Немного другая легенда (джен)

Голубовато-белая палитра. Везде. Пропитанная холодом, обжигающая пальцы после единичного касания. Четкие, острые сосульки, украшающие невысокий свод, и изогнутые, рельефные выемки ледяных стен, о которые, казалось, без труда можно было порезаться. Эти пещеры, сооруженные временем из замерзших, невесть откуда взятых, вод, не шли ни в какое сравнение с глубинными тропами. Разве что одним — бесконечность ответвлений, именуемых лабиринтом, и странными, до дрожи в коленях, звуками, эхом разносящимися в узких ходах, вызывающими то ли безумный страх, то ли неутолимое любопытство.

На самом деле за той дверью наверху, после развилки, была еще пара залов. Казалось, в том месте очень давно случилось сильнейшее землетрясение. Пласты гранита, служившие сводом, рухнули, погребая под собой фигуры красивейших статуй, безымянными обломками сохранившиеся до наших дней. Массивы опорных столбов, покрытых синеватым инеем, сломавшись пополам, с облупившимися углами, горой валялись по обе стороны прямоугольников залов. Печальное зрелище.

Тогда, пройдя до конца и едва ли не оказавшись в тупике, мы вышли к широкой сквозной дыре, выломанной прямо в глухой стене. Нечетные квадраты многовековых кирпичей неаккуратно торчали по всему периметру отверстия, то ли намекая на свое шаткое положение, то ли с горечью сообщая об участи, что их постигла.

Переступив порог самодельной двери, я поняла, что чертоги древнего храма были лишь первым этапом на пути к вершине Даверуса.

Растирая пальцы в кулаке, пытаясь согреть кончики, я, недовольно морщась, медленно шла рядом с братом, не думая ни о чем, кроме отныне ненавистного мне белого цвета. Порой меж трещин льда встречался черно-серый камень, но его было так мало, что, казалось, эти «стеклянные» чертоги на самом деле возникли под небом, и не имеют совершенно никакого отношения к горному хребту, который позволили себе нахально изрешетить вдоль и поперек.

— Отлично, — себе под нос пробубнил Оуэн, касаясь рукояти меча. Свежее, растекшееся пятно алой крови отчетливо вырисовывалось на слепящей белизне под ногами. — Клык, след! — послушно приблизив крупный нос к луже, пес долго вынюхивал в нем какую-то гамму неясных нам ароматов. Затем вскинул голову, довольно фыркнув, и, пустившись в подобие бега, рванул дальше по коридору.

Шум топота разбавляли лязг брони и скрежет мечей о лед. Пронзительный, хрипящий. Казалось, еще немного и тоннель за спиной благополучно сомкнется, обрушившись, на некоторое время отрезая пути отхода. Но этого не случилось. Пока. Лишь только коричневое «пятнышко» мабари скользнуло на развилке налево и, промчавшись еще немного, замерло, присев на пороге небольшой, но шумной пещеры.

В дальнем углу ее кучей были скиданы подгнившие куски мяса, некогда бывшие людьми или животными, а сами обитатели этих ледяных покоев, в центре которых располагался неясный каменный постамент и стол, забитый цветастыми склянками, недовольно вытянув шеи, громко раскачивали металлические клетки, служившие им комнатками. Всего этих «спален» было около пятнадцати, если мне не изменяли глаза. И в каждой из них, какая поменьше или побольше, сидели по одному-два юных бескрылых существа. Не думала, что когда-нибудь воочию увижу детенышей дракона. Живых. Даже после долгих разговоров о них чуть раньше, до льда и холода, в древних залах разрушенного храма.

— Поразительно, — прошептал рядом со мной голос Дженитиви и ученый, морщась и удерживая рукой посох, присел на колено рядом с братом, осторожно выглядывая за угол. Дракончики вдруг не с того ни с сего разразились шипением, будто учуяв чей-то незнакомый запах, но ответа не получили, что натолкнуло на мысль: в пещере кроме «питомцев» больше живых существ не наблюдалось. Однако, спустя пару минут это мое предположением с треском потерпело неудачу. Из-за соседнего поворота, заложив руки за спину, вышли двое мужчин. Наклонившись к куче, один из них вытянул оттуда кусок несвежего мяса и, нацепив его на железную тросточку, прислонил к одной из клеток.

— Слышал шум? — обратился он к своему темноволосому собрату. — Какие-то безумцы ломились в церковь. Пришли в деревню за едой и водой, а вместо этого устроили базар. Тупые низинники.

— Думаю, Эйрик показал им их место, — отозвался собеседник, равнодушно наблюдая за тем, как дракон жадно раздирал клыками кусок пойка. Все остальные детеныши, навострив вытянутые морды, старались как можно громче шуметь железом клеток, пытаясь привлечь к себе человеческое внимание.

— Карл, проверь вон ту клетку. Что-то она слишком уж шатается, — попросил товарища первый. — Только с пальцами поаккуратнее. Твой предшественник их благополучно лишился.

— Да знаю я, — недовольно махнул брюнет.

Какие я сделала выводы. Первое — секстанты, которые нам попались, оказались невозможными идиотами, пытающимися выглядеть чересчур умно. В общем — подпевалы. Второе — не все драконопоклонники были в курсе того, что наш скромный отряд благополучно поверг армию мнимого лидера в церкви и теперь мы невозмутимо брели сквозь катакомбы камня и льда к своей цели, совершенно не пострадав. Оба пункта были нам на руку. Сделав, видимо, похожие выводы, брат, чуть повернув плечом, сделал знак Дайлену и Морриган, и они втроем, пригнувшись, вышли из укрытия, оказавшись прямо перед парочкой приятелей-религиозников.

Двое мужчин, не ожидая подобного поворота, все же умудрились выхватить ножи и встать в боевые стойки, прижавшись спина к спине. Железный прут с куском мяса с грохотом рухнул на землю и «питомцы» разразилась еще более недовольным шипением и криком.

— Два моих мага держат вас на прицеле, — предупредил незнакомцев младший. — Без глупостей. Мы хотим просто поговорить.

— Значит, Эйрика нет, — пришел к выводу первый сектант. — Тогда нам не о чем разговаривать! — развернувшись, мужчина толкнул своего собрата на Оуэна, а сам, воспользовавшись замешательством противников, чиркнул ножиком, задевая замок одной из клеток. Пара дракончиков, злобно повизгивая, вырвались из заточения, тут же кинувшись на магов, а брат, скинув с себя испуганного темноволосого, бросился за другим дракопоклонником, пытающимся скрыться в стенах одного из ходов. Не растерявшись, Клык побежал за хозяином.

Запахло горелым. Эти мелкие, но опасные твари напомнили мне глубинных охотников. Вот только шкура-чешуя у них была потолще, да и сами они оказались раза в два крупнее неприятных подземных ящериц. Жаль только огонь не помог. Драконы... Оранжево-красное пламя — их стихия. Хорошо, что помимо магов в нашей группе еще и воины водились. Тронутое ледяным колдовским инеем тело возмущенного зверя, на миг потерявшего возможность семенить короткими лапами, и лезвие меча, надорвавшего прохладу разряженного воздуха. У него оказалась темно-алая кровь, отливающая серебром. У них. Обе твари были повержены. Разочарованию Дженитиви не было предела, но прочие клыкастые зверюги все еще, шумно гогоча, теснились в качающихся клетках. Так что лично я не сильно разочаровалась в жизни. Разве что прониклась к юным драконам толикой жалости. Решетки, ставшие целым миром, жизнью, — печально все это.

Схваченный Алистером, наш сектант-узник недовольно морщился от боли, так как одно из диковинных существ его очень неудачно задело своими острыми когтями, рассекая плечо. Прикрыв глаза, мужчина покачнулся, что-то невнятно прошептал. Слабенький он. Одна небольшая ранка и уже ноет, как девчонка. Честное слово.

Оглядевшись, я поискала глазами брата, надеясь, что вот сейчас он вернется. Выйдет из-за поворота, победно улыбаясь. Но его все не было. И лай Клыка давно утих, теряясь в толще ледяных стен.

— Идем за Оуэном. Надеюсь, он не потеряется.

— Скорее мы потеряемся, чем многоуважаемый Страж, — отозвался Дайлен, даже не удосужившись повнимательнее рассмотреть травму нашего нового знакомого, которого, кажется, звали Карлом.

— Что нельзя сказать о приключениях на пятую точку, — негромко добавила я.

И сразу легко на душе, когда лед плавно перетекает в гранит, обращаясь в рассыпчатый снег, низкими сугробами теснящийся у стен. Я думала, что весь лабиринт — одна сплошная фигура из замерзших водных громадин, но оказалась неправа, когда следующий тоннель вывел нас к высокой каменной пещере, потолок которой был знакомо усыпан вытянутыми серыми сосульками. Под ногами вновь зашуршал мелкий известковый песок, а эхо шагов вновь обрело знакомую четкую ясность, не теряясь в полупрозрачных белесо-голубых преградах.

Темноволосый сектант оказался вполне себе сговорчивым парнем. Или, быть может, на него так повлиял вид великана-кунари, с закинутым на плечо широким лезвием секача. Ведь из нас всех только Стэн, пожалуй, внушал наибольший ужас. Всему виной были рога, мне кажется. Слишком уж они непривычны для глаза неподготовленного человек.

— Здесь направо? — уточнила я, останавливаясь на перекрестке.

— Это третья развилка... или четвертая? — чуть помолчав, поинтересовался брюнет.

— Третья,— раздраженно бросил Алистер, нетерпеливо подтолкнув медленно шагающего впереди него Карла.

— Тогда прямо. Затем лево. И снова прямо. Вверх, — отозвался драконопоклонник, недобро косясь на блондина. — Джорах, скорее всего, побежал к Белому залу.

— Скорее всего? — переспросил Амелл. — То есть ты не уверен? Какой тогда от тебя толк?

— Вы, как я понял, хотите закончить дело миром? В пещерах много наших людей и неприятности вам не к чему, я уверен. Среди вас есть маги. У нас тоже. И воины. И лучники. Вера сплотила всех. Андрасте вернулась! Она примет всякого. Вам не нужно проливать кровь просто так. Она нужна лишь как дар. Она — проводник веры. А эти существа в клетках — они ее дети. Мы все ее дети!

— Безумие какое-то, — прошептала Лелиана.

— Просто правда. Немного иная. Но от того ее суть не меняется, — темноволосый умолк, потупив взгляд.

Порой мне становилось интересно, что происходит у него в голове? Что же такое должно было случиться с человеком, чтобы он отверг учение о Создателе и его Невесте, посчитав его ересью, и возвел в лик своего покровителя дракона, дав ему имя Андрасте и наделив его ее же душой? Я знала, что многие маги не верят в высшие силы, — к примеру Дайлен или Морриган, — и их за это вполне можно простить, вспоминая во что именно Церковь из страха превратила их жизни. Но этот сектант, он не был чародеем. Молодой мужчина двадцати пяти лет, не более. В чем же разочаровался он? Или, быть может, эту глупость, эту детскую небылицу про душу и дракона, историю, лишенную всякого логического смысла, ему навязали с младенчества? Как сложно жить во лжи. Но не так страшно, как, наконец, осознать это. Проще умереть, так и не узнав правды. Однако, иногда простой путь не самый верный. Жаль только, что популярность его от этого меньше не становится.

Как и было сказано: прямо, налево, прямо и вверх.

В одной из крохотных пещерок, которая нам повстречалась после первого «прямо», у стен, заваленные соломой и бараньим пухом, были осторожно сложены крупные, покрытые толстой скорлупой с узкими прожилками яйца. Не стоит уточнять, чьи именно они были. Важно лишь, что их содержали в относительном уюте и тепле, как заметил Дженитиви. И только потому, что они находились в состоянии покоя, опасности они не представляли.

— Удивительные существа, — прошептал ученый, осторожно касаясь пальцами плотного «кокона».

— В них частичка естества Андрасте, — поспешил добавить сектант. Искренне говоря, на него уже никто не обращал внимания, смирившись с бредом, который он нес.

Следуя по неширокой тропе, идущей под легким уклоном, и довольно неудобной в меру отсутствия ненавистных мне ступенек, которые, посмею признаться, сделали бы путь чуть попроще, мы вышли к большому пещерному залу, залитому поднебесным, пробирающимся сквозь щели меж гранитных пород, светом. Теперь я поняла, почему Карл твердил о «Белой пещере». Тут и правда было очень светло. Камень мешался с отложениями льда, чуть припорошенными сверкающим снегом, а в воздухе зависла прохлада, как если бы мы вновь оказались в том «стеклянном» лабиринте.

Единственное, что действительно смущало, так это очень и очень большое количество людей. Кто-то был в мантиях на подобие той, в которой расхаживал Дайлен, кто-то в кожаных доспехах и при оружии. Главный же, к которому нас тут же отвели, был весь облачен к кольчугу из закаленной, отливающей медью стали. Короткая темная борода, густы брови, хмурое лицо и кубок добротного эля, едва коснувшийся губ. Поставив сосуд на стол и отодвинув стул, мужчина вышел из-за стола, за которым сидел и, заложив руки за спину, подошел поближе.

— Это твои люди? — задумчиво произнес он.

— Да, — прозвучало в ответ знакомый голос. Тут-то я его и заметила — брата. Он сидел ко мне спиной за тем же самым столом и потягивал тот же самый хмельной напиток, что и лидер (новый, как я понимаю) сектантов. Клык послушно лежал у его ног под столешницей, даже не шелохнувшись. — Отпустите паренька. Это больше не нужно. Мы нашли выход из ситуации. Мирным путем. — Оуэн со скрипом развернул свой «трон», растягиваясь в широкой, но не самой искренней улыбке. — Мэссер Колгрим сейчас все подробно расскажет.

Предыстория главаря не слишком уж меня впечатлила, в который раз заставив усомниться в здравомыслии собравшихся в пещере сектантов. Коротко: предки Колгрима были основателями культа поклонения пророчице Андрасте, и поэтому к нему перешел титул Старшего. Следуя этому учению, Андрасте после смерти в огне переродилась и воплотилась в драконице, обитающей на шпиле Морозных гор, у того самого «священного» храма, где хранился чудотворный прах ее человеческого тела. Честно сказать логика в этом была, но сама мысль о том, что душа Невесты Создателя вернулась в мир в теле огромного дракона, чей вид долгие годы терроризировал Тедас, из-за оскверненных душами Старых богов самцов этих существ, — по мне подобна кощунству.

— И теперь даже Тевинтерской империи не под силу ее уничтожить! — торжественно добавил мужчина, ссылаясь на жизнеописание пророчицы и ее погибель, случившуюся по вине испуганных и озлобленных тевинтерских магов. — Наша сделка со Стражем проста, как день. На вершине горы, пересекая пустошь, у ворот в храм вы повстречаете бессмертного Воина — стража Урны. Он отказался принять правду о восставшей Госпоже и потому каждый раз, как видит наших братьев, преграждает им дорогу, выхватывая меч. Раны на его теле заживают быстрее, чем мы их наносим, и с каждым взмахом лезвия его меч все быстрее и стремительнее полосует наши бренные тела. Мы бессильны против его чудесной магии. Вы для него — новые лица. Вашей лживой искренности он, возможно, с охотой поверит и пропустит в чертоги, где хранится прах. Там вы, приблизившись к Урне, окропите ее содержимое кровью «молодежи», в чьих жилах частичка души их матери Андрасте. Наградой будет великий дар, благодарность Матери нашей и ее благословение.

Я молча, стараясь не выдать свой скептицизм, в упор смотрела на Колгрима, спрашивая себя: как давно его одолело безумие?

— Ах да, — развернувшись к столу, бросил через плечо главарь. — Есть, конечно, путь и попроще, но в нем вы станете десертом для детишек. Думаю, кровь Серых Стражей закалит их, сделав неуязвимыми к скверне Порождений, которых их отцы насылают на наш никчемный мир.

— Сумасшествие скверный порок, — негромко отметила Морриган.

— Я в этом не участвую! — резко добавил Алистер, доставая из ножен меч. — Прах Андрасте чудотворен, а вы требуете уничтожить его!? Лучше уж умереть тут, чем замарать свою честь и совесть там, наблюдая, как этот кусок дерьма, — блондин кивнул на брата, — проливает на него кровь Архидемона!

Некоторые люди лидера тоже схватились за оружие. Я, честно говоря, придерживалась мнения светловолосого Стража и ни в коей мере не понимала, к чему моему брату взбрело в голову заключать сделку с сектантами. Но драка не лучший способ разрешать недомолвки. Когда Оуэн стремительно вскочил со стула, озлобленно глядя на Алистера, я встала перед вторым, не давая младшему поддаться порыву и ударить его.

— Потом обсудим это, Благородство. Один на один, — выдохнув, произнес брат, косясь на меня. Но что-то в его взгляде вызвало во мне сомнение. Ведь и правда, Оуэн был не из тех, кто ради достижения цели пойдет по трупам. Скорее всего у него был какой-то план. Что-то, о чем он забыл нас предупредить. — У нас все равно нет шансов. Не стоило сюда идти. Это было глупо. Сделаем, как велено, и нас отпустят. Я прав?

— Да, — ответил Колгрим. — Верно. Когда сделаете дело — подадите мне знак. Протрубив в рог я призову ее, и вера целых поколений, наконец, будет достойна отблагодарена.

— Но они убили Эйрика! — выступил темноволосый Карл, оглядываясь по сторонам. — И... где Джорах?

— Я не догнал его, — спокойно отозвался Оуэн. — Он убежал, и я не знаю куда.

— Врешь!

— Клянусь честью Серого стража — я его не убивал.

Сектанты нас отпустили. Точнее — позволили уйти, в знак доброй воли проводив нас к вершине горы. Алистер, после долгих уговоров, тоже согласился пойти. Я убедила его, что не все так просто, и брат ни за что бы ни согласился осквернить Урну. Не в его это характере — идти на поводу у обстоятельств, даже когда они, эти обстоятельства, приставляют тебе нож к горлу, царапая кожу и пуская по шее полоску алой крови.

Единственное, чего нам не удалось избежать, так это гнетущего молчания. От разговоров воздерживались все, даже Дайлен. Пятеро наших провожатых, во главе с лидером, шагали чуть впереди, так же не нарушая негласного правила тишины. Лишь шум шагов по шершавому камню скрашивал это, давящее на ушные перепонки, визгливое шептание Ничего.

— Я буду ждать знака, — еще раз повторил главарь, распахивая дверь и поочередно нас из нее выпуская. — Там на вершине, на хребте, Она. Будьте осторожны. — И дверь закрылась, оставляя нас стоять меж стен каких-то покосившихся руин. Над головой расстилалось, тронутое вечерней синевой, небо без единого бледного облачка или темного изгиба птичьих крыльев. Такая одинокая, сплошная пустота, в которую хотелось опуститься, как в озеро и, маша руками, плыть до ближайшего берега, теряющегося на горизонте.

От неожиданности я чуть не упала, когда на меня навалилось тело близстоящего Алистера, хватающегося за нос. Молодой мужчина наклонил голову, вглядываясь в кляксы крови, падающие на ладонь.

— Еще хоть раз посмеешь назвать меня дерьмом или как-то иначе, кроме имени, я разукрашу тебя так, что даже гробовщик удивится, а человека ли он хоронит! Ты меня понял? Мне плевать брат ты Кайлана или у тебя просто с фантазией проблемы! Помалкивай в тряпочку, когда не знаешь, как обстоят дела! — разминая кулак, Оуэн развернулся и медленно зашагал вперед, пересекая широкую голую миниатюрную долину.

— Ты перегнул! — бросила я ему вслед.

— Плевать! Вы хотели оттуда выбраться без драки? — брат обернулся, махнув рукой в сторону запертой двери. — Вы выбрались! Как еще, скажи мне, я должен был поступить, когда, пытаясь догнать одного из этих безбожников, я нарвался на целый отряд?

— Не нужно было убегать!

— Ну... — младший развел руки в стороны, наигранно извиняясь. — Что сделано, того не вернешь. А теперь идем. У меня есть план.

Я недобро на него посмотрела, на секунду усомнившись в его благоразумии.

— Вот только не нужно этого, Ева, прошу. Я не злодей. Не веди себя так же глупо, как и этот... Благородство! Посмотри вон на Морриган. Она определенно довольна. К тому же... как сказал Дженитиви, все имеют право на жизнь. И та тварь на хребте — тоже.

Над горной стеной взметнулись гигантские темные крылья и вновь исчезли, обняв свою хозяйку, подобно шерстяному одеялу. Я не знала, что именно возникло в голове у Оуэна, но с детства привыкла ему доверять. Даже сквозь тень сомнения. Ведь мы семья. Нас только двое в этом мире и никто и никогда не будет о нас заботиться так, как это делаем мы сами: искренне, без зависти и желания наживы, не требуя ничего взамен.