А как хорошо всё начиналось (гет)

— Мне нужно кое-что забрать из дома, — сказала я, вставая.

— Это не может подождать до завтра? — Брюс поднялся следом.

— Есть вещи, без которых ни одна уважающая себя женщина просто не может обойтись. Хотя бы сменная одежда.

— Её можно забрать и потом.

— А на работу я завтра в вечернем платье пойду?

— Не думаю, что тебе необходимо ходить на работу, — где-то я уже нечто подобное слышала.

— Так же, как и тебе нет совершенно никакой необходимости разгуливать ночью по городу, — отмахнулась я, — мне нравится моя работа, и я не собираюсь её бросать.

— Знаете, ребята, — замахал рукой брат, привлекая внимание, — мы, пожалуй, ещё останемся.

— Карточку взял? — поинтересовалась я. Просто Ри часто её забывал дома.

— Э, кажется, нет.

— Держи. Будь внимательнее, — осталось только покачать головой на невинный взгляд брата. Балбес.

Посмотрев на подогнанную парковщиком машину, я сделала всем известный жест — рука-лицо и простонала уже почти с ненавистью: — Опять. Опять эта спортивная машина, из которой и в брюках-то прилично не вылезти. Вот как я в длинном платье в неё залезать-то буду? Где моя милая "мини"?

— Вы живете в этом доме? — непонятно чему удивился супруг.

— Ну, да. Уже больше шести лет снимаем тут квартиру.

— А почему не купили?

— Да мы хотели поначалу, а потом как-то привыкли. Да и расположение удобное. А вообще, нам с братом много не нужно. Того, что зарабатываем в газете, вполне хватает на жизнь, деньги с основного счёта мы тратили только на оплату университета и на предвыборную кампанию Харви Дента.

— Так вот кто был его спонсором...

— Этим занимался исключительно Ри, я с Дентом познакомилась в тот же вечер, что и с тобой. Заходи, — просто толкнув дверь, пропустила Брюса.

— Почему дверь открыта?

— Она была закрыта, просто мне не нужны ключи.

— Как много мне ещё предстоит о тебе узнать?

— Думаю, что очень и очень много, но всё это может подождать. Подождёшь в гостиной? Может, кофе?

— Спасибо, не нужно.

Брюс подошёл к окну, задумчиво оглядывая вечерний город, а я пошла собирать вещи. Вообще-то это громко сказано: "собирать вещи", на самом деле я просто достала из шкафа чемодан с чарами расширения пространства (который купила в прошлом мире) и взмахнула рукой, отчего по комнате залетали, аккуратно упаковываясь, нужные мне предметы, а нужно мне было решительно всё. Теперь, главное, не двигаться, чтобы не получить по голове чем-нибудь увесистым.

Переодевшись в джинсы и тёплый свитер, на миг замерла. Без милых сердцу вещей комната стала безликой, как в тот день, шесть лет назад, когда мы только переехали в Готэм. Всего шесть лет, а сколько всего произошло: новые друзья, знакомые, учёба, работа... Ри, кажется, встретил свою половинку, которая приняла его таким, каков он есть. Станет ли Брюс для меня таким человеком? Примет ли он то, что я другая, не человек. Смирится ли с тем, что о многом я знала заранее, но просто не могла рассказать? На все эти вопросы может ответить только время — время, которого у нас очень и очень много. Ведь в моей власти сделать так, чтобы супруг был со мной всегда.

Сердце кольнула холодная иголочка. Одна из жён брата после четырёх сотен лет жизни просто устала от этого. Милая и добрая девушка Анастасия просто устала от жизни... Не смогла пережить того, что все её близкие и друзья постепенно старились и уходили из жизни. Она ушла от Ри и закончила свою жизнь как простой врач в детской поликлинике. Брат до самой её смерти, незримо для Насти, был рядом, оберегая и опекая её. Догадывалась ли она об этом? Думаю, да. После того, как они расстались, замершая в двадцатилетнем возрасте Настя начала стареть, вышла замуж, родила двоих детей — Арину и Кирилла и умерла в девяносто два года, на какие-то пять минут опередив мужа. Может, именно этого ей и не хватало? Быть просто мамой и женой? Захочет ли Брюс такой жизни или попросит развода?

— Ты не уснула? — постучав, супруг приоткрыл дверь.

— Нет, просто вещей получилось чуть больше, чем рассчитывала, — улыбнулась немного грустно.

— Не грусти, — заметил моё настроение муж, — у нас всё будет хорошо.

Чуть приподняв моё лицо ладонью, нежно поцеловал в губы. Обняв его за шею, прижалась теснее. Поцелуй, начавшийся как утешение, становился с каждой секундой всё более страстным.

— Надо ехать домой, — оторвавшись от моих губ, выдохнул Брюс. — У меня сменной одежды с собой нет. Альберт звонил, интересовался: приедем ли мы сегодня.

— Да, конечно, поехали. Уже поздно, — как же мне именно сейчас не хочется никуда ехать.

Ручка чемодана удобно легла в руку, но была тут же отобрана мужем. Настоящий мужчина. В машине болтали о всякой ерунде, не касаясь чего-то важного. Думать о проблемах решительно не хотелось, настроение было исключительно романтичным. На выходе из лифта нас встречал строго одетый пожилой джентльмен.

— Миссис Уэйн, добро пожаловать домой, — чуть склонил он голову. — Боже, как давно я хотел произнести эту фразу. Вы, наверное, меня не запомнили, мы виделись вчера на вечеринке, в этом доме. Меня зовут Альберт, дворецкий семьи Уэйн.

— Ну, что вы. У меня очень хорошая память, мистер Пенниуорт, — заулыбалась я.

— Ну, что вы леди, просто Альберт.

— Тогда и я для вас просто Ариэль.

— Лёгкий ужин, как и просил м-р Брюс, ждёт вас в малой столовой.

— Благодарю, Альберт, раз со знакомством покончено, не возьмёшь ли ты чемодан Ариэль?

— Конечно, м-р Уэйн.

— Я разберу его утром, — поспешила добавить я. Думаю, ещё рановато посвящать всех в свои маленькие тайны.

— Мне кажется, стоит нанять личную горничную для миссис Уэйн. Мне, как мужчине, не всегда будет удобно помогать в некоторых делах, чисто женских, — чинно закончил Альберт, удаляясь.

— Думаю, это разумная мысль, — заметил Брюс.

— А мне так не кажется, милый, — вздохнула я, — с твоей ночной, м-м-м, работой это будет неразумно. Альберт с тобой с самого детства и любит тебя как сына, но скрыть что-либо от человека, который будет постоянно находиться рядом, вряд ли удастся. Да и мои странности станут заметны со временем, если даже не живущая с нами Мэри их обнаружила.

— Это может стать проблемой.

— Нет, обходилась же я без горничной до этого?

— Давай не будем об этом сегодня. Ты голодна?

— Эм. Мне в принципе, еда не нужна.

— Но я же видел в ресторане, что ты кушаешь.

— Ну да, если мне не нужна еда — это не значит, что я не люблю покушать. Ты голоден?

— Нет...

— А в спальне есть шкаф? — Боже, как неудобно-то. Вроде взрослые, прекрасно понимаем, чего хотим, но...

— Там есть гардеробная комната.

— Тогда, мистер Уэйн, ведите свою супругу в спальню.

Меня подхватили на руки и понесли. Дверь открылась перед нами по моему желанию, на что Брюс не обратил внимания. Спальня была огромной, холодной и почти пустой. Было заметно, что тут только проводят часы, отведённые на сон. Ну да не беда, исправим. Поставив меня в нескольких шагах от кровати, супруг замер в нерешительности. Я прижалась к нему всем телом и подняла лицо. Намёк был понят правильно.

Лёгкое прикосновение губ, нежные объятия. Дыхание учащается, мои руки беззастенчиво исследуют широкие плечи и тянутся к вороту сорочки. Тёплый свитер летит на пол, под ним только тоненькая маечка. Его губы спускаются ниже, прикусывая нежную кожу шеи, лёгкий стон срывается с моих губ. Рубашка поддаётся моим рукам, и пальцы касаются гладкой горячей кожи. Брюс встаёт передо мной на колени и касается губами обнажённой груди, руки расстёгивают джинсы, горячие ладони скользят по бёдрам, прикрытым лишь тонким белым кружевом. Прижимаюсь к мужу уже обнажённым телом. Меня укладывают на прохладные простыни, но сам он ещё почти одет. Запонки летят в разные стороны, сорочка следом. Брюки и бельё, кажется, соскальзывают сами по себе. Невероятно, он прекрасен как античный бог. Загорелая кожа, бугрящиеся под ней мышцы. Он хочет меня, о боже, это всё мне? Не лопнуть бы.

— Я девственница.

Успеваю шепнуть, замерев на миг, Брюс склоняется надо мной, и ласки становятся нежнее. Пальцы скользят, оставляя замысловатые узоры на пылающей коже. Губы находят возбуждённые вершинки груди, одновременно длинные пальцы входят в меня, чуть расширяя и подготавливая. С моих губ срывается стон, больше похожий на всхлип и мольбу не останавливаться. Уже ничего не соображая от желания, впиваюсь ноготками в его плечи, требуя большего. Хочу всего, хочу, чтобы он вошёл, гася пожар, разгоревшийся внутри. Замерев на миг, он накрывает мои губы долгим поцелуем, полным нежности, плавно входит в меня на всю длину, сметая хрупкую преграду, и застывает. Вскрикиваю от пронзившей боли и рефлекторно пытаюсь вырваться, но Брюс не позволяет мне этого сделать, целуя вновь. Пара мгновений, и боль проходит, оставляя чувство правильности и заполненности. Уже сама подаюсь к нему, умоляя продолжить. Он шепчет что-то нежное и начинает двигаться. Плавные движения сменяются более сильными и резкими. Чувствую, как моё тело само перестраивается под моего мужчину, чтобы дарить и получать как можно больше наслаждения. Делаю переворот, и вот уже я сверху. Его руки накрывают мою грудь, делая удовольствие ещё острее — боги, как хорошо! — притягивает меня, даря поцелуй, и вот мы снова переворачиваемся. С силой вбивается в меня, заставляя кричать, обхватываю ногами его бёдра, выгибаясь и открываясь полностью. Это уже больше похоже на безумие. Ритм становится рваным. На пик мы восходим одновременно, и наши крики сливаются в один.

Тяжелое тело падает рядом со мной. Долгий поцелуй, полный нежности, был последним что я запомнила до того, как уснуть. Утро встречает нежным поцелуем.

— Доброе утро, солнышко, — чуть хрипловатый голос мужа напоминает о ночном безумии.

— Доброе, — пристраиваю голову у него на плече. — Давно проснулся?

— С полчаса назад.

— Почему не разбудил?

— Любовался тобой, ты похожа на ангела, когда спишь. Такая маленькая и хрупкая, что страшно становится.

— Чего боятся-то? — хмыкаю, целуя плечо.

— Страшно, оттого, что кто-то может обидеть. Страшно, что могу не защитить. Страшно выпускать из дома, в наш сумасшедший город.

— Ну вообще-то я уже не один год живу в этом городе, и, как видишь, ничего страшного. Который час?

— Почти семь.

— Ух ты ж. На работу собираться пора. Покажешь, где душ? — встаю с кровати и хитро подмигиваю через плечо.

Совместный душ затягивается, но кого это волнует? На работу только к девяти, а ехать тут всего минут десять.

— Тебя во сколько забирать? — целуя, около здания редакции спрашивает муж.

— Давай около семи. Буду ждать тебя тут, — последний короткий поцелуй, и выползаю из проклятой машины.

— Вижу, у мистера Уэйна новая пассия? — уже у лифта меня догоняет наша штатная ведущая колонки про светскую жизнь. — Мне прямо жаль тебя, Ариэль, у него же таких десятки, если не сотни, — притворно вздыхает Миранда.

— Не-а, жена у него только одна, и это я.

Оставляя девушку стоять с широко распахнутыми глазами, иду к рабочему месту. А смысл скрывать? Скоро все и так всё узнают. Чай, не в обществе молчальников работаю, журналисты народ любопытный, а мне документы ещё менять на новую фамилию.

— Ты чем так Миранду приложила? — как обычно, без приветствия спрашивает брат.

— Тем, что жена у м-ра Уэйна только одна, это я.

— Какая ты бессердечная, она же в него влюблена по уши.

— Или в его деньги. Хотя тут и не скажешь наверняка. Чем займёмся?

— Да сегодня вроде и нечем... Похороны комиссара полиции завтра. Нужно подготовиться.

— Как думаешь, если сказать Гордону про бронежилет, больше жертв не станет?

— Почему их может быть больше?

— Начнёт нагонять больше народу, Джокер может начать нервничать, и непонятно, чем всё закончится.

— Знаешь, — Ри задумался, — с этой стороны я как-то не думал. Наверное, просто буду держаться поблизости от него.

— Хорошо, тогда я в толпе. Буду предотвращать смертельные случаи.

— Договорились. Слушай, у нас до писем всё руки не доходили, может, сегодня и разберём?