Скайвард (джен)

Длинная вереница всадников подобно полноводному руслу реки следовала через расцвеченный солнечными бликами лес по каменистому склону. Грузные воины на медведях мешались с Хорсами, чьи спокойные лица в обрамлении разноцветных лент, вплетенных в темные волосы, свысока созерцали происходящее бездонными глазами.

Беловер выделялся среди остальных. Он казался слишком хрупким, худым и болезненным — со своими отросшими за время пути засаленными патлами. Сейчас он клевал носом, восседая на мерно бредущем Снежке. Долгий переход через земли светлых оказался довольно утомительным и нудным занятием. Впрочем, Беловер, поглядывая на своих невозмутимых спутников, пока не спешил жаловаться, не желая показаться слишком слабым и изнеженным.

Внезапно зевающего Драгона нагнал Квикер Гризли. Он, напротив, выглядел полным мрачной, еле сдерживаемой энергии. Она светилась в его зло прищуренных глазах и сквозила в изгибе предвкушающего оскала. Беловер искренне улыбнулся другу и спросил:

— Долго еще?

— Мы почти на месте, — обрадовал товарища Квикер. — Готовься, уже скоро начнется.

* * *

Они действительно практически пришли к заветной цели. Если бы Беловер расправил сейчас затекшие крылья и взмыл ввысь, над разлапистыми шелестящими кронами деревьев, он бы смог увидеть вдалеке зубцы двух крепостей Ожерелья Воинов с их зубцами и башнями. Левый край выстроившихся в оборонительную линию укреплений, сросшихся с горной грядой, находился совсем рядом. Пока там еще не заметили приближающуюся армию светлых — лес укрывал захватчиков от чужих взглядов. Дозорные на башне крайней крепости, интимно прижимающейся к горному склону, лениво щурились на солнце и изредка перебрасывались беззлобными ругательствами. Но вот один из них заметил что-то странное, закричал предупреждающе… И отлаженный механизм закрутился. Взмыли в воздух флаги, сообщающие по цепочке соседним укреплениям, что враг близко. Забегали первые и живые. Отворились двери спрятанного в подземельях обрядового зала. Того самого места, где день и ночь, каждую секунду, на протяжении многих лет все было готово к проведению ритуала. Громоздились вдоль стен бочки с огненной водой, весь потолок был покрыт разноцветными ритуальными знаками… А еще там во множестве выстроились недвижимые фигуры големов. Застывшая карикатурная армия, созданная из глины и дерева специально для того, чтобы однажды ненадолго обрести подобие жизни, выйдя на поле боя. А затем, спустя час-полтора, навеки замереть памятником самой себе.

Готовилась к обороне крайняя крепость. Наполнилась суетливым движением и соседняя, которую отделял от крайней лишь обрывистый скалистый хребет.

Но светлые не спешили переходить в атаку. Пауза тянулась и тянулась. «Тоже готовятся к осаде, сволочи», — объясняли друг другу темные, которым, впрочем, было чем заняться и без пустых размышлений.

Время шло. Ничего не происходило. И потом вдруг как-то незаметно появился туман. Он медленно карабкался вверх по горному склону к стенам крепости. Трое братьев Кани, что осуществляли командование обороной крайней крепости, стояли сейчас на самом верху одной из башен. Там, на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке, они вглядывались в постепенно мутнеющую даль и гадали: к чему бы это все?

— Думаете, это облако? — спросил один из них скептически, безотчетным жестом теребя накрахмаленные кружевные манжеты. Другой, раздраженно дернув длинным белым ухом, ответил:

— Едва ли. Скорее светлые пытаются скрыть какой-нибудь неприятный сюрприз. Подобраться к нам поближе.

— Может, стоит выпустить големов уже сейчас? Вдруг потом будет поздно? — возбужденно предположил третий.

Братьев Кани в детстве не удавалось отличить друг от друга даже их белоухой матери. И позднее никто так и не овладел умением угадывать, кто из них кто. Теперь три одинаковых заостренных лица, преисполненных лихорадочной решимости, выглядывали из-за зубцов, устремив взоры вниз. И едва ли можно было бы с уверенностью сказать, кто из них начальник крепости, а кто — его советники.

— А вдруг это и правда просто облако? И мы возьмем, да и отправим големов воевать с ним? Вот светлые животы надорвут со смеху!

— Надо выждать. Главное, что мы готовы отразить атаку в любой момент, — подвел итог дискуссии один из Кани.

Командир соседней крепости тоже стоял между зубцами и смотрел вниз. Его длинная седая коса змеилась по могучему плечу, заключенному в доспех. Старый Вольф задавался примерно теми же вопросами, что и братья Кани. Но предпочитал делать это молча и в одиночестве.

К нему подошел его щекастый ординарец с куцей бородой и произнес, глотая согласные:

— Все готово. Начинать ритуал?

— Рано, — отозвался Вольф, щурясь.

— Но как же? — растерялся перворожденный. Командир дернул уголком губ, развернулся к бедолаге и гаркнул:

— Делайте, как я говорю! Ничего не предпринимать без особого распоряжения!

* * *

Но вот среди белых творожных пластов тумана что-то замаячило. Кани заморгали красными глазами, напряженно всматриваясь. Вперед, на стены укрепления, летел табун всадников…

— Это же Хорсы! — разглядел один из Кани.

— Пора!

И механизм завертелся. Светлые неслись к стенам крепости, а навстречу им уже выступали из распахнутой пасти ворот только что призванные к жизни големы. Казалось, что камень дрожит под их тяжелой поступью. Бесконечный промежуток напряженного ожидания светлые неслись навстречу големам. Мощь навстречу мощи.

Затаив дыхание, командир Кани представлял, как сшибается одна волна с другой, с хрустом ломаясь, прогибаясь, заливая горный склон кровью.

Но что-то трудноуловимое вдруг переменилось в строе Хорсов. Мгновение, другое — и он повернул вспять.

— Испугались?.. — неуверенно прошептал Кани.

И вот уже светлые унеслись обратно, под покров тумана. И големы последовали за ними с тупой неотвратимостью неразумных существ. Один за другим они быстро исчезали в белой мгле. И вот уже она поглотила их всех.

— Кажется, слышны крики? — заметил один из воинов на стене, но его товарищ фыркнул:

— Крики? На таком расстоянии?

Теперь ждать было еще сложнее. Никто из темных в точности не мог сказать, что происходит. Оставалось лишь терпеть, пока туман, настоящий или магический, исчезнет. Только тогда результаты сражения станут видны. Многих ли светлых достали големы? Или они сумели как-то вывернутся, избежать механической ярости этих рукотворных существ?

Но долго ждать не пришлось. Туман еще и не думал рассеиваться, когда темные увидели големов вновь.

— Что это, отлюби меня Хорсы?! — воскликнул один из Кани, напряженно вглядываясь вдаль.

Големы быстро двигались обратно, к крепости. И их скорость нарастала.

— Да как это возможно?! Големы никогда не поворачивают! У них только одна цель — бежать вперед и рвать противника на куски!

Сложно сказать, когда первый голем на полной скорости с треском врезался в стену. Их сразу стало слишком много — тех, кто снова и снова таранил укрепление среди месива глиняных осколков.

— Они ведь не проломят стену? — проорал, перекрывая грохот, один из братьев Кани. Ему никто не ответил.

Казалось, что это длится вечность.

На самом деле самоубийственная атака големов заняла совсем немного времени. Очень быстро среди них не осталось тех, кто способен активно двигаться. И вот уже лишь один какой-то особо стойкий экземпляр сонной мухой лениво стучался о преграду впереди, опять и опять. Мерный, раздражающий звук его глухих ударов безжалостным метрономом отсчитывал последние мгновения существования големов крайней крепости Ожерелья Воинов.

На крепостной стене кое-где появились новые отметины выбитых, раскрошившихся камней, но в целом она не утратила своей успокаивающей монолитности.

То, что зловещая пелена тумана начала отступать, темные заметили не сразу. Но когда заметили — загомонили, тыкая пальцами в открывающуюся картину. На склоне перед крепостью не было не единого трупа. Зато появилось кое-что иное.

— Это что, магические знаки? — спросил один из Кани. — Похоже на ритуальный круг, вроде того, что нужен для оживления големов…

Перед крепостью четким контуром проступали очертания гигантской окружности, сложенной из магических символов, будто выжженных на покрытом травой и кустарником камне.

— Они заманили туда наших големов и зачаровали их, — мрачно озвучил очевидное командир Кани, а затем витиевато выругался.

* * *

Лагерь светлых, разбитый под защитой разлапистых деревьев, мерно гудел подобно пчелиному улью. И посреди всей этой сложной копошащейся структуры, в большом коричневом шатре клана Гризли, кипел спор.

Островком спокойствия лежал на животе Лорд Хорс, подогнув ноги и выпрямив спину. Он невозмутимо смотрел, как из стороны в сторону по палатке мечется Квикер Гризли, а его командиры шарахаются в стороны от своего взбешенного начальника. Пропахший потом грязный Беловер, сгорбившись, сидел в углу на скамье. Он внимательно следил за происходящим, но чувствовал себя слишком вымотанным, чтобы вмешиваться. И создание тумана, и ритуал, меняющий стремления големов, требовали серьезных магических усилий.

Квикер резко развернулся к Хорсу, подошел к нему и рычащим тоном заявил, глядя своему оппоненту прямо в глаза:

— Мы должны продолжать. Развить успех!

— Это бы имело смысл лишь в том случае, если бы обе крепости попались на нашу уловку. Но все прошло по плану только в одной из них, — спокойно произнес Лорд Хорс. Гризли зарычал в ответ:

— План — это заумная муть, которую придумывают штабные крысы, чтобы оправдать свое безделье в тылу. На поле боя все никогда не идет по плану. Но это еще не повод трусливо сбегать!

Беловер поежился. Он еще никогда не видел своего друга настолько разозленным.

— Может быть вы забыли, Квикер Гризли, — монотонно предположил Чанг Хорс, совершенно не впечатленный угрожающим поведением своего собеседника, — но захват этих двух крепостей эффективен только одновременно. Если вы захватите одну из них, вы практически наверняка не сумеете ее удержать. И не получите доступ к территории темных. Потому что перевал контролируют обе крепости сразу. Может быть, если бы вы снова взглянули на карту, вы бы и сами это поняли…

Хорс чуть кивнул головой в угол, где смятым комком лежала та самая карта, искусно вышитая шелком на ткани. Квикер сам сбросил ее со стола некоторое время назад в очередном приступе гнева.

Впрочем, никому из присутствующих на самом деле не было нужды на нее смотреть. То, о чем говорил Хорс, было и так очевидно для каждого. Беловер, например, прекрасно помнил эту карту во всех деталях, будто она отпечаталась в его сознании. Размашистые кляксы горных хребтов и две нитки пути, ведущих между ними, сплетающиеся вместе там, уже на территории темных. И две крепости, перегораживающие узкие русла троп, протягивающие другу к другу невидимые щупальца подземных путей.

Именно эти туннели в толще камня и связывали бусины крепостей Ожерелья Воинов воедино. И, захватив одно укрепление, следовало ждать непрошеных гостей из соседнего.

— Я это прекрасно знаю! — заявил Квикер. — И именно поэтому мы захватим обе крепости.

— Но как? — спросил кто-то сбоку. — Ведь вторая все еще обладает полным запасом големов. Они так и не вышли навстречу нашему отряду. Град стрел — вот и все, чем они нас поприветствовали. Пришлось отступать ни с чем.

В ответ на это замечание Гризли оскалился и произнес неожиданно спокойно:

— Зато другая крепость оказалась настолько глупа, что сразу же выставила весь свой запас. И теперь им нечем будет прикрыть свой зад, когда мы нападем на них. Это значит, что сейчас перевал защищен хуже, чем когда-либо до этого, за всю историю противостояния темных и светлых с момента строительства Ожерелья Воинов.

— Наш приказ был… — начал было все такой же безмятежный Хорс.

— К темным! — перебил собеседника Квикер. — Здесь и сейчас я твой командир, и я отдаю приказы! И я говорю — мы обязаны хотя бы попытаться довести до конца то, что начали! Так что вытащи уже свой язык из задницы Лорда Света и сражайся!

Квикер угрожающе оскалился, сверля Хорса взглядом маленьких красных глаз. Беловер даже затаил дыхание, ожидая дальнейшего развития действа. Однако после долгой тягучей паузы гордый Чанг кивнул, соглашаясь.

Позже Беловер думал, что именно это мгновение на самом деле стало началом осады, растянувшейся на долгие, долгие дни.

* * *

Гул голосов, стук копыт и недовольное ворчание Снежка, вынужденного карабкаться вверх по склону, окружали Беловера плотным коконом. Он успокаивающе похлопал своего медведя по холке и пробормотал:

— Что поделать, надо…

Рядом с юным Драгоном с истошным скрипом следовала самодельная повозка, к которой цепями были прикреплена тяжелая громада тарана. Обязанностью Беловера было прикрывать эту махину и сопровождающий ее отряд от атак неприятеля. Пока это было еще ни к чему — далекие стрелы досюда не долетали. Но Беловер был готов. Он всматривался в злополучную крепостную стену впереди и пытался представить, как она проламывается под ударами тарана… Получалось плохо.

Впрочем, довольно быстро стало не до глупых фантазий. Беловер не мог сказать, какое именно мгновение раскололо происходящие на «до» и «после». Когда засвистели стрелы и камни, полетел магический огонь и ледяные иглы?

Мир сжался для Беловера до хаотичной череды атак, криков и грохота. Метались люди, кто-то падал и уже не поднимался.

Он не сразу обратил внимание на чей-то панический вопль: «Големы!» Но вот его подхватил сразу десяток глоток, и по склону заметалась паника.

Беловер еще не видел големов, не мог понять, с какой они стороны. А соратники вокруг уже бежали куда-то, казалось, совершенно бестолково. Отряд, защита которого была в обязанности Беловера, тоже повернул вспять, но таран тормозил их.

— Да бросьте вы уже эту пакость!.. — в сердцах велел юный Драгон, не зная толком, слышат его или нет.

И они послушались, побежали. Только было уже поздно.

Беловер наконец увидел големов.

Они как-то сразу оказались пугающе близко. Драгон трясущейся когтистой рукой метнул в наступающего голема огонь, потом воду, сталь — без результата. Это было похоже на кошмарный сон: плоть первых, которых он должен был уберечь, рвалась, подобно гнилой ткани. Рука одного из них, вырванная из плеча, отлетела по высокой дуге в сторону. Трещали и сминались кости еще живых светлых под тяжелой поступью рукотворных монстров.

Все это во всех деталях отпечаталось в сознании незадачливого защитника с отвратительной ясностью. Беловер хотел бы отвести взгляд, зажмуриться, убежать далеко-далеко отсюда. Но не мог. Он точно застыл.

В себя его привела магическая оплеуха Лорда Хорса — струя холодной воды прямо в лицо. Драгон больше угадал по движению его губ на перекошенной физиономии, чем услышал: «Беги!»

И Беловер наконец отмер, направил Снежка прочь и понесся во весь опор. Но не успел еще установиться достойный разрыв между ним и опасностью, как медведь вдруг точно споткнулся. Ездок прикусил до крови язык от резкого рывка и с ужасом уставился на торчащую из лапы медведя стрелу. Затем обернулся — големы были совсем рядом. И не колеблясь больше, Беловер расправил крылья и взмыл ввысь, бросая Снежка внизу. Он еще слышал его предсмертный рев, но не обернулся, не желая видеть происходящее. Драгон просто летел к лесу, не оборачиваясь.

Позже, когда раненые были перевязаны, а потери подсчитаны, Беловер сказал мрачно грызущему у костра вяленое мясо Квикеру:

— Я раньше думал, что Драгон должен гордо парить над схваткой, сея смерть. А на деле сегодня впервые поднялся в воздух за все время осады — и то, лишь для того, чтобы удрать.

— Ты остался жив, — отрезал Квикер, — а значит, еще можешь показать темным вкус поражения. Это главное.

— Я жив, — согласился Беловер, склонив голову, — но те, кого я должен был прикрывать, мертвы.

— Это война. Они знали, на что шли.

— Знали, что их разорвут на части?

Вопрос развеселил Квикера. Он фыркнул и ехидно заявил:

— Сдохнуть во время схватки для воина — кто бы мог подумать, что так все обернется, да?… Ничего, Беловер, брось эти похоронные настроения! Скоро ситуация переменится, я тебе говорю!

* * *

В этот момент командир одной из крепостей, которого за глаза все называли Хромым Вольфом, тоже ужинал. Привычно деля трапезу со своими воинами, он быстро поглощал похлебку, стуча деревянной ложкой. Доев, он выпрямился, обводя довольным оценивающим взглядом своих соратников. Они бодро переговаривались, шутили, жевали и хохотали.

— Хорошо мы сегодня светлых потрепали! — радовался кто-то.

Вольф позволил себе тень довольной ухмылки. Поколебавшись несколько секунд, он решил, что сегодня как раз подходящий день для пары глотков того пойла, что плескалось в его фляжке. Мужчина полез в карман и неожиданно для себя обнаружил там какой-то лист. Вытащив желтоватую, сложенную вчетверо бумагу, он какое-то время хмуро ее разглядывал. Затем развернул и в переменчивом свете свечей прочел две строки, написанный неприятно знакомым почерком.

«Долг платежом красен.

Ты сдашь крепость моему племяннику».

Вольф все же нащупал трясущимися пальцами свою флягу. И опустошил ее на одном дыхании, даже не поморщившись.

* * *

Глухим хмурым утром ворота крепости, командиром которой был Хромой Вольф, со скрипом распахнулись. И в серый обшарпанный двор вразвалку вошел Квикер Гризли. Он вел своего медведя в поводу за собой. Прочие его спутники чуть поотстали. Без эмоций созерцал происходящее Чанг Хорс. С любопытством озирался по сторонам Беловер Драгон. Хмурились командиры Гризли, явно не ожидая ничего хорошего.

Навстречу светлым на середину двора вышел, прихрамывая, Вольф. Квикер насмешливо оскалился и направился к нему, демонстративно не обращая внимания на злой колючий ропот темных, что во множестве толпились по краям. У некоторых в руках поблескивала сталь.

«...продался светлым!...» — донесся до Гризли обрывок чьей-то фразы. Но он только шире ухмыльнулся. В качестве приветствия он панибратски пихнул Вольфа в плечо и предложил:

— Ну что, не будем тянуть? Показывай, где здесь подземные ходы!

* * *

Вольф стоял на вершине башни и смотрел вдаль, на разгорающийся рассвет. Сейчас он находился здесь совсем один, и его обычно невозмутимое лицо было искажено страданием.

Прямо в этот момент светлые неудержимым потоком проникли на территорию соседнего укрепления через тайные ходы. Защитники крепости не могли ждать удара с этой стороны. И теперь платили за это собственными жизнями. Хромой хорошо представлял, как это бывает.

Из тени к Вольфу приблизилась фигура — его щекастый ординарец с куцей бородой нерешительно мялся, силясь понять. Собравшись с духом, он резко спросил:

— Почему?

Как ребенок, впервые столкнувшийся с несправедливостью мира.

Вольф вздрогнул, придал лицу привычное невозмутимое выражение и обернулся. Коса хлестнула его по спине.

— Что «почему»?

— Почему вы отдали крепость светлым?..

Хромой помолчал немного, затем хрипло, будто преодолевая сопротивление, заговорил:

— Когда-то, когда я был еще совсем юнцом, в результате моей глупости мой отряд чуть не погиб. Мы остались живы только благодаря помощи одного светлого. Теперь он попросил вернуть долг…

— ...И вы не смогли отказать ему, потому что для вас это вопрос чести, — обреченно заключил ординарец. Вольф устало кивнул, потом произнес:

— Честь… Это единственное, что имеет значение.

Затем Хромой встряхнулся, по-особому, так, как умели только представители его клана. И тело его начало на глазах меняться, выгибаясь, ломаясь, обрастая шерстью. Перворожденный против воли отшатнулся от гигантского пегого волка, в которого перекинулся его начальник. Но зверь не обратил на своего подчиненного ни малейшего внимания. Он легко вспрыгнул на парапет, а затем мощным рывком отправился дальше, вниз, по крутой дуге, провожаемый протестующим воплем перворожденного.

* * *

Темнота, сменяющаяся вспышками света, брусчатка под сапогами и незримое присутствие товарищей рядом. Тяжесть клинка в руке. А потом и противники впереди — испуганные, растерянные, отчаявшиеся. Именно такой запомнилась эта битва Беловеру Драгону. Он будто стал нерассуждающей частью гигантской гидры, наносящей неприятелю бессчетные удары. Не было колебаний, усталости. И времени тоже не существовало — лишь бесконечно «сейчас».

И когда все закончилось, и Беловера все же догнала усталость и боль в натруженном теле, и осознание, что он только что собственными руками убивал всех, кого встречал на своем пути, юноша еще некоторое время не мог прийти в себя. Рядом толпились светлые, и Чанг Хорс чистил меч неподалеку. Вокруг валялись трупы.

Как-то незаметно в свои права вступил день. На бездонном голубом небе сияло солнце.

Беловер услышал громкий возглас: «Эй, посмотрите-ка!» Звучный голос Квикера Гризли было сложно с чем-то перепутать — и Драгон пошел на него, завернул за угол. Там он обнаружил своего улыбающегося во всю пасть лохматого товарища. Квикер разглядывал троих мертвецов, выложенных в ряд. Беловер прищурился, подмечая их длинные белые уши и заостренные лица. «Живые из клана Кани», — подумал он.

— Война кажется гораздо веселее, когда побеждаешь, не так ли? — спросил ухмыляющийся Квикер Беловера. Последний, завороженно глядя в застывшие пустые глаза Кани, устремленные вверх, пробормотал:

— Да, конечно… Как ты добился того, что Вольф перешел на нашу сторону?

— О, — засмеялся Квикер, — этот парень просто получил одно замечательное послание… И оно его убедило.

— Если у вас в распоряжении было средство, чтобы его убедить, то почему вы не воспользовались им сразу? — спросил незаметно подошедший Чанг Хорс. На лице Квивера проступило раздражение:

— Когда смог, тогда и воспользовался, — рявкнул Гризли. — Это не твое дело, лошадка! Удовлетворись тем, что мы победили.