Кузены (джен)

* * *

Лорд Гонт сидел в глубоком кресле за массивным рабочим столом его кабинета и с усилием массировал себе виски. Появившаяся в последние годы мигрень играла на нервах нещадно. И никакие средства, ни волшебные, ни даже магловские — к которым бывший Лорд Волдеморт временами прибегал втайне ото всех — не помогали. Максимум эффекта, который он получал — это ослабление симптомов. Но излечение, хотя бы временного, лекарства, магия, зелья и ритуалы — не давали.

Лорд Гонт махнул волшебной палочкой, прибегнув к последней мере, которую использовал всё чаще с каждым приступом. Старенький магловский патефон, ещё времён его детства, послушно завёлся и заиграл тихую спокойную музыку. Маглы называли её «классической», но Томасу было плевать на то, как её называли маглы. Главное, что музыка помогала. А то, что он сам всё чаще пользовался магловскими изобретениями в повседневной жизни — то было влияние чёртова Поттера. Так он оправдывал себя. Точнее не самого Поттера, а его последователей, которые когда-то были его личными рабами.

Томас снова и снова сокрушался, когда к нему по вечерам или в выходные заваливалась прелестная компания. Люциус Малфой, Джулиус Нотт, Северус Снейп и Сириус Блэк. Они все и думать забыли о мантиях, расхаживая в магловском шмотье. Они обсуждали магловские изобретения и пили магловские горячительные напитки. Они омаглились. Целиком и полностью омаглились, — как искренне пытался уверить себя Гонт, глотая успокоительное зелье каждый раз, когда компания к нему заваливалась. Томас до сих пор помнил и вряд ли забудет тот день, когда честная компания явилась к нему, мало того, что не через камины, а прилетев на магловских мотоциклах. Все были в чёрной коже, в косухах, увешаны цепями. У кого-то из магловского изобретения раздавались, оглушая и пугая округу, чудовищные звуки, которые Сириус называл самой лучшей музыкой всех времён и народов. И Люциус тогда — о позор своего рода — в ответ на его просьбу выключить, с позволения сказать, «музыку», заявил, что Рок — это «круто». Томас тогда гадал, кто сошёл с ума, эти четверо или он сам, и ему всё это просто мерещилось…

Они заявлялись нечасто, но каждый раз сводили Лорда Гонта с ума своими выходками. И влияли на него, влияли. Так он постепенно обзавёлся джинсами, которые действительно находил удобными, ноутбуком, работающим на магии и насильно всученным ему на «день возрождения», чтобы он всегда мог связаться с «друзьями», и ещё кучей мелочей, которые (стоило признать изобретательность маглов) были полезными. Но на одном он сумел настоять, вспомнив о том, кем вообще-то являлся: никакого «рока» в его присутствии и никаких современных музыкальных акустических систем, вместо его старенького патефона! Сириус до сих пор, как ребёнок, дулся на него, не единожды уже покушавшись на жизнь музыкального инструмента. Да, и всё же они влияли на него…

Томас как-то заметил компании, что никогда не думал, что они станут сообщниками. Сириус тогда назвал его старпёром и, вздохнув, рассказал, что если бы распределяющая шляпа отправила бы его на Слизерин — он не смог бы не стать частью его Пожирателей.

«Да, вот времена-то были…» — с тоской вспоминал Томас годы попыток прибрать власть к рукам. Каким же он был глупым, наивным дураком! Вот и чего ему не жилось нормально? Полукровкам-сиротам не светила хорошая должность в обществе магов? Или зависть Дамблдору, которого юный Том воспринимал примером для подражания сначала и соперником потом? А может, он тогда всё ещё держал обиду на давно почившего ныне старика, который вынудил его когда-то вернуть приютским детям краденые у них вещи?

Так однажды сам Поттер предположил, в очередной раз пытаясь «растрясти Гонта» — как ныне все Крысоловы называли эту игру.

Пф, молоко на губах не обсохло ещё, чтобы с ним, с самим лордом Тьмы в такие игры играть!

Впрочем, бывший тёмный лорд ныне был всего лишь Серым Кардиналом магической Великобритании. У него было множество дел, в основном макулатурного характера, и множество головных болей. А что поделать? Маги старой доброй Англии, как выяснилось, очень даже засиделись и отстали от мира. Магия их почти покинула, что и стало «началом конца»… Ой! То есть предвестием «пришествия Поттера». Было немного обидно, что не он, Лорд Гонт потомок Слизерина, разбудил магию в людях, а «избранный». Тем более что этот самый избранный благополучно скинул ответственность за содеянное на него и свалил загорать в жарких странах. А разгребать авгиевы конюшни кому? Правильно, бедному несчастному Тёмному Лорду в отставке, которого даже титула Тёмного Лорда и того лишили, не говоря уже о самых полезных последователях.

Вот и приходилось ему вертеться лично, самому разрабатывая новые законы, хоть как-то контролирующие разбушевавшихся от проснувшейся магии волшебников, новую учебную программу, обучавшую контролю над силой на интуитивном уровне. Приходилось сдерживать толпу от паники и безумия из-за происходящего с помощью публичных заявлений разных чиновников, которых ещё нужно было инструктировать, и газетных статей, которые ещё нужно было написать, и прочее-прочее-прочее. Нет, помощники у него были. Старая гвардия, остатки тех, кого не утащил с собой на Барбадос Поттер, Лорды, точнее, опять же, их остатки, ещё люди, которым можно было что-то перепоручить. Но ведь систему приходилось контролировать! Опять же, дёргать министерство за ниточки делом было не простым, а нервозатратным, — как говаривал Поттер.

Тьфу, и тут он! У-у-у, вездесущий Морганов сын. Его скоро упоминать начнут чаще Мерлина…

И ведь самое-то что обидное, ему пришлось самому заново учиться контролировать магию, и у кого?! У мальчишки, которого он далеко не раз пытался убить! Как там было в пророчестве? «…Ни один не может жить спокойно, пока жив другой…»? Точно! Святая истина. Не жить Томасу спокойно, пока был жив Поттер!

Но Лорд Гонт должен был признаться себе: его успокаивала мысль о том, что пока жив он сам, Поттеру тоже спокойно не жилось.

Нет, всё-таки зря он решил использовать кровь именно Поттера в ритуале возрождения. То, что возраст его тела был таким же, как возраст тела соперника было даже хорошо. Но его кровь явно, ЯВНО повлияла на самого Томаса. Иначе его самоконтроль не летел бы к чертям каждый раз, когда он встречал кого-то из гопоты чёртова-мальчика-который-заноза-во-многих-задницах.

И иначе он не думал бы о том, как должно быть хорошо жить в общине только близких людей, гордиться сыном, воспитывать дочь, искренне преданно любить жену и ждать от неё ещё одну девочку…

Семья. Слово, которое раньше вызывало только гнев, ярость и ненависть, ныне вызывало тоску и зависть…

Лорд Гонт шумно вздохнул и заложил руки за голову, наслаждаясь особо виртуозными переливами какого-то магловского музыкального инструмента и стараясь отогнать неуместные мысли. Ему нужно было закончить свою часть разработки нового совместного проекта до того, как…

Но кажется, от головной боли он потерял счёт времени. Камин вспыхнул зелёным, вырывая мага из мыслей. Из огня вышел…

— Люциус, — выдохнул Лорд Гонт и тут же рассмеялся, глядя на «причесон» (не иначе) старого знакомого. Длинные волосы Малфоя были коряво заплетены в кучу мелких тонких и толстых косичек, половину из которых наверняка придётся отрезать, потому что их не распутать даже с помощью магии. — Ты рано. Снова сбежал от младшей внучки?

— Она сегодня заявила, что хочет стать стилистом. Я ретировался, когда она отвлеклась, чтобы достать помаду, — пояснил старший Малфой, не так давно передавший лордство единственному сыну и теперь возившийся с многочисленными внучками, не вмешиваясь в воспитание единственного внука. Томас должен был отдать Люциусу должное: тот умел сохранять лицо даже в таком виде. И никак не отреагировал ни на смех, ни на замечание.

— Никогда не думал, что хоть один из Малфоев позволит так с собой обращаться, пусть и внучке, — то ли насмехаясь, то ли констатируя, заметил Гонт. Люциус позволил себе улыбку:

— Ни один из Малфоев никогда не чувствовал себя настолько живым и настолько счастливым, как я, — парировал он, делая шаг по направлению к столу, но… запинаясь об ковёр и падая прямиком на старенький патефон. Тот, жалобно тренькнув, свалился с подставки, и… завис в полуметре над полом, оттуда продолжив воспроизводить, кажется, Моцарта. Томас, вздрогнув в первый момент, теперь ехидно ухмылялся, глядя на недовольство бывшего последователя:

— Что, Блэк и тебя подговорил? — Люциус, со смешком поднимаясь на ноги, закатил глаза:

— Как ты не поймёшь, что это, — он кивнул на патефон, — старьё, и у современной техники лучше звучание?! — жеманно от переигранного омерзения, скривился Малфой-старший.

— Хорошо, что я предусмотрел подобное развитие событий и поработал над защитой самого. лучшего. в мире. музыкального. устройства, — внушительно, уверено, по словам произнёс Лорд Гонт, как бы говоря, что не потерпит посягательства на жизнь единственного друга, который не пытался свести его с ума, а успокаивал и возвращал здравость рассудка. Малфой фыркнул, но, уже спокойно подходя к столу, пообещал:

— Тогда твоим патефоном займётся Поттер. Он, конечно, пытался убедить нас оставить старику стариковское, но мы сумели его убедить и…

— Я не понял, — перебил Люциуса Томас, — ты нам что, угрожаешь? — чисто по-снейповски иронично вскинул бровь он, внутренне, однако передёргиваясь: если они и Поттера в это впутали, то… Нет, о худшем он думать не хотел. Мысленно утешал патефон обещаниями, что не даст его в обиду. Тем более что и Малфой всего лишь пожал плечами. — Ладно, с чем пришёл?

— Поттер просил тебя поторопить. У него всё готово, — словно отрепетировано протараторил бывший последователь. Но тут же шумно выдохнул и заинтриговано поинтересовался: — Не расскажешь, что вы двое задумали? Поттер от нетерпения чуть ли не танцует. Ходит из угла в угол, уже до зеркального блеска паркет кроссовками натёр. Его сынок по уши зарылся в какие-то чертежи. Дафна крутится перед зеркалом в непривычно строгом костюме, репетируя какую-то речь. Дадли таинственно переглядывается с кузеном и весело хохочет. Эта семейка уже сводит с ума всю общину, а дело в вашем проекте…

— Знаешь, Люциус, вот если бы ты не покушался на жизнь моего патефона, я бы тебе, может, и сказал бы, — насмешливо прищурившись, уведомил Томас. — Но раз ты в заговоре с Блэком — узнаешь тогда же, когда и все, — мстительно закончил он.

Люциус закатил глаза: тёмный лорд, которым он когда-то восхищался, перед которым преклонялся, чуть ли не пресмыкаясь, измельчал. Он больше не был… недостижимым. Но Малфой-старший уже успел уяснить, в основном благодаря сыну и его друзьям, что величие заключалось вовсе не в крови, не в счетах и не во власти. А в делах и только в них. И Лорд Гонт был даже более велик, чем лорд Волдеморт, ведь он уже столько всего сделал для магов Англии, сколько не делал ни один министр магии за всю историю.

Мысли самого Томаса были заняты не столь высокими философскими измышлениями. Он думал о том, что скоро придётся встретиться с Поттером, а самому Гарольду — вернуться в старушку Англию и дать несколько интервью вместе с ним. Лорд Гонт думал, что нужно сделать всё, чтобы Поттер почувствовал себя в его шкуре и не возвращался на острова ещё до-олгие годы.

Магический мир ждали новые потрясения. Или не ждали…

* * *

Солнце пекло особенно беспощадно, но день и час были назначены давно, и многие с нетерпением их наступения ждали, а потому члены маленькой магической общины на Барбадосе, а также сотни журналистов со всего мира, влиятельных людей и просто заинтересованных, мужественно игнорируя жару, собрались вокруг маленькой деревянной трибуны. На трибуне одиноко стоял волшебник, оглядывая толпу многозначительным покровительственным взглядом. Те, кто знали этого человека хорошо, уже начинали чувствовать противный душок, который издавало западло, обычно и организованное тем самым человеком, фамилия которого то и дело гремела по всему миру. За спиной волшебника возвышался невысокий забор, а справа от него, в этом заборе, были красивые кованые ворота, связанные натянутой алой лентой. А за ней виднелся комплекс красивых современных зданий, казалось, созданных из одного стекла. Собственно этот самый комплекс и был причиной собрания, ведь из присутствовавших только считанные по пальцам одной руки люди знали, что же это такое. Сегодня было открытие. И множество злых и недовольных людей смотрели нетерпеливо на волшебника на трибуне. Они были ужасно заинтригованы и, учитывая громкие имена организаторов, не могли не прийти. Но они не понимали, зачем волшебник на такой жаре испытывал их терпение, не организовав не то чтобы напитков прохладительных, но даже просто скамеек…

Но вот, оратор прокашлялся, привлекая к себе внимание и отрывая от разговоров, торжественно заговорив поставленным голосом:

— Дорогие друзья, мы собрались здесь сегодня…

Кто-то в толпе выразительно застонал. Почти тут же близко стоявшие люди могли расслышать громкий шёпот:

— Где-то я это уже слышал…

— Помолчи, дай послушать! — оборвал первого другой голос, едва ли не на всю толпу. Толпа на них мгновенно зашикала, опасаясь, что оратор прервётся, а потом им придётся выслушивать речь заново, что неоднократно уже случалось. Но волшебник на трибуне не обратил на всё это ни малейшего внимания, с энтузиазмом вещая, а голоса и не думали стихать:

— Да брось, он опять поленился написать новую речь и заменил только её суть, — фыркнул первый голос. — Мы ничего нового не услышим…

— …После долгих поисков решений и многодневного труда по организации… — зычно разносилось над толпой.

— Вот, я же говорил, — По тону голоса, всем слышавшим шёпот было ясно, что хозяин первого голоса демонстративно закатил глаза, прежде чем сварливо молвить: — Такое ощущение, что Поттер испытывает нас этой речью. Её уже вполне можно записать в способы особо изощрённых пыток.

— Это просто Гарольд Поттер. Давно пора смириться. — Кажется, второй голос тоже изнурённо закатил глаза.

— Да нет, вы послушайте только его голос, — прозвучал где-то рядом третий голос, женский, такой с придыханием, восторженный, — как он звучит, с этой хрипотцой…

— Девчонки, — раздалось пренебрежительное многоголосье из толпы с разных сторон.

— … И, наконец, мы сделали это. Благодаря упорному… — уверенный голос волшебника на трибуне было слышно просто изумительно. Он явно далеко не впервые толкал такие речи… Пардон, толкал ЭТУ речь далеко не впервые. Игнорировать голос не получалось ни у кого, ни отвлечься, ни заткнуть уши — от него ничто не спасало, включая магию. Такие сверхспособности не смогли бы получить даже американские учёные волшебники, экспериментировавшие с вживлением магии магических существ маглам. Они получили уже человека-паука, человека-бобра, человека-дятла, человека-летучую мышь, женщину-кошку, человека-осьминога, человека-дирижабля, Ктулху, мумитроля и прочих мутантов, но создать человека, невосприимчивого к Поттеру, у них не вышло. Хотя, ходил слушок, что исследования проводились уже несколько лет и их инкогнито спонсировали многие маги, имевшие британское гражданство. Но близкие Поттеру знали, что от этого волшебника и в другой вселенной не спастись: он и там замучает икотой, вызванной постоянным поминанием.

— Сколько осталось до конца? — с тщательно затаённой надеждой поинтересовался первый голос. — Ну, то есть пока он не объявит суть всего мероприятия?

— Минуты три, наверное, — задумчиво ответил голос второй, более… степенный.

— ЧТО? — воскликнул его собеседник раза в три громче оратора, который, впрочем, и этого не заметил. Но на крикливого снова зашикали, и он сбавил голос снова до шёпота: — Ещё три минуты? Застрелите меня Авадой…

— Тебе в лоб или в сердце? — насмешливо, словно поигрывая палочкой или вздёргивая бровь, поинтересовался кто-то рядом.

— О-ой, Л-лорд Гонт, — резко осипшим голосом выдавил из себя первый, не дыша, протараторив: — Извините, я это так, в шутку…

— … Я хочу поблагодарить, присутствующего среди нас, одного из авторов и учредителей проекта… — соловьём заливался волшебник на трибуне, явно получая кайф от происходящего. В смысле, от своего собственного голоса, не дающего покоя толпе…

— О Мордред и Моргана, ну сколько можно! — взвыл пятый голос в толпе, его тут же перебила трясущаяся, явно от болезни Паркинсона, сухонькая старушка, опиравшаяся на ходунки:

— Молодые люди, вы не поведаете мне, о чём говорит оратор? — практически прокричала она, ГОРАЗДО ТИШЕ, но не шёпотом, добавив: — Плохо слышно…

— Эй, это что, прабабка жён Сири и Сева? — спросил у кого-то второй голос.

— Она, — ошеломлённо ответил первый.

— Но она же глухая! Кто её вообще пригласил на речь? — Всех присутствовавших передёргивало от перспективы пересказывать старушке речь Поттера, поэтому вся толпа сочла за более благоразумный выбор на вопрос не отвечать, а старушку — игнорировать. У кого-то в голове проскользнула мысль о том, что должно быть старушка и была тем супермутантом со сверхспособностью не только не слышать Поттера, но и не поддаваться его влиянию. Мысль была тут же передана соседям, а соседи передали её своим соседям, и… вскоре вся толпа завидовала сухонькой старушке.

— … И, наконец, я с гордостью хочу сообщить… — Выхваченная слухом фраза обнадёживала, но никто из толпы надежде не верил. Никто. Только не с этим человеком. Никто, кроме того самого, первого голоса:

— Неужели?..

— …Что жизнь на Марсе существует! И…

— Не надо было приходить! — отчаянно застонал обладатель первого голоса, хватаясь за волосы и чуть ли не вырывая их. Но тут… он осознал последнюю фразу, произнесённую оратором… — Стой…

— ЧТО?! — Возопила толпа многоголосым хором. Оратор осёкся на полуслове и выразительно захлопал ресницами с выражением наивного недоумения на лице. Впрочем, почти сразу его губы растянулись в лукавой усмешке…

— На чём я остановился? Ах да! Дорогие друзья, мы собрались здесь сегодня…

— НЕЕЕЕТ! — завопила толпа обречённо. Гарольд засмеялся с трибуны так весело и заразительно, что крик смолк.

— Так и знал, что могу болтать с этой речью что угодно! — со смешком произнёс он. — Правда, я не думал, что вы заметите разницу в словах…

— ПОТТЕР! — рявкнула толпа в один голос гневно. Лорд Гарольд Джеймс Патрик Николас Поттер известный всему миру под псевдонимами «мальчик-который-выжил-чтобы-всех-достать» и «избранная заноза», поднял руки в защитном жесте, сворачивая своё заново начатое упоительное вступление:

— Ладно-ладно. Простите, не удержался. Больно уж у вас морды забавные, когда я произношу эту речь, — бесстрашно заявил он и тут же замахал руками, когда толпа, словно зверь, зарычала: — Тихо-тихо, вы же знаете, Авады против меня не помогут. Я всё скажу, — клятвенно пообещал он. Со стороны толпы раздавались фырканья, цыканья, смешки. Кто-то закатывал глаза, кто-то заламывал руки. И сделать народ хотел многое, но… выходки этого волшебника были известны на весь мир, а потому народ уже попривык. Все по-настоящему великие люди в чём-то безумны, и даже таких как Поттер славили и любили… но, предпочитали, чтобы он как можно реже высовывался из своей общины. — Мы с Дадли и Томасом давно были озабочены проблемой магических детей-сирот, вынужденных жить в магловских приютах, — уже спокойно и серьёзно пояснял причину собрания издалека Гарольд. Все присутствующие прекрасно знали людей, которых он упоминал, а потому в представлении или уточнении личностей они не нуждались. К толпе можно было обращаться по-свойски, потому что чужих в ней не было. Даже журналистов и тех, Поттер давно знал близко. — Из-за магических выбросов маленькие маги среди маглов становятся изгоями и живётся им несладко. Мы знаем по себе, — выдохнул Гарри, зная, что в толпе раздалось в тот момент ещё два точно таких же выдоха: они помнили жизнь в магловских приютах. — Поэтому в наших умах давно роились идеи о том, чтобы создать приют для магических детей. Таких сирот мало, потому что нас, магов, мало. И создавать приют для детей-сирот одной страны просто нет смысла. Вот мы и решили собрать детей со всего мира, в магические ясли и школу при приюте. И, наконец, это стало возможно.

Так как мы все тут в общине люди учёные, но скучающие, приют решили создать здесь. Даф с энтузиазмом пожелала стать директором приюта. Джонатан создал проект, — Гарольд с особой гордостью упомянул сына, который недавно окончил образование, совмещая Салемский институт и магловский вуз по специальности архитектор, и которому и было поручено создание проекта приютского комплекса. Джон продумал всё до мельчайших деталей и воплотил в жизнь. Чем не гордость для родителя?! — Томас создал программу воспитания и обучения. Дадли — систему обнаружения и регистрации волшебников-сирот, детей с магическими способностями, о которых некому позаботиться. При полной поддержке международной конфедерации магов и правительств магических сообществ множества стран, приют, наконец-то, был создан. И это результат работы всех Крысоловов, которые даже не подозревали, в создании чего активно участвуют…

Толпе понадобилось время, чтобы переварить короткую, но ёмкую речь. Но она взорвалась аплодисментами и восторженными выкриками, как только это произошло. Журналисты зашуршали перьями, ручками, защёлками клавишами и вспышками колдокамер, а толпа восторженно рукоплескала. Красная лента была разрезана, заработали все магические и магловские системы снабжения комплекса. А к вечеру ко всеобщему шуму добавились и восторженные голоса первых детей, которых ушлые Крысоловы забирали из магловских приютов вместе с документами. Маглы думали, что дети отправились в приют для трудных детей, а так как дети, учитывая магические способности, и были трудными, то и не возникали, тем более что с документами у забиравших было всё в порядке. Дети боялись, но получив объяснения своим невзгодам и оказавшись среди сверстников, таких же, как они, робко, но начинали надеяться на счастливое будущее. Гарольд, Дадли, Томас, Джон и Дафна проводили экскурсии для всех желающих и устраивали детей, не забывая отвечать на многочисленные вопросы.

И всем, абсолютно всем было плевать на беспощадное барбадосское солнце…

* * *

Лорд Гонт исподлобья наблюдал за тем, как Дафна Поттер с заботой и нежностью обнимает ещё робких малышей, отвечая на их вопросы, помогая им освоиться и поладить друг с другом, прижиться. Он смотрел на озорной блеск тёмных глаз с зелёными вкраплениями, смотрел, как завораживающе рассыпались по плечам локоны тёмных волос. Он почти слышал, как в его голове что-то отчаянно щёлкало, и думал о том, что этой девушке очень подошло бы имя Леди Слизерин или хотя бы, ну, возможно, Леди Гонт…

Откладывать в «долгий ящик», пришедшую на ум мысль, Томас не стал…

* * *

Примечания:

Стёб получился в итоге. Фигня какая-то, если честно. Но в качестве бонуса — сойдёт, (вспоминаем предупреждение к первому бонусу). Да и что-то в этом есть. Мне, по крайней мере, нравится!

К старому новому году будет ещё часть.

**Это мой вам подарок к Новому Году, мои дорогие и любимые читатели!

С наступающим вас! Авторам желаю послушных муз и вдохновения, читателям — много хороших, качественных работ. Всем желаю оптимизма!**