Скворцы и Проклятые Самоцветы (гет)

Авроры прибыли сразу, быстрее появился только Тарасович с кем-то из магистрантов в качестве помощи. Максу пришлось несколько раз пересказывать свою историю еще до того, как к нему пристал Жизнедар. А тот вел разговор так, будто Воронцов — главный подозреваемый. В итоге Макс не выдержал, рявкнул в лучших отцовских традициях:

— Достаточно! Вместо того, чтобы пытаться у меня узнать подробности общения с почти мифической женщиной, лучше займитесь расследованием. Я давал клятву, о чем вам прекрасно известно. Так что никаких секретов от следствия у меня нет.

— Так скажи… — начал было Жизнедар, но тут Макс, прежде сидевший на стуле, встал.

— Я сказал — довольно. Как именно я уговорил Ягу мне помочь — мое и только мое дело. В любом случае, она смогла вытащить только Васю и Мирославу. Для снятия проклятья не важно, почему она помогла мне. Остальное я все сказал.

На них пугливо оборачивались стоящие в комнате. Голос у Макса, особенно когда он злится, становится очень похожим на отцовский. Такой помолодевший глава совета почему-то сейчас пугал не меньше, чем сам Всеволод Мстиславыч. Разумеется, все понимали, что Макс — всего лишь школьник, у него нет знаний и умений его отца, но от грозного голоса эта информация как-то забылась.

— То есть она не сказала, как снять проклятье? — сощурился Жизнедар.

— Великие предки! — гаркнул Макс. — Она некромантка, а не ходячий справочник по всем вещам, что вам неизвестны. И я как-то не рискнул допрашивать ту, что спасала близкого мне человека.

Не став продолжать, Макс вышел из-за стола. Он понимал, что Жизнедар просто действует, как обычно. Это стандартная система при взятии показаний: спрашивают снова и снова, чтобы выявить неточности и вычислить ложь в словах. Но эта система не работает с Воронцовыми. Они вообще-то ее и создали.

Жизнедар не стал кричать ему вслед, останавливать. Просто тяжело вздохнул и шепотом помянул недобрым словом всю родню Воронцовых разом. Вот только за это стоит ненавидеть детишек аристократии. На них немного точек давления. А на таких, как Макс — совершеннолетних — еще меньше. Любую попытку его в чем-то обвинить он может пресечь стандартным "я уже дал клятву". Это означает, что он не мог намеренно навредить гражданину страны, если это не было сделано для защиты жизни и здоровья.

Макс же так спешил не только потому, что одни и те же вопросы его достали. Девушек готовили выносить из комнаты — отправляют в школьный лазарет. Николета тоже останется там до утра, потом ее перевезут на летучем корабле: для больных нежелательны перемещения порталами и аппарацией. Макс вышел вперед, чтобы не мешаться. И чтобы объяснить все своим.

— Все нормально, — успокоил он Элю, что стояла у входа с застывшим лицом. — Вася до утра поспит, потом пару дней укрепляющие попьет, и все с ней будет хорошо.

Он сам особо не верил своим словам, до внутренней дрожи переживал о ней, но Эля тут же облегченно вздохнула. Словно стержень из спины вынули — сразу расслабилась, устало потерла лоб:

— Я думала, она проклята. Что случилось?

Макс кивнул Богдану — его легко найти в толпе — и только когда все подошли к нему, кратко объяснил:

— Тамара позвала меня наугад, скорее испытывая удачу, чем реально на что-то надеясь. Я подумал — какой-то девчачий прикол, розыгрыш. Не знал, что произошло что-то реально важное. Поэтому никому и не сказал. В общем, Николета, подруга Мирославы, пришла к Тамаре после прогулки. Чай пить. И уснула прямо на кровати. Тома позвала Миру, Мира — Васю… и эти двое шагнули в Навь. Не знаю, на что они надеялись…

Ругательства у всех вырвались разные. Кто-то помянул нечисть, кто-то предков, кто-то просто грозно скрипнул зубами. Макс их понимал. Если не знать, кем является Мира, то затея кажется бессмысленной и самоубийственной. А у Васи вообще не было никаких способностей, чтобы их вытащить. На что надеялась? Только если на помощь зверей, но они явно оказались бесполезны в борьбе с проклятьем.

— И что с Васей? — спросил Ярослав. — Она теперь тоже проклята?

В его голосе было недоверие. Даже не так. В его глазах читалась невероятная вера в Воронцова. Словно Лозерцев задает вопрос просто так, не веря в такую возможность ни капельки. Словно Макс бы спас ее из любой передряги. На мгновение самому Максу стало по-настоящему страшно. Он не сможет ее спасти. От прямого нападения — еще возможно, но сколько в мире способов убить человека… он не сможет защитить ее от всего. И мог бы потерять, если бы не помощь Яги.

— Мне помогла Яга.

— Что? — сказали все не совсем в унисон, но практически хором.

— Я позвал Ягу. Сказал, что она может просить, что угодно. Она вытащила девчонок, потому что проклятье на них только перекинулось, а не предназначалось им с самого начала. Поэтому для Яги было относительно легко их вытащить.

Ратмир шагнул к нему с лихорадочным блеском в глазах:

— Она реально существует, она сможет…

Но договорить он не успел. Макс и так понял его вопрос.

— Ты и сам знаешь, что паломничество к ней — это своеобразный ритуал по сбору энергии. Я спросил ее про Нику — она ведь сидит рядом с девчонками, даже никуда идти не надо. И мне сказали, что нужна энергия. Часть моей она взяла для снятия проклятия с девчонок, а Ника…

Он не стал договаривать. Ратмир уже сухо кивнул. Макс понимал, что уже завтра Новгородцев попросит Макса позвать Ягу снова. Он будет готов заплатить любую плату.

— Я не уверен, что она снова придет, Миркин. Но она немного сказала о проклятье. Если уговорить проклинателя, или если убить его, то вывести девушек из Нави сможет любой более-менее опытный колдомедик. Поэтому. Расспросите Тамару получше. Узнайте, может удастся значительно сократить круг подозреваемых.

— А ты куда? — сощурился Богдан.

Из гостиной вынесли первые носилки. Макс кивнул в их сторону:

— А я поговорю с папой и останусь в лазарете.

— Зачем? — удивилась Эля. — Давай лучше я там посплю, если беспокоишься. Ты же парень.

Макс покачал головой:

— Нет. Не смогу уйти. Если не пустят, буду торчать под окнами. Давайте, действуйте, не стойте. Поговорите с Томой, узнайте как тут все. Надеюсь, что завтра меня встретят с преступником.

Богдан кивнул. Макс же пошел вслед за колдомедиками. Он знал, что отца уже вызвали — сам просил авроров. И отец точно будет знать, где искать сына, а уж в лазарете в любом случае будет проще поговорить, чем в общежитии. И он словно угадал: столкнулся на входе с Всеволодом Мстиславычем собственной персоной.

— Быстро ты. Добрый вечер, — обнял он отца.

— Почти полночь вообще-то, — хмыкнул Всеволод. — Пришел, как смог. За ними?

Он все понял без уточнений. Сам когда-то не мог отойти от заболевшей жены. Макс кивнул. Они пошли на значительном расстоянии от колдомедиков, накинули на себя целый ворох чар против прослушки и теперь тихо переговаривались.

— Начну с самой невероятной новости: ты правда общался с Ягой? — почти шепотом, где недоверия было пару ведер, спросил Всеволод.

— Да, — кивнул Макс. — Но все гораздо сложнее. Она бы не пришла ко мне.

— Еще бы. Знаешь, твой дед вообще-то ее звал так громко, что эти две недели колдомедики в Навь заходить не рисковали — там все гремело от его голоса. Что ей нужно от нас?

— Не от нас. Мирослава Середа — ее правнучка и наследница.

— Кощеевы яйца… — выругался Всеволод.

Макс не выдержал, тихо засмеялся. Его всегда забавляло, когда папа начинал употреблять подобные фразы.

— Давай-ка еще раз. Мирослава Середа лет так через сто станет Ягой?

— Именно, — кивнул на ходу Макс.

— Тогда твоя ненаглядная Василина… логично, из рода Василис. Если учесть, с кем бабки Василины и Мирославы вместе держат одну фирму, то Тамара Фамусова из рода Усоньши.

Макс снова кивнул. Легко вычислить. Он тоже догадался быстро. А оставшихся двух можно будет "разгадать", покопавшись в личных делах.

— Яга назначила вам встречу, — так же тихо продолжил говорить Макс.

— Да? Что ты ей сказал?

Макс покачал головой:

— Сейчас дойдем до лазарета, возьмем пустой флакон и я тебе передам воспоминания. Ты во всем этом разберешься лучше меня. Я был несколько… не в себе.

Всеволод кивнул. Он понял, что имел ввиду Макс: был слишком занят волнением и переживаниями. И все еще волнуется. Для него эти чувства в новинку, со временем научится не трястись над здоровьем своей избранницы. А пока Максу просто сложно думать о других вещах. Он и сам еще не осознал все произошедшее за вечер, зачем зря трясти парня?

— С ними-то все нормально будет? — уточнил Воронцов-старший.

— Да. Как думаешь, твое присутствие позволит мне потихоньку пробраться в палату и остаться там до утра?

Всеволод покачал головой, тихо смеясь:

— Я постараюсь это устроить. Завтра с утра снова сюда вернусь.

Макс кивнул. Они уже стояли на пороге корпуса лекарей. На первом этаже находились палаты, а все верхние занимала кафедра колдомедицины, так что Макс здесь бывает по разу в неделю. Все ученики, имеющие таланты к управлению разумом, обязаны проходить базовый курс колдомедицины. Макс просто взял этот предмет в начале года, а не во второй половине, что делают многие будущие авроры — для них этот курс так же обязателен.

* * *

Палаты были рассчитаны на четырех человек. Длинная комната с окном в узкой своей части, никаких чар расширения пространства, никаких излишеств. Больные здесь редко задерживались. Либо все можно излечить за пару дней, либо школьника отправят в серьезный госпиталь, к специалистам в своем профиле. Тарасович, который заведовал всеми медиками здесь, сам обучал только некоторых избранных. В Малахитово у него был свой кабинет, где по выходным толпились страждущие: он был выдающимся специалистом в диагностике. Кто-то даже петицию писал, чтобы его освободили от должности преподавателя и направили в нормальную больницу.

Так как больные здесь не задерживались, в палатах был лишь самый минимум. Сразу у входа — дверь в душевую и туалет. Эти уже с расширением пространства, там можно. Дальше — четыре кровати, между ними — тумбы, в ногах табурет.

Николету положили в отдельную палату, а вот Васю и Миру отправили в обычную. Переодели в больничные пижамы, уложили на кровати и оставили по кувшину с водой на тумбе. Медсестра — одна на весь лазарет — посмотрела на Макса крайне недовольно, но спорить не стала. Запустила внутрь.

Окна палаты выходили на озеро — повезло, вид лучше, чем в общежитиях. Зато кровати хуже. Узкие, с жесткими матрасами. Еще и холодно. Макс наложил согревающее на комнату, поставил несколько защитных куполов — пусть некоторые считают это паранойей, но Макс предпочитал слово "осторожность", а потом подошел к кровати Васи. Спит. Абсолютно безмятежное выражение лица, словно не лезла в Навь всего пару часов назад. Макс заклинанием убрал тумбу между кроватей, перенес соседнюю поближе к Васе, расправил ее и лег. Уснуть у себя, в комнате, ему однозначно не удастся, так что поспит здесь. Накрылся пледом, поставил на комнату следилку из медицинского арсенала — срабатывает, когда пациент приходит в себя, и заснул.

Казалось, что просто закрыл глаза, а уже в следующую секунду сработала следилка и Макс проснулся, резко вскочив с постели. Было утро. За окнами уже почти светло, птичья трель слышна даже сквозь стекла, а Мира на своей кровати яростно трет глаза. Макс бросил взгляд на Васю — та во сне приоткрыла рот и просыпаться пока не собиралась.

— Доброе утро, — вежливо сказал Макс, гадая — заметила ли его Мира, или нет?

— Утро, — согласилась она и перестала тереть глаза. — Тебя здесь быть не должно. Это женская палата.

Говорила она так, будто мыслями была где-то очень далеко.

— Это мужская, — уверенно сказал Макс.

Мира обернулась:

— Плохая шутка. У меня лучшая подруга в коме, наш секрет узнали Воронцовы, а на каникулах мне так влетит от Пра, что костей не соберу. Не шути со мной.

Макс не смог сдержать улыбку. Виноватую, немного неуверенную, но все же сейчас Мира была весьма забавна в своем недовольстве. Он не мог не улыбнуться. И не мог не спросить:

— Зачем вы туда полезли?

— Лично я — потому что хотела как минимум попытаться, — призналась Мира, вставая с кровати.

Она на время скрылась из вида — искала под кроватью больничные тапки. А потом вынырнула и продолжила:

— Решила, что некромант и колдомедик сделает больше, чем просто колдомедик.

— И ошиблась? — едко уточнил Макс.

Мира ответила сердито:

— Не учла, что проклятье может быть заразно. Знаешь, это несколько нестандартная функция для проклятья. Вот лично я никогда не слышала, чтобы проклятье передавалось тому, кто пытается человека из Нави в Явь перетянуть.

Макс замолчал всего на пару секунд. Ему хватило, чтобы обдумать эту ситуацию. В Союзе нет некромантов. Есть только очень сильные маги разума, которые бы однозначно в итоге попытались хоть кого-то вытянуть из Нави. Скорее всего, колдомедики бы уговорили хотя бы дядю. И тот бы застрял, непременно, потому что Макс не помнит, чтобы такая система передачи проклятья — через Навь — вообще где-то встречалась.

— А если бы проклятье не передавалось, ты бы смогла ее вытащить? — уточнил Макс.

— Возможно, — уклончиво ответила Мира. — По крайней мере, я не могла не попытаться.

— А Вася почему полезла? — сощурился он в ответ. — Она ведь не некромант?

Мира, уже стоящая на ногах, задумчиво посмотрела на посестру.

— Не знаю. Быть может, она и не хотела меня вытягивать из Нави. Кажется, она читала какой-то заговор, сдерживающий проклятья. Сам спросишь. И… когда Пра нас достала, мы все слышали. Просто из-за остаточного проклятья не могли управлять своим телом.

Макс сощурился, не понимая — к чему это было сказано. А Мира криво усмехнулась:

— Значит, Воронцовы влюбляются лишь однажды?

Он тяжело вздохнул. Точно. Они все слышали, а он там разоткровенничался. Об этом он тоже не подумал. Вышло как-то неудобно: будто он Васе на жизнь пожаловался. Дескать, пожалей меня, бедного, все равно буду любить одну тебя. Он бы хотел сказать ей это лично и когда-нибудь потом. Когда свадьба будет делом решенным. А то так получается, что он ставит ей какие-то рамки. Он-то ставит, конечно, но хотел бы это скрыть.

— Что задумался? — усмехнулась Мира. — Вспоминаешь, что еще наговорил?

— У меня идеальная память, — возразил Макс. — Я помню все. Но уточню насчет вашего заклинания. То, что скрывало факт вашей принадлежности к женским родам, — оно вообще разрушено? Просто я вчера не додумался, рассказал отцу. Оно рухнуло?

Мира тяжело вздохнула:

— Заклятье все еще на мне. Вы с самого начала входили в список погрешностей — мы знали, что с магами разума заклинание будет работать некорректно.

Макс кивнул. Мира, шаркая тапочками на пару размеров больше, отправилась в ванную. Воронцов сел на кровати, подложив под спину подушку. Есть такая штука — Заклинание Доверия. Оно имеет разные формы, накладывается немного по-разному и защита его тоже может разниться. Общее в нем одно. На какую-то территорию накладывают специальные чары, которые потом не позволяют это место найти. И раскрыть местоположение может лишь Хранитель — человек, которому доверили Тайной владеть. Это заклинание базируется на колдовском заклятье, которое защищает не место, а вообще какую-то тайну. Многие в стране подозревали, что женские рода наложили на себя такое заклятье, спрятав свои личности.

Работает оно примерно так. Вот смотришь ты на Васю и думаешь: всего-то шестнадцать лет, а она уже анимаг. И трансфигурировать может вообще все, словно для нее рамок не существует. И у бабушки ее такой же дар. И зовут ее почти как основательницу женского рода. И посестер у нее четыре штуки — в сумме как раз женские рода выйдут. И приходит в голову мысль — а может, она и есть из рода Василис? Срабатывает заклятье и ты тут же себя одергиваешь: да ладно, ну что за бред, такого просто быть не может. Василисы же в нескольких животных превращаются. И некромантов среди ее посестер нет. И все. Ты уже сам себе не веришь и даже вслух свои предположения не произнесешь. Тебя это кажется просто постыдной ерундой.

И так думают абсолютно все. Заклятье защищает их тайну до тех пор, пока они сами не сделают что-то слишком очевидное. Ну вот если бы Мира посреди обеда подняла жаренного перепела — все бы сразу догадались, кто есть кто. Но пока маги находят причины, по которым это является неправдой, заклинание будет действовать. Те, кто находится под защитой заклинания, являются и хранителями тайны. Каждое поколение Василис могло рассказать правду. И, возможно, кому-то рассказывали. Близким, друзьям, но не сразу, со временем. И вот эти люди, даже если попытаются тайну раскрыть, не смогут. Им не поверят, потому что люди находят оправдания. Но еще во времена Ордена Чернокнижников, что бушевал в Европе в прошлом тысячелетии, был выяснен интересный факт: на сильных магах разума это заклинание работает со сбоями. Оно ведь дурит, путает мысли, воздействует именно на мозг, что малоэффективно в случае кого-то вроде Воронцовых. Разумеется, если бы Всеволод услышал о личности правнучки Яги от какого-то юродивого, он бы не поверил. Но сыну он верит беспрекословно, что ожидаемо. Как и поверил бы магу, который смог бы предоставить хоть какие-то доказательства.

Оставался лишь один важный аспект. Заклинание может быть разрушено. Обычно для этого нужно нарушить условие заклинания. Условия всегда есть — таковы правила колдовства. Здесь нет ничего абсолютного. Здесь же, скорее всего, заклятье будет держаться до тех пор, пока кому-то не удастся перебороть его и рассказать постороннему.

Если Мира говорит, что все пока в порядке — значит не врет. Ведьмы такое могут чувствовать. Максу стало чуточку спокойнее. Он не хотел бы, чтобы за Васей охотились недоброжелательные личности, что хотят снять проклятье. А хотят это многие, кто не связан с великими родами, и кто не повязан клятвой о "не навредить, преумножить и так далее". Когда проклятье появилось, к нему никто не был готов, из-за чего некоторые "эксперименты" просто застряли на середине процесса. Например, род Медведевых — тоже перевертыши, только обращаются они в медведей, а не волков. Из-за того, что Доржиевы тогда не закончили работу над генетикой рода, сейчас у этого рода перевертышей наблюдаются большие проблемы с магией. У них все чаще стали рождаться сквибы, все реже появляются по-настоящему сильные маги. А ведь таких примеров — сотни. А еще по стране ходят сотни магов, которые бы хотели изменить свою генетику, чтобы увековечить в потомках свои таланты и возможности.

Внезапно что-то изменилось, и Макс даже не сразу понял, что именно. А потом посмотрел в сторону Васи — она проснулась.

— Я вообще-то надеялась, что буду одна, когда проснусь. И у меня будет время подумать, — тихо, немного хриплым голосом сказала она.

— Прости. Я эгоистично хотел выспаться.

— Эгоистично? Как мило, что ты так легко в этом признался, — ответила Вася.

Хрипотца уже пропала, а она сама села на постели, обняв одеяло. Теперь Макс видел только ее затылок. Спутанные волосы, растрепанная длинная коса завязана не лентой, а какой-то синей тесемкой. Скорее всего — заговоренная, так часто делают ведьмы.

— Я просто не смог бы заснуть, если бы не знал, что с тобой, — просто ответил Макс.

— И как? Выспался? — не оборачиваясь уточнила Вася.

— Да.

В комнате повисла напряженная тишина. Ни один из них не знал, что сказать. Причем оба думали об одном и том же: сказанном Максом вчера. Вася нерешительно топталась между двух своих половинок. Добрая часть в ней напоминала, что Макс — хороший парень, не так уж плох и вполне достоин любви. И даже секрет ее уже знает. И, вполне вероятно, будет очень милым парнем, раз уж в его любви вообще никаких сомнений нет. А на работу в аврорате можно ходить под трансфигурационными чарами и под вымышленным именем. Или проще замуж выйти какой-нибудь Аней Пуговкиной? Тут же Вася яростно тряхнула головой: в дело вступила плохая сторона ее характера. Она напомнила, что эгоисты живут дольше, что всех влюбленных Воронцовых спасать — дело гиблое, что он из рода, который когда-то очень плохо поступил с женщиной. И вообще, с чего это она должна идти кому-то навстречу? Обойдется! Привыкли уже думать, что Воронцовы то, Воронцовы се. А у Васи род ничуть не менее древний, только что скрываться приходится, так почему это она должна ему навстречу идти?

Макс же внезапно задумался: а чего это он так вчера много болтал у Яги? Неужели там тоже какое-то заклинание стояло? Не хочется искать виноватых, но вообще-то он не особенно разговорчив, а тайны хранит всегда очень бережно — дар магии обязывает. Тогда почему тут все рассказал? Откуда такое внезапное доверие к старушке, которую видит в первый раз в жизни? Вопросы есть, а точных ответов — нет.

— Как видишь, я — в полном порядке и волноваться незачем, — нарушила тишину Вася. — Не мог бы ты выйти?

Макс остался сидеть на месте, борясь с желанием развернуть ее к себе и посмотреть в глаза. Он не читает близких людей. Не только потому что амулет из-за его действий сгорит и вторжение будет замечено. Нет, он просто считает это недостойным поведением. И поэтому ему, как и любому магу без дара эмпатии, нужно видеть лицо, чтобы хоть как-то разгадать эмоции.

— Пожалуйста, — попросила Вася после минутной паузы.

Получилось у нее так жалобно, что Макс все же встал с постели, зашнуровал ботинки и неспешно обошел кровать. Вася сидела, уткнувшись взглядом в одеяло. Макс все думал — что сказать, как объяснить, да и вообще нужно ли что-то объяснять… в итоге постоял так еще с минуту и вышел из палаты.

В холле было шумно. Ходили туда-сюда колдомедики, все незнакомые, не с местной кафедры, у дверей палаты стояли авроры. На стуле напротив входа сидела Эля, с королевским величием рассматривая происходящее безумие.

— Доброе утро, — улыбнулась она, вставая со своего потертого трона. — С Васей же все хорошо?

— Судя по тому, что меня выставили вон — все прекрасно, — хмыкнул Макс.

— Ну тогда слушай и иди решать проблемы. Помнишь парнишку, Николай Вершков, с ним Вася иногда общалась?

Макс на секунду задумался, вспоминая. Да, помнит такого. Парень старосты второго курса, один из тех первокурсников, что старше всех на год — ему исполнилось семнадцать еще в начале учебного года. Артефактор, но его семья специализируется на золотых украшениях — это чуть сложнее, чем заколдовывать серебро.

— Помню. Что не так?

— Он проклинатель.

Макс не сразу понял слова Эли. Нахмурился, осмысливая сказанное. Вершков? А его вообще нормально подозревали? Нет, его проверили одним из первых, у него был образцовый допрос — он боялся, говорил временами чепуху, поэтому Жизнедар считал его не самым подозрительным артефактором. Да и его возможности. Золотые украшения делают для балов и приемов — там много бесполезных заклинаний, которые в обычной жизни не особенно нужны.

— Точно?

— Абсолютная гарантия, — хмыкнула Эля. — Он мертв, письмо уже на проверке специалистов, но нужно точно знать — правда ли он накладывал проклятье, на его ли воле все держалось. Плюс аврорам все еще нужно найти его сообщников извне. Так что иди, тебя ждут великие дела. А я пока займусь больными.

Макс кивнул. Эля еще раз натянуто улыбнулась и потянула на себя ручку двери. У нее тоже была тяжелая ночь. В отличие от Воронцова, она поспала всего пару часов. И только заходя в палату, она вспомнила, что не рассказала Максу самое главное.