Много смертей Гарри Поттера (джен)

— Вам не кажется, что угрожать — глупо?

Гарри издал короткий смешок.

— И что они сделают, убьют меня?

Рита Скитер посмотрела на него внимательно.

— Слухи о награде за вашу голову так и не получили убедительного подтверждения.

— Просто слухов достаточно, не так ли? — спросил Гарри в ответ.

Если бы достаточное количество людей поверило, что награда есть, то идиоты и позёры продолжали бы выползать из всех щелей в попытке ее получить. Никаких доказательств существования награды, этот факт просто осложнил бы аврорам задачу ее выслеживания.

— Слухи могут обладать огромной силой, — согласилась Рита Скитер. — Вроде слуха, что вы гораздо сильнее, чем следовало бы в вашем возрасте... кое-кто утверждает, что последний раз такие таланты проявлял Вы-Знаете-Кто.

— У пророчеств есть способы претворяться в жизнь, — ответил Гарри и ухмыльнулся. — Если мне суждено сражаться с Волдемортом на равных, то мне предстоит сравняться с ним в силе.

— И чем вы займетесь после победы?

Гарри уставился на Скитер. Он не задумывался особо о том, что будет потом, дабы не сглазить самого себя.

— Как там говорят спортивные звезды Америки? Отправлюсь в Диснейленд?

Рита ухмыльнулась ему в ответ.

— Может быть, изобрету новое средство для ухода за волосами... посоревнуюсь с Локхартом, когда тот выйдет из Азкабана... вступлю в рок-н-ролльную группу.

— Вы умеете играть?

— Нет... но когда это кого останавливало? — Гарри расплылся в улыбке. — Может, задумаюсь о том, чтобы заняться политикой.

Скитер внезапно выпрямилась, вся ее игривость исчезла.

— Учитывая вашу популярность среди школьников, у вас будет преимущество.

— Я шутил, — пояснил Гарри. — Политика мне и даром не нужна, разве что вдруг найдется вопрос, который мне очень сильно захочется изменить.

— Что вы думаете о политике нынешней администрации?

Она наклонилась вперед, и Гарри осознал опасность своего положения. Пусть он и злился на Скримджера, но тот, по крайней мере, внешне, выступал на стороне Дамблдора. Из-за убийств освободились места в Визенгамоте, и именно членам самого Визенгамота предстояло назначить преемника министра, до следующих выборов.

Из-за все тех же убийств баланс власти сейчас сместился в сторону чистокровных, которые, вне всяких сомнений, назначили бы на место министра кого-то, кому будет плевать на Гарри. Знакомые слизеринцы тщательно разъяснили ему политику в данном вопросе, и на этот раз Гарри выслушал их очень внимательно.

Ему следовало проявлять осторожность в своих высказываниях.

Едва он открыл рот, как дверь внезапно распахнулась. В дверях стоял Скримджер с выражением паники на лице, а за ним виднелся Дамблдор.

Гарри мог понять тревогу министра, ведь Поттер утопил его предшественника таким же визитом к журналисту.

— Время взвешивания палочек, — коротко произнес Скримджер. — Фотографы ждут.

Гарри кивнул, в кои-то веки обрадовавшись появлению министра.

Скримджер схватил его и оттащил в сторону.

— Что вы ей сказали?

— Надеюсь, что ничего, способного навредить выборам, — ответил Гарри. — Но лучше бы вам держать ее от меня подальше, если вы хотите, чтобы все прошло гладко.

Ему совершенно не хотелось, чтобы прямо перед выборами Скитер выставила его следующим Темным Лордом.

Они вошли в комнату с другими чемпионами, и Рита последовала за ними, но молча. Чемпионы сели вместе, а четверо судей расположились за столом, находящимся на возвышении.

— А вот и последний чемпион, — объявил Скримджер. — Как только я представлю нашего эксперта, мистера Олливандера, можно будет начать взвешивание палочек.

Гарри наблюдал за проверкой палочки Флёр... которая несла в себе волос вейлы, ее бабушки.

Палочка Крама: бук и сердечная жила дракона. Все это, в сущности, не имело значения; создание палочек являлось высокоспециализированным и эзотерическим искусством, которое совершенно не интересовало Гарри. Его палочка была инструментом и оружием, и пока она выполняла свое предназначение, остальное его не волновало.

Тем не менее, отдавал он ее неохотно, принудительно удерживая лицо бесстрастным.

Затем Гарри обнаружил, что приглядывается к палочкам всех находившихся в комнате и подсчитывает шансы. Чья палочка располагалась достаточно свободно, чтобы призвать ее беспалочковым волшебством, кто скорее всего напал бы на него и куда следовало уклоняться.

К тому времени, когда он закончил прикидывать варианты, завершилась и проверка палочек Олливандером.

Затем последовала агония фотосъемок, ведь большую часть последних четырех лет Гарри провел, избегая фотографов. Пускай Пожиратели Смерти и знали теперь, как он выглядит, но избавиться от привычки оказалось нелегко.

Более того, ему, в отличие от Дадли, никогда не приходилось высиживать бесконечные семейные фотосессии, так как тетю и дядю не волновали его фотографии. Теперь Гарри понял, почему Дадли так сильно ненавидел подобные мероприятия.

Гарри ощущал неловкость и неуверенность, и он не привык испытывать подобные чувства. Все это ему очень не понравилось.

Возможно, будь он гриффиндорцем, то и полюбил бы происходящее, всю эту славу и всеобщее одобрение, но сейчас Гарри ощущал, что его место скорее в тени. Всеобщее внимание несло в себе опасность.

Статья, написанная Скитер, оказалась не так плоха, как он боялся, но все же близко. Рита описала его как темного и опасного, с возможными политическими амбициями.

Гораздо хуже оказался факт ее намеков на свидания с Гермионой, и что встречи с магглорожденной вместо чистокровной — политическое заявление. Скитер утверждала, что раз он слизеринец, то в каждом его действии есть значение.

Окружающие теперь смотрели на него и Гермиону в новом свете, таком, от которого Гарри становилось неловко. Гермиона его самый лучший друг и, после нее, Невилл. Он никак не мог терпеть то, что причиняло ей неудобства.

Зубы Гермионы исправили, и они стали меньше, чем раньше, зато заметно выросла ее привлекательность. На нее начали обращать внимание другие парни, что раздражало Гарри сильнее, чем он хотел признавать.

Возможно, проблема сводилась к тому, что они просто создавали угрозу тому времени, которое он проводил с Гермионой. В конце концов, Гарри видел, что творилось с другими парами. Они проводили столько времени, строя глазки друг другу и занимаясь тем, чем там занимались парочки наедине, что у них не оставалось времени на друзей.

Никто не осмелился дразнить его на этот счет, Малфой подошел вплотную, но остановился, увидев выражение лица Гарри. В то же время Гермионе не так повезло. Он несколько раз видел ее сердитой, с раскрасневшимися щеками, но Гермиона отказывалась рассказать Гарри, кто дразнил ее.

Невилл пытался заступаться за них, но чем больше он возражал, тем меньше ему верили.

Гарри наконец решил обратиться за помощью к Сириусу и отправил ему письмо, получив в ответ согласие на встречу во время следующих выходных в Хогсмиде.

* * *

— Выглядишь лучше, — заметил Гарри.

Визжащая Хижина не слишком-то изменилась со времен его последнего визита сюда, разве что добавилась еще пара лет пыли.

Сириус округлился, набрал вес и стал лучше одеваться. Выглядел он здоровым и загорелым, никакого сходства с тем неухоженным опустошенным человеком времен первой встречи Гарри с Блэком.

— Занимаюсь важной работой для Дамблдора, — пояснил Сириус. — Мы на грани чего-то большого... очень большого.

Гарри посмотрел на него вопросительно, но Сириус покачал головой.

— Все максимально засекречено. Без обид, но стоит утратить осторожность, и кто-нибудь сможет выдернуть информацию прямо у тебя из головы, так что не могу рассказать тебе всего.

— А что можешь рассказать? — спросил Гарри.

— Директор Дурмштранга — бывший Пожиратель Смерти, — сообщил Сириус. — Его схватило министерство, но отпустило, после того как он выдал пачку имен. Из-за него в Азкабан отправилась масса Пожирателей, и считается, что он не особенно популярен в их кругах.

— Удивительно, что он еще жив.

— Скорее всего, из-за того, что никто не знает, где находится Дурмштранг, и, возможно, поэтому он и согласился там работать. Он, похоже, очень сильно жаждет победы в турнире, раз уж высунулся из убежища, несмотря на опасность.

— Стало быть, Волдеморт, возможно, собирается убить не только меня, — сделал вывод Гарри. — Прекрасно.

Случайное убийство оставалось таким же болезненным, как и преднамеренное. Застрять посреди войны двух сторон изрядно смахивало на описание всей его жизни.

— Также есть вероятность, что он заключил сделку с Пожирателями, дабы те от него отстали. Возможно, поэтому он рискнул приехать сюда, чтобы вставлять нам палки в колеса.

— Посмотрим, как он будет судить меня, — задумался Гарри. — Я вполне уверен, что Волдеморт хочет моей победы в турнире, так что если будут высокие оценки, то Каркаров заодно с Темным Лордом. Если же он будет занижать мне оценки, повышая шансы своего чемпиона на победу, то возможно, они и не работают вместе.

— Будь начеку в любом случае, — сказал Сириус. — Каркаров не тот противник, с которым тебе захотелось бы столкнуться. Слабые не становятся директорами магических школ.

Гарри кивнул.

— Я сумел разузнать только насчет первого задания, — продолжил Сириус. — Информацию об остальных двух стерегут очень строго, не хотят, чтобы репортеры испортили им весь спектакль.

— Будут драконы, да? — спросил Гарри.

Сириус уставился на него, затем кивнул.

— Откуда ты узнал?

— Просто подумал о наихудшем, за чем могли бы наблюдать зрители, и затем задал вопрос, — ответил Гарри. — Дамблдор хорошо владеет лицом, а вот остальные не очень.

Созерцание василисков оказалось бы весьма печальным опытом, мягко говоря, а кокатрис напал на судей в прошлый раз. Замыкали троицу кандидатов драконы.

— Не могу поверить, они хотят, чтобы мы убивали драконов на глазах у зрителей, — заметил Гарри. — Даже для министерства это как-то немного кровожадно.

Сириус пожал плечами.

— Не знаю, что именно они там запланировали, но у меня есть несколько идей насчет подходов к испытанию.

— Надеюсь, таких, которые не включают в себя взрыв половины стадиона? — спросил Гарри.

— Насчет этого, — оживился Сириус. — Ты принес карту?

Гарри кивнул, достал ее и раскрыл. Он видел директоров, собравшихся вместе в кабинете Дамблдора. Грюм и Снейп находились рядом в подземельях.

Гарри тщательно высматривал любые неизвестные ему имена. В вечер церемонии Кубка он провел первый поиск и затем эпизодически повторял его. Гарри совершенно не хотелось, чтобы ему перерезал горло один из носильщиков, который притащил Кубок, а затем задержался в Хогвартсе.

— Есть особая комната, которую мы нашли только во время последнего года обучения, — начал рассказывать Сириус. — Задолго после того, как создали карту. У тебя же трудности с поиском места для тренировок?

Гарри кивнул.

— Эта комната может превратиться во все, что пожелаешь, если ты знаешь, как ее открыть.

Вот это могло оказаться очень полезно. Во время экспериментов на Астрономической башне Гарри два раза чуть не попался, один из них — парочке шестикурсников, выбравшихся насладиться романтикой и провести время вместе.

* * *

После объявления о драконах остальные чемпионы не выказали удивления, и этот факт указывал на то, что кто-то жульничал.

С другой стороны, требовалось только проскочить мимо дракона и забрать золотое яйцо, и это означало, что половина тактик Гарри внезапно стала бесполезна. Никто не захотел бы смотреть на то, как он на глазах у тысяч людей забивает дракона.

Гарри сунул руку в сумку и поморщился. Выбор соответствовал его удаче, ему досталась венгерская хвосторога, самая злобная из представленной троицы драконов.

Крам бросил сочувствующий взгляд.

После этого оставалось только сидеть, прислушиваясь к реву толпы, пока Крам там что-то делал снаружи, разбираясь с драконом.

То, что Гарри не слышал криков ужаса, обнадеживало. Он не сомневался, что если что-то пойдет не так, то он и сам успеет все услышать до того, как им сообщат о случившемся.

Толпа ревела и ахала снова и снова, и пятнадцать минут показались вечностью. Гарри так и не дождался криков ужаса.

Восторженное хлопанье в конце принесло ему невероятное облегчение.

Все это время Флёр сидела напротив и морщилась при каждом ахе толпы. Бледная и дрожащая, но когда вызвали ее, Флер встала, высоко вскинув голову и вышла навстречу свету дня.

Ей потребовалось лишь десять минут, скорее всего, из-за того, что ей достался не такой опасный дракон, как у Виктора. Но также, возможно, причиной успеха являлась использованная ей тактика.

Напоследок раздались аплодисменты, и потом судьи проставили оценки.

Наконец-то настал черед Гарри. Он поднялся, ощущая, что ноги его стали ватными. Он знал, каково это — умирать, но не ведал ощущений поджаривания заживо или пережёвывания с проглатыванием. Не знал и не стремился узнать ни того, ни другого.

Выйдя на арену, Гарри ощутил взгляды сотен лиц, устремленных в его сторону. Ему приходило в голову, что любой из них мог замышлять нападение, пока сам Гарри оказался бы занят драконом, но он ничего не мог с этим поделать. Планирование помогло ему добраться до нынешнего момента, и теперь оставалось только реагировать на ситуацию по мере ее изменения.

Драконица была важнее, и она оказалась больше, чем считал Гарри. Драконица выглядела рассерженной, она скребла землю когтями и пристально разглядывала Гарри желтыми глазами.

Хвосторога считала, что защищает свои яйца, что делало ее опаснее обычного. Тот факт, что и в обычном состоянии она относилась к существам — убийцам волшебников, тоже не сильно вдохновлял.

Гарри бросил взгляд украдкой, надеясь хорошенько рассмотреть яйцо. Но так и не увидел, драконица, вытянув крылья, слишком низко припадала к земле над яйцами.

Если он хотел добиться успеха основного плана, то ему требовалось заставить драконицу двигаться.

Гарри достал палочку и собрался с духом. С тех пор, как Сириус обучил его этим чарам, Гарри практически непрестанно в них упражнялся и сейчас собирался их применить. Они не помогли Эдриану против тролля, но, в случае Гарри, пожалуй, принесли бы пользу.

— АВИС! — закричал он.

Звук небольшого взрыва, за которым последовал поток птиц, вылетающих из палочки. Продвинутая трансфигурация, по большей части бесполезная в настоящей битве, но Гарри и не находился сейчас в таковой. Он противостоял зверю, скованному цепями, и находился за пределами досягаемости огненного дыхания драконицы.

Птицы собрались в стаю рядом с ним.

— Авис, — повторил он.

Еще один взрыв и следующая стая птиц.

Снова и снова он использовал заклинание, и стая вокруг него росла и росла, пока не стала по-настоящему огромной. Вскоре стая заполнила половину арены, за пределами досягаемости Хвостороги.

По мере роста стаи росла и взбудораженность драконицы.

Наконец, решив, что хватит, Гарри махнул рукой, и огромная стая устремилась к драконице. Та закричала и дыхнула огнем, но стая просто расступилась, пропуская мимо себя поток горячей смерти.

Птицы летели подобно косяку рыб, повинуясь воле Гарри. Они подлетели к глазам хвостороги, наваливаясь и выклевывая их, и она снова закричала.

Птицы не наносили повреждений, кроме тех из них, что били прямо по глазам, но стая превосходно будоражила драконицу, которая все сильнее выходила из себя.

Она приподнялась на задних лапах, впиваясь когтями в свою же морду.

Гарри ощущал, как на него пялится толпа. Он не сдвинулся ни на дюйм с изначальной позиции. Гарри не собирался подходить ближе к драконице, чем требовалось для выполнения задачи.

Наконец-то у него появился шанс, Хвосторога сдвинулась прочь, и Гарри заметил проблеск золота в ее гнезде.

— АКЦИО ЯЙЦО! — выкрикнул он.

Мгновение спустя золотая сфера пролетела по воздуху и шлепнулась ему в руку.

Толпа некоторое время сидела тихо, словно пораженная тем, что казалось совершенно очевидным самому Гарри. Ведь ему не требовалось на самом деле пробегать мимо драконицы. Все, что требовалось, лишь добыть яйцо.

Взмахом руки он разогнал птиц, и те взмыли в небо, рассеиваясь во всех направлениях.

После того, как толпа осознала, что он выполнил поставленную задачу, раздались вежливые хлопки. Многие сидели с разочарованным видом. Не тот спектакль, на который они надеялись, но зато вышло эффективно.

Победа в Турнире не слишком много значила для Гарри по сравнению с возможностью просто выжить в нем. Он не возражал бы и против победы, вот только, именно этого, скорее всего, и хотел Волдеморт. Тот факт, что ему однажды приснился сон на эту тему, означал, что подсознание намекало ему на то же самое.

Гарри видел сердитое лицо Скримджера. Министр, очевидно, надеялся на что-то более эффектное от мальчика-который-выжил. В конце концов, основными задачами Турнира оставались развлечение и отвлечение от провалов министерства.

Повинуясь порыву, Гарри вскинул яйцо, чтобы его могли разглядеть зрители, и в ответ раздались одобрительные выкрики.

К несчастью, услышал он не только их. Хвосторога таращилась на него и яйцо в его руке. Крик драконицы оказался наполнен яростью и вызовом на бой, ведь, насколько она понимала, Гарри украл у нее яйцо.

Птицы уже разъярили ее ранее, теперь драконица метнулась вперед, под треск удерживающих цепей, пытаясь вырваться и освободиться, напасть на него.

Гарри услышал крики аудитории и осознал, что неплохо бы и покинуть арену.

Он развернулся, собираясь направиться к палатке, но услышал за спиной звук ломающегося металла и вихрем повернулся обратно, узрев драконицу, заходящуюся в триумфальном реве.

Хвосторога освободилась и помчалась на него, и казалась теперь намного больше, чем ранее, когда Гарри смотрел на нее с противоположного конца арены.

Также Гарри внезапно сообразил, что следовать плану, требующему приведения драконицы в ярость, было, пожалуй, не самой лучшей его идеей.

Проклятье.