A Little God In My Hands (джен)

2016 год, 15 августа

Англия, графство Оксфордшир, Международная Портальная Станция

Римус проводил взглядом жену и помахал ей в последний раз, когда та оглянулась, перед тем как скрыться за дверью к порталам. Он угрюмо вздохнул, засунул руки в карманы брюк и двинулся к каминам, чтобы вернуться домой. Теперь там совсем пусто, что было очень непривычно для лета. Переместившись, он достал с кухонной полки одну из склянок с Аконитовым зельем, подогрел с помощью чар и опустился на диван к своим преподавательским записям и планированию занятий, медленно цедя сквозь зубы отвратительное на вкус варево. В этом учебном году будет выпускаться одна из самых сильных групп на памяти Римуса со всех четырех факультетов по познаниям в защите от темных искусств, и ему хотелось дать им как можно больше, пока есть возможность и время.

За окном уже стемнело, когда он поднял голову от книг и всевозможных записей, услышав за окном хлопок трансгрессии. Голова и без того весь день гудела, поэтому он даже не стал думать, кто бы это мог быть. Он открыл дверь, и на пороге оказалась бывшая мисс Грейнджер, Гермиона Уизли.

— Гермиона!.. — вот ее визиту он был удивлен.

— Римус, — она кивнула. Он отошел, пропуская ее внутрь.

— Что-то случилось?

Она кивнула еще раз, снимая с плеча сумку.

— Наш офис буквально утоп в жалобах на качество зелья в этом месяце, — говоря это, Гермиона вынула из сумки несколько распечатанных писем и протянула Римусу с недовольным видом.

— Знаешь, я уже почти готов написать сам себе жалобу, — он грустно улыбнулся, пробежавшись глазами по тексту писем. — Чувствую себя тряпочкой, хотя до полнолуния еще несколько дней.

— А где Тонкс?

Римус вздохнул.

— Отправилась в Вашингтон по делу Ала.

— Это из-за тех американцев?

— Ты-то откуда про них знаешь? — он посмотрел на нее, не поднимая головы от писем.

— Про них уже все Министерство жужжит, — Уизли села в кресло, украдкой посмотрев в разложенные по столу записи с учебниками.

— Чай? Кофе? Вроде было еще сливочное пиво…

— Чай. Лучше просто чай, — она лаконично прервала поиски Римуса, и он, призвав чашки с вмиг подогревшимся чайником, вернулся на диван. — Маргарет мне сказала, что они пытались улучшить вкус у зелья. Но ответить, почему они решили, во-первых, не предупредить об этом нас, а во-вторых, пустить этот вариант зелья на поток производства и в продажи, она внятно не смогла.

— О, черт, — Римус устало потер глаза. — Я же им всем по сто раз повторял, что любое экспериментальное зелье нужно сначала проверить на добровольцах, а потом уже пускать в общий доступ.

— Жаль, что Андромеда больше не может возглавлять производство, — грустно заметила Гермиона, отпив из чашки.

— Ты не думала сама этим заняться?

Она отрицательно мотнула головой:

— Времени свободного и так почти нет. Джордж ворчит, что они с детьми меня почти не видят. Еще одна, как он выразился, авантюра, и мне не избежать скандала.

— Да, мне это знакомо, — Римус вернул конверты Гермионе. — Маргарет вроде не страдала самоуправством до повышения.

— А ты попробуй сделать что-то поперек слова Андромеды.

— Ну, я женился на ее дочери, — так же со слабой улыбкой заметил Римус. — А потом еще Тедди появился…

— Ты не в счет, — она наигранно вздохнула, махнув в его сторону рукой. — Но пока она возглавляла процесс, с зельем не было никаких проблем.

— Потому что Андромеда консервативна.

— А Маргарет хочет как лучше, но получается как всегда?

Римус кивнул.

— Вот только что теперь делать с итогами ее получившегося «как всегда», я не знаю. Да и после такого придется, наверное, отложить слушание.

— Опять? Гермиона, мы уже третий раз откладываем. Пошлют нас в итоге с этими поправками далеко и надолго.

Они уже давно пытаются внести поправки в трудовой статут оборотней, чтобы те имели официальные выходные до и после полнолуния, а не боялись быть уволенными из-за ежемесячных больничных или невыходов на работу. Однако даже спустя столько лет борьбы, каждая их идея улучшить жизнь любому другому существу, кроме обычной человеческой особи, вызывала сильный резонанс в магическом обществе: большинство чистокровных магов все еще с огромным подозрением относились к деятельности Римуса с Гермионой, остальные — вспоминали тот факт, что во время Второй войны оборотни приняли сторону Волдеморта, а Римус был скорее редким исключением. Самая большая поддержка для них с Гермионой исходила от магглорожденных волшебников и, что не удивительно, от самих оборотней. Однако находились даже среди работников министерства те, кому по какой-то причине хотелось помочь: у кого-то был друг или родственник среди этих существ, кто-то хотел таким образом уменьшить процент преступлений, а кто-то надеялся, что благодаря пожертвованиям и помощи в полнолуния на улицах будет меньше чудовищ.

— Не пошлют нас. А если даже и попытаются, то все они прекрасно знают, что я еще вернусь.

— Все просто знают, что на нашей стороне Бруствер и Поттер, — отозвался он.

— Римус, нам нужно, чтобы на слушании не было никаких казусов. Чтобы никто не мог нас упрекнуть в том, что мы не можем даже с зельем управиться, что уж там до равенства по отношению к оборотням.

— Ты сама знаешь, что в конце года будут выборы министра. Нам нужно успеть до них.

— Ох, — Гермиона отмахнулась, — Кингсли победит, я уверена.

— Ты слышала, как его хают, к примеру, в «Белой виверне»?

Уизли закатила глаза.

— Если послушать тамошних посетителей, то при Волдеморте жилось лучше. Как будто сам не знаешь.

— Я просто не хочу проворонить наш шанс.

— У нас получится, но нужно все сделать в нужное время.

— Хорошо, — Римус допил свой чай и поставил пустую чашку на столик. — А насчет Маргарет… Пусть делает, что хочет и как, но чтобы к утру восемнадцатого числа у нас везде были зелья по старой рецептуре. Я не знаю — пусть уговаривает остальных зельеваров, делает это сама, работая сверхурочно по ночам, молит Андромеду, чтобы та ей помогла, но зелья нужны. Мало того, что на вкус так же отвратительны, если не хуже, так они еще и не действуют почти.

— Римус, но…

— Нет, Гермиона, я не хочу это все оставлять в таком виде. Она, слава Мерлину, ликантропией не больна, но мне мучиться от мигреней и болей со слабостью во всем теле как-то не в радость. Могу поспорить, что всем тем, кто прислал нам эти письма, — Римус кивнул на сумку Гермионы, — тоже. Я ее предупреждал, чтобы все свои опытные образцы она тестировала и не один раз. Но она решила, что самая умная. Или, что ей повезет. Не важно. В следующий раз она несколько раз подумает, прежде чем выпускать непроверенное экспериментальное зелье в массы.

Римус замолчал, Гермиона тоже. Она медленно отхлебывала из чашки, погрузившись в раздумья.

— Да, ты прав, — она вскоре снова заговорила.

— Я не запрещаю ей пытаться изменить зелье в лучшую сторону. Пусть пробует, я только рад ее инициативе в этом деле. Оно и правда гадкое на вкус. Но не так же! Она же училась у Слизнорта, он должен был донести до нее эту информацию. Гораций мне в свое время о ней все уши прожужжал, что, мол, лучшая ученица, гений! Чуть ли не лучше Северуса и его самого вместе взятых.

— Ну, в зельеварстве она, может, и правда гений, а вот с взаимодействием с внешним миром у нее иногда проблемы. Я слышала, как Андромеда на нее ворчала по поводу того, что ей интересны только исследования.

Римус зажмурил больные глаза, откинувшись на спинку дивана, и помассировал переносицу. Как будто мало сейчас других проблем.

— Может, лучше ты ей все скажешь, что мне только что говорил? — спросила Гермиона, с сочувствием посмотрев на него. — Как бы это ни звучало, но твое состояние в данный момент как ничто лучше доказывает ее провал.

— Надеюсь, что завтра я буду чувствовать себя хотя бы не хуже. А то мне пришлось перенести сегодняшнюю встречу с твоим риелтором на завтра.

— Кстати, да. Поздравляю с покупкой, — Гермиона аж вся просияла.

— Откуда ты знаешь? — Римус удивленно на нее посмотрел.

— Ну, это же я тебе его посоветовала.

— Точно, да. Голова не варит совсем, — он вздохнул. — И спасибо, что ничего не сказала Доре.

— Ну, ты попросил же молчать.

— Кто знает. Вы же подруги.

— Мне Джейми сказал, что ты заинтересован в покупке дома, а не съеме. Для измен дома обычно не покупают.

— Да что ж вы все про измены-то думаете! — от негодования он хлопнул себя по коленкам.

— Тонкс решила?..

— Да! — его голос прозвучал с нотками обиды. — Она услышала обрывок моего рассказа Кингсли о подарке ей. И услышала не ту часть, где я говорю, что искал дом ее мечты со всеми этими скалами неподалеку, берегом и бушующим морем в футе от стен, а ту, где я говорю, что скрывал от нее это почти пятнадцать лет.

— Ох ты ж… — Гермиона посмотрела на него понимающим взглядом. — Сильный был скандал?

— Да не то чтобы… — Римус пригладил волосы на затылке. — Я успел ей все объяснить прежде, чем она собрала мои вещи и выкинула их из окна нашей спальни.

Гермиона хохотнула.

— Да, думаю, Тонкс так бы и сделала.

— И заклинание мне вдогонку бы еще запустила, — он закивал, усмехаясь от представленной картины.

— Странно, она нам с Джинни и Флер ничего не писала.

— Сейчас дел много из-за этого нападения, — Люпин поспешил ее успокоить. — Не слышала, кстати, ничего?

— Нет, ты что! — она махнула рукой. — Авроры сейчас почти даже в кафетерии не появляются. А если и появляются, то такое ощущение, что они невыразимцы какие-то. Ты-то, думаешь, чего все так об этих американцах двух говорят? Один болтал много и громко, пока в очереди за кофе и маффином стоял.

— О чем?

— Ну, это мне рассказала коллега, — Гермиона распрямилась и заправила вьющийся локон за ухо. — Присцилла слышала, что, наконец, у них есть свидетель преступления, и они с ним поговорят. Чуть ли не легилименцию использовать будут, чтобы только ничего не упустить, — Гермиона нахмурилась. — Вот только ни я, ни коллеги не поняли, при чем здесь убийца? Аластор же жив. Жив ведь, да?

— Жив. Живее всех.

— Ну так тогда не убийца, а напавший. А американец все время называл его «убийцей». Или маньяком-убийцей, — Гермиона серьезно посмотрела на Римуса. — Или есть еще одно нападение?

— Я не могу тебе ничего сказать, — Люпин поднял ладони, показывая всем своим видом, что он бы рад, да нельзя.

— Значит все-таки Ал не последний… — грустно заключила Гермиона. — То-то Милн со своей командой тоже в молчанку играют, стоит только им кабинет свой покинуть, — она резко встрепенулась. — Нам стоит опасаться за детей?

— Гермиона, я знаю чуть больше твоего. Спроси лучше Гарри, — Римус вздохнул. — Но насколько мне известно — нет. Тому, кого ищут, не важно, на ребенка нападать или на взрослого.

— Чарли писал, что Аластор на удивление с хорошим настроением у него гостит. Ну, учитывая произошедшее и приближающуюся дату, — она отломила малюсенький кусочек от плитки горького шоколада.

— Он вам писал?

— Молли. Мы заглядывали к ним вчера на чай. Ну, и детей забрать, а то мне кажется, что Молли с Артуром скоро взвоют от количества внуков и внучек у них в летние каникулы.

Римус тихо засмеялся:

— Как у вас дела вообще?

— В целом… нормально. Джордж…

— Опять не может пройти мимо зеркала? — догадался Римус.

— Да. Не знаю, как объяснить Роззи и Фреду, что их папа не на себя любуется, а видит своего погибшего брата-близнеца.

— Поймут со временем. Лучше радуйся, что им нужно это объяснять.

Гермиона только вздохнула, еле заметно кивнув. Во входную дверь постучались. Римус нахмурился, кинув взгляд на часы у него на запястье, — уже перевалило за десять вечера, кого могло принести в такой час? На пороге стояли два джентльмена в черных костюмах. Тот, что помоложе, стоял позади. Другой, улыбаясь во все тридцать два зуба, протянул ему руку:

— Мистер Римус Люпин?

Римус, с подозрением разглядывая незнакомцев, пожал протянутую руку.

— Он самый. Прошу прощения, но я вас что-то не припоминаю.

— А мы не знакомы. Я бы хотел поговорить с вами по поводу недавнего нападения на вашего сына.

— Аврорат записал все показания. Если вас что-то интересует, то посмотрите в деле.

Римус уже догадался, кто перед ним стоит. Не только благодаря тому, что Тонкс, перед тем как уехать, описала этих двух работников МАКУСА, но и режущий уши американский акцент одного из них развеял все сомнения. Римус уже хотел закрыть дверь и вернуться к разговору с Гермионой, но этот высокий толстяк резко ударил в деревянную дверь, не дав ее закрыть.

— Мистер Люпин, мистер Поттер отправил нас уточнить кое-какие детали.

— Неужели? — Римус натянуто улыбнулся, с силой сжав ручку двери. — И что же он хотел узнать?

— Мы можем войти?

— Нет.

Американец недовольно выпятил нижнюю губу, как избалованный ребенок, которому отказали в новой игрушке. За спиной Римуса послышались тихие, различимые только благодаря его слуху оборотня, шаги Гермионы из центра гостиной к окну.

— Как выглядел нападавший?

Перед глазами у Римуса резко все поплыло, и он еще сильнее вцепился в дверь. Голос стоявшего перед ним человека казался очень далеким и глухим. Его пробил холодный пот, и Римус посмотрел еще раз на пришедших: стоящий позади волшебник с зажмуренными глазами едва заметно водил волшебной палочкой по воздуху. Люпин запоздало вспомнил о словах Гермионы про легилименцию. Окружающее пространство начало меркнуть, а вместо него стали появляться различные образы: дети, Дора, а потом резко, практически как удар, — Фенрир в роковую для семьи Люпинов ночь.

— Конфундо! — сквозь пелену послышался голос Гермионы.

Морок прошел так же внезапно, как и появился. Римус быстро заморгал, мотнув головой, и достал свою волшебную палочку, но к этому моменту оба американца трансгрессировали. Рядом стояла злющая Гермиона, выискивая взглядом противника. Во рту пересохло, и Римус, пошатываясь, облизал губы и вернулся в дом.

— Римус? Римус, ты в порядке? — Гермиона последовала за ним.

— Да. Думаю, да, — он вмиг осушил стакан с наколдованной водой, а потом и второй. — Чертовы легилименты. Давно хотел окклюменцию изучить на должном уровне и, похоже, нашел причину сделать это как можно скорее.

— Может, авроров вызвать? Это уже ни в какие рамки не лезет.

Римус кивнул, устало присев на диванный подлокотник, и Гермиона выпустила из своей палочки заклинание. Долго ждать не пришлось: через несколько минут из камина выскочил молодой широкоплечий аврор, отряхнулся и, узнав подробности, вновь исчез со словами, что у него приказ вызывать в таких случаях начальство. Начальством оказался сонный и дико недовольный Ангус.

— Римус, я надеялся, что следующая наша встреча будет при других обстоятельствах, — они пожали друг другу руки. — Миссис Уизли, если я не ошибаюсь? — Гермиона только сдержанно улыбнулась.

— Я бы тоже был рад тебя увидеть без срочных вызовов к себе домой, — Римус помассировал висок. — Тут ваши коллеги заокеанские ко мне заглянули. Очень дружелюбные ребята, улыбчивые.

Ангус фыркнул, его блокнот с пером воспарили над плечом.

— Пока один отвлекал Римуса разговором, другой решил использовать легилименцию на его сознании, — начала Гермиона.

— А вы?.. — вопросительно начал Ангус.

— Они меня не видели. Когда услышала разговор, то решила посмотреть на гостей в окно. Выглянула, а тот, который подальше стоял, что-то нашептывал с закрытыми глазами с палочкой в руке. Ну, догадаться было не сложно, что они творят, когда Римус перестал отвечать на вопросы. Я выскочила к ним, легилимента дезориентировала Конфундусом, а другой только и успел, как оттащить за шиворот напарника и переместиться. Я выпустила в них пару заклинаний, но щиты они ставить умеют хорошо.

— Где они примерно использовали трансгрессию?

Ангус с Гермионой вышли на улицу. Римус достал из нагромождения книг свой преподавательский ежедневник, вырвал оттуда пустой листок и быстро написал коротенькое письмо для Чарли, чтобы тот даже не пытался мирно переговорить с американцами и дверь им не открывал. Похожее он написал обоим сыновьям. Упаковал эти записки в первый найденный конверт и привязал к лапке их семейной совы, которая практически сразу улетела к адресатам.

— … а разговаривал с Римусом, как я понял, Таттл? — в дом вернулись Ангус с Гермионой.

— Не знаю. Они вроде бы не представились, — она ответила, и они вдвоем посмотрели на Люпина.

— Нет, — он отрицательно мотнул головой.

— Одного из них зовут Джозеф Таттл. По крайней мере, нам так представился. Он повыше и крупнее своего коллеги. И старше.

— Значит, я говорил с этим вашим Таттлом.

— Хорошо, — Ангус в очередной раз осмотрел главный вход в дом. — К ним я отправил дежурных авроров и сам туда сейчас направлюсь. Еще что-нибудь? Может, они угрожали семье? — он посмотрел на Римуса, а потом на Гермиону: — Или вашей?

— Нет, ничего такого.

— Хотя они угроза сами по себе, — добавил Римус. — Я написал крестному Ала, чтобы не церемонился с ними.

— Может, охрану вам к дому приставить?

— Не нужно. Они будут полными дураками, если вернутся сюда после такого.

— А что насчет самой легилименции? Что они узнали?

— Да ничего. Он не профессионал своего дела, а у меня уже разум частично волчий. Так что они знают только, как выглядят дети, Дора и Фенрир Сивый.

— Фенрир? — с усмешкой переспросил Ангус.

— Его я лучше помню, чем напавшего на Аластора.

— Будет забавно, если они решат, что Фенрир и наш подозреваемый — это один и тот же человек, — он щелкнул пальцами, и перо с блокнотом вновь исчезли в его внутреннем кармане. — Если на этом все, то я за нашими нарушителями порядка. Доброго вечера, — он кивнул на прощание и, выйдя за территорию дома, исчез.