Немного другая легенда (джен)

Люди, эльфы, гномы, косситы или полукровки — всё одно. Когда нас загоняют в угол, мы уподобляемся моровым псам. Едва почуем добычу — тут же забываем и о заповедях, и о законах. Мы подчиняемся общей звериной воле, одуреваем от вида крови и разрух, крушим все, что попадает под руку. Мы становимся хуже и страшнее, чем самые злобные дикие твари. И только достигнув мнимой цели — мы выдыхаем, подсчитывая жертв нашего эмоционального взрыва, бередя руины вчерашнего мира, уверяя себя в том, что нам пришлось так поступить, ведь негоже быть белой вороной в единой толпе. Но стоило ли оно того? Внятно кто-то вряд ли ответит.

— Проклятье! — прошептала себе под нос, останавливаясь под сенью ветвистого дуба.

Толпа городских эльфов — десятков пять, не меньше — заполнила собой кусочек площади перед лечебницей. С палками в руках, — некоторые изобретатели увенчали один ее край ржавым гвоздем, — жители Эльфинажа штурмом и криками брали лазарет: единственное гранитное здание, относительно новое на вид, в окружении многоэтажных деревянных лачуг и заброшенных торговых лавчонок. Охранники лечебницы, внушительного вида квартет, преграждая путь к дверям, выставив перед собой круглые с железными вставками щиты, сдерживали местных, лелея мысли о подмоге. У них, судя по тому, что мечи до сих пор не были пущены в ход, был четкий приказ — не калечить. Но кто знает насколько велико терпение страдающих ни за что мужчин и женщин…

— Вы видите Оуэна или Зеврана? — глупый вопрос, но надежда умирает последней. Хотелось верить, что эта парочка, вдруг так внезапно ставшая закадычными друзьями, не имеет к данному бунту никакого отношения. Очень хрупкая надежда.

* * *

часом ранее

Бессмысленные хороводы вокруг гигантского ветвистого дуба, что может быть прекраснее? Разве что танцы у костра в полнолуние или нырятельные упражнения в сточных городских водах. Глупо, зато хоть какое-то разнообразие. А выглянувшее из-за стены солнце, словно насмехаясь, поглаживало лучами изумрудно-зеленую древесную крону, проскальзывая меж листьев и вытанцовывая на неспелых желудёвых скорлупках. К осени жители Эльфинажа запасутся немалым количеством целебных настоек, и каждая третья хворь вновь станет пустяковым делом.

Короткий взгляд на запертые двери лечебницы, у которых, неэтично подавляя зевки и почесывая вихрастые макушки, несли вахту трое коренастых сторожил. И Оуэн, чуть подпрыгнув, уселся на помост под деревом, подгибая под себя одну ногу. Самодельная сцена противно заскрипела, вот-вот намереваясь развалиться, но, слава Создателю, устояла. Перекинув языком из одного уголка рта в другой непримечательного вида желто-коричневую соломинку, младший лениво забарабанил ладонями по коленям.

— Шпионы пропали?

— Если бы, — нехотя отозвался Зевран. — Двое еще тут. Один во дворе за лечебницей — на два часа — разгребает какую-то телегу, другой ведет светские беседы с оборванцем — на девять часов — но его собеседник, кажется, немного перепил.

— И никто из них не спешит заводить с нами знакомство, да?

— Бесспорно.

— Может тебе прикинуться больным? Что там было... — подперев подбородок кулаком, младший изобразил задумчивый вид. — Ах да! Бледность, испарина, тошнота... и если первое с симулировать вряд ли удастся, ты слишком смугловат, то остальные два вроде осуществимы. Как тебе?

— А ты не подумал, многоуважаемый Страж, что наших молчаливых зрителей всего на всего вгоняют в смятение наши же острые «игрушки»?

Парные кинжалы, заткнутые за широкий ремень, и потрепанного вида ножны, вместившие в себя кусок выплавленной стали, хранили невозмутимый покой. Шмыгнув носом, брат соскочил на землю, водрузив руку на эфес. Сплюнув под ноги поломавшуюся травинку, он на мгновение надул щеки и тут же шумно выдохнул, словно собираясь с мыслями.

— Тогда пошли знакомиться первыми! Проявим инициативу, так сказать.

По тонким губам Аранная скользнула призрачная полуулыбка — наконец-то! И денеримский Эльфинаж — крохотный лабиринтообразный узор на холсте столичной паутины — внезапно вспыхнув, обратился в театральную сцену, на которой герои и злодеи, смешивая белые и черные тона, с корявыми оговорками сочиняли нелепые речи, а узкие проулки превращались в фигуристые дворы, полные грязных тайн до сих пор безликих тиранов.

— Ты голоден, приятель? Да тут похоже склад ограбили! — сходу поймав брошенную ему буханку хлеба, Зевран без интереса разломил ее на две равные части. Внутри, кроме серовато-бежевого мякиша, ничего не наблюдалось. Ни таинственных склянок с эликсирами, ни ножей, ни даже, к несчастью, хотя бы пяточка медных монеток с ухмыляющейся собачьей мордой. Ничего, только слипшаяся сердцевина, немного не достоявшая в печи, а снаружи — твердая, обветренная хлебная корка. — Потолкуем?

Застанный врасплох, шпион-грузчик оскалился, хватаясь за меч, выпуская из рук стопку хлеба, и, встав в боевую стойку, попятился к ближайшему крыльцу. Три стены, одна дверь, пустые бельевые веревки над головой и громоздкая четырехколесная колымага, занявшая чуть ли не все свободное пространство — дворик был маленьким и неприметным, как не развернись — во что-нибудь, да врежешься.

— Шли бы вы отсюда, — негромко заметил мужчина, косясь в сторону приоткрытой двери.

— Да мы и так, считай, просто мимо проходили. И вот решили в гости зайти, — как ни в чем не бывало отозвался брат. Подхватив с телеги еще одну буханку, Оуэн с трудом откусил подветренную корку, тут же с омерзением сплюнув не пережеванную массу под ноги. Сморщился, откашливаясь. — Что за дрянь туда добавили?

Вопрос, оставленный без ответа, был прерван появлением еще пары «грузчиков». Потряхивая руками, словно разминая затекшие мышцы, они возникли перед черным входом, загородив его своими квадратными спинами.

— Кто бы вы ни были, вам тут не рады. Валите, — равнодушно констатировал один из новоприбывших. Забавная штука, но каждый из них, будь то чернорабочий, разбирающий телегу с тем, что и хлебом-то назвать было сложно, или сторож у главных дверей лечебницы, или тот же недоброжелательный незнакомец, вышедший с приятелем подышать свежим воздухом и явно не блещущий особыми манерами, — всех их объединяли темные балахоны с широкими, неудобными рукавами и черное же треугольное клеймо под левым нижним веком. Будь чернильное острие чуть более витиеватым, сошло бы за эльфийское письмо на крови, но в данном случае оно походило на рабскую печатку, ядом въевшуюся в кожу. Тевинтерскую печать, что очевидно. Да и еще этот грубый северный акцент, сквозивший в каждом слове и режущий чувствительный к родному языку тонкий ферелденский слух… прямо несчастье какое-то, а не «случайная» встреча в глухой крохотной подворотне!

— Не стоит грубить, уважаемый, — кротко отозвался Оуэн. — Мы хорошие друзья местного хагрена — старейшины, то есть. Пришли проведать старика, поговаривают он приболел и мучается. Неровен час душу Создателю отдаст…

— Уже отдал. Соболезную, — прервал брата второй «квадратный». Но ни боли, ни сочувствия в его голосе не наблюдалось. Только скука. — Вчера.

— И где тело?

— В мертвецкой. Но до окончания карантина все покойники там так и останутся.

— То есть трупы больных эльфов пролежат в крохотной комнате еще неизвестно какое время, разлагаясь там, станут рассадником червей и паразитов, и, когда эта эпидемия закончится и с Эльфинажа снимут карантин, то местные жители заразятся уже другой заразой, которая скосит всех тех, кто выжил раньше. Верно? — Зевран говорил неторопливо, раскладывая каждый аргумент по полочкам. И по мере его слов лица клейменных мужчин заметно бледнели. Не зная, что ответить, они молчали, сверля бывшего Ворона и Оуэна злыми, презрительными взглядами.

— Да, — наконец отозвался первый безымянный. — Но это будут уже не наши проблемы. Валите, если не хотите к ним присоединиться!

Как оказалось, в недрах мешковатых рубах неназванных тевинтерских «лекарей» скрывались незамысловатые, немного изогнутые вперед однолезвийные клинки. Три заморских меча против двух с половиной — если считать антиванские ножи за один. Все шансы на победу, или, пятьдесят на пятьдесят, если точнее. Ведь и места на задворках было маловато, и полуденное солнце слепило глаза, и буханки горького хлеба валялись под ногами… коротко говоря, оценив ситуацию, Оуэн отвесил самый почтительный поклон, на который был способен, сопроводив его многообещающим «До скорой встречи» и, подхватив недовольного эльфа под руку, утащил его в сторону площади.

Что ж, иногда брат умел проигрывать споры, выигрывая сражения. И это был один из тех случаев. Да и просьба Эамона по решению проблем в Эльфинаже заведомо не подразумевала под собой мирного разрешения конфликта. Слишком уж все затянулось, и терпение городских эльфов уже давно лилось через край той самой аллегоричной чаши. Нужен был лишь повод.

* * *

Шум, гам и крики недовольных бунтовщиков уже порядком резали слух, а я, на минуточку, все еще не отошла от похмелья. Люди в черных балахонах держали оборону у главных дверей, до сих пор не решаясь пустить в ход холодное оружие. Некрепкие эльфийские дубинки, смастеренные на скорую руку, колотили по металлическим вставкам на щитах охранников, напоминая чем-то бой барабанов — практически синхронные удары, сливаясь воедино, фоном ложились на гудящее «пение» толпы. Добавить ко всему этому топот с дюжину раз заштопанных туфлей по расплывшейся от луж площади и скудную пародию на крестьянскую одежду, грязную от въевшихся пятен и пыли, — и, при должном уровне фантазии, можно смело сравнивать нынешнее мероприятие с «гуляниями» хасиндов в Дебрях Коркари или авварским «обрядом посвящения» в глубине Морозных гор. Чуть больше эмоций, чуть меньше здравомыслия, и об этом дней еще заговорят… а вот в каком контексте, это уже вопрос второсортный.

— За лечебницей должен быть дворик, — налюбовавшись «бунтом», сообщил Табрис. Мрачно покосившись на толпу, юноша напрягся, вытягиваясь, точно гитарная струна. — Я проверю.

— Нет уж, идем все вместе! — наши взгляды скрестились, разыгрывая безмолвную дуэль, но в самый ответственный момент Дарриан отвернулся, вручив мне фиктивную победу.

Зацепившись рукой за обшарпанную стену соседнего с госпиталем дома, эльф юркнул в проулок, держась как можно дальше от сборища собратьев, штурмующих главные двери лазарета. На выходе, преграждая путь, развалилась бывалого вида четырехколесная телега, и часть зелено-пепельной соломы, некогда укрывающей ее дно, рассыпалась теперь по земле. Нагромождение в виде телеги походило на баррикаду, и когда мои доблестные напарники растолкали сие препятствие, первое, что я увидела, это гору обветренного хлеба у обветшалого крыльца, а уж затем, подняв глаза, знакомую мину брата.

— Долго же вы собирались, — заметил он. — Идем, кажется сегодня мы раскроем еще один заговор.

Не горя особым желанием пересказывать всю цепочку событий, непосредственно ведущую к вспышке бунта, Оуэн лишь вскользь упомянул о потере шести золотых (откуда он их взял для меня так же осталось загадкой), врученных в знак доброй воли одному их смотрителей лечебницы, а также о полном отсутствие в этой самой «лечебнице» какого-либо намека на неизлечимо больных пациентов. В подтверждение своих слов, брат провел нам развернутую экскурсию по запустелым комнатам больницы: некоторые из них были завалены старой, вонючей, едва ли не поросшей плесенью одеждой, в каких-то на полу валялись осколки разбитых горшков и в пятнах засохшей крови различались отпечатки мужских сапог, а на пыльных, изъеденных клопами подстилках иногда встречались детские тряпичные куклы — порой без глаза, иной раз без ноги или руки. Эльфийский лазарет — место запустения и скорби, чем-то напомнил мне башню Круга, такую, какая она была вовремя восстания Ульдреда — одинокая, пугающая, насквозь пропитанная смертью.

Последним пунктом нашей остановки стал небольшой трапезный зал, по совместительству — прихожая. Два обеденных стола и с десяток стульев были сдвинуты к входным дверям, создавая таким образом еще одну преграду между бушующей толпой и нашими невинными, миротворческими персонами. В дальнем углу помещения, у высокого двустворчатого шкафа, ковыряясь в расположившемся тут же габаритном сундуке, удобно устроился Зевран. Обложенный мешками с монетами, поверх которых осторожно лежал взломанный чуть ли не амбарный замок, эльф, потирая подбородок, вчитывался в стопку каких-то записок.

— Вы вовремя, друзья мои. Я кажется нашел компромат. Читаю: «в следующей партии привезите восемь мужчин и шесть женщин», ну не прелесть ли?

Метнувшись к бывшему Ворону, Табрис вырвал из его рук бумаги, уткнувшись в них взглядом. Усмехнувшись, Араннай не мигая смотрел за парнишкой, раздраженно перебирающим «компромат» и досадливо расшвыривающим его по полу.

— Что это? Какой это язык?! — зло воскликнул Дарриан.

— Тевен, мой друг, или Арканум. Самый что ни наесть тевинтерский, — поднимаясь и отряхивая штаны, отозвался блондин. — Na via lerno victoria, что значит «Лишь живые знают победу», — Зевран буквально наслаждался своим превосходством, нарочито растягивая слова. — Знал я в свое время одного юношу, выходца их лаэтан, так у них называют магов, рожденных в семье простецов. Статус ниже альтуса, но выше сопорати. Конечно, за границами Империи немногие поймут, в чем разница между всеми этими страшными, нелогичными словами… да и мой знакомый был, ко всему прочему, еще и беглецом, но… — выпрямившись и наткнувшись на наши недоуменный взгляды, эльф посчитал разумным перейти сразу к делу, на середине предложения обрубив свой, к слову, довольно познавательный рассказ. — В общем, благодаря Тарсиану я в большей или меньшей степени ознакомлен с тевинтерским диалектом. Сложноватый язык, хоть в нем и превалирует львиная доля эльфийских слов. И немного резковат для чувственного антиванского уха, как по мне.

— Давайте по делу! — на корню пресекая попытку Табриса вставить хоть слово, чуть повысив голос произнесла я, забирая у городского эльфа остатки записей. Остальные пришлось собирать по полу, в чем Дайлен и Оуэн оказали мне некоторое содействие. — В письмах еще есть что-то полезное?

— Из того, что я более-менее понял — нет. Там накладные на передачу живого товара, расписки на получение и выдачу денег, сметы по закупке хлеба и каких-то трав…

— Однако у нас есть свидетель, — вставил брат, тут же привлекая к себе всеобщее внимание. — Да, есть свидетель, только у него не в порядке с головой. И прошу всех отступить на шаг, так как далеко идти не придется, — вплотную приблизившись к шкафу, младший трижды стукнул по одной из дверок. Внутри кто-то зашевелился, шкаф немного покачнулся и изнутри раздался хриплый, срывающийся на истерику мужской голос:

— К-кто здесь? Не подходи!

— Успокойся, это снова я — Серый Страж, — мягко отозвался брат. — Хочу кое о чем спросить.

— Н-нечего мне рассказывать! Очень прошу тебя, уходи. Они скоро вернутся! Я н-не хочу неприятностей…

— Никто не вернется. Тут только мы, — осторожно вставила я.

— К-кто там еще? Ты с ними заодно? — секунда молчания. — Г-горяче… я помню вкус крови на губах и запах плесени в носу... Уходите!

Схватившись рукой за ручку, попыталась открыть дверцу, но та не поддалась.

— Бесполезно, я пробовал. Он как-то заперся изнутри, — шепотом сообщил младший и уже громче добавил: — Слушай, мы пришли помочь, приятель! Я не люблю просить дважды, так что расскажи все, что помнишь, или на твоей совести будет еще не меньше дюжины мертвых душ! Они умрут из-за тебя! А нам нужна только информация, не ты. Слышишь меня?

Затворник молчал, покачиваясь из стороны в сторону, о чем намекало легкое пошатывание самого шкафа. Минуты тянулись со скоростью часов, и наконец Оуэн не выдержал, вновь забарабанив в двери «убежища».

— Ну, ты там жив?

— Клянусь, я ничего не знаю! — всхлипывая, отозвался «свидетель». — Я только видел, как они уводили всех. Вытащили их прямо из постели. Волокли вниз по лестнице. Создатель, как плакали малыши!

— Куда их повели?

— Через старый кабинет владельца лечебницы. Они входят туда, а назад не выходят.

— Что еще ты видел? — встрял Табрис.

— Каждые пару дней они возвращаются... — поразмыслив, неуверенно отозвался эльф. — Мужчины, женщины, дети... тебе надо уходить! Они скоро вернутся! Они узнают, что я проболтался и меня тоже заберут! Умоляю тебя — уходи! Я не... — прервавшись на полуслове, незнакомец внезапно умолк. На мгновение у меня возникла неприятное чувство, что он просто напросто умер. Так бывает. Сердце не выдержало нервного напряжения и замерло, прекращая пускать кровь по венам. Но затем, выдержав трагическую паузу, мужчина осторожно приоткрыл дверцу шкафа, клацнув внутренней щеколдой и, высунув из укрытия красное от истерического напряжения лицо, сорвавшимся голосом прошептал: — ...не хочу, чтобы меня забрали. Прошу, уходит. ВОН! — и зло, истерически хлопнул дверью, уронив с «крыши убежища» глиняный кувшин. Обошлось без случайных жертв. Коричные черепки мелкими сколами разлетелись по полу, теряясь на фоне грязного от пыли и чужих следов бревенчатого пола.

— Ну, все понятно, — медленно протянул Оуэн, приваливаясь плечом к углу шкафа.

— Что тебе понятно?

— Понятно, что Ева и... Табрис, да? — задумчиво щурясь, брат кивнул на Дарриана. — Вы остаетесь тут, а маг и пернатый идут со мной, спасать городских эльфов и бить морду работорговцам. Так то! Ну мы пошли!..

— Не так быстро, Оуэн Арон.

— Да ладно тебе, — виновато отозвался младший, разводя руки в стороны в знак капитуляции. — Я же о тебе беспокоюсь. Девчонкам такое видеть не стоит... ну и, детям тоже, — добавил он, имея ввиду нашего нового знакомого городского эльфа.

— Там моя семья! — зло процедил Табрис.

— Не спорю, но я бы все-таки порекомендовал...

Дверь лечебницы содрогнулись, а вместе с ними и суровое нагромождение столов и стульев, являющее собой препятствие не самого лучшего качества. Наши с Оуэном взгляды пересеклись, и он невесело усмехнулся.

— Хорошо. Уговорили. Поторопимся! Дамы и дети, ломая правила, в конце колонны, пожалуйста. И эльф, — в руки Дарриана, будто с неба, свалился меч, клейменный треугольной печатью на рукояти, — пригодится.

Ожидание разъедает душу. А незнание и тревога ему помогают. Вьются, точно ядовитые змеи, вокруг обезумевшего от нетерпения сердца, сжимая его своим телами-путами и хохочут, шумом крови отдаваясь в голове, заглушая шорох чужого дыхания над самым ухом.

— Что там случилось, нужны еще люди? — низкий женский голос из-за двери, разбавленный характерный северным акцентом.

— Остроухие прорвались в главный зал. Мы не справляемся!

— Kaffar!* Так какого демона ты сюда приперся? Должен был уже плашмя лечь, но разогнать этих ублюдков!

— У них оружие.

— Вам, кретины, мечи игрушечные в руки что ли дали? Помощи больше не будет!

— Но как же...

— У нас есть разрешение властей, так что решите эту проблему! Только не переусердствуйте, это ясно?

— Так точно!

— Славно, а теперь проваливай!

Хлопок закрывшейся двери, топот одиноких шагов по коридору, снова дверь и эхо невразумительных криков, накатившее, точно волна. Затем тишина, будто стены из камня, а не из дерева. В то же время в тесной, темной подсобке уже заканчивался воздух, и мы кучей вывалились из нее, падая друг на друга, точно бревна. Я, кажется, даже ненароком придавила Зеврана, но как настоящий джентльмен, эльф промолчал, первым вскочив на ноги и подавая мне руку.

— Итак, значит практически все воины уже снаружи. Это хорошо, — себе под нос пробубнил младший. — Но нужно ускориться, пока толпа и до нас не добралась... Внимательно! Мы точно уверены, что в комнате по ту сторону есть женщина. Но кто она и какого размера её яй... — ну вы поняли, — мы не знаем. Так что быть на стороже, возьмем ее количеством! Вперед!

Звучало, как призыв к битве. С ноги выбивая дверь, Оуэн, точно вихрь, ворвался в крохотный двор, плотно примкнувший плечом к высоченной стене Эльфинажа. Пустые веревки над головой, притоптанное подобие травы под ступнями, темные кувшины на кольях, только руку протяни, — подворотня размером в пятерку шагов, что в одну, что в другую сторону поражала своим одиночеством и мизерными размерами. Но как только уединение ее было нарушено, навстречу нам, словно клочок пустоты, оторвавшийся от материнского вакуума, вышла невысокого роста дама. Ее пухлые губы украсил изгиб двусмысленной улыбки, глаза сощурились, осанка напряглась, кончики заостренных ушей дернулись под патлами жидких пепельных волос. Выведя руку из-под иссиня-черной накидки, она выставила на наше обозрение короткий дубовый посох, больше походивший на дубинку, нежели на магическое оружие. Лишь набалдашник его — подобие мертвой кисти, высунувшейся из могильного грунта, — говорил об обратном.

— Презабавно, — прошипела эльфийка. — Нам говорили, что власти не станут вмешиваться. Так что же здесь нужно Серым Стражам? Или вы заделались шайкой бродячих благодетелей? — в голосе ее была насмешка, но такая тонкая, что ни на миг не позволяла засомневаться в решительности говорившей.

— Действительно, приятно вновь увидеть знакомое лицо, — в тон ей отозвался Зевран. — А я то думал, Тальясен вас разогнал.

— Тот антиванец? О, он был очень ревнив и недоволен тем, что мы отняли у него его «добычу». Как жаль, что сейчас он кормит рыб в порту. Из него вышел бы неплохой товар... Очень жаль.

— Действительно жаль, — безразлично отозвался брат. — Так, раз вновь свиделись, может быть проводишь нас к своему господину? Или прислуге запрещено совать нос в дела, ее не касающиеся? К таком случае, мы и сами найдем дорогу, — попытка сделать шаг была прервана громким покашливанием. Оуэн поднял глаза, в ожидании воззрившись на женщину. В ту минуту мне показалось, что бунтовской гомон прорвал многодюймовую преграду бревенчатых стен и в скором времени задышит нам в спины. По коже пробежал холодок.

— Прекрасны... прекрасные мальчики с побитыми лицами. Я так и думала, что не следовало отдавать вас идиоту Хоу, он слишком тщедушен. Но что сделано, то сделано.

— Хоу теперь немного не у дел, если ты не знала. Тоже кормит, вот только червей в могиле.

— Ужасно, — смешливо отозвалась эльфийка. — И хорошо, что вы вернулись. Нам как раз не хватает экспонатов для комплекта партии. Скоро погрузка.

— Всегда мечтал посмотреть на тевинтерских шлюх, если честно, — потягиваясь, продекламировал Араннай. Стоя у него за спиной, я заметила, как пальцы ворона неторопливо сомкнулись на одном из метательных ножей, вытягивая его из лямки. — Всяких видал, но шлюх-рабынь еще ни разу.

— Вы, ферелденцы, много толкуете о том, какая отвратительная штука рабство. Но разве не удивительно, что эти высокие идеалы так легко свергает звон монет?

— Истина, моя госпожа, — с улыбкой отозвался Зевран. — Звон монет — самая чудесная музыка, из возможных. Жаль только, что не в этот раз.

С тонким свистом длинный, узкий, напоминающий пику кусок острого металла помчался к лицу имперской магички, зависнув в каком-то полудюйме от левого глаза.

— И это все? — без тени страха спросила женщина, в любопытством уставившись на наконечник. Затем вздрогнула, распахнула пухлый рот, из последних сил пытаясь вскрикнуть, но вспышка пламени, в одно мгновение охватившая нож и буквально сожравшая трепещущие волокна парализующего заклинания, прервала ее потуги, навеки вечные заставив умолкнуть.

— Все, — глухо ответил Дайлен.

— Она это заслужила, — хлопнув мага по плечу, негромко произнес антиванец.

— И все же: откуда она вас знала? — я не могла не спросить, схватив руку брала.

— Да так... у сэра Благородство потом спроси, он тебе подробно все перескажет, — выкрутился Оуэн. — Потопали геройствовать дальше, время не ждет. Ах да! Ты, — ткнув Дарриана в грудь пальцем, — Табрис, побудь пока на стрёме. Твое присутствие лишь поднимет больший шум.

— Нет! Я иду! — запротестовал эльф, раскрасневшийся от гнева и нетерпения.

— Будь тут, я сказал! — жестко парировал младший. — Ты нас прикрываешь. Если сюда хлынут бунтовщики, ты обязан предупредить, или все поляжем! Ты понял?

Кусая обескровленные губы, юноша нехотя кивнул, а остатки нашего небольшого отряда, пересекая подобие дворика, молча последовали за братом.

Проходя мимо тевинтерки, кинула косой взгляд на торчащий из ее глаза кусочек блестящего, цельного металла, который Араннай затем без труда рванул обратно, вытирая о штанину и убирая в заплечную кобуру. Полоски крови паутиной поползли по бледному омертвевшему лицу, вытекая вместе с помутневшим яблоком из глазной выемки, полной черно-алой жижи. Распахнутый настежь правый глаза с изумлением взирал на сапфировое полотно неба, дернутого легкой желтизной ушедшего за стену солнца. Сглотнув, отвернулась. И все-таки смерть — это ужасно, какой бы быстрой она не была.

Скользкие, точно облитые маслом, подвальные ступени вывели нас к какому-то подземному складу. Стоя на длинном балконе, мы могли без стеснения наблюдать картину не одного десятка каких-то коробок и клеток, до отказа забитых мятыми, истерзанными созданиями — денеримскими эльфами. Внизу, расхаживая меж нагромождений «товара», несколько тевинтереских воинов в традиционных нарядах, какие я уже успела рассмотреть краем глаза, о чем-то негромко болтали на родном языке. Изогнутые мечи бились о голенища сапог, скрытые полами мантий.

— Ага, у нас гости, — голос принадлежал высокому лысому человеку с густой каштановой бородой, отнявшей у смуглого лица весь подбородок и обе щеки до самых ушных мочек. Кожаная мантия с меховыми наплечниками, остроконечный капюшон за спиной и перевязь с хрупкими пузырьками на поясе выдавали в нем мага. Смущало лишь отсутствие посоха или какого иного жезла, помогающего творить волшебство. Хотелось верить, что подвоха не будет. — Девера так добра в последнее время. Что же ее отвлекло и позволило вам заглянуть на наш праздник, не расскажете?

— Денеримские эльфы взяли лечебницу штурмом, милорд. Нужно уходить. Товар придется бросить, — ровно и четко отдекламировал Оуэн, словно уже с четверть часа прокручивал эту фразу в голове, вызубрив каждое слово. — Наверху нужны еще люди, воины не справляются. А наш отряд прикроет ваше отступление.

Губ чародея коснулась улыбка. Он вышел в центр зала, любуясь на нас, стоящих у балконных перил, снизу вверх. Рассматривал неторопливо, словно пожирая глазами каждую частичку одежды и кожи. У меня даже щеки раскраснелись от волнения. Затем мужчина, окруженный шестеркой послушников, беззлобно расхохотался, разбавляя своим смехом глухой ропот чужих стонов и детского плача.

— Впервые в жизни ко мне в эскорт напрашивается Серый Страж и его безродные шавки, — все еще посмеиваясь, произнес он. — Пожалуй, я соглашусь, ведь другого шанса явно не будет.

Чуть помолчав, видно переваривая услышанное, младший одним большим прыжком перемахнул через перила, походу вынимая из ножен меч. Зевран, не теряя ни секунды, прыгнул следом. С характерным ударом ступней о доски, оба они благополучно приземлились на пол склада. Тевинтерцы напряглись, так же хватаясь за оружие, но успокаивающий взмах руки господина их приструнил, не позволяя ответить на агрессию.

— Я думал получится по-хорошему, но можно и по-плохому, — выпрямляясь, заметил младший. — Не вижу смысла тянуть лямку, раз уж шутка не удалась. Не находишь, лысый ублюдок?

— Твой энтузиазм похвален, юный Страж. Да и шансы на победу тоже велики, ведь я о тебе наслышан, друг мой. Регент Логэйн в последнее время только и говорит, что о «стражах». Это слово у него даже стало популярнее, чем «золото». А это о многом говорит, — знающе кивая головой, ответил имперский маг. — Чего только стоит твое вмешательство в порту на днях. Да и у лорда Хоу, ты, как я вижу, надолго не задержался. С таким мерзавцем как он разговор, я так понимаю, был коротким?

— Короче не бывает, — отозвался брат. — Так что, я бы и нашу беседу немного сократил.

— Ну-ну, не следует начинать разговор с угроз. Мы можем прийти к более... цивилизованному решению.

— Такому же цивилизованному, как работорговля? — слова вырвались сами собой. Этот нудный, бессмысленный диалог лишь оттягивал время и уже порядком раздражал. Да и не видела я ничего «цивилизованного» в данной ситуации. Хотела разрешить конфликт мирно, но... видя то, что скрывалось под ширмой нелепого слова «рабы», поняла всю никчемность этой идеи.

— Дело есть дело, моя дорогая. Работа, есть работа. Но, каюсь... я немного напуган вашей упертостью. Но так же немного и заинтригован.

Сделав несколько шагов вперед, навстречу к Оуэну и Зеврану, заложив руки за спину, мужчина вдруг нехотя и медленно заговорил, обдумывая каждое слово:

— Я слышал, вы копаете под Логэйна. Что вполне ожидаемо, ведь он давненько точит на вас зуб. Нелегкая должно быть задача, верно? Гору и то сравнять легче. Полагаю, помощь вам не помешает? — человек остановился, вопросительно приподняв брови. — Мое имя Каладриус, к слову.

— Разве у тебя нет соглашения с седым шакалом?

— Верно. Его-то я и хочу предложить взамен своей жизни. Да и соглашение, скажу я тебе, страж, не ахти какое. Во всяком случае, когда в мой обитель врываются вооруженные чужаки, оно само собой сходит на нет. Бестолковая гербовая бумажка, не более.

— Тогда какой мне от нее толк? — усмехнулся младший.

— Толк — это печать тэйрна Гварена на приказе «о дозволении тевинтерским торговцам в полной мере распоряжаться в Эльфинаже». Подписанная, скрученная в плотную трубочку и накрахмаленная, — Каладриус похлопал себя по перевязи. — Она бы очень хорошо сгодилась на грядущем Собрании земель, не находишь, Страж?

— А что взамен?

— Оуэн, не смей! — одернула его я, но брат лишь лениво отмахнулся, убирая меч.

— Погоди, Ева. Так что взамен?

— А взамен — мы уплывем на пару дней пораньше, замяв шумиху. Конечно, будут некоторые потери в деньгах, но мы их наверстаем, продав последнюю партию, которую увезем с собой. Все лучше варварского кровопролитья, не находишь?

— Оуэн!

Он меня как будто не заметил, зато Дайлен, ненавязчиво оттеснив меня за свою спину, плотнее ухватился за посох, принимаясь еле слышно что-то колдовать. По ощущению — защитную ауру, иначе как еще объяснить приятные колики в пальцах.

— Как жаль, меня не устраивает, — тем временем ответил младший.

— Любопытно. Твои условия?

— Ты выкладываешь на пол договор, подкатываешь его ко мне, выпрямляешься и, захватив своих оставшихся сосунков, молча и с улыбкой ретируешься на свой Север. И чтобы пятки ваши сверкали покраше соверенов. Тут ведь где-нибудь должен быть секретный лаз, верно? — Оуэн с напускным любопытном огляделся. — Ведь вы опытные парни, работая в грязи привыкли отступать. Я прав? В противном случае, вы отсюда уйдете лишь вперед ногами.

— О нет, так не пойдет, — с протестом, недовольно отозвался маг. — Эти эльфы стоят... словом, без них, все это предприятие окажется невыгод... — договорить ему не удалось. С налета распахнув дверь, на балкон кубарем выкатился Табрис. Сложилось впечатление, что он скатывался по лестнице, а не спускался по ней ногами.

— Эльфы тут! — в спину ему вторил гул десятка голосов. Кое-как поднявшись на ноги, Дарриан захлопнул дверь, прижимаясь к ней спиной. Он серьезно думал, что бунтовщиков это удержит? Да они его раздавят! — Они уже тут! Скорее..!

Как по приказу, тевинтерские воины синхронно ринулись в нашу с Амеллом сторону, но не для того, чтобы напасть, а лишь затем, чтобы помочь юнцу-эльфу. Рокот пленных голосов стал выше, когда несчастные поняли, что свобода уже близко. Один лишь Каладриус стоял, словно статуя, на том же самом месте и даже не пытался поторопиться и отступить. Неспешно распахнув прикрытые на секунды глаза, мужчина повел рукой в сторону, и ладонь его заскользила в воздухе так плавно, будто ее уносили куда-то волны утихающего прибоя.

— Не эльфов, так Серого Стража с собой заберу. Кто знает, как много за него удастся выручить в Империи. Идем! До встречи, господа.

— Как это ты... — вопрос комом застрял у Оуэна в горле, и он сглотнул. Кожу оголенной шеи царапнул кончик кинжала. Зевран, молчаливый, точно исполин, без тени улыбки или усмешки на лице, подхватил брата под руку, повел его за тевинтерским магом. — Какого демона, мать твою?

— Не переживай, потом об этом поговорите. Путь на корабле долгий, — через плечо кинул мужчина, скрывшись в лабиринте ящиков.

Всю эту картину я наблюдала, изнывая от бессилия. Дайлен заранее схватил меня за руку, никуда не отпуская, одними лишь глазами следя за переговорщиками. А ведь я могла, я должна была кинуть следом! Сейчас!

Дверь зашаталась, вот-вот собираясь рухнуть под натиском толпы. Дубинки, украшенные ржавыми гвоздями, барабанили по стенам подвальной лестницы. Кое-как вытянув Табриса из-за массива солдатских туш, чародей отпустил мою руку и толкнул нас с эльфом в сторону лестницы с балкона.

— Идете рядом со мной, это ясно? Они тут и без нас разберутся. Видите, вокруг немного подрагивает воздух? Это магический барьер. За него не выходить, или тоже обратитесь в марионеток магистра. Я удивлен, как тебя-то вообще он не зацепил, — хмурясь, рыжеволосый мужчина окинул денеримца подозрительным взглядом. — Это магия крови, как мне кажется. Никогда с ней не сталкивался, только читал, но... сразу понял, что что-то не так.

— Надо их догнать!

Чуть не споткнувшись на последней ступеньке, я сорвалась с места, кинувшись за братом. Магический барьер? Чепуха! Да я этому лысому гаду его магию крови в глотку запихну, и он ей захлебнется, булькая от недовольства! Крик моего имени потерялся где-то позади, вместе с трехэтажной бранью, которую от представителя благородного рода Амеллов услышать можно было лишь раз в столетие.

В то время как я нырнула за ящики, толпа наконец-то выбила дверь на склад. И гул голосов пленников, разбавленный громом цепей, слился в единую симфонию с криками осмелевших бунтовщиков. Восстанию в денеримском Эльфинаже пришел конец. Городские эльфы победили.

________________

* Проклятье! (тевен)