Честный договор. С чистого листа (джен)

Двумя днями ранее

Медленно толкнув ладонями воздух, Леонардо столь же плавно, неспешно развел их в стороны, выдохнул и открыл глаза. После долгого зажмуривания освещенная падавшим через решетку и резной узор листьев светом комната додзе казалась чуть зеленоватой. Тени разбежались по углам, прячась, рождая искусную иллюзию солнечного полдня. Должно быть, он и царил сейчас на поверхности, не доступный глазам мутантов, видимый лишь людям. Но Леонардо не завидовал им. Нисколько.

На душе его царило точно такое же, умиротворенное, солнечное настроение, так что даже минутные тени и сложности казались незаметными. И дело было не только в ногах, что восстановились почти полностью. После памятной битвы они долго ныли на каждое движение, и Леонардо неосознанно берег их во время тренировок. Но сейчас уже трудил себя почти в полную силу, избегая лишь самых сложных элементов, типа прыжков с высоты. С плохо скрываемой радостью наблюдая, как возвращаются былые силы, ловкость и быстрота реакции. Нет, конечно, до полного восстановления еще долго, но и уже имеющегося более чем довольно, чтобы мысленно поблагодарить мастера за то, что в свое время не дал пасть духом.

Потянувшись, черепашка поднялся и вышел из додзё. Улыбка не сходила с губ, но на этот раз причиной была не завершенная тренировка. Взгляд зацепился за плотно притворенные двери комнаты мастера. Как и обычно — но сейчас, Лео был уверен в этом, учитель уединился там с Караи. Гостья довольно быстро освоилась в логове и свыклась со всеми его обитателями, даже с Эйприл и Кейси, порой заходившими навещать их. Последний, правда, немного сторонился Караи, видимо, вспоминая их последнюю, не слишком удачную встречу. А может, опасаясь, что о ней узнает Эйприл… Леонардо подавил смешок. При том, что сам рассказал обо всем Рафу, наивно надеясь, что тот промолчит. Мальчишка, что тут скажешь!

Сложнее всего, изначально, складывались отношения Караи со Сплинтером, в силу его крысиной природы. На сей раз в ней было гораздо больше от рептилии, чем в прошлый, и Леонардо всерьез опасался, сумеет ли подруга научиться управлять своими инстинктами. Слэш научился, Кожеголовый тоже, но это заняло много времени и, наверняка, усилий. Караи же только в самом начале пути.

Словно бы в такт его мыслям створки бесшумно раздвинулись, и оттуда выскользнула девушка-змея. Леонардо приветливо улыбнулся ей, но сказать ничего не успел.

— Ну, наконец-то, — из своей лаборатории показался Донни, в неизменных за последнее время защитных очках и перчатках. — Тебя-то мне и надо, сестренка.

— З-с-сачем? — чуть настороженно поинтересовалась Караи, зрачки сузились, превратившись в узкие щелочки.

Следом за ней из комнаты появился Сплинтер. Он показался Леонардо очень усталым. Впрочем, ничего удивительного. Учитель сам вызвался рассказать Караи историю их знакомства и всего происходящего, чтобы между ними не было никаких недомолвок и непонимания, а это куда как непросто. Лео еще помнил, как, путано и сбиваясь, пытался объяснить Караи суть поступка Сплинтера, доказать его невиновность — а ведь тогда ее разум был более человеческим. Сердито нахмурившись, черепашка тут же напомнил себе, что и нахождение во вражеском логове тому совсем не способствовало, да и учитель — не ровня ему. Наверняка справится как надо.

— Наверное, Донателло требуется твоя помощь в его опытах, Мива, — неслышно поравнявшись с дочерью, Сплинтер мягко коснулся ладонью ее плеча. Та вскинула голову, посмотрев на него, откинувшись затылком к его руке. Затем кивнула и проскользнула мимо Леонардо в сторону лаборатории.

— Учитель совершенно прав, Караи, — затараторил Донни, догоняя ее и размахивая руками по ходу движения. — Прости, но у меня закончились образцы твоего ДНК. А для создания ретромутагена они просто необходимы. Обещаю, я постараюсь, чтобы тебе не было больно.

Леонардо неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал. Спору нет, во взятии анализа крови мало приятного не только для животного, но без этого не обойтись. Ладно, что Караи все же обрела рассудок, и с ней можно договориться. Менее всего ему хотелось бы прибегать к насилию, опасаясь напомнить подруге пережитое ею у Шредера. Вот кто наверняка не церемонился! Но Донни на такое не способен, и рано или поздно Караи научится ему доверять, вопреки недобрым ассоциациям. А может, уже и научилась. Хорошо бы.

— Как проходят ваши занятия, сэнсэй? — поинтересовался он, шагая вслед за Сплинтером в сторону додзё.

— Лучше, чем можно было ожидать, Леонардо, — тот на миг остановился, сложив руки на трости. Внимательный взгляд обратился на сына, и тот неожиданно стушевался, отвел глаза. — Во многом благодаря твоей помощи. Ты первый сумел завоевать доверие Мивы, и я очень благодарен тебе за это, сынок.

— Да нет, учитель, — еще больше засмущался Лео, спрятал руки за спину. — Первым был Майки.

— Но вспомнила первым она все-таки тебя, — напомнил ему Сплинтер. — И наверняка заслуженно. — Я благодарен вам всем, дети мои, но тебе, Леонардо, в особенности.

— Да ладно тебе, Бесстрашный, — шутливо толкнул его в плечо проходивший мимо Рафаэль. — Хоть раз признай, что ты можешь не только ошибаться.

Леонардо с улыбкой оглянулся, однако прекращать разговор с учителем не собирался. Совсем скоро тот пересечет порог додзё, и он не посмеет ему мешать — наверняка учителю потребуется долгая медитация и восстановление — а он еще не спросил всего.

— Она вспомнила обо всех нас, мастер? — не мог не спросить он. — И… поняла правильно? На этот раз?

Леонардо торопливо прикусил язык, но лишнее слово уже успело с него сорваться. И вот нужно было напоминать? Черепашка сердито сжал руки в кулаки, но учитель отреагировал на его неловкость спокойно, словно и не заметив. Чего тоже не наблюдалось вот уже достаточно давно.

— Смею на это надеяться, Леонардо, — Сплинтер кивнул своим мыслям. — Мива стала спокойнее и уравновешеннее, и уже не так бурно реагирует даже на неприятные воспоминания, что не может меня не радовать. Возможно, это первый признак доверия.

Леонардо не мог мысленно не согласиться. Теперь, когда Караи жила у них, он сам замечал подобное — но привычно сомневался, не видит ли желаемого вместо настоящего. Но учитель не может ошибаться.

— Я поведал ей произошедшее между нами и нашими врагами. Нет, разумеется, не во всех деталях, — добавил крыс, видя безмолвный вопрос на лице сына. — Лишь самое основное, чтобы дать объективную картину прошлого и настоящего.

— И… — Леонардо помялся, прежде чем решился спросить, — о том, каким образом ей удалось спастись при последнем падении?

Как ни старался, черепашка все еще не мог произнести имя заклятого врага в связи с этим событием. Не мог, и все тут. «Шредер» и «спасение» слишком уж не вязалось друг с другом, звучало столь же дико, как, например, «горячий снег».

— Конечно, — не оставил надежд и сомнений Сплинтер. — Все, как оно было. Нам нечего скрывать, Леонардо.

Черепашка вовсе не был в этом так уверен. Да, он привык доверять словам учителя и находить в них смысл, даже если сразу его было и не разглядеть. Сплинтер намного старше и опытнее их всех, и наверняка знает намного больше, но все-таки… все-таки сейчас его решение казалось Леонардо слишком поспешным. Не из-за такой ли правды решилась в тот раз Караи на эту дурацкую месть Шредеру, обернувшуюся бедой им всем?

Все это он поведал учителю, и даже вздрогнул, когда уже поравнявшийся с порогом своей комнаты Рафаэль вмешался в беседу.

— В кои-то веки я согласен с тобой, Бесстрашный, — и скрылся в комнате прежде, чем кто-то успел возразить ему.

Леонардо был про себя рад такой неожиданной поддержке. Сплинтер же замолчал, задумчиво поглаживая бороду. Со стороны казалось, он тоже сомневается в правильности своих действий. Которых к тому же не воротишь… если только Караи не забудет об этом кратком эпизоде. Леонардо искренне понадеялся на это.

— От недомолвок и искажения истины происходит не меньше бед, Леонардо, — наконец нарушил затянувшуюся паузу Сплинтер. — И это лишний повод учиться на своих ошибках. Многое из сказанного Мива уже знала, и уточнения лишь помогли ей уложить все в голове. Сейчас ее сердце не охвачено болью и гневом, а значит, самое время для правды.

Возможно, так оно и было. Леонардо не был уверен и потому счел за лучшее промолчать, направившись своей дорогой.

* * *

Тем временем предмет их разговора уютно свернулась в углу лаборатории, наблюдая за действиями ее хозяина. Караи не любила подобных помещений, слишком уж напоминали они о недавнем пленении. Именно в пахнущей химикатами, ярко освещенной комнате, полной хищно блестящих предметов, и происходило с ней самое скверное, и какое-то время Караи старалась даже мимо двери в лабораторию проползать поскорее, не будить некрепко спящие воспоминания.

Первый раз уговорить ее пересечь порог было делом непростым. Помогло природное любопытство, не оставившее Караи и после мутации. Донателло оставил дверь лаборатории открытой, а примерно на середине комнаты, прямо на поставленном на пол подносе, — ее любимые кушанья. После чего с улыбкой наблюдал за борьбой настороженности и любопытства, и как медленно, но верно победило второе. Победу над страхом Караи он отчасти считал и своей.

Происходило это в первые дни появления Караи в логове. Сейчас же маленькая, по-своему уютная комнатушка местного изобретателя уже не казалась ей опасной и даже просто неприятной. Свет в ней был приглушен, за исключением лампы на столе, большинство пугающих предметов убрано по углам и укрыто тканью. Но самое главное, убедившее Караи довериться: Донателло никогда ничего не заставлял ее, и даже необходимые анализы, вот как сегодня, брал лишь с ее согласия и как можно аккуратнее.

Теперь же, проверив гипсовую лонгетку на хвосте и рассеянно проведя ладонью по шее, гений углубился в опыт, что-то бормоча себе поднос, переливал из одной емкости в другую, то и дело капая на стекло и рассматривая под микроскопом. Бывало, подобные опыты завершались громким хлопком с появлением режущего ноздри дыма, но сегодня пока было тихо.

Караи свернулась в углу, поближе к висящей на потолке лампе: та нарочно для нее была опущена ниже. Полусонным взглядом она наблюдала за Донателло. Караи уже слышала, что тот изобретает что-то для нее, но что именно, понять пока не могла. А сейчас не слишком и пыталась: монотонное бормотание убаюкивало.

Неожиданно хлопнувшая дверь заставила ее вздрогнуть, но нет, это был лишь Леонардо. Он приветливо кивнул Караи и обернулся к брату, отложившему пока свои химикаты.

— Время тренировки, Дон. Ну, как успехи?

— Меньше, чем хотелось бы, — буркнул тот неожиданно сердито. — Лео, нельзя ли хотя бы на пятнадцать минут попозже. Я почти на пороге и…

— …они наверняка затянутся на час, — с усмешкой закончил лидер. — Дон, я все понимаю, но учитель не станет ждать. Да и тебе наверняка стоит малость размяться.

— Возражать, как я понимаю, бесполезно? — Донателло аккуратно слил остатки результата опыта в колбу и поднялся. Караи открыла глаза, следя за ним. Яркий цвет содержимого колбы напомнил ей ягоды, которыми не далее чем вчера угостил ее Майки. Нет, она, конечно, понимала, что это разные вещи, но все же… так похоже.

— Извини, сестренка, — Донателло погладил по голове девушку-змею и под ее внимательным взглядом спрятал в шкаф колбу с ее ядовито-красным содержимым. — Тебе с этим знакомиться и вовсе ни к чему. Вредно, понимаешь?

Та медленно кивнула, словно соглашаясь. Может, и правда поняла — но Донни предпочел перестраховаться и надежно закрыть шкаф на ключ, который повесил на гвоздь высоко — ему одному только и дотянуться — вбитый в стену.

— Так что же все-таки с результатами? — напомнил ему Леонардо.

— Пока не особо, — Донателло устало вздохнул и, вынув стеклышко из микроскопа, вместе с использованной мензуркой и пипеткой отнес в мойку. — Вернее сказать, почти никак. Вывести сам мутаген удается, но возникает иная сложность.

— Плохо, — Леонардо выглядел огорченным. Покосился на притихшую Караи и переспросил. — А… извини, что спрашиваю… никак нельзя ускорить процесс? Мастер Сплинтер переживает из-за дочери, да и… — он виновато оглянулся на Караи, — общаться с ней тяжеловато… эти ее вспышки.

О том, что сейчас неожиданных проявлений агрессии стало меньше, Леонардо не стал упоминать — кто знает, когда они повторятся и с каким результатом.

Донателло сердито выдохнул через ноздри. И он туда же! Ей-богу, за прошедшие дни его начал доставать этот вопрос, заданный, кажется, всеми членами семьи по очереди. Нет, мастер Сплинтер воздержался, но Донателло казалось, он чувствует эти слова даже непроизнесенными. И никому нет дела, насколько сложный и тонкий это процесс.

— Нет, если ты не хочешь повторить опыт Стокмана, — резко бросил он. Почти так же грубо, рвано отшвырнул на стол пипетку, которую мыл. — Сколько раз можно повторять? Я не бог и делаю все, что могу.

— Ну, не кипятись, — Леонардо подошел поближе и примирительно коснулся локтя брата. — Прости. Я не хотел тебя задеть. А… сколько тебе его уже задают? — не смог удержаться он от вопроса.

— Две недели, Лео, — раздраженно отозвался Донателло. — Все две недели, что мы вернулись. Но в настоящем эксперименте это капля в море. Хотя… откуда тебе знать?

— Пойдем, — Леонардо потянул его за руку в сторону гостиной. — Объяснишь остальным, в чем у тебя загвоздка, до тренировки. Чтобы не повторять много раз, — он оглянулся на Караи. — Ты с нами?

Та отрицательно помотала головой. Со времени мутации Караи болезненно воспринимала громкие звуки, особенно нескольких тональностей сразу — и шумные сходки новой семьи были для нее испытанием.

— Пусть остается, — неожиданно разрешил Дон.

Леонардо удивленно посмотрел на него. Обыкновенно гений не терпел в своей «святая святых» никого, пока самого хозяина не было, а шумного любопытного Майки старался не допускать и в своем присутствии.

— Я уже все убрал, — пояснил Донателло. Осторожно опустил на стол отмытую чашку и вытер руки. — Пошли.

Братья вышли. Уже на пороге Леонардо обернулся. Неясная тревога продолжала беспокоить его. Девушка-змея уютно устроилась под лампой и, кажется, начала дремать — во всяком случае, звука приоткрытой двери не услышала. Может, и правда лучше не тревожить — разбуженная, Караи становилась очень раздражительной. Да и недолго они.

Леонардо тихо выдохнул и осторожно притворил дверь.