Скайвард (джен)

Альрек узнал о том, что Флейм взят, утром, во время завтрака, в уединенной прохладе своих личных покоев.

Письмо от Цигно, содержащее эту великолепную новость, было написано вычурными буквами на пергаменте с изящным оттиском в виде лебедя. Лихорадочно пробежав глазами вдоль кудрявых строк, Альрек выдохнул и широко улыбнулся, обнажая клыки. Лорд Света почувствовал, как его наконец покидает многодневное напряжение. Только теперь он понял, как сильно устал.

Да, захват Флейма уже давно был хорошо подготовленной неизбежностью… Но в последнее время один неприятный сюрприз следовал за другим, и Лорд Света неосознанно опасался провала и здесь. С момента ранения Ольгерда все шло не так, как хотелось бы… Отказ от личного участия в осаде Флейма, неожиданное нападение живого из клана Аллигаторов, долгие, вынимающие всю душу попытки договориться с мертвыми. Наконец, в качестве финального штриха, самоубийственная выходка его личного ученика, Эрика, едва не стоившая последнему жизни…

Но это было уже позади. Альрек сам видел утром, как его дядя в сопровождении мастера Мура совершает свои первые шаги. Повреждения Эрика, к счастью, оказались не слишком опасными. А теперь еще и Флейм.

Мысль о том, что время следующего этапа его восхождения к вершинам пришло, приятно бодрила.

* * *

Весть о победе разошлась по Цитадели Света еще до полудня, порождая всеобщее ликование. Первые, в жизни не покидавшие стен Цитадели и редко вообще задумывающиеся о противостоянии Тьмы и Света, теперь искренне радовались. Во всех тавернах города народ бурлил, несмотря на ранний час.

В «Светлячке» большой популярностью пользовались россказни одной из шлюх, будто бы ей однажды посчастливилось обслуживать самого Лорда Света.

— Да что ты врешь?! — не выдержала в конце концов одна из ее товарок, изрядно набравшаяся спотыкателя и оттого излишне язвительная. — Все же знают, что Альрек ни на кого, кроме живых леди, не смотрит! Или, может, мы о тебе не все знаем? Не скрываешь ли ты под юбкой хвост? Или еще чего поинтереснее, м-м-м?

Скрываемое рассказчицей под юбкой живо заинтересовало многих присутствующих, однако оскорбленная в лучших чувствах шлюха ударила кулачком по столу и повысила голос в попытке перекрыть гомон. Ее голос заметно прибавил визгливости, когда она вопила:

— А сама-то, сама! На тебя и пьяный наемник не посмотрит, вот ты и бесишься от зависти!

— У-у-у! Наши курочки сейчас подерутся! — предсказал громила-бородач, довольно прихлебывая из кружки. Женщины не обратили на него внимания, сверля друг друга взглядами.

— Да что ты говоришь! У моего сына, к твоему сведению, на голове от рождения растут рога! Драконьи рога! — распаляясь, заявила вторая шлюха.

— Да я скорее поверю, что на тебя настоящий дракон польстился! От него и приплод! У Драгонов-то вкус получше будет!

Скандал набирал обороты. Слово за слово, и соперницы уже вцепились друг в другу в волосы, оказавшись окруженными толпой разгоряченных пьяных мужиков, кричащих им что-то поощрительное.

Так в Светлячке отмечали захват Флейма.

* * *

Живые праздновали это событие совершенно иначе. Для них победа была не абстрактным далеким фактом, а возможностью. Она задевала личные амбиции, была тем, что способно принести практическую пользу… Если у тебя есть голова на плечах.

В последующие дни Школа Света, ставшая по прихоти Лорда Драгона местом празднования, наполнилась гулом голосов, шумом и эмоциями. В день торжества подъемник с самого утра, скрипя и лязгая, сновал вверх-вниз, перемещая в своем брюхе живых и первых.

Но все это было лишь прелюдией к настоящему действу.

Прием начался ближе к вечеру, когда дневная жара уже спала, и должен был длиться до рассвета. Трапезная, где он проходил, на вкус многих гостей была слишком грубой и мрачной для такого светского сборища… Однако Альреку Драгону это место нравилось. Здесь особенно ясно ощущался вес истории — все те века, что существовала Цитадель Света, незримо восседали на исцарапанных, потемневших от времени скамьях.

Эти грубые серые камни, в большей степени обтесанные годами, чем строителями башни, помнили многое. Ведь именно здесь — не в башне Драгонов и не в их резиденции — начала свой отсчет история существования Цитадели Света. Да, Трапезная не была особенно эффектной или изысканной, но Альрек не мог не ценить магии этого места.

Когда Лорд Света вышел к празднующим в сопровождении своей верной Катаны Кракен, те уже были вовсю увлечены беседой и угощением. Странно было видеть всех этих влиятельных и амбициозных живых в Трапезной. Там, где обычно шумели и переругивались ученики Альрека. Приятно было представлять, что можно контролировать вздорные нравы этих интриганов и убийц так же легко, как и у их детей…

Но взрослые, тем более эти взрослые, были изворотливы и хитры — все они на словах поддерживали Лорда Света, но не задумываясь ударили бы в спину при первой же возможности.

У стены, как бы изображая скромность, стояла Грея Лайон, уже пять лет как вдова. В переменчивом свете факелов она почти напоминала свою молодую версию. Во всяком случае, если смотреть на лицо Греи. Ее фигура, даже хитро задрапированная в роскошное платье, безжалостно выдавала истинный возраст живой леди.

Альрек Драгон заметил ее косой взгляд из-под ресниц. Она наблюдала за ним, хотя и делала вид, что увлечена общением с одной из своих многочисленных внучек. Она не упускала его из сферы собственного внимания. Чем дольше Лорд Света наблюдал за этой уже немолодой женщиной, тем больше убеждался, что ее мужа он казнил напрасно — гораздо эффективнее было бы избавиться от нее.

Вокруг Греи во множестве вились ее внучки. Каждая казалась невинной и прекрасной — и каждая была цинична и расчетлива, под стать самой бабуле. Их общей мечтой был захват власти в свои кажущиеся нежными ручки. Кошечки отступали, лишь получив ощутимый щелчок по носу, да и то временно.

Лорд Света прищурился, обнаружив одну из кошечек Лайон в опасной близости от своего младшего брата, Беловера. Кажется, уже приблизилось время для очередного щелчка…

Альрек подошел к брату, тепло улыбаясь. Ответом ему стал недоверчивый взгляд и враждебное молчание.

Хотел бы Лорд Света думать, что такая реакция — следствие плохого влияния Лайонов на неокрепший разум его младшего брата… Но, к сожалению, Альрек хорошо знал, что это не так. Беловер ненавидел его сам по себе. Давно и устойчиво. И причина такой яркой и нескрываемой неприязни была вполне очевидна.

Брат не мог простить Альреку убийство их отца. Лорд Света с затаенной горечью подумал, что для Беловера Эрик Драгон, должно быть, остался лишь бесконечно добрым, сильным и смелым образом, не имеющим отношения к реальности.

Что вообще Беловер мог знать о прошлом Лорде Света? Мальчик был еще так мал, когда все случилось. И его Эрик Драгон по-настоящему любил, как никогда не любил Альрека.

Ничего, эта детская ненависть была слишком прямолинейной и наивной, чтобы ее всерьез опасаться.

Возможно, только пока.

Именно сейчас, глядя на липнущую к Беловеру девицу Лайон, как бы случайно касающуюся своим хвостом ноги юноши, Альрек вдруг болезненно ощутил, как его брат вырос. Да, детские черты еще не вполне покинули лицо Беловера. Но все отчетливее сквозь них проступало и другое… Жесткие черты Эрика Драгона угадывались в нахмуренных бровях Беловера и в контуре его гневно сжатых губ.

Как же он был похож на отца! Неудивительно, что тот так любил своего младшего сына!..

— Рад тебя видеть здесь, Беловер! Не представишь ли ты мне свою очаровательную спутницу? Должен признать, что еще, кажется, не встречался с ней.

— А ты, конечно, не можешь не проследить, чтобы я общался только с одобренными тобой живыми?! — взвился Беловер.

— Я, право, не понимаю, почему ты думаешь, что я могу плохо отнестись к твоей спутнице, — изобразил мягкое недоумение Альрек. — Уверен, леди, мой брат не имел в виду ничего оскорбительного. Ведь я прав, Беловер?

— Да, конечно, — поспешил согласиться покрасневший юноша. — Ничего оскорбительного, да. Позволь представить тебе Меллоу Лайон…

Сосредоточив свое внимание на очередной смазливой девице из кошачьего клана, Альрек отметил, что та несколько нервничает.

— Вы очень похожи на Грею Лайон в ее лучшие годы… Но, кажется, даже более прекрасны, — проговорил Лорд Света.

Меллоу польщенно улыбнулась и как бы невзначай принялась теребить коготками кулон, украшающий ее декольте. Лукавый взгляд из-под ресниц и быстро пробежавший по нижней губе розовый язычок подсказали Альреку, что девушка совсем не против переключиться на Драгона постарше и повлиятельнее.

— Вы слишком добры ко мне, — промурлыкала Меллоу.

— Вовсе нет, — возразил Альрек. — Я лишь говорю правду, которую невозможно не заметить…

Девица Лайон сладко улыбнулась, кажется, весьма польщенная демонстрируемым Лордом Света восхищением. «До Греи ей пока далеко, — отметил про себя Альрек. — Доверчивая как ребенок...» Она еще не поняла, то Лорд Света — мишень не ее уровня. Не поняла и того, насколько сильно в глазах Беловера ее уронило явное расположение к ней Альрека Драгона.

...Пока старшему брату легко удавалось управлять младшим. Пока.

С матерью Альреку было гораздо сложнее. Он не то, что не мог управлять ей. Он не мог ее вынудить хотя бы нормально поговорить с ним о чем-то!

Лорда Света и обрадовало, и огорчило ее присутствие здесь, на празднике. Конечно, Альрек приглашал свою мать — но в ее характере было бы не появиться, игнорируя его приглашение. Однако Леди Драгон, гордо выпрямившись, вела светскую беседу с гостями почти в самом центре зала, в окружении немногочисленных Цигно, что не участвовали в военном походе. Мать Альрека состояла с этим кланом в дальнем родстве. И Лорд Света подозревал, что она когда-то поддержала Цигно в намерении сместить его с места правителя.

Он не знал точно. Надеялся, что она не стала бы принимать участие в подготовке покушения на жизнь ее сына… Но сомнения терзали Альрека уже не один год.

Как бы то ни было, Лорд Света не замедлил подойти к матери, приветствуя ее. Она ответила высокомерным кивком, прежде чем отвернуться с преувеличенным вниманием к своему собеседнику с примечательно пегим оперением.

Старый Мантикора, который всегда уважал одну лишь силу, приветственно оскалился при виде Лорда Света, нимало не стараясь выглядеть добродушным. Несмотря на его привычку публично подвергать сомнению решения Альрека, этот старик казался Драгону безопаснее многих в этом зале.

Потому что Лорд Света был сильнее Мантикоры, и они оба это понимали. Потому что Мантикора всегда атаковал в лоб, не хитря. И потому, что в полной власти Альрека находился единственный внук склочного старика, Ксандер. А это хороший аргумент на крайний случай.

Лизарды, тихие убийцы и незаметные шпионы, казались совершенно поглощенными общением со своим отпрыском, сгрудившись в углу зала. А обычно молчаливый Шутер болтал без умолку. Но Лорд Света готов был поспорить на что угодно, что эти верткие ящерицы не упустят ни одной детали происходящего… «Хорошо иметь их в друзьях. Жаль что с этими, вечно погруженными в себя, живыми никогда ни в чем нельзя быть уверенным», — подумал Альрек, церемонно раскланиваясь с представителями этого клана.

Парочка, расположившаяся поблизости от многочисленных Лизардов, озадачила Лорда Света настолько, что он даже не удержал на лице подобающую случаю маску.

— Ольгерд, ты уверен, что уже достаточно здоров для того, чтобы позволять себе усердствовать с огненной водой? — спросил Альрек, подходя к своему дяде, только что лихо опрокинувшему в себя целый стакан этой коварной жидкости.

— А, племянничек! — оживленно, но не очень разборчиво проговорил Ольгерд, — А ты спроси моего доктора!

Альрек перевел взгляд на этого самого доктора — благо, мастер Мур сидел буквально в двух шагах, уронив голову на стол и что-то неразборчиво бурча. Спрашивать его о чем-либо явно было бесполезно. Катана, привычно держащаяся за спиной Лорда Света, сдавленно фыркнула, явно находя ситуацию очень смешной.

Что ж, выпивающий Ольгерд был зрелищем вполне обычным. Видимо, он и в самом деле шел на поправку… Но его собутыльник?! Альрек никогда не видел пьющего мертвого! И не думал, что они вообще этим занимаются!

Кракены встретили Лорда Света ледяной вежливостью. Что же, это было привычным проявлением отношения морских кланов к сухопутным. Альрек успел привыкнуть к такому. Главным оставалось то, что Кракены поддерживали его — а пренебрежительное отношение, скрываемое а маской вежливости, можно было и потерпеть.

Альрек знал, что его верная Катана уже успела встретиться со своими близкими до праздника. И теперь предпочла общению с ними работу. Этой ночью она была не одним из представителей клана Кракен, отмечающего победу сил Света, она была телохранительницей. И Альрек был ей за это благодарен. Ее присутствие вселяло в Лорда Света некое подобие уверенности.

Школу Света лихорадило почти до самого рассвета. Живые, поначалу выверявшие каждый свой шаг, постепенно расслабились, отдавая должное угощению и выпивке и позволяя разговорам коснуться более легкомысленных тем. Первые суетились, стараясь не ударить в грязь лицом, обслуживая столь блистательное общество.

Одарив своим высочайшим вниманием всех, кого следовало, Альрек Драгон позволил себе немного расслабиться. Окидывая взглядом зал, Лорд Света с удовольствием отметил, что Беловер предпочел общество девицы Лайон какому-то молодому парню из клана Гризли. Очевидно, немудрящая уловка Лорда Света сработала — и эта Меллоу утратила свою ценность в глазах Беловера.

* * *

Лазарет рядом с наполненной жизнью башней казался островком спокойствия. Это было неудивительно, ведь почти все обитатели покинули его. Даже мастер Мур оставил свое жилище. И только Эрик предпочел затаиться в стороне от всеобщего празднования.

Нет, гребнеголовый, как и все прочие, был очень рад победе сил Света. Но шумное общество многочисленных живых не привлекало подростка. Это обещало быть чересчур громким и смущающим.

Накануне Шутер Лизард, приежавший, чтобы навестить скучающего приятеля, захлебываясь восторгом, рассказывал Эрику, кто из его родных посетит Школу Света. «Завтра здесь будут все-все!» — радовался Шутер. И в гребнеголового это вселяло скорее робость, чем восторг… Поэтому теперь, прикрываясь полученной им травмой, Эрик коротал ночь в тишине лазарета…

Это не означало, что подросток спал.

Который день Эрику не давали покоя поправки доктора Мура — они переворачивали представления парня о том, какими должны быть крылья, с ног на голову!

Гребнеголовый даже не вспоминал о том, что его наставник и учитель, Альрек Драгон, был в принципе против дальнейшей работы в этом направлении. Задача настолько захватила Эрика, что он просто мысленно отмахивался от любых запретов, как от чего-то малозначительного.

Рисовать, лежа в кровати, как это подобает послушному пациенту, оказалось неудобно. И гребнеголовый, поколебавшись, устроился прямо на полу.

Здесь, в окружении мятых листков бумаги, он полностью погрузился в свои размышления, что-то тихо бормоча себе под нос. Левой рукой было невероятно неудобно изображать свои мысли — но Эрик очень старался. Он опомнился только под утро, осознав, что непроглядная тьма за окном начала светлеть. Моргая уставшими от непривычного синеватого света глазами, гребнеголовый окинул взглядом валяющиеся вокруг в беспорядке результаты своего труда.

Да, эти кривоватые эскизы не содержали гениального решения, но в них заключались идеи, которые подростку болезненно хотелось проверить… Запрет Лорда Света на подобное неприятным напоминанием всплыл в сознании. Эрик нахмурился, не зная, готов ли он решиться на то, чтобы пойти против воли своего наставника. Ученик боготворил Лорда Света, восхищался им. Одна только мысль о том, чтобы пойти против него, вызывала чувство вины. Но как же Эрику хотелось зайти дальше!.. Корявые эскизы, лежащие на полу, манили. И гребнеголовый решился.

Он понял, что не остановится на полпути. Доведет свое изобретение до ума и — полетит! Обязательно полетит!

Однако теперь ему следовало действовать в строгой тайне от Альрека Драгона. Нужно было найти другое место для своей мастерской, еще более скрытое. И отныне соблюдать крайнюю осторожность.

Ведь, если в результате неудачных испытаний Эрик снова попал бы в лазарет, Альрек обязательно узнал бы об этом, верно?

Эрик улыбался, наконец засыпая. Принятое решение сделало подростка по-настоящему счастливым.