Скворцы и Проклятые Самоцветы (гет)

Вечерами, после уроков и факультативов, многие продолжали учиться. Кого-то за уши не оттащишь от лаборатории, кто-то в огромной пятиэтажной библиотеке ориентируется лучше, чем в собственном доме, а кто-то по вечерам проводит индивидуальные тренировки в спортзалах. Спортивный корпус — одно из самых крупных строений на территории Колдовстворца, и залов для тренировок внутри несколько. Можно под запись зарезервировать себе один из них на вечер, когда уроки там окончены. Вася тренировалась со старым знакомым — Нариманом Темировым. Он учится на третьем курсе, и учителем был по-настоящему эксклюзивным. Васе бы не удалось получить от него даже нескольких уроков, если бы не Дильназ.

Дильназ — бывшая одноклассница Васи, младшая сестра Наримана и невеста Тимофея, младшего из братьев Рудецких. Когда-то Вася защищала скромную девочку от шуток одноклассников, тогда им было всего-то по одиннадцать. Но Дильназ рассказала старшему брату о замечательной девчонке, за что Рудецкая и получила эксклюзивное право обучаться китайскому магическому стилю боя. Нариман и сам бы далеко не экспертом, но посторонних этому попросту не обучают, а у Темирова были свои связи в Китае.

Вася любила эти тренировки. Многому Нариман учился вместе с ней, они буквально на ходу додумывали какие-то приемы, пытались совмещать китайские традиции с европейскими и русскими дуэльными заклинаниями… не только тренировка тела, но еще и разминка для мозга.

После Вася всегда шла в общую душевую здесь же, в спортивном комплексе. Идти в таком виде до общежития — удовольствие сомнительное, да и теплый душ немного снимал мышечное напряжение.

В этот день все тоже было вполне привычно и обыденно. Двухчасовая тренировка, горячий душ, поверх наспех надетого платья — распахнутое пальто. На улице холодало, сентябрь подходил к концу. Вася толкнула тяжелую деревянную дверь, с удовольствием вдохнула свежего воздуха — пахло хвоей, ведь вокруг спортивного корпуса росли огромные голубые ели, а еще тем особым вечерним запахом, который всегда будоражит молодежь. Но Макса, стоящего напротив входа в корпус, Вася увидеть совсем не ожидала. У нее возникло странное желание просто развернуться и сбежать, но это было бы как минимум странно.

— Кого-то ждешь? — как можно беззаботнее спросила она.

— Да. Тебя, — совершенно спокойно ответил Макс. — Ты так старательно меня избегаешь, что я решил действовать наверняка. Погуляем?

Вася недовольно насупилась. Обычные методы на Воронцова не действовали, и поэтому Вася решила от него попросту прятаться. Решение было ей несвойственно, и оно даже ей не нравилось, но почему-то она все равно продолжала так делать. Он все пытался остаться с ней наедине, а она все находила поводы уйти. Эти догонялки длились с воскресной прогулки в Китеж, и первым не выдержал Воронцов. Он никогда не был особенно терпеливым, так что итог никого не удивит.

Отказывать было просто неприлично, и Вася вынужденно кивнула в знак согласия. Вместо того, чтобы идти к общежитию, Макс повернул в другую сторону. От спортивного корпуса тянулась широкая аллея, которая вела к трем зданиям, где занимались магистранты. Сразу за ними начиналось небольшое озеро. По его берегу часто гуляли парочки, а в небольших беседках собирались компании с гитарами. Вася пока бывала здесь лишь на пробежке, все никак не находила времени для простых посиделок с друзьями.

Шли молча. Вася смотрела под ноги, Макс — на Васю. Чем ближе они подходили к берегу озера, тем неуютнее становилось девушке под внимательным взглядом Воронцова. Он молчал, рассматривая ее с каким-то нечитаемым выражением лица. Уже темнело, к тому же завтра был день осеннего равноденствия — день поминовения предков, поэтому людей на берегу почти не было.

— Почему ты меня избегаешь? — спросил Макс, когда они зашли в беседку у самой воды. Отсюда было видно островок посреди озера: на нем в теплое время года учащиеся жарили шашлыки.

Вася молчала а ответ. Она не знала, что сказать. Точнее, знала — что, но не знала как. Аккуратно намекнуть не получилось, все попытки перевести общение в чисто дружеское русло Макс пресек на корню, а говорить нечто подобное прямо… При мысли об этом, Вася начинала волноваться. Это же Воронцов.

— Я тебе не нравлюсь? — спросил Макс.

Вася поежилась. Она как-то вообще редко рассматривала людей с такой точки зрения. Но Воронцов был привлекателен. Можно даже сказать — красив, хотя Вася не любила говорить так о мужчинах. Главное, он умный, сильный дуэлянт, у него хорошее чувство юмора и приятный голос. Вася бы даже всерьез рассмотрела его как "жениха", если бы не одно но. Он — Воронцов. И этим он становился для Васи наихудшим вариантом.

— Или тебе нравится кто-то другой? — продолжал спрашивать Макс.

Понимая, что дальше молчать просто неприлично, Вася все же ответила:

— Мне вообще никто не нравится. Меня отношения не интересуют.

— Совсем?

— Совсем.

Вася отвернулась к воде, уставившись на островок. Взгляд Воронцова заставлял ее краснеть, мысли путались. Раньше она не попадала в такие ситуации, и сейчас всерьез жалела, что не написала бабушке о своих подозрениях в отношении чувств одногруппника. Возможно, та бы ей что-нибудь подсказала.

— А мне никогда ни одна девушка не нравилась так, как ты, — улыбнулся Макс.

Улыбка ему шла. Так легко забыть о высоком положении его семьи, многочисленных титулах и обязанностях, о некоторых не самых приятных чертах характера. У Васи защемило сердце: отказывать Воронцову просто. Даже немного приятно, потому что мало кто мог бы оказаться на ее месте. А вот отказывать Максу — больно. Потерять его расположение — как друга, разумеется — Вася не хотела.

— И что будем делать? Я намерен непременно тебя завоевать. Быть может, скажешь, что именно тебя во мне не устраивает? — продолжил он.

Вася потупила взгляд.

— Нет, ну серьезно? — допытывался Макс. — Внешность? Характер? Какие-то поступки? Я и так знаю, что весьма упрям, и вот это исправлять даже не особо хочу, поэтому откинем упрямство. Что там еще? Вась, ну ответь мне уже.

Она тяжело вздохнула. Молчать вечно все же не получится.

— Во-первых, я вообще не планировала замуж. Только в самом крайнем случае, — четко сказала она.

— Предположим, я как раз тот крайний случай, — жизнерадостно улыбнулся Макс.

Васе внезапно захотелось его стукнуть посильнее. Временами он бесил больше, чем Волков и Новгородцев вместе взятые.

— Во-вторых, я хочу возглавить аврорат. Сама. Собственными силами. И поэтому мне даже в самом крайнем случае никак не подходит наследник Великого Рода. Все тут же скажут, что меня жених продвинул на должность. Кроме того, ты даже не один из Никольских, которых чуть меньше, чем китайцев. Там хоть затеряться можно, спихнуть на кого-то обязанности. А у вас в роду всего три человека, и потеряться в толпе высокородной родни просто не выйдет. Рауты, светские мероприятия — все это мне совершенно не нужно. Вечное внимание, отравленные напитки, нескончаемые сплетни. Нет. Ни за что.

Чем больше она говорила, тем больше горячилась.

— Это все? Или есть в-третьих? — с грустной улыбкой уточнил Макс.

Вася задумалась на пару мгновений и уверенно добавила:

— Да. Ты не понравишься моей бабушке.

И она снова отвернулась к воде, неловко теребя в руках пояс от пальто. Макс продолжал внимательно ее рассматривать, и эта тишина, его улыбка, неловкость ситуации — все это выводило Васю из себя. А она тоже не отличалась терпением.

— Я могу идти? Мы сегодня в ночь готовим угощения для завтрашнего праздника, меня уже ждут.

— Хорошо. Я провожу.

Вася непонимающе посмотрела на Макса. Тот продолжал улыбаться, но глаза были грустными.

— Не первый раз я страдаю из-за собственного положения. Но и отступать не собираюсь, — объяснил он.

— В смысле? — внутренне холодея, уточнила Вася.

— Неужели ты думаешь, что меня остановит твой отказ? Или что я побоюсь насмешек общества, когда отказ будет публичным?

Вася, кажется, забыла как дышать. Она на самом деле уже начала надеяться, что Макс отступит. Что все будет по-прежнему. Ну какой смысл бегать за девушкой, если она против? Но если… Страшно представить, сколько будет разговоров, начни Макс ухаживать за ней по всем правилам, открыто, у всех на виду. Не в силах больше не то что разговор продолжать — даже думать об этом, Вася обратилась в волчицу и выбежала из беседки.

— Стой! Вася! — Макс тоже вскочил с места, подобрал сумку Рудецкой и побежал за ней.

Догнать волчицу непросто, тем более в диком парке, что больше похож на лесную опушку. Поэтому Воронцов просто запустил поисковое заклинание, благо артефактная сумка являлась личным предметом, и поспешил за дрожащей в воздухе золотистой нитью.

Нить вела к женским общежитиям. Бросив нечто не совсем вежливое старосте девушек, Макс побежал по ступеням, перешагивая их по несколько за раз. Нить почему-то свернула налево на втором этаже, а затем уперлась в закрытую дверь, Макс не знал, кто здесь живет. Но постучал он громко — сказывалась привычка требовать и распоряжаться.

Дверь открыла не Вася. Рыжеватые волосы, загорелая кожа и темно-зеленые глаза. Макс узнал ее — внучка главы Фамусовых, лучшая ученица на третьем курсе.

— Стоять, — припечатала она вместо приветствия. — Ты что здесь забыл?

— Василина Рудецкая здесь? — Макс действительно попытался в наглую пройти мимо Тамары.

Она была почти одного с ним роста, с широкими плечами и невероятной для девушки физической силой.

— Предположим, — она ухмыльнулась и оперлась плечом о дверной косяк, лишая его возможности войти внутрь. — А тебе она зачем?

— Поговорить.

— Знаю я ваши "поговорить", — фыркнула Тамара. — Вы сначала говорите, а мне потом сестренок утешать.

Макс едва удержался от желания встряхнуть головой, но все же переспросил:

— Сестренок?

— Посестра* она мне, — гордо ответила Тамара. — Моя бабушка с ее бабушкой дружили, вот и мы с детства знакомы. Если ты думаешь, что сможешь спокойно ее обижать, то ошибаешься. Одна может и не справлюсь с самим Воронцовым, но нас пятеро сестер названных. Всех не одолеешь, Воронцов, и не пытайся.

Говорила она спокойно, несколько напевно. Говор у нее был совсем не аристократический. Говорили, что младший сын Фамусова женился чуть ли не на лесной ведьме, красавице-силачке откуда-то из украинских лесов. Тамара тоже была красива. Не в привычном понимании — уж слишком у нее было мощное телосложение, — но все равно смотреть на нее было приятно.

— Она сумку оставила, — вздохнул Макс, решив договорить с Васей как-нибудь потом.

— Давай сюда, — протянула руку Тамара.

Макс, насупившись, отдал ей сумку. Та смерила его еще одним насмешливым взглядом и уточнила:

— Что стоишь? Иди уже. На чай приглашать не буду, не надейся.

Макс отступил на шаг и Тамара оглушительно хлопнула дверью. Стало понятно, почему талантливая внучка Фамусовых не появляется в высшем обществе — у нее просто ужасные манеры.

* * *

Традиции магического мира Катя все же знала, пусть и не особо хорошо. Предмет этот являлся обязательным для маглорожденных, даже экзамены были. Как и многие другие скучные предметы, Традиции Катя сдавала по знакомой всем схеме: выучила, ответила, забыла. Что-то, разумеется, в памяти сохранилось. Например, пять основных магических праздников. Зимний солнцеворот, до сих пор именуемый Корочун и Коляда. Весеннее равноденствие — Масленица или, по старинке, Комоедицы. Магический вариант Пасхи — Лельник. Летнее солнцестояние — Купалов день, или Русалочье время. И последний, осеннее равноденствие, День Рода, или иногда — День Прощания.*

В отличие от всех остальных праздников, осенние празднования были не столь масштабными. Коляду, Комоедицу и Купалов вообще в течении двух недель празднуют, а осенью пиры закатывают лишь те, кто сельским хозяйством занимается. Из книжек Катя знала, что на День Рода прощаются со временем Колдовства.

— Наверное, чтобы точно понять разницу между Магией и Колдовством, нужно все же родиться в нашем мире, — вынужденно призналась Эля. — Потому что я просто не знаю, как объяснить. Колдовство — это когда силы занимаешь у природы и духов. Это заговоры, сглазы, это проклятья. Но… не то, чтобы без палочки. Просто они все ритуальные, у одного мага на такое сил не хватит, а с помощью извне — получается.

Катя кивала. Она уже и сама пожалела, что спросила. Эля всегда старалась объяснить максимально подробно, а Катя далеко не всегда хотела подробности знать.

Они собирались готовить угощения на завтра. Эля крутилась перед зеркалом в ситцевом платье, будто собиралась не на кухню, а как минимум на свидание, а вот Васи все не было. А ведь это она договорилась обо всем этом ночном безобразии с булочками, блинами и пряниками. Оказывается, на осенние праздники девушки непременно должны что-то приготовить. Кто-то, конечно, находит отговорки: дескать, необходимо только замужним женщинам свои кулинарные таланты демонстрировать. И все же большая часть девушек придерживалась другого мнения. Огромная кухня общежития на эти дни обзавелась расписанием посещения, а все коридоры пропахли сладким сдобным запахом.

В дверь постучали. Эля, кокетливо оправив завиток волос, направилась открывать, а Белая нерешительно поплелась за ней. Было уже почти десять вечера, и даже отмененные на завтра занятия не могли ее взбодрить. Готовить почти целую ночь? Что за домострой?

— Я Мирослава Середа, — представилась высокая девушка. — Вася уже на кухне, можно спускаться.

Мирослава была худощавого телосложения, с острыми скулами и огромными глубоко посаженными глазами. Светло-русые волосы собраны в толстую косу, перекинутую на грудь. В Колдовтворце многие девушки добавляли в обычную одежду что-то славянское, но у Мирославы это было особенно заметно. На ней была широкая юбка-солнце бордового цвета и белая рубашка, щедро вышитая по вороту и рукавам.

В коридорах общежития было довольно тихо: если кто и собирался просто поболтать, то делали это в комнатах или на первом этаже, где стояли удобные диванчики. Мирослава шла быстро и уверенно, с улыбкой здоровалась с проходящими мимо девушками. Катя знала ее, хоть они и не были знакомы. Знала, что Мирослава — одна из знакомых Васи, что она учится на втором курсе и занимается колдомедициной, как их Ярослав.

На кухне, кажется, все уже были в сборе. Была здесь и Амина Миронец, и третьекурсницы Тамара Фамусова с подругой Любавой Коваль, и первокурсница Надя Смольник, маглорожденная подруга Амины. Катя поначалу удивилась, не увидев Этери, но потом догадалась: у грузинской княжны, наверное, другие традиционные блюда.

— У нас в меню пряники, пирожки с тремя видами начинки и блины, — скомандовала Мирослава. — Кто готовить вообще не умеет?

— Я! — тут же радостно вскинула руку Амина. — Солдаток печь пироги не учат. Что мне делать?

— Лук режь, — ответила Тамара, выложив на стол несколько пучков зеленого лука.

Катя нерешительно присела рядом. Она не могла сказать, что готовить категорически не умеет, но пирожки и пряники — это точно не ее коронные блюда.

— Вась, что-то случилось? — обеспокоенно спросила Эля, и только тут Катя заметила странную бледность Рудецкой.

На ней было то же платье, в котором она ушла на дополнительные тренировки — из плотной бежевой ткани, без узоров и каких-либо украшений. И волосы заплетены в простую косу, хотя обычно Вася делает прически. И она действительно казалась слишком бледной. И тихой. Потерянной, можно сказать.

— На нашего Василька напал самый главный охотничек, — певуче произнесла Тамара. — Его высочество Воронцов выразил желание встречаться с Васей.

— Тома! — обиженно произнесла Рудецкая.

— А что Тома? — всплеснула руками та. — Забежала ко мне в комнату, сразу в слезы, а за ней этот… Вот всегда говорила: от мужиков одни проблемы.

И она угрожающе махнула рукой с ножом куда-то в сторону мужского общежития. А после, упрямо поджав губы, Тамара продолжила нарезать капусту. Девушки посмеивались.

— Ну, если так подумать, то Воронцовы у нас и правда — самые главные женские проблемы, — засмеялась Амина. — Так что, Васек, я тебе сочувствую. Он же упрямый, как баран.

Девчонки снова расхохотались. Только Надя, что уже бодро смешивала тесто на блинчики, ворчливо напомнила:

— Я понимаю: здесь, куда ни плюнь, всюду чистокровные ведьмы, но можно для нас, обычных маглорожденных, некоторое разъяснение? С чего это от Воронцовых-то проблемы?

Девушки снова засмеялись. Каждая из них уже занималась своим делом. Вася грела на водяной бане мед, она занималась пряниками, Надя замешивала тесто на блины, а остальные разделили между собой обязанности по приготовлению начинки для пирожков. Все делали без помощи магии. Тоже, в некотором роде, традиция.

— Тома, давай для не местных, расскажи сказку, — улыбнулась Любава.

— И почему вечно Тома? Я что, на сказочницу похожа? — недовольно ответила она.

Голос у нее был приятным, а манера речи необычной. Она словно не говорила, а пела.

— И начни прям издалека, — подсказала Вася, слабо улыбнувшись. — Легенды на уроках не изучают, а в истории об этом всего пару фраз. Мы не рассказывали Кате о Морском Князе.

Тамара горестно вздохнула, недовольно цокнула, но все же начала рассказывать. Действительно, издалека.

— Ну если совсем с начала, то упомяну самое главное. Магические способности по мужской линии передаются всегда, а по женской — как повезет. Мальчики все таланты семьи получали, буквально — накапливали. Поэтому и матриархат в магическом мире не в чести. Но при этом всегда, даже в самых старых легендах, существовал один род, где все строго наоборот. Нам эти женщины известны, издавна старшая в роду женщина носила титул: Яга.

Тамара замолчала, выдерживая паузу, откусила кусочек от капустной кочерыжки и вкусно захрустела на всю кухню.

— Не жуй, рассказывай! — поторопила подругу Любава.

— В общем, — продолжила Тамара, — такой вот женский род существовал издавна, и никто не может сказать, сколько в нем поколений и когда он зародился. Вот только дочерей и внучек у Яги всегда немало, а титул наследует лишь одна. Остальные живут обычной жизнью. Переходят в род мужа, детей рожают, домашними делами занимаются. Красивы они всегда были, поэтому и невест таких разбирали с особым удовольствием. И вот однажды женился на внучке Яги один добрый молодец, наследник большого сильного рода, в легендах его называли Морским Князем. Жили они — душа в душу, вместе род прославляли, много нового о магии узнали. Особенно сведущими были в превращениях. Говорят, та внучка Яги могла превращаться не в одного животного, а в нескольких: и орлом в поднебесье летала, и кошкой по земле бегала, и щукой под водой плавала.

Тамара снова хрустнула капустной кочерыжкой, нарушая сказочную атмосферу, и Любава не выдержала, попросту отобрала ее у подруги.

— И все было у них хорошо, только наследника не было. Девочка родилась, — продолжила Тамара. — Назвали девочку Василисой. Красива была… А умна… Как и мать ее, во множество животных превращалась, в магии была невероятно сильна, да и из лука стреляла как не каждый парень. Гордость любого отца. Время шло, мальчик все не рождался, и решил отец Василисы подобрать ей подходящего жениха. И желающих было… видимо-невидимо. Василиса, не будь дурой, устроила настоящие соревнования. Некоторые до смерти убивались, пытаясь задания выполнить, но расположения красавицы-колдуньи так и не добивались. А потом понравился Василисе один парень. И собой хорош, и умен, да и просто — по нраву ей пришелся. Помогла она ему выиграть и замуж за него вышла.

— Но в людях она не разбиралась, — хохотнула Амина.

На нее все тут же шикнули, требуя не перебивать Тамару. Та под шумок утащила у Любавы половинку вареного яйца и тут же принялась жевать. По всему выходило, что Тома сюда пришла не столько готовить, сколько есть.

— Первое время Василиса со своим мужем молодым хорошо жила, — продолжила Тамара. — Но не так хорошо, как ее родители. А когда отец Василисы умер, отношения совсем разладились. И задумал муж от Василисы избавиться. Подговорил он родственницу ее, пообещал жениться, сделать приемной матерью для будущей наследницы рода — у Василисы с мужем тоже только одна дочь была. Но только не учел муж тот, что Василиса-то поумнее его будет. Прознала она о коварном плане своего мужа и не стала дожидаться его исполнения. Надоело постоянно доказывать всем, что достойна она родом управлять. И в ночь сбежали три женщины из родового поселения: Василиса, мать ее и маленькая дочь.

— Так появился у магов второй женский род, — подытожила Любава. — А если точнее — то даже первый. Яга-то не просто так свой титул имела. Охранять вход в потусторонний мир только женщина может, мужчина на такое не способен. А Василиса основала род сильнейших ведьм, которые могли свой облик менять как им угодно. И до сих пор никто этим искусством не овладел. Как ни стараются современные мастера трансфигурации, но превращаться в нескольких зверей у них не выходит.

— А Воронцовы-то здесь при чем? — недовольно уточнила Надя. — Это тот муж ее был, что ли?

Чистокровные девушки снова тихо засмеялись.

— Нет, Воронцовы позже появились, — объяснила Эля. — Точнее, в то время они уже свой род основали, но такими сильными и влиятельными, как сегодня, еще не были. Просто это — начало истории. И объяснение, почему Яги и Василисы не особенно-то верят мужчинам.

Вася начала месить тесто. Теперь на кухне стало еще уютнее: мерное поскрипывание стола делало атмосферу какой-то особенно домашней.

— Кроме этих двух женских родов есть легенды о еще трех, невероятно сильных, — заметила Любава, — и они тоже в свое время сбегали от мужчин. Есть в легендах женщина-воин Усоньша-богатырша. Русский княжич привез ее из-за моря, а потом ее дочь себе места в патриархальном обществе не находила. Позднее ее род, тоже сплошь женский, славились как одни из самых сильных воинов. У основательницы четвертого рода даже имени в легендах не сохранилось. Известно, что она в птицу превращалась и создавала невероятные артефакты. Ну и пятая — Лесная Царевна, личность и вовсе легендарная, ее еще частенько в магловских сказках с Бабой Ягой путают.

— Всего пять? — уточнила Надя. — В книгах писали, что женские династии — не такая уж редкость.

— Это до определенного момента, — возразила Любава. — Все остальные со временем исчезали, переходили в род мужа полностью. А эти пять — личности легендарные. Ну давай, Тома, расскажи уже, как магам пришлось клясться на родовой магии.

Тома, до этого жующая первый, чуть толстоватый блин, поспешно вернулась обратно к своему месту, резать капусту и сказку рассказывать:

— Многие маги были заинтересованы в преумножении силы рода. Проводили сложнейшие расчеты, подбирали особых невест — все для того, чтобы каждое последующее поколение становилось сильнее предыдущего. Такие рода обзаводились своими вассалами, которые тоже подвергались таким испытаниям, в итоге так уж вышло, что на территории Магического Союза сосредоточились самые сильные магические рода. Но самые сильные, не потому что с самого начала кто-то невероятной силой обладал, а потому что каждое поколение старательно силу рода увеличивало. Время это в учебниках сейчас называют Эпохой Селекции. И вот как-то пришло в голову Воронцовым, что дар Василис — умение превращаться во многих животных — может им весьма пригодиться. И наследник тогда еще многочисленного рода обворожил молодую, юную девчонку. Было той девушке тогда всего-то пятнадцать лет.

— А Василисы, согласно легендам, ужасно разбираются в мужчинах, — хихикнула Амина.

— Не буду спорить, — легко согласилась Тамара, усмехнувшись. — И вот юная невеста, несмотря на запрет бабушки и матери, переезжает в дом Воронцовых. Следуя строгому обряду, точно в назначенный срок, был зачат ребенок, будущий наследник. Мальчик родился сильным магом, здоровый и похожий на отца. И все было бы хорошо, если бы Воронцовым не стало мало. Свой наследник — это хорошо. Дар к превращениям лишним не будет, но у Воронцовых ведь вассальные рода есть. А вот у Василис девочки в роду, увы, только в единственном числе. Не бывает больше. Мальчики рождались и по двое, и по трое, а девочка всегда одна. И пришло в голову тогдашнему главе рода Воронцовых, что молодая жена его сына — девчонка же совсем. Глупышка. Ну и решили они подменить мужа в супружеской спальне.

Катя пораженно уставилась на Тамару:

— В смысле — подменить?

Эля хмыкнула:

— Согласно плану, Волков должен был под обороткой заменить своего господина, заделать ребенка, а потом свалить.

— Но это плохая идея, когда дело касается мастериц превращений, — дополнила Тамара. — И особенно, когда дело касается Волковых. Они все же перевертыши, оборотка полностью их скрыть не может. Но вассалы они преданные…

Тамара замолчала, а Надя, позабыв на время о блинах, обернулась к ней:

— В смысле, все раскрылось, но Волков все равно… ну, закончил дело?

— Ага, — подтвердила Любава. — Нехорошая история.

Катя непроизвольно поморщилась. Вот так вот выйдешь замуж, а тебя потом еще и лучшему другу на ночь отдадут. Кошмар какой. Тамара продолжила:

— Как бы там не было, все было просчитано и спланировано заранее, ребенок должен был появиться в срок. Но пять женских родов в то время были гораздо дружнее, чем семь десятков мужских. Кроме того, происходило все это летом, близилось время Купальской ночи, время самого сильного колдовства… женское время. Представительницы всех пяти родов выкрали Василису, хотя ее, вообще-то, не так звали, вывели из Китежа… И сотворили настолько сильное колдовство, что оно уже несколько столетий не ослабевает. В купальскую ночь, в ведьмин час, наложили женщины проклятье сразу на всех, кто хоть раз принуждал и оскорблял женщин для улучшения родовых даров.

— Это же… — задумчиво произнесла Надя, но закончила за нее Эля:

— А это большая часть населения материка. Досталось всем. Не только славянским родам, на которых и гневались женщины, докатилось и до родов Средней Азии, Кавказа… даже арабские страны немного зацепило.

Катя пыталась осознать масштабы. Она знала, что некоторые ритуалы способны наложить проклятье на род или какую-то местность, но ей до сих пор подобное кажется просто страшными сказками.

— У тебя блин горит, — в повисшей тишине подсказала Вася.

Она уже раскатала тесто и формировала пряники — плоские прямоугольники с повидлом внутри и цветочной печатью сверху. Надя ахнула, повернулась к плите и поспешно сняла со сковороды горящий блин.

— Смысл проклятья был в справедливом возмездии за любое злое деяние, — как ни в чем не бывало продолжила рассказывать Тамара. — Родовая защита гасила часть этого проклятья, но все равно заниматься прежними исследованиями в полной мере маги больше не могли. А еще через год беглянки буквально растворились в воздухе. Прежде их видели то тут, то там, все пытались поймать коварных проклинательниц, но не получалось. Теперь же они словно исчезли. Одни говорили — покинули территорию Магического Союза. Но большая часть магов считает, что они и на себя заклинание наложили, чтобы их всех не смогли найти.

— А Воронцовы получили собственного проклятье, персональное, — дополнила Любава. — Видимо, лично от Василис. Даже маленького наследника Воронцовых — сына Василисы — не пожалели, прокляли на равных с неудачливой родней. Трансфигурация — единственная область, в которой Воронцовы не блистают. И с тех пор анимагия им недоступна. Говорят, малочисленность рода — тоже последствия того проклятья. Но сами Воронцовы молчат.

На кухне тоже все замолчали. Тамара понесла таз с нарезанной капустой ко второй плите. Там уже стоял огромный казанок — капусту следовало потушить. Выложив в казан первую партию, Тамара продолжила говорить:

— Через год, под давлением общества, библиотеки с родовыми исследованиями были опечатаны, заниматься исследованием магического наследия — запрещено. А семьдесят родов, что больше всех продвинулись в исследованиях, принесли особые клятвы. Они клялись самой родовой магией, своими способностями и кровью. Клялись быть верными слугами Магического Союза, фактически становясь рабами страны. Так одно неудачное замужество стало началом Золотого Века Магического Союза. И этот век продолжается до сих пор. Каждый, кто носит фамилию из этого списка, приносит клятву, обязуясь жить ради процветания страны. Разумеется, у каждого свои взгляды на процветание, но с тех пор — никаких геноцидов, массовых смертей и государственных измен. Нарушишь такую клятву — станет сквибами весь род.

Недолгую тишину прервала Катя:

— Так ты поэтому не хочешь с Максом встречаться?

Вася вздрогнула и немного испуганно посмотрела на Катю:

— В смысле?

— Ну… он типа — потомок не очень хороших людей.

Вася нерешительно улыбнулась и покачала головой:

— Это было больше четырехсот лет назад. Глупо судить Макса по делам его давнего предка.

И она принялась выкладывать пряники на широкий лист, готовясь отправить их в магическую духовку. В казанке скворчала капуста, а в огромной чашке перемешивали лук с яйцом. Мирослава толкла картофель: в облаке пара она казалась настоящей ведьмой со страниц магловских книг.

— Ну, хватит сказок, — хлопнула в ладоши Любава. — Давайте что-нибудь споем. Василек?

— Можно я сегодня не буду петь? — неуверенно спросила Рудецкая.

Эта робость казалась странной, уж слишком непривычно было видеть Васю такой. Обычно она веселится, насмешничает, а тут молчит и только тесто вымешивает. И губы у нее искусаны — о чем-то слишком старательно думает.

— Отставить самоедство! — грозно приказала Амина. — Хочешь, мы с Тамарой на Макса наедем? Он, может, и Воронцов, но наши семьи тоже чего-то стоят.

Тома вдруг засмеялась:

— Да я уже намекнула ему, что сестренку обидеть не позволю. Как думаешь, боится Воронцов женского колдовства?

Вася нерешительно улыбнулась:

— Сегодня последний колдовской день. Завтра ты так просто с природой не договоришься.

А сама подумала, что все равно без толку. Нужно только с бабушкой нормально поговорить. А она, как назло, сегодня недоступна. Все же последний колдовской день обязывает, ведьмы в такое время дома не сидят.

— Ну тогда я буду петь. Не жалуйтесь потом, — сурово припечатала Мирослава, вытирая со лба выступивший пот, все же картошки толочь ей пришлось немало.

Она достала волшебную палочку, отправила невербальное заклинание в стоящую тут же гитару и затянула:

— Я в лесах наберу слова,

Я огонь напою вином.

Под серпом как волна — трава,

Я разбавлю надежду сном.

Тебя творить —

три года не говорить. *

Голос у нее был низкий, он немного дрожал, когда Мирослава начала перемешивать картошку, чтобы масло в ней разошлось. Как-то неожиданно к ней присоединилась и Вася. Позднее Катя узнала, что хитрая Мирослава просто начала петь любимую магловскую песню Васи. Хотя сама Катя подумала, что это что-то старинное, магическое, уж слишком по-народному она звучала.

* * *

* Посестра — названная сестра. Аналог побратимства у мужчин. Иногда слово употребляли в значении “самая близкая подруга”. Но не здесь, здесь будет именно в значении сестры.

* Трактовка праздников у меня ну о-о-очень вольная. Что-то общее с реальными празднованиями, разумеется, есть. Но не стоит воспринимать мои описания праздников Колеса Года как нечто исторически верное. Я та еще выдумщица, если кто не заметил.

* Песня группы Мельница "Огонь".