Вероятность (джен)

Стивен сидел в максимально удобной позе, зависнув в метре над полом, и мысленно повторял названия всех нервов головного мозга на латыни. Не то, чтобы его памяти требовалась такая зарядка, зато она удерживала его собственную нервную систему от срыва.

Tractus opticus, Tuber cinereum, Infundibulum, Corpora mamillaria… А между ними вдохи и выходи по индийской системе здорового дыхания.

В стороне от него десять бездарей, по какой-то причине мнивших себя волшебниками, пытались управиться с двойным кольцом, и их попытки выглядели не просто жалко, они выглядели ничтожно. Кажется, еще одна вероятность оказалась бесполезной и проигрышной, потому что эти дети никогда в жизни не смогут бросить вызов Таносу.

Снова вдох-выдох. Стрэндж напоминал себе, что его собственные попытки овладеть двойным кольцом первое время тоже смотрелись убого. Более того, когда абсолютно все ученики его группы уже свободно открывали порталы, он сам таращился на редкие оранжевые искры и отчаянно не понимал, что от него требуется. И тем не менее, он стал сильнейшим магом на Земле — это ли не повод умерить нетерпение и раздражение?

К сожалению, терпеливость никогда не значилась первой в списке лучших качеств доктора Стивена Стрэнджа. Более того, кажется, Кристина даже несколько раз удивлялась, как это ему вообще хватило терпения стать врачом.

Дети, более или менее освоившие простейшее оружие и такие же простые щиты как с кольцом, так и без него застопорились на порталах. К сожалению, это был именно тот раздел магии, который нельзя было отложить «на потом» и изучить позднее. Только порталы помогали действительно почувствовать магию, это был рубеж, через который нельзя не перешагнуть.

И поэтому Стивен вторую неделю подряд тренировал выдержку и убеждал себя (мысленно) и детей (вслух) в том, что рано или поздно все получится, но постепенно все больше склонялся к идее групповой экскурсии на вершину Эвереста. В конце концов, школьники же ездят на экскурсии, верно? Стивен, во всяком случае, точно ездил. Вот и будет образовательно-развивающая поездка.

 — Не выходит! — рявкнул разозленный Гарри и стянул с пальцев двойное кольцо. — Может, они вообще нерабочие?

 — Рабочие, — спокойно сказал Стивен, — я проверил каждое. И, нет, аргумент про то, кто кольцо, как и палочка, индивидуально, не подходит — это не так.

Гарри поджал губы, оглядел товарищей и снова надел кольцо. Из всей группы только Луна создавала что-то, отдаленно похожее на будущий пространственный разрыв, правда, маленький, не больше двухдолларовой монеты.

 — Мы чего-то не понимаем, — подал голос Тони, тоже останавливаясь. — Какой-то принцип.

 — Принцип прост, — повторил Стрэндж. — Полная концентрация на том месте, куда хотите попасть, уверенность в своих силах и точное движение.

 — Почему просто не научиться аппарации? — спросила Гермиона. Ей, кажется, неудача давалась тяжелее всего, и Стивен ее неплохо понимал. Она, как он сам, пыталась объяснить окружающий мир с точки зрения логики и здравого смысла, и бездумное подчинение магии ей претило.

 — Потому что аппарация, — он едва заметно сморщился — способ перемещение в пространстве местных магов ему решительно не нравился, — часто дает сбои, ограничена расстоянием и недоступна в целом ряде мест. В Хогвартсе, например.

 — Здесь стоит барьер, — тут же сказала Гермиона.

 — Точно, — кивнул Стивен. — И его можно поставить где угодно.

 — Где угодно? — нервно спросила Гермиона.

Рыжий Рон оторвался от заклинания и пояснил в своей манере:

 — Ага, когда ты сама аппарировала, а твоя правая рука — нет.

Судя по лицу Гермионы, ей предстояла ночь в библиотеке — за выяснением возможных рисков при аппарации, а Стивен закончил объяснение:

 — Портал можно открыть в любую точку в пределах одной Вселенной — в соседнюю комнату, на другой конец земного шара, на Марс или еще куда-нибудь. Ему нет дела до барьеров и блокировок, и он исключает возможность потерять по дороге часть тела. Поэтому — продолжайте.

И они продолжали.

Неудачи подопечных Стивена злили и пугали — во всяком случае, себе он мог признаться в том, что ему было страшно. Он не хотел, не мог позволить себе думать, что Таноса победить нельзя, но при этом он все меньше верил в то, что ему помогут школьники. Что, если он изначально идет неверным путем? Что, если Танос неотвратимо победит?

Чтобы отогнать эти мысли, Стивен даже настроил у себя в комнате волшебное радио и более или менее притерпелся к его скудном репертуару, из которого самым приличным была жалкая пародия на металл в исполнении «Ведуний». Радио не очень помогало, но создавало успокаивающий музыкальный фон.

В один из дней Стивен вышел к завтраку в стабильно дурном настроении и даже ни слова не сказал Снейпу, не чувствуя желания с ним препираться. Он повернул голову в сторону кофейника, но так и не призвал его к себе. Его внимание полностью приковала к себе правая рука профессора Дамблдора. Все фаланги мизинца и безымянного пальца как будто высохли и почернели. Это был не ожог, а скорее мгновенная атрофия. Кожа почти исчезла, показались сухие и безжизненные жгуты мышц, а кое-где — черные кости.

Дамблдор перехватил его взгляд и тут же опустил рукав, скрывая увечье, а потом чуть улыбнулся. Стивен прищурился и успел бросить взгляд на Снейпа — тот смотрел прямо перед собой и выглядел так, словно в нем выключили лампочку.

Стивен боролся с врачебными инстинктами весь день, а после занятий уверенно направился к кабинету директора. Рука Дамблдора ему решительно не понравилась, он готов был держать пари, что травма магического происхождения. И, судя по лицу Снейпа, вылечить ее методами здешней медицины не удалось.

 — А, Стивен, — улыбнулся ему Дамблдор, едва он вошел в кабинет. — Отличный вечер, не правда ли? Чаю?

 — Благодарю, нет, — ответил Стрэндж и сказал: — Ваша рука.

Директор смерил его долгим взглядом и сказал тихо:

 — Неприятное зрелище. И захватывающая история. Не о чем беспокоиться.

 — Я так не думаю. Атрофия мышц и нервов, тем более вызванная магическими причинами — отличный повод для беспокойства.

Дамблдор развел руками и заметил:

 — Стивен, вы, уж простите стариковскую откровенность, вы чудесный человек. Альтруист, хотя и скрываете это. Нам повезло, что вы оказались у нас, хотя это и было куплено дорогой ценой.

На альтруиста Стивен подумывал обидеться, но не стал, только восхитился — Дамблдор заговаривал ему зубы совершенно профессионально.

 — Ваша рука, — напомнил он.

Глаза директора насмешливо сверкнули из-под очков.

 — В уме вам также не откажешь. Поверьте, Стивен, меня осматривал отличный специалист, он сделал все необходимое.

 — Снейп? — уточнил Стивен. — Он не говорил, что успел получить медицинскую степень.

 — Это не болезнь, это темная магия. А в ней он большой специалист. Поверьте, не о чем беспокоиться.

Сзади скрипнула дверь.

 — Я не вовремя? — раздался холодный и полный ненависти ко всему живому голос. Легок на помине профессор зельеварения.

 — Что вы, Северус, заходите! Мы со Стивеном немного поболтали, — сказал Дамблдор и поднялся из своего кресла, явно намекая, что Стрэнджу пора уходить. Стивен обернулся к Снейпу, но не сумел поймать его взгляда и был вынужден пожелать обоим магам хорошего вечера и уйти к себе.

В сущности, до руки Дамблдора ему дела не было, но она ему не нравилась, как и затравленный взгляд Снейпа. Не то, чтобы к уже существующему списку дел и проблем Стивену требовалось добавлять еще одну, но, если вдруг через неделю-две директор школы умрет от какого-нибудь проклятия, он точно будет чувствовать себя виноватым.

Снейп открыл дверь после восьмого удара, как раз тогда, когда Стивен всерьез задумался о перемещении порталом.

 — Закрыто, — прошипел зельевар на манер кобры и едва не захлопнул дверь у Стивена перед носом, но он успел сказать:

 — Дамблдор, — и дверь чуть распахнулась, немедленно приглашая войти, и захлопнулась только за спиной у Стивена.

 — Увечье профессора Дамблдора — не ваше дело, Стрэндж, — сказал Снейп резко, но, противореча своим словам, не попросил убираться вон, а остановился посреди своей похожей на склеп гостиной и скрестил руки на груди.

 — Оно ваше, — хмыкнул Стивен. — Кажется, вы не справляетесь. Не хочу упрекать вас в отсутствии компетенций, но…

Снейп вдруг подошел к креслу и упал в него. Стивен прикусил язык — похоже, это было даже для него грубовато. В конце концов, Снейп не виноват в том, что ничего не смыслит в медицине — это не его профиль. Сам Стивен, пожалуй, близко не подошел бы к котлу с зельем.

 — Вы правы, — раздался из кресла приглушенный голос. — Вы, Мордред вас задери, правы, Стрэндж. Но у нас нет специалистов по темным проклятиям, а это именно оно.

 — Какова природа? — уточнил Стивен спокойно.

 — Не знаю. Но действие… впечатляет. Постепенный некроз тканей, быстрый, но не моментальный. Несколько месяцев чудовищных мучений перед смертью.

 — Что вы сделали?

 — Запер его в двух пальцах — их все равно нельзя было спасти. Но это не спасение, а отсрочка. Постепенно проклятие возьмет свое. Год, может, полтора — и все.

 — Ампутация?

Снейп издал странный звук, который в другое время можно было бы счесть попыткой рассмеяться. Неудачной попыткой.

 — Первое, о чем я подумал. Не выйдет. Повреждены не просто ткани, затронута магическая составляющая, кровь… Безнадежно, Стрэндж. Безнадежно, — Снейп замолчал и так глубоко откинулся в кресло, что почти скрылся в тени громадной спинки.

Стивен неловко кашлянул. Он отлично знал, как себя вести со злобно-ядовитым Снейпом, а с таким, почти сломанным, было неясно, что делать.

 — Садитесь, — сказал Снейп между тем и выпрямился в кресле, почти сумев взять себя в руки. — Я расскажу.

Стивен опустился на табурет, попутно превращая его в комфортное кресло, соединил кончики пальцев, чтобы тремор был не так заметен, и приготовился слушать.

История у Снейпа была короткая, вопреки уверениям Дамблдора, не слишком захватывающая и однозначно неприятная.

Директор вызвал Снейпа посреди ночи, отправив феникса. Зельевар примчался камином и увидел Дамблдора едва живым. У него полностью почернела правая рука, глаза закатывались, дыхание прерывалось. Все, на что его хватило, это проскрипеть не своим голосом: «Проклятье».

Снейп угробил почти четыре часа только на диагностику, а потом все-таки сумел запечатать проклятье в двух наиболее пострадавших пальцах. К сожалению, состояние крови отчетливо указывало на то, что меры это временные.

Пока Дамблдор приходил в себя после лечения, Снейп успел изучить источник проклятия.

 — Золотое кольцо, перстень с крупным черным камнем, расколотым пополам, какой-то артефакт, скорее всего, — произнес он. — Не знаю, что это, чем было изначально и почему было проклято, но Альбус надел его зачем-то, хотя и знал о заклятии.

Стивен прищелкнул языком.

 — Вы не думаете, что…

 — Что директор пришел к тем же выводам, что и мы? Думал. Он знает о Темном лорде больше, чем кто бы то ни было еще, он учил его. Но то, что он надел кольцо, опровергает эту теорию.

Пожалуй, Снейп был прав. Такую вещь как крестраж Дамблдор не стал бы надевать.

 — Я все-таки осмотрю его, — сказал Стрэндж после нескольких минут сосредоточенного молчания. — Моя магия действует иначе, возможно, мне удастся то, что не удалось вам.

 — В таком случае, почему?

Стивен непонимающе нахмурился.

 — Почему вы не вылечите собственные руки, Стрэндж?

Под ледяным колючим взглядом Стивен сцепил пальцы в замок, но они все-таки заметно дрожали.

 — Потому что плата за лечение может оказаться слишком велика. Уговорите директора на мой осмотр. И доброй ночи, профессор.

Стивен поднялся и перешел к себе в комнаты порталом.

Дамблдор избегал его до конца недели.

За это время произошел большой прорыв — у Тони получилось создать полноценный портал в соседний угол комнаты. И то, что он от счастья этот портал не удержал, не имело никакого значения.

 — Я понял! — сказал он спокойно, но сверкая глазами. — Тут не надо никаких заклинаний или намерений. Представляешь себе нужное место — и магия сама несет.

 — Магия не разумна, как она может «сама»? — тут же осадила его Гермиона.

 — Как река, — произнес Стивен. — Река неразумна, но ее воды могут унести что угодно и куда угодно. Расслабиться, отдаться на волю магии, но управлять своим передвижением.

Тони кивнул, снова открыл портал и перешел к противоположной стене.

 — Просто.

Эта удача существенно подбодрила отряд и самого Стрэнджа, который, пока остальные его ученики продолжали воевать с порталами, взялся показывать Тони возможности зеркального измерения.

Впервые перейдя в него, Голдстейн охнул от неожиданности и прошептал:

 — Это же идеальная лаборатория. Если здесь что-то взорвется…

 — Реальный мир не пострадает, да, — согласился Стивен. — Место для тренировок и… — он на мгновение малодушно замолчал, но все-таки договорил: — И для отражения атак.

 — Атак? — уточнил Тони.

Стивен поднялся с колен и ударил рукой по воздуху. Зеркальная реальность забугрилась, и вот уже от Выручай-комнаты остались только голые стены. Паркет вздыбился, и закрутился воронками, плиты потолка начали опускаться, грозя вот-вот раздавить.

 — В зеркальном измерении реальность пластична. Повинуясь воле мага, она трансформируется, становясь оружием.

 — Я тоже так смогу?

 — Уже можешь.

Тони неверяще вытянул руку и осторожно подвинул стену — она подчинилась легко, как и должна была.

 — Если забрать сюда врага, можно уберечь от схватки мирное население. Но…

Тони тут же отпустил стену и пристально посмотрел на Стрэнджа.

 — Но, профессор?

 — Но это место находится на стыке с Темным измерением. Окажись здесь без двойного кольца — и выбраться будет непросто. А если здесь окажется адепт Тьмы, он будет в разы сильнее.

На месте Тони Гарри уже задал бы тридцать вопросов про Тьму и ее измерение, но Голдстейн только поправил кольцо и кивнул, принимая к сведению. Не приходилось сомневаться в том, что свои вопросы он задаст, только изучив теоретическую базу и сформулировав их как следует.

А на следующий день, в субботу, Дамблдор попросил Стивена зайти.

По утреннему времени в директорском кабинете было светло и тихо, только артефакты жужжали на разные лады. После длинного вступления с распиванием чая и разговорами о погоде Дамблдор сказал:

 — Северус уговорил меня обратиться к вам, Стивен.

 — А вы не хотели?

Маг задумчиво улыбнулся:

 — Кто мы такие, чтобы бросать вызов самой Судьбе?

 — Судьба — это миф, директор. Она не начертана и не предопределена. Каждый сделанный выбор, от того, какие ботинки надеть и до того, что делать с поверженным противником, создает одну из множества вероятностей, — резко сказал Стивен. — Их миллионы.

 — У вас так считают?

 — У нас… — ответил он, — я владел могущественным артефактом, Камнем Времени. У него было много возможностей, в том числе — изучение будущего. Я предотвращал множество катастроф, направляя реальность по другой ветке, а до этого то же самое делала моя предшественница.

 — Но вы не смогли предотвратить ту последнюю катастрофу?

Это резануло больно, и Стивен был вынужден сделать глоток чая, чтобы взять себя в руки.

 — Простите, Стивен, я не хотел причинять вам боль.

 — Та катастрофа, — солгал Стивен, надеясь, что его ложь случайно не станет правдой, — была неотвратима. Во всех шести с лишним миллионах вероятностей.

 — Простите, — ему показалось, что в глазах Дамблдора блеснули слезы. — Я буду благодарен вам за осмотр.

Дамблдор вытянул вперед руку, а Стивен поднялся и создал свой аналог томографа.

На нем последствия проклятия были крайне заметны: поражение затрагивало всю правую руку. Снейп был прав, когда говорил, что ампутация не поможет.

 — Как любопытно, — Дамблдор кончиками левой руки потянулся к томографу, но не дотронулся, задержав руку в паре сантиметров.

 — Что это было за проклятие? — у Стивена было несколько идей, как помочь директору, но все неточные. Операция не поможет, даже полное переливание крови не спасет, так что остаются ритуалы и заклинания. В книге Агамотто было несколько интересных предложений, да и шумерские маги неплохо владели исцеляющими заклинаниями. Возможно, если удастся перенести проклятие с руки в другой сосуд, оно уйдет целиком.

Мысль о сосудах тут же подтянула за собой мысль о крестражах — сосудах души. Зачем именно Дамблдор надел то кольцо? Стивен не рискнул спросить. Если Дамблдор еще не знал о крестражах, то после вопроса мог и догадаться. А догадавшись, быстро сложил бы пазл целиком и нашел еще один — во лбу у Гарри. Вот только если сам Стивен твердо планировал максимально близко держаться к клятве Гиппократа, то как решил поступить с мальчиком директор, было непонятно.

 — Темное и незаметное. Оно лежало под слоем других, не менее страшных, и прикрывало… — Дамблдор открыл ящик стола и достал оттуда перстень, — эту вещь.

Стивен осторожно протянул к кольцу руку, заодно проверяя его — ничего не чувствовалось. Тогда он осторожно взял кольцо и принялся рассматривать, параллельно пуская полную диагностику состояния здоровья пациента.

Кольцо было достаточно старым, судя по всему — массивный и уродливый раритет. Камень пострадал и треснул посередине, но знак, начерченный на нем, был виден. Треугольник, внутри круг, и все перечеркнуто по вертикали прямой чертой. Знакомый символ, Стивен где-то его видел, но сходу вспомнить не мог. Память у него была фотографическая, но скорость вспоминания все-таки имела определенные ограничения.

Пока Стивен изучал кольцо, Дамблдор неприкрыто изучал его.

 — Что думаете об этой вещи? — спросил он, когда Стрэндж положил кольцо обратно на стол.

 — Артефакт?

 — Не совсем. Просто легендарный предмет. Без капли магических свойств.

 — Вы пытались использовать его? — предположил Стивен.

 — Он оказался просто красивой безделушкой. Что вы скажете о моем здоровье, Стивен?

 — Скажу, что мне нужно подумать. Обычная медицина здесь вряд ли поможет, разве что обращаться к онкологу, проклятье распространяется по принципу злокачественной опухоли. Но у меня в этом мире знакомых нет, — он свернул свои заклинания, выполнившие необходимую работу, — так что остается магия. Посмотрим, что можно сделать.

Дамблдор убрал кольцо обратно в стол и искренне сказал:

 — Спасибо за желание помочь, Стивен. Я это высоко ценю.

Стивен считал, что толку от желания помочь без реальной помощи мало.