Томми Аткинс (джен)

Это было ожидаемо, но приятнее от этого не становилось — Первая Воздушно-десантная в боях участвовать не будет. Пока дивизию пополнят — а по факту, сформируют заново, война закончится... А Том Аткинс хотел поквитаться с немцами — и остальное его мало волновало. И поэтому он, Джерри и ещё несколько человек подали рапорт о переводе в SAS. Ответ должен был прийти через несколько дней, и Том, чтобы не терять времени зря, попытался систематизировать свои сны.

Задача непростая — как понять, что сон имеет отношение к прошлому? Впрочем, если снилась совсем уж откровенная чепуха, сон отбрасывался, а вот если сон стабильно повторялся и имел чёткий сюжет... Вот только чаще всего ему снилась бойня на мосту или отчаянный бросок через Рейн — и просто так эти сны не уйдут.

Но были и другие видения — и они явно были осколками прошлого. Всё тот же старик — хотя стариком он был только в глазах ребёнка, замок, огромная змея и странное ощущение сосущей пустоты — всё это было реальностью... Или же её отражением в тёмном зеркале сновидения. Пока что Том даже не пытался в этом разобраться, просто записывая сны и отсылая письма врачу — но и он мало что мог сказать.

Такие сны были редкостью — но ещё реже воспоминания возвращались наяву во вспышке боли. Всегда невовремя, всегда без всякой связи с происходящим, всегда обрывочные... Но память возвращалась.

Так продолжалось три дня — и Том всё-таки получил ожидаемый приказ. Осталось только собеседование — и он вместе со своей компанией снова отравится на учёбу... А может, и нет, но об этом думать не хотелось. А раз не хотелось, то он и не стал — пусть всё идёт своим чередом.

С такими мыслями Том Аткинс вошёл в кабинет. Смутно знакомый рыжий капитан поднял голову и кивнул.

— Пара вопросов, рядовой, — сказал он. — Кстати, мы с вами не встречались?

— Так точно, сэр — в тренировочном лагере, только вы тогда лейтенантом были, сэр.

— Помню, но я уверен, что мы встречались до того, рядовой. Ваше лицо кажется очень знакомым...

— Не могу знать, сэр, так как страдаю ретроградной амнезией вследствие контузии. Сэр, разрешите обратиться с просьбой!

— Сообщить вам, если я что-то вспомню? Разумеется.

— Спасибо, сэр! О чём вы хотели спросить, сэр?

— Я уже выяснил всё, что хотел, рядовой. Ваши документы, завтра в пять утра явитесь на аэродром.

— Так точно, сэр!

В пять утра трое десантников привычно забрались в «Дакоту», чтобы отправиться к новой жизни. Их ждал тренировочный лагерь в горах Шотландии, жестокая школа — и снова война. Война никогда не меняется...

Том привычно устроился на сиденье, забросил под него мешок и задремал. Лететь предстояло долго, а разумный солдат случаем поспать не пренебрегает. Да и делать в полёте, в общем-то, больше и нечего, тем более — в Англии. Была бы внизу Нормандия...

И Том заснул, ничуть не беспокоясь о будущем — потеряв прошлое, быстро привыкаешь жить сегодняшним днём... Тем более, что завтрашнего может и не быть.

Том благополучно проспал до самой посадки и отлично выспался — в отличие от всех остальных. Поэтому и мрачного сержанта заметил сразу — а сержант не то, чтобы прятался... Но держался в тени.

— Вольно, джентльмены, — негромко произнес сержант. — Я — сержант Чарльз Зим, инструктор. Не буду повторять всю эту чушь про ад и прочее — вы здесь не для этого. Драться вас уже научили, но этого мало — вам предстоит научиться выживать. Никаких «сделай или сдохни» — сдохни, но сделай, и неважно, как. Ваша задача — ударить в спину и вернуться, поэтому в первую очередь вы будете учиться выживать... И экзамен у вас будут принимать джерри!

Когда-то Том думал, что в лагере десанта было тяжело учиться... Но тогда он ничего не знал о подготовке Специальной Авиационной Службы. Нет, многое было хорошо знакомо — только учили этому куда основательнее — но хватало и нового.

Вождение всего, что имеет хотя бы одно колесо. Обращение с любым оружием в первую очередь, естественно, немецким. Основы пилотирования. Тактика малых отрядов. Минно-взрывное дело. Немецкий язык. Физическая подготовка. Прыжки с парашютом — единственная отдушина для Тома...

Иногда начинало казаться, что в сутках не двадцать четыре часа, а все сорок восемь.

Впрочем, друзья довольно быстро втянулись в бешеный ритм учёбы — после Арнема это не казалось слишком уж тяжёлым. Немецкий Том, похоже, знал до контузии — или от имел талант к языкам, стрелять из всего подряд и драться научился в Голландии, да и тактика давалась легко...

Другим было тяжелее — кое-кто уходил сам, других отчисляли, но таких всё же было немного. И, разумеется, никто не жаловался — все прекрасно знали, зачем они здесь. Все они пришли сюда по своей воле, и без очень веской причины уходить не собирались...

Всякий раз Том ждал этого момента — и всё равно он оказывался неожиданным. Вой врывающегося в кабину ветра, зелёный сигнал, шаг вперёд — и небо принимает его. Пустота вокруг, ветер в лицо, мчащаяся навстречу земля — а всё остальное не значит ничего. В эти мгновения он чувствовал себя чем-то большим, чем человек...

Рывок раскрывшегося купола вернул Тома к реальности. Взглянув вниз, он перебрал стропы, наклонив купол, и приготовился к посадке. Парашют раскрыт на минимально возможной высоте, касание будет жёстким, и надо полостью сосредоточиться, чтобы всё прошло гладко...

Касание. Привычный удар по ногам, последний рывок гаснущего купола, пальцы расстёгивают пряжки, а глаза ищут врага...

Чисто. Собрать парашют, быстро закопать его — и можно выдвигаться, раскидав на крохотной полянке пригоршню табака с перцем. Некоторые вещи остаются неизменными...

И снова он оказался на точке сбора первым — кажется, это уже вошло в привычку. Зим, отметив его появление, жестом разрешил отдыхать, и Том устроился под кустом, не забывая, впрочем, следить за обстановкой.

Вскоре появился Джерри, отметился и тоже залёг отдыхать под кустом — терновым, куда вряд ли кто-то полезет. А для того, что бы его заметить, пришлось бы именно лезть в кусты — Том приятеля видел только потому, что точно знал, где он.

На то, чтобы собрался весь отряд, ушло чуть больше минуты. Отличный результат, хотя больше, пожалуй, за счёт везения, а не управления парашютами — но без везения здесь никуда. Помнится, Наполеон как-то раз, когда ему расхваливали какого-то генерала, спросил, везуч ли он...

И на этой мысли Том едва не отвесил челюсть, поняв, что никогда не слышал этой истории. Никогда... В этой жизни. Ещё один привет из прошлого — только что ж такой бесполезный? Нет бы что-нибудь из школьных времён вспомнить...

Сержант Зим по какой-то причине особенно озверел, и к отбою Том устал настолько, что даже заснуть не мог. Желания бесцельно таращиться в потолок тоже не было, и Том решил потренировать разум — телу тренировок на сегодня явно хватит.

Что он знает о себе? Достоверно — только то, что его зовут Томас. Почти достоверно — сирота, вырос в приюте, причём где-то в неблагополучном районе. По крайней мере, по словам врачей, в детстве он недоедал, да и то, что мелькало в снах, никак не говорило о процветании...

Он учился в какой-то частной школе — правда, непонятно, как он туда попал.

К этой школе точно имел отношение старик из приюта — хотя стариком он был разве что на детский взгляд, на вид Том дал бы ему лет пятьдесят. Почти наверняка к школе имел какое-то отношение дряхлый старик в нелепом балахоне — скорее всего, кто-то из попечителей, может быть, даже лорд. Замок... Вряд ли будет большой натяжкой предположить, что школа размещается именно в нём. Вот это, кстати, реальная зацепка — замков в Англии, конечно, хватает, но вряд ли школ в замках много.

Из стройного ряда выбивалась только змея — она уж точно не могла быть реальной, но снилась наравне со всеми и определённо имела какой-то смыл. Смысл, который Том, несмотря на все усилия, так и не мог разгадать. Зато попытки найти его утомили настолько, что, наконец, удалось заснуть.

— Сегодня, — объявил Зим, — вам предстоит боевая операция. Не слишком сложная, но зато весьма типичная. Вы отправитесь в Норвегию, перехватите там один поезд, уничтожите его груз и вернётесь. Цистернам — особое внимание. Вопросы?

— Сэр, что в цистернах? — поднял руку Джерри.

— В одной из них — вся оставшаяся у них тяжёлая вода.

Тому это не говорило решительно ничего — видимо, ему и до контузии не приходилось слышать об этом веществе. Джерри, что ли, спросить?..

Джерри знал. Только Тому от этого было не легче — то ли в школе не было нормальной химии, то ли он всё забыл, но не понял из объяснения почти ничего. Так или иначе, но для задания это особой роли не играло, и вникать он не стал. А вот состав поезда — это уже действительно важно. Вряд ли там одна цистерна, тем более, что норвежцы не рискнули подорвать этот поезд. Видимо, охраны там будет выше бровей -тем более, если эта тяжёлая вода так важна. Значит — платформа перед паровозом, пара платформ с зенитными скорострелками и минимум взвод, причём хорошо, если не эсэсовцев — и это минимум. Понятно, почему партизаны запросили помощь... И мину придётся ставить управляемую, а значит — сидеть где-то рядом. Впрочем, всё равно придётся — цистерна может и пережить взрыв, да и оставлять в живых лишних эсэсовцев не стоило.

Как оказалось, план операции Том представил совершенно правильно. Пусть детали и различались, в общих чертах озвученный сержантом план совпадал с его предположениями... Правда, закончил он инструктаж не слишком радостной ноте:

— Дело это странное и мутное — завод мы ещё в прошлом году разнесли, и откуда вода — непонятно. Так что действуем максимально аккуратно и норвежцам особо не доверяем...

Четырёхчасовой полёт Том благополучно проспал, проснувшись только над Лиллехаммером. Три шага — и он в небе... И три шага сделаны.

Небо вновь приняло Тома.

Парашют раскрылся метрах в ста над землёй, если не меньше. Рисковано, но если их заметят, уцелеть будет нереально... А тогда уж лучше разбиться — это, хотя бы, будет мгновенно.

Впрочем, высадка обошлась без проблем. Закопав парашюты, отряд двинулся к цели — ферме некоего Ханса Йенсена, который должен был уточнить детали задания... Правда, ждал он их вечером, а не утром — но у командования тоже возникли подозрения, и план операции изменили, никто из Сопротивления не уведомив. Так что охотников, если таковые были, ждал фатальный сюрприз...

Без спешки, но и не медля, отряд двигался по редколесью, высматривая врага. Пока всё спокойно, но Тома не оставляло какое-то смутное беспокойство — словно кто-то смотрел в спину, раздумывая: потратить на него пулю, или подождать кого-нибудь поважнее...

Ферма выглядела совершенно нормальной. Над трубой поднимался дым, подрагивали задёрнутые шторы, возилась скотина... Вот открылась дверь, вышла во двор девушка в заношенном пальто, за ней выскочила пегая собачонка, залаяла и рванула прочь. Девушка дёрнулась, словно собираясь броситься за ней, оглянулась на окно и, ссутулившись, пошла к сараю.

— Не нравится мне это... — прошептал Зим. — Аткинс, поймай шавку.

Том кивнул и, пригнувшись, бросился за собакой.

Не так давно он заметил, что может стать почти невидимым — его почему-то переставали замечать — и теперь вовсю этим пользовался. Где ползком, где пригнувшись, он подобрался к мечущейся собаке и схватил её за ошейник — пальцы нащупали туго скатанную бумажку. Выдернув бумажку, Том развернул ее и выругался про себя — записка была на норвежском. Небольшая проблема — норвежец, Конрад Хетланн, в отряде имелся, но до него ещё надо добраться, а восход и брешущая собака этому никак не способствуют...

Насчёт собаки Том оказался неправ — её метания и суматошный лай гарантированно отвлекали любых наблюдателей от скромного солдата. В какой-то момент он даже подумал, что собака специально отвлекает внимание... Но столь сложная дрессировка фермеру явно не под силу, а считать собаку разумной и вовсе глупо.

Благополучно вернувшись, Том отдал записку Конраду — и тут же узнал много нового о норвежском языке.

— Если кратко — никакого поезда нет, это ловушка, — объяснил Конрад, убрав записку в карман. — На ферме засада, причём гестаповская, и какая-то местная шишка. Что будем делать, сэр?

— Точка всё равно засвечена, — Зим покачал головой. — Но на этот случай у нас приказ вывести агента, а шишку... Посмотрим. Вряд ли его стоит тащить с собой, так что потрошить будем здесь. Хетланн, можете набросать примерный план дома?

Главной проблемой было даже не то, что штурмовать ферму приходилось днём — низкие облака обещали снег — а то, что требовалось не навредить заложникам. Всё-таки, SAS прежде всего учили убивать... Но когда оконное стекло со звоном раскололось, а на дёрнувшейся занавеске проступили алые точки, стало ясно: проблемы заложников больше нет...

— Аткинс, гранату, — приказал Зим. — Гасить всех.

Граната выбила остатки окна, и Том, выпустив короткую очередь, прыжком ворвался в комнату, тут же перекатом уходя в сторону.

Живых в комнате не было — у окна лежал парень лет двадцати с простреленной головой, а в углу валялся искромсаный осколками полицай. Выдохнув сквозь зубы, Том метнулся к двери и пинком распахнул её — проём перечеркнула очередь Конрада.

Их не ждали — вернее, ждали совсем не так... Ловушка сработала вхолостую, и самоуверенный охотник превратился в добычу. Лаял команды офицер, полицаи выскакивали в коридор — прямо под английские пули...

Прошло едва ли десять минут, как в живых остался только чиновник из местной администрации — толстый плюгавый очкарик. Два десятка полицаев с офицером-джерри были мертвы. Доживал последние мгновения Конрад Хетланн, получивший пулю в селезёнку. Мёртв был агент Сопротивления — убит вместе с семьёй, причём полицаи основательно поиздевались над ними — особенно над девочками-близнецами лет пятнадцати...

— Что за паскудные ублюдки!.. — прошипел Том и пнул чиновника в живот. — Так, мразь, рассказывай всё, что знаешь — или мы с тобой обойдёмся не лучше, чем твои хозяева — с ними!

— Чистокровные арийцы, — сплюнул Зим. — Ты ещё Дирлевангера и его молодчиков не видел — вот где конченые ублюдки... Ладно, будем надеяться, этот урод говорит по-немецки.

Толстый чинуша говорил, и очень охотно — вот только полезного он знал немного. Выбив всё, что чинуша знал, Зим застрелил его и приказал:

— Похороните семью, оттащите эту падаль куда подальше — и уходим.

— Так точно, — Том стянул с кровати покрывало и укрыл сестёр. — Дирлевангер, сэр? Тридцать шестая гренадёрская?

— Именно.

— Я запомнил, сэр. Всё запомнил...

Три часа спустя отряд покинул разгромленную ферму, уходя на восток, и вскоре исчез в снегопаде. Механически переставляя ноги, Том старался сосредоточиться на лыжне перед собой — получалось плохо. Он считал, что после Арнема его уже ничем не принять — но резня на ферме наглядно показала, что он ошибался. Были вещи куда хуже, были твари куда отвратительней — и он сдохнет, но заставит черномундирную сволочь заплатить за всё...