Близнецы не-Уизли (джен)

«Скандал в благородном семействе» так и не состоялся. Джордж даже немного разочаровался — он ждал от одиозной Беллатрисы чего-то невероятного, а вместо этого та оказалась хоть и эмоциональной, но вполне разумной дамой.

Или — ему просто повезло попасться ей на глаза в момент благодушного настроя, ведь не зря же отец моментально вскочил на ноги и оказался прямо перед ним, прикрывая…

— Белла, это Джордж.

— Джордж?.. — с недоумением повторила та и вдруг замерла. — Джордж?! — вскричала она, быстро сокращая дистанцию и замирая в нескольких дюймах перед деверем, во все глаза глядя прямо на Джорджа. — Мерлин! Стэн, ты нашёл их?! Нашёл — и не сказал?!

— Я…

Но слушать ответ Белла не стала, тут же оттеснив Рабастана в сторону, заключая Джорджа в крепкие объятия. Тягуче-сладкий аромат на секунду окутал его и тут же развеялся.

— Ты ужасно выглядишь, племянничек, но я, Салазар свидетель, счастлива видеть тебя наконец-то дома! — Джордж растерянно смотрел на отца, не в силах вымолвить ни слова. — А где Фредди? Эй, не молчи, где твой брат?! С ним всё в порядке?!

— Да, мэм, — промямлил он.

— «Мэм»?! — рявкнула ему прямо в лицо Беллатриса. — Я твоя тётя, кретин! Вот и зови меня «тётя Белла»!

— Да, мэм… то есть… Фред в порядке, тётя Белла.

— Умничка, — улыбнулась та и, стремительно развернувшись, во весь голос заорала: — Руди!!!

Джордж отшатнулся, Рабастан едва сдерживал улыбку, глядя на него, но молчал.

— Белль, нас штурмуют великаны? Чего ты орёшь посреди ночи? Всех боггартов распугаешь…

— Смотри! — приказала Беллатриса, вцепляясь в плечу Джорджа и выталкивая его на середину комнаты — навстречу Рудольфусу.

Немая сцена не затянулась, потому что тот соображал явно лучше новоявленного племянника.

— Джи? Ну здравствуй! — и без долгих вступлений тоже крепко его обнял.

Сказать, что Джордж был в шоке, всё равно что сравнить звон бокалов в буфете Норы из-за скачущих на втором этаже детей с десятибалльным землетрясением.

— Здрасти… — промямлил он, отступая к отцу.

Рабастан верно понял его затруднения и, усадив Джорджа в кресло, демонстративно указал на диван Белле и Рудольфусу.

— Джорджу нужно время на то, чтобы осознать ситуацию. Он не был готов ко встрече.

— В смысле? — не стала дослушивать Беллатриса.

— В смысле он совсем недавно узнал, кем был рождён. А Фред и вовсе сегодня впервые меня увидел.

Супругу переглянулись и изумлённо умолкли.

— Эм… Простите… — Джордж не был уверен, что стоит открывать рот, но уж очень его удивило поведение родственников. — А вы правда рады…

— Белль! — рявкнул Рудольфус, успев схватить подскочившую жену за руку и усадить обратно на диван.

Джордж даже не успел испугаться.

— А чего он говорит гадости? — пробурчала Беллатриса, но снова встать больше не пыталась.

— Джи, твоя тётя после Азкабана… э-э-э… стала ещё более импульсивной, — подобрал Рудольфус эпитет, — поэтому, пожалуйста, не обижайся на неё.

— Вообще-то, это он меня обидел…

— Простите, тётя Белла, — не веря, что и вправду произносит это, сказал Джордж. — Я ничего о вас не знаю, кроме того, что писалось в «Ежедневном пророке». А там, сами понимаете, хорошего было мало.

Беллатриса нехотя кивнула и поднялась. Оба Лестрейнджа тоже встали и, после секундного недоумения, Джордж последовал их примеру — правила этикета были ему едва знакомы.

— Не обижайся на меня, Джи, — сказала она и притянула его к себе, небрежно поцеловав в щеку. — Пока я не испортила тебе семейное воссоединение, пойду, пожалуй, спать.

Убеждать, что ничего она не испортит ни один из братьев не стал, и Джордж понял, что в этой семье не принято лицемерить. Это было приятным открытием, хоть и поражало.

Асинхронно пожелав даме хороших снов, мужчины вернулись на свои места, и в гостиной ненадолго повисло молчание. Что удивительно — не тягостное.

Джордж рассматривал ближайших родственников с искренним и живым интересом, всеми силами стараясь делать это не слишком навязчиво, и с каждым мгновением проникался к ним расположением. Это было абсолютно иррационально, но он ничего не мог с собой поделать — эти люди в его голове не имели ничего общего с осуждаемыми обществом Пожирателями смерти. Где-то на периферии сознания мелькнула и пропала мысль о том, что ему очень повезло с таким настроением, ведь Джордж правда хотел найти общий язык и сблизиться со своей настоящей семьёй, а как сделать это, если перед глазами стояли бы рисуемые Дамблдором картины зверств? Но Джордж уже думал о другом. О том, как с утра отреагирует на новых родственников Фред…

— Джи, ты наверняка наслушался о нас всякого, — подал голос Рудольфус, за время молчания в руках которого откуда-то появился бокал с тёмным напитком, — но ты не думай, мы не настолько ужасны. Не знаю, что тебе успел рассказать отец, но…

— Да ничего не успел, — досадливо поморщился Рабастан. — Говорю же, мы только-только познакомились…

— А я, кажется, ничего такого и не думаю, — с лёгким удивление произнёс Джордж. Помолчал немного и рассмеялся. — А ведь на самом деле — не думаю! После того как отец заставил прочитать ту книжку про Круциатус, я, кажется, уже вообще ни во что не верю. Скажите, а вы…

— Ты! Джи, ну ты чего? Я же твой родной дядя!

Джордж улыбнулся шире.

— А можно мне тоже того, что вы пьёте?

Мужчины переглянулись и одновременно фыркнули.

— Совершеннолетний же, — словно оправдываясь, пожал плечами Рудольфус, передавая материализовавшийся рядом с ним бокал.

— Да я и не возражаю, — отмахнулся Рабастан. — В конце концов, новостей слишком много для того, чтобы переварить всё это на трезвую голову.

Джордж поблагодарил и сделал глоток. Сравнивать было не с чем — ему ещё не доводилось пробовать что-то дороже огневиски из затрапезной «Кабаньей головы», а вот вкус покорил: крепко, конечно, но ни вони, ни позывов извергнуть влитую в горло мерзость, лишь необычное, но приятное послевкусие.

Беседа постепенно завязалась сама. От обсуждения коньяка перешла на спор об ужине, свернула на невозможность нормально поохотиться, чуть-чуть побуксовала на причинах этой самой невозможности и двинулась дальше — к насущному.

Джордж смаковал напиток и внимательно слушал. В новинку для него был не только коньяк, но и сам неспешный вечерний разговор. Он всё ещё невольно сравнивал отца с Артуром Уизли, но всего за неделю число сравнений заметно снизилось. Уж слишком они были непохожи. И всё же сейчас он снова сравнивал: братьев Лестрейнджей с Орденом Феникса. Прошлым летом да и на Рождество все Уизли почему-то жили не у себя дома, а в чьём-то чужом доме в Лондоне, — якобы семье членов Ордена так безопаснее, — и вечерами Артур частенько засиживался на запущенной кухне в компании других входивших в Орден волшебников. Джордж с братом в первые дни не упускали случая подслушать, о чём те беседуют, но узнали удручающе мало: маги пили, поносили Того-Кого-Нельзя-Называть и Пожирателей смерти… и, собственно, всё. Артур называл их друзьями, однако близнецы не понимали такой дружбы, когда для разговора не находилось ни единой темы, кроме пустопорожнего обсуждения одного и того же.

У Лестрейнджей же всё было совершенно иначе. Никакой натянутости, никаких неловких пауз, братья неспешно болтали обо всём на свете и, если даже не соглашались в чём-то друг с другом, не переходили на повышенный тон, а просто меняли тему.

— Ты совсем засыпаешь, Джордж, — заметив, что тот долго молчит, усмехнулся Рудольфус. — Иди спать. Завтра нам ещё с Фредом знакомиться, а это, я так понимаю, не будет так просто, как с тобой.

— Он же только сегодня отца увидел впервые, — заступился за брата Джордж. Однако спорить не стал и поднялся на ноги. — Спокойной ночи, отец, дядя.

Мужчины заулыбались.

— И тебе хороших снов, племянничек.

— Спокойной ночи, сынок.

Джордж поднялся на второй этаж, безошибочно найдя нужную дверь, и ненадолго замер. Хотелось зайти к Фреду, разбудить его и поделиться своими чувствами, но он сдержался. Эмоций было много, но это были его эмоции, а у Фреда должны были появиться свои собственные. Благо времени у них хватит…

Уже накрывшись одеялом, Джордж подумал, что возвращаться в Хогвартс — не лучшая идея. Решения он пока не принимал, понимая, что сначала нужно посоветоваться с Фредом, но с направлением определился. Он желал остаться здесь, в этом доме, с этими людьми, стать частью своей собственной семьи. Но просто пропасть и ничего не сказать Артуру и Молли было бы в корне неправильно! Да, он был очень обижен на них за то, что лишили его настоящей семьи, но всё же не настолько, чтобы забыть всё хорошее, что Уизли сделали для них с братом. А это означало, что встретиться придётся.

И лучше это сделать после того, как станет ясно, как сложатся их отношения с настоящей семьёй.

— Хогвартс придётся бросить, — пробормотал Джордж под нос.

Это было лучшим выходом. Сбежать из школы, провести с отцом, дядей и тётей полтора месяца, а потом как ни в чём не бывало «вернуться» в Нору на серьёзный разговор. И собрать всю семью Уизли…

Но распланировать всё он сможет позже, а сейчас — спать. Спать в отчем доме, где всё казалось незнакомым, но родным.

Джордж мечтательно улыбнулся и наконец-то заснул…