Мой домашний ягуар. Игра в танец (гет)

Униформа морд-сит удобна в бою, не сковывает движений, плотно облегает, в меру защищает. Единственный ее минус в том, что от холода она ни грамма не уберегает, и без шатра я замерзаю основательно. Хоть рядом и горит костер, и хоть постовые не забывают подбрасывать в него хвороста, я умудряюсь продрогнуть уже к полуночи. С одной стороны мы более-менее защищены лесом, но вот от озера, открытого всем ветрам, эти ветра как раз и приходят. Я просыпаюсь от стука собственных зубов и, пользуясь случаем, сдвигаю подстилку ближе к огню. Констанция спит по другую сторону от него, используя в качестве одеяла одного из солдат, который рад даже просто касаться ее, поэтому без возражений жмётся к ней всем телом. С ним она, кстати, тоже не говорила, просто потянула за рукав, проходя мимо, а дальше он все понял сам.

— Вас согреть, госпожа Кара? — лежащий неподалеку от меня д’харианец отрывает голову от своего плаща, служащего сейчас подстилкой.

— Да ты, должно быть, не теплее сосульки, — с сомнением говорю я, он хлопает себя по груди.

— Прохладный, госпожа. Но можно ведь тело об тело.

Не нужно мне его «тело об тело», и без него не помру.

— Спи, солдат, мне ничего не нужно.

Он кивает и опускает голову. Не знаю, разочарован ли он, но до его надежд и желаний мне дела нет и не будет.

Огонь делает свое дело, согревая в достаточной мере, а от ветров я спасаюсь сумкой, поставленной за спину. Морд-сит привычно одиночество, и правда в том, что это наш выбор. В одиночестве этой ночи нет никакого вреда, лишь шкатулки беспокоят меня сейчас, но на них будет утро, будет новый день, так что я закрываю глаза, ощущая теплое блаженство огня и веру во что-то лучшее, что ждёт нас впереди. Нет, морд-сит не мечтательницы, мы — люди дела, пустые надежды нам неведомы, но у меня навязчивое ощущение, что скоро случится что-то глобальное, что изменит нашу жизнь к лучшему. Не знаю почему, но я ощущаю, что как сейчас к огню, так и по жизни я начинаю двигаться к чему-то важному и значимому, и это, определённо, хорошо.

Наступившее утро, однако, показывает, что далеко не всё хорошо. Констанция еще с рассветом уходит куда-то в лес с кводом, перекидывая все поиски на меня, а они оказываются снова такими же бестолковыми, что за день до этого.

— Я вернусь в деревню, — решаю я и подзываю двоих солдат. Пусть я имею дело с кучкой умирающих крестьян, но охрана мне не помешает. Если я действительно хочу найти шкатулки, то должна меньше времени и энергии тратить на потасовки с деревенскими «героями».

Деревня кажется заброшенной. Если и осталось ещё несколько здоровых селян, они сидят тихо.

— Обыскать каждый дом, — велю я. — Каждую щель и каждый угол. Шкатулки нам нужны сегодня.

И пока д’харианцы шныряют по домам, я лишь считаю кресты на дверях, выведенные жидкой глиной. Чума прошла по всем домам, кроме одного, но и из-за тех дверей я слышу утробный кашель.

Я не знаю, что ощущаю при виде этих крестов, но они совершенно точно мне не нравятся. Может я и оружие господина, но мне отчаянно хочется мира. Хоть на время.

* * *

Ричард остановился и поднял кулак, призывая своих спутников последовать его примеру.

— Что не так? — голос Кэлен прозвучал обеспокоенно, она огляделась на всякий случай, но тихий лес не предвещал опасности.

— Следы. Гляди, — Ричард присел и тронул землю у своих ног. — Много следов. Кони, люди.

— В этих местах нечасто можно встретить хотя бы одного коня, — подал голос Зедд, Ричард кивнул.

— Именно. Деревня бедная, торговцы сюда не ездят, вельможи этими путями не пробираются, а ближайший д’харианский форт в пяти часах пути. Если лошади здесь, значит они целенаправленно двигаются в деревню.

— Дженнсен.

Этого имени было достаточно, чтобы все поняли, что Кэлен имела в виду. Если в эту глухомань и забрели гости, то только по одной причине — шкатулки Одена смогли отследить.

Сами они оказались здесь случайно. До последнего момента их целью было только скрываться от Рала и изучать Книгу Сочтенных Теней, но то, что Ричард обнаружил внутри, резко развернуло их компас в сторону этих мест.

Это случилось вечером первого дня, когда Ричард, пристроившись у очага, изучал тексты книги, понятные лишь ему одному из всех живущих. Зедд тогда отправился с Ливией и Эйданом до дома епископа, а Кэлен старалась не мешать, держась в стороне. Но Ричард читал так долго и усердно, что девушка не выдержала и подсела ближе.

— Лёгкое чтеньице?

По правде, до того, как прозвучал ее вопрос, Ричард и не замечал никаких неудобств. Чтение так увлекло его, что он и не отдавал себя отчёта, насколько сложный текст, какие замудрёные завороты, да и вообще, какое жуткое освещение вокруг.

— Ну я бы так не сказал, — Ричард улыбнулся, взглянув на Кэлен, но тотчас перевел глаза на книгу. Не хотелось терять ни минуты времени, потому что он понимал, что в этот самый час Даркен Рал, вполне вероятно, проворачивает очередную свою хитрость.

Исповедница рядом с ним тихо вздохнула. Этот вздох показался Ричарду таким печальным, что он снова перевел на нее взгляд.

— О чем ты думаешь?

Кэлен ответила смущенной улыбкой.

— Я думала о художнике. О мире, который он создал… Было бы неплохо бывать там… иногда…

Она подняла на него глаза, и в них читалась неуверенность. Ричард всегда считал, что его чувства к ней очевидны, но теперь он вдруг подумал — что, если она не знает? Что, если ей кажется, что ее чувства не взаимны, не нужны ему?

— Я тебя понимаю.

Он сказал это и замер, задумавшись, действительно ли этих слов будет достаточно? Как бы то ни было, но Кэлен снова улыбнулась, мягко и благодарно.

— Ладно, читай свою книгу, — она провела по его спине ладонью, как бы невзначай, и принялась разбирать лежащую рядом сумку.

Ричард снова перевел взгляд на листы, буквы на которых при таком освещении были едва различимы. Взгляд зацепился за знакомое слово, и Ричард вздрогнул. Прочитал текст еще и еще раз, затем приблизил книгу к огню, чтобы убедиться, что глаза не лгут.

— Не может быть!

Кэлен в ответ на его возглас оторвалась от сумки.

— Что такое?

Ричард протянул ей книгу, забывая, что она понять текст не в силах.

— Здесь сказано, что есть лишь один способ победить Рала, — от волнения он говорил быстро и сбивчиво. — Чтобы низвергнуть хозяина всего, Искатель должен овладеть магией Одена.

— Одена… — выдохнула Кэлен обреченно. Оба они прекрасно помнили, чем закончилась их предыдущая попытка сложить шкатулки. — Чтобы сделать это, мы должны вернуть шкатулки и собрать их вместе. Когда мы сделали это… — девушка замолчала, и лишь ужас в ее глазах подсказал Ричарду, что про себя она закончила фразу.

— Я чуть не стал таким же злом, как Рал, — озвучил он общую мысль.

Это, определенно, был не лучший вариант, но ежели другого просто не оставалось, спорить с Книгой Сочтенных Теней не приходилось — они дождались Зедда, взвалили сумки на плечи и двинулись в путь, за Дженнсен, за шкатулками.

Путь был долгим, во время немногочисленный привалов Ричард не отдыхал, читал, и суть книги всё больше открывалась ему.

— Как трава в поле — ветру, все клинки покоряются Одену, — прочитал он однажды, лежа под сотнями ярких звезд. — Воля всех склоняется перед волей того, кто владеет магией.

Ричард потер глаза, пересохшие до неприятного зуда, Зедд заметил это.

— Ты читаешь всю ночь. Пожалуй, тебе стоит поспать.

Но о каком сне могла идти речь, когда голову Ричарда атаковал рой мыслей, беспокойный и неутихающий?!

Он сел ровнее, чтобы оказаться ближе к деду. Кэлен спала в паре метров от него, и Ричард перешел на шепот, чтобы не разбудить ее.

— Судя по всему, для того, чтобы победить Рала, я должен сложить все три шкатулки Одена в следующее полнолуние. — Он вздохнул. — Но я уже собирал их вместе, и тогда их магия превратила меня в чудовище. Если бы Дженнсен не разделила их, то я бы возможно уже вырезал города в Д’Харе.

Зедд остался полностью невозмутим. Это качество иногда восхищало, а иногда и раздражало, и Ричард не знал, какое из чувств сейчас сильнее.

— Тогда магия Одена овладела тобой, — сказал волшебник. — Научись и ты владеть магией Одена.

— И как же?

Ричард знал, что ответа нет. Зедд, конечно, всегда показывал себя мудрым и находчивым, но против такой силы могли ли быть у него секреты?

— Читай дальше, — Зеддикус кивнул на книгу. Что ж, с этим советом Ричард поспорить не мог, Книга Сочтенных Теней, и правда, таила в себе много чего полезного. Что, если в ней были ответы на его вопросы?

— Оден — прожорливый волк, — прочел он ближайший абзац, который попал ему на глаза. — Его мощь под стать только его ненасытному аппетиту. Только одна сила может тронуть сердце зверя и приручить его.

Ричард отложил книгу и взглянул на деда. Волшебник сидел, протянув озябшие руки к огню, задумчиво глядя вдаль.

— Какая магия может приручить могущество Одена, чтобы можно было безопасно им пользоваться?

— Я в жизни не слышал о магии сильнее магии Одена, — задумчиво проговорил Зедд, пошевелив пальцами над пламенем.

— Ты как-то сказал, что самая сильная магия мира не сравнима с любовью, — припомнил Ричард, чем вызвал у старика грустную улыбку.

— Просто старое выражение.

Ричард бы принял это без борьбы, но вдруг ему пришла одна мысль, слегка безумная, но он готов был поверить во что угодно.

— Старее Книги Сочтенных Теней?

Зедд метнул в него заинтересованным взглядом.

— О чем ты?

— О том, что единственная сила, что может тронуть сердце зверя — это любовь, — Ричард перевел взгляд на спящую Кэлен и ощутил, что он не ошибся. Он не знал чувства сильнее того, которое испытывал к этой девушке.

Зедд, кажется, тоже начинал понимать, что к чему.

— Прикосновение любви… — он также взглянул на Кэлен, но его взгляд выражал не нежность возлюбленного, а надежду старика.

Ричард более не сомневался. «Только с помощью исповедницы можно узнать истинный смысл Книги Сочтенных Теней»*. Внезапно эти слова, которые он прежде не понимал, обрели для него смысл.

— Исповедь, — прошептал он едва слышно, и сердце сжалось от страха. — Я должен быть исповедан…

Он понимал, что если он ошибся, то магия исповеди опустошит его, но разве могли они не рискнуть?

— Ну конечно! — Зедд явно воспрял духом. — Прикосновение исповедницы умерит магию Одена, и ты не превратишься в тирана, и в то же время сила Одена умерит магию любви, и бездумным ее рабом ты не станешь. — Волшебник перевел взгляд на внука, и в глазах его Ричард заметил решимость.

— Зато ты сможешь сделать послушного раба из Даркена Рала. Поговорим с Кэлен.

Ричард не дал деду подняться, схватил его за рукав и тверже усадил возле себя.

— Нет, Зедд, подожди. Насколько я ее знаю, больше всего она боится навредить мне. У нас есть только одна шкатулка. Пока мы не заберем две другие у Дженнсен, нет смысла говорить Кэлен. Еще рано.

Этот разговор случился три дня назад, и теперь их «рано» могло превратиться в «никогда», потому как беда явно пришла сюда раньше них.

Оставив товарищей в укромном местечке, дальше Ричард решил пойти сам. За плечами была долгая жизнь в Вестландии, где он промышлял охотой, часто подрабатывал проводником, выслеживал дичь и таился от диких зверей. Та простая однообразная жизнь стала хорошим основанием всем его навыкам, сделал из него того, кем он и должен был быть всегда — воином, способным остановить тирана. Только Ричард более не был уверен в том, что справится с поставленной задачей. Он был не таким воином, каким должен был быть. Вот Денна могла бы сделать идеального Ричарда Сайфера, которому превыше всего было бы дело. Неидеальный Ричард же обладал рядом слабостей, одной из которых была его сестра. Ради благополучия Дженнсен он готов был утратить такие нужные ему шкатулки Одена. Лишь бы сестра была жива.

Глубокий след от как минимум дюжины лошадей привел его к самой деревне. Выходить на открытое место Ричард не стал, притаился в кустах с мечом Истины в ладони. Ему не нужно было видеть их, он знал — д’харианцы здесь. И пусть ни одной из лошадей замечено не было, как и пеших солдат тоже, но перевёрнутые телеги, битые черепки и перекошенные ограды говорили сами за себя.

Оставаться в его укрытии было не менее опасно, чем приближаться к деревне, потому что, судя по всему, эти люди, что учинили здесь разгром, далеко не ушли. Обратных следов, по крайней мере, Ричард не увидел. Возможно, конечно, что потом они направились на запад, но безопаснее было предполагать худшее — они всё еще здесь, и они в любой момент обнаружат его.

Ричард перебежал от дерева к дереву, на жалкий метр приблизившись к деревне. Можно было попытаться слиться с крестьянами, набросив на голову капюшон плаща, но, во-первых, смешиваться было не с кем, потому как улицы были абсолютно безлюдны, а во-вторых, хотя это уже не имело никакого значения, свою заплечную сумку Ричард оставил у Зедда и Кэлен, и тот самый плащ находился в ней, где-то между Книгой Сочтенных Теней и шкатулкой Одена.

Дом Шона, давнего знакомого из Сопротивления, еще издали запестрел большим красным крестом на двери, Ричард нахмурился, так как это не предвещало ничего хорошего. Рискнув выяснить, что и как, он рванул к дому, толкнул дверь и, к счастью обнаружив ее не запертой, укрылся внутри дома. В жилище было темно. Ни света свечи, ни огня в камине. Ставни — и те были заперты.

— Есть кто? — Он старался не повышать голоса, чтобы не привлечь внимания извне. Никто не ответил, лишь скрипнула половица откуда-то слева. Ричард вовремя отклонился — крепкий тесак просвистел у него перед носом и врезался в подпору. В неясном свете прохудившейся крыши мелькнула светловолосая голова.

— Шон! — Ричард узнал мужчину и поспешил выставить руки вперед, надеясь этим остудить пыл товарища. — Это я, Ричард!

Шон замер с занесенным над головой тесаком, и в следующий миг отшвырнул его к стене.

— Прости, — он обхватил голову руками и осел на пол. — Не думал, что нападу на Искателя.

Товарищ был так разбит, так подавлен, что Ричард не на шутку встревожился. И вовсе не потому, что тот только что едва не отправил его на тот свет.

— Шон, скажи, что происходит? — Ричард присел над мужчиной и тронул его за плечо. Шон задрожал и отшатнулся.

— Даркен Рал узнал, что мы прячем Дженнсен, и в наказание напустил магическую чуму на деревню. Мэрили умерла ночью, а теперь заболела моя малышка… — Шон заскрежетал зубами. — Рал обещал дать нам лекарство только за голову Искателя!

Ричард старался рассуждать здраво, не лезть в прошлое и не бередить свежие раны товарища. Он подал ему руку, помогая встать, и спросил лишь одно:

— Где Дженнсен?

— Д’харианцы шли к нам, — ответил Шон, отряхивая штаны от пыли. — Она схватила шкатулки и убежала. За секунду до их прихода.

Волнение пробежало по венам Ричарда, когда он представил, что может сделать Даркен Рал с его сестрой, попади она к нему в руки.

— Мы найдем ее, — пообещал он. — Но сперва давай поможем твоей малышке.

Шон не стал скромничать и отнекиваться, наоборот, охотно кивнул.

— Всех заболевших отвели к холму Грешника, я провожу. Возьми с крючка мой плащ, д’харианцы еще бродят поблизости.

Ричард и не сомневался в этом, поэтому надел плащ и накинул капюшон на голову.

— Сходим за Зедом, — сказал он. — Волшебник поможет больным.

Ричард не был уверен наверняка, под силу ли его деду такое, но хотелось верить, что людей еще можно спасти. Понимать, что все их беды приключились исключительно из-за него, было хуже всего.

Лагерь, который установили в лесу для больных, представлял собой ужасающее зрелище. Всего за один вечер заразу подхватило более двадцати человек, четверо из которых уже умерло.

— Наши зовут ее «огненная лихорадка», — поведал Шон. — За то, что она распространяется быстрее ветра. Ни до кого не дотрагивайтесь!

Кэлен, которая хотела помочь старой упавшей женщине встать, отпрянула.

— Лихорадка мгновенно попадет в вашу кровь от одного лишь прикосновения.

Слова Шона были вовсе не обязательны, Ричард и его спутники уже поняли принцип действия проклятья.

Они вошли под тент, растянутый между деревьями, где на грубых покрывалах лежала маленькая девочка, по чьему лицу растянулись как ветки черные вспухшие вены.

Ричард догадался, что это дочь Шона. Когда они привели Дженнсен к нему в прошлый раз, ни жены, ни дочери поблизости не было, и Ричарду стало вдвойне не по себе от того, что женщину, которая погибла из-за него, он даже не знал в лицо.

— Тому, у кого пылают вены, немного осталось, — в голосе Шона не было грусти или злости, просто спокойное принятие. Он присел над дочерью, протянул к ней ладонь, но не коснулся.

Сердце Ричарда болезненно сжалось. Он знал, что даже представить не может, каково сейчас отцу, который в такой тяжелый час не может даже обнять своего умирающего ребенка.

— Зедд, ты ведь вылечишь ее? — спросила Кэлен, на лице которой сейчас можно было различить целую гамму страданий.

— Да, вылечу, — голос волшебника звучал задумчиво. — И, пожалуй, еще нескольких. Но для этого я должен каждый раз вытягивать болезнь из их тела в свою кровь. Мне нужно будет время, чтобы исцелить самого себя после каждого больного. Если я заберу слишком много или не успею очистить свою кровь, я буду обречён, как все в этом лагере. Но выбора нет.

Ричард видел, что Зедд настроен на борьбу, но понимал, как понимал и каждый из них — волшебник не успеет спасти всех.

— Буду брать тяжелые случаи, чтобы спасти тех, кто на пороге смерти, — рассуждал старик. — Но за это время легкие случаи будут обращаться в тяжелые. Это будет трудно. Но, я думаю, реально.

Ричард ответил ему кивком. Зедд позаботится об этих людях и о себе, юноша знал это. Но также он знал, что где-то там бродит бедная хрупкая девушка, которая не сможет защититься.

— Мы должны найти Дженнсен, — нетерпеливо напомнил он. — Когда шкатулки будут у нас, я соберу их вместе и заставлю Рала дать лекарство.

— Ричард, мы даже не знаем, где ее искать и жива ли она, — напомнила Кэлен. — А у этих людей нет времени.

Ричард понимал это, как понимал, что с хитрым Ралом можно справиться только ответной хитростью.

— Если бы вы добыли мою голову, — обратился он к Шону, — куда бы вы отнесли ее?

Шон почесал макушку.

— Да к озеру. Там расположился д’харинаский отряд.

— Если бы я исповедала кого-то из них, — оживилась Кэлен, — мы бы узнали, что произошло с Дженнсен и где сейчас шкатулки.

— И смогли бы добыть лекарство, — закончил ее мысль Ричард. — Ведь если Рал создал болезнь, то он не мог не придумать способ защитить от нее своих людей.

— Я останусь здесь и помогу всем, кому смогу, — решил Зеддикус, опускаясь на корточки перед большим круглым камнем. — Вы же отправляйтесь на берег. А выманить вы их сможете вот этим.

Он поднял камень с земли и проговорил слова заклятья. Тотчас камень в его руках превратился в отрубленную голову, так омерзительно похожую на голову Ричарда, но немного обескровленную, а оттого посиневшую. Кэлен поморщилась, а Ричард же лишь задумчиво хмыкнул. План был прост и сложен одновременно, и нужно было очень постараться, чтобы выполнить всё лучшим образом.

Когда они подошли к реке, там возилось несколько д’харианцев. Все они, как Ричард успел заметить, рассредоточились по лесу на несколько километров во все стороны. Они с Кэлен затаились в россыпи каменных валунов, между тем как Шон вышел к берегу и похлопал ладонью по перекинутой через плечо сумке. Он привлек должное внимание, всякие движения на берегу прекратились, а ближайший солдат со звоном обнажил меч. Шон проигнорировал это движение.

— Я принес голову Искателя, — громко сказал он, приоткрыв сумку и наполовину вытащив заколдованный камень за вполне натуральные волосы. — Отдам я ее только командиру. Пусть принесет средство от лихорадки к Обрыву Колдуна, где я буду ждать его, одного, и обменяю голову на лекарство!

Не дожидаясь ответной реакции, он развернулся и быстрым шагом зашагал прочь. Ричард потянул Кэлен за рукав. Нужно было уйти так, чтобы не привлечь к себе внимания. Они, конечно, находились далеко от берега, но перестраховаться явно было нелишним.

До Обрыва Колдуна они идти не стали, план был вовсе не таков. На полпути к тому месту они затаились, приготовив оружие, и стали ждать. Командир с четырьмя своими солдатами приблизился к этому месту через четверть часа. Шансов у них не было: арбалет Шона и клинок Кэлен за один короткий миг отняли жизнь у двоих противников из пяти, а меч Ричарда и дубина его товарища завершили начатое. Оставался только командир, и все что нужно было сделать — исповедать его. Это выглядело лёгкой задачей, вот только в последний миг Ричард остановил Кэлен.

— Стой! — его окрик остановил ее руку очень вовремя. — Посмотри на его шею, у него «огненная лихорадка», — он подошел ближе и ткнул д’харианца в спину острием меча. — Коснешься — заболеешь. Мы должны отвести его к Зедду, чтобы тот сперва очистил его кровь.

Кэлен кивнула, отходя от зараженного подальше. Гонимый острием меча, он дошел до самого лагеря чумных, где они стали свидетелем крупной свары.

Зедд разъяснял одному обеспокоенному отцу, что не может вылечить его сына прямо сейчас.

— Я сожалею, но сперва я вынужден очистить кровь пекаря, — говорил он, — чтобы тот напёк хлеб, необходимый, чтобы накормить всех и придать им сил. Мне бесконечно жаль, что я не могу помочь твоему мальчику прямо сейчас, но в данное время мне приходится делать трудный выбор.

— Кто ты, чтобы решать, кому жить, а кому нет?! — вскричал его собеседник. — Всемогущий Создатель?

Зедд зыркнул глазами как-то по-особенному недобро.

— Я Зеддикус З’ул Зорандер, волшебник Первого Ранга, и ты будешь ждать своей очереди!

Спорщик попятился, не найдя слов, крепче прижал к себе ребёнка.

Ричард ощутил себя виноватым. Деду и так было не слишком сладко, так еще он планировал нарушить все его планы касательно пекаря.

— Зедд! — он подтолкнул д’харианского командира ближе к волшебнику. — Мы захватили пленного, но его нужно вылечить, чтобы Кэлен могла коснуться его своей силой.

Тот гул, который начался после его слов, было невозможно описать словами. Зараженные набросились со всех сторон с гневными выкриками, оскорблениями и возмущениями.

— Мой сын! — кричал всё тот же отец. — Вы будете лечить д’харианскую крысу, пока мой сын умирает?!

— Да его убить надо!

— Где ваша совесть?!

— Тихо! — Кэлен говорила не слишком громко, но сила исповедницы действовала устрашающе, усиливая мощь её голоса и серьёзность слов.

В глазах девушки читалась решимость, которая проявлялась только в минуты, когда она собиралась исповедать кого-то. На селян это произвело достаточно сильное впечатление. По крайней мере, поднимать гвалт они перестали.

— Спасибо, — поблагодарила Кэлен мило, будто не отдавая себе отчет в том, какой опасной она только что всем казалась. — Я очень сожалею, что мы не можем помочь сразу вам всем, но когда мы вылечим этого человека, то сможем опросить, и он скажет, что случилось с Дженнсен, сестрой Искателя.

— Чем девчонка важнее моего сына? — в отчаянии вскричал отец, прижимая к себе почерневшего от болезни ребенка.

Ричард понимал — мальчику осталось недолго, и сейчас, возможно, они отнимают его последний шанс, но иного пути не было.

— Если мы найдем Дженнсен, то сможем добыть лекарство у Рала, — постарался убедить толпу он.

— Но мой мальчик. Мой ребенок…

Ричард не винил мужчину в несдеражанности. Будь это его сын, он бы рвал и метал, пока тому не оказали бы помощь. Но они вынуждены были отказать ему, как ни хотелось им сделать обратное.

— Прости, мне жаль, но обстоятельства изменились, — Зедд отступил, пропуская д’харианца к подстилкам. Тот прошел туда без возражений, умирать-то не хотелось. Исповеданный или нет, но живой, Ричард ожидал такого выбора.

Зедд своё дело знал хорошо, а хан у волшебника Первого Ранга был одним из мощнейших в Срединных Землях, поэтому д’харианец уже через пять минут заметно порозовел, его перестал бить озноб, а чёрные вены посветлели. Шея волшебника же, напротив, покрылась узором из чёрных переплетений, а руки мелко задрожали.

Ричард окинул деда встревоженным взглядом, но терять времени не мог, поэтому лишь попросил Кэлен присмотреть за стариком и кивком пригласил д’харианца следовать за ним.

— Иди, — Кэлен, только что использовавшая на солдате исповедь, поощряюще кивнула ему. — Во всём будь честен и послушен Ричарду.

— Будет исполнено, исповедница, — д’харианец поклонился своей госпоже и поспешил за Искателем.

Ричард задавал вопросы на ходу, но д’харианец знал не много. Первозданную Неодаренную преследовали от самой деревни с небольшим отрывом, так что нельзя точно сказать, в какой момент она избавилась от шкатулок. Ясно было одно — в момент, когда ее настигли у озера, шкатулок у нее уже не было.

— Вот мы и ищем их уже второй день, — закончил он свой рассказ.

Ричард прикрыл глаза. Он попытался представить себя на месте Дженнсен, убегающей от преследователей, понимающей, что ждет весь мир, если Рал достанет шкатулки. Естественно, его умная сестра где-то спрятала их. Но где? Где-то, где найти их будет не так просто. Где случайный путник не наткнется на них. Ричард мог дать голову на отсечение — в лесу такого места она бы не нашла. Земля — не лучший страж, когда времени нет спрятать предмет глубоко. У Дженнсен времени не было. За ней гнались, она бежала. Она могла сделать что-то лишь в движении, без длительных остановок. Что она могла сделать, не останавливаясь? Закинуть на какое-то дерево? Не так-то просто с первого раза бросить мешок так, чтобы он застрял на ветвях, а у Дженнсен был всего один шанс. Всего один. Куда она могла бросить шкатулки, и где бы они наверняка укрылись от постороннего глаза?

Лицо Ричарда озарилось догадкой. Не в лесу, не на земле. Конечно. Озеро! Нужно было сразу начинать оттуда. Куда, как ни в пучину вод, Дженнсен могла бросить злосчастный мешок?

— Ты пойдешь со мной, — решительно сказал он и свернул по уже знакомой тропе. Сегодня они с Кэлен уже спускались этой дорогой, к тем валунам, которые сейчас маячили вдалеке. Нужно было сразу напасть на д’харианский отряд, отбить берег и всё хорошенько проверить. Но не на суше, как-то делали приспешники Рала, а в воде!

— Ты должен знать, — обеспокоенно проговорил д’харианец. — С нами две морд-сит. Против них я не справлюсь.

Ричард не удивился и этому. Такое важное задание не могло быть доверено одним лишь рядовым солдатам, так что иметь дело с кем-то повнушительнее Ричард давно настраивался.

— Правда, когда мы покидали берег, ни одной из них не было. Госпожа Констанция с кводом ушла проверять другую часть леса, а госпожа Кара направилась в деревню. Не знаю, вернулись они уже, или нет, но обещаю — в случае чего, я буду биться до последнего вдоха.

Ричард кивнул. Он знал, что лишь исповедь сделала из этого человека союзника, как знал и то, что в других обстоятельствах тот бы давно убил его, если бы мог. Так что Искатель не особо обращал внимание на клятвы этого человека, эта верность ничего не стоила.

К берегу подобрались незаметно и, по счастью, в зоне видимости не было никого. Очевидно, перерыв здесь всё, д’харианцы передислоцировались.

На всякий случай Ричард огляделся еще раз, попутно развязывая свою жилетку. Избавившись от куртки и рубахи, он перекинул меч на руке, прикидывая, может ли оставить его на берегу, либо всё же стоит взять с собой в озеро? Он понимал, что меч доставит ему неудобств в воде, пускай и такой легкий, как зачарованный меч Истины. Но оставлять такой ценный предмет, пусть и под присмотром верного исповеданного солдата, он тоже не мог.

Ричард крепче закрепил ножны на поясе и ступил в озеро. Кожа сапог защищала от воды, но холод тотчас объял каждый миллиметр его стоп и голеней. Лето не было таким уж жарким, а в этом краю и вовсе гуляла прохлада, и вода в озере показалась Ричарду самой враждебной из всех, что можно было встретить в это время года.

Желая поскорее разобраться с этим делом, Ричард сделал глубокий вдох и, оттолкнувшись от берега ногами, погрузился в пучину вод.

Холод окружил его. Такой, от которого не только мурашки по коже, но и зубы сводит, но думать о мурашках и о зубах времени не было совершенно. Работая руками и ногами, Ричард приблизился к первому на самом деле глубокому месту. Вода здесь была черная, мутная, а легкие с непривычки уже хотели новой порции воздуха. Ричард крепче сцепил зубы. Если он так часто будет носиться к поверхности, то не найдет шкатулки и до ночи. Он выставил руки вперед и принялся шарить по озерному дну, надеясь может быть хоть так обнаружить пропажу.

Всплыть все же пришлось, когда голова начала кружиться. Солнце ударило в глаза, но Ричард смог различить фигуру на берегу. Исповеданный д’харианец ожидал его рядом с кучкой одежды. Д’харианец кивнул ему, докладывая тем самым, что всё в порядке. Ричард сделал новый вдох и снова опустился ко дну. В этот раз он искал дольше и, вроде как, заметил даже очертания сумки, но легкие снова потребовали воздуха. Пришлось всплывать. На этот раз Ричарда на берегу ждал не послушный слуга, а бьющиеся воины, один из которых, заметив макушку Ричарда, показавшуюся из воды, вскинул в его сторону арбалет. Всё произошло так быстро, что Ричард не успел ничего сообразить — арбалетный болт на бешенной скорости столкнулся с его плотью, податливой, как масло, пронзив тело лишь на два пыльца выше сердца.

Ричард нырнул. Он не знал, сражаться ему или пытаться сбежать, но он знал одно — шкатулки нужно забирать. К счастью, темное пятно, которое он наметил ранее, действительно оказалось мешком. Ричард сунул в него руку и ощутил резную поверхность шкатулок. Такие важные, он не мог просто упустить их.

Решение принять бой было само собой разумеющимся, Ричард не привык сбегать и отступать. Вода вокруг него всё сильнее окрашивалась в алый, а это значило, что у него не так много времени, глубокую рану нужно залечить, и Зедд явно ему сейчас в этом не помощник. Болт всё так же торчал из его плеча, но Ричард отринул все чувства, перехватил в левую руку мешочек со шкатулками, а правой кое-как сумел достать меч. В воде сделать это было сложно, тем более хотелось подольше сохранить видимость собственной смерти, так что кругам на воде появиться нельзя было никак. Если д’харианцы решат, что он убит, то потеряют бдительность, а там он сможет атаковать их.

Лёгкие резало будто ножом, один-единственный вдох нужен был ему позарез. Ричард впервые в жизни пожалел, что он человек. Быть бы сейчас рыбой, дышать жабрами вдоволь… Обычная человеческая слабость путала все планы, заставляя его заявить о себе прежде, чем он надеялся. Оставалось хотя бы подобраться как можно ближе, чтобы не просто появиться из воды, а с пользой, сразу же атаковав. Лёгкие будто высосали до остатка, к горлу подступил ком, как при тошноте. Ричард понимал — это конечная точка, больше терпеть он не сможет.

Берег был близко, и один из д’харианцев — как удобно! — находился по колено в воде. Сразу же перед ним мелководье резко обрывалось трёхметровой глубиной, и если это не идеальная позиция, Ричард не знал, что может так называться.

Мешочек со шкатулками пришлось зажать в зубах, сейчас нужны были обе руки. Вода просочилась в рот, и Ричард лишь большим усилием заставил себя не замечать этого. Подобравшись снизу, у самых ног д’харианца, он схватил того за ногу и резко потянул на себя. Солдат, как и было задумано, потерял равновесие, а меч Ричарда, выставленный вверх, без особого труда избавил его от одного из противников.

Наконец Ричард смог выплыть на поверхность и, выплюнув мешочек себе на ладонь, а с ним и всю воду, шумно отдышался.

На то, чтобы прийти в себя, требовалось больше времени, но такой блажи у него не было — из короткого взгляда на берег было понятно, что исповеданный не выдержал напора, хоть и успел забрать с собой двоих, в том числе и арбалетчика. Оставшиеся двое же были готовы к бою, с мечами наголо они неслись на Ричарда.

Меч Истины отозвался тихим звоном, вливая силу в своего обладателя. Даже ранение теперь болело меньше.

Клинки сошлись на несколько коротких мгновений — даже раненый, Ричард был лучшим бойцом, чем противники — и берег снова опустел. Подобрав свою одежду с берега, Искатель завернул в неё шкатулки и как можно быстрее направился в лагерь у холма Грешника. Оставшись без магической поддержки меча, он снова ощутил ноющую боль в плече, наползающую уже даже на шею. Нужно было быстрее избавляться от болта, пока силы окончательно не покинули его. Кэлен с её травами должна была быстро справиться с любым его ранением, и лишь этим Ричард был приободрен.

Теперь в их руках были все три шкатулки, а значит, можно было приказать Ралу отдать Дженнсен и лекарство. Оставалось лишь наспех подлечиться перед походом и надеяться, что заражённые дотерпят до тех пор.

* * *

Всё же д’харианцы, не в обиду лорду Ралу, те ещё тупицы. Стоило мне на два часа отлучиться с берега, как они уже перебили друг друга.

На самом деле, всё не совсем так, как показалось мне с первого взгляда — судя по следам в мокром песке — был ещё кто-то, кто появился из озёра и ушёл к лесу. Не знаю, кто это может быть, но неприятные подозрения закрадываются в душу. Мертвецы не рассказывают сказок, а потому я склоняюсь над одним из них, тем, чьё тело ещё не остыло, и даю ему дыхание жизни.

Солдат с кашлем возвращается с того света, и я тотчас приступаю к расспросам.

— Даган, — хрипит он. — Он напал на нас. Госпожа Кара, он явно был под исповедью!

Даган, его мы с Далией назначили командиром после смерти капитана Дукана. Подающий надежды молодой человек, но явно не отличающийся умом, если позволил исповеднице протянуть к себе грязные ведьмины руки. Уважающий себя и свою страну д’харианец должен был заколоть себя, но ей не даться.

— А потом из озера появился Искатель, и он был так быстр, словно за спиной его были крылья. А может и правда были, госпожа. Он сражался с арбалетным болтом в груди. Госпожа Кара, он точно не человек!

— А ты точно дурак.

Я отдаю безмолвный приказ одному из солдат, и он сворачивает идиоту шею.

— Запомните, — я обвожу глазами своих людей, — Искатель не сверхчеловек, он не бог, не бессмертный, и крыльев за спиной у него нет. Будьте разумными людьми, очень вам это рекомендую. И да, доложите лорду Ралу, что шкатулки у Искателя, но очень скоро мы вернем их.

Я оставляю одного из д’харианцев выполнять приказание, а остальных забираю с собой. Мы нагоним Искателя и вернём шкатулки, иначе и быть не может.