Черный Принц (джен)

Я терпеть не могу летать на метле. Не понимаю всеобщего восторга по поводу балансирования на узкой жердочке между небом и землей. Да мне банально зад натирает, если уж быть до конца откровенным. Наверное, именно поэтому я, чуть ли не единственный из Пожирателей, смог очень быстро научиться летать без этого идиотского приспособления. Даже Темный Лорд был впечатлен моими успехами.

Но сегодня я был вынужден полдня проболтаться на метле, играя с Азарикой в догонялки. Она, разумеется, в полном восторге от подарка деда, была готова вообще не слазить с жесткого древка целый день. Сам же даритель, чтобы он был здоров, изволил возлежать на шезлонге и любоваться на наши акробатические этюды. Он, видите ли, не совсем восстановил силы и будет страховать нас с земли. К счастью, у него хватило совести купить для нашего маленького чудовища детскую метлу, поэтому летали мы не выше пары метров. И на том спасибо. При его нетривиальным подходе к подаркам я ожидал, по меньшей мере, гоночную модель. Но, к счастью, обошлось.

В общем большую часть утра до самого обеда я был занят подвижными играми. Так что когда мне дали милостивое позволение отдохнуть, свалился прямо на траву возле шезлонга главы рода. Обедать решили прямо на лужайке, импровизированный пикник получился, к очередному бурному восторгу маленькой принцессы. После обильной еды она, к счастью, уснула прямо у меня на руках.

— Как ты считаешь, я могу пойти с тобой к Дурслям?

Я уложил Азарику на трансфигурированную из стула кушетку и накрыл тонким покрывалом.

— Не думаю.

Отец не торопясь закурил, стараясь дымить в сторону от спящей девочки.

— Я думаю, чары могут среагировать на твою Метку. Пока мы от нее не избавились, не стоит рисковать. Но я постараюсь проверить это, когда буду проводить детальный осмотр.

— Мне неудобно, что я взвалил все на тебя. Это мои проблемы.

— Взвалил?

Лорд Эвард задумчиво посмотрел на меня.

— Взвалил на меня тревоги и заботы, непоседливого ребенка, приволок в дом полумертвую магглу, вынудил мотаться в Мексику и договариваться с кошками. Я ничего не забыл? Ах, да, позволяешь себе орать на меня, пока я расхлебываю эту кашу.Одним словом, взвалил на меня то, что называется жизнью, семьей. Непосильная, конечно, ноша в моем возрасте, но знаешь, я как-нибудь переживу.

— Но я хочу хотя бы помочь.

— У тебя будет возможность, поверь мне. А пока отдохни. В твоей жизни было не так уж много покоя, как я понимаю. Я вполне в состоянии сам помочь этим милым людям. Они мне действительно понравились. Но чтобы ты окончательно не заскучал, займись пока зельями. Надо кое-что сварить для Гарри, он очень истощен, Укрепляющее и комплекс витаминов ему не повредят.

— Хорошо. Но ты можешь договориться с Петунией? Я хотел бы увидеть мальчика. Где-нибудь в парке.

— Разумеется. Завтра договорюсь.

— Но ты собирался отдохнуть хотя бы пару дней. Не слишком торопишься?

— Я в порядке, не волнуйся.

Отец откинулся на спинку шезлонга, и мы замолчали, думая каждый о своем.

— Северус... — послышался шепот со стороны кушетки. — Я тоже хочу в парк! Я пойду с тобой.

На следующее утро, сразу после завтрака, лорд Эвард аппарировал к Дурслям. А Азарика стала настойчиво уговаривать меня пойти полетать, как вчера. Но погода испортилась, на улице шел довольно приличный дождь, и ни о каких полетах не могло быть и речи. К тому же я планировал сварить необходимые зелья для Гарри. Разумеется, в кладовых имелся запас, но учитывая возраст мальчика, лучше было приготовить детский вариант снадобий. Уговорив разобиженную на весь белый свет маленькую принцессу поиграть с Роззи в детской и клятвенно заверив ее, что как только погода улучшится, мы непременно пойдем с ней в лес навестить цветочных эльфов, я с чистой совестью уединился в лаборатории.

Время пролетело совершенно незаметно. Закончив с адаптированным для двухлетнего ребенка Укрепляющим, я с удивлением отметил, что провел в лаборатории почти три часа. Пора было наведаться к Азарике, она наверняка уже соскучилась играть с няней и нуждалась в моем внимании.

То, что моя маленькая девочка совсем не скучает, стало ясно, едва я покинул лабораторию. Переместившись в свои апартаменты, я вдруг услышал непонятный шум, доносящийся откуда-то снизу. Помня по жизни в Тупике Прядильщика, что любой шум непременно связан с моей неугомонной воспитанницей, я рванулся туда. Выскочив в коридор, на секунду остановился и прислушался. Звуки раздавались с первого этажа. Я пронесся по коридору и сбежал вниз по лестнице, прыгая через две ступени. Рывком открыл дверь и замер на пороге с открытым ртом. В буквальном смысле этого слова. Картина была впечатляющей.

Все пространство комнаты оплетали лианы ярко-фиолетового цвета. На их гибких стеблях покачивались огромные, фут в диаметре, не меньше, цветы самых диких расцветок. И малиновые в синюю крапинку, и лиловые с коричневыми вкраплениями и желтые в зеленый горошек. Цветы жутковато шевелились, раскрывая лепестки, как голодные пасти. Произрастало все это великолепие из одного-единственного горшка, скромно стоявшего на подоконнике. Присмотревшись повнимательнее, я рассмотрел двух домашних эльфов, надежно связанных длинными стеблями. Наверное, чтобы не мешали этому безобразию. Но это было еще не все. Посреди этой фантастической оранжереи высилась пирамида из мебели. Стулья, пуфики, журнальные столы, кое-как склеившись между собой, практически упирались в потолок. На самой верхушке этой домашней Пизанской башни, разумеется, стояла моя крошка и тянула руки к карнизу. Там, вцепившись когтями в портьеры, висела черная кошка и орала дурным голосом. Не знаю, что там отец имел в виду, говоря о разуме этих животных, но эта особь выглядела совершенно обезумевшей. Впрочем, я ее прекрасно понимал.

— Киса, иди сюда, киса.

Азарика тянулась к животному, конструкция под ней со скрипом раскачивалась, эльфы сдавленно пищали. Дурдом на выезде!

— Что здесь происходит?

Нет, умнее вопроса я задать, конечно, не мог. И поплатился. Увидев меня, маленькое чудовище радостно воскликнуло:

— Северус, как хорошо, что ты пришел, помоги мне достать кису, она вон там.

Она указала пальчиком на завывающее животное, и тут башня начала разваливаться. Медленно, как в кино. Я заорал не хуже кошки и рванулся ловить мое сокровище. Как раз вовремя. Она плюхнулась мне на руки, а следом посыпались останки шаткой конструкции. Я едва успел прикрыть ребенка собой, как оказался погребенным под обломками мебели. Секунду стоял страшный грохот, а потом воцарилась тишина. Молчали даже эльфы и кошка. Я искренне понадеялся, что все живы.

— Ты цела?

Я стал ощупывать Азарику на предмет переломов, а она залилась хохотом.

— Северус, щекотно!

Я только заскрипел зубами от сдерживаемой ярости. Щекотно ей! Вот вылезу отсюда, отшлепаю! Честное слово.

Осторожно разгребая руками останки нашей Пизанской башни, я наконец выбрался наружу. Интерьер комнаты практически не изменился: цветы, лианы, кошка, связанные эльфы, обломки столов и стульев. Хотя нет, одно изменение все-таки было: на пороге стоял лорд Эвард и с изумлением смотрел на меня.

— Что здесь происходит?!

Очень оригинальный вопрос. Правда, и ответ был практически тем же:

— Дедушка, помоги достать кошку! — донеслось из под завала, и Азарика проворно высунула всклокоченную голову.

— Она вон там, на шторе.

* * *

— Ну и что я, по-твоему, должен с ними делать?!

Лорд Эвард умудрился говорить, практически не разжимая губ. Прямо чревовещатель какой-то. И так тихо, что слышать мог я один, и то лишь потому, что стоял, облокотившись рукой о его кресло. Переведя взгляд на троицу мелких вредителей, застывших перед троном хозяина мэнора, я лишь пожал плечами. И мысленно порадовался, что решать эту проблему придется не мне.

После предварительного следствия, занявшего немало времени из-за малолетнего возраста или перепуганного состояния основных виновников, история произошедшая в холле Принц-мэнора вырисовывалась примерно такая:

Все началось вполне невинно. Оказывается, в мое отсутствие Азарика успела познакомиться с маленькими домашними эльфами, живущими в Принц-мэноре, Лианой и Габриэлем. Вообще, дети у эльфов рождаются довольно редко — из-за довольно продолжительной жизни этих существ, до трехсот лет и даже больше. Старейшина общины нашего дома справил свой триста пятьдесят шестой день рождения и умирать пока не собирался. Так что потомство, повторюсь, у них появляется довольно редко, и отношение к детям у них особое. Их тщательно оберегают и не показывают никому. Чаще всего даже хозяин мэнора видит их только на пороге совершеннолетия, то есть к двадцати годам. Их воспитывает вся община, строго, но с любовью, ведь эльфы одного дома чаще всего состоят в довольно близком родстве. Так вот. Весть о том, что в Принц-мэноре поселилась девочка из Великих эльфов очень быстро достигла ушей Лианы и Гарби. Понятное дело, они просто умирали от любопытства, так хотели посмотреть на существо, о котором им рассказывали только в сказках. И в конце концов решили взглянуть на нее хоть краем глаза, несмотря на строжайший запрет родителей. Пришли они ночью, тайком, подкрались к кровати и... В общем Азарика, разумеется, не спала. И, само собой, они играли полночи. Почему при этом так крепко спала няня Азарики, история умалчивает, но предположу, что без магии здесь не обошлось.

Они приходили несколько ночей подряд. Но играть долго никак не получалось, очень скоро вся компания начинала зевать. Поэтому Азарика решила заручиться поддержкой Роззи и играть днем. Сначала нянька пришла в ужас: не пристало Наследнице рода, пусть пока и непризнанной, да еще и драгоценному ребенку Великих эльфов играть с будущими прислужниками. Домашние эльфы очень консервативны и даже в мыслях не допускали подобных вольностей. Но Азарика была не просто хозяйкой, она была, напомню, Высшим эльфом, и вскользь брошенная ей фраза: "Роззи, я хочу играть с Лианой и Гарби, не говори никому, а то их не отпустят", — прозвучала для несчастной няньки как приказ. Который отменить мог только я, как опекун. А я, по понятной причине, был просто не в курсе всех событий и просто не мог вмешаться.

Правда, до сегодняшнего дня все шло хорошо. Эльфятам удавалось незаметно исчезать из отведенным им комнат, и они мирно играли с маленькой хозяйкой в детской. Поскольку игрушек и прочих забав, благодаря щедрости лорда Эварда, там было хоть отбавляй. Но сегодня с утра все пошло наперекосяк. Главным образом потому, что у Азарики было плохое настроение. Она раскапризничалась и играть в своей комнате не хотела. После некоторых споров все решили погулять по мэнору. Надо добавить, что у малыша Габриэля тоже было плохое настроение, и по очень веской причине: у него резались зубки. Поэтому мама с утра снабдила его флакончиком с Умиротворяющим бальзамом, чтобы уменьшить страдания эльфенка. Это обстоятельства и сыграло ключевую роль в разгроме холла. Но об этом чуть позже.

Итак, дождавшись, пока Роззи благополучно уснет — причину ее внезапной сонливости еще предстоит выяснить, — они отправились в путешествие. Долго блуждали по залам и коридорам, чуть-чуть попрыгали по моей кровати, поплескались в ванной лорда Эварда, съехали по перилам парадной лестницы и наконец вышли в холл. Почему они не встретили на пути своих блужданий ни одного эльфа, для меня остается загадкой до сих пор. В холле они немного попрыгали по черно-белым плитам пола и подошли к окну. Кому из них пришла в голову светлая мысль полить цветок на подоконнике Умиротворяющем бальзамом, история умалчивает. Когда из горшка вдруг полезли огромные фиолетовые лианы, хулиганы сначала испугались, а потом пришли в восторг и стали на них раскачиваться. Увлеченные этим занятием, они не заметили, как в холле появилась кошка. Откуда она взялась, неизвестно, только ее сразу привлек запах, исходящий от брошенного на подоконнике флакончика. Пожалуй, следует выяснить у отца рецепт этого чудесного снадобья, ведь варил его именно он.

Так вот, лизнув зелье, кошка пришла в состояние буйного помешательства и стала носиться по холлу, прыгая через листья и стебли. И, разумеется, привлекла внимание маленькой компании. Решение поймать ее пришло, наверное, всем одновременно, и они стали бегать за ней и скоро загнали на штору, по которой животное залезло до самого карниза, где и зависло, оглашая холл душераздирающем мяуканьем. Тогда же и началось строительство поразившей мое воображение Пизанской башни. Азарика призывала мебель из ближайших комнат, а эльфята магией поднимали и крепили ее между собой. Было очень весело.

В пылу строительных работ они не заметили, как прищемили столом один из стеблей, бурно разросшихся к тому времени. Цветку это явно не понравилось. Азарика успела залезть на башню и даже не заметила, что ее дружки были пленены рассерженным цветком. В момент, когда моя воспитанница достигла верхушки башни, а Гарби с Лианой могли только пищать из-за связавшей их растительности, и появился я. А крушение посреди холла разбудило охранные чары мэнора; именно они вызвали лорда Эварда, и он аппарировал прямо с улицы возле дома Дурслей.

Весь этот рассказ мог показаться очень смешным, если бы не тот ужас, который я испытал, когда ловил мою непоседу. А для отца эта история и вовсе была наполовину непонятна, ведь ему о природе Азарики эльфы ничего не рассказывали. А меня он не спрашивал. Хотя имел на это полное право.

Просидев в полном молчании еще минуту, лорд Эвард вздохнул и, по-моему, принял решение:

— Лаэрт, — обратился он к застывшему у дверей дворецкому. — Какой-нибудь непоправимый урон имуществу был нанесен?

— Нет, сэр. Цветок уничтожен. Мебель полностью восстановлена, кошка отпущена через камин, откуда она и появилась. В холле восстановлен полный порядок.

— Дети здоровы?

Лорд Принц кивнул на маленьких вредителей, все так же стоявших перед ним с опущенными головами.

— Да, сэр. Несколько ссадин, и все.

— В таком случае, не вижу никаких проблем. Неделю все трое без сладкого, и забудем об этом. Ты меня понял? Никаких дополнительных наказаний!

Дворецкий удивленно моргнул.

— Вы очень добры, сэр... А Роззи?!

— Роззи останется на своем месте. Пусть только возьмет помощницу. Кого-нибудь из старших эльфиек. О причинах ее странного попустительства по отношению к воспитаннице я выясню чуть позже. И еще. Дети будут играть вместе с этого дня. И обучаться тоже. Я ясно выражаюсь?

— Да, сэр. Но, сэр, это против правил... Лорд Сайрус никогда...

— Я не лорд Сайрус! — отец смерил дворецкого гневным взглядом и тише добавил: — Ты бы еще моего деда вспомнил. Разговор окончен.

Сразу после обеда он, так и не задав мне ни одного вопроса, поспешил к Дурслям. Притихшая Азарика вместе с новыми друзьями была отправлена в детскую под присмотром Роззи и Лаймы, пожилой, суровой на вид эльфийки, на которую Гарби и Лиана бросали испуганные взгляды. А я опять отправился в лабораторию, чтобы сварить новый Умиротворяющий бальзам по рецепту лорда Эварда, а заодно обдумать, как рассказать отцу о тайне рождения Азарики. То, что время для этого пришло, не вызывало сомнений.

Детская площадка в парке Литтл Уингинга была самой обыкновенной. Песочница, пара качелей, горки. Вот, собственно, и все. На ней резвились несколько малышей под бдительным присмотром устроившихся на лавочках мамаш. Увидев своих сверстников, деловито копошившихся в песке, Азарика вдруг вцепилась в мою руку и замерла.

— Ты чего, крошка?! Что случилось?

Я присел на корточки и посмотрел ей в глаза.

— Северус, а ты не оставишь меня здесь, с ними? Я не хочу!

— Глупенькая, это же не приют. Просто детская площадка. Ты же сама хотела в парк. Иди поиграй, а я посижу и почитаю. А потом мы пойдем домой.

Она внимательно посмотрела мне в глаза, неуверенно кивнула и направилась в сторону площадки, сжимая в кулачке ручку ярко-розового ведерка с совком, которые я предусмотрительно прихватил. Дойдя до песочницы, она на секунду остановилась, потом решительно переступила бортик и села прямо на песок, сразу включившись в общую игру детворы. Я немного постоял, отметив для себя, что ярко-бирюзовое платьице, отделанное пышными кружевами, не совсем подходит для возни с песком. Надо было подумать об этом раньше, а не полагаться на вкус Роззи при выборе подходящей одежды.

— Какая у тебя очаровательная девочка.

Он неожиданности я вздрогнул. Петуния стояла совсем рядом; занятый Азарикой, я совсем не заметил, как она подошла. Оба мальчика были с ней. Но старший мальчик, очень упитанный и подвижный, явно Дадли Дурсль, сразу рванул к площадке, а Гарри продолжал стоять, сжимая в руках игрушечную машинку, неуверенно переводя взгляд с тетки на играющих детей.

— Ну что же ты, мой маленький, иди поиграй.

Петуния ласково погладила племянника по голове и позвала сына:

— Дадли, возьми Гарри с собой. Поиграйте.

Дадли Дурсль, особо не церемонясь, ухватил кузена за руку и практически поволок к качелям.

— Это твоя дочь?

— Приемная.

— Я рада, что у тебя семья, Северус. Тяжело жить одному.

Мы устроились с Петунией чуть в стороне от всех на скамейке под деревом.

— Как ты? — спросил я после минутного молчания.

— Все хорошо. Насколько может быть, конечно.

Она вздохнула и посмотрела на меня.

— Он такой худенький, испуганный. Вздрагивает от каждого моего движения. Все время молчит. Смотрит, как зверек какой-то. Как ты думаешь, он сможет меня простить когда нибудь?

В ее голосе слышались слезы. Я неловко потрепал ее по руке.

— Гарри такой маленький. Он скоро забудет. Плохое дети быстро забывают. Главное, что все позади.

— Да, ты прав.

Мы с минуту помолчали.

— Знаешь, он так похож на Лили. Не внешне, нет, лицом он вылитый Джеймс. А походкой, жестами. Я же помню ее в таком возрасте. Она так же застенчиво улыбалась и щурила глаза. Я до сих пор не могу поверить в ее смерть... Как это произошло? Ты же можешь мне рассказать?

Она пытливо посмотрела мне в лицо, а я мучительно размышлял: как мне поступить? Я не хотел лгать, но рассказать ей все означало навсегда потерять ее доверие. Вряд ли она сможет меня простить. Гибель Лили целиком на моей совести.

— Я знаю, что ты не общался с ней последнее время, — продолжала Петуния. — Джеймс как то сказал, что ты нашел себе новых друзей среди снобов. Лили не позволила ему продолжить эту тему, но и не отрицала. А при нашей последней встрече обмолвилась, что очень боится за тебя. Что ты играешь с огнем.

— Когда это было? — глухо переспросил я.

— Незадолго до рождения Гарри. Мы встретились в доме у родителей случайно. Просто так произошло, приехали их навестить одновременно. В последнее время мы с Лили окончательно отдалились друг от друга, мы не ссорились, но и не дружили. Наши мужья, как ты сам понимаешь, тоже не жаждали общаться. И вот мы случайно столкнулись. Мама была так счастлива видеть всех под одной крышей. Мужчины ушли во двор, затеяли барбекю, мама хлопотала на кухне, Дадлик уснул, и мы остались вдвоем с сестрой. Лили вела себя необычно, то замолкала, то начинала непрерывно говорить, вспоминать наше детство, юность. Я тогда подумала, что ей просто страшно, как любой женщине, страшно рожать, страшно, что все пойдет не так, вот она и вспоминает свою жизнь, прощается. Мне это казалось смешным, сама я не была подвержена подобным фантазиям, но к счастью, у меня хватило ума не язвить на этот счет. Все же я давно ее не видела и скучала.

И вот тогда она мне и сказала, что очень боится за тебя. Вообще, когда речь зашла о тебе, у нее изменился голос, потеплел, что ли. Она говорила, что ты сошелся с очень страшными людьми и можешь погибнуть. Очень хотела тебе помочь, но не знала, как. Мне кажется, она жалела о вашем расставании. Скучала о тебе. И, наверное, любила. Извини, тебе должно быть больно это слышать, но я всегда была уверена, что Лили будет с тобой. А тут этот Поттер... Скоропалительный роман, свадьба. Все как-то наигранно, неестественно. Театр двух актеров, заезженная пьеса — Принц и Золушка.

— Тебе он просто не нравился, наверное, — рискнул предположить я.

Весь этот разговор разбередил мои раны. Было одновременно мучительно больно слушать о Лили, и в то же время невыносимо сладко вспоминать о ней.

— Не нравился, — подтвердила Петуния. — Так ведь и от тебя я не была в восторге. Но ваши отношения не отдавали фальшью, наигранностью. Ты всегда был настоящим. А Поттер становился в позы и говорил речи. Или придумывал дурацкие розыгрыши, понятные и смешные ему одному, ну, или его друзьям. Но Лили он не понимал, это я знаю твердо. Она выбрала не того и, скорее всего, понимала это, вот только изменить ничего не смогла или не успела. Если бы она была с тобой, возможно, не погибла бы. Ты защитил бы ее...

— Я предал ее, Петуния, предал, — вырвалось у меня. Я не мог больше молчать, не мог лгать. Глядя прямо в изумленные глаза сестры Лили, я выложил ей все. От торжественного вступления в ряды Пожирателей до грязного матраса в Азкабане. Она не перебивала. Просто слушала и молчала. Закончив свой рассказ, я отвернулся и стал ждать. Не знаю, чего. Публичного скандала с градом пощечин или гордого ухода в ледяном молчании. Но она продолжала сидеть, не проронив ни слова. Тогда я не выдержал первым:

— Миссис Дурсль. Я понимаю, что вам не может быть приятным мое общество, я и не стану обременять вас сверх необходимого. Прошу лишь об одном: позвольте помочь мальчику. Мне или моему отцу. Гарри действительно нуждается в защите.

Но она, по-моему, даже не слышала меня. Просто сидела и думала о чем-то своем, я не мешал ее размышлениям. Ведь ни исправить, ни вернуть уже ничего не мог.

— Значит, мы в одной лодке, Северус, — словно в ответ на свои мысли наконец произнесла Петуния.

— Будем вместе отмаливать свои грехи. Я отравляла сестренке детство своей завистью, а ты имел глупость рассказать чужую тайну. Надеюсь, она сможет нас простить.

— А ты? Ты сможешь меня простить?!

Я не поверил своим ушам. Петунья внимательно посмотрела на меня и взяла за руку:

— Что простить, Северус? Что глупый одинокий мальчишка попал в дурную компанию и вовремя не понял, к чему это может привести? По-моему, ты уже заплатил за это сполна. И пытался все исправить. Сделал все, что мог, для спасения Лили. И в том, что ты доверился не тому человеку, нет твоей вины. Сестра тоже верила ему, и вот к чему это привело. Так за что мне тебя прощать? Это была роковая ошибка, но не преступление. А насчет Пророчества... Возможно, я глупая маггла и не понимаю ваши волшебные заморочки, но прости, это же звучит как чушь несусветная, бред чокнутой предсказательницы. Я даже обсуждать это не хочу.

— Но...

— Никаких "но", Северус.

В голосе Петунии зазвенел металл.

— Не время сейчас для всяких "но". Надо ребенка спасать. Видит бог, ему и так досталось, врагу не пожелаешь. Ты, кстати, пришел его увидеть, а я не дала. Прости, очень хотелось с тобой поговорить. Вот и поговорили. И, знаешь, я очень рада, что между нами не осталось недосказанного.

Она тепло улыбнулась и обернулась к детской площадке:

— Гарри, малыш, подойди!

Маленький мальчик тотчас оставил свою машинку в песочнице и засеменил к нам. Остановившись в шаге от нашей скамейки, он опустил голову и стал изучать носки своих новеньких сандалий. Петуния сдавленно вздохнула, а я осторожно, чтобы не напугать ребенка, протянул руку и притянул его к себе поближе. Он послушно сделал шаг и остановился у самых моих коленей. Все так же, стараясь не делать резких движений, я легонько коснулся его подбородка и мягко приподнял его личико. И тут же чуть не застонал от неожиданной боли в сердце: с его маленькой, перепачканной песком, мордашки на меня в упор смотрели зеленые глаза Лили. Такие родные, любимые глаза... Не удержавшись, я обхватил его за спинку и прижал хрупкое тельце к груди, ощутив, как под моими ладонями быстро бьется маленькое сердечко.

Не знаю, сколько я прижимал его к себе — минуту, две, пять — время как будто остановилось. Меня отвлек робкий голосок возле самого уха:

— Северус...

Я поднял голову и увидел Азарику. Она стояла почти вплотную к нам и со слезами смотрела на меня.

— Что случилось, маленькая моя, тебя кто-то обидел?

— Северус, а ты берешь его вместо меня, да? Потому что он послушный мальчик?

— Что?!

Я не сразу понял, о чем она говорит. К счастью, Петуния сориентировалась быстрее, выхватив из моих рук Гарри, она усадила его себе на колени и сказала.

— Нет, моя дорогая, этот мальчик мой. Я его никому не отдам. Мне он самой нужен. И второй, тот, что на качелях сейчас катается, тоже мой. Так что на Северуса никто не претендует, не бойся.

Азарика внимательно посмотрела на Петунию и робко приблизилась ко мне. Нет, по-моему, достаточно волнений на сегодня. Я быстро подхватил ее на руки и зашептал в розовое ушко:

— Ну что ты себе придумываешь? А? Такая большая, а всякие глупости говоришь! Зачем мне нужен чужой мальчик, когда у меня есть ты? Зачем?

Азарика облегченно вздохнула, обхватила меня за шею и уткнулась носиком в мою щеку.

— А я бы не отказалась, от такой маленькой хорошенькой девочки, — задумчиво произнесла Петуния, с нежностью рассматривая прильнувшую ко мне Азарику. И получила немедленный ответ:

— У вас уже есть целых два хулигана в доме, тетя. Меня вы просто не переживете. Честно! Вот Северус говорил, что вот-вот поседеет со мной, а ведь у на еще дедушка есть, он тоже со мной сидит. Так что не надо меня брать, я лучше с Северусом буду! Правда? — обратилась она за поддержкой ко мне, и я серьезно кивнул:

— Чистая правда. Тебя, мой ангел, дом Петунии точно не переживет.