Узы, что нас связывают (джен)

Ниньяра внимательно наблюдала за Охотницей за головами, прекрасно понимая цену любого своего промаха. У клана Фут достаточно заложников, чтобы жертвовать время от времени несколькими из них, дабы удержать ее в узде, ощутив малейшее неповиновение. Если она надеялась однажды спасти их, ей следовало действовать осторожно.

Основные пути, ведущие в город, усиленно охранялись и были под пристальным вниманием спецслужб и решительно настроенных журналистов, по крайней мере, по словам Охотницы за головами. Поэтому они приближались к городу менее заметным путем. Скрытность была главной целью.

По настоянию Охотницы за головами они шли пешком, избегая дорог, если могли. Благодаря отличной выносливости Ниньяра не отставала от нее, стараясь не показывать, что она могла бы превзойти спутницу, если бы захотела. Пока она на поводке у Охотницы за головами, надо быть осторожной. На кону не только ее жизнь.

К сожалению, весь город охранялся по периметру, но главные магистрали контролировали не человеческие солдаты, а почти невидимые тени, обнаруживаемые только легким искажением зрения при взгляде под углом.

Ниньяра видела, как один из них ненадолго стал виден во время их наблюдения. Он был гладким и серебристым, и в полете отблескивал выступающими изогнутыми венами, светящимися розовым. Она никогда не видела ничего подобного.

Охотница за головами теряла терпение. Скоро она начнет действовать, Ниндзяра была в этом уверена. Спутница подвела ее к охраняемому краю города, где выстроенные в линию часовые отмечали точную границу места, ранее бывшего постепенным переходом от пригородов к городу.

— Пора. Ниньяра, выйдешь и отвлечешь этих тварей, пока я устрою им засаду.

Ниньяра подавила инстинктивное желание вздохнуть или возразить. Да и как она могла противиться? Это не имело значения. Получив приказ, она исполняла его с мужеством и честью, как подобает воину. И сейчас она не станет трусить и унижаться.

— Вперед.

Не колеблясь, Ниньяра вышла из укрытия и смело направилась к границе. Она разглядела силуэт часового, охранявшего эту точку, но еще не знала, чего от него ожидать.

Внезапно в ее сторону ударила розовая молния, и Ниньяре пришлось быстро откатиться вбок, чтобы почти сразу уворачиваться от следующего выстрела. Ей любым способом надо продержаться в таком режиме как можно дольше.

* * *

Слэш легко передвигался городскими переулками. Он предпочел бы путь по крышам, но рядом с границей города в воздухе было слишком много кораблей-невидимок кренгов. Он вернется на крыши, когда углубится в кварталы.

Он часто отправлялся на одиночные прогулки. Вся команда была необходима ему только тогда, когда Курцман планировал что-то масштабное. В остальное же время Кожеголовый углублялся в размышления в своем углу, Рокуэлл занимался своими научными игрушками, а голубь Пит доставал всех своей бессмысленной болтовней.

Вскоре им предстояла важная миссия, самая важная из всех, и нужно было очистить голову от гнева и горечи, которые угрожали поглотить его, пока Рокуэлл работал над изобретением, способным обезвредить ракету с мутагеном, угрожавшую трансформацией всей Земле.

У них не было права на ошибку, и Слэш должен быть на высоте ради всего мира и своей команды. Он любил товарищей-мутантов, самоотверженно защищал их и всегда будет благодарен Куртцману за то, что он разыскал их всех и собрал вместе. Но, как и в случае с потерянным другом и братом, ему порой требовалось некоторое время, чтобы подобные мысли проникли под его панцирь.

Мысли о Рафе и других черепахах не помогали. Они пропали без вести несколько месяцев назад, и Слэш начал уже примиряться с неприятной вероятностью их гибели во время вторжения. С мыслью о том, что Раф мог умереть. Теперь они вернулись, и он не знал, что и думать.

Было огромным облегчением узнать, что его брат жив, но в то же время бесило понимание, где он был все это время. Слэш знал: Курцман хочет, чтобы Мутанималы работали вместе с черепашками, но братья Рафа были невыносимы.

Конечно, часть их неприязни могла быть вызвана прежней ненавистью Слэша к ним за их отношение к Рафу на протяжении многих лет, его жестоким безумием при мутации; но теперь, спустя некоторое время, осознав себя, Слэш начал подозревать, что произошел настоящий конфликт характеров.

Лео был самым критичным и самоуверенным придурком, которого он когда-либо встречал, настолько высокомерным, что Слэш никогда не смог бы сойтись с ним, даже вдруг пожелав этого. Лео считал его безмозглым жестоким дебоширом, не собирался менять своего мнения и сейчас. Уверенность лидера черепашек, что ему наплевать на свою команду, раздражала Слэша. Неудивительно, что Раф постоянно жаловался ему на Лео.

Чего Слэш не понимал, так это почему Рафаэль защищал брата. Нет, все-таки понимал. Какими бы бесящими ни были его собственные товарищи, он все равно будет защищать их от любого врага до самой смерти. Раф чувствовал то же самое к своим братьям.

Даже Донни, суетливый всезнайка, смотрел свысока на остальных менее умных братьев, а Майки, эгоистичный шутник, не был способен ни на что серьезное даже во спасение собственной жизни, кроме выбешивания Рафа. Они совсем не изменились.

Хотя Кожеголовый клялся, что они хорошие и благородные друзья, особенно Майки, Слэш помнил все их ошибки. В конце концов, именно ему пришлось жить с ними долгие годы. Поэтому он знал, что его гнев был направлен не туда и что он лгал себе.

Теперь он помнил всё, и в воспоминаниях было гораздо больше счастья, чем печали и боли. Несмотря на все их недостатки, черепашки были его семьей, которую, как понял Слэш, он любит и уважает. И он навсегда все разрушил одной ночью безумия, когда разум изо всех сил пытался приспособиться к насильственным изменениям тела и самой личности.

Он надеялся… но упрямое неприятие Лео всех попыток примирения вновь уязвило его. Не было никаких шансов восстановить сожженные им мосты. Слэш уважал Курцмана, но не верил, что они когда-нибудь смогут работать сообща. Это огорчило Кожеголового, но Рокуэлл был на его стороне. А голубь Пит, как обычно, не мог внести весомый вклад в обсуждение.

Излишне говорить, что все это напрягало его, но Слэш как лидер должен был держать голову высоко, если собирался вести свою команду против кренгов. Он должен был спасти город, не только город, но и весь мир, а этого не удастся сделать со всеми старыми конфликтами, бушующими в его голове.

Один из кораблей-невидимок атаковал, и Слэш нырнул в укрытие. Заглянув за угол здания, он быстро оценил ситуацию. Там была девушка-лиса, сражающаяся с кораблем-невидимкой. Одна. С мечом. Стоило восхититься ее смелостью, ведь все, что она могла сделать, — уворачиваться от молниеносных атак.

Похоже, ей не помешала бы помощь, и Слэш был не против превратить еще больше техники кренгов в консервные банки. Он был в их власти более чем достаточно, чтобы с удовольствием раздавить с почти детским ликованием.

Слэш приготовил свою шипастую булаву, когда услышал приближение небольшого отряда кренг-дроидов, вероятно, вызванных кораблем-невидимкой. Девушке-лисе никогда не справиться, одновременно отбиваясь и от дроидов.

Слэш бросился в гущу сражения, приняв сколько-то лазерных выстрелов панцирем и толстой кожей, но избежав большинства с изяществом и ловкостью, которых мало кто ожидал от парня его размера.

Его очередь. Булава взлетела, разметав кренгов, как визжащие кегли. Слэш раздавил их металлические тела и размозжил злые маленькие мозги. Когда жажда крови угасла, он осмотрел кровавую бойню. Большинство противников погибло, но горстка миновала его и приближалась к девушке-лисе.

Но прежде чем Слэш успел броситься в погоню, на корабль-невидимку с вершины здания спрыгнула темная фигура. Несколько мгновений проехав на нем, как самый изящный в мире ковбой родео, фигура перелетела на другое соседнее здание.

А через еще несколько секунд корабль содрогнулся от сильного, но приглушенного внутреннего взрыва, прежде чем повернуть к земле и врезаться в соседнее здание. Не доверяя этому развитию событий, Слэш снова скрылся из виду, прежде чем найти взглядом девушку-лису.

Она противостояла трем дроидам, которым удалось миновать его. Она была серьезна и непоколебима в ожидании начала битвы, совершенно неподвижна, не считая ветра, который трепал ее рыжий мех и длинные черные волосы, завязанные в хвост.

Ее пурпурные стеганые доспехи и два меча на поясе напомнили Слэшу изображение самурая в додзё его старого дома. Так вот кем она была? Ее лапа переместилась к рукояти большего меча, и воительница скользнула одной ногой назад по земле, расширяя возможности позиции.

Кренгдроиды навели на нее свои бластеры, и Слэш на мгновение поддался искушению вмешаться. А затем девушка-лиса метнулась вперед размытым силуэтом, слишком быстрым, чтобы стать мишенью неуклюжих кренгов.

Они едва успели дать первый залп, когда она была уже перед первым из них. Время замедлилось для Слэша, когда он наблюдал, как ее клинок вылетел из ножен и пронзил врага.

Прежде чем первый успел упасть, разрубленный надвое, оросив землю фиолетовой кровью, она уже обернулась к следующему, наколов кренга в его роботе на острие меча, прежде чем одним плавным шагом с поворотом вокруг своей оси освободить оружие и обрушить его снизу вверх под углом, рассекая последнего надвое в новых брызгах крови.

Это было настоящее шоу, и Слэш обнаружил, что впечатлен и улыбается. Девушка-лиса сделала несколько движений. Затем она вытерла оружие о ленту, которую носила как пояс, прежде чем спрятать в ножны.

Воительница взглянула на здание, где приземлилась темная фигура. Мгновение, Слэш мог бы поклясться, она свирепо смотрела в ту сторону, прежде чем выражение лица стало пустым, и она начала карабкаться наверх.

Ему все равно пора было возвращаться. У них было дело. Слэш легко помчался по городу, но все же не мог не задаваться вопросом о странной девушке-лисе, которую видел.