Гарюкля (гет)

Гарри проснулся от громкого шуршания, которое нельзя было спутать ни с чем: так могла шуршать только газета. Этот звук въелся ему в подкорку за первые десять лет жизни, проведённые у Дурслей. Эти жлобы старались шикануть каждой мелочью, но экономили на туалетной бумаге.

— Что, добегался? — с максимально возможной язвительностью произнесла Джинни и ткнула в лицо ещё не проснувшегося мужа скомканным «Ежедневным пророком».

— А? Что? — шарахнулся Гарри, но Джинни только процедила сквозь зубы:

— Мало мне твоей пучеглазой. Так теперь ещё и ЭТО! — и она выбежала из спальни, шелестя юбками и на ходу роняя чепец.

Чеша репу, Гарри развернул сегодняшний номер… и с воплем побежал за волшебной палочкой, которую со вчерашнего вечера хранил в своём кабинете. Он хотел лишь одного: испепелить жёлтую газетёнку. И испепелил, ворвавшись в кабинет, чем до икоты испугал сидящую на форточке Буклю.

— У-ух! — сказала она, упав на кровать.

— Ещё какой. Если бы ты знала, что эта стерва написала про нас с Малфоем. Фикбучница недоделанная. Ведь мы всего пять минут на тачке проехались вместе, пять минут!!! У этих дур одно на уме. И как мне теперь, спрашивается, выходить из дома?

— Ух, — сказала сова и потёрлась клювом о волшебную палочку Гарри.

— Ты предлагаешь ходить по магическому Лондону и обливиэйтить всех, кому в руки попал сегодняшний номер? Или ты намекаешь на другое…

— Ух-ух, — кивнула Букля.

Гарри вышел из кабинета через два часа, утомлённый.

Впрочем, очень скоро вернулся обратно, потому что Джинни ходила за ним по пятам и пилила. Пилила на кухне, мешая пить кофе, пилила в ванной, мешая бриться, пилила в гостиной, мешая сосредоточиться, пилила в коридоре, мешая искать ключи, пилила в спальне, мешая одеваться в цивильное — и лишь в кабинет вход ей был ограничен особым заклинанием.

Буклю Гарри застал за мышиной вознёй — не успев ещё превратиться в сову, она стояла над клеткой и сыпала мышам хлебные крошки. Зверьки быстро подбирали корм, а Букля с ними сюсюкала:

— Ути-пути, какие хорошенькие! Ути-пути, какие серенькие! Гарри, а почему они не размножаются?

— А я их неплодимусом заколдовал. Хорошее заклинание. Если бы не оно, у нас была бы уже сотня мышей.

Букля вздрогнула и выронила хлебец.

— Это что. Значит, ты и меня можешь так же заколдовать? — спросила она звенящим голосом и уставилась на него, требуя немедленного ответа.

Гарри стушевался:

— Нет, Бу, ты что. Ну, сравнила. То мыши, а то ты… Да ведь и поздно уже.

— Поздно? — взъелась Букля. — Значит, собирался, да не успел? — И она с громким хлопком превратилась в сову. Для большего эффекта взлетела на насест, отвернулась к стене и нахохлилась, всем своим видом выражая крайнюю степень обиды. Однако эффекта добилась прямо противоположного.

— Как вы меня достали обе, — в сердцах сказал Гарри и исчез.

Как известно из школьного курса физики — если где-то что-то исчезнет, то оно тут же появится в другом месте. Вот и Гарри, исчезнув в своём доме, появился в магловском кабаке, где обычно встречался со своими друзьями. И не ошибся: по крайней мере один из друзей был тут как тут. Его лохматая рыжая голова виднелась издалека.

Гарри подсел к Рону, поздоровался и заказал для начала пивка.

— У меня траблы, — поделился он, но друг не отреагировал. Тогда Гарри взял его за шиворот и приподнял над салатом. Рон разлепил заплывшие глаза и что-то промычал. С его лица посыпались крабовые палочки и кукурузинки. — Эта стерва Скитер накатала про меня мерзкую статейку! Я даже не могу вслух сказать, что она там нагородила. Что теперь делать? Испепелить весь тираж? Да ты меня не слушаешь…

Раздался стук каблуков, и к ним подсела Лаванда.

— Ой, Рончик-бонбончик, он тебя опять напоил? Фу, какой противный. Ты с ним не водись, я про него сегодня знаешь что прочитала… — и она, подхватив рыжеволосое тело под мышки, поволокла вместе со стулом к выходу. Гарри вскочил, но Лаванда наставила на него палочку. Он сел, опасаясь нарушения Статута, шёпотом выругался, выпил поднесённое пиво и заказал белого вина, свято соблюдая заповедь «пить по нарастающей».

Рон и Лаванда исчезли на глазах у публики, но всем было настолько наплевать, что никто даже не повернулся в их сторону. «Вот как мои одноклассники относятся к Статуту о Секретности, — подумал Гарри. — И правильно делают. Всем всё до фени. А я в своё время пострадал из-за этого долбаного Статута. Кстати, где Бакти? Когда нужен, никогда нету».

Тут прямо у него над ухом раздался хлопок, и в воздухе повисла Гермиона, задев ботинком по уху татуированного с ног до головы старшеклассника. Тот чуть не вывихнул шею от любопытства. Гермиона аккуратно опустилась на пол, одёрнула мини-юбку и чмокнула Гарри в щёку, а потом села рядом, выдернув стул из-под какого-то посетителя, и затараторила:

— Гарри, я так рада тебя видеть! Ты не представляешь. Вчера всю ночь о тебе думала, даже не выспалась. Кстати, ты не видел Рона? Я повсюду его ищу.

— А зачем нам Рон? — спросил Гарри, потягивая «Шардоне». — Может, наверстаем упущенное?

Гермиона деловито посмотрела на хроноворот.

— Сегодня нет, мне нужно быть одновременно в пятнадцати местах. Может быть, завтра будет окно… А почему у тебя такой хмурый вид?

Гарри вспомнил о куче своих проблем и начал плакаться на жизнь:

— Джинни пилит, сова беременна…

— Сова? — Гермиона нахмурилась. — Этот стакан для тебя явно лишний, — и она, выхватив у Гарри недопитое вино, одним глотком опрокинула его сама.

— Да чёрт с ней, с совой, — Гарри поглядел по сторонам. — Рита Скитер сломала мне… — он закашлялся, и Гермиона заботливо огрела его по спине. — Карьеру. Ты видела сегодняшний «Пророк»?

— Ой, нет, я до завтрака не читаю газет. Но раз ты просишь… — она взмахнула палочкой, и в её руке появился свежий хрустящий номер.

— Нет!!! — шёпотом заорал Гарри, но проворные пальчики Гермионы уже развернули газету. Окружив себя силовым полем, взятым из другого жанра, но надёжно защищающим от поползновений Гарри, она начала читать статью под скандальным заголовком. По мере чтения на её лице промелькнула целая гамма эмоций: лёгкое любопытство сменилось недоумением, затем — возмущением, но постепенно перешло в задумчивость, а под конец — в азарт.

— Гарри, это потрясающе! — воскликнула она и щелчком пальцев выключила поле, но Гарри в кабаке уже не было. Он был снова в магической Британии, не потерпев такого к себе отношения. Всё, что он сейчас хотел сделать — поймать Риту Скитер и размазать её по стенке.

Он шёл по улице и слышал хихиканье. Толпа малолетних неформалов перешла ему дорогу, снова распевая свою дурацкую песенку, но теперь в ней появился ещё один куплет. Гарри взмахнул палочкой и произнёс ветродутельное заклинание, сдобренное руганью, и неформалов смело сильным порывом ветра, но легче от этого не стало. «Теперь на работу и с работы ходить придётся под обороткой», — подумал Гарри и спрятался в подземный переход, так как на него уже надвигалась толпа нездорово озабоченных школьниц.

Протолкавшись сквозь толпу торговцев барахлом, пирожками и живностью, Гарри ссыпался по лестнице. Здесь торговцев было поменьше, но сами они были понаглее. Когда какой-то животновод попытался всучить Гарри сову, обозлённый начальник Аврората шарахнул его заклинанием временной немоты и сказал на прощанье:

— Спасибо, купил уже. Семь лет расхлёбываю.

Подземные переходы в магическом мире очень длинные. Собственно, они могли вообще не заканчиваться, если не знать заклинания для выхода на поверхность. Гарри-то знал, но выбираться на свет не спешил. Сегодняшний день всё равно пошёл коту под хвост. На работе, конечно, завал, но домовые эльфы авось разгребут. На крайняк можно стибрить у Гермионы хроноворот и провести сегодняшний день более плодотворно.

Он шёл, подняв воротник, и старался не глядеть по сторонам. Вдалеке что-то гудело, и эхо отскакивало от каменных стен. Через двести шагов стало ясно, что это музыка. Костлявая готическая фигура в чёрном и с растрёпанными волосами, тоже чёрными, бренчала на чёрной электрогитаре что-то дарковое. Прохожие путались в проводах и сквозь зубы матерились. Чёрный усилитель трещал, подгаживая звук. Перед фигурой лежала шляпа.

Гарри по инерции кинул туда галлеон, а потом поднял глаза и обомлел: этот нос он узнал бы из тысячи. Музыкант съехал на полтакта — похоже, он тоже узнал Гарри. И неизвестно, чем бы эта роковая встреча закончилась, если бы вдруг не раздался гнусавый голос:

— Привет, начальничек! Может, и для меня найдётся лишний галлеончик?

Знакомый запах бурнуса пришёл с небольшим опозданием вслед за словами его владельца. А секунду спустя Гарри уже мчался по переходу прочь от гитарного гота, таща за рукав упирающегося Бакти. Прохожие уступали им дорогу, брезгливо зажимая носы.

— Не так быстро, начальник, а то старый Бакти переломает свои старые ноги. Куда ты меня поволок?

— Нужно поговорить. Но подальше от этого типа, — Гарри оглянулся и припустил ещё быстрее. — И какого нюхлера ты его оживил.

— Я нечаянно, — заныл Бакти. — Хотел просто раму от пыли почистить…

— Почистил? И из уборщиков тебя выгнали, и этот носатый снова у всех над душой маячит. Где бы поговорить, чтобы никто из знакомых нас не видел?

— Тут есть укромное местечко неподалёку, где можно и выпить, и закусить, и обсудить дела. Вон — видишь чёрненькую дверь между киоском с волшебными палочками и прилавком с шоколадными лягушками?

— Так на ней замок в пол-аршина.

— Это нарочно. Чтобы кто попало не входил. Тут вместо входного пароля знаешь что?

Бактериус затормозил, вынул из кармана бутылку, набрал полный рот водки и, выпучив глаза, с мерзким звуком выпустил водочный душ на дверь. Замок растаял, и вход открылся. Они юркнули внутрь, и дверь тут же за ними захлопнулась, как крышка контейнера. Гарри на секунду почувствовал себя улиткой. Ощущение было странным — словно дежавю, но из будущего. И он не понимал, почему именно улиткой, а не, скажем, страусом или хвосторогой.

Забегаловка освещалась керосиновыми лампами и вообще косила под старину, но вместо ожидаемого уюта это создавало впечатление гадюшника. Грязь под ногами была не декоративная, а самая натуральная, на круглом потолке повисли клочья паутины, чёрной от копоти, и к тому же воняло. Было противно.

Бакти плюхнулся на дубовую нетёсаную скамейку возле грубо сколоченного стола на крестовинах и широким жестом пригласил Гарри присаживаться рядом. Гарри с сомнением поглядел на изображение висельника, выжженное на скамье сигаретами, и сел.

— Чего изволите? — спросил на староанглийском бармен, заросший до ушей и облачённый в средневековую одежду.

— Старого доброго эля и яичницу. Да не скупись, разбей дюжину штук, — на староанглийском же озвучил заказ Бактериус.

— Будет исполнено сию секунду! — отчеканил бармен, раздавил на себе вшу и култыхастой походкой удалился на кухню.

— По-моему, они тут переборщили со стилизацией, — заметил Гарри, озираясь по сторонам.

— А это не стилизация, — шепнул ему на ухо Бакти. — Тут на самом деле прошлое. Поэтому фильтруй базар, чтобы не угодить к инквизиторам. Так что у тебя за дело-то?

Но Гарри временно забыл, о чём хотел поболтать, да и речевой центр у него немного заклинило. Отклинило лишь после кружки эля. Бармен принёс всё, что просили, и Бактериус тут же накинулся на глазунью, а Гарри, потерявший аппетит ещё утром, перешёл к делу.

— Слушай, Бакти. Проблем у меня вагон и маленькая тележка, поэтому давай по порядку. Начну с худшего. Рита Скитер накатала про меня в газете такое, что хоть топись. Меня по дороге помидорами закидали. Не смог бы ты обливиэйтить всех, кто прочитал этот пасквиль?

— Ну ты загнул, начальничек, — усмехнулся в бороду Бакти. — Такое даже мне не под силу. То есть, под силу, конечно, но Мерлин его знает, как оно в итоге выйдет. У меня же колдовство нестандартное. Может, они не только статью, но и имя своё забудут, и заклинания, и условные рефлексы? Представляешь: вся магическая Британия со стёртой памятью. Натыкаться на стены будут, с маглами перемешаются…

— Не айс, — согласился Гарри и посмотрел в глаза яичнице. — Так что делать-то? Увольняться из Аврората? Жалко. Только карьера попёрла.

— Вот оно так всегда, — самодовольно пробубнил Бакти с набитым ртом. — Немытый, да нечёсаный, да на водку всё время просит — а как припёрло, так Бакти, помоги!

Гарри вздохнул. Возразить было нечего. А Бакти не спеша доел всю яичницу — сначала свою порцию, потом Гаррину, запил элем, икнул, ковырнул мизинцем в зубах и изрёк:

— Предлагаю такой вариант. Я воздействую не на людей, а на бумагу. На газету, то бишь. Изначальная цель — изменить содержание статьи. А уж что из этого получится — то мне не ведомо. Но компромат точно исчезнет. Заметь, я даже не спрашиваю, о чём статья.

— И правильно делаешь, — мрачно ответил Гарри. — Ладно. Если дело выгорит — я твой должник.

— Ты и так мой должник, — хихикнул Бакти. — Про газетёнку можешь забыть, я всё улажу. Гони второй вопрос.

— Букля беременна, — вздохнул Гарри и опрокинул в себя остатки эля. Бакти, услышав пикантную новость, пошло загоготал, и Гарри грохнул кружкой об стол. — Тебе га-га, а мне что делать? Совёнка воспитывать? Или, хуже того, оборотня? Надо же было так вляпаться! Причём именно сейчас, когда Джинни тоже в положении.

— Не торо… — Бакти зевнул, — …пись, а уму… — он зевнул ещё раз, — …дрись. Давай-ка сначала картишки раскинем — поглядим, что там на самом деле, — он вынул из кармана штанов распетушённую колоду, перетасовал и, послюнявив пальцы, нашёл червонного короля. — Это ты, — доверительно сказал он и положил карту в багровый круг, оставленный когда-то кубком вина. Гарри не возражал, хотя ему было немного стыдно: два мужика сидят и карточным гаданием занимаются. — Ну-с, посмотрим, какие делишки творятся вокруг тебя… — карты ложились на стол одна за другой, и физиономия Бакти постепенно расплывалась в лукавой ухмылке. — Так, так. Вижу три дамы: бубновую — это Букля, червонную — это Джинни, и крестовую. И все три тебе врут.

— Погоди, — опешил Гарри. — А о крестовой ты откуда узнал? Я никому не говорил! Это мой секрет! И что, она тоже врёт?!

— Врёт, врёт, — заверил его Бактериус и почесал пятку. — Все они тебя за дурака держат. Среди них нет ни одной беременной.

— Но я же своими глазами видел тест с двумя полосками!

— Полоски фломастером нарисовать можно. Ты не знал?

Гарри выругался. Бакти сгрёб карты и засунул в карман от греха подальше. Бармен, смерив друзей взглядом, предложил ещё по кружке, и они нашли эту идею превосходной. Слабенький средневековый эль почти не пьянил, но от хороших новостей Гарри впал в эйфорию, какая бывает после двух пузырей «Отвёртки». Он почувствовал себя свободным и счастливым, словно убил ещё одного Волдеморта.

Букля снова казалась ему милой шалуньей, а не ядовитой стервой, и он заранее повторял в уме заклинание «Неплодимус», чтобы применить его сегодня же. Флирт — флиртом, а совят пусть кто-нибудь ещё воспитывает. Ну, а с Джинни и этой нахальной брюнеткой он уж как-нибудь разберётся. Главное, не садиться больше в машину к Малфою.

— А помнишь, Бакти, как ты мне её первый раз превращал? Я ведь всего на один час просил.

— Но я и превратил на час, — на серьёзных щах ответил Бактериус. — Разве потом были ещё случаи?

— Ха. Да она с тех пор каждый день превращается. С моей помощью, конечно. Укатала, спасу нет. А как, ты думал, она бы от меня залетела?

— Ну… Так и думал. А она, значит, превращается. Вон оно как… — Бактериус залпом допил эль.

— Эх ты, старый изврат. Между прочим, она до сих пор не может тебе простить обряда превращения.

— Да ладно, нормальный обряд, — отмахнулся Бактериус. — И похуже бывает. Ты, главное, не позволяй ей засунуть тебя под каблук. Она же вертит тобой как хочет. А ты, лопух, веришь каждому её слову.

— Слу-ушай, — Гарри присвистнул. — А ведь вчера она сама обратно превратилась. Без моей помощи. Может, она и из совы в человека тоже сама умеет, просто морочит мне голову?

— А я о чём говорю? Если она семь лет туда-сюда превращается — значит, никакая она уже не сова, а полноценный анимаг. И твоё счастье, что Джинни это до сих пор терпит.

— Не очень-то она и терпит, — сказал Гарри и допил свой эль. — Хочу её на курорт свозить, авось подобреет.

— Съездите, развейтесь. Дело молодое. Совушку-то с собой возьмёте? — спросил Бакти и загоготал.

Гарри хотел остроумно ответить, но их весёлую беседу грубо нарушили какие-то типы в железных латах и с аркебузами.

— Эти? — угрюмо спросил предводитель типов, кивая забралом на Бакти и Гарри.

— Они, они! — угодливо закивал бармен и склонился в три погибели. — И богомерзкому гаданию предавались, и в колдовстве друг друга уличили, и признались, что девицу праведную в сову обратили.

— Ты что несёшь, дурень? — возмутился Гарри. — Не девицу в сову, а сову в девицу! Причём в симпатичную.

— Именем закона! — выкрикнул предводитель, и железные типы ринулись на двух приятелей.

Те едва успели исчезнуть с громкими хлопками в воздухе, чем повергли всю забегаловку в истерику.

— Блохи кентавра, такой кабак про… — посетовал Бакти, вися в бесконечности миров между пунктом А и пунктом Б. Гарри ему не ответил.

* * *

Чемоданы были собраны и привязаны к грузовой метле. Букля, нахохлившись, сидела в походной клетке. Клетка поменьше — с мышами — стояла рядом. Джинни красилась перед зеркалом. После вчерашнего выяснения отношений она спрятала в сундук все широкие платья с драпировками и надела джинсы и майку, которые выгодно обтягивали её фигуру.

На тумбочке лежал вчерашний номер «Пророка» с огромным заголовком: «Рита Скитер беременна от начальника Аврората». Чтобы избежать лишних разговоров, супруги решили не тянуть с отъездом. Гарри рассчитывал, что к их возвращению всё забудется, как забывается через неделю любая газетная шумиха. Вместо себя он оставил в Аврорате Долби, внука Добби, строго наказав ему не глупить.

— Ну что, полетели? — спросил Гарри, седлая метлу.

— Полетели, — процедила Джинни, сунула помаду в карман и открыла окно.

И они, как два вихря, вылетели из дома навстречу новым приключениям.

Примечания:

Закончился фанфик, но не приключения героев! О том, что случилось с Гарри и Джинни на курорте, вы можете узнать из фанфика "Взгляд твоих глаз".