Немного другая легенда (джен)

Что это? Как? Глаза видят зло, а слуха касается знакомый, немного напряженный голос, настойчиво требующий опустить ножи. Неужели так сложно — отличить явь от вымысла? Или, быть может, нет никакой лжи, а только настойчивые попытки мозга, противясь чужому влиянию, показать правду такой, какая она есть?

— Ева? Что с тобой? — прорычал Одержимый, вновь пытаясь коснуться моей руки. — Убери оружие. Тут никого нет, некого бояться.

Пятясь, наставив на противника клинки, я стороной обошла «мертвый круг» и неожиданно врезалась спиной в стену, чувствуя свою беззащитность в купе с растерянностью и замешательством. Я старалась воспроизвести в памяти минувший час, но мысли путались, словно их и не было. Точнее — раз за разом перед глазами всплывали разные вариации одного и того же события. В первом случае Коннор был благополучно жив-здоров, оказываясь в объятиях счастливой матери. В другой раз ритуал оказывался неверно проведен, и тело мальчика самопроизвольно трансформировалось в гигантского демонического монстра. Было даже так, что Оуэн собственноручно закалывал ребенка. Но эта вариация была настолько нереалистично, что я сразу же ее отмела.

— Это демон! — раздался откуда-то суровый выкрик. — Скорее, вы знаете, что делать!

Мои глаза безумно заметались по комнате в поисках источника звука. Меня трясло, дышать становилось труднее. Казалось, что воздух комнаты насквозь пропитался густым дымом и теперь его едкие испарения проникали в мой нос и рот, перекрывая и без того рваное дыхание. С каждой секундой, с каждым шагом Одержимого или же чьим-то невидимым движением, происходящим за периферией моего зрения, я все больше сомневалась в том, что видела. В какой-то момент я ощутила на своем лбу чужую холодную ладонь, но коснувшись тыльной стороной руки лица, пришла к выводу, что мне показалось. Кроме того — мои щеки горели. Раз в пару секунд тело мое кидало из жара в холод и обратно, как если бы я находилась в душной комнате без щелей в окнах, через которые горячий воздух настырно рвется наружу.

Быстро: слишком близко приблизившийся Одержимый, стремительный взмах тонким острым лезвием, приглушенный вскрик и зажмуренные в страхе глаза.

— ... пережми рану и отойди.

— ... хоть пальцем, и вы об этом пожалеете!

— ... положите его рядом.

— ... что с ней?

— Мама!..

Обрывки фраз касались слуха, путаясь до нелепости и теряясь в белых вспышках, что мелькали перед плотно закрытыми глазами. Бесконечно и ярко. Пальцы на руках немели, чуть подрагивая. Прокушенная нижняя губа имела знакомый металлический привкус крови. Я не знала точно, сколько времени так простояла. Помню только, что в один миг мне стало безумно холодно, но затем это прошло. Решившись, я, наконец, медленно приподняла внезапно потяжелевшие веки. Расплывчатый силуэт замер передо мной, горячим дыханием обжигая щеку. Вновь жмурясь, я провалилась в уже знакомую мне темноту.

— ... в порядке. Ей не повезло. Нас тут было слишком много, — шутливая отмашка Амелла вывела меня из забытья. Ощущая спиной мягкое постельное покрывало, я оторвала от него спину и, оперевшись на руки, приняла сидячее положение.

Небольшая гостевая комната, а она действительно была небольшой, каким-то странным образом уместила в себе шестерых взрослых людей. Причем четверо их них, усевшись за узким столом, непринужденно играли в карты. Морриган, откинувшись на спинку высокого стула у стены и прикрыв глаза, дремала, не обращая ни на кого внимание. Клык, устроившийся у меня в ногах, приподнял лопоухую голову, почувствовав какое-то шевеление, но, заметив мой палец, таинственно прижатый к губам, чуть склонил мордочку и вновь послушно уложил ее на сложенные лапы.

— Ты так и не сказал, что было в Тени, — произнес Оуэн, выкидывая на стол пару одномастных карт.

— Тень, как Тень, — поверхностно ответил Дайлен. — Потерпев фиаско, я пока не слишком спешу об этом говорить.

— Значит, еще один маг спешит на помощь? — непринужденно поинтересовался Алистер.

— Во всяком случае, я хоть что-то сделаю. Представьте, — маг вскинул руку, проведя ей по воздуху, словно что-то рисуя, — через десять лет: эти великие воины спасли Тедас от Мора, героически пожертвовав своими жизнями. Они — отныне и навсегда в наших сердцах и их жертва никогда не будет забыта! Ну, еще барабаны, марш, куча цветов. Думаю, красные розы самое оно, нет? — ища поддержку, мужчина перевел взгляд на двух Стражей, а вместо этого наткнулся на меня, по шпионски подбирающуюся к брату, и молча улыбнулся.

— Как-то грустно все, — положив подбородок на макушку младшего и чуть приобняв его, произнесла я. — Умирать я пока не готова. Предлагаю немного побороться, а потом посмотрим. Может и статуи в свою честь в Зале героев Денерима увидим, м?

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался брат, перевернутой стопкой положив карты на столешницу и кладя свои руки на мои.

— Я не знаю. Что вообще случилось? Помню только, как Дайлен подошел к Коннору. Дальше — сплошная каша, — ответила я. — Как мальчик?

— Он в порядке, — произнес Алистер с плохо скрытой радостью в голосе. — Ты несколько часов не приходила в сознание.

— Совсем ничего не помнишь? — уточнил светловолосый мужчина в мантии.

— Я… там были трупы, — голос мой дрогнул, выравниваясь и преодолевая неуверенность. — Скелеты, какие остаются после пожара. И монстр, что пытался меня убить — Одержимый. Что… что на самом деле случилось?

— Красотка-демон немного подпортила картину ритуала, вырвавшись из Завесы в самый неподходящий момент. Но она, видимо, не ожидала, что ее окружит толпа обозленных магов. Как следствие — темный прах немного подпортил шерстяной ковер, — как всегда, немного нахально и в то же время спокойно, ответил Оуэн, едва заметно морщась, когда я неловко схватила его за руку, чуть выше локтя. — Я, правда, так и не понял, как именно демон вырвался. Дайлен пока что молчит. Видно держит интригу, — добавил младший, поднимая карты и раскладывая их веером. Две короны, мелкая пара и кинжал. Хмыкнув, братишка, недолго думая, выбросил на столешницу две карты, подперев щеку рукой в ожидании продолжения партии.

— Еще я слышала голос, — добавила я. — Кто-то звал меня по имени.

— Все верно. Демон заметил тебя, помнишь, я говорил? Еще в Башне, — ответил Дайлен, косясь на брошенных в центр стола парных рыцарей. — Я вначале подумал, что тогда, в той же самой башне, он от тебя и отвязался. Но ум духов таков, что по ту сторону Завесы они все довольно дружны. Общаются. Особенно тесно контактируют те, что разделяют единый порок: зависть, иллюзия, жадность и так далее, ну, чтобы было понятно. Так что на твоем месте, я бы постарался избегать демона Желаний. Ну, или же старался бороться со своими мечтами. Это тяжело, я знаю, но…

— Очень мило. Спасибо, — скривилась я. — Мой сон стал спокойнее, когда я узнала, что теперь до конца жизни меня будет преследовать какая-то мерзость не из этого мира.

— Да, все не так плохо, — бросил брат. — Врага лучше знать в лицо, как говорится.

— Пути Создателя неисповедимы, — негромко добавила Лелиана.

— Замечательно.

Как выяснилось из дальнейшего разговора, я проспала практически весь остаток дня. Был жар, я что-то шептала в бреду. Дайлен рассказал, что даже попытка Ирвинга произнести надо мной целительное заклинание — закончилась ничем. В итоге лихорадка как-то сама собой прекратилась. Я стала холодная, подобно обжигающим глыбам льда, но затем температура нормализовалась. Ближе к ночи. Тогда же маги, простившись с хозяйкой замка и нелюбезно уведя с собой ее сына, покинули Редклиф, и озерное судно неспешно унесло их обратно, к Башне, по чернеющей, в свете луны, воде. Изольда, вновь потерянная в горе, растерянная, оставшаяся одиноко в каменных чертогах, лишь только с нами и полумертвым Эамоном, заперлась в одной из гостевых. После длительных попыток Алистера с ней поговорить, женщина все-таки вышла из комнаты, утирая слезы и, в знак благодарности за спасение Коннора, по факту, позволила Стражам и их спутникам остаться в крепости до утра.

Вот, что я пропустила, пока без движения лежала на мягкой, узкой кушетке. Оуэн сообщил, что первое время за мной приглядывала Морриган, введя меня в глубокий сон с помощью магии, когда жар прекратился. Но потом женщина и сама уснула, видно наплевав на всякую свою гордость и позабыв о выдержке. Как бы там ни было — я была ей благодарна. Помню тогда, на Топях, она совершенно не хотела с нами идти. Делать что-то против своей воли само собой не просто. Надеюсь, сейчас брюнетка передумала. Я так думаю. Хотя только Создателю известно что у нее в голове.

— О как! Снова. Не везет тебе сегодня, сэр Благородство, — подбадривающим жестом хлопнув по плечу Алистера, собравшего в своих руках чуть ли не половину колоды, протянул Оуэн. — Возможно в другой раз. Как-нибудь.

Два хитрых паршивца — брат и Дайлен — тайком обменялись ехидными взглядами. Видно проигрыш Алистера был запланирован заранее. Точнее все его поражения в этой нелегкой карточной битве. Бедняга. Хмыкнув, блондин молча сложил игральные карточки стопкой.

— Не мой день, — равнодушно произнес он, поднимаясь из-за стола и молча выходя из комнаты.

— Обиделся что ли? — не понял младший. — Нежная душа не выдержала пустякового проигрыша? Это же всего навсего бумага!

— Может и не в картах дело, — заметил маг.

— Думаешь, стоит уточнить?

— Как хочешь, Страж, — пожал плечами Амелл. — А я спать. Мисс? — галантно помогая Лелиане выдвинуть стул, поинтересовался мужчина.

— Благодарю, — немного смутившись, ответила девушка.

Так странно. Где-то за этими стенами Порождения строят планы и точат мечи. Их лица искажают гримасы ненависти и злобы. А мы в своем маленьком мирке весело играем в карты, обмениваясь тактичными колкостями, разбавленными любезностью и смехом.

Свечи потухли. Сонную Морриган Оуэн благородно на руках перенес на свободную кушетку у стены. На соседней кровати уже дремала церковница. Еще одна пустая стояла рядом. Пожелав мне спокойной ночи, брат ушел — в смежной спальне стояли еще три кровати. Точнее две. Одна была двухместной. И все-таки удобно. Не придется снова всю ночь слушать полухрап младшего.

Немного поерзав на теплой подстилке, я перевернулась на спину и уткнулась взглядом в черный потолок. Кажется, я выспалась. Ремни брони неприятно натирали кожу через рубашку. Вторая же отвратительно липла к горячему телу, вызывая ужасный дискомфорт. Я чувствовала себя грязной и уставшей. Но если со вторым еще как-то удавалось смириться, то первое меня довольно сильно волновало. В темноте мне чудился какой-то непонятный мерзкий запах. Причем исходил он именно от меня. Вот же причуда мозга — днем я бы подобную мысль благополучно отмела, сославшись на безысходность ситуации, сейчас же... Резко поднявшись с койки я, поджав губы, вышла из спальни. Два коридора: прямо, направо — лестница наверх. Глаза, свыкшиеся с мраком, видели вещи относительно четко. Осторожно прикрыв за своей спиной массивную дверь, я оказалась на небольшой, огороженной каменным бортом, площадке. Отливающая тусклым золотом луна висела на небесном полотне, подобная ценнейшей картине. И зрители — кучки белых точек-звезд, облепили ее со всех сторон, благоговенно вздыхая.

Я не заметила сначала, но у края, облокотившись о гранит, спиной ко мне стоял человек. Тени массивных наплечников заметно выделись на фоне его сереющей фигуры. У левой ноги покойно висели ножны, откуда выглядывала рукоять меча с набалдашником в виде многогранного ромба. Как там сказала Лелиана? — "Пути Создателя неисповедимы", да? Как же пророчески это сейчас звучит.

— Не спится?

— Вроде того, — резко обернувшись на голос и заметив меня, ответил Алистер. — А ты?

— На сегодня я, кажется, немного переборщила со сновидениями, — улыбнулась я, подходя к ограждению.

— Мне казалось… ты на меня обижена, — чуть помолчав, произнес мужчина.

— Да.

— Из-за магов?

— Да.

— Хм…

Застывшая ночная тишина резала слух. Ни шорохов, ни хлопков, ни птичьих свирелей. Мир замер в едином мгновении, глухим визгом отдаваясь в ушных перепонках. А я стояла и задавалась вопросом: почему не ушла сразу, а решила составить Стражу компанию?

— Я не против магов. Пойми, — нарушил неловкое молчание блондин. — Каждый человек по-своему опасен. Но тот, кто наделен даром — опаснее вдвойне. Они и сами это знают. Вспомни Амелла. Тогда в башне он сам заявил, что не всем его собратьям стоит доверять. «Неблагоразумный маг способен натворить много дел», произнес он.

— Что плохого в магах? — не выдержала я. — У тебя это что-то личное?

— Я… — повернувшись ко мне, мужчина на секунду замолк, подбирая слова. — Нет. Думаю, нет. Просто… чувство самосохранения.

— Хорошее чувство, раз ты готов пожертвовать жизнью невинных.

— Я так не говорил!

— Но ты подразумевал! — топнув ногой, я быстро направилась к двери, но будучи пойманной на кисть, сочла разумным остановиться.

— Я просто хотел извиниться! Уточнить простила ли ты меня, — медленно разжимая пальцы, что сцепили мою руку, продолжил оправдываться Алистер. — Просто я так думаю. Как можно вдруг взять и, жертвуя собственными моральными принципами, кардинально сменить точку своего зрения? Так не бывает. Я согласен, многие маги довольно неплохи. Тот же самый Амелл. Даже Морриган… что при ней я когда-нибудь вряд ли скажу, — моих губ коснулась едва заметная улыбка, но блондин этого, я надеюсь, не заметил. — Но прочие… их сила непредсказуема. Да, как люди они могут быть достойными членами общества. Но даже среди нас, не имеющих никакой силы, встречаются подлые и двуличные персоны. Сомневаюсь, что среди них таких не бывает. Ульдред, например…

— Простила. Да, — негромко произнесла, выслушав монолог мужчины.

— Что? — не сразу понял он.

— Простила я тебя. Все, успокойся. У каждого есть точка зрения. Я тоже могла быть в чем-то не права. Только знай: не всегда проблему можно решить, жертвуя чьей-то жизнью. Всегда есть выбор. И даже когда его нет — значит, он просто слишком хорошо спрятан, — не дожидаясь ответа блондина, я спешно покинула площадку.

Меня разрывало на части какое-то двойственное чувство. Я не до конца понимала, что именно меня беспокоило. Прав или виноват — глупое уравнение, не имеющее точно очерченных рамок. Никто не идеален, это я уяснила еще давно. Просто, возможно, по наивности, до последнего верила, что это не так. Да и к чему это? Почему меня вдруг так сильно задело то, что Алистер со мной не согласен? Розовые девичьи мечты — ничто в нынешнем мире. Мусор. Все, на что они годны — развлекать уставший, лишившийся надежды, разум, тонко переплетенный с сердцем. Не более.

Утро наступило не скоро. Плохой, рваный сон: обрывки каких-то вымышленных воспоминаний, пестрыми вспышками возникающие перед закрытыми глазами, какие-то шорохи в тишине, действующие на нервы, чужое дыхание… в общем, всем недовольная, я, лениво потягиваясь, с рассветом поднялась на ноги. Морриган уже не спала, осторожно укладывая в сумку, ту самую, что мне некогда подарила ее мать — Флемет, какие-то небольшие склянки. Позвякивая, флаконы опускались на дно, завернутые в плотную ткань, чтобы хоть как-то обезопасить себя от внезапного разбиения.

— Маги оставили эликсиров и мазей немного. Очень мило с их стороны, — заметив мой интерес, сообщила брюнетка.

— А… Я хотела сказать спасибо, — решила поблагодарить магессу я.

— За что?

— Просто — спасибо. Что пошла с нами, что помогала и помогаешь. Мы с Оуэном тебе многим обязаны.

— Не стоит, — выслушав меня, ответила женщина. — Дело еще не окончено. Впереди долгий путь. Еще много крови и смертей, еще понадобится помощь.

И, правда. Морриган была права. Сколько мы сделали? Всего треть, не более. Армия архидемона — бескрайние, казалось, бесконечные полчища однотипных, словно под копирку, воинов. И с каждым днем их становится все больше. Наши же ряды, ряды тех, кому неинтересна смерть и все ее невеселые байки, пополнились всего на часть. Меньшую часть. Маги сильны, это верно, но в дальнем бою. Для ближнего же нужно было что-то повесомей шаров с огнем и льдом, вспышек молний и земли, что уходит из-под ног. Нужна была мощь — физическая сила. Ослепляющий блеск клинков и топоров, звон металлических лат и щитов, что закрывают от стрел, проносящихся над, укрытыми шлемами, головами. Нужны были разъяренные выкрики в пылу сражения и ноги, что топтали бы, насытившуюся черной кровью, землю.

Только вперед — таков наш девиз на ближайшее будущее. Отступление — трусость, роскошь, на которую мы не готовы были пойти. Сила — благо, а сильная армия с толковым командиром — залог быстрой победы. И не важно, что кто-то был чем-то недоволен. Когда выбора нет — жертва принципами то меньшее, на что стоит пойти. Но в разумных пределах. Пренебрежение силой во имя благой цели так же не является оправданием. Это, скорее, эгоизм, не более. А он ни к чему хорошему не ведет. Лишь только красит сердце в цвет скверны, скрывая его от умных, проницательных глаз.