1+1=0, или Правило исключающего ИЛИ (джен)

Генка косился на меня с каким-то подозрительным прищуром, я недоуменно моргал в ответ, делая вид, что совсем тут не причем.

— Ну что, — нарушил он наконец затянувшееся молчание. — Что делать будем?

Насколько я помнил наставления Эльдара Вениаминовича, делать следовало примерно так: оперативно приобнять за плечи, желательно мертвой хваткой, чтоб не дернулся, проникновенно посмотреть в глаза и ласковым добрым тоном бывалого психотерапевта убеждать, что все это неправда и наветы злых зелененьких инопланетян и милых, хотя и несколько проспиртованных белочек. Затем следовало отводить пациента в тихое место и вызывать бригаду профессиональных промывателей мозгов, которые бы затолкали мой светлый слегка измазанный кровью зубастый образ в самые дальние и пыльные антресоли подсознания. А потом маленько запыленный и дурковатый Генка висел бы на мне мертвым грузом, впоследствии твердо уверенный, что ухитрился выкушать не менее пол литра, отчего мозг его посетили странные и совершенно не соответствующие правде видения. Еще бы его долго мучили мигрени и скорее всего опять бы обострилась депрессия. Зато я бы заработал свой последний плюсик, подтверждающий мою полную интегрированность в мир вампиров.

А потом, вероятно, мне бы пришлось корректировать ему сон или и вовсе оттаскивать от края моста, или лучше небоскреба… — тут я вспомнил, что единственный известный мне пафосный небоскреб под кодовым названием “Бутылочная фабрика” плотно застеклен и пройти на крышу удастся, только прикинувшись специалистом-высотником — с другой стороны, хоть что-то же должно было быть по-вампирски жертвенно красиво.

Тут я представил спецоперацию по проникновению на пафосную крышу с целью красивого жеста непокорности судьбе и покорности шизоидным тараканам — и совершенно неприлично заржал. Генка приподнял бровь и привалился спиной к стене, огорченно потеребил рваный рукав рубашки.

— Да знаешь, ничего, — в конце концов, отозвался я. — На крышу не полезем… тьфу, в смысле ничего мы не будем делать. Ты ведь не намерен орать на весь город о том, что увидел?

— Я вообще не уверен, что что-то видел, — хмыкнул все еще до крайности бледный Генка. — Но мне нравится идея, что ты теперь сможешь заболтать любого препода! Ну или вылечить от алкоголизма.

— Как подработка — еще ничего, как профессия всей жизни… — я красноречиво скривился. — Омерзительное зрелище...

Генка усмехнулся и протянул мне руку:

— Забьем на косарь, что плюсы я выучу раньше тебя?

— Ха! Мечтай! — фыркнул я, принимая пари. — Кстати, как по мне, не самый полезный язык.

— Посмотрим, — Генка загадочно улыбнулся. — Хочу в один проект влезть, для этого к октябрю надо освоить. Ну и чтоб обогнать сокурсников, разумеется!

— Идет!

Разбивать было некому, так что мы со всей дури на радостях шваркнули руками о мешок с цементом, с виду мягкий. Внешность оказалась обманчива, так что мы с Генкой затрясли пострадавшими конечностями и завыли в унисон, точно стая голодных оборотней.

В конце концов, мы были еще двумя юными и весьма дурными второкурсниками. Нам предстояло проучиться второй курс, сдать все нормативы, поступить на военку, найти работу, состоящую не только из ласковых увещеваний алкоголиков и гипноза наркоманов — лично мне хватило и того краткого опыта с дядей Васей. И я не особо верил в собственный профессионализм. Заполучить Генку в ассистенты было перспективой весьма заманчивой, но, по хорошему, для того чтобы развернуться, нам не хватало еще обустроенной конторы, двух дюжих молодцов, ну или более бюджетного шокера, хорошо оформленного сайта и рекламной раскрутки а ля “Потомственный Гипнотизер Пётр Аркадьевич закодирует вас хоть бинарным, хоть двоичным от любых пагубных наклонностей. Работаем по авансу!!!”

В общем, это был неплохой вариант будущего, если я когда-нибудь смирю юношескую дурь и признаю то, кем стал. Но я чувствовал, что с этим пока можно погодить.

Да, я был болен. И я знал, что это на всю жизнь. Но честно говоря, мне было наплевать. Я хотел жить, причем так, как выберу сам.

Не могу сказать, что мне это удалось в полной мере. Впрочем, это в принципе редко кому удается. Но в любом случае, на военную кафедру мы с Генкой поступили, и даже без великого дара убеждения.

Мы стали неплохим тандемом впоследствии. И на нашем счету было еще немало хороших историй — хороших по большей части тем, что нам в очередной раз не начистили хлебальник. Генкина рассудительная предприимчивость, помноженная на мои беспардонные вампирские способности и нашу общую безбашенность, иногда превосходила наши возможности, но это нас не особо смущало.

С миром вампиров я старался не соприкасаться всю оставшуюся жизнь — получалось не всегда, но я правда старался.

Нам еще предстоял долгий путь по жизни: выучиться, получить заветные корки, основать собственное дело (нет, не гипнотизерское, это мы оставили славному времени студенчества), рассориться и вновь помириться, жениться раза по два — Генка так ухитрился и три, причем два из них на Аньке, — проскользить по очень тонкому льду в шаге от раскрытия Генкиной осведомленности о вампирах в силу моей собственной дремучести и вообще произвести еще массу общественно полезных и не очень действий.

Потом, вероятно, нам предопределено было окончательно состариться и наконец отбыть в мир иной, но до этого было очень далеко, по крайней мере мне хотелось в это верить.

А пока нам предстояло еще очень много работы!