Черный Принц (джен)

— Он в реанимации, в Лондоне...

Петуния вдруг оторвала голову от моей груди и, глядя прямо в глаза, с ужасом прошептала:

— А вдруг он умрет? Как мама с папой. Как Лили. Я останусь совсем одна...

Я услышал, как за моей спиной завсхлипывали мальчишки. Очень осторожно обнял ее за плечи и чуть чуть встряхнул, чтобы привести в чувство. Похоже, что она на грани истерики. Хотя, если вспомнить все беды этой молодой женщины, в этом не было ничего удивительного.

— Успокойся! Детей напугаешь! Никто не умрет.

— Правда?

Она посмотрела с такой надеждой, что мне ничего не оставалось, как кивнуть.

— Конечно, правда. Поезжай к нему. Хотя нет. Не думаю, что тебе стоит садится за руль. Подожди, дай сообразить...

Новость была слишком ошеломляющей, и я не сразу смог заставить себя мыслить хладнокровно.

— Северус, я не знаю, как быть с мальчиками. Я не могу взять их с собой. А Мардж... Ты же знаешь, я не могу ей доверять.

Да уж это тоже проблема. И Марджери Дурсль — последний человек, который мог помочь ее решить. Судя по довольно сдержанным рассказам Петунии о сестре Вернона, оставлять с ней детей нельзя даже на минуту. Ни то что на пару дней.

— Я помню, ты мне говорил, что Гарри лучше пока меньше видеть волшебство, но Северус, кроме тебя, у меня больше никого нет.

Это фраза не стала для меня откровением. Так уж случилось в жизни, что самыми близкими друзьями для меня стали вздорная сестрица Лили и ее толстяк-муж. Магглы до мозга костей. Я даже не пытался анализировать эту ситуацию. Просто принял как данность. Что касается Гарри... Действительно, мы договорились не показывать ему Магический мир до одиннадцати лет. Дамблдор ждет, что ребенок поступит в Хогвартс совершенно не подготовленным к чудесам и волшебству. Нельзя обмануть его ожидания. Это может вызвать подозрения. Директор далеко не дурак и, столкнувшись со странной осведомленностью ребенка, сможет докопаться и до остального. Мы и так достаточно рисковали, слишком многое в жизни мальчика пошло вовсе не по сценарию Великого Светлого волшебника. И скрыть это точно не удастся. Было необходимо хотя бы не дать директору докопаться до истинного положения вещей. Разумы Петунии, Вернона и Дадли были надежно защищены, здесь старик сломает себе зубы, но ничего не добьется.

Преследуя эту же цель, я, еще год назад, наложил чары на очки Гарри. Он мог видеть меня, но мое лицо и голос менялись до неузнаваемости. Для него я был дядей Себастьяном. Другом семьи. То же самое касалось и лорда Эварда. Конечно, это было не совсем этично — надевать на ребенка мощный артефакт, пусть и совсем безвредный для его здоровья. Но я просто не мог допустить, чтобы он узнал меня после поступления в школу. К тому времени мне, скорее всего, придется преподавать, и наше знакомство выдаст меня с головой. Дети не умеют притворяться. Он мог открыть директору правду, сам не желая того. Да и можно ли его в этом винить? Гарри просто ребенок, игрушка в жестоких взрослых играх. И оградить его от опасностей надо во что бы то ни стало. Хотя после его поступления в Хогвартс вряд ли я смогу полностью контролировать ситуацию. Так пусть хоть раннее детство мальчика останется безмятежным.

Но это все праздные размышления. Теперь мы столкнулись с реальной проблемой: как поступить с детьми. Петуния не сможет разрываться между домом и больницей. Так что выход остается только один — я должен забрать Гарри и Дадли к себе. Дом в Тупике Прядильщиков я отмел сразу. Этот адрес был слишком хорошо известен Дамблдору. Оставался Принц-мэнор и квартира в Лондоне. Поразмыслив, я остановился именно на ней. Принц-мэнор полон магии, а лондонская квартира — простое маггловское жилище, не более того. Пусть полностью скрыть от мальчика магию мне не удастся, надо быть реалистом и признать это, но постараться хотя бы свести все к минимуму мне вполне по силам. Приняв для себя решение, я поспешил успокоить Петунию:

— Конечно, они пойдут со мной. Не говори глупостей. Какая конспирация может быть в такой момент? Все, успокойся.

Я помог ей спуститься с крыльца и осторожно усадил на скамейку. Мальчишки как по команде вцепились в ее платье. Я же стал лихорадочно соображать, как мне решить вторую проблему: транспортировку семейства. Есть несколько вариантов: аппарировать со всеми по очереди в лондонскую квартиру — самый быстрый способ, но не самый безопасный для детей. Возрастное ограничение для подобного перемещения — пятнадцать лет, это со взрослыми. Самостоятельно — только по достижению совершеннолетия. И этот запрет не простая прихоть. Не помню точно, но что-то там связано с детской психикой и гипофизом. То есть с ростом. И мне очень повезло, что Азарика не совсем обычный ребенок. Я же сдуру аппарировал с ней практически через час после ее рождения. Хотя другого выхода у меня тогда просто не было. Как мне позже объяснил отец — на эльфов подобные ограничения не действуют. Но с остальными детьми так рисковать все же не стоит. А то, что Дадли еще и маггл, только усложняет ситуацию.

Переместиться через камин тоже нельзя: в доме Дурслей он хоть имеет доступ к общей сети, но пользоваться им — все равно что вывесить под окнами Дамблдора транспарант с надписью: "Я нашел Гарри Поттера, и плевать на твои планы, старый козел. Твой Северус". То есть, я хочу сказать, нас моментально засекут, как пить дать. Одно дело переправить кусок кабеля под чарами Удлинения, другое — толпу народа да еще и с Избранным ребенком в придачу.

Оставался последний, наиболее приемлемый способ: порт-ключ. Так, надо вспомнить, если у нас в запасе что-нибудь до Лондона.

Но тут мои размышления прервало тихое "мяу" со стороны калитки. Я повернул голову. Маленькая черная кошка сидела в паре метров от меня и гипнотизировала ярко-зелеными глазами. Эврика!

Быстро сделав шаг, я наклонился над животным и, чувствуя себя полным идиотом, быстро произнес:

— Зови свою хозяйку. Немедленно!

Беззвучной тенью кошка метнулась на улицу. Не прошло и пяти минут, как во двор вошла маленькая пожилая женщина и спокойно остановилась передо мной:

— Молодой лорд Принц, я полагаю? Чем могу быть полезной?

До этого дня мне не приходилось вступать в беседу с достойной миссис Фигг. С ней встречался пару раз отец. Но и он предпочитал общаться через маленьких подопечных этой хрупкой дамы. Но сегодня мне было просто необходимо воспользоваться ее камином. После всех размышлений я убедился, что это наиболее приемлемый и быстрый способ попасть в Лондон. Хотя он и не вписывается в план не посвящать Гарри в тайны Магического мира. Но с этим я уже почти смирился, на карту поставлена жизнь Вернона, а это намного важнее, чем все тайны Мадридского двора. Так что оставалось только выяснить, могу ли я воспользоваться камином миссис Фигг без ведома Дамблдора. Насколько я помнил, достойная кошатница была связна Непреложным обетом, как и я в недавнем прошлом. Неизвестно, как далеко распространяется контроль директора по отношению к ней и могу ли я рассчитывать на ее помощь.

Ответ миссис Фигг снял огромную тяжесть с моей души: мы вполне могли отправиться в Лондон через ее камин, не выдав при этом себя с головой. Докладывать о своих гостях она была не обязана. По большому счету, она была почти свободна во всем, за исключением клятвы следить за домом Дурслей до совершеннолетия Гарри Поттера и отчитываться о здоровье мальчика. Разум же достойной женщины был надежно укрыт магией ее подопечных.

Объяснив в двух словах Петунии план наших действий, я подхватил багаж, она взяла за руки мальчиков, и мы дружным строем отправились вслед за миссис Фигг в дом по соседству.

Внешне усадьба достойной ведьмы мало чем отличалась от дома четы Дурсль. Разве что буйно отросшая трава на газоне перед крыльцом и явно никогда не знавшие прополки клумбы указывали на эксцентричность хозяйки. Внутри дом и вовсе поразил меня чистотой и полным отсутствием запаха кошек. Хотя последние встречались буквально на каждом шагу. Они сидели на диванах, шкафах и креслах, лениво расхаживали по коридору и прятались под лестницей. Дадли и Гарри завороженно уставились на огромную корзину посреди гостиной, в которой среди десятка разноцветных клубков возились несколько крошечных котят. Но меня меньше всего интересовала эта кошачья идиллия. Наша конечная цель — камин — заставила практически застонать от разочарования: он оказался настолько миниатюрным, что поместиться в нем при моем немаленьком росте, да еще и с двумя детьми в придачу, представлялось довольно серьезной проблемой.

— Я не очень часто принимаю гостей, — поймав мой взгляд на камин, пояснила хозяйка дома. — Сама же предпочитаю аппарировать. Так что камин у меня в основном для отопления, уж не взыщите. Но он вполне исправен.

— Все в порядке, мэм, как-нибудь управимся. Может быть, взять их по очереди? — задумчиво протянул я, глядя на мальчишек. Но, услышав мои слова, они шустро спрятались за спиной у матери. Разлучать их при таких пугающих обстоятельствах — лишняя нервотрепка, это ясно. Что ж, пришлось согнуться в три погибели и перелезть через низкую решетку.

— Мама, что он делает? Он сошел с ума, да?! — первый подал голос Дадли, с ужасом наблюдая за моими телодвижениями.

— Залезайте ко мне, молодой человек, сейчас нам предстоит небольшое путешествие. Думаю, вам понравится. Гарри, ты тоже.

Петуния подтолкнула слегка упирающихся обескураженных пацанов к камину, и я плотно прижал их к себе. К счастью, мы вполне поместились. С трудом высвободив кисть, я взял летучий порох.

— Пойдешь вслед за мной, Петуния. Ничего не бойся. Четко скажешь адрес: "Лондон. Квартира Принц". Захвати только вещи. Ну, мы отправляемся. Лондон. Квартира Принц!

Бросив горсть пороха, я постарался прижать мордашки мальчишек к своей мантии, не хватало им надышаться сажи. Зеленые языки с воем взметнулись над нашими головами. После довольно короткого калейдоскопа чужих гостиных и кухонь мы практически вывалились из камина нашей лондонской квартиры. Моя поза никак не помогала сохранить равновесие, а вцепившиеся в меня пацаны только усиливали всю шаткость нашего положения. В общем, я благополучно свалился на ковер возле камина прямо под ноги удивленной Азарике. Гарри и Дадли, к счастью, оказались сверху на мне.

— Северус, кто это?!

Азарика озадаченно смотрела на нашу тесную компанию сверху вниз.

— Гарри Поттер и Дадли Дурсль. Они поживут у нас пару дней, — все еще лежа на полу, представил я наших маленьких гостей.

— Правда? Очень приятно, Азарика Принц.

Девочка выдержала паузу, ожидая ответных действий с нашей стороны. Затем удивленно приподняла бровь. Кого же она мне напоминает? Вот так и не вспомнишь сразу.

— Господа, потрудитесь подняться с пола. Северус, твое поведение недопустимо, — тоном первой дамы двора произнесла она и, сложив руки на груди, отошла на пару шагов. Вот некстати проявляется в ней воспитание. Очень некстати. Маленькая леди.

Я осторожно ссадил с себя совершенно дезориентированных мальчишек и поднялся сам. Как раз вовремя. В ту же секунду в камине появилась перепуганная Петуния, которую я чудом успел подхватить на лету. Так что хотя бы ей не пришлось валяться на нашем ковре.

— Все в порядке. Мы у меня дома.

Я осторожно поставил ее на ноги и отряхнул сажу с рукава.

— Спасибо, Северус, — миссис Дурсль рассеянно оглядела комнату и увидела Азарику. — Здравствуй, моя дорогая. Ты меня, наверное, совсем не помнишь. Я тетя Петуния. Ты так выросла.

— Здравствуйте, мэм. Конечно, помню. Вы та леди, у которой есть два мальчика. Это же они, да?

— Да, Азарика. Нам придется уйти с тетей Петунией, вы сможете посидеть сами до прихода дедушки? Я надеюсь на твое благоразумие, — поспешил вмешаться я. Сейчас было важно как можно быстрее узнать о состоянии Вернона. У Петунии вряд ли остались силы даже для беседы.

— Мы должны будем отправиться домой? — спокойно уточнила Азарика.

— Нет. Будете ждать здесь. Вообще пару дней мы проведем в этой квартире, может быть, больше. Кстати, а почему ты не в школе? Я же отвел тебя утром!

— Мисс Оливер заболела, и последних уроков не было. Мисс Роуз звонила тебе, но никого не было дома и она отвела меня прямо сюда, под дверь квартиры. Я уже подошла к камину, чтобы домой пойти, как тут появились вы.

— Понятно. Ты умница.

Азарика кивнула, полностью согласная с моим последним утверждением, и подошла к Петунии.

— Вы не волнуйтесь, тетя, я присмотрю за ними. Мы будем хорошо себя вести. И дедушка скоро придет. Не плачьте, — глядя на едва сдерживающую слезы Петунию, добавила она и взяла женщину за руку. — Все будет хорошо!

— Да, моя милая, — сестра Лили всхлипнула и грустно улыбнулась.

— Пойдемте со мной. Вам срочно надо умыться и почистить зубы, — обернулась Азарика к мальчишкам и, взяв их за руки, потянула в сторону ванной комнаты.

Нам тоже надо было торопиться. Наскоро вызвав Патронуса, я передал сообщение для отца и направился к выходу, увлекая за собой Петунию. Уже у самого выхода я заметил лежащую на тумбочке у вешалки книгу. Карло Коллоди "Приключения Пиноккио". Теперь все стало на свои места. Моя девочка представила, что она Мальвина. Да уж, не завидую новоявленным Пиноккио и Пьеро. Что-что, а играть маленькая леди очень любит. И делает это просто самозабвенно. С полным погружением в роль.

* * *

Ночь уже вступила в свои права, когда я вновь очутился на пороге квартиры. Вернон Дурсль не умер. И не умрет. Хотя маггловская медицина не давала ему практически ни одного шанса. Мы прибыли очень вовремя, еще пара часов, и ничто не смогло бы его спасти. К счастью, к умирающем родственников пускают по первому требованию. Да и вряд ли что-то могло остановить миссис Дурсль, если смотреть правде в лицо. Я назвался братом Вернона и даже сварганил паспорт, трансфигурировав клочок бумаги. Но он так и не понадобился. Оставшись на несколько минут без свидетелей у постели опутанного трубками и упакованного в несколько слоев гипса Вернона, я первым делом применил Диагностирующие чары. Картина удручающая. Перелом таза, позвоночника в нескольких местах, разрыв печени и селезенки, сотрясение мозга. Он перенес операцию и, надо сказать, врачи сделали все, что смогли. Но маггловская медицина далеко не всесильна. Бедняге Вернону оставалось надеяться только на чудо. И оно появилось в моем лице. Мне ничего не оставалось, как наложить на больного чары Стазиса и Укрепляющие. Это его не вылечит, но поможет дождаться комплекса зелий, которые мне еще надо сварить.

Увидев, в каком плачевном положении пребывает супруг, а главное, услышав приговор, иначе диагноз, поставленный врачами, я не мог назвать, Петуния буквально застыла. Ухватившись за руку мужа, она молча сидела и смотрела прямо перед собой. С огромным трудом мне удалось убедить ее, что не все потеряно и я смогу помочь Вернону. И оставался с ней до вечера, хотя разумнее всего было бы отправиться в мэнор варить зелья. Но я просто не мог бросить ее одну в таком состоянии. Наконец, уже ближе к ночи, мне удалось убедить ее хотя бы прилечь на кушетку возле мужа. Убедившись, что она заснула, я отправился домой.

В квартире стояла полная тишина. Должно быть, дети уже спали. Решив тихонько посмотреть, как они здесь устроились, а потом отправиться домой через камин, я пересек прихожую и вошел в гостиную. Сделав шаг в сторону спален, я буквально застыл от изумления и чуть не рассмеялся. Наверное, это была запоздалая истерика, не иначе:

На большом угловом диване, занимавшем добрую треть комнаты, устроилась очень живописная группа. Лорд Эвард мирно спал полусидя на мягких подушках, со всех сторон окруженный детьми. С одной стороны Азарика уложила свою белокурую голову на колени деда. С другой — Гарри и Дадли. Они даже во сне продолжали держаться друг за друга. Прямо сиамские близнецы, да и только. Правда очень разные: крупный, упитанный Дадли и хрупкий Гарри. Обе черные, вихрастые головенки уместились на коленях лорда Эварда.

— Мы тебя ждали, — шепот отца заставил меня вздрогнуть. — Ребята были уверены, что ты появишься из камина, и не хотели уходить.

— Прости, я задержался, — я устало сел прямо на ковер у его ног и попытался пристроить свою голову возле Азарики. — Их отец в тяжелом состоянии. Но жить будет. Петуния осталась с ним. Я отдохну пару часов и попытаюсь сварить для него Костерост, Кроветворное и Укрепляющее.

— Зачем варить? У нас полно запасов!

— Он маггл, отец. Я не уверен, что на него подействуют обычные зелья.

— Ах да, я все время об этом забываю, — Лорд Эвард помолчал, продолжая рассеянно перебирать мои волосы. — Ступай спать. У тебя был трудный день. Я сам размещу детей.

— Угу, — нечленораздельно промычал я. Вставать совершенно не хотелось, но отец был абсолютно прав.

Пары часов для сна оказалось вполне достаточно. Я проснулся полностью отдохнувшим и немедленно спустился в лабораторию.

Основная проблема адаптации зелий для применения магглами — обилие магических ингредиентов. Если я почти не сомневался в безвредности корня кувшинки, глаз муравьев и коры ясеня, то желчь двурогой жабы и хвост огненной саламандры внушали опасение. Так что основной целью моего эксперимента была замена экзотических составляющих на местные. Пусть и магические. Я был практически уверен, что магия этой земли благотворна для всех живущих на ней. Не важно, магов или магглов. И через три часа проб и ошибок экспериментальный образец был готов.

Оставалась самая малость — провести испытание. Ну не мог же я, в самом деле, напоить умирающего непроверенной микстурой!

Не мудрствуя лукаво, я размахнулся и ударил тяжелым чугунным ковшом по мизинцу левой руки.

Ау! Больно, дракл меня побери! У меня прямо звездочки перед глазами заплясали. И не успели они окончательно рассеяться, как в лаборатории возник встревоженный лорд Эвард и подскочил ко мне.

— Что случилось? Ты ранен?

Черт! Ну надо же было забыть? Вот мало мне было случая с гадюкой, честное слово! Охранные чары Наследника! Оказывается, он и не думал их снимать. Теперь он мне всю плешь проест, как пить дать. Не думаю, что его приведет в восторг мое членовредительство.

— Все в порядке, палец ударил. Ты бы уменьшил чувствительность чар, нельзя бегать за мной после каждой царапины.

Я старался придать лицу небрежное выражение, хотя боль продолжала пульсировать в поврежденной руке. Наверное, я перестарался с ударом, верхняя фаланга мизинца, похоже, раздроблена.

— Дай руку.

Я протянул кисть и вздохнул. Теперь нотаций мне не избежать.

Внимательно осмотрев мои пальцы, отец бросил взгляд на котел с остывающим зельем и практически прошипел:

— Ты идиот? Почему палец?! Мог бы ногу раздробить. А лучше — голову!

— Надо же было испытать...

— Правда?! А давай Глоток живой смерти на тебе испытаем? Заодно гроб примеряем! Ты вообще слышал о лабораторных мышах, крысах, морских свинках, в конце концов?

— Это долго. И потом, как понять действие зелья? И вообще, проверить, кости срослись или нет.

— Рентгеновский аппарат купи! — блеснув знанием маггловской техники отец. Затем подошел к котлу с моим зельем и принюхался. Удовлетворенно кивнув, он призвал колбу и отлил туда порцию жидкости.

— Пей давай. Экспериментатор хренов. Но предупреждаю: еще один подобный инцидент и я тебя высеку. А потом буду испытывать Заживляющее на твоей заднице! Я не шучу, нечего ухмыляться! Пей давай!

— Да, сэр!

Зелье предсказуемо было отвратительным на вкус. Но подействовало практически сразу. Разве что чуть по-другому болели восстанавливаемые кости. Во всяком случае, мне так показалось. Все время лечения лорд Эвард не сводил с меня глаз. Как будто еще минута, и я отправлюсь к праотцам. Когда я демонстративно постучал кулаком об стол, он, по-моему, еле сдержал вздох облегчения. Затем тщательно исследовал мою руку и удовлетворенно кивнул.

— Все в порядке. Тащи в Лондон свое варево. Должно помочь.

— Хорошо, пап. И прости, пожалуйста, я не хотел тебя беспокоить.

— Ладно. Но что бы больше этого не было.

Он, неожиданно, отвесил мне легкий подзатыльник и, активировав медальон, исчез из лаборатории.

Стремление магглов сделать деньги на всем подряд иногда поражало воображение. Госпиталь, в который попал Вернон, на первый взгляд больше всего напоминал торговый центр, но никак ни больницу в привычном смысле этого слова. Вчера я практически не обратил на это внимание, слишком встревоженный состоянием здоровья Дурсля. Но сегодня суета и столпотворение первых этажей больничного комплекса неприятно поразили меня. Здесь располагались магазины, кафе, рестораны, даже боулинг и ночной клуб. Я, конечно, не ханжа, но по-моему — это слишком. Учитывая, в каком состоянии сейчас находился Вернон, да и не он один, этот праздник жизни смотрелся по меньшей мере неуместно. Впрочем, это мое мнение. Никого, кроме меня, это, по видимому, не смущало.

Преодолев шумный балаган первого этажа, я поднялся на лифте на третий. Интенсивная терапия. Хирургия. Реанимация. Я кожей ощущал боль и страх навеки поселившиеся в этих стерильных стенах. К Вернону пускали только близких родственников. Считалось, что пребывая в глубокой коме, он мог слышать родные голоса. Наверное, это правда, но вид закованного в гипс тела мужа привел Петунию в состояние ступора. Она молча сидел у постели и держала его за руку. Увидев меня, она ровным безжизненным голосом произнесла:

— Доктор сказал, если он переживет еще одну ночь, то, возможно, выживет. Только на ноги ему не встать никогда. А возможно, и не сесть в постели. Это навсегда, Северус.

Она не плакала. Просто сидела и смотрела на посеревшее лицо любимого человека.

— Ты поспала хоть немного, Туни?

Я машинально назвал ее именем, которым ее звала в детстве Лили. Так же ее называл и Вернон.

Она лишь покачала головой. Блин, какой же я идиот! Надо было вчера вернуться со снотворным! Она же не могла заснуть. Еще пару таких дней, и госпитализировать придется уже ее.

— Не знаю. Вчера я легла, и вдруг мне показалось, что он уходит. Я не могу его отпустить, понимаешь? Вот только разожму руку, и все! Его не будет со мной. Я останусь совсем одна...

Ее глаза лихорадочно горели. Самое страшное — в них совсем не было слез. Я очень осторожно, как маленькую, погладил ее по волосам и прошептал:

— Он не умрет. Поверь мне, я принес лекарство. Как только он придет в себя, мы будем потихоньку поить его, и очень скоро ты сможешь забрать его домой. Но сейчас тебе надо отдохнуть.

— Ты принес лекарство?!

Петуния порывисто вскочила и, покачнувшись от слабости, схватила меня за плечи:

— Северус, умоляю тебя, дай мне его! Оно ведь поможет, правда?

Я осторожно усадил ее на стул и извлек из кармана два флакона. Универсальный укрепляющий бальзам и мой модифицированный Костерост. Риск, конечно, был, но я был практически уверен в благоприятном исходе моего новаторского лечения.

— Сначала этот Бальзам. Он поможет ему быстро очнуться и набраться сил. Для начала только несколько капель.

Я вынул пробку и осторожно помазал бледные до синевы губы Вернона. Эффект не заставил себя долго ждать. Буквально через пять минут его дыхание стало более глубоким, а на щеках даже проступил легкий румянец. Больше пока ничего сделать было нельзя. У меня не было диплома колдомедика, но зельевару в ставке Темного Лорда зачастую приходилось заниматься больными разной степени тяжести. Костерост нельзя вливать в бесчувственное тело, это я усвоил твердо. Пациент должен быть в полном сознании, хотя боль от сращиваемых костей довольно сильная. Но ни обезболивающее, ни усыпляющее давать ни в коем случае нельзя. Так что бедняге Дурслю еще предстояли веселые ночки. Хотя, если вспомнить, что ему грозило пожизненное инвалидное кресло, это все пустяки. Самым сложным будет скрыть от врачей слишком быстрое выздоровление пациента. Только сенсаций нам не хватает для полного счастья. Но об этом будем думать позднее. Сейчас главное, чтобы он проснулся и набрался сил. Жаль, что я мог пользоваться только малой частью своего арсенала. Все-таки магглы не воспринимали и десятой части колдомедицины. Даже Азарика, как оказалась, не могла заживить даже царапины на пальце у подруги-магглы. Она тогда очень расстроилась, но Мэнди мудро заявила, что от поцелуя подруги ей стало легче.

Что ж, Укрепляющего пока будет достаточно. Он постепенно приведет Вернона в чувство, не вызывая особых подозрений. Так что сейчас, главное убедить, а если честно, заставить Петунию немного отдохнуть.

Я взял с прикроватной тумбочки стакан с водой и достал флакон, предназначенный исключительно для миссис Дурсль. Отсчитав десять капель янтарной жидкости я безаппеляционно приказал:

— Выпей все до дна. Когда твой муж придет в себя, понадобятся силы. До дна!

Петуния с детской покорностью проглотила содержимое стакана. Умиротворяющее зелье имело мягкий снотворный эффект, а бессонная ночь и беспокойство ожидаемо многократно усилили его, так что она без сопротивления позволила уложить себя на кушетку и стянуть туфли.

— Он правда не умрет? — уже сквозь сон пробормотала она.

— Нет. Я обещаю — с ним все будет хорошо. Я же волшебник, Туни. Засыпай и ничего не бойся.

— Спасибо, Северус.

Через минуту она уже спала, трогательно положив ладони под щеку.

Я не стал задерживаться. По моим расчетам, она проспит не менее четырех часов. Вернону полагалось дать вторую порцию примерно через такое же время. Так что сидеть в палате особой необходимости не было. Наложив на всякий случай на Дурсля Сигнальные чары, чтобы любое изменение в его состоянии тотчас стало известно мне, я потихоньку вышел.

Коридор был пуст. Его стерильно-белая чистота почему-то действовала на меня угнетающе, поэтому я, не медля, направился к лифту. Но выйдя из-за угла, остановился как вкопанный, вытаращив от изумления глаза: Посреди белоснежного коридора маггловского больничного комплекса, стоял старый, морщинистый домашний эльф, облаченный в драную грязную наволочку, и в упор смотрел на меня.