Черный Принц (джен)

Звон разбитого стекла, доносящийся из лаборатории, заставил меня стремглав спуститься вниз по лестнице. Разумеется, маленькое чудовище было там, хотя ровно две минуты назад я оставил ее в детской с цветными карандашами и горячим желанием нарисовать мой портрет. Две недели в обществе Азарики выработали во мне просто молниеносную реакцию. Одной рукой я подхватил девочку на руки и беспалочковым Эванеско уничтожил шипящую массу на полу. Судя по насыщенному изумрудному цвету, это был последний заказ — притирание от морщин. К счастью, оно хотя бы не взрывоопасно и не токсично.

— А почему оно шипело?

Азарика, как ни в чем ни бывало, висела у меня на руке и болтала ногами.

Я не ответил. Просто сунул непоседу под мышку и направился в гостиную. Шутки шутками, а с набегами на лабораторию пора было заканчивать.

Усевшись в любимое кресло, я поставил Азарику перед собой и посмотрел ей в глаза. К сожалению, это не произвело на нее никакого впечатления.

— Где я сказал тебе быть, пока я готовлю ужин?

— В моей комнате, — с самым невинным видом ответила она.

— Почему ты меня не послушалась?

— Мне надоело рисовать, и я пошла посмотреть на красивые баночки.

— А я разве разрешал тебе заходить в лабораторию?

Она энергично замотала головой.

— Повторяю, почему ты меня не послушалась?

— Мне захотелось посмотреть на красивые баночки.

Так, начинаем все с начала. Этот ребенок сведет меня с ума! И смотрит такими невинными глазами, можно подумать, ничего не понимает. Все она понимает! Просто упрямая как гиппогриф.

За две недели, прошедшие с момента спонтанного похищения Азарики из приюта, я успел хоть немного изучить ее характер. Она редко капризничала, я ни разу не видел ее плачущей, но любопытство толкало ее на такие поступки, от которых у меня напрочь сносило крышу. Такое впечатление, что у меня в доме поселился маленький смерч, сметающий все на своем пути. В начале мне казалось, что она просто не умеет сидеть на месте. Но, когда я был вынужден посетить с ней детские магазины, она вновь удивила меня. Азарика вдруг превратилась в маленькую леди с безупречным поведением. Все продавцы были в восторге. Но чудо закончилось, едва мы переступили порог дома.

Если честно, во многом была только моя вина: воспитатель из меня получился аховый, я прибывал в полной растерянности. Никакого опыта общения с детьми у меня не было. Да я просто не представлял, как можно что-то объяснить ребенку ростом ниже обеденного стола! И, как дурак, только бегал за ней, пытаясь перехватить во время очередной эскапады. Она же все воспринимала как игру в перевертыши: нельзя — значит, можно, догоняю — надо убегать. А самое страшное, что я просто не мог на нее по-настоящему рассердиться, что бы она не натворила. И Азарика это, по-моему, прекрасно понимала. И пользовалась вовсю.

Несколько раз я снимал ее с дымовой трубы, хотя до сих пор не понял, как она туда залезла: левитировать она, слава Мерлину, пока не умела. О чахлых деревьях вокруг дома я вообще молчу, она почти каждый день пыталась обнаружить там птичьи гнезда. В гостиной она качалась на шторах, как маленькая обезьянка, а в ванной периодически возникал маленький водопад. В подвале происходили поиски сокровищ — вот знал же, что сказка про Али-бабу и сорок разбойников не подходит для такой маленькой девочки, но нет, прочитал! — а старый колодец исследовался в поисках змей или ежиков. Или змей и ежиков... Когда я — трижды идиот! — сказал, что в подвале может жить только злой дракон, она буквально поселилась там. А когда я извлекал ее оттуда, она сама напоминала маленького чертенка. Или трубочиста. Отмыть ее в конце дня стоило неимоверных усилий. Хорошо хоть, что она обожала купаться. А вечерние сказки теперь просила только о драконах. Мне самому они уже снились!

Установленный по периметру магический барьер не позволял ей покинуть двор. Так что похождения пока ограничивались моей скромной усадьбой. Но это только пока. Никаких иллюзий на этот счет я не питал. Ведь никакие охранные чары на нее не действовали. И маггловские замки не были препятствием.

Так что то, что ее в последнее время заинтересовала моя лаборатория, — настоящая катастрофа. И если мне не удастся убедить ее держаться подальше от моих владений, даже не знаю, чем это может закончится. Придется тогда вообще отказаться от варки зелий, а это единственный источник моих доходов. Поэтому, собрав всю волю в кулак, я процедил ледяным тоном:

— Азарика, твое поведение недопустимо. Я тобой очень недоволен. Я вынужден тебя наказать: после ужина ты немедленно пойдешь в свою комнату и не выйдешь оттуда до утра. И никакой сказки на ночь. Ты меня поняла?

Она посмотрела на меня с таким изумлением, что мне захотелось посмотреть на себя в зеркало, вдруг у меня выросли рога?

— Ты меня поняла?

Она быстро кивнула.

— Хорошо. Сейчас немедленно есть, купаться и спать.

Я взял ее за руку и направился в кухню. Ужин прошел в полном молчании. И купание тоже, без обычных брызг, хохота и ныряния. Надо же, вот уж не думал, что это на нее так подействует! И почему я раньше не додумался сделать подобное внушение?

Хотя, если честно, притихший ребенок совсем не радовал. Наверное, я успел привыкнуть к шумной возне и веселью. Может, мне только казалось, что все это время я скучал по тишине? В конце концов, дети должны шуметь, прыгать и безобразничать! Правда, не в моей лаборатории. Так что я взял себя в руки, вытер Азарику и отнес ее в спальню. Наказание нужно было довести до конца.

— Спокойной ночи, Азарика. Надеюсь, ты помнишь, что я тебе сказал?

От моего менторского голоса мне самому было противно.

— Да, Северус, — прошептала она и покорно залезла под одеяло. Чувствуя себя деспотом, я погасил свечу, зажег ночник и вышел из детской.

Звенящая тишина в гостиной. Нет, читать в полной тишине очень приятно. Но, увы, необходимо было прервать отдых и спуститься в лабораторию. Меня ждало несколько заказов, которые надо выполнить в ближайшее время. Тот небольшой запас денег, который мне удалось накопить в ожидании письма от сестры Мэри, стремительно истощался. Одежда Азарики, мебель в ее комнату, детское питание, все это пробило ощутимую брешь в моем бюджете. А за время общества непоседы я не сварил и десятка зелий, вырываясь в лабораторию по ночам. А жить на что-то надо...

Одолеваемый невеселыми мыслями, я поднялся в детскую, чтобы проверить, как там ребенок, а потом уже углубиться в работу.

Тихонько приоткрыв дверь, я заглянул в спальню. Кровать была пуста. У меня похолодело все внутри. Стараясь не паниковать, я осмотрелся и с облегчением обнаружил крошечную фигурку, съежившуюся в самом углу.

Что-то было не так. Раньше она никогда не пряталась по углам. Медленно, стараясь не напугать, я поднял ее на руки. Ночник осветил ее маленькое личико, по которому текли слезы. Она плакала совершенно беззвучно, как взрослая. Без лишних размышлений я усадил ее себе на колени и прижал к груди.

— Перестань, малышка, не надо плакать. Ну, что с тобой?

— Северус, — она тихонько всхлипнула и уткнулась носом мне в рубашку,— а ты отдашь меня назад в приют?

— С чего ты взяла? Конечно, нет.

— Но я ведь плохо себя виду, и ты сердишься. Значит, я тебе не нужна. А ненужных всегда отдают в приют...

Она мелко дрожала в моих руках, изо всех силенок цепляясь за рубашку. Маленькая испуганная девочка.

Острая щемящая боль сдавила мое сердце. Моя. Мне кажется, именно в тот момент я окончательно понял, что она моя. Только моя. Не важно, кто там постарался при ее зачатии, об этом лучше вообще не думать. Это просто мой ребенок, и все. У меня никогда не было близких людей. Отец меня не замечал, мать, возможно, и любила, но никогда не показывала этого. Лили... Сейчас мне иногда казалось, что я просто придумал свою любовь, чтобы заполнить вакуум в душе, ведь Лили была единственной, кто проявлял ко мне теплые дружеские чувства. Я потерял ее... Но сейчас на моих руках плакала маленькая девочка, только от абсурдной мысли, что я откажусь от нее. Она ждала меня в приюте и признала с первого взгляда, каким-то немыслимым, не поддающемся никакой логике образом, она узнала меня. Я нужен ей. А она нужна мне. Не как оружие в будущей битве, козырь в вечном предстоянии с Великими волшебниками, драккл их дери, а просто как ребенок. Мой ребенок. Дитя моего одиночества.

— Азарика, послушай меня, — я осторожно приподнял ее лицо за подбородок. — Я никогда, никому тебя не отдам. Запомни, никогда! Я очень тебя люблю, моя девочка.

— Правда?!

В ее глазах светилась такая надежда, что у меня самого навернулись слезы.

— Конечно, правда. Я могу рассердиться, могу поругать тебя, если ты будешь плохо себя вести, но я все равно буду тебя любить. И никому не отдам. Сегодня я рассердился за то, что ты одна пошла в лабораторию. Это очень опасно, ты понимаешь? Ты могла пораниться. Обещай, никогда не заходить туда без меня. Хорошо?

— Да, Северус, я больше не буду, правда! Я всегда буду слушаться! Всегда, всегда! Я тебя тоже люблю.

— Вот и хорошо, моя маленькая. Не надо плакать. Мы же обо всем договорились, правда? Ну все, все.

Я поцеловал ее мокрую щечку и уложил под одеяло.

— А сейчас, спи. Мне надо еще поработать. Нам нужны деньги, моя хорошая.

Она серьезно кивнула и послушно закрыла глаза. Но у самой двери меня остановил умоляющий шепот:

— Сев, ты можешь рассказать мне сказку? Самую маленькую. Я, правда, буду хорошей.

Когда сказка, разумеется, про дракона, была закончена, я наконец уединился в лаборатории.

Варка зелий всегда помогала мне сосредоточиться и все хорошо обдумать. А подумать было о чем.

Значит так: две унции корня кувшинки, пять капель желчи рогатой жабы, пять ножек гигантской сколопендры, три лепестка цветка папоротника...

Уже меньше чем через месяц Дамблдор ожидал ответа на предложение занять место преподавателя Зельеварения. Если вначале я сомневался, то теперь мне было абсолютно ясно, что переступать ближайшую пару лет порог Хогвартса с Азарикой на руках — верх безумия. Дамблдор не должен видеть мою девочку. А ещё лучше, не должен даже знать о ее существовании. Даже мне, при всей моей неопытности в этом вопросе, бросалась в глаза ее необычная магическая одаренность. Что же тогда говорить про директора? Через его руки прошли сотни маленьких магов, он то уж точно с первого взгляда заподозрит неладное.

Кроме того, старик в любом случае заинтересуется невесть откуда взявшимся у меня ребенком. Моя первоначальная идея выдать ее за мою внебрачную дочь вполне состоятельна, ведь общеизвестно, что в рядах Пожирателей не царили пуританские взгляды. Проблема не в этом, а в том, что я вовсе не уверен, что был единственным шпионом Светлых сил в стане Лорда. Вернее сказать, я уверен, что был там не один. А в таком случае нельзя поручиться, что Дамблдору ничего не известно о пребывании матери Азарики в подвале дома Лестрейнджей. Хотя эту тайну Волдеморт скрывал, по-моему, очень тщательно. Я сам узнал только потому, что требовались очень специфические зелья. А кроме меня, знали только Беллатриса и ее супруг. Но это насколько известно мне. Абсолютной уверенности это не давало. И если до директора дошел хотя бы слух о появлении Снежного эльфа в это время, то при виде Азарики он легко сможет сложить части этой головоломки. В чем в чем, а в его уме я никогда не сомневался. И тогда моя девочка обречена.

И даже если он ничего не знает, все равно, при его силе он сразу почувствует чуждую этому миру магию. Этого нельзя допустить. Надо найти способ укрыть ауру Азарики от посторонних. Должен быть способ. Но чтобы его найти, нужно время.

Вывод один: необходимо придумать вескую причину для отсрочки моего возвращения в Хогвартс. Это единственный выход из ситуации. Любую причину. О том, чтобы отдать Азарику на воспитание и отправиться туда одному, и речи быть не может. Нельзя подвергать ее такому стрессу. А значит, надо убедить Альбуса подождать пару лет. В принципе, это возможно, Избранный еще не скоро поступит в Хогвартс, а значит, мое пребывание там не так уж необходимо. Думаю, директор согласится на это, при условии, разумеется, что сможет меня контролировать. Только причина должна быть достаточно весомой.

Теперь вторая проблема: наше пребывание в Паучьем тупике небезопасно. Дорогой директор может нагрянуть с визитом в любую минуту. Я заблокировал камин, но когда это его надолго останавливало? Не думаю, конечно, что он будет взламывать мои чары, но моя упорная недоступность вызовет подозрения, и он может навестить меня и через дверь. Значит, мне нужен новый дом. Желательно в сокрытых землях. Или, на худой конец, среди магглов. И эта первостепенная задача, времени почти не осталось.

Легкая сиреневая дымка поднялась со дна котла и заискрилась радужными искрами. Зелье готово. Осталось остудить и разлить по флаконам.

* * *

Не откладывая решения проблемы с жильем в долгий ящик, я целую неделю упорно искал подходящий вариант. Меня бы вполне устроил маленький домик где-нибудь в глуши. С сухим подвалом для размещения лаборатории. Увы, ничего подходящего мне не попадалось. Либо жилье было слишком ветхим и не подходило для проживания с маленьким ребенком, либо заламывали непомерную цену. Что ж, я все больше склонялся к жизни среди магглов. В конце концов, я провел среди них большую часть своего детства.

А поведение Азарики меня приятно удивляло. С того памятного вечера я старался разговаривать с ней, как со взрослой. И это действовало. Если мне надо было варить зелье, я просто просил ее посидеть пару часов одной, на большее ее терпения все равно не хватало. Она серьезно кивала головой и устраивалась в гостиной с карандашами. Правда, когда я возвращался, изрисованными оказывались не только альбомные листы, но и скатерть и частично обои на стенах, но это такая мелочь. По-моему, с ее рисунками гостиная стала выглядеть только наряднее, так что я их не стирал. На поиски жилья я чаще всего брал ее с собой; она хорошо переносила аппарацию и на людях всегда вела себя безупречно. Правда дома исследования подвала, поиски птичьих гнезд и прыжки по лестнице не прекратились. Но чего я хотел от маленького ребенка?! Я и не рассчитывал на полную тишину и железную дисциплину. Так что жизнь налаживалась.

Однажды вечером мы сидели в гостиной. Я читал, а Азарика у моих ног, сидя на подушке, собирала из кубиков что-то наподобие башни или замка. Вдруг кто-то постучал в окно. Я вздрогнул и осторожно отодвинул край шторы. На подоконнике восседал огромный ворон. В его клюве был зажат свиток с черной сургучной печатью. Я открыл окно, и черная птица бесшумной тенью влетела в комнату. Сделав круг под потолком, он бросил мне в руки свою ношу. На оттиске печати я с изумлением рассмотрел изображение чаши, наполненной огнем. Малый герб Принцев. Вот уж никак не ожидал.

Засмотревшись на свиток, я не заметил, как ворон плавно спланировал и приземлился на верхушку замка из кубиков.

— Какая большая птичка!

Голос Азарики заставил меня обернуться, и я похолодел от ужаса. Огромная птица переместилась с чудом не рухнувшего под ее весом игрушечного замка на плечо девочки. Мощные когти пронзили легкую ткань домашнего платьица и впились в нежную кожу ребенка. Страшный изогнутый клюв перебирал ее волосы в паре сантиметров от глаза. При этом Азарика весело смеялась, с трудом удерживая равновесие под весом ворона.

Медленно, стараясь не разозлить пернатого хищника, я наклонился и аккуратно оторвал его от плеча ребенка. Затем, уже не церемонясь, выбросил в окно.

— Он тебя поцарапал?

При ближайшем рассмотрении никаких ран на коже я не обнаружил, хотя на платье виднелись дыры, как будто прорезанные острыми лезвиями.

— Нет. А куда улетела птичка?

— К себе домой.

Облегченно выдохнув, я вновь поднял отброшенный пергамент. Интересно, что от меня понадобилось моим чистокровным родственникам? Вернее, одному родственнику, последнему.

Моя мать, выйдя замуж за маггла, порвала всякую связь со своей родней и не обращалась к ним, насколько мне известно, до самой своей смерти. Когда я подрос и стал задавать вопросы, она нехотя отвечала, что ее мать умерла, а ее отец и брат живы, но не хотят с нами общаться. Скорее всего, это было правдой, ведь, ни когда я учился в Хогвартсе, ни позже мои родственники не проявляли ко мне никакого интереса.

Еще на втором курсе я узнал, что Род Принц принадлежит к семи Древнейшим кланам магической Британии. Ему более тысячи лет, и его история окутана тайной. Никто точно не знал, кто был родоначальником, достоверно известно только, что это было до вторжения викингов в Британию. Я был в восхищении. Такой древний и таинственный Род! Никто из моих сокурсников не мог похвастаться такими древними корнями. Довольно долго я даже подписывал свои книги "Собственность Принца-полукровки". Но потом я повзрослел, появились другие интересы. Служба у Темного Лорда, например.

Где-то на шестом курсе я узнал, что мой дед умер. Это не произвело на меня особого впечатления, да и как можно сожалеть о человеке, которого никогда не видел? А потом у меня не было ни желания, ни времени интересоваться жизнью моего последнего родственника.

За полгода до выпускного я потерял мать. Мы никогда не были особо близки, но все же она была единственным человеком, кто хоть немного любил меня. За день до похорон я оповестил лорда Эварда Принца, моего дядю, о ее смерти. Он ответил короткой запиской с сухими соболезнованиями. Это был первое и последнее его письмо. Больше мы не общались, и я практически забыл о его существовании.

А теперь в моих руках свиток с гербом отвергнувшего меня рода.

"Милостивый государь. Примите мои извинения за вынужденное беспокойство, но открывшиеся накануне обстоятельства не оставили мне выбора, и я был вынужден обратиться к Вам. К сожалению, открывшиеся мне сведения ни в коем случае не могут быть доверены письму, и это вынуждает меня обратиться к Вам с просьбой посетить Принц-мэнор, так как состояние моего здоровья не позволяет мне самому нанести визит, как того требуют все правила приличия. Если Вам будет угодно, я буду ждать Вас завтра в любое удобное для Вас время. Обещаю не злоупотреблять Вашим терпением и не задерживать дольше необходимого. Считаю необходимым отметить, что наша встреча не менее выгодна для Вас, чем для меня. Камин Принц-мэнора будет открыт для Вас.

С искренним почтением, лорд Эвард Сайрус Принц."

Однако. Мой почтенный родственник столь витиевато приглашает меня на чашку чая? Не похоже. Чтобы унизиться до приглашения жалкого полукровки в мэнор, блистательный лорд Принц должен быть как минимум на смертном одре. Как бы там ни было, я не стану пренебрегать единственной возможностью взглянуть на мэнор моего рода. Все же любопытство — один из самых сильных моих пороков, впрочем, иначе я не стал бы первоклассным зельеваром.

Мои мысли были прерваны стуком в окно. Оказывается, чертова птица никуда не улетела и ждет послания.

Мой ответ был лаконичен:

"Милорд, — он все же Глава моего рода, хочет он того или нет, — я принимаю Ваше приглашение и прибуду в Принц-мэнор завтра в 14:00.

С уважением, Северус Снейп."