Индивидуалист. Курс пятый (джен)

Но завтра нам не удалось поговорить о том, что я узнал на Астрономической башне — было не до того.

— Пятый курс, подойдите, — пригласила Розье, стоило нам показаться на лестнице.

Недоумевающе переглянувшись, мы с Теодором и одновременно с нами появившиеся в гостиной Паркинсон с Булстроуд подошли к старосте.

— Если будет возможность, идите к Тофти, — понизив голос, посоветовала она. — Старик добрый, готов подсказать и подождать, пока соберёшься с мыслями. Он точно не станет нарочно валить. А вот Марчбенкс лучше избегать.

— Экзаменатора вроде три? — нахмурилась Панси.

— Кто третий — я не знаю, — пожала плечами Летиция.

— Спасибо, — первым отмер я.

— Удачи, — вполне искренне улыбнулась Розье и махнула нам рукой, чтобы не мешали ей читать: пусть не СОВ, но экзамены предстояли всем.

Дождавшись Гойла, мы двинулись на завтрак.

Волнение нарастало постепенно и вот-вот должно было привести к взрыву, когда я почувствовал себя спокойно.

— Кажется, мне уже плевать, — удивлённо протянул я, прислушиваясь к себе.

— Может, тебе успокоительного бальзама в сок подлили? — хмыкнул Теодор.

— Если так, то отличная была идея.

Оглядевшись по сторонам, я отметил нервозность сокурсников, непривычное количество учебников на столах; среди гриффиндорцев нашлось немало тех, кто пытался освежить память, зачаровывая всё, что видел перед собой… Слизерин как обычно выглядел невозмутимо (в основном, на фоне остальных), но и мои соседи здорово переживали. А вот меня почему-то всё это перестало трогать. Я был готов к экзамену и знал это, а потому… Взгляд скользил по лицам учеников, пока не нашёл Патил. Едва ли не с мечтательным видом она смотрела на волшебный потолок и чуть заметно улыбалась: ну конечно, Тёмному Лорду не престало дёргаться из-за школьных экзаменов!

О чём они вчера с Поттером говорили? О какой разорванной связи шла речь? Близнецы упоминали, что рядом с Лордом у Поттера ужасно болит шрам, но рядом с Патил он явно не испытывает дискомфорта или тем более боли. О чём это говорит?.. Да и как может болеть шрам, которому больше десяти лет? И может ли быть так, что отсутствие боли — это и есть результат разрыва связи?

Найдя глазами Гринграсс, я вдруг задался вопросом, почему даже не попытался проследить за ней? Дафна утверждала, что передаёт приказы Лорда, то есть встречается с ним. Что Лорд в Хогвартсе — я давно не сомневался, но вот получить весомые доказательства, что это Патил, до сих пор не удавалось. Застань я девчонок за разговором… Получил бы Обливиэйт в лоб и думать забыл бы о них.

— Рон? — повернулся на моё приглушённое рычание Нотт. — Что ты опять надумал?

— Да ничего. Потом поговорим, — с досадой отмахнулся я.

После завтрака нас выгнали в холл, и учителя заперли Большой зал, подготавливая его. Двери распахнулись лишь через час — факультетские столы исчезли, заменённые одиночными партами. Флитвик с улыбкой махнул нам, приглашая войти, и, как только мы расселись, представил членов экзаменационной комиссии.

Вообще, всё прошло как-то даже буднично. Флитвик левитировал каждому пергамент и перья с чернильницами, затем — экзаменационный билет вопросами вниз. Нам пожелали удачи, и почти сразу следом поступил сигнал приступать.

Перевернув свой билет, я расплылся в улыбке: ничего сложного. Ни на что не отвлекаясь, я принялся строчить ответ, стараясь не растекаться мыслью по древу, но и не упустить ничего важного. Закончил я в числе первых; перепроверив написанное и исправив пару описок, я распрямился и обвёл глазами студентов.

Теодор быстро писал, Гойл задумчиво грыз перо, Малфой перечитывал свой ответ, Гринграсс лениво рассматривала членов комиссии. Гонг прозвучал через полчаса — наши ответы взлетели и четырьмя стройными рядами направились к столу преподавателей.

— Обед через час, а пока — отдыхайте, — взмахнув палочкой, Флитвик отпёр двери Большого зала, и мы направились на выход.

На обеде было много обсуждений первого экзамена: кому какие попались вопросы, кто как на них ответил. Я был уверен в том, что хорошо справился, и потому предпочитал отмалчиваться, чтобы не нервировать тех, кто не мог похвастать результатами.

После обеда Большой зал снова закрыли, как, впрочем, в холл, заперев в нём нас. Мы с Забини, не сговариваясь, ушли в дальний конец и устроились на широком подоконнике — наша очередь была в самом конце списка, так что куковать нам под дверями предстояло очень долго.

От скуки мы принялись перебрасывать вопросами; от чар перешли к трансфигурации, от неё к зельям, потом к истории. За три часа мы умудрились повторить весь материал, что изучали в течение пяти лет, и к тому моменту, когда перед дверями осталось человек пять, чувствовали себя готовыми к любым испытаниям.

Как вскоре выяснилось, зря мы вообще так боялись. Мне повезло попасть к тому самому Тофти, о котором предупреждала Розье. Милейший старичок доброжелательно улыбался и абсолютно искренне хвалил за каждое верно исполненное заклинание. Всего за несколько минут я получил столько комплиментов, что почувствовал себя едва ли не лучшим учеником школы. Чары всегда давались мне легко, да и с вопросами повезло, я не сомневался, что получу минимум «выше ожидаемого», а то и вовсе «превосходно».

В гостиной было мало народу, экзаменуемые поспешили присоединиться к тем, кто отдыхал вне стен замка. Я плохо представлял, где искать друзей, предполагая, что они вполне могли уйти в Хогсмид, и потому решил просто отдохнуть. И, как оказалось, поступил правильно, потому что на тумбочке у кровати меня дожидалась записка от Теодора: они действительно ушли в волшебную деревню и предлагали мне присоединиться, как освобожусь. Но желание куда-то тащиться отсутствовало напрочь, так что я завалился на кровать и решил заняться более полезным делом — упражнениями для увеличения магического потенциала.

О подслушанном разговоре я не то чтобы забыл, но и думать о новых загадках желания не испытывал.

* * *

После каждого экзамена мы чувствовали себя всё увереннее. На удивление гладко прошла трансфигурация, на зельеварении мне снова повезло с билетом; только нумерология заставила поволноваться: казалось, что я неверно решил один из примеров. Зато руны я сдал откровенно блестяще — но к ним я и готовился напряжённее всего. Серьёзные дисциплины были позади, оставался никому не нужный экзамен по истории магии.

— Если завалю, отец устроит мне «приятное» лето, — вздохнул Малфой, вместе с нами сидя в гостиной, уткнувшись в учебник.

— Да уж, это не Биннс с его совершенным игнорированием шпаргалок, — удручённо протянул Крэбб.

— Не думаю, что кому-то это важно. У меня сложилось впечатление, что ответы никто не читает внимательно, — заметил Уоррингтон, услышавший наш разговор. — По крайней мере, мы пришли к такому выводу. У меня «выше ожидаемого» было, а соответствие с учебником… ну… процентов на сорок, не больше: я забыл половину нужного и придумал половину ненужного, чтобы хоть что-то написать.

Все вздохнули с облегчением, но всё же продолжили чтение. Чтобы написать хотя бы «половину нужного», это «нужное» надо было сначала прочитать и запомнить.

* * *

Утром перед последним экзаменом пришло письмо от близнецов. Меня заранее поздравили с окончанием пятого курса, выразили надежду, что я не ударил в грязь лицом, и мимоходом сообщили, что сами Фред с Джорджем подали заявку на сдачу ЖАБА в Министерстве магии — их экзамены должны были начать сразу же, как комиссия освободиться в Хогвартсе. А вот дальше близнецы перешли к важному.

Прочитав письмо дважды, я передал его Джинни.

— Что думаешь? — негромко поинтересовался я, убедившись, что сестра дочитала.

— Сложно сказать, — дёрнула она щекой. — Я не то чтобы против, но…

— Рон, давай ты сейчас сосредоточишься на истории магии, а письмо ваших братьев вы обсудите позже? — подал голос Теодор. — Тебе бы, Джинни, тоже не мешало заняться повторением, всё же трансфигурация — наука серьёзная.

Мы с сестрой согласно кивнули: оба хотели попросить отсрочку от принятия решения.

Вскоре нас снова выставили из Большого зала, и мы принялись перебрасываться экзаменационными вопросами — уже привычной практикой, которая наглядно доказала свою эффективность. Однако, хоть и понимал я, что нужно сосредоточиться, получалось это плохо. Прыгающие строки — а близнецы не только говорили, перебивая друг друга посреди предложения, но и писали так же — стояли перед глазами, заставляя размышлять о предстоящей встрече с родителями.

— Прошу всех экзаменуемых проследовать в зал, — пригласила профессор Марчбенкс, и все мысли тут же покинули мою голову.

Впереди было самое сложное испытание: требовалось точно и полно воспроизвести бессмысленные, сухие страницы совершенно неинтересного учебника по истории магии.

— Удачи! — бросил кто-то, и я в числе прочих ответил тем же.

Мы расселись за одиночные столы, нам отлевитировали письменные принадлежности и билеты, и время пошло.

Билет мне достался не плохой и не хороший, потому что историю гоблинских восстания я знал довольно поверхностно. Но за предыдущие несколько дней я вдоволь начитался, так что о чём писать, имел представление. Имена гоблинских вождей не ввергли меня в панику, как Боунс, сидевшую слева от меня, но и не заставили радостно улыбаться, как Лонгботтома справа. Теодор уже что-то писал, Грегори я не видел со своего места, он был в том же ряду, что и я, только позади… Перестав отвлекаться, я обмакнул перо в чернила и вывел первую строку…

Профессора то и дело ходили между рядов, поэтому никто не обращал на них внимания. Специальные чары препятствовали любым ухищрениям и не давали списывать, а мы были не настолько глупы, чтобы возомнить себя умнее учителей и всё же пытаться, так что и дёргаться из-за их нахождения за спиной повода не было. Потому, когда Стеллер прошёл мимо меня, я даже ухом не повёл — дописывал концовку первого вопроса, всё же сумев вспомнить нужные даты.

— Мистер Поттер! Поттер! Что с вами?!

От неожиданности я поставил кляксу на пергамент; раздались чертыхания — я был не одинок в приключившейся неприятности. Обернувшись, я увидел затылки других учеников, смотрящих на склонившегося над лежащим на полу Поттером Стеллера.

— Что с ним?

— Поттер жив?

— Что произошло?

На вопросы студентов никто не торопился отвечать. Марчбенкс и Тофти спешили к коллеге… Поттер завозился, что-то начал втолковывать декану — я сидел далеко и не мог слышать его слов. Лишь последняя фраза долетела:

— Не надо меня в Больничное крыло…

— До конца экзамена осталось двадцать пять минут, — сухо напомнила Марчбенкс, и многие предпочли вернуться к своим пергаментам.

Что случилось с Поттером? Он вчера упоминал сны, мог ли он уснуть и снова увидеть тот же сон, что мучал его длительное время? Вполне мог… хотя это и странно — экзамен для сна не совсем подходящее время и место. Патил говорила о ловушке, в которую Поттера могут заманить, если он не освоит-таки окклюменцию. А эта ментальная техника в том числе помогает и защитить разум от насланных видений…

— Уизли! — зашипела сзади Гринграсс.

Я едва не подпрыгнул от неожиданности — не заметил, кто сел за мной. Не знаю, что она хотела, но спасибо Дафне, что выдернула меня из размышлений: времени оставалось всё меньше, а написать мне ещё нужно немало.