так и не принял Брайана в роли моего друга — я совершенно забыла об этом, приглашая его на свадьбу.

— Вернусь через минуту, — я направляюсь к Эйдану. Я все еще злюсь на него за разрушенный торт, но также чувствую вину за то, что не посоветовалась с ним перед тем, как пригласить Брайана на свадьбу. Он разворачивается, когда я подхожу, поэтому я хватаю его за плечи и поворачиваю к себе.

— Не хмурься — будут морщины, — говорю ему я. Это явно его не волнует. — Послушай, я знаю, что тебе не очень нравится Брайан...

— Он — мой учитель, — хмурится Эйдан. — Ты должна была прийти с кем-то другим.

— С кем же?

— С папой.

— Папа пришел с Дэйзи, — я хмурюсь в ответ.

— Знаю. Он должен был прийти с тобой вместо нее.

Я очень не хочу говорить об этом здесь. Прошу Эйдана поиграть с Ремусом, обещая, что мы обсудим все позже. Но перед этим я уверяю его, что мы с Брайаном — просто друзья, и так будет всегда. Это успокаивает его, и он радостно убегает.

Когда объявляют обед, мы все направляемся в большой обеденный холл.

— Это не тот торт, который я делала! — восклицает бабушка Молли позади меня. Вот дерьмо.

* * *

После обеда — танцы. Я не могу отказаться от них, ведь я старшая дружка, поэтому заставляю Брайана танцевать со мной. Танцуя, рассказываю ему историю каждого из моих родственников. Он смеется при рассказе о Молли, но замолкает, когда узнает, что я не выдумала ни одной детали. Теперь он выглядит взволнованным.

— А это кто? — спрашивает он, указывая на Дом.

— Это Дом, — отвечаю я. — Я рассказывала тебе о Дом?

— Да-а, — и Брайан уплывает. Тогда меня осеняет: Дом — частично вейла. Когда я вижу невероятно саркастичную и грубоватую кузину, большинство мужчин видят невероятную красотку, и, очевидно, Брайан тоже. Для него не имеет значения то, что она смеется над ужасными политически некорректными шутками, или говорит попрошайкам, что у нее нет мелочи, а потом звенит перед ними копейками в карманах. Как большинство гетеросексуальных мужчин, он не видит дальше милого личика. Дом — как Белоснежка с алкоголизмом, только вместо семи мужчин на побегушках, у нее семнадцать. — Она...

— Прекрасна? — договариваю за него. — Да, она — частично вейла, — он вопросительно смотрит на меня. — Вейлы — магические существа, воистину прекрасные. Они могут удерживать мужчин заклинаниями. Виктуар — ее сестра.

— Это многое объясняет, — кивает Брайан, все еще бездумно глядя на нее. Кажется, мой план свести этих двоих, осуществится быстрее, чем я думала.

— Пригласи ее на танец, — предлагаю я.

— Я? — фыркает он. — Ну да, типа она потанцует со мной...

— Уверена, что потанцует. Поверь мне, у Дом бывали и похуже.

— Вот спасибо, — сухо говорит он. Я заставляю его подойти к Дом, и он делает это, поправляя волосы и пиджак по дороге. Я не слышу, что он говорит, но Дом сначала смотрит на него осторожно, оглядывая его с ног до головы своим фирменным устрашающим взглядом. Тем не менее, через мгновение она кивает, смеясь, и идет с ним на танцпол.

Ах, моя работа здесь закончена.

Разворачиваясь с триумфом, чтобы найти другого собеседника, я натыкаюсь на человека, которого избегала. Скорпиус. И та ярость, которую я подавляла весь день, поднимает свою уродливую голову снова.

— Не говори со мной, — я шиплю ему. — Даже не думай об этом.

— Ну же, Роза...

— Клянусь Мерлином, я прокляну тебя. Сделаю это на глазах у моей семьи, всех этих магглов и нашего сына, — не знаю, испытывала ли я когда-либо такую быстро растущую злость внутри себя. — Не говори со мной никогда и ни о чем, кроме Эйдана. Ты понял?

Я знала, что злюсь на него, но не осознавала, насколько сильно я зла, пока не услышала его голос. Кажется, я могла бы врезать ему по роже. Прямо по рту, который назвал меня «жалкой». Я выбегаю в комнату за обеденным залом, где хранятся все подарки.

Я сижу среди свертков, рассуждая, что может быть в каждом из красиво запакованных подарков. Солонки и перечницы, тостеры, кастрюли и другие бесполезные маггловские штучки, которыми Ал и Дженни, вероятно, никогда не воспользуются. Мне трудно сосредоточиться на чем-то, чтобы не плакать.

Я не могу это больше терпеть. Я не могу терпеть то, как он смотрит и как говорит со мной. Он заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. Раньше он не делал такого. Я чувствовала себя принцессой, когда он смотрел на меня. Теперь его разум искажен браком. Он изменился или я изменилась? Знаю, это моя вина. Ну, частично моя. Мне не стоило говорить Дэйзи о предложении. Но что было, то прошло.

Ему было явно стыдно.

От этого я почувствовала себя даже хуже, если это возможно.

Я слышу, как звучит медляк, поэтому решаю оставаться в комнате с подарками как можно дольше. Я не в настроении смотреть, как счастливые парочки танцуют вместе, особенно теперь, когда у меня нет пары для танца. Я бы с удовольствием поспала. С нетерпением жду момента, когда Эйдан начнет капризничать вечером, и у меня будет великолепная отмазка свалить отсюда.

Дверь комнаты открывается. Снова Скорпиус. Часть меня удивлена, увидев его, а другая часть, чего-то подобного ждала.

Он выглядит так, будто ему больно. Словно только что узнал плохие новости. Словно внутри него идет жестокий бой между двумя разными чувствами. Короче говоря, он выглядит так же, как я.

— Я правда не могу говорить с тобой, Скорпиус, — говорю ему немного тише. — Ты был полным придурком прошлой ночью.

— Знаю, — отвечает он. — Но ты была конкретной стервой по отношению ко мне большую часть времени, что мы знакомы, так что мы почти квиты, — он делает паузу. — Я не умею танцевать, — говорит он тихо, прислоняясь к стене. Он смотрит в потолок, а не на меня. — Я вообще не умею танцевать. Я бездарен в этом, — ему не нужно говорить мне об этом. Я знаю, какой отстойный из него танцор. — Твой приятель Брайан умеет танцевать.

— И что? — бормочу я. Это должно помочь мне забыть Скорпиуса? Должна ли я хотеть Брайана больше, раз он умеет двигаться на танцполе. — К чему ты клонишь?

Он продолжает смотреть в потолок. Я тоже поднимаю голову вверх — вдруг там есть что-то интересное, но ничего нет. Просто белый потолок. Зато, очевидно, он более интересен, чем я.

— К тому, что ты заслуживаешь кого-то, кто умеет танцевать, — говорит он. — А я не умею.

Это злит меня. Если он больше не любит меня, он должен прийти и сказать об этом, а не говорить эту ерунду «дело не в тебе, а во мне». Как же он иногда бесит.

— Я тоже не умею танцевать, — говорю я.

— Ты выглядела так, как будто можешь выйти на танцпол с Брайаном, — продолжает он тем же тихим голосом.

— Скорпиус, — начинаю я, и он заметно вздрагивает, когда я произношу его имя. От этого больно, как от ножа в груди. — Ты правда ненавидишь меня? — я должна спросить. Знаю, я звучу отчаянной, нуждающейся, назойливой, но я просто обязана узнать, насколько сильно он ненавидит меня после того, как я разбила ему сердце. Вчера ночью я чувствовала лишь ненависть.

— Если бы, — он все еще смотрит в потолок. — Ты даже не представляешь, как бы я хотел тебя ненавидеть, Роза.

Это успокаивает. Как мне кажется.

— Я ненавижу то, что ты призналась мне в любви, — признает он. — И ненавижу то, что ты такая стерва с Дэйзи, — он наконец смотрит на меня. — Я ненавижу то, как ты ведешь себя большую часть времени. Но не тебя. К сожалению.

Я встаю и подхожу к нему. Кажется, он хочет отойти, но не может, так как прислонился к двери. Я изучаю его лицо, когда он хмурится, испытывая ненависть к тому, что я делаю, но не ко мне. Я всегда думала, что действия человека определяют то, кто он есть. Что же, если не они? Явно не внешность — это слишком мелко. Именно наш выбор и наши действия делают нас теми, кто мы есть. И я довольно неприятный человек, как он только что сказал. Если он ненавидит мое поведение, то как он может не испытывать ненависти ко мне? Скорпиус Малфой такой сложный человек. Не знаю, почему я так сильно его люблю, если тоже ненавижу, как он себя ведет в большинстве случаев.

— Прости меня, Скорпиус, — он снова вздрагивает. — Но перестань смотреть на меня так, будто ты только что стер меня с подошвы своей обуви! Мне жаль, что я так сказала тебе об этом, но ты же все знал!

— Я больше не хочу слышать об этом, — говорит он. — Довольно. С тобой покончено, — он собирается уходить, но я хватаю его за руку, чтобы остановить. Он поворачивается ко мне. — Серьезно, Роза, пожалуйста, отпусти меня.

— Нет, — упрямо качаю я головой, — я не могу.

Он смотрит мне в глаза. Между нами такое электричество, что я еле сдерживаюсь, чтобы не обнять и не поцеловать его сейчас же.

— Нам нужно поговорить об этом, — упрямо говорю я. — Мы должны во всем разобраться, прежде чем поубиваем друг друга. Значит, ты не испытываешь ко мне ненависти. Тогда что, любишь меня?

Он опускает глаза в пол.

— Ты заслуживаешь счастья, Роза, — говорит он мне. — Я не уверен, что могу сделать тебя счастливой. Думаю, ты была права, когда отказала мне.

— Из-за того, что ты не умеешь танцевать? — спрашиваю я.

— Нет. Это потому, что я был недостаточно хорош для тебя.

— Неправда! — всхлипываю я. — Ты — лучшее, что случалось со мной, кроме Эйдана! Да и Эйдан случился в моей жизни благодаря тебе! Нам хорошо вместе, Скорпиус!

— Мы вместе — это катастрофа, — спорит он.

— Нет, нам было хорошо вместе, твердо произношу я. — И ты это знаешь. Физически и эмоционально.

Он смотрит на меня. Знает, что нам было хорошо в постели. Это невозможно отрицать. Мы смотрим друг другу в глаза, и я понимаю, что за этим последует. На мгновение я отступаю, понимая, что этого не стоит делать, но моя попытка остановиться бесполезна. Скорпиус наконец отлепляется от двери и делает шаг ко мне. И вот так, посреди кучи белых, золотых и серебряных упаковок, он целует меня впервые за несколько месяцев.

Мне кажется, что я блуждала по пустыне месяцами и это мой первый глоток воды. Это облегчение той боли, которую я чувствовала в сердце последние несколько месяцев. Его руки обнимают меня за талию, и я молюсь, чтобы никогда не отпускали. Его поцелуй углубляется, я запускаю пальцы в его мягкие волосы (обычно они еще мягче — он нанес гель на волосы перед свадьбой).

Этот поцелуй такой знакомый. Как один их тех поцелуев, что мы делили в темных коридорах Хогвартса, или на квиддичном поле после тренировок, или в коридорах, когда я патрулировала, а он искал способы оказаться за пределами гостиной ночью. Как будто у нас нет других тревог в мире. И я знаю, что мы пожалеем об этом поцелуе рано или поздно. Я знаю, что это неправильно. Знаю, что ничего хорошего за этим не последует, но так не хочу прекращать это. Сама мысль об этом для меня невыносима.

Я чувствую его запах. Он так приятно пахнет. Запах, который ускоряет мое сердцебиение до потери сознания. Мне все равно. Это точно лучший способ отрубиться. Я знаю, что мы совершаем ошибку, поступаем неправильно, но если это ад — я в деле.

Он отстраняется на мгновение, и я чувствую, как разбивается мое сердце. Но он лишь поворачивает голову и снова целует меня. Да! Вот оно! Вот то, чего я ждала. Я уже не соображаю, где нахожусь, но пока я в руках Скорпиуса...

— Какого черта здесь творится?!

Эти слова с силой опускают нас на землю. Мы отрываемся друг от друга как можно скорее и встречаемся взглядами с Дженни, которая смотрит на нас от дверного проема с выражением полнейшего ужаса на лице.