Дом, которого больше нет (гет)

— Можно я его все-таки тресну, а? — Донек с надеждой воззрился на капитана.

Машер отрицательно покачал головой, так что гладиатор, скрипя зубами, вновь обратил все свое внимание на мальчишку. Тот был крепко привязан к кушетке, но Викор для надежности приставил к нему несколько своих ребят. Кандидатуру Донека отверг сам Машер — когда дело касалось ницшеанцев, молодой человек становился не менее вспыльчив, чем старпом, а парнишка нужен был им невредимым — так что тому пришлось довольствоваться ролью наблюдателя.

Лишённый возможности двигаться, сын Зелоса отыгрывался, как мог. Уже битый час экипаж «Лоберона» выслушивал описания ужасов, ожидавших их, как только отец юноши найдет его. Он последовательно прошелся по каждому из удерживавших его землян, под конец переключившись на Миру. Вот здесь терпение бывшего гладиатора иссякло.

— Ну все… — Деник двинулся вперед, но Машер рукой остановил его.

— Я позволил тебе находиться здесь только потому, что ты обещал не делать глупостей, — напомнил он.

— Но, капитан, он же…

— Готово, — голос Миры прервал оправдания гладиатора, разом переместив все внимание на нее.

Судовой врач осторожно извлекла пинцетом из глубокого надреза на руке мальчика миниатюрный чип и передала его одному из охранявших их землян.

— Да, это источник сигнала, — подтвердил он после короткого исследования, и, недолго думая, бросил передатчик на стол, направив на него оружие. Конструкция послушно треснула под напором тонкого лазерного луча.

Мира с досадой перевела взгляд в сторону — она не любила, когда в медотсеке использовали оружие, но сейчас другого выхода не было. Каждую секунду сдерживающее поле поглощало уйму энергии, а ближайшая станция заправки в нескольких месяцах пути.

— Сигнал отключен, — констатировал стрелок, еще раз изучив оплавленный чип.

Машер, не теряя времени, связался с пилотом.

— С корабля исходят еще какие-либо сигналы?

— Нет, капитан, — чуть помедлив, отозвался Барри. — Похоже, чипы слежения Содружества не дружат местной космической погодой.

— Приамос, отключай поле! — Машер уже переключился на другую волну.

При упоминании главного инженера присутствующие невольно поморщились. Это была привычная реакция, но капитан умышленно обращался к нему по имени — слишком много предубеждений бытовало в команде, и истребить их можно только привычкой.

— Вы очень дорого за это заплатите! Вы себе даже не представляете… — мальчишка, не замолкавший в течении всего этого действа, осекся — пока все отвлеклись на чип, получивший свободу Донек все-таки съездил ему по физиономии.

— Донек!

Голос судового врача действовал на него эффективнее любых успокоительных — гладиатор поник и пристыженно попятился.

— Заканчивай с ним, — приказал Машер, указывая на все еще оторопевшего паренька, из носа которого стекала тоненькая струйка крови.

Мира со вздохом вернулась к работе. Рану она зашила даже аккуратнее, чем требовалось — у ницшеанцев регенерация тканей происходила очень быстро и не требовала особого врачебного вмешательства — многие кланы и вовсе отвергали медицину, считая умирающих от ран слишком слабыми и, следовательно, недостойными существовать. До лица сын Зелоса дотронуться не позволил.

Из коридора было слышно, как тот, придя в себя, вновь принялся за угрозы, на сей раз в адрес лысого верзилы, но звучали они уже значительно тише.

Машер выходил из медотсека последним, когда его остановил оклик судового врача.

— Ваша очередь, капитан.

Машер с ненавистью бросил взгляд на злосчастный прибор стимуляции кровообращения. Мира терпеливо ждала ответа, но отступать явно не собиралась.

— Позже. Тебя дожидается еще один пациент.

Судовой врач заметно напряглась — она знала, что сын Зелоса не единственный захваченный на планете ницшеанец, а работа с ними навевала не самые приятные воспоминания.

— Ницшеанка, которая была с мальчиком и ее сородич из Звездной гвардии здоровы, — будто прочитал мысли девушки Машер, — а вот второй парень из Содружества выглядит неважно. Они все нужны нам целыми. Это сейчас важнее каких-то процедур.

— Я бы поспорила.

— К счастью, на этом корабле медик не может приказывать капитану, — довольно, хоть и немного виновато улыбнулся Машер.

Мира тяжело вздохнула, но спорить не стала. Наплевательство к собственному здоровью — единственное, в чем капитан был безапелляционен.

— Ладно, ограничимся рекомендациями. Вам необходимо отдохнуть хотя бы несколько часов. Так нельзя, капитан! — последние слова она уже почти кричала.

Машер бегло взглянул на собственное отражение в стекле на двери медотсека. Вид был не самый приятный — весь он больше походил на иссохшую мумию. Сейчас он был благодарен своей бороде — она успешно скрывала от подчиненных большую часть лица, придавая ему не такой угнетенный вид.

Отдыхать… Нет, сейчас не до этого. Слишком многое нужно сделать, за многим проследить.

— Я распоряжусь, чтобы парнишку привели к тебе, — бросил Машер, стараясь не встречаться взглядом с судовым врачом, и вышел вон.

* * *

Большую часть проведенного в тесном медотсеке времени Харпер не мог говорить из-за нацепленной на лицо кислородной маски, так что теперь отыгрывался за весь срок с момента пленения. Лечила его невзрачного вида докторша, слушавшая без особого интереса, но с некоторой долей внимания — кто откажется узнать о враге как можно больше, когда он сам охотно делится информацией. Сам Шеймус эту простую истину тоже знал, как и то, что обмен этот может быть двухсторонним, а ему сейчас сведения об их похитителях были куда нужнее, чем самим похитителям о нем.

— Слушай, детка, мне просто необходимо переговорить с вашим главным. Здесь произошла очень большая ошибка, но мы могли бы использовать ее на пользу всем. Я тоже не очень доверяю ницшеанцам на этой планета — да ладно уж, я им вообще не доверяю. Объединим усилия и выведем их на чистую воду! — на лицах врача и приставленного к лазарету охранника отчетливо читалось недоверие, и Шеймус добавил. — Я серьезно! Ницшеанцы — те еще ублюдки, они уничтожили мою родную планету.

Докторша впервые остановилась и посмотрела на него с интересом. При внимательном рассмотрении она оказалась даже ничего.

— Откуда ты?

— Земля, Солнечная система, Млечный путь. Прародина человечества, превращенная Драго-Казами в концлагерь. До того, как эти отродья появились там, она была одной из жемчужен Млечного пути…

Харпер так увлекся, что не заметил быстрый обмен взглядами между его стражем и врачом.

— А кто твой приятель? — с недоверием в голосе поинтересовался охранник.

— Раде? Он мне не приятель, мы просто вместе служим, и все, — принялся оправдываться инженер, — но он не такой уж и плохой парень для ницшеанца, — Харпер заткнулся, заметив, что последняя фраза резко уронила его в глазах собеседников. На этом корабле в хороших ницшеанцев не верили.

Писк медицинского аппарата прервал тяжелую паузу, во время которой Шеймус так и не нашел слов, способных вернуть ему утерянное расположение и не подставить друга под удар. Сложно общаться с фанатиками.

— Все в норме — более или менее, — констатировала врач, просмотрев результаты анализов Харпера, — можешь забирать его. Часов через пять-шесть я проведу повторный осмотр.

— Нет, подождите, — Харпер изобразил не слишком убедительное покашливание, которое докторша встретила снисходительной улыбкой. Вот черт, они ему не поверили, а ведь он еще ничего и не узнал!

Помощь пришла совершенно неожиданно.

— Можно мне? — маленькая коротко стриженная девчушка — Шеймус уже видел ее на шаттле при полете сюда — не дожидаясь ответа проскользнула в медотсек. Толкнув охранника плечом в знак приветствия, она с надеждой обратилась к докторше:

— Ты ведь уже закончила, да?

— Что-то случилось? — врач обеспокоенно оглядела гостью.

— Да нет, — отмахнулась та, — можно я провожу этого… содружеского до камеры?

Охранник пожал плечами. Почему бы и нет?

— А можно, мы пройдем через нижнюю палубу? — продолжила девочка.

— Кэс, ты что задумала? — предостерегающе спросила судовой врач.

— Мира, ну пожалуйста, мне очень надо, — совершенно по детски взмолилась Кэс, — у меня там… В общем, к Приамосу я не хочу идти, он какой-то дерганный сегодня из-за того, второго, — она махнула головой в сторону Харпера, явно подразумевая Телемеха, — и мальчишки с бабулей.

— Ладно, — на удивление быстро согласился охранник, — только никому не слова. Особенно Викору.

Девочка умоляюще взглянула на Миру. Та обреченно закрыла глаза.

— Боже, Кэс, только не глупи, прошу тебя.

Такого разрешения было вполне достаточно — Кэс с восторженным визгом чмокнула подругу в щеку и нетерпеливо выбежала за дверь. Следом вышел охранник, ведя под прицелом лазерного пистолета недоумевающего Харпера. Уже за дверью он услышал слова докторши, обращенные к стражнику:

— Следующий осмотр проведем в камере. На всякий случай.

Из всей этой сцены техник уяснил для себя только одно — у него вновь появился шанс хоть что-то узнать.

О, да, появился! За все время, что они наворачивали немаленький крюк по кораблю, Кэс не замолкала ни на секунду. Шеймус невольно почувствовал стыд перед товарищами, не раз упрекавшими его в том же грешке. Охранник то и дело одергивал девочку, если ее заносило в опасные темы, так что ничего действительно важного Харпер не выяснил, зато об экипаже корабля мог писать диссертацию.

Когда стало очевидно, что ничего ценного от Кэс не узнать, Харпер переключил внимание на окружающее пространство, по пути отмечая расположение кают, переборок и отсеков и прикидывая в уме общее строение корабля. Большую часть «космической» жизни он провел на «Эврике» и «Андромеде», и другие типы звездных судов знал так себе. Нет, дай ему пару часов, и он во всем разберется, кто бы ее дал.

Пару раз по пути попадались члены экипажа. Шеймус их уже видел, что невольно наводило на мысль, что кроме докторши на планету спускались все. Лишь однажды он краем глаза заметил новую фигуру — она исчезла в люке через долю секунды, но не заметить ее было невозможно — половина лица плешивого старика представляла собой странное месиво, будто кто-то потревожил отражение в воде, исказив все черты. Зрелище было воистину жутким, так что Харпер даже не понял, что еще так встревожило его в этом человеке.

— Здесь, — остановилась Кэс, прервав очередной рассказ на полуслове. В коридоре стоял страшный грохот, так что Харпер, даже если бы и хотел, вряд ли вник бы в суть повествования.

Вход в глубокую нишу, предстоявшую собой щиток с доступом к второстепенным системам корабля, возвышался на полметра над полом, и в него с трудом полулежа поместились бы два человека. К счастью, оба инженера не отличались особыми габаритами. Кэс забралась в нишу и жестом позвала Харпера. Тот под бдительным взглядом охранника проследовал за ней, вскользь изучая доступные системы. Вот дерьмо, даже освещение не выключишь! Хотя, какой в этом прок — с наручниками далеко он все равно не убежит.

— Нас тут не слышно — в коридоре шум от системы жизнеобеспечения куда сильнее, — заговорщически улыбнулась Кэс, вынимая из-за угла сверток, в котором оказался до боли знакомый предмет.

— Я много слышала о них, — продолжила девушка, жадно разглядывая лазерное копье, — но не разу не видела, а тут такая удача! Я его подобрала, когда мы удирали от ницшеанцев — твой… знакомый обронил. Только исследовать его не могу — он даже манипуляторы из строя выводит, а из-за электромагнитного поля его и просканировать не выходит.

— Хочешь, чтобы я отключил систему распознавания ДНК? — догадался Харпер.

— Угу, — тонкие губы девчонки расплылись в улыбке. — Приамос его сразу капитану понесет и мне до него уже не добраться, а это же… — Кэс захлебнулась словами.

— Кто такой Приамос? — поинтересовался Шеймус. Странно было, что столь разговорчивая особа назвала это имя лишь однажды, в лазарете, и не разу не упомянула после.

— Мой начальник, — Кэс произнесла эти слова не без гордости, но очень тихо. — У нас не любят о нем говорить. С ним вообще разговариваю только я, капитан и Мира. Хотя Мира даже не разговаривает — только осматривает, и все. Ой, как этого Донек не любит! Ему даже капитан запретил к инженерному приближаться, а то мало ли что. А вообще Приамос неплохой. Для ницшеанца.

Харпер невольно вздрогнул, когда девушка почти полностью повторила его недавнюю фразу. Реакция на нее в медотсеке плохо вязалась с наличием ницшеанца на борту.

— Он когда-то на Земле руководил расчисткой территории, — принялась объяснять Кэс, заметив заинтересованность Харпера. — Нашел какую-то старую библиотеку и начал рыться в ней. Уж чего он там начитался — не знаю, но Драго-Казы решили, что он умом тронулся, и изгнали. Они же больных не признают. А капитан подобрал — давно уже, еще на старом корабле. Его никто не любит, вот он и держится в стороне, а все делают вид, что его и вовсе нет. Драго-Каз же! — в голосе девушки звучала обида на весь свет.

— А ты? — осторожно спросил Харпер.

— А я на корабле родилась, а не на Земле, вот общим бзиком и не заразилась. Мы беженцев перевозили, и как-то встретились на базе. Меня капитан потому и взял, что с Приамосом никто работать не хотел.

Только сейчас Харпер понял, что так встревожило его в том старике, которого он заметил по пути. Весь вид его был так абсурден, что шипы на руках отпечатались только в самом краешке сознания, но сейчас он увидел их совершенно четко — старые, обточившиеся, ближайший к ладони обломан. От этого ницшеанца, напрочь лишившегося чувства самосохранения, бросало в дрожь.

— Так что? — елейный голос Кэс вывел Шеймуса из задумчивости. Она вновь улыбалась, а рука ее постукивала по краешку толстой ткани, в которую было обернуто лазерное копье.

— Видишь ли, это оружие Раде, и настроено оно только на его ДНК.

— Ага, — девчонка накинула край ткани на копье и быстрым движением перекинула его прямо в руки Харпера. Тот на автомате поймал его, уже после сообразив, что этого Кэс и добивалась.

— То есть, брать то я его могу, — попытался извернуться Шеймус, — но только чтобы передать, больше ничего не получиться.

Звучало не слишком убедительно, это явно читалось по недовольному лицу девушки. Харпер никогда еще не был так рад оклику стражника.

— Долго еще?

Кэс глядела на Харпера с помесью обиды и досады, попутно пряча копье на прежнее место. Шеймус не сопротивлялся — в его руках оно и впрямь было бесполезно, а менять настройки времени не было — у старого Содружества было плохо с безопасностью границ, зато с безопасностью оружия даже чересчур хорошо — первая активация командного ДНК занимала пару секунд, а вот ее смена требовала нескольких часов.

— Идем, — фыркнула Кэс, выталкивая пленника наружу. — Он весь твой. Спасибо.

Охранник недоверчиво поглядел на Харпера.

— Что? Я только сказал, что прическа у нее какая-то не женственная, — солгал Шеймус.

Девушка сей рыцарский жест по сохранению ее тайны не оценила и, не оборачиваясь, наградила Харпера недвусмысленным жестом из сплетенных пальцев. Охранник усмехнулся и подтолкнул пленного к проходу на верхний уровень.

* * *

Телемах Раде сидел, вытянув перекрещенные ноги, на полу своей камеры.

Со стороны он казался безразличным ко всему, но бдительности не терял. Корабль, на котором они оказались, принадлежал одной из осажденных Драго-Казами планет — ни один другой клан не мог породить в душах людей столько ненависти к ницшеанцам. Это предположение вскоре подтвердил вернувшийся из медотсека Харпер. Более того — корабль был с родины бортинженера.

Они с Харпером сидели в разных камерах, по старинке изолированных решетками. Звук здесь проходил свободно, но охранник пресекал всякие разговоры заключенных между собой. Шеймус, со свойственной ему изворотливостью, перевел разговор на другого адресата — он с упоением рассказывал сторожившему их землянину собственные приключения, то и дело вставляя в них детали из недавнего похода по кораблю, предназначенные ницшеанцу. Предыдущий стражник велел Харперу заткнуться минут через пятнадцать, а вот его сменщик — огромный бритоголовый бугай — живо ими заинтересовался. Информация, которую Харпер успел добыть о корабле, уже давно кончилась (надо признать, самого ее наличия бугай даже не заметил), а охранник, как ребенок, требовал новой сказки. Телемах почти не сомневался, что закончив дежурство, страж пустится сам рассказывать сослуживцам о «своих» приключениях.

— Может, дашь нашей Шехерезаде передохнуть? — шутливо предложил Раде, заметив, что у Харпера стремительно заканчиваются идеи. Чтобы малыш замолчал по собственной воле? Для этого надо было очень постараться.

Эффект его слова возымели — бугай разом собрался и перевел все внимание на ницшеанца, будто вспомнив, зачем он здесь. Во взгляде его так и струилось отвращение. Больше историй он не требовал, полностью погрузившись в работу и поочередно оглядывая четырех пленников. Они сидели в тишине около получаса — Харпер несколько раз порывался что-то сказать, но тут же передумывал, другие их собраться по несчастью так же молчали. Ницшеанский мальчик, давно исчерпав все свои угрозы, хмуро сверлил глазами пол, а старая женщина со знаками отличия матриарха с момента пленения не произнесла ни слова, только окинула Раде недовольным взглядом, когда тот вступился за Шеймуса, будто говоря: «Я ожидала от тебя большего». Будь на его месте любой другой ницшеанец, этот немой укор сильно задел бы его, но опыт общения с главным Матриархом — Бекай Валентайн — здорово покоробил в Телемахе ницшеанские устои.

Мало-помалу, к охраннику вернулось былое любопытство. Харпер то и дело бросал на Раде умоляющие взгляды, но тот, благоразумно рассудив, что ничего серьезнее срыва голоса малышу не грозит, больше не вмешивался, так что неожиданный визитер стал для Шеймуса настоящим спасением.

— Док, вы даже не представляете, как я рад вас видеть. В этой дыре совершенно не с кем поговорить, — устало пошутил Харпер, пока замолкший стражник открывал его камеру. С появлением гостьи он вновь преобразился, весь превратившись в натянутый нерв, готовый в любую минуту броситься на ее защиту.

Телемах с любопытством оглядел вновь прибывшую. Она оказалась первым человеком, которого он не видел среди десантников, спускавшихся на планету. Женщина действовала четко и уверенно, хотя в движениях ее чувствовалось напряжение — среди пленников она чувствовала себя неуютно. Но куда больше поведения Раде удивил ее внешний вид. Ницшеанцы, знавшие толк в физических качествах, игравших в генетическом превосходстве не последнюю роль, умели безошибочно подмечать их. Эта женщина была безусловно красива, но делала все, чтобы не казаться такой — волосы были зачесаны кое-как, одежда грубая и мешковатая, по которой совершенно невозможно было оценить фигуру, очертания которой слабо проявлялись лишь во время движения — все это будто специально предназначалось, чтобы отпугнуть всякого до того, как он приглядится получше.

Тяжелое дыхание со стороны двери отвлекло Телемаха от изучения гостьи. Ноздри верзилы-стражника раздувались, как у быка — внимание пленника к судовому врачу ему явно не понравилось, и он готов был ринуться на него, как на красную тряпку. Более того — он и впрямь собирался это сделать.

— По-моему, зря мы цацкаемся с этой швалью. — Стражник шагнул к камере Раде, нащупывая на бедре оружие.

— Я тебе что-то сделал? — самым миролюбивым тоном спросил ницшеанец, но все же на ноги поднялся — с вооруженными противником надо быть настороже.

— Ага. Родился, — верзила достал пистолет, намереваясь эту оплошность исправить.

— Слушай, приятель, — послышался голос Харпера, — если ты его убьешь, это будет очень-очень большая ошибка. Если один из нас умрет, за вами пустится все Содружество — мы там не последние люди, знаешь ли; а так мы даже можем выступить в вашу защиту. К тому же, если ты не в курсе, я — гений, и могу помочь вам сбежать, но для этого мне понадобиться его помощь.

Увещевания техника на стражника не подействовали, чему Раде нисколько не удивился.

— Донек! — этот окрик был эффективнее. Верзила на мгновение замер в нерешительности, но оружие так и не опустил.

— Донек, принеси мне шприц — в холодильной камере на второй полке слева, — спокойно попросила врач, не спуская глаз с охранника.

— Но… это… — окончательно растерялся он.

— Со мной все будет в порядке, — заверила его женщина, выходя из камеры Харпера и запирая ее снаружи. — Я подожду тебя здесь.

Верзила неуверенно кивнул, еще раз оглядел заключенных, и выбежал за дверь. Как только шаги его замолкли, женщина нажала кнопку внутренней связи.

— Рансу, пришли кого-нибудь заменить Донека, он слегка не в себе.

Из динамика послышался не вполне четкий, но, судя по всему, утвердительный ответ, так что доктор облегченно вздохнула и оперлась о стену рядом с дверью.

Телемах невольно усмехнулся абсурдности ситуации — военный оставляет пост на медика, отправляясь за медицинским оборудованием. Этот Донек не отличался сообразительностью, и замена его была даже кстати — умный солдат всегда взвешивает свои действия, от дурака же можно ждать чего угодно.

— Спасибо, — негромко произнес Раде, слегка наклонив голову в знак признательности.

Женщина вздрогнула и впервые посмотрела на Телемаха, от чего тот невольно подался назад — столько ненависти было в этом взгляде.

Еще одно знакомое по десанту лицо появилось в дверном проеме, и внимание судового врача переключилось на него. Коротко поприветствовав вошедшего, она подняла свое оборудование и уже собралась выходить, когда высокий прерывистый звук заполнил все помещение. Не надо было изучать системы корабля, чтобы понять, что он означает.

Дилан Хант начал действовать.