Эта тайна (гет)

Время истекло.

Альбус понимал, что он так и не успел ни к чему подготовиться, но иного пути не оставалось. Исходя из сумбурных слухов, которые утром пришли из Хогсмида, следовало, что ближайшей ночью Драко каким-то образом попытается провести в замок Пожирателей Смерти. Естественно Альбус немедленно вызвал дополнительную охрану. Однако риск того, что все решится именно этой ночью, оставался слишком велик…

Откладывать дальше визит в пещеру не представлялось возможным. Мальчик должен своими глазами увидеть, с чем придется иметь дело, когда Альбуса не станет.

Конечно, Гарри еще на втором курсе лихо расправился с дневником Тома Реддла, но тогда он действовал по наитию, не понимая, что перед ним. А сейчас… Альбус невольно вспомнил, как мальчик вышел из себя, узнав, что ни кто иной, как Снейп, подслушал судьбоносное пророчество Трелони в «Кабаньей голове». Судя по бурной реакции Гарри, можно было предположить, будто Северус виделся парню фигурой куда более значимой и ненавистной, нежели Том Реддл. Уничтожить крестраж? Да запросто! Самое то, чтобы спустить пар после такой новости.

Альбус недовольно покачал головой.

Все это было несерьезно, да и не к месту. Поиск крестражей — не увеселительная прогулка в Косой переулок с друзьями на выходных! Гарри ждала долгая и тяжелая работа. Хотя, увы, предстоящее путешествие в пещеру с потайным гротом более всего походило именно на увлекательное приключение. Но с этим ничего поделать было уже нельзя.

Альбус корил себя за то, что так затянул дело — тайное убежище Тома Реддла он обнаружил еще месяц назад. Поначалу Дамблдор даже обрадовался: такое Гарри точно понравится! Но прежде чем тащить в пещеру своего обожаемого мальчика, старик в одиночку прошел все уровни защиты и даже сумел забрать образчик зелья из чаши. Северус позеленел, узрев один из своих сомнительных шедевров, но хотя бы рассказал, чего следовало ждать от этой дряни. Что ж… мучительные, сводящие с ума галлюцинации на тему застарелых рубцов на совести. Зная Снейпа, Альбус ожидал даже чего-то похлеще, с обязательным членовредительством. Так что это еще ничего. Как-нибудь перетерпеть можно.

В порыве очередного картинного раскаяния, Северус, естественно, предложил составить директору компанию для очередного вояжа в грот. Но брать с собой Снейпа Дамблдор наотрез отказался. От Северуса того и жди, что он примет трагическую позу, и сам вылакает свою отраву. А выслушивать душещипательную историю о якобы бессмертной любви к почившей шестнадцать лет назад однокурснице, Альбусу совершенно не хотелось.

Уж лучше яд!

Выходками Снейпа Дамблдор был сыт по горло. Тем более некоторые притупляющие ощущения антидоты можно принять заранее. А со Снейпом разве что беруши втыкай.

А сам Альбус? Да что он мог наболтать под этим зельем? Единственное, о чем он по-настоящему сожалел и хотел исправить, была неожиданная и абсолютно бессмысленная смерть сестры, но это характеризовало Дамблдора с лучшей стороны. Еще немного покалывали воспоминания о недолгом американском романе, но несложившиеся отношения с блондинкой-легилиментом и вовсе выставляли Альбуса гетеросексуалом. Ну, а о чувствах, которые Дамблдор на протяжении всей жизни питал к ладным молодым людям с чертовщинкой во взгляде, он в глубине души как раз не жалел.

Тем временем директор спустился в холл, где по договоренности его должен был ждать Гарри Поттер. Юноша опаздывал, и Дамблдор устало осмотрелся, в очередной раз представляя, как будет выглядеть Хогвартс в трауре во время его похорон. Взгляд его медленно прошелся по старинному убранству замка и неожиданно зацепился за, казалось бы, ничем не примечательную сценку. У лестницы, ведущей в подземелья, стояла Аврора Синистра. Держась одной рукой за перила, она переминалась с ноги на ногу, несколько раздраженно беседуя с первокурсником в красном галстуке. Видимо, ей не терпелось спуститься вниз, а дотошный ученик задерживал и отвлекал. О том, что Снейпа спешно вызвали к Малфоям, она, похоже, не знала. Очевидно, некоторую неприятную часть своей шпионской деятельности Северусу удавалось от любовницы скрывать.

Юный гриффиндорец между тем не унимался и развернул перед носом нерадивой учительницы исчерканную звездную карту. Синистра нехотя достала очки и, наконец, заметила Альбуса. Даже на расстоянии директор почувствовал, как она напряглась, хотя Альбус миролюбиво улыбнулся, чуть склонив голову. Школьник тем временем даже проткнул в пергаменте дыру, пытаясь привлечь внимание к своей работе, но теперь это было практически невозможно, слишком уж Аврора задергалась.

Что будет с ней, когда Северус исполнит свой долг?

За этот год Альбус настолько увлекся занятиями с Гарри и поиском крестражей, что подзабыл о Синистре. Конечно, до него доходили вопиющие, возмутительные слухи: вместо того, чтобы порвать недостойные отношения с этой женщиной, Северус перестал их скрывать! Но разобраться с Синистрой все не хватало времени, хотя Альбус не сомневался: в эндшпиле этой фигуры оказаться не должно.

Ради ее же, да и общего блага.

К счастью, ничего не предпринял и Снейп. Аврора считала его едва ли не без вины виноватым, и, видимо, Северусу такое отношение грело душу, поэтому к предстоящим событиям он любовницу никак не подготовил. Теперь же, если эта ночь станет решающей, при наихудшем раскладе Аврору завтра же вызовут в Аврорат на очень неприятный разговор. Там до нее, наконец, дойдет вся правда о несомненно одаренном, но далеко не светлом зельеваре. Потом, если сможет, она сбежит из страны, и Северуса ничто больше не будет отвлекать от главной задачи.

Благо, Снейп до сих пор мучился угрызениями совести, свято веря, что чувство вины и есть любовь. Правда, Альбус и семнадцать лет назад здорово сомневался в чистоте и глубине чувств Северуса. Даже когда Снейп, со свойственным ему максимализмом, пообещал «что угодно взамен на безопасность Лили Поттер», Дамблдор не поверил, что подобный человек способен любить. Особенно учитывая, что на семью Лили он плевал с Астрономической башни.

Как ни крути, а Снейп в те времена был ему глубоко неприятен. Правда, позже, после гибели Лили, мнение Альбуса несколько изменилось. За всю свою долгую жизнь он не видел, чтобы мужчина так убивался по женщине.

И тут, глядя на Синистру, в голове директора неожиданно промелькнула одна нехорошая, прежде не приходившая ему в голову мысль. А не сломается ли Снейп, если Синистра его оставит? Слишком уж привязчив был Северус к женщинам, проявившим к нему участие…

Альбус не уделял Снейпу особого внимания, когда тот учился в Хогвартсе. Тогда главным проектом директора был крайне положительный мальчик-оборотень. Однако, шепоток о том, что слизеринец-полукровка повсюду таскается за маглорожденной гриффиндоркой, по учительской ходил. Все же такое случается нечасто.

Теперь же, двадцать лет спустя, Снейп потащился за Синистрой на Рождество в Париж… Альбус никак не прокомментировал это, но был глубоко поражен. Это красноречиво свидетельствовало о том, что Аврора веревки вила из Северуса, потому что Снейпу столица Франции даром не сдалась…

И вот это было серьезной проблемой. Слишком хорошо Альбус помнил, в каком состоянии пребывал Снейп после убийства Лили Поттер. Значит, риск того, что со Снейпом приключится рецидив, когда Синистра бросит его и сбежит на Континент, определенно был. Очень уж не понравилось Дамблдору, как Северус изменился в лице, когда разговор зашел об Авроре. Ужас, неподдельный ужас и отблески отчаяния — вот, что в тот момент ясно читалось на лице двойного шпиона. Он боялся потерять эту женщину и небезосновательно ждал, что это неминуемо произойдет. Уж если Синистра два года назад действовала всем на нервы своим заявлением об увольнении, то оставаться в Хогвартсе на правах брошенной любовницы волшебника, обвиняющегося в убийстве Великого Альбуса Дамблдора, она точно не станет.

М-да, если летом исчезновение Авроры виделось Альбусу наилучшим исходом, то сейчас его осенило, что это может поставить под угрозу абсолютно все!

Почему он подумал об этом лишь сейчас, когда времени действовать уже не осталось?!

Дамблдор еще раз как можно дружелюбнее улыбнулся и двинулся навстречу — другого шанса исправить досадную оплошность могло не быть.

— Чудесный вечер, профессор Синистра! — заговорил Альбус, раскинув руки.

— Несколько облачный, — настороженно ответила Аврора и покосилась на первокурсника. — Я как раз объясняла мистеру Клеменсу, что при таких погодных условиях заниматься наблюдениями совершенно бессмысленно. Неважно, насколько дурные предзнаменования вы якобы обнаружили, все равно… видно ничего не будет!

— Что ж, молодой человек, думаю, вам придется прислушаться к словам профессора Синистры. Магия не властна над погодой. Но, возможно, я могу вам немного помочь, ведь то, чего по-настоящему очень хочешь, имеет удивительную особенность сбываться! Ну-ка, посмотрим-посмотрим, что я могу для вас сделать, мистер Клеменс… — Дамблдор потянулся в левый карман лазоревой мантии и зашуршал фантиками. Аврора невольно закатила глаза: нарочито клоунское поведение директора перед учениками ее бесило. — А ну-ка, ну-ка… еще одна должна была остаться…

Первокурсник тоже скептически наморщился, следя за действиями директора.

— О! Да вот она! — Альбус извлек маленькую конфетку в мерцающей обертке и на манер фокусника игриво повертел сладость между тонких пальцев с длинными, ухоженными ногтями. — Положите на язык и загадайте маленькое, безобидное желание. Если почувствуете, что конфетка легонько укусила вас за язык, то желание обязательно сбудется.

— А больно укусит, сэр? — уже более заинтересованно спросил мальчик.

— Сомневаюсь, что профессор Дамблдор предложил бы вам нечто по-настоящему болезненное, — раздраженно сказала Аврора. Она была наслышана от Северуса о приставучем гриффиндорском выскочке, который обожал различную мерзость. Однако тут конфетка на ладони дернулась, будто начинка была живой, и Аврора брезгливо скривилась, не представляя, как Альбус ест эту дрянь.

— Хотел оставить себе напоследок, но, думаю, вам нужнее, мистер Клеменс, не так ли? — спросил Альбус и лучезарно улыбнулся мальчику. Тот конфетку с его руки осторожно взял.

— Доброй ночи, мистер Клеменс, профессор Дамблдор, — нетерпеливо проговорила Аврора, и, не дожидаясь ответа, направилась вниз.

— Я с вами, профессор! — неожиданно окликнул ее неугомонный ребенок. — Я как раз хотел зайти к профессору Снейпу! У меня накопились вопросы по…

— Профессор Снейп временно отсутствует в замке, — прервал речь Дамблдор и посмотрел прямо на Аврору, которая остановилась и машинально оглянулась. — Не сомневаюсь, что вам не терпится пообщаться с ним, но, боюсь, что это выйдет теперь не так скоро, как хотелось бы.

Аврора замерла на месте, понимая, что слова директора были адресованы ей, а не первокурснику. Значит, не показалось: директор нес привычный бред, хотя на самом деле собирался с ней о чем-то переговорить, и то, что это касалось Северуса, не оставляло сомнений. Однако правила идиотской игры заставили ее поддержать бессмысленную и утомительную беседу о погоде и сладостях. Затем гриффиндорец все-таки соизволил оставить их в покое, а разговор плавно перетек на такое же бессмысленное обсуждение французского кондитерского искусства. И лишь когда Аврора отчаялась и окончательно потеряла нить беседы, Дамблдор неожиданно накрыл ее так и лежавшую на перилах руку своей ладонью. От неожиданности Аврора посмотрела прямо в его небесно-голубые, необычайно живые и, несмотря на возраст, изумительно красивые глаза.

— Знаете, Аврора, я всегда завидовал женщинам. — Дамблдор сделал паузу, но Аврора лишь удивленно приподняла бровь. Тепло, исходившее от его морщинистой руки, волшебным образом успокаивало и расслабляло. — Думаю, вы хотите узнать почему? Я отвечу. — Он очень мягко улыбнулся, налаживая зрительный контакт. — Вся жизнь женщины —это история ее смелости в любви. Это талант, данный вам от природы. Талант многогранный и великий. Я видел пример самоотверженной любви матери к ребенку. То, что, не задумываясь, сделала та женщина… — Альбус глубоко вздохнул и сам на мгновение отвел взгляд, боясь вызвать у Авроры справедливые подозрения в легилименции. — Она всегда казалась мне особенной. Я помню ее девочкой одиннадцати лет и знал ее с того самого дня, когда Минерва опустила на ее макушку Распределяющую шляпу.

У Авроры перехватило дыхание. Дамблдор говорил о той самой Эванс. Имени он не назвал, но это было очевидно. Конечно, после такого Аврора напрочь забыла о предостережениях Северуса никогда не смотреть директору в глаза. Любопытство, смешанное с мазохистским желанием узнать о покойной сопернице как можно больше, побеждало здравый смысл. И Альбус, будто читая мысли, продолжал… С меланхолической улыбкой он вещал о светлом ангеле, который был абсолютно непримирим ко тьме. Он рассказывал о ее школьных годах, и говорил о том, что люди, окружавшие ее, менялись в лучшую сторону. Будто бы эта девушка выставляла вокруг себя незримую планку, к которой стремились те, кто хотел соответствовать ее высоким стандартам…

Аврора слушала Альбуса, в очередной раз ловя себя на мысли, что она всегда, всегда и во всем будет проигрывать Лили Эванс.

Внезапно Дамблдор замолчал и чуть сжал похолодевшую руку Авроры.

— Но у любви много граней. Не нужно сравнивать. Она любила дитя. Вы любите мужчину. Не всем дано умение принимать и прощать несовершенство… Лили это было не под силу.

И Аврора почувствовала, как начинает задыхаться от подкатывающих слез. Это были те слова, которые она так мечтала услышать. Было, было в ней хоть что-то, чем она превосходила Лили Эванс! Она ведь, и правда, любила Северуса таким, какой он был, принимая все его недостатки, и не требуя измениться.

— Я верю в вас, Аврора, — неожиданно изменившимся, очень серьезным тоном продолжил Дамблдор. — А теперь запомните мои слова. Не за горами время, когда Северус останется абсолютно один против целого мира. Разум будет твердить вам, что надо поступить по совести, но я прошу вас найти в себе смелость слушать только свое сердце. Помните, любить мужчину — ваш особенный талант.

С этими словами Дамблдор резко отпустил ошарашенную Аврору и, не прощаясь, направился к выходу во двор.

* * *

Аврора проснулась от чьих-то голосов, не понимая, что происходит. Она одетой лежала в очень неудобной позе на потертом диване в гостиной Северуса. Но его самого поблизости не виднелось. Сколько было времени, она не знала, настенных часов в этой комнате не было. Как она умудрилась тут заснуть, и чем кончился вечер, Аврора тоже не помнила.

Голоса доносились из кабинета, к которому шел потайной ход из личных комнат Снейпа. Там определенно кто-то спорил… Аврора прислушалась — Грейнджер! Ну что еще могло стрястись с этой девицей посреди ночи?

Нехотя поднявшись и потирая затекшую шею, Аврора направилась в ванную комнату. Отражение ее собственного заспанного, несколько отекшего лица заставило нахмуриться, хотя в эти дни она всегда себе не нравилась. Северус каждый раз издевался, что у нее очередное временное помутнение рассудка, но это не сильно утешало. Вздохнув, Аврора нанесла макияж и поправила прическу. Не могла же она показаться в таком виде!

Перед дверью в кабинет Аврора остановилась, соображая, точно ли стоит вмешиваться. Однако, услышанный диалог ее настолько встревожил, что, отбросив всякие сомнения, она распахнула дверь. Гермиона колдовала у двери, а Луна Лавгуд сидела на корточках перед лежащим на полу Филиусом Флитвиком и зачем-то дула ему на лицо. От появления Авроры обе девочки вздрогнули, а Грейнджер даже вскинула палочку в сторону Синистры, но, осознав, откуда появилась астрономичка, тут же залилась краской.

— Простите, профессор Синистра, — сказала Гермиона. — Мы не…

— Что здесь происходит? — спросила Аврора, переводя взгляд с гриффиндорки на Флитвика и обратно.

Гермиона попыталась объяснить, но слова ее звучали слишком сумбурно. Аврора наклонилась над Филиусом и сходу поняла, что это не простой обморок. Фините Инкантатем не сработало, значит, точно работа Снейпа… Но зачем ему понадобилось поднимать палочку на Филиуса? Ответа не было. Поколдовав с минуту над Флитвиком, Авроре все-таки удалось привести его в чувство. Правда, толку от Филиуса ждать не стоило: декан Когтеврана был совершенно дезориентирован, что случилось, он банально не помнил. Тогда Авроре стало по-настоящему страшно. Дурные предчувствия каменной глыбой давили сердце, хотя она старалась не подавать виду.

Все, что произошло дальше, казалось дурным сном. Замок не спал. В коридорах толпились ученики, портреты сновали с картины на картину. В холле на полу виднелись кровавые следы. Старосты пытались навести порядок, но так как в замок каким-то неведомым образом просочились даже родители некоторых учащихся, их никто не слушал. Маловменяемая Молли Уизли в домашнем платье и тапочках пробежала мимо Авроры по направлению к больничному крылу. Но все показалось ерундой, по сравнению с фразой Чарити: «Говорят, Снейп убил Дамблдора!»

Хотелось ущипнуть себя и проснуться.

Как убил? Дамблдор мертв? Да она же говорила с ним не далее, как минувшим вечером! А Северус… он не мог! Что за ерунда!

Аврора переспросила, но подробностей никто не знал… Кто-то видел, как он вел Малфоя к выходу из школы, кто-то слышал, что он бежал вместе с ворвавшимися ночью в Хогвартс Пожирателями Смерти. Аврора отказывалась все это понимать. Она искала взглядом человека, которого любила, но не находила. Казалось, сейчас он появится из-за поворота в летящей позади него мантии, сверкнет глазами, обругает, что высунулась из спальни, потом закатит глаза, и скажет, что Поттер бредит… Но его нигде не было.

Затем она, наконец, добралась до Большого зала. Барьерное заклинание закрывало проход для учеников, но для нее-то преграды не было. С замирающим сердцем она распахнула двери. Привычные обеденные столы убрали. Вместо них по центру возвышался постамент, укрытый алой тканью. Даже без очков Аврора заметила переливы лазоревой мантии с мерцающими звездами поверх красного… Вокруг толпились волшебники.

Аврора не понимала, как сделала эти нескольких шагов, но ей нужно было рассмотреть. Иначе она никогда не поверит, что Дамблдор действительно мертв… Очнулась она от того, что ее резко окликнула Минерва, попытавшись выставить вон. Кажется, декан Гриффиндора срывающимся голосом говорила, что «эта женщина» не имеет права осквернять Хогвартс своим присутствием. МакГонагалл была как не в себе, но Аврору ее слова в тот момент не сильно задевали. Смысл случившегося опускался на голову беспросветным мраком…

А потом зал оглушило хлопанье крыльев. Феникс, который до этого момента ронял хрустальные слезы на почерневшую руку хозяина, вспорхнул ввысь и растворился в воздухе под затянутым тучами потолком. В тот же миг раздалось протяжное, наполненное скорбью пение. Никто больше не видел волшебную птицу, но ее плач заполнил собой все. Через какое-то время кто-то шепнул Авроре, что ей и в самом деле лучше уйти, и она ушла…

Не задумываясь, Аврора направилась к себе наверх, но едва ли не перед поворотом к своим комнатам, столкнулась с волшебниками в красных мантиях, исследовавших предполагаемое место боя. Здесь тоже имелись кровавые следы. Авроре стало дурно. Один из мракоборцев подхватил ее под руку и, извиняясь за неудобства, предложил проводить до личных комнат. Но в то время другой, очевидно, более опытный напустился с расспросами, что она видела этой ночью, и где была, если не у себя. Отвечать было трудно, она путалась в собственных словах, и, в конце концов, расплакалась от бессилия. К счастью, в итоге ее все-таки пропустили в личные покои, но что там делать, Аврора не представляла. За окном светало.

По уму следовало принять зелье сна без сновидений, и хотя бы на несколько часов забыться, но она не могла. Аврора ждала, что от Северуса появятся хоть какие-то вести. Откуда-то сверху, со смотровой, доносились голоса мракоборцев, и она злилась, виня их в том, что Снейп не давал о себе знать. Убивая как никогда медленно идущее время, она раз за разом раскладывала карты, но выходила ерунда: убил, но невиновен, любит, но думает о другой, жив, но в безопасности не будет… Все это сводило с ума.

Утром под монотонный шум дождя она, в конце концов, задремала, но вскоре в дверь назойливо постучали. Увы, события минувшей ночи не оказались кошмаром. До этого момента с настоящим Аластором Грюмом Аврора почти не пересекалась. После того, как Барти поцеловал дементор, смотреть на человека, которым весь год притворялся Крауч, Аврора не могла. Теперь Грюм бесцеремонно расхаживал по ее комнатам в грязной обуви, сканируя глазным протезом обстановку. Это нервировало и давило. Казалось, настоящий Аластор вел себя даже хуже, чем Барти под оборотным. О том, что уважительного отношения от отставного мракоборца ждать не стоит, Аврора поняла с порога. Давненько ей так бесцеремонно не «тыкали». Вопросы звучали унизительно и мерзко, но рассказать что-либо Синистра действительно не могла. Она, и вправду, понятия не имела, чем занимался Снейп во внеурочное время. Сколько обид было из-за его молчания и скрытности, а сейчас это защищало их обоих.

В итоге Аврора выпалила, что готова хоть на сыворотку правды, хоть на легилименцию. Но максимум, что кто-то сможет узнать, это предпочтения Снейпа в постели! После того, как Аластор ушел, хотелось сжечь все к дементорам! Словно уродливый старик замарал не только мягкий ковер, но и всю ее жизнь.

Прийти в себя после его визита удалось не сразу. Какое-то время она без движения сидела на краю постели. Медленно приходило осознание, что она осталась совершенно одна. Северус исчез, не дав ни объяснений, ни надежды. Выходило, что вот так неожиданно и резко закончился ее долгий роман с волшебником, клейменным Темной меткой. В неполных тридцать шесть она внезапно снова одна. Было стыдно признаться, но Аврора давно воспринимала Северуса, как неотъемлемую часть своей жизни, и теперь вокруг стало пусто.

От бессонной ночи и утреннего стресса тошнило. Но неизвестность казалась страшнее всего, ей ведь так ничего толком и не рассказали. Поэтому она собралась с духом и покинула личные покои. Внизу Авроре встретился Флитвик. Увы, ничего конкретного и он поведать не смог. Никто, кроме Поттера, не видел, что произошло на Астрономической башне, а версию гриффиндорца она уже знала… Ах да, еще Филиус рассказал, что четверо гриффиндорцев находятся в больничном крыле в тяжелом состоянии. Жизням ничего уже не угрожает, но досталось Лонгботтому и Уизли крепко. Вроде как Сивый напал на младшую из рыжих, а старший брат вместе с другом бросились ее отбивать. Потом подоспел предварительно вызванный Дамблдором Билл Уизли. Тело Дамблдора из Большого зала убрали и теперь решают, где его следует захоронить. Часть учеников еще ночью разъехались по домам. Экзамены перенесены, управление школой взяла на себя МакГонагалл. Но Аврору волновало лишь то, что Снейпа больше никто не видел. В завершение всего, Филиус прямо сказал, что Минерва не расположена к диалогу. Смерть Альбуса она переживает тяжело и со всей гриффиндорской прямолинейностью настаивает, что Аврора должна незамедлительно покинуть замок.

Не то чтобы реакция Минервы стала для Авроры неожиданностью. После разговора с Грюмом она предполагала нечто подобное, но, выслушав Филиуса, она лишь устало улыбнулась. Он тоже советовал уехать, и, стоило признать, в его словах имелась логика.

А после обеда ей пришел вызов в Аврорат…

Она держалась, хотя каждое новое утро становилось тяжелее предыдущего. В день похорон Дамблдора Авроре настолько не хотелось выходить из спальни, что она тянула до последнего, рискуя снова привлечь к себе нежелательное внимание. На людях она делала вид, что не замечает перешептывания за своей спиной, но силы подходили к концу. На плаву ее держал лишь страх за Северуса. За него она переживала куда больше, чем за то, что стало с ее репутацией.

Но все же спуститься вниз было необходимо, хотя в голове мелькнула крамольная мысль вместо похорон наведаться на кухню. Ведь большинство эльфов наверняка выйдут проститься с директором. А поесть стоило. Особенно учитывая, что ужин, равно как и завтрак, Аврора пропустила, а вчерашний обед, который она просила доставить себе в комнаты, подали холодным и на удивление безвкусным. Кроме того, у нее фактически перестали убираться. Поначалу Аврора обвинила в этом МакГонагалл, но потом пришла к выводу, что эльфы и сами по себе отличались мстительностью, если дело касалось любимого хозяина. А Дамблдора эти твари превозносили. Да и Минерва бы до такого не опустилась. Зато декан Гриффиндора со свойственной ей прямотой заявила, что если займет директорское кресло, то первым делом наймет нового преподавателя астрономии. Уволить Аврору прямо сейчас ей не хватало полномочий.

Возможно, не выражай Минерва свою антипатию так открыто, Аврора бы уволилась сама, но теперь хотелось пойти на принцип. Впрочем, была и другая причина: казалось, что бегство будет признанием вины Снейпа. Хотя, как оправдать его на этот раз, она не представляла. Выходило, что даже Альбус предчувствовал свою кончину и, возможно, даже догадывался, что это сделает Северус. Но со свойственной Дамблдору эксцентричностью, вместо того, чтобы обезопасить себя, тот вонзил ей в сердце иглу, которая теперь отдавала болью при глубоком вздохе.

— Будешь хмуриться, скорей состаришься! Семь мимических морщин у тебя уже есть, а теперь и два седых волоса! — неприятным тоном заявило зеркало.

Аврора вздрогнула и, нацепив очки, посмотрела на отражение, которое, раздвинув на макушке пряди волос, указало на первую седину. Вглядываться, проверяя достоверность очередной катастрофы, Аврора не стала. Бросив очки на ворох непроверенных и теперь уже никому не нужных контрольных работ, она уронила голову на поверхность стола и зарыдала.

На траурную церемонию она, естественно, опоздала, но, вопреки опасениям, ее практически никто не заметил. В очередной раз искушать судьбу не хотелось — пусть Филиус и придержал для нее место, она отошла в сторону к Черному Озеру, где у берега дрейфовали русалы. Компания водяных гадов показалась Авроре наиболее дружелюбной, потому что они-то уж точно не знали, кто она. Так Синистра и стояла в тени высокого кустарника, когда от общей массы волшебников отделились двое: высокий мужчина с тростью чуть прихрамывал на левую ногу. Вторым был ученик старших курсов. Они беседовали, прохаживаясь вдоль берега, и в итоге остановились буквально в нескольких шагах от Авроры. Поттера она опознала сразу по одной только дерзкой позе, ясно выражающей несогласие и противостояние. Обычно мальчишка вел себя так, когда говорил со Снейпом, но, видимо, нахальное поведение вошло у гриффиндорца в привычку. Но кем был второй волшебник?

Аврора надела очки и вздрогнула от неожиданности — прямо ей в глаза смотрел не кто иной, как Министр Магии.

А в жизни Скримджер выглядел несколько иначе, чем на колдографиях. Однако, в чем дело, Аврора поначалу даже не поняла. Только отметила про себя, что лицо у него было приятное.

Скримджер не отводил взгляд. Не могла отвернуться и она, будто зрительный контакт с ним был магической дуэлью. Но только смотрел он не с осуждением, как почти все в Хогвартсе, а с заметным интересом. Его глаза горели. Умные и цепкие, проницательные и очень яркие. Высокие, четко очерченные скулы подчеркивали выразительность его светло-серых глаз. А тонкие, плотно сжатые губы добавляли необходимые нотки жесткости, гармонично завершая образ.

Тут Министр едва заметно кивнул в знак приветствия и она, наконец, заметила забавную деталь: Скримджер носил очки, хотя на журнальных снимках он всегда был без них. Очевидно, они-то и смягчали резкие черты. Лев пусть и не превращался в кошку, но будто бы сидел на короткой цепи и распалял желание поиграть со своим страхом, подойти ближе к клетке и, может быть, даже взяться рукой за прутья — главное, успеть вовремя отдернуть, не лишившись пальцев.

Невольно Аврора поймала себя на мысли, что ведь такие мужчины ей всю жизнь и нравились. Один за другим они предавали ее, бросали, больно ломали изнутри, но все равно притягивали взгляд. Только если последней и, пожалуй, самой большой ее любовью был разыскиваемый Пожиратель Смерти, то этот волшебник всю жизнь стоял по другую сторону баррикад.

Интересно, женат ли Скримджер? Любопытство было праздным, даже с нотками горечи, Снейп ведь на ней так и не женился.

Гарри Поттер тем временем, очевидно, выдав финальную дерзость, сунул руки в карманы и продефилировал назад к толпе школьников, где его поодаль друг от друга ждали Джинни Уизли и Гермиона Грейнджер… Однако, к которой из девиц подошел Избранный, Аврора не узнала, так как Скримджер, пригладив пышные полуседые волосы, двинулся ей навстречу.

Аврору обдало жаром — вот только этого ей сейчас не хватало! Но, похоже, схема работала безотказно. Мужчины, которых она даже машинально, без каких бы ни было планов выделяла из толпы так или иначе отвечали ей взаимным интересом. Что это было? Тоже врожденный талант?

Смешно, но лет шесть назад она бы умерла от счастья, получи возможность увлечь пусть уже и не очень молодого Министра Магии. А сейчас ей хотелось, чтобы он прошел мимо.

— Прошу прощения, если своим деловым разговором с мистером Поттером нарушил ваше уединение. В такой день каждый скорбит по-своему… — нейтрально заговорил Министр, очевидно намекая на то, что она не присоединилась к траурной церемонии.

— Я слишком поверхностно знала Дамблдора, чтобы скорбеть, но приличия вынуждают меня отдать дань почета человеку, под началом которого я проработала семь лет, — довольно резко отозвалась Аврора. Ее раздражало, что Скримджер заговорил с ней.

— Руфус Скримджер, — протянул руку Министр.

— Аврора Синистра, — пришлось пожать его руку.

— Я так и понял, — едва заметно кивнул Скримджер, и Аврора напряглась. С одной стороны, к ее облегчению, его интерес не был вызван их переглядыванием, но, в то же время, это означало, что он копал под Снейпа.

— Не припомню, чтобы мы были прежде знакомы, — ровно сказала она, не понимая, как себя вести.

— Я видел стенограмму вашей беседы с аврором Уилкинсом, — спокойно ответил Министр. — К ней, правда, не прилагалось вашей колдографии, но, как видите, узнать вас не составило труда.

Тут Аврора не на шутку напряглась: одной короткой фразой он расставил все точки над «i».

— Я польщена тем, что сам Министр Магии уделил время чтению моих ответов на не вполне деликатные вопросы.

— Быть может, вы не в курсе, но начинал я как мракоборец, — продолжил Скримджер.

— И, судя по всему, скучаете по прежней работе? — поддела Аврора.

— Вы правы. Политика дается мне слишком тяжело, в Аврорате все было как-то понятнее, — подкупающе просто ответил Министр и даже едва заметно улыбнулся, явно не возражая против ее шпилек.

— Но вас же, наверное, не заставляли занять этот пост? — спросила Аврора, стремясь перевести тему со своего допроса на что-то другое.

— Кто-то должен был взять это на себя. Иногда ради того, чтобы сделать этот мир лучше, приходится браться и за грязную работу.

Аврора усмехнулась.

— Что ж, судя по статьям в «Пророке», Министерство под вашим руководством справляется на отлично.

Скримджер какое-то время внимательно изучал ее взглядом, но было совершенно непонятно, что он думает, хотя глаза у него были, не в пример Снейпу, ясные.

— Добра от паники не будет. Думаю, вы прекрасно понимаете правила игры, но меня удивляет другое, мисс Синистра. Этот юноша, мистер Поттер, он высказал мне те же претензии, что и вы. Но в случае с Поттером я понимаю его недовольство, а в вашем все выглядит несколько сложнее.

— Отчего же? — с вызовом спросила Аврора. Но Министр молчал, и это здорово выводило из себя. В конце концов, она не выдержала и сорвалась: — Северус не убивал Дамблдора! Я слышала, что заявляет Поттер, но я как никто знаю Снейпа. Он… не мог. Я ручаюсь…

Тут Аврора осеклась, понимая, что Скримджер каким-то образом вынудил ее едва ли не признать вероятность вины Снейпа.

— Знаете, кто еще всегда ручался за мистера Снейпа? — Скримджер оглянулся в сторону гроба с телом Дамблдора, а затем посмотрел на Гарри, который разговаривал о чем-то с донельзя расстроенной Джинни Уизли, и после продолжительной паузы неожиданно спросил: — Что вы думаете об этом парне, мисс Синистра?

— О Гарри Поттере? — удивленно уточнила Аврора. — А что я должна о нем думать? Он один из моих учеников, и моя обязанность относится к нему так же, как к остальным. Хотя он доставляет немало хлопот, но все подростки такие.

— А мне он нравится, — неожиданно живо признался Скримджер.

— Судя по тому, как он с вами разговаривал, ваша симпатия не взаимна.

— Неудивительно. Ведь я в очередной раз предлагал ему лгать, а такие люди как Поттер очень тяжело смиряются с неизбежностью лжи в этом мире.

— Зачем же предлагали? — нервно спросила Аврора.

— Это моя обязанность, как главы магического мира. Однако это лишь укрепило его веру в правильность собственных решений, и я не могу винить его за это. Я тоже когда-то считал, будто зло невозможно победить бесчестными методами.

Аврора невольно стрельнула глазами, а Скримджер зачем-то стал рассказывать, как в молодости отказывался применять пыточные заклинания на допросах по делам Пожирателей Смерти. Затем, внимательно следя за Авророй, он почему-то упомянул историю Барти Крауча-младшего, которого отец отправил на стажировку в Отдел магического правопорядка как раз в то время, когда сторонники жестких мер продавили разрешение на использование запрещенной магии в ходе следствия. Сам Скримджер тогда якобы старался меньше времени проводить в стенах министерства, предпочитая дуэльную схватку переговорам за круглым столом, а Барти набирался ума-разума… Чем это закончилось, теперь все знают.

Говорил Министр пронзительно, с душой, а Аврора изумлялась. Она ведь не ошиблась! Скримджера она тоже чем-то зацепила, хотя это было абсурдно — любовница подозреваемого в убийстве великого светлого волшебника и Министр. Она не сомневалась, что разум продавливал в мозгу этого отставного мракоборца желание засадить ее в соседнюю от Северуса камеру, но магия самой природы заставляла красоваться перед ней, стараясь выставить себя в наиболее привлекательном свете.

Захотелось его осадить, тем более он, похоже, и вправду видел в Поттере себя в юности.

— Не представляю, чтобы Гарри Поттер смог заниматься политикой. Когда нам от вас прислали Амбридж, он не вылезал из отработок. Ума не хватало лицемерить.

— Долорес была сложным человеком, — уклончиво ответил Скримджер. — С ней часто приходилось непросто. Но и вы тоже непростая, мисс Синистра. Вы осторожно, но методично нападаете на меня, видя, что я позволяю. Но я-то знаю, что вы ранены, а значит, уязвимы. Вы — лакомый кусочек для хорошего дознавателя. Правда, тут мы с Аластором никогда не сходились во взглядах. Я считал, что мы не имеем права нарушать закон. А он видел перед собой лишь одну цель — упечь преступника в Азкабан. Средства достижения этой цели его не волновали. С ним за последние дни вы ведь тоже успели побеседовать. Я вижу это по вашему взгляду.

Аврора тут же отвернулась, и Скримджер снова улыбнулся.

— Не бойтесь, я не владею легилименцией.

Аврора приподняла бровь, все же не решаясь на него посмотреть.

— Вот как? А было бы полезно для вашей деятельности, — защищалась она, чувствуя, как лев перешел в наступление.

— Как сказать, как сказать, — покачал головой министр Магии. — Хорошему аврору такие навыки не нужны. К легилименции и пыткам прибегают волшебники, неспособные без помощи магии разобраться в чувствах других людей. А я понял о вас все по одной лишь стенограмме.

— Занятно, что вы до сих пор чувствуете себя скорее мракоборцем, нежели Министром Магии, — Аврора терялась все сильнее, не понимая, как с ним разговаривать. На ее счастье, тут к Министру подошел молодой волшебник в строгом костюме и что-то коротко шепнул на ухо.

— Что ж, меня ждут неотложные дела, но, думаю, мы еще встретимся, мисс Синистра. И я смею лишь надеяться, что увижу вас на правильной стороне, — он снова сделал паузу, пронзительно глядя ей в глаза. — Уверяю вас, еще не слишком поздно. В случае необходимости я обещаю вам защиту.

— Благодарю, но это без надобности, — вежливо улыбнулась Аврора.

— Ошибаетесь, — Скримджер снял очки и убрал их во внутренний карман пиджака, очевидно, собираясь уходить. — Знаете, я не раз видел семьи Пожирателей Смерти. Вы не больно-то похожи на их женщин. Впрочем, формально вы ведь ему никто. Не забывайте об этом. Пожиратели Смерти ценят лишь собственность. Тех, кто не связан с одним из них кровными узами, они, не задумываясь, раздавят. Но я могу помочь. Обратитесь ко мне, если решите для себя покончить с этим. Вы ведь не наивная школьница, чтобы сломать себе жизнь из-за романтических иллюзий? А сейчас еще раз прошу меня извинить, пора произнести официальную речь перед прессой.

И еще раз кивнув, он ушел. Как ни странно, разговор с Министром придал ей смелости. Все-таки это был второй человек после Филиуса, который вместо обвинений предложил ей поддержку.

Однако спокойно досидеть до конца церемонии прощания Авроре все-таки не дали. Стоило Флитвику ненадолго отлучиться, как к ней подсел Люпин. К тому, что последние несколько дней ее персона вызывала у окружающих нездоровый интерес, Аврора уже привыкла, но запас учтивости неумолимо иссякал. И если внимание Скримджера ей хотя бы польстило, то Ремус приятных эмоций не вызывал. Она сложила губы в натянутую улыбку.

Люпин тоже завел шарманку о великой утрате, хотя взгляд его выдавал очевидное любопытство. Видимо, ему уже сообщили пикантные подробности ее личной жизни. Прямой вопрос задать было неудобно, поэтому Люпин заходил издалека, каждый раз подчеркивая глубину собственной скорби. В конце концов, Авроре надоело притворяться, что она не понимает намеков

— Простите, Ремус, если покажусь грубой и бесчувственной, но мне кажется, Дамблдор не хотел, чтобы вы впали в уныние. Жизнь идет дальше, — холодно ответила она, игнорируя очередной подкат к теме ее отношений со Снейпом.

— Что же, возможно вы правы. Жизнь идет дальше. Альбус не раз говорил, жизнь — это любовь. А любовь… — Ремус глубоко вздохнул, а потом посмотрел на Аврору как-то немного странно. — Знаете, я ведь женюсь…

Аврора удивленно вскинула брови, а Ремус демонстративно оглянулся на Тонкс, которая была чуть в стороне от ряда стульев.

Вот оно что! Любовь заканчивается браком. Неприятно стало даже на физическом уровне.

— Поздравляю. Мальчик или девочка, еще, видимо, неизвестно? — ядовито проговорила она.

— Что? — Ремус изменился в лице.

Авроре даже стало немного стыдно. Это было грубо и слишком цинично, но остановиться она уже не могла.

— Извините, Ремус. Это была глупая шутка. Я… тоже на нервах, — Аврора наиграно хлюпнула носом. — Просто я прекрасно помню Тонкс в школе, я ведь преподавала у нее на седьмом курсе. Вот и подумала, что еще могло заставить ее… — она опустила взгляд на потертые края старенького пиджачка, — остепениться.

Но Люпин как будто не понял ее слов. Он ошарашено смотрел перед собой, и Аврора догадалась, что его испугала сама перспектива стать отцом. Намек на то, что без отягощающих обстоятельств за него никто в здравом уме не пойдет, он пропустил мимо ушей. Только извиняться все равно не хотелось, пусть ему тоже будет погано.

Больше Ремус не проронил ни слова, так и сидел погруженный в свои размышления. Аврора тоже молчала, думая о том, почему он так испугался, словно не знал, что от этого дела бывают дети. Странно, что эта мысль раньше не приходила ему в голову. Когда мужчина спит с женщиной, такое может случиться даже несмотря на все меры предосторожности. Тем более, что в зельях Люпин не смыслил. Это Снейп, не больно-то доверяя аптечным средствам, все годы готовил для нее противозачаточное самостоятельно. И за шесть лет осечек не происходило. Зельеваром он был действительно непревзойденным. От его снадобий даже выровнялся ее вечно скачущий цикл. Эталонные двадцать восемь дней.

Внезапно Аврора побледнела.

Со всем этим кошмаром она совершенно забыла о такой важной детали, привыкнув, что проблем быть не может. А ведь двадцать восьмой день уже прошел! Месячные должны были начаться… кажется, в день смерти Дамблдора!

Холодок пробежал по спине. Задержка была всего несколько дней, но на фоне привычного графика — это казалось приговором.

Аврора испуганно огляделась, а затем поднялась со своего места и прошла между рядами к замку. За спиной в очередной раз волной поднялся шепот, но дотерпеть до конца действа было невозможно. Ее мутило, а от головокружения немного пошатывало. Нужно срочно заглянуть в маленький говорящий календарик в выдвижном ящике письменного стола. Плевать, что эта вещица наверняка отпустит гнусный комментарий. Надо проверить точно!

Торопливо поднимаясь наверх, Аврора в панике прикидывала варианты. Беременность можно проверить зельем, но обращаться к Помфри она не хотела, а покинуть территорию Хогвартса мешала расписка, данная в Аврорате. Наверняка они не имели никакого права брать ее, но тогда Аврора об этом не подумала… Ладно, не важно! Значит, надо приготовить самой — благо все пароли от комнат Северуса она знала. Это не такая уж проблема, но что делать, если все подтвердится? Перспектива оказаться незамужней тридцатишестилетней беременной ведьмой, которую бросил подозреваемый в убийстве Альбуса Дамблдора Пожиратель Смерти, выглядела крайне дерьмово.

Хуже не придумать!

А если сохранять беременность, то нужно убираться из Англии.

И это при том, что Снейп был единственным из ее мужчин, от которого она в принципе была согласна родить ребенка… Только что теперь ждет его ребенка в этой стране? Пусть Северуса и разыскивали как свидетеля, но Скримджер ясно дал понять, что это вопрос формулировки и нестабильной ситуации в Министерстве Магии… Значит, надо бежать.

Ах, если бы только Северус был здесь… Но где его искать, не представляла ни она, ни весь Аврорат…

Значит, решение придется принимать в одиночестве.

Бросить все ради некоего абстрактного младенца и вероятно больше никогда не увидеть Северуса? Или оставаться тут, прервав беременность в надежде на… На что? Очевидно на то, что все уляжется, или Северус как-то даст о себе знать. И даже если все не вернется на круги своя, то так или иначе они будут вместе, даже если все обвинения — правда… Сердце подсказывало именно это, хотя разум твердил, что надо бежать.