Сиротка Джейн (джен)

Полнолуние мы с Северусом пережидали у фермеров. Спать, ясное дело, не получалось, стая разошлась не на шутку.

— Во дают! — сказал мой друг. — И знаешь, похоже, у них там настоящий праздник. Вот прямо по вою чувствуется.

— Ага, — кивнула я, — чествуют луну. Что, Люпина вспомнил?

— Его, — хмыкнул Северус, — порт-ключ зачаровать несложно, да и аппарировать с взрослым тоже. Поносился бы по лесу, повыл со всеми — и никаких проблем. Ему ведь плохо, наверняка плохо. Любого зверя запирать неправильно, лучше уж убить, чтобы не мучился. Неужели нельзя было договориться?

— Я не знаю, какие там отношения с их семьей, — ответила я, — но ребенку могли и помочь. И потом, он же до Хогвартса вряд ли в подвале сидел, как-то все устраивали.

— Ого, какая песня! — волк выл где-то поблизости. Потом подхватили другие. И это действительно была песня потрясающей красоты. — Вот просто чувствую, что это вожак.

— Похоже, — согласилась я, — мне даже захотелось спеть с ними. Только вот им от пения молитв плохо делается. Мы в прошлом году проверяли. А если не молитву петь, то они, наверное, и напасть смогут. Тебе амулет дали?

— Ага, дали. Крутая вещь! И больших денег стоит, если покупать. Знаешь, меня уже приглашают зелья для теплиц варить.

— Так это же здорово! — обрадовалась я. — Можно же и совмещать в будущем. Ну, варку лекарственных зелий и это, тут верный заработок.

— В общем, я неприлично богат и сделаю тебе подарок. Думай, чего бы тебе хотелось и учти — отказа я не приму! Если бы не ты, то у меня ничего бы не было. И маму бы лечить не начали.

— Спасибо, Северус! — поблагодарила я.

Некоторое время мы молчали, слушая вой оборотней.

— Слушай, — сказала я, — это, конечно, дело твоей семьи, но как ты думаешь, может быть, над твоей мамой тоже какой ритуал провели? Если Принцы старая семья, то там тоже могут быть проклятья. Может, она поэтому болеет?

— Я тоже об этом думал, — ответил Северус, — странно, что она ничего не говорит. Разве что память стерли, но это уже вообще жуть какая-то. Слушай, Джейн, ты думаешь, мой дед… ну… он действительно мог захотеть на тебе жениться?

Я пожала плечами.

— Если там серьезное проклятье, то мог. Мы же читали, там о чувствах речь не идет. Как же хорошо, что мы ту книгу нашли! А давай Барти напишем? Он же может у себя дома в книгах посмотреть. Вдруг найдет какую зацепку, мы тогда будем знать, что искать в Хогвартсе.

— Напишем, — согласился Северус, — Барти здорово умеет информацию разыскивать. И я Сив попрошу погадать.

На том и порешили.

Письма из Хогвартса пришли вовремя. Учебники не изменились, так что мы с Северусом радостно хлопнули по рукам. Слава Выручай-Комнате и нашей предусмотрительности! Не зря корпели. Все учебники были на руках, и ничего, что в рукописном виде. Экономия — наше все. И шкурок на продажу запасли. У меня как раз ботиночки прохудились, а тут и на туфельки хватит. И новую мантию снова кроличьими шкурками подобью. Красота!

За покупками нас сопровождала Урсула и еще пара оборотней. Фенрир очень ответственно подошел к нашей защите.

Зимние ботиночки мне оплатил Северус, я подарок приняла. Это было так приятно и трогательно. Интересно, мог ли Северус раньше подарить хоть что-то? Для него это было очень и очень важно. А потом мы встретились в кафе Фортескью с Барти и Сивиллой, которых сопровождал мистер Крауч.

Сивилла в новеньком платьице с кружевным воротником и манжетами смотрелась просто восхитительно. Барти галантно ухаживал за ней и за мной. Мистер Крауч снисходительно посматривал на всю компанию. Мы заказали мороженое.

— Вот, Северус, — Сив передала Снейпу пергамент, — твоей маме станет лучше, но до конца она не исцелится. Здесь что-то, связанное с семьей, смотри сам. Можно и целителям передать, я по-всякому смотрела.

— Спасибо, Сив, — искренне поблагодарил Северус, — ты настоящий друг.

— А вы с Джейн так загорели, словно в тропиках побывали!

— Мы все время были на свежем воздухе, Сив, — рассмеялась я, — в Англии тоже можно загореть.

— Эй, — Барти наклонился к нам, — смотрите-ка, как на нас уставились те двое рыжих и тот мрачный тип.

Ой! Кажется, пора валить с хорошим ускорением. Фенрир говорил, что Северус на морду Принц из Принцев, а рыжие у меня только с Уизли и Прюэттами ассоциируются. А у мрачного типа очень характерная внешность.

— Кажется, нам пора, — сказала Урсула.

Крауч-старший оглядел окрестности. А мы, попрощавшись с друзьями, попросили у официантки вывести нас через черный ход. На фиг! На фиг!

Интересно, рыжие за Сивиллой следили или за нами? Мы как всегда большую часть покупок делали в Лютном. Диагон-Аллея — это что-то вроде вывески, если можно так сказать. Все прилично, законопослушно и дорого. Причем те же ингредиенты для зелий еще и не лучшего качества. У Малпеппера в основном студенты закупались, им и такое сойдет. В Лютный, ясное дело, просто так соваться не стоило, там свои законы и правила. Но с правильным сопровождающим, который знает, как представить новичков, бояться нечего. Местные не дураки, хотя и не прочь поживиться, но платежеспособный клиент для них важнее. Нас с Северусом к тому же защищали нашивки факультетов Хогвартса на школьных мантиях. Все прекрасно понимали, что если двое студентов не явятся в школу, то искать будут, причем тщательно. А проблемы с авроратом не нужны никому.

В Лютном многие закупались, просто это не афишировалось. Глупость, конечно, но если ловили, то могли пропесочить. Вот такой вот занятный выверт — место неприличное, бывают там все, но если попался, то ты вроде как виноват. Непонятно в чем, правда.

Похоже, что нас с Северусом ждет воспитательная беседа. Ерунда, конечно, но ничего приятного. А… переживем. В первый раз, что ли.

Я связала для Урсулы теплый шарф. Нам с Северусом дали с собой ингредиенты для уроков зелий, запас еды в дорогу, горшочки с вареньем и медом, домашнюю выпечку.

Мы тепло распрощались с друзьями. На платформу 9 и ¾ нас аппарировал Сметвик.

— Учитесь хорошо, не балуйтесь, если что — пишите. Северус, твою маму выпишут через неделю, но ей нужно будет приходить на осмотры.

— Спасибо, что сказали, сэр, — поблагодарил Северус, — а зелья какие-нибудь понадобятся?

— Зелья в счет твоей работы в теплицах, не беспокойся. Кстати, тебя очень хвалили. Так что после школы ждем в Мунго. Давайте, занимайте места, вон уже сколько народу, придется в самом хвосте поезда ехать. Держите ваши разрешения на посещение Хогсмита.

Мы попрощались и отправились занимать купе. Появились Барти с Сивиллой, их сопровождали Краучи-старшие. Я помахала рукой из окна, привлекая их внимание.

Поезд считался территорией школы, так что защита тут действовала, а вот насчет платформы такой уверенности не было. Ну его! Еще не хватало так глупо попасться. Вон, из-за колоны какой-то мрачный тип с большим носом и черными волосами показался. Северус на него похож, только намного симпатичнее.

— Эй, это не твой дед? — спросила я.

— Очень может быть, — кивнул Северус, — и чего ему надо? Ого, он к нам идет!

Я неприязненно осмотрела возможного кандидата в женихи. Да он старше Дамблдора! И выглядит ужасно — болеет, наверное.

Но к поезду близко Принц-старший подходить не стал, остановился неподалеку и уставился на нас с Северусом. Хорошо, что Краучи заметили мою пантомиму в окне и подошли. Отец Барти проследил за нашими взглядами и внимательно посмотрел на лорда Принца. Тот резко кивнул, развернулся и снова скрылся за колонной. Фу…

Сивилла и Барти тут же забрались в купе. Хогвартс-экспресс дал гудок, студенты махали из окон, путешествие началось.

У наших друзей тоже была с собой вкуснятина, так что можно было спокойно запирать двери купе.

— Так, — сказал Барти, — для начала чары иллюзии. Посмотрите, как выглядят учебники у других, и вперед. У меня держится час, так что на урок точно хватит. А потом могут подумать, что вы по конспектам домашку делаете.

— Супер! — сказала я. Учебник по зельям стал выглядеть, как поваренная книга Урсулы, потом как сборник бытовых чар.

— У меня тоже получается, — сказала Сивилла, — хотя мне все и купили.

У Северуса тоже все вышло. Очень удачно. И сэкономили прилично. Надо будет продолжить копировать книги из Выручай-Комнаты.

— Теперь по поводу просьбы Северуса, — похоже, Барти решил отстреляться по главным вопросам. — Сами понимаете, рыться в таких книгах мне никто не разрешал, я маму попросил, объяснив ситуацию. Ничего конкретного мы не нашли. Единственное, на что это похоже, как если бы кто-то вмешался в начатый ритуал. Мы с Принцами не общаемся, в смысле — близких отношений не поддерживаем, но репутация у твоего деда, Северус, довольно неприятная. Думаю, он мог проводить какой-то темный ритуал над твоей мамой, а там что-то пошло не так. Или сам чего напутал, или твоя мама сумела вырваться. Извини…

— Да ничего, — Северус взлохматил себе волосы, — я его не знаю совсем. Мне маму жалко.

— Барти, — сказала я, — а зачем вообще такие ритуалы проводят? Ну, со мной понятно, грехи семейства перекладывали, а какие еще ритуалы есть?

— Либо что-то перекладывают, либо жизненные силы и магию забирают, либо в жертву приносят, — ответил Барти, — подробно мне мама читать не дала. В Хогвартсе посмотрим.

— Ну и хорошо, что мы с мамой с дедом не общались, — после паузы проговорил Северус, — раз он такой гад. Еще и на Джейн нацелился.

— А если он тебя захочет наследником сделать? — спросила Сивилла.

— Не знаю, когда захочет — тогда и буду думать. Пока я просто намерен держаться от него подальше.

— Ладно, — сказала я, — в Хогвартсе он тебе ничего сделать не сможет, а в Хогсмит можно и не ходить. Так что до лета бояться точно нечего. Хотите морса? У меня целая бутыль. И пирожки должны быть еще горячими, я сама зачаровывала.

— Давай! — согласились друзья.

За перекусами и разговорами дорога пролетела не то чтобы незаметно, но достаточно быстро. Мы забрались в одну карету и расстались уже в Большом Зале, чтобы сесть каждый за свой стол.

Я вместе со всеми хлопала новичкам, и тут прозвучало это имя.

— Локхарт Гилдерой!

Довольно миловидный мальчик с картинно уложенными золотыми локонами горделиво посмотрел по сторонам и прошел к табурету.

— Райвенкло! — провозгласила Шляпа.

А вот про него-то я и забыла. Очередной источник проблем и возможных неприятностей.

Я честно старалась вспомнить его подвиги во время учебы. Там было что-то с наколдованным портретом, автографом. Вроде еще и куча валентинок самому себе, хотя маги этот праздник и не жаловали. Собственно, дело не в этом, а в болезненной тяге мальчика к славе и популярности. Причем любой. А у нас тут две известных компании, к тому же — враждующих между собой.

Мы с друзьями к славе не стремились, как-то все само собой получалось. Поттер и Блэк были свято уверены в собственной неотразимости. Любая наша стычка тут же становилась предметом для обсуждения всей школы. Я прославилась тем, что открыла часовню. Поттер с Блэком сломали лестницы. Что придумает Локхарт, чтобы переплюнуть наши достижения? Вот и я об этом.

С одной стороны — на него могут переключиться гриффиндорцы, это же просто идеальная мишень. А с другой — он может стать катализатором очередных разборок. Просто потому, что захочет перетянуть внимание на себя.

И вообще, у меня предчувствие на его счет нехорошее. А в мире магов от предчувствий отмахиваться не принято.

Но пока я вместе со всеми прошла в гостиную, отдала в общий котел варенье и мед и, помолившись, устроилась в своей кровати. Как бы там ни было, два года я тут выдержала, и теперь у меня и моих друзей есть защита Хогвартса. Посмотрим, кто кого.

Наутро все завертелось и понеслось: новое расписание, вводные занятия по рунам и арифмантике. Нужно было сходить в теплицы — проведать свои плодовые деревца и кусты, проверить наличие удобрений. Не забыть открыть часовню.

Как оказалось, руны и арифмантику взяли Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю и Эванс. Это я про Гриффиндор. Мы с Северусом сели на заднюю парту и тихонько наложили на свои рукописные учебники чары иллюзии. Кому не надо, тут же заметили, что мы что-то там колдуем. Точно спалят нас, да и фиг с ним. В Уставе Хогвартса запрета на рукописные копии учебной литературы нет. Во-первых, раньше книги от руки и переписывали, а, во-вторых, во времена Основателей личные учебники позволить себе могли только богатые ученики. Остальные занимались тем же, что и мы, то есть копировали. Причем с них за разрешение что-нибудь переписать еще и деньгами или услугами брали. А еще и пергамент дороже, чем сейчас был, но от насмешек по поводу бедности нас это не избавит. Особенно, если поход в Лютный за покупками всплывет.

Вот что такого стыдного в бедности? Я не про показушую, как у Уизли в каноне, если что, когда деньги тратятся на поездки в Египет, дорогую амуницию и метлы для квиддича, а младшему сыну волшебную палочку купить не на что. Ну нету денег, выкручиваемся как можем. Зато уже работа после окончания Хогвартса есть, и не абы какая — в Мунго приглашают. И выглядим прилично, мантии недорогие, но новые и качественные, обувь хорошая, и под мантиями все в порядке. Урсула лично сундук Северуса перетряхнула, никаких застиранных подштанников там теперь нет и не будет.

И ладно бы Поттер с Блэком сами деньги заработали, можно было бы носы задирать. Родительские тратить проще всего. А, не стоит себе голову забивать, тут все очень запущено.

После уроков на Снейпа наехала Эванс. Меня она в упор не видела.

— Это правда, что ты в Лютный ходил? — прищурилась рыжая гриффиндорка.

— И что? — спросил Северус. — Там выбор больше, качество выше, а стоит все намного дешевле.

— Там… там темные маги!

Обалдеть аргумент, да хоть серо-буро-малиновые в крапинку!

— Лили, — снисходительно, как маленькой, объяснил Северус, — в Лютном многие покупают. Тебя же никто туда не тащит. Не хочешь — не ходи. Ты, вообще, откуда знаешь, что мы с Джейн там покупали?

Она поджала губы прямо как МакГоннагал.

— Вас видели, как вы оттуда выходили. Мне Мэри сказала.

— Фу! — сказала я. — Эванс, ты еще и сплетни собираешь. Северус, ты представляешь, какие мы с тобой важные птицы, на Гриффиндоре следят за каждым нашим шагом и тут же все обсуждают.

— А я не с тобой разговариваю! — выпалила рыжая.

— Эванс, зачем тебе эти нищеброды? — а вот и Поттер нарисовался. — Они за кнат удавятся. Небось, опять все лето живодерством промышляли, чтобы на новые трусы заработать.

— Потти, а с чего это тебя чужие трусы заинтересовали? — сделала большие глаза я. — Родители в курсе? Может, тебя надо в Мунго проверить, пока ты не начал всем под мантии заглядывать?

— Заткнись, крыса!

— Иди сюда, горшочек, мы в прошлом году не договорили.

— Потти, ты нам клятву должен!

— Да пошли вы оба!

Вот и поговорили. Учебный год начался.

Эванс задрала нос и отошла в сторону. Северус показательно вздохнул. Я пожала плечами. Все ясно.

Интересно, чего это Поттер разошелся? Люпина еще как-то подстраховали? Ничего, еще что-нибудь придумаем.

А вечером в часовне появился Локхарт. Некоторое время он стоял, разинув рот, что совершенно неудивительно. Флитвик снова где-то разжился нотами, они с братом Эдмундом их разобрали, и теперь наши руководители жаждали приступить к репетициям. Но начали мы с Ave Maria и Salve Regina. Под древними сводами звенели чистые голоса, но вдруг в эту красоту ворвалось что-то на редкость фальшивое.

Флитвик резко опустил дирижерскую палочку.

— Это еще что такое? — грозно спросил он.

Брат Эдмунд надвинулся на нарушителя.

— Юноша, как вам не стыдно! Это же молитва! Студенты славят Пресвятую Деву! Ваши завывания тут совершенно неуместны!

Локхарт. И кто бы сомневался. Даже у гриффиндорцев на подобное не хватало наглости.

Хористы удивленно переглядывались, настрой был сбит.

— Я не завываю! — возмутился наглый мальчишка. — Я пою! Просто я пою лучше вас всех, вот вы и не попадаете в такт!

Нет, я ждала выступлений, но чтобы так… Это действительно нечто.

— Мистер Локхарт! — нахмурился Флитвик. — Мне очень жаль, но у вас нет ни голоса, ни слуха. Покиньте часовню. Пять баллов с Райвенкло. И чтобы я вас здесь больше не видел. Разве что будете тихо сидеть в сторонке. Это просто возмутительно! У меня нет слов!

Слов не было не только у него. Да уж, мало было Поттера с Блэком гонять, теперь еще и этот… одаренный. Вой был действительно ужасный. Особенно, если учитывать фантастическую акустику помещения. Как бы часовня от такого кошмара сама по себе не закрылась.

Локхарт надулся, но вышел. Мелкий еще с деканом спорить.

— Мисс Эйр, я могу вас попросить еще раз Ave Maria? Дети, внимание! Итак!

Даже мне было непросто вновь вернуть это чудесное ощущение молитвенной отрешенности и экстаза. Какая же дрянь этот Гилдерой!

Сивилла пела в хоре, а Северус и Барти приходили послушать пение.

— Знаешь, — сказала мне Сивилла, — когда он завыл, у меня было ощущение, как будто мне за шиворот плеснули холодной воды. Очень неприятно.

— Кошмар просто! — согласился Северус.

— Как теркой по спине, — кивнул Барти, — неужели сам ничего не почувствовал? Даже свет как будто померк.

Я задумалась.

— Это очень странно, — сказала я, — ведь здесь молились разные люди. Не у всех же есть голос и слух. Главное, чтобы все шло от сердца.

— Значит, у него дурные цели, — сказал Северус.

— Но даже Поттер и Блэк при профессоре свои гадости распевать не смеют, — сказала Сивилла.

— Не может же он действительно считать, что поет лучше всех, — Барти качал головой, — тогда он сумасшедший.

— Но он себя сумасшедшим не считает, — проговорила я.

Гилдерой стоял неподалеку от входа в часовню и провожал всех выходящих злым взглядом. Его миловидное лицо исказилось в какую-то мерзкую маску. Вот вышел последний хорист. Замыкающей была я.

Двери исчезли, их место занял гобелен. Локхарт прищурился.

— Что тебе здесь надо? — не удержалась я. — Это место для молитвы, но здесь можно петь.

Я хотела сказать, что если он будет тут завывать, то часовня может и закрыться, но буквально в последний момент удержалась. Как бы мальчишке не захотелось славы Герострата. Ведь если из-за него закроется чудесное место, то он тоже станет знаменит. А ему все равно, лишь бы о нем говорили.

— Я пою лучше тебя, — задрал нос хвастунишка, — и я буду тут петь.

— Мистер Локхарт, — похоже, что до Флитвика тоже что-то дошло, — я запрещаю вам даже близко подходить к часовне.

— Пусть поклянется, — тихо сказала Сивилла.

— Обойдемся простым словом для начала, — сказал Флитвик. — Мистер Локхарт, я жду.

— Я… я все равно буду там петь, а вы все умрете от зависти! — завизжал дурачок.

Мне стало страшно.

Так как в хоре пели представители всех факультетов, то происшествие уже на следующий день обсуждал весь Хогвартс. Обалдели все. К часовне уже привыкли, как к важной части Хогвартса. Многие приходили послушать хор, кое-кто и молился. В любом случае все отмечали, что после посещения часовни им становится лучше. Это место словно бы смывало с души всю грязь и гадость.

Даже Поттер с Блэком выступали из принципа и из-за вражды со мной и моими друзьями, против самой часовни они ничего не имели.

Кто первым озвучил мысль о том, что из-за очередного придурка часовня может закрыться, неизвестно, но заговорили об этом все. Студенты заволновались. Открываю часовню я, но место-то общее.

Хаффлпаффцы чувствовали себя причастными к чудесному месту, потому что оно открылось студентке их факультета. Среди слизеринцев оказалось больше всего потомков спонсоров, даривших дорогую утварь и украшения. Гриффиндорцы, по-моему, больше всего обалдели, что главный нахал Хогвартса оказался не с их факультета, но тоже не хотели, чтобы часовня закрылась. Райвенкловцы пребывали в шоке, что такое чудо завелось у них. Ох, не завидую я Гилдерою… Флитвик его декан, а он очень трепетно относится к часовне. И не только как к месту, где репетирует хор. Похоже, что если факультет начнет травлю хвастунишки, то декан закроет на это глаза.

Старосты и студенты старших курсов для начала отловили меня.

— Эйр, часовня может закрыться?

— Может, — сказала я, — она и закрылась, когда к ней перестали относиться, как к месту для молитвы. Поэтому там и поют в основном религиозные гимны и молитвы с псалмами. Ведь даже если человек не верит в Бога, он не может не чувствовать красоту духовной музыки. Спросите брата Эдмунда, он точно знает, из-за чего часовня закрылась.

Призрак Хаффлпаффа подтвердил мои слова.

— Майкл, тебе засранца воспитывать, — сказала наша староста своему коллеге из сине-бронзовых, — или пусть при всей школе поклянется, что не будет петь, по крайней мере, в часовне. Хотя лучше бы вообще не пел, я этот вой тоже слышала. От него фестралы в Запретном лесу передохнуть могут, точно говорю.

Так что уже перед ужином Локхарта взяли за шкирку и поставили перед всей школой. Похоже, по дороге еще и подзатыльников надавали, потому что хоть парнишка и рыпался, но свой лоск утратил. И прическа выглядела тусклой и неухоженной.

— Что тут у вас? — спросил Дамблдор.

Угу, типа ничего не знает, хотя вся школа гудит.

— Профессор Дамблдор, этому студенту необходимо запретить петь в часовне, а то еще закроется. Мы не можем рисковать потерять недавно обретенное чудесное место, — сказал староста Райвенкло.

— Ну почему же сразу закроется, — пожевал губами Дамблдор, — с чего вы это взяли?

— Он воет, — сказал староста, — девочки говорят, что в часовне даже темнее стало, когда он завыл.

— Я пою! — заорал Локхарт.

— Мистер Локхарт, — тяжело вздохнул Флитвик, — угомонитесь уже. Хотите заниматься тем, что вы называете пением, пожалуйста, но не в часовне. У вас нет слуха, вы сбиваете весь хор. И с голосом у вас тоже беда.

— Может быть, мистер Локхарт нам споет? — предложил Дамблдор.

Он что, издевается, что ли? Да, точно, издевается.

— Только не то, что поет хор, — смирился Флитвик, — да он и слов не знает. Пусть из мисс Уорлок что-нибудь.

— «Котел, полный крепкой горячей любви», — издевательски донеслось со стороны слизеринского стола, — там тоже выть надо.

— Прошу вас, мистер Локхарт, — доброжелательно улыбнулся Дамблдор.

Флитвик демонстративно прикрыл уши ладонями.

— О, приди, помешай мое варево! — завел Локхарт.

Я тоже заткнула уши. Он еще и громкостью брал, голос срывался и давал петуха.

— Заткните его! — орали с разных концов зала. — Умолкни, придурок!

— Силенцио! — не выдержал Флитвик.

— Да, — покачал головой Дамблдор, — должен заметить, что для человека, не лишенного слуха, звучит не очень. Мистер Локхарт, я понимаю ваш энтузиазм, но вам действительно не стоит петь. По крайней мере, не при посторонних. В часовню вам ходить никто не запрещает, но петь вы там не будете. Это мое распоряжение.

— И чтобы в теплицах и рядом с ними тоже не пел! — подхватилась профессор Спраут. — У нас там в кои-то веки все хорошо, спасибо Джейн Эйр и ребятам, что зелья варят. У меня же от такого… хм, пения… даже дьявольские силки завянут.

— И чтобы к загонам с животными не подходил, — сказал профессор УЗМС, — а то мало ли.

— Да, мистер Локхарт, запрет распространяется и на теплицы с загонами, — согласился Дамблдор.

Понятно, растения и животные денег стоят, это даже нашего любителя организовывать квесты и неприятности окружающим проняло.

— Пусть поклянется! — сказал Флитвик.

И Локхарт, скрипя зубами, произнес клятву.

Конечно, хорошо, что так все вышло, но чует мое сердце, он не успокоится.

— Не повезло воронам, — заметила Чарити, — такое чучело. Неужели он совсем себя не слышит?

— А как он услышит, если слуха нет? — пожала плечами я. — Я читала, есть люди, которые все отлично воспринимают на слух, только вот спеть сами не могут. С ними заниматься надо. А тут все и сразу — от отсутствия способностей, до перебора с самоуверенностью.

— Точно все, — согласилась Чарити, — если даже эту песню про котел переврать сумел. Мне она и раньше не нравилась, а теперь вообще ее слышать не смогу. А ее часто по колдорадио крутят.

А после ужина я пошла открывать часовню. Как все-таки хорошо, что у магов есть клятвы! Причем такие, что их невозможно нарушить.

Я не считала часовню своей собственностью, но мне было бы больно, если бы ее превратили в место самоутверждения для кого-то вроде Гилдероя Локхарта. И, похоже, что так думала не только я.

Мы с ребятами пели, у меня была партия ведущего женского голоса. Вдохновляющая музыка и слова молитвы помогали отрешиться от суеты школы, неприятностей, всего лишнего и наносного. И это было прекрасно.

Мы с Сивиллой выходили как всегда последними, двери закрылись, и я услышала обрывок разговора.

— Ты что, серьезно не знаешь, кто такая Джейн Эйр с Хаффлпаффа, приятель? Про нее в «Пророке» писали, когда она часовню открыла. Потом еще в позапрошлом году было про приют, в котором она выросла. Серьезно, что ли, пропустил? Ну ты даешь, тут все на ушах стояли.

Я обернулась. Филипп Поуп с третьего курса Райвенкло разговаривал с Локхартом.

— В «Пророке» писали? — потрясенно переспросил Гилдерой. — Про нее?

— Да возьми подшивку в библиотеке, там точно есть. Надо же, такое пропустить! Привет, Джейн! — Фил махнул мне рукой.

Я помахала в ответ.

Широко распахнутые глаза первокурсника опасно сузились.

— Ты… — проговорил он. — Ты! Ты украла мою славу!

Опешили все, кто это слышал. Барти и Северус, которые ждали нас с Сивиллой, чтобы пойти в Выручай-Комнату, даже рты раскрыли.

— Слышь, парень, — первым отмер Поуп, — знаешь, ты сумасшедший! Тебя в Мунго надо!

— Ты украла мою славу! — повторил Локхарт, словно убеждая сам себя.

Приплыли…