Ложь разбитого разума (джен)

Атмосфера в небольшом, аскетично обставленном кабинете главного аврора потрескивала магическим напряжением. Еще час назад хозяин этого милого уголка, Гарри Джеймс Поттер, и подумать не мог о таком развитии событий. Ничего не предвещало беды: последнее громкое дело, связанное с раскрытием группы контрабандистов, специализирующихся на ввозе опасных ингредиентов, было раскрыто два месяца назад. А началось все с прихода Блейза Забини, нынешнего главы Отдела Тайн.

Не сказать, чтобы явление коллеги было чем-то из ряда вон выходящим. Со времен Финальной Битвы утекло много воды, вчерашние школьники повзрослели, и пришли к выводу, что сотрудничать лучше, чем находиться в состоянии вечной войны. Так что, когда Гарри сел в кресло данного кабинета, он спокойно воспринял частое присутствие Забини в своем кабинете. Последний часто приходил, чтобы передать Аврорату новые разработки/подкинуть сложное дело/направить расследование по необходимому пути (нужное подчеркнуть), но еще чаще — поговорить. Главной целью ставилась возможность переманить Поттера с аврорского кресла к себе, а мимоходом — подцепить вдохновение. Блейз считал Гарри уникумом — столько лет быть живым крестражем, да это же прорва неисследованного материала! — а потому идеи, чтоб еще такого интересного сотворить, главе невыразимцев почему-то приходили только здесь. У него был даже свой медитативный угол, в аккурат за дверью. Поначалу Поттер ворчал, но, умасленный тактичностью и почти ненавязчивостью Забини, махнул рукой и смирился с внезапным соседом.

Но сегодня все пошло наперекосяк. Блейз прямо-таки ввалился в кабинет и рухнул в кресло для посетителей, проигнорировав свой излюбленный уголок.

— Гарри, у нас проблема.

— Доброе утро, Блейз, — Поттер поднял голову от бумаг и нахмурился. Заполнение отчетов для неутомимой бюрократической машины никому не поднимало настроения. — С чем на этот раз?

— Доброе оно было до того, как я проснулся. У нас человек пропал, — Забини хрустнул пальцами. — И ты понимаешь, о ком я.

— Мерлин, — Поттер отодвинул бумаги и пристально вгляделся в собеседника, — ты же не хочешь сказать мне, что…

— Да, я именно о нем. Он с понедельника на связь не выходил.

— Артефакты? Зелья? Связные? — Гарри внимательно смотрел на Блейза.

— Всё работает. Он жив, но на связь не выходит.

— Тогда в связи с чем паника?

— Они неправильно работают. В понедельник вечером они разом погасли. Потом снова загорелись. И вот уже четвертый день сбоят. Мегальн* мигает как рождественская гирлянда.

/*Прим.автора: артефакт-связной, разработка ОТ. Указывает на состояние мага, соединенный с ним кровью*/

— Гринготтс связывался с нами?

— Да, у них все работает.

— Блейз, я понимаю причины твоей тревоги. Да, ты переживаешь за своего друга. Как-никак, его сын — твой крестник. Но, напоминаю, он сам вызвался туда ехать, — Гарри поднялся из-за стола. — Кофе будешь?

— Ты так спокойно реагируешь?! — Забини стукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Буду. Без сахара.

— Да выучил уже, — Поттер позволил себе улыбнуться. И щелкнул пальцами: — Никки! — Маленький домой эльф беззвучно возник перед главным аврором. — Два кофе, мне — со сливками, Блейзу — как обычно, — домовик кивнул и так же испарился.

Когда на стол перед нервно постукивающим пальцами Забини опустилась чашка крепкого кофе, Гарри продолжил:

— Во-первых, он точно жив. Во-вторых, все заинтересованные стороны о рисках были предупреждены. В-третьих, я все равно не могу начать официальную процедуру расследования. До тех пор, пока мы от банка не получим бумагу о смерти. Или Мегальн не погаснет.

— Но он уже мигает!

— И как ты себе это представляешь? Напоминаю, нас попросили о неофициальной помощи. Считай, он там в качестве шпиона. Мы ведь не можем вмешиваться в дела суверенного государства без качественно оформленного, по всем правилам запроса. И уж точно не могли бы после него посылать туда мага, носящего метку.

— Но ведь, — Забини скрипнул ногтями по дереву.

— Ти-ише! — Поттер взмахнул рукой, и стол накрыл купол, отрезающий возможности подслушать и подсмотреть разговор двух магов. — Вот теперь давай.

— Я боюсь, понимаешь?! — спокойствие схлынуло с лица Блейза. — Что я скажу Скорпи? Прости, я подвел твоего отца? Поэтому он теперь в гробу лежит? И это еще хорошо, если мы вообще труп найдем! А если нет?!

— Малфой знал, на что шел. Я понимаю твое беспокойство, — Гарри посерьезнел: таким взвинченным Блейза он давно не видел. — У тебя есть конструктивные предложения?

— У нас крыса, Гарри, — Блейз тряхнул головой, и Гарри усилил защиту: воздух вокруг стал потрескивать от магии. — Кто-то сливает информацию. Я вижу это по косвенным признакам. Не говорил тебе, но в изъятых зельях у тех контрабандистов мы нашли пару наших разработок. Может быть, финский Аврорат прав? И там действительно затихарились недобитые сторонники из Ближнего круга? А тем уже передали информацию, кто именно к ним поехал?!

— Блейз, и какие у тебя способы решения проблемы?

— Может, пошлем туда кого-нибудь? И одновременно инициируем всю бюрократическую процедуру?

— Кого? То, что именно Малфой там, знаем только мы трое. Рон знает, что туда уехал кто-то из наших, но не знает кто.

— Я поеду!

— И на кого оставишь все? На меня одного? Или на своих заместителей? Из которых никто не знает всей картины? Мы, Блейз, слишком высоко теперь сидим, чтобы срываться в спасательную экспедицию.

— Ты.. ты зачерствел! — чашка не выдержала стихийного всплеска и раскололась, обдав кофейными брызгами сидящих напротив друг друга магов.

— Нет, Блейз, и ты прекрасно это понимаешь. Я не говорю, что мы ничего не предпримем, но и мы с тобой не можем сами туда ехать. Либо объяснять, что происходит нашим заместителям.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Я поеду, — Гарри уничтожил обломки

— Да ты противоречишь сам себе! Ты ведь только что сказал, что мы не можем позволить себе, — начал было Забини, но Поттер перебил его:

— Позволю себе заметить, что у меня намного меньший засекреченный кусок, чем у тебя. Если со мной что-то произойдет, то вы с Роном справитесь. А если мы тебя потеряем — я в одиночку не потяну всю махину. Так что поеду я. Разомнусь, а то уже сколько лет кабинетной работы, полевой опыт ржавеет уже, — он усмехнулся.

Некоторое время Забини молчал, поочередно хрустя суставами пальцев и хмуря лоб.

— Неприятно признавать, но ты прав. Оборотное?

— Конечно, — главный аврор расплылся в предвкушающей улыбке. — Не дрейфь!