Сиротка Джейн (джен)

Разговор оставил у меня тяжелый осадок. Я подозревала, что Риддл не пальцем в небо тыкал, и что Олливандеры действительно мои родственники. Но одно дело догадываться, а другое — знать наверняка. А ведь старик мог быть осведомлен о нашем родстве уже тогда, когда продавал мне волшебную палочку.

Я могу понять отчаяние, когда смерть грозит самому дорогому и близкому человеку, особенно ребенку, в таком состоянии можно много чего натворить. Но как можно сознательно производить на свет дитя только для того, чтобы использовать его в жутком ритуале? Ответа нет и не будет. Да и не оригинальны маги, если уж на то пошло. Современная медицина позволяет многое из того, что когда-то считалось чудом. Я сама слышала о детях, которых рожали в качестве доноров для своих братьев и сестер. И ни у кого ни тени сомнения не появилось. Страшно это на самом деле. Страшно и противно. А еще против генетических исследований выступают, стращая обывателей созданными под заказ людьми. Лучше корректировать детей еще в утробе матери, раз уж так боятся абортов, чем плодить несчастных, обреченных на боль и ущербную жизнь. Но это мое мнение, с ним никто не будет считаться. Я и к трансплантации плохо отношусь, если что. Личные тараканы. Просто в свое время задумалась о том, что для того, чтобы кто-то нашел на дороге кошелек с деньгами, кто-то другой должен его потерять. Вот так надеется некто найти кубышку, молит об этом богов или мироздание, даже не думая, что на самом деле просит, чтобы кто-то лишился, возможно, необходимого. Для меня это явилось не то чтобы откровением, просто общалась с девушкой, ждущей операции по пересадке почки. Я понимаю, что она хотела хоть немного пожить без постоянного диализа. И что там не было никакого криминала, почку взяли бы от умершего человека. Но… для ее счастья должен был умереть некто с подходящим органом. Она не желала ему смерти и была бы в шоке, если бы поняла, каким по сути было ее желание.

Все-таки в христианском смирении и принятии что-то есть. Это больно и страшно на самом деле, и я бы и врагу не пожелала такого выбора, но… Вот то самое но… Моя мать, которую я никогда не видела и не знала. Страшная судьба Джейн. И очередные перспективы.

С Олливандерами все ясно, что-то там еще у Принцев, но видеть не хотелось ни того, ни другого. А ведь не отстанут.

Друзьям я рассказала все.

По понятным причинам дольше всех в затылке чесал Северус.

— Я как-то и не интересовался всей этой генеалогией, — честно признался он, — привык, что нам с матерью ловить нечего. Хотя Принцы старая семья. Напишу домой, пусть мать думает. Ну надо же! Гриффиндор!

— Главное, чтобы гриффиндорцы об этом не узнали, — покачала головой Сивилла.

— На самом деле это все глупость, — сказал Барти, — понятно же, что кровь Основателей у многих есть. Характеры же не могут у всех в какой-то семье быть одинаковыми, тем более на протяжении веков. Просто появляется кто-то, похожий на предка. И все. Или как у Джейн — способность просыпается. Викинги всю Британию пере… извините, дамы, однако вокруг не бегают тысячи берсерков. И обилия скальдов тоже не наблюдается.

— Думаешь, дело еще и в культивировании? — спросил Регулус. — Я согласен. Вначале даже отторжение могло быть, все-таки враги, да еще такие.

— Но ведь певцы-маги были и у кельтов, — нахмурился Амикус, они с сестрой уже довольно плотно оккупировали нашу компанию, — и у англов с саксами. У валлийцев тоже. Ирландия и Шотландия, опять-таки.

— Будем думать, — сказал Северус. — И хорошо, что Джейн в Хогсмит не пойдет. Честное слово, если я там ее или своего деда увижу, то за себя не ручаюсь.

— Не один ты, — согласно кивнул Регулус, — так нельзя, как они делают. А пирожных мы купим.

— Спасибо, — улыбнулась я, — лучше в теплицах повожусь. Со всеми этими приключениями чуть свои проекты не забросила.

В теплицах было хорошо и уютно. Я удобрила свои деревца зельями и занялась томатами.

Пела я в этот раз гимн Кэдмона, профессор Флитвик притащил откуда-то старинный свиток. Пение и декламация на староанглийском языке по его словам здорово помогали правильно произносить заклинания и, соответственно, творить чары. Да и память длинные тексты развивали. А мне и сам распев нравился. Было что-то завораживающее в древних словах.

— Вот ты где, — послышался голос Риддла, — спасибо, что разрешили посмотреть на ваши угодья, профессор Спраут.

Ну да, если гора не идет к Магомету, то он не гордый — сам придет.

— Вот здесь работает Джейн, — показала декан Хаффлпаффа, — удобрения варят и другие ученики, но основная работа на ней. Можете сами убедиться, качество отменное. А сколько баталий было из-за томатного сока! Сейчас и вспоминать смешно.

— Любишь томатный сок? — спросил Риддл. — Добрый день, Джейн! Ты не пошла в Хогсмит.

— Добрый день, сэр. Да, очень люблю томатный. А не пошла из-за мистера Олливандера. Он действительно оказался моим дедом, и теперь хочет вернуть меня в семью. А я…

— Понятно, — кивнул Риддл, — но прятаться тоже не выход. Придется решать проблему.

— Развелось женихов у девочки, — проворчала Спраут, — талант всем нужен.

— Вы меня искали, сэр? — спросила я.

— Да, меня очень интересуют твои сны, хотел поговорить.

Я смотрела на него снизу вверх.

— Хотите мандаринку? Целители считают, что дело в том, что Ивар Рагнарсон мой очень дальний предок. Иначе мне бы снилось тоже что-нибудь обучающее. Но я не понимаю, зачем все это. Знаете, это неприятные сны.

— А я бы не отказался от снов про своих предков, — показательно вздохнул Риддл, — так оно всегда и бывает. То, что так нужно тебе, достается другому.

Я пожала плечами. Такова жизнь, ничего с этим не поделаешь.

Профессор Спраут с удовольствием оглядела деревца, сорвала сочный персик.

— Скоро и вишня поспеет, — улыбнулась наша декан.

— Джейн, — сказал Риддл, — так или иначе решать проблему с женихами придется, от тебя не отстанут. Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы тебя украли и принудили выйти замуж. Очень уж ты занятное существо.

Оп-па…

— У вас есть конкретное предложение, сэр? — спросила я.

Он как-то слишком внимательно смотрел на меня.

— Я помню, что вы жениться не собираетесь, — а чего, буду я тут в ребусы и шарады играть, очень надо, — но, как вы сами понимаете, вопрос для меня больной.

Профессор Спраут чуть персиком не подавилась.

— Предпочитаешь конкретику? — уточнил Риддл. — Ну что ж, ты в своем праве. И действительно, я понимаю твои обстоятельства. Скажем так, прямо сейчас бежать замуж необязательно, но магическая помолвка решит многие вопросы. Ты ведь наверняка читала об этом.

Я кивнула. Ну да, магическая помолвка не позволяла навязать другую помолвку и брак. Сначала придется расторгнуть заключенное, а это не так просто. Это не притащить девицу к алтарю, чтобы насильно жениться. Вообще-то, не мешало бы снова перечитать, я большую часть всего этого уже подзабыла.

— А в чем ваша выгода, сэр? — напрямик спросила я.

Он криво усмехнулся.

— Какие практичные девицы пошли, ни капли не верят в благородных рыцарей.

— Сэр, — показательно вздохнула я, — благородные рыцари водятся только в книжках и на картинках, ну и еще в маггловских фильмах. А в реальности все было совсем по-другому. Особенно у волшебников. А про помолвку я согласна подумать. Только вот тут у второй стороны тоже свои планы могут быть, так что без моих опекунов я на эту тему разговаривать отказываюсь. И гороскоп закажу, и попрошу погадать.

— А вот это правильно, — профессор Спраут наконец проглотила кусочек персика, — без расчетов помолвку, даже такую, что потом расторгнуть планируют, заключать не стоит. Слишком опасно.

Риддл несколько раз кивнул, ничего не сказал и покинул территорию теплиц.

Я села прямо под ближайшей вишней и всхлипнула. Профессор Спраут присела рядом со мной.

— Это так ужасно! — пожаловалась я ей.

— Ничего не поделаешь, Джейн, — вздохнула и она, — а над помолвкой стоит подумать. Мистер Риддл прав, хоть какая-то защита.

— Вот почему нельзя просто жить? — пожаловалась я ближайшему мандариновому деревцу. — Всем что-то от меня нужно.

Профессор Спраут приобняла меня за плечи и привлекла к себе.

— Джейн, — сказала она, — просто посмотри на все это с другой стороны. Никому не нужны и не интересны те, у кого нет талантов, способностей, наследий от предков. Но у них нет и шансов на то, чтобы занять достойное место в нашем мире.

— А что такое это достойное место? — спросила я. — Много денег? Положение в обществе? А ведь это не всем и нужно.

— Может быть и не нужно, — согласилась декан, — но тут мистер Риддл прав. Кому-то не надо, а деваться некуда. А другой согласен практически на все, вот только ему все это не только не предложат, ему этого никак не получить.

Я тяжело вздохнула. Ну да…

— Джейн, — профессор Спраут чуть встряхнула меня за плечо, — ты ведь дружишь с мальчиками. Ты из-за этого не хочешь рассматривать помолвку со взрослым магом? Тебе ведь уже четырнадцать. Самая пора для первой влюбленности.

Я замерла. Оп-па… Вот уж, что говорится, ни в одном глазу… На фига мне все это?!

Хотя…

Наверное, так сказалось то обстоятельство, что я достаточно взрослая. Я тупо не воспринимаю пацанов, как возможных мужей и партнеров. И тело… Да я уже все это пережила, просто принимаю зелья и пользуюсь зачарованными средствами интимной гигиены. Мне мама Северуса порекомендовала и Урсула тоже. И целители зелья прописали. А что касается чисто романтических моментов… Ну какая романтика в моем положении? А ведь по сути возраст Джульетты или кого там еще. Должно штормить и корежить.

— Нет, мэм, — сказала я, — я ни в кого не влюблена. Это плохо?

— Это хорошо, — мне взлохматили волосы, — знаешь, ранние влюбленности часто наносят такие сердечные раны, что потом всю жизнь ноют и болят. Думаю, я тоже напишу в Мунго. Тебе нужен кто-то основательный.

Я кивнула. Основательность — это хорошо, кто бы спорил. Но вот как интересно-то оказалось: взрослое сознание утихомирило гормональную бурю. Так получается? Как интересно…

Ребята притащили целую гору пирожных и конфет, мы устроились в пустом классе. Трансфигурация нам в помощь: чашки и заварочный чайник наколдовать — раз плюнуть. А умничка Барти и чай купил.

— Мы такое видели! — Сив хихикала в кулачок. — Джейн, ты представляешь, у Хагрида волосы так и не выросли. С бородой ему точно лучше было!

Окончательно и бесповоротно принятые в компанию Амикус и Алекто даже жмурились от удовольствия, откусывая от вкуснейших шокошаров.

— А Дамблдора не видели? — спросила я. — Нашего бывшего директора?

— Он коз доит, — сказал Северус, — в деревне сказали, что брат его так заставляет отрабатывать содержание.

— Теперь оба брата по козам, — фыркнул Барти, — один доит, второй… Ну, говорили, что он с ними живет. Просто семейная идиллия.

— Фу! — наморщила носик Сивилла. — И пахнет плохо. Мы в этот трактир не стали заходить, мало ли что. Но я даже не представляю, чтобы там кто-то что-то ел или пил. Ужас просто!

— Ну вы даете! — сказала я. — А вдруг бы Дамблдор решил вам отомстить?

— А мы близко не подходили, — ответил Регулус.

— Ребята, а вы видели, как Дамблдор коз доит? — все-таки не удержалась я. — В цветастой мантии и высокой шляпе, да?

— Насколько я понял, — ответил Барти, — нецветастых мантий у него просто нет. И козам это не очень нравится. А он делает вид, что всю жизнь мечтал коз доить и в грязном трактире жить. Это, честно говоря, очень странно. Папа говорит, что у него дом в Годриковой Лощине есть. Вполне мог там поселиться.

А ведь действительно. Ему зачем-то надо быть рядом с Хогвартсом. И это публичное унижение. Школяры поржут и все, они толстокожие, а вот кто другой может и обидеться за «великого человека». Опасно все это. И что-то Дамблдор задумал. Вопрос в том — что?

Но пока я рассказала ребятам про разговор с Риддлом.

— Помолвка — это очень серьезно, — тут же сказала Сив, — знаешь, даже если планируешь расторгнуть, все равно стоит все предусмотреть и проверить. Потому что это тоже связь.

— Все настолько серьезно? — удивилась я.

Сив несколько раз кивнула.

— Я не знаю, как у магглов, — сказала она, — но настоящая магическая помолвка — это почти что брак. Там клятвы очень серьезные. А если ты клянешься, при этом собираясь нарушить клятву, то сама понимаешь.

— Ой, Джейн! — Алекто схватила меня за руки. — Это так опасно! Ты ведь будешь клясться, а любая клятва потом с тебя спросит.

Ее брат покачал головой.

— Знаешь, Джейн, — сказал он, — именно поэтому самые крепкие браки, когда с младенчества сговаривают. Там… даже не знаю, как правильно сказать… настройка, наверное. То есть, потом все с кровью разорвать можно, конечно, но не зря тех, кто такую помолвку разрывает, предателями крови называют. Это, конечно, не полное предательство, когда действительно свою кровь предают или что-то вроде того творят, но очень серьезное нарушение.

Меня основательно тряхнуло.

— То есть, мистер Риддл … — я не договорила.

— Я не думаю, что он реально хочет, чтобы ты стала предательницей, — сказал Барти, — но есть очень большой шанс, что заключенную по его совету помолвку ты не сможешь расторгнуть без ущерба для себя. Вспомни про дочку Прюэттов. Ну, которая вышла замуж за Уизли, они еще Источник Сив отжать пытались. Она теперь безродная. Не как ты — «Чистый лист», там другое. Она лишилась защиты своей семьи, а новой не обрела. Только куча проблем, причем и от нового мужа тоже. А еще на таких скидывают весь семейный негатив, что накопился. Что-то вроде того, что сделали с тобой. Только ты изначально была невинна, поэтому смогла сбросить ношу и выжить, а тут сознательный поступок уже взрослой ведьмы. Ей уже не очиститься, они же еще и сироту обобрать хотели. Да, это совсем другое дело. Просто запомни, магическая помолвка — это очень серьезно. Расторжение ударит по тебе в любом случае.

Я шмыгнула носом.

— Кажется, помолвку лучше всего заключать с заведующим тепличным хозяйством Мунго, — пробормотала я, — зубастый мужик.

— Знаешь, Джейн, — Барти пододвинул мне фирменную коробку «Сладкого Королевства» с пирожными, — лучше всего будет, если ты сама станешь зубастой. Не в том смысле, конечно. Это неплохо, когда за спиной кто-то сильный, но гораздо лучше, если сильной станешь ты сама.

— Ты прав, — согласилась я, — но я уже просто не понимаю, что мне и всем нам делать. Я хочу стать сильной и не бояться, но если брать обычный путь — учебу, то мне до того, чтобы обезопасить себя, нужно еще очень много лет интенсивно учиться. И то не факт, что получится.

— Знаешь, — Регулус ухватил очередной шокошар, — наши сны — этот явно не просто так. Возможно, это не обучение, а путь.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась я. — Думаешь, показывают то, что может подойти именно нам? Я, конечно, могу выломать у каких-нибудь доспехов боевую секиру и броситься на врагов, я уже дозрела до этого, ну почти. Так иногда хочется… Кое-кого…

— Нет-нет, Джейн, — Алекто схватила меня за руку, — дело не в этом. Тут надо сосредоточиться и понять. Ну… Понимаешь, твои предки использовали магию, чтобы впасть в боевую ярость или проклясть врагов. Но ведь все это можно использовать и по-другому. Ты уже используешь.

Я замерла. Ну да, уже использую.

— Сила-то обалденная, — сказал Амикус.

— Ребята, — Сив сжала кулачки, — а это еще опаснее, чем вы думаете.

— Ты о чем? — спросил Северус.

— Я, кажется, понимаю, — Барти тряхнул головой, — мы получили что-то очень мощное. И нас могут подталкивать в нужном направлении. Не обязательно, что это направление нужно нам.

— Но мы не можем всем отказать, — сказала я, — понимаете, мы же не сможем переместиться на необитаемый остров. Я помню высказывание, что нельзя жить в обществе и быть свободным от этого общества. Нам все равно придется идти на уступки. А я… я боюсь уступить там, где не надо. Понимаете, мы можем и потерять все дары волшебного замка, если уступим там, где не надо. Но кто укажет верный путь?

Сив обняла меня, и мне стало легче.

— Я погадаю, — сказала она, — тебе и всем нам. Но тебе стоит больше открыться тому, что тебе дают. Всем нам стоит это сделать.

Собственно говоря, других вариантов не было. Вопрос был в том, как все это сделать? Не так-то просто открыться чему-то настолько чуждому и агрессивному. Да и страшному, чего уж скрывать.

Перед сном я долго вглядывалась в куклу Хельги. Открыться… Сказочки про Основателей из многократно редактируемой «Истории Хогвартса» не имели ничего общего с реальностью. В их настоящем мире лилась кровь и торжествовало право сильного. Мне же все-таки хотелось бы сохранить в себе то, к чему люди пришли к XXI веку. Дерьма хватало, ясное дело, но хоть боевым топором отбиваться не приходилось. Хотя в чем-то в старые времена было проще. И что придет ко мне оттуда? Жестокость? Не хотелось бы.

Так и заснула, обняв фигурку воительницы.

— Боишься? — спросили меня. — Трусиха! А еще учишься на моем факультете и унаследовала дар. Слабачка!

Ну вот, меня уже и во сне отчитывают.

— Я даров не просила, — ответила я, — а вы бы хоть подумали, сколько лет прошло, как жизнь изменилась!

Ответом был издевательский смех.

— Магия — это Сила и Власть, — ответили мне, — это не для слабаков. Сломаешься под ношей, значит, сдохнешь. А нет — так изменишься, двоедушница.

— Только ее не трогай! — взмолилась я. — Все, что осталось от Джейн… Не уничтожай!

— Просишь? А ведь ее силой пользуешься. Но у нее бы и не получилось. Еще слабее тебя.

— Ты!... Ты, Хельга Хаффлпафф, или как там тебя… Говори, что хочешь и не играй со мной!

И пришла боль… Нет, не так. БОЛЬ. И больно было не только мне. Я отчетливо слышала детский крик. Джейн… Маленькая Джейн, спрятавшаяся где-то в глубине сознания, наслаждающаяся пением и работой с растениями. Девочка, вместо которой живу я, пользуясь ее телом и способностями. В ее жизни не было ничего хорошего и светлого, а теперь ей опять больно.

Не знаю, как назвать это правильно, какой-то ментальный рывок получился или что-то в этом роде, но я наконец увидела ее. Маленькая, худенькая, несчастная. Я… я была такой, когда только попала в Мунго из жуткой прачечной. Почему же она такой осталась? Бедная моя! Я обхватила худенькое тельце, прижала ее к себе.

— Не смей ее обижать! Слышишь?! Тварь норманнская! Подстилка убийцы! Сожгу твою куклу, оторву ей голову, истыкаю иглами!

Мне ответил издевательский хохот. Джейн задыхалась от боли в моих руках. Я зажмурилась и вспомнила, как реагировала на опасность в прошлой жизни. Рывок и удар! Не вижу цели? Плевать!

Все вокруг стало потрескивать от магического пламени. Хохот резко прекратился.

— Сгорите обе! Прекрати! Сейчас же прекрати!

А Джейн подняла вверх заплаканное лицо, сложила на груди тонкие ручки и запела. И я запела вместе с ней. Ave Maria!

Уже занявшееся пламя опадало белым пеплом и черными хлопьями сажи. Воздух больше не обжигал легкие. Мы пели, обнявшись, и боль уходила, оставляя после себя ноющие суставы и холодный пот на коже. Это «Круцио», да? Чудовищное заклинание.

— Не думай, что так легко отделаешься, — услышала я перед тем как очнуться, потому что назвать это понятным словом проснуться язык не поворачивался, — я вернусь… А с куклой ты ничего сделать не сможешь, Попробуешь уничтожить, хуже будет.

Открылась…

Самое поганое, что обсудить все с друзьями я не могу. И не только с ними, вообще ни с кем. Рассказать про то, что я не Джейн, а попала в ее тело — самоубийство чистой воды. Это сочли бы одержимостью, а одержимых маги жгли Адским Пламенем. Во избежание. Просто потому, что боялись обретения нового тела сильным темным магом. Там вообще чернейшие ритуалы с кучей жертв. По сути все знают, что что-то такое есть, но о конкретике даже заикаться боятся. То же и с крестражами. Есть некий ужас-ужас, но что это такое — лучше не спрашивать. Угу, спрашивать не будут, сами информацию нароют и начнут не столько творить, сколько вытворять. Потому что информация может оказаться неполной, ритуалы неверными, да и вообще вместо конкретики некто раздобудет фантазии на тему. И натворит…

Так и со мной. Легиллименция не берет, что-то доказать не смогу, а как-то наверняка можно обнаружить вторую душу. И что? Я тут не при чем, меня никто не спрашивал, но поступить могут как с бешеной собакой. Которая тоже не виновата.

И непонятно, что этой Хельге вообще от меня надо. Неужели куклы реальные крестражи? Мы же защиты просили! Или защита Хогвартса на Основателей не распространяется?

Делать-то что?!

И тут я вдруг вспомнила, что никто толком не знал, что это за куклы, вся информация на уровне слухов и планов. А что если… Если великие Основатели просто что-то не доработали? И мы получили опытные, не протестированные экземпляры с непредсказуемыми и неизученными функциями?

Может такое быть? Почему нет? Может у этих экспериментаторов и куклы разные получились? И большая погруженность в реалии связана не только и не столько с возможным родством, но и с особенностями кукол и их прототипов?

Кажется, я отхватила самый кошмарный экземпляр…

Мое состояние заметили сразу же. И как только образовалось свободное время, тут же повлекли для разговора.

— Я видела Хельгу, — ответила на вопросы я, — она назвала меня слабачкой и трусихой. И пообещала, что она меня или сломает, или изменит. У вас как?

Северус передернул плечами.

— Тоже слабак, надо больше с мечом упражняться, а врагов просто убивать. Причем так, чтобы с гарантией. Ну там — голову отрубить, кол в сердце, коленные суставы перерубить и захоронить соответствующим образом. Знаете, когда голову клали в могилу лицом вниз, а потом все солью засыпали. А потом еще и Адским Пламенем выжигать, чтобы наверняка. Я даже спросил, что у него за враги такие были, что с ними иначе нельзя. А мне ответили, что нельзя допускать, чтобы враги стали по-настоящему опасными. Это все так, на всякий случай. А лучше резать всех до седьмого колена родства. Еще лучше, если до двенадцатого.

Мы задумались, впечатлившись.

— Мне сказали, что я глупый и наивный, — вздохнул Регулус.

— Нам ничего не сказали, — отчитались близнецы Кэрроу.

Барти и Сивилла переглянулись с тяжелыми вздохами.

— Жалостливые слабаки, — ответили оба.

— Что-то мне больше открываться не хочется, — призналась я.

Сивилла с очередным тяжелым вздохом достала из сумки пергамент.

— Я погадала, у всех изменения, — сказала она.

— Озвереем? — уточнила я.

— Посмотрим, — не согласился Барти.

А куда деваться? То-то и оно, что некуда.

К следующему сну я приготовилась, как смогла. Понятно, что можно было оттянуть контакт, хотя бы с помощью того же зелья сна без сновидений, но это дало бы лишь небольшую отсрочку. И еще вернее показало бы мою слабость. Так что… Короче, в омут с головой. И как в кабинет к стоматологу. Или гинекологу…

Первым делом я увидела Джейн, которая мне явно обрадовалась. Доверчивый ребенок, который никогда не знал любви и ласки. Это доверие пугало, казалось, что в тех условиях, в которых малышка прожила большую часть жизни, мог вырасти только маленький звереныш. Или кто-то вроде той твари, что убивала девочку. Да уж, благочестивые монахини и отец Питер были отменными психологами и отлично разбирались, как ломать неокрепшую детскую психику. Хотя там уже дедушка постарался.

Хельга пока никак себя не проявляла, так что я решила поговорить с девочкой.

— Здравствуй, Джейн.

Она улыбнулась, чуть склонив голову на бок.

— Ты хорошая, — сказала она. — Я тебя люблю.

Я улыбнулась в ответ.

— И я тебя люблю, малышка. Хорошо, что мы теперь можем поговорить, правда?

— Да, — кивнула она, — но я и раньше с тобой говорила — когда мы пели. Я очень-очень хотела, чтобы ты знала, что я тебя люблю. И ты чувствовала.

Я обняла девочку. Она счастливо выдохнула и прижалась ко мне.

— Ты такие вещи умеешь, — сказала Джейн, — и у тебя много вкусной еды.

— Скажи, — не очень уверенно начала я, — а тебе не обидно, что все делаю я? Ты бы сама…

Она вцепилась в меня из последних сил.

— Только не бросай! Не бросай! Я…. Я…

Да это самая настоящая истерика.

— Тихо, маленькая! Не плачь. Я никогда тебя не брошу. Никогда!

— Обещаешь?

— Обещаю!

Она цеплялась за меня, как утопающий за соломинку. Вдруг, нас на какой-то миг окутало сияние.

— Ты должна ее поглотить, — послышался голос Хельги.

— И что с ней будет? — тихо спросила я.

— Умрет, — ответили мне.

— Это неправильно, — сказала я, — она и так почти не жила. Слушай, может быть можно найти другое тело? Или создать как-то, что ли?

Хельга рассмеялась.

— Любишь все усложнять? Если родишь ребенка, то дашь ей тело, но уйдут и ее способности.

— Врешь, — почему-то я ее совсем не боялась.

— Вру, — согласилась Хельга, — но это самый простой способ.

— А жить потом с этим как? — я погладила Джейн по голове.

— Слабачка, — снова обозвали меня.

— Какая есть, — спорить и что-то доказывать мне не хотелось, — и у тебя других вариантов нет. Ты тут, кстати, что? Тоже кандидат на вселение? Эти куклы случайно не крестражи?

— Нет, — ответила Хельга после паузы, — не крестражи. Откуда ты только про эту гадость узнала? Это память. Только вот Ровена что-то там то ли намудрила, то ли перемудрила.

— Память и при этом некие артефакты, позволяющие… много чего в плане управления замком? — уточнила я.

Она не ответила.

— Мучить будешь? — спросила я после паузы.

— Да пошла ты!

И мы с Джейн остались одни, я это отчетливо поняла. Девочка расслабилась в моих объятиях и заснула, а я просто сидела и укачивала ее.

Дурацкая ситуация какая-то.

Баюкая малышку, я честно пыталась вспомнить все, когда-то читанное. В голове была полнейшая каша из книг, фильмов и, самое главное, фанфиков. Ясное дело, что никаких кукол или чего-то подобного там не было. Там и с реликвиями (медальон, чаша, диадема и меч) почти ничего конкретного. Ну, кроме привязки меча к Шляпе. Ее спросить? Только и остается. Тем более что если в фанфике герой получал что-то от Хогвартса или Основателей, то это всегда было нечто замечательное, страшно полезное и, главное, не имело скрытых подвохов.

Против того, чтобы родить ребенка, дав Джейн прожить свою собственную нормальную жизнь, я ничего не имела. Слова Хельги о том, что так я лишусь даров и способностей, точно вранье. Вот чувствую я это. Объяснить не могу, но точно знаю, что петь и влиять на растения буду, разве что репертуар смогу поменять. Зачем врала? А ей проще так проблемы решать — нахрапом. Врага — убить с особой жестокостью. Чужую душу — поглотить. Ну и так далее…

Честно говоря, я уже не знала, что и думать. И точно ли я с Хельгой общаюсь? Память о битвах и походах с последующими пьянками и безобразиями, скорее всего, действительно ее. А вот насчет личности, которая со мной разговаривает, я уже сомневаюсь. Почему вдруг перестала грубо давить и принялась чуть ли не уговаривать? Что-то тут не так. Не несколько же там баб сидит. Это уже перебор, мне для шизофрении и Джейн хватит.

Так ни до чего и не додумавшись я заснула, обнимая девочку. Кому скажи… во сне заснула. Магия…

На всякий случай озадачила Сив, чтобы она попробовала поговорить с Ровеной. Вдруг скажет, что она там намудрила. Или перемудрила. Единогласно было решено, что мы все отвлекаем любопытствующих, а Барти проникает в Выручай-Комнату и пытает ее до последней книги и свитка на тему кукол с внедренным сознанием. Должно же хоть что-то быть.