Tabula rasa - С чистого листа (джен)

Когда за окном забрезжил рассвет, голова Шерлока пухла о самой невероятной информации. Войны, катастрофы, стихийные бедствия, массовые исчезновения людей и жертвы серийных убийц — многое получило новую трактовку. И привычная картина мира дрожала и трещала под разрывающими её полотно фактами — вставками, что стремились раздвинуть границы и расширить познаваемое.

Как он ни пытался отрешиться и не оценивать вновь узнанное, волосы вставали дыбом от осознания уязвимости магглов.

Гоблины, вейлы, русалки, кентавры. Драконы, гиппогрифы, мантикоры, василиски. Порт-ключи, аппарация, камины, полёты на мётлах.

Книга не была изучена и на четверть — всего лишь одна книга! — а Шерлока уже била дрожь осознания. Как ни хотелось продолжить чтение и узнать больше, он понимал, что должен сделать перерыв — во имя сохранения собственного разума.

Не раздеваясь, он лёг поверх покрывала и закрыл глаза, погружаясь в Чертоги разума. Успокоиться он был не в силах, как и принять новую реальность вот так сразу, но хотя бы немного рассортировать полученные сведения было нужно. После прочитанного Шерлок с трудом мог представить, о чём будет рассказывать дядя Руди, казалось, что его уже просто нечем удивить.

«Не зарекайся, братец», словно наяву услышал он снисходительный голос Майкрофта и улыбнулся.

— Не буду, — прошептал Шерлок.

Через полчаса медитативное состояние принесло первые результаты: Шерлок понял, что ему как малому ребёнку хочется всё прочитанное увидеть. Скептицизм, в полной гармонии с которым он прожил всю жизнь, оказался повержен одной лишь книгой: в глубине души Шерлок верил во все невероятные, немыслимые, непостижимые и противоречащие логике, физике и здравому смыслу факты, походя упоминаемые в «Истории Хогвартса».

«Я хочу его видеть», — вдруг понял он со всей отчётливостью и, распахнув глаза, резко сел на кровати.

— Я хочу увидеть Хогвартс, — повторил он вслух.

Где-то в глубине дома пробили часы — Шерлок прислушался и насчитал шесть ударов. И почти сразу же после этого щёлкнул дверной замок.

Подавшись вперёд, он напряжённо прислушался, но за дверями никого не было. Он встал, ступая на носочки приблизился к двери и, приложив к ней ухо, затаил дыхание, прислушиваясь. Ничего.

«Магия», — понимание пришло без задержек: магия заглушала звуки.

«Почему же бой часов было слышно»? — мысленно возразил Шерлок сам себе, но, в отсутствии ответа решил, что так и было задумано: даже в тишине спальни гость должен иметь представление о времени.

Вернувшись к кровати, Шерлок обулся и, помявшись с минуту в центре комнаты, двинулся на выход. Раз дверь открылась, ничто не мешает ему обследовать дом.

В коридоре стояла тишина. Повертев головой направо-навело, Шерлок двинулся в ту сторону, откуда вчера пришёл. При свете дня здание выглядело не то чтобы хуже, но возраст уже скрыть не могло: безжалостное светило словно направляло ищущий взор на морщины и пигментные пятна камня.

Медленно и стараясь ступать бесшумно Шерлок прошёл галерею, рассматривая пейзажи на стенах и за окнами. Подсознательно ожидая окрика за самовольную прогулку, он всё равно был не в силах усидеть в выделенной ему комнате. Куда пойти — он не знал, потому просто нарушал правила. Однако вскоре какая-то мысль стала царапать сознание, и, сосредоточившись, он с испугом понял, что всё это время его смущало. Тишина. Абсолютная и полная тишина. Ни скрипа окон, ни пения птиц на улице, ни шорохов, ожидаемых в старых зданиях — ничего. Музыкальный слух Шерлока просто обязан был улавливать малейшие звуковые волны, однако его окружало полнейшие безмолвие.

По коже пробежал табун мурашек, стало сильно не по себе.

Упрямо вздёрнув подбородок, Шерлок напомнил себе, что он не вор, а родной племянник хозяина, явившийся не просто по приглашению, а по настоянию, и потому бояться ему нечего. «Двери лучше запри», вновь всплыла в памяти сказанная Майкрофтом фраза, и тревожная неопределённость усилилась.

«Нужно позвать мутанта», — подумал Шерлок, но в этот момент увидел приоткрытую дверь и машинально заглянул в помещение за ней.

Трое сидели за столом и переговаривались. А он по-прежнему не слышал ни звука!!!

Вцепившись в ручку, он резко дёрнул дверь на себя и решительно переступил порог.

По барабанным перепонкам ударило звуками — звон столовых приборов, дыхание, шуршание тканей одежды, птичье пение из-за окна…

Трое обернулись.

— Шерлок, присоединяйся, — гостеприимно махнул рукой Рудольфус, не выказывая удивления при виде нового действующего лица. — Мы уж подумали, что ты заблудился.

— Доброе утро, — деревянно ответил тот, на негнущихся ногах подходя к столу.

Эвр в белом сарафане, без макияжа, с распущенными по спине волосами выглядела фантасмагорично.

— Шерлок, позволь представить тебе моего младшего брата — Рабастан Лестрейндж.

— Приятно наконец-то познакомиться лично, — доброжелательно улыбнулся мужчина, чьё почти портретное сходство с Рудольфусом не оставляло сомнений — он тоже родственник. Шерлок кивнул. — Ситуация с Эвр требует от одного из нас постоянно находиться рядом с ней, потому я был вынужден довольствоваться рассказами о тебе. Ты мало похож на Мэддисон, — заметил он словно бы с удивлением. — Явно в Эйвери пошёл.

— Эйвери? — не понял Шерлок.

— Род твоего отца, — нехотя пояснил Рудольфус, сверкнув глазами в сторону брата.

— О, ты ещё не сказал ему? — удивился Рабастан, всем корпусом обернувшись к Рудольфусу. — Почему?

— Потому, — добродушно усмехнулся тот, — что теперь вместо степенного рассказа Шерлок захочет в первую очередь узнать о семье отца, и о многом придётся упомянуть лишь парой слов — что смажет и так не слишком чёткую картину нашего мира в его сознании.

— Оу. Шерлок, я понимаю твой интерес, однако о знакомстве с роднёй тебе в любом случае придётся забыть — по крайней мере, в ближайшее время, поэтому…

— Я в состоянии сдержать любопытство, — пробурчал Шерлок, отводя горящий интересом взор. — Но хотя бы с материнской стороны — больше не будет сюрпризов?

— Боюсь, сюрпризов будет ещё очень много, — покачал головой Рудольфус. — И не все из них — приятные. А теперь давай позавтракаем, день у тебя будет насыщенным.

Шерлок кивнул, и на помещение снизошла естественная тишина, нарушаемая всё теми же звоном столовых приборов, дыханием, шелестом одежд да пением птиц за окном.

На пустой секунду назад тарелке перед Шерлоком вдруг появилась еда, но он сумел не вздрогнуть. Дразнящие ароматы щекотали аппетит, но есть не хотелось совершенно — мысли были заняты другим, сосредоточиться на трапезе не получалось.

«Эйвери». Шерлок явно уже слышал эту фамилию, но без погружения в Чертоги не мог сказать, когда и при каких обстоятельствах это было. Механически отправляя в рот завтрак, он из-под ресниц наблюдал за Эвр — безмолвной, спокойной, ко всему равнодушной. Даже после рассказа Майкрофта и Рудольфуса, образ сестры не сформировался — перед мысленным взором так и стояла сумасшедшая убийца.

«Эйвери», — напомнил себе Шерлок, наконец-то отвлекаясь от рассматривания непривычной компании.

Мысли заскользили свободно, уже не он определял тему размышлений — сознание отступило, позволяя подсознанию строить алогичные цепочки рассуждений.

Магглы и маги. Лишённые дара творить волшебство, обычные люди всё дальше уходили от тех ценностей, что по-прежнему определяли мир магии. Среди магглов не принято было помнить всех предков, поддерживать отношения с сорок вторыми кузинами и придавать значение дальнему родству. У магов же чистоте крови отдавалось место во главе угла. И отношение к человеку во многом строилось на том, кем он приходится по крови: своим или же чужаком. Шерлок ещё не разобрался в правилах и законах нового для него мира, но и в словах брата с дядей Руди, и в прочитанной ночью книге красной линией проходила одна и та же теория о сохранение чистоты крови. И, если он прав в своих умозаключениях, в этом мире лучше быть потомком двух сквибов, чем обычным человеком без рода.

«У религиозных магглов браки на небесах заключаются, а у магов — как в питомнике, селекция».

Мысль была немного дикой и пугала, но Шерлок подавил удивление — он был готов к новому, каким бы странным и непривычным это новое не оказалось.

Чувствовать себя ребёнком было… не то чтобы неприятно, в конце концов, им не пытались пренебрегать и не отказывались отвечать на вопросы, но — слегка унизительно. Было непонятно, о чём спрашивать, да и можно ли об этом спрашивать.

Мартин Холмс — сквиб из рода Эйвери. Шерлоку было, разумеется, любопытно узнать о семье отца, но не настолько, чтобы спорить с хозяевами Лестрейндж-холла. Сейчас время работало на него — чем дольше он пробудет в доме дяди, тем больше узнает о новом мире, — а о родственных связях ему стопроцентно расскажут даже без дополнительных просьб. А вот о знакомстве, пожелай он увидеться с роднёй, просить придётся. Однако Шерлок не был уверен, что такое желание у него вообще возникнет, в конце концов, папой пренебрегали ни один десяток лет, с чего бы теперь сыну ненужного сквиба искать встреч?

И всё-таки делать громкие заявления он не спешил. Неизведанный мир манил тайнами, и Шерлок хотел лишь одного — постичь их.

— Так что? Какие планы на сегодня?

— Грандиозные, дорогой племянник! — подмигнул Рудольфус, и Рабастан улыбнулся, кивая.

Шерлоку не оставалось ничего иного, как приступить к еде: до завтрака его, как маленького ребёнка, ни во что не собирались посвящать.