Нереальная реальность: Тайна треугольника (джен)

Тропический лес погрузился в синеватую темноту предрассветных сумерек. С листьев звонко падала роса. Позевывая, мы продвигались в утреннем тумане. Лишь шорох веток под подошвами нарушал сонную тишину леса. Несмотря на затянувшийся вечер пираты выглядели вполне бодро, особенно учитывая употребленное количество рома. У меня же прошедшая ночь вызвала противоречивые чувства. И речь не о дружном моряцком храпе — к этому постепенно привыкаешь, выбора не остается. Я долго ворочалась, пытаясь пристроить уставшее тело так, чтобы в него впивалось как можно меньше сучков, камней и кочек. Стоило облегченно вздохнуть, с трудом скрутившись буквой «зю», как на охоту вышла кавалерия насекомых, привлеченная подрагивающим светом затухающего костра. Кто-то летал над головой, нервозно жужжа крыльями, чьи-то крохотные мохнатые лапки шустро сновали по шее и оголенным рукам. Злобно почесываясь, я уже представляла, как утром дежурный разбудит лишь мой обглоданный скелет. Усталость всё же взяла верх, и, к радости микроскопических пираний, я наконец провалилась в сон, перестав суматошно размахивать руками. И сон этот оказался, воистину, чудесен! В качестве компенсации Морфей позволил вновь прожить недавнее воспоминание — долгожданный поцелуй. В сюрреалистической реальности время текло иначе, и тот короткий момент показался достаточно долгим, чтобы подарить приятное послевкусие на весь день. Да и во сне всё было не так сомнительно и забавно. Одним словом, когда зазвенели склянки, а вместе с тем предрассветный холод как раз сомкнул свои ледяные объятья, я проснулась в отличном настроении, готовая к любым испытаниям. Хотя отлежанный бок и постанывающие кости ещё не раз не преминули напомнить о себе.

Долина, что мы пересекали, равнодушно встретила заморских путников. Утренний воздух будоражил свежестью. Солнечные лучи выползали из-за моря, призывая обитателей зарослей к пробуждению. Пестрые птицы с привычной радостью встречали новый день. Трава шуршала под сапогами, неохотно пригибаясь к земле. Все были явно обрадованы, что гористый путь сменился обширной равниной. Правда, до тех пор пока небесное светило не поднялось достаточно, чтобы мы могли с грустью подумывать о тенистой прохладе леса. Местность монотонно тянулась на восток, где возвышался небольшой холм, скрывший от глаз поселение. С высоты хребта деревенька больше походила на хутор или даже туристический лагерь — тесно жавшиеся друг к другу крохотные домики с острыми крышами. По ходу продвижения на восток из-за горизонта выплыли гористые силуэты двух ближайших островов — Сент-Эстиатиус и Сен-Мартен. Голландские и французские владения, наверняка, связывала с этим огрызком суши вынужденная торговля. Во всяком случае, иных путей для выживания здесь пока не наблюдалось.

По расчетам пиратских предводителей, мы должны были достигнуть леса, широким языком сползающего к деревне, за час-два до полудня. На деле же справились и того быстрее: набирающие силу обжигающие лучи солнца ускоряли шаг стократ лучше любого погонщика. Отказавшись от привала, отряд с шустростью ящерицы взобрался на холм и тут же юрко укрылся в долгожданной прохладе зарослей. До поселения было рукой подать, не многим больше мили. Некогда дикий лес стыдливо носил следы человеческой деятельности: срубы на могучих стволах, выглядывающие из-под массивных листов и покрытые влагой пеньки, заготовленные охапки хвороста.

Взвалив тяготы организации лагеря на натруженные спины помощников, пиратские капитаны дружно направились прочь из-под тенистых зарослей. Я увязалась за ними. Выбравшись на залитый солнцем лысоватый холм с выгоревшей травой, пираты укрылись за одиноким кустом, и подзорные трубы синхронно заблестели линзами, ловя в круглые оконца темные дома. С этого расстояния деревня отнюдь не походила на сиротливо ютящиеся окраины. Дома, крытые тростником, а местами и черепицей, выстроились вдоль широкого тракта, уходящего на север. От него по обе стороны расходились тропинки, переулки, упиравшиеся в частоколы усадеб. На небольших участках слегка шевелились от бриза высокие стебли кукурузы. Ничего необычного, размышляла я, вполне карибское селение, а максимум отпора, что оно сможет дать, случись какая напасть, так это погнаться за нами с вилами и гневными криками. Видали и пострашнее! Я мысленно поежилась, вспомнив о не лучшем приключении в Порт-Нассау.

— Никого не видно, — медленно сообщил Уитлокк, опуская трубу.

Джек задумчиво провел по усам. Карий взгляд в прищуре блуждал по тёмным крышам.

— А что, если это не тот остров? Смолл мог и обмануть. Да и тот другой, его брат, за десять лет мог забраться черт знает куда, — вслух размышляла я. Пиратские головы медленно обернулись. В меня вперился выразительный взгляд Джека Воробья.

— Ценное замечание, мисси, — сверкнув глазами, с сарказмом подметил кэп. — А главное — вовремя!

В ответ я лишь пожала плечами и закатила глаза.

— Что ж, пойдем и проверим, — решительно заявил Уитлокк.

Спустившись, мы быстро достигли деревни. С виду она казалась вымершей. У меня в голове вспыхнула яркая картинка: вот в поселение влетает запыхавшийся голландец, вопиющий не своим голосом «Пира-а-а-аты!», а спустя минуту шокированного ступора, аборигены, подобрав юбки и ухватив пожитки, сломя голову устремляются прочь. Это вызвало усмешку. Наверное, сработало, если бы, к примеру, вместо «Странника» к острову подошел «Летучий Голландец» во главе с Джонсом, а за ним, окутанная туманом, подоспела «Черная Жемчужина» «с лихими бандитами, чей капитан — мертвец, которого изрыгнула сама преисподняя». То-то бы пошла потеха!

У крайнего дома за невысоким деревянным забором увлеченно копалась на грядках чернокожая женщина. Подол её простого платья покрыл толстый слой пыли. Мотыга, которой она рыхлила землю, поднимала крупные комья отсыревшей почвы. На спине труженицы расплылось темное пятно пота. Изредка женщина отирала ладони о подол, чтобы пот не разъедал свежие мозоли. Переглянувшись, мы направились к ней.

— Извините! — окликнула я из-за забора. Женщина резко вскинула голову и замерла. Темно-карие глаза, чуть ли не в пол её лица, удивленно уставились на нас. — Вы не могли бы нам помочь, — продолжала я, — мы ищем одного человека…

Что-то услышав, она испуганно глянула за угол дома, что скрывался за стеблями тростника, и спешно вернулась к работе. В следующую секунду на дорожку подпрыгивающей походкой выскочил белый человек. Точнее, белый лишь по расовому признаку. На деле, обгоревшая кожа рук, лица и шеи выглядела так, будто он отодрал эти клочки у вареного рака. Опираясь на трость и выбрасывая её далеко вперед, незнакомец резво приближался к нам. Проходя мимо рабыни (вряд ли женщине платили за её нелегкий труд), хозяин едва заметно поджал губы. Приблизившись к отделявшему нас забору, он радушно вскинул руки:

— Незнакомцы на острове Саба! — засмеялся мужчина. Вблизи обнаруживалось ещё больше сходств с подводным падальщиком. Богатая, но уже местами потертая одежда выдавала в нём мелкого плантатора или неудачливого торговца. Из-под плотно сидевшей треуголки часто скатывались крупные капли пота. Часть из них застревала в выгоревших бровях, что хоть как-то компенсировали несуразно большие светлые глаза. На вид ему было не больше пятидесяти, но множество складок на лбу и прилипшие сальные волосы накидывали дополнительный десяток. — Как же вас занесло на эту богом забытую землю? — удивился он, окидывая нас улыбающимся взглядом. В вопросе звучали оттенки северного акцента.

— Мы здесь ищем кое-кого, — приветливо улыбнулась я.

— Откуда ж вы пришли? — Голландец покрутил головой и даже вытянулся, чтобы глянуть за наши спины, вдруг там возник новый тракт.

В разговор вступил Джеймс Уитлокк.

— Мы стали на якорь на юго-востоке.

— У Паруса? — выплюнул хозяин, едва не поперхнувшись воздухом. Мы рассеяно кивнули. — Ох, вижу, слава дон Кихота дорога каждому, — остроумно заметил он, а потом пояснил: — Да, конечно, на остров так просто не высадишься, но если и есть самое неудобное для этого место — то это Парус. Мы про себя называем те места Пастью Кракена. — Со стороны Джека донеслось безрадостное сопение.

— Любезный, — вклинился кэп, — не подскажете, где нам отыскать некого мистера Смолла? — Пират озарился терпеливой улыбкой.

В голландце же произошли разительные перемены, его словно пришибли чем-то: плечи опустились, уголки губ поползли вниз, скулы напряглись, а глаза заполнил тяжелый мрачный взгляд. Этим взглядом он буравил каждого из нас по очереди и лишь после нескольких минут молчания вскинул руку с тростью в сторону:

— Дом из серого камня, — бросил голландец и, круто развернувшись, быстро засеменил прочь, увлекая за собой служанку. Мы и не успели ничего спросить.

— Дом из серого камня? — Джек приложил ладонь ребром ко лбу и оглядел постройки. — Надеюсь, он здесь один.

Обменявшись недоуменными взглядами, мы двинулись по дороге в указанном направлении. Какие-либо предположения строить было опрометчиво. За заборами некоторых домов точно также трудились чернокожие невольники. Смуглые служанки и мальчишки с большими корзинами для фруктов провожали нас удивленными взглядами. С продвижением в глубь деревни стало ясно, что, похоже, темнокожее население здесь весьма значительно преобладает над европейцами, но тем не менее и тем, и другим всё же удается найти равновесие в островной жизни. Основательно выстроенные каменные дома соседствовали с деревянными постройками привезенных рабов, обретших свободу, или прижившегося местного населения. На пороге одного из домов «бледнолицых» мальчишка-мулат передавал хозяину корзину с овощами, а тот взамен дал ему серебряную монету.

К счастью, искать таинственный дом не пришлось. Он сам выплыл к нам навстречу. Одноэтажный, сложенный из массивных каменных блоков темно-серого цвета и острой черепичной крышей дом выглядел аляповато среди скромных жилищ, высился подобно цитадели. Не хватало только бойниц вместо окон со ставнями. Здание утопало в зелени — буквально со всех сторон его окружали деревья, причем неясно, где они посажены человеческой рукой, а где подступают владения джунглей. За домом виднелся садик с пышными кустами олеандра и гибискуса и ряды грядок. Территорию усадьбы окружал забор в две трети человеческого роста, сложенный из обломков горных пород и почти полностью покрытый мхом или заплетенный плющом. От проржавелой насквозь калитки к дому вела обычная дорожка. Вытоптанная на ней трава говорила, что дом всё ещё обитаем. Хотя его вид вызывал двоякие чувства.

Я невольно поежилась, выжидательно поглядывая на спутников. Мы замерли перед калиткой в нерешительности, подозрительным взглядом изучая темные окна дома. Уитлокк осторожно коснулся калитки. Та легко поддалась и отошла без единого скрипа. Предложив мне руку, Джеймс направился к дому, и я рядом с ним. Джек терпеливо вышагивал позади. Не имея представления, кто и как нас встретит, мы решили воспользоваться, как сказал капитан Воробей, единственным беспроигрышным вариантом — импровизацией.

Громкий стук в дверь, казалось, даже не проник внутрь. К тому же оттуда не доносилось ни звука. Терпеливое ожидание было не для кэпа, и его кулак едва успел коснуться нагретого дерева на двери, как она распахнулась. Пират отпрянул назад. На пороге появилась пожилая женщина, мулатка, одетая в простое льняное платье. Темные волосы, собранные в пучок, удерживала плетеная повязка.

— Здравствуйте! — негромко поприветствовала я, улыбнувшись.

— Кто вы? — Местный акцент едва угадывался в её голосе — спокойном, но полном силы. Она обвела нас взглядом и слегка приподняла подбородок.

— Джеймс Уитлокк, — пират поклонился, — это мои… друзья. — Женщина вновь посмотрела на нас изучающим взглядом. В карих глазах виднелись тени тоски. — Мы ищем Уиллиса Смолла.

Тяжело вздохнув, обитательница дома уронила голову и беззвучно отошла в сторону, жестом предлагая войти. Изнутри каменная цитадель угнетала ещё больше, чем снаружи. Огромная площадь делилась на четыре равные части — кухню, каминный зал, спальню и кабинет, запертый на замок. Скудно обставленная грубой мебелью комната с камином подавляла любого, кто в ней оказывался. И лишь поблескивающие искры в очаге давали хоть какое-то обещание уюта… или того, что ты выйдешь отсюда. Когда-нибудь. Проникавший из небольших окон свет неуверенно рассеивал царивший мрак, и в его полосках плясали мириады пылинок. С массивных балок над головой свисали языческие тотемы и вырезанные из дерева головы неизвестных божеств. Одно было хорошо — прохлада, поселившаяся в доме, приятно покрывала раскаленное тело.

В молчании женщина указала на грубо отесанные стулья, а сама села в плетеное кресло. Джеймс и я неохотно присели, а Джек предпочел выситься позади меня, раздражающе барабаня пальцами по спинке стула.

— Вы пришли за картой. — И это была, несомненно, констатация факта. Мы растерянно переглянулись. Между тем мулатка продолжила: — Мастер Уиллис всегда говорил, что рано или поздно вы явитесь.

— Мы? — не удержался Джек.

— Вы или другие — в чем разница? — Женщина пронзила кэпа внимательным взглядом. — Мастер Уиллис предупреждал, что он захочет получить эту карту.

— Он? — переспросил Феникс. Темные глаза собеседницы плавно сместились в его сторону.

— Вас послал его брат. — И это вновь прозвучало утвердительно. Мы с Джеймсом обменялись беглыми взглядами.

Джек Воробей тем временем принялся неспешно расхаживать по комнате, с интересом разглядывая диковинный интерьер. Обитательницу дома из серого камня это никоим образом не беспокоило, равно как и сам факт явления к ней незнакомцев. Казалось, она всю жизнь ожидала, что мы или кто-то вроде нас постучится в дверь. Её ладони умиротворенно покоились на коленях, а уставший, но внимательный взгляд по очереди блуждал меж наших лиц. Подобная осведомленность застигла врасплох. Что-то было не так. С чего вдруг затворнику, одержимому поиском камня, твердить о желании своего брата забрать карту? Брата, который, по его словам, отказался от подобной затеи.

Джеймс Уитлокк, на секунду задумавшись, но не утратив самообладания, вежливо спросил:

— Прошу прощения, но кто вы? И можем ли мы увидеть мистера Уиллиса Смолла?

— Меня зовут Мариса, — бесстрастно отозвалась женщина. — А мастер Уиллис мертв. Так и передайте его брату.

От неожиданности капитан Воробей выронил тотем ворона, что уже с минуту увлеченно вертел в руках. Деревянная статуэтка подскочила на каменном полу. Я метнула в пирата выразительный взгляд и обратилась к Марисе:

— Почему вы считаете, что нас кто-то послал? — Сообщение о кончине Уиллиса Смолла меня отнюдь не удивило, скорее, разочаровало. Интуиция или предчувствие — вот уж не знаю, — подсказывали подобный исход. Вполне закономерный.

— Потому что мастер Уиллис говорил, что его брат Уильям никогда не сможет отказаться от этого.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет-нет, как раз таки всё наоборот. Он живет спокойной жизнью в Порт-Нассау и давно отказался от всяких авантюр, а вот мистер Уиллис…

Мариса резко перебила меня.

— …рассказал мне правду. Вы ведь ничего не знаете. Слепо верите всему, что слышите. — Мулатка улыбнулась сочувственной улыбкой. Что-то подсказывало, что ещё рано рушить её искреннюю убежденность в том, что мы посланы Уильямом Смоллом.

— Так, может, просветите нас? — доброжелательно предложил Джек Воробей, вновь возникая позади меня. Я невольно подалась вперед, почувствовав, как дреды пирата защекотали по шее. Мариса глубоко вдохнула, опустив глаза. По едва морщинистым губам скользнула тень ностальгии. Вновь подняв взор на пирата, женщина сплела пальцы рук. Джек в свою очередь вперился в единственную обитательницу дома заинтересованным взглядом и не менее увлеченно засопел.

— Ты не как они, — наконец проговорила хозяйка, указав на нас. Воробей, похоже, принял это за комплимент. — В твоих глазах горит огонь, — она грустно вздохнула, — как и у мастера Уиллиса. — Мариса умолкла. Под темными балками сгрудились тени давних воспоминаний. — Братья были молоды, когда им в руки впервые попала таинственная карта. Реальная часть семейной легенды. Пылкие, полные сил они загорелись идеей отыскать сокровище. Зачем? Лишь затем, чтобы найти, чтобы ощутить триумф, быть первыми. Но чем больше они погружались в поиски, чем больше узнавали о камне, тем больше сил и времени отдавали на это. Семейное состояние начало стремительно таять из-за частых и бессмысленных экспедиций. Но братьям это было неважно. Единственное, что имело смысл — найти сокровище. Мастер Уиллис говорил, что никогда прежде и после не испытывал столь сильного и постоянного влечения. Однако камень по-прежнему оставался тайной во тьме веков. Собранная по крупицам информация о нём больше походила на сказку, придуманную на скорую руку. Поняв, что след уводит их в Новый Свет, братья, не колеблясь, решили снаряжать экспедицию. Но старший, Уильям, был помолвлен. Прекрасная девушка по имени Арлин терпеливо и покорно мирилась с нешуточной одержимостью своего жениха. Она любила его всем сердцем: так, как молодая женщина может впервые полюбить. Но свадьбе не суждено было состояться. Накануне отплытия Уильям тайно встретился с ней и сообщил, что уезжает. Девушка умоляла его остаться во имя их любви и всего, что их связывало. К тому же грохот позора отмененной свадьбы лег бы черным пятном на неё и её семью. Но Уильям был непреклонен. Сказав, что не сможет успокоиться, пока не отыщет камень, Уильям освободил юную Арлин от обещания стать его женой. Он обязался, что назовет сокровище в её честь, и лишь тогда, если её сердце всё ещё будет свободно, станет ей мужем. Той же ночью, не в силах терпеть боль в разбитом сердце, девушка шагнула с утеса в охваченное штормом море. А на рассвете Уильям спешно покинул город, и никто не узнал о его причастности. Однако экспедиция не оправдала надежд братьев. Они решили не возвращаться ни с чем в Англию и продолжить поиски здесь, в Вест-Индии. Это оказалось долгим утомительным делом, ведь кроме лоскутов карт у них не было ничего. Уильям разочаровался в сокровище и его поисках. Он желал всего и сразу. Ему всё ещё хотелось найти камень, но равно также он жаждал достичь чего-то в службе, получить звание, титул и перестать скитаться по тавернам. За этим он пришел на флот. Верой и правдой служа короне, он ни на день не переставал думать о камне. Мастер Уиллис пошел матросом на королевский корабль, потому что считал, что ему не хватает знаний для расшифровки карты. Все свободные деньги и время он тратил на поиски: кочевал по портам, собирая слухи. Много лет прошло, прежде чем он узнал о местонахождении острова. Мастер Уиллис, будучи лейтенантом, пришел за помощью к брату, но в неудачный момент: тот принимал нового губернатора и, естественно, не признался ни в чем, назвав брата сумасшедшим. Не найдя поддержки у брата, мастер Уиллис решился сам добраться на тот остров. Под предлогом, что там скрываются контрабандисты, он снарядил королевский бриг. Но глава адмиралтейства каким-то образом узнал об истинных целях экспедиции. По возвращении мастера Уиллиса ждал конвой. Он бежал и попал сюда, на Саба. Все время, что я служила ему, он проводил за разгадыванием карты. «Мариса, — часто повторял он, — за что Господь наказал меня этим проклятьем? Ведь я отдал всё, что имел, и что могло бы у меня быть, лишь во имя одной легенды!». Я отвечала, что ещё не поздно отказаться, бросить, пожить настоящей жизнью. «Нет, — говорил мастер Уиллис, — теперь слишком поздно. Назад пути нет. Мой брат это поймет, поймет, что отказаться невозможно». При этом взгляд его застилала тоска и бессильное сожаление. В глубине души он хотел бы никогда не видеть карту.

Женщина замолчала. С её губ сорвался едва слышный вздох.

— А та, что с острова Креста? Он её прочел? — Джек нетерпеливо подался вперед.

Мариса впилась в него раздраженным взглядом.

— Мастер Уиллис потратил на это все последние годы, до самой лихорадки. Каждый день он отправлялся через вершину к Адским Вратам, чтобы физические тяготы очищали мозг, помогали вновь и вновь искать толкование линиям и символам. Да, он прочел карту. — Женщина сделала паузу. Раздражение во взгляде сменилось оттенком злорадства. — И поклялся, что унесет её тайну с собой в могилу.

Со стороны капитана Воробья донеслось безрадостное сопение — на одну загадку больше. Я мельком бросила взгляд на Уитлокка. Пират сидел в полнейшем спокойствии, даже с несколько отрешенным видом, словно погрузился в глубочайшие думы.

— Вы упомянули, что мастер Уиллис ожидал ещё кого-то, кроме людей своего брата. Кого он имел в виду? — негромко спросил Уитлокк.

— Не знаю, — пожала плечами мулатка. — Иногда он днями просиживал в кабинете, исписывая неимоверное множество пергаментов, затем спускался сюда, к камину и что-то записывал в дневник. Однажды я случайно услышала, как мастер Уиллис обсуждает что-то вслух. Его голос звучал опечаленно. И говорил о том, что сокровище никто не сможет найти, пока не соберет всю карту целиком, а того, что имели они с братом, было недостаточно. Есть и другие «охотники», другие обладатели куска карты, которые точно также бессильны в поисках. Но мастер Уиллис считал, что рано или поздно кому-то удастся отыскать все части. В этом, как он полагал, преуспеет его брат. Как видите, он оказался прав.

На какое-то время воцарилась безрадостная тишина. Каждый рылся в собственном клубке мыслей, с интересом предавшись распутыванию загадок и поиску двусмысленности слов. Хозяйка дома с явным безразличием, чересчур напускным, как мне показалось, наблюдала за чертами наших лиц, словно бы пыталась прочесть, о чем мы молчим. Женщина встала, и даже будучи ниже нас ростом, глядела свысока. Джеймс и я поднялись следом.

— Можете обыскать кабинет мастера Уиллиса. — Её рука плавно указала в сторону. Сапоги Джека нетерпеливо заскрипели. — Только всё равно ничего не найдете, — не без удовольствия осадила Мариса. — По завету мастера Уиллиса, я сожгла все его бумаги.

Спинка старенького стула несчастно заскрипела под ладонями кэпа.

— Прошу прощения, — пряча гнев за воспитанностью, засопел Джек Воробей, — милейшая, вы сожгли все записи единственного человека, разгадавшего карту?

Растерянность и негодование прельстили женщине. Мариса, видимо, расценивала это как заслуженную кару. Она с издевательски-легкой улыбкой буравила взглядом капитана Воробья, при этом внешне не проявляла никакого беспокойства.

Молчание затянулось. Я вопросително глянула на Уитлокка, но его взгляд в задумчивости застыл на решетке камина. Джек же готов был перевернуть этот дом до последней песчинки.

— С радостью приму ваше предложение, — сверкнул глазами кэп, обойдя меня со спины. Джеймс выжидательно обернулся к нему.

— Э-э-э, нет! — Я ухватила кареглазого пирата буквально за шкирку и притянула к себе. Впервые Мариса глянула на меня с любопытством. Схватив Феникса другой рукой, я вполоборота обратилась к мулатке: — Ничей дом мы обыскивать не будем. — Я натужно подталкивала Джека к выходу и на ходу пыталась выдать что-то достойное напоследок: — Извините, Мариса, мы не хотели причинить неудобства. Мы очень сожалеем о кончине мистера Уиллиса, примите наши соболезнования. Простите, что потревожили вас. Прощайте! — выдохнула я, выталкивая пиратов под солнечный свет и захлопывая дверь ногой.

Едва перестав жмуриться, я обернулась, и глаза встретились с негодующим взглядом капитана Джека Воробья.

— Что это, дьявол тебя забери, только что было?

— Не вполне удачное спасение от вполне очевидного бесполезного действа, — направляясь прочь от дома, бросила я.

— Что? — фыркнул кэп.

Я закатила глаза.

— Всё яснее ясного. Сотри ты хоть весь дом в мелкую щепку, найдешь лишь кукиш с маслом. Слова Марисы звучали кристально ясно.

— С чего мы должны ей верить? — возмутился пират.

— А с чего не должны? — парировала я.

— Она могла блефовать. В ином случае, мисси, ей незачем было рассказывать нам все эти душещипательные истории. Ты слишком доверчива, милочка.

Я лишь злобно фыркнула.

— Ты ни черта не разбираешься в женщинах, пиратский дон Жуан. Она была не просто преданна своему хозяину, но к тому же относилась к нему с большой теплотой и любовью. И весь этот разговор состоялся лишь потому, что таковой была его воля. А вот почему именно такой — ещё один интересный вопрос.

Джек молча буравил меня взглядом, а затем выпалил:

— Из-за таких вот «чувственных оценок» вашей братии в пиратстве не преуспеть.

— Ну и слава богам! Не придется наблюдать опечаленные физиономии вашего уязвленного самолюбия, господа пираты. — Кэп Воробей лишь саркастично приподнял бровь и едва дернул усом. — Ну а ты что молчишь, Джеймс?

Он мило улыбнулся.

— Не хотел прерывать ваш диспут. Ты права, Диана, наличие иных соискателей и владельцев других частей карты лишь всё усложняет. Игнорировать сей факт — значит, заведомо признать поражение. Теперь наши действия должны строиться с учетом этого.

Я сложила на груди руки, а самодовольная физиономия обратилась к Воробью. Тот, казалось, и не уделил никакого внимания этому. Мы порядочно удалились от дома.

— В любом случае надо забрать то, зачем мы сюда пришли, — хитро улыбнулся Джекки.

Джеймс серьезно кивнул несколько раз. Я была слишком увлечена демонстрацией победы, поэтому осознание пришло не сразу. Но когда мысль наконец достигла сознания, меня будто молнией прошибло.

— Вы же не собираетесь?.. — Обогнав пиратов, я обернулась к ним с опасливым взглядом.

Но, увы, они собирались, более того настрой их оказался весьма непоколебим. Не прошло и четверти часа, как мы ступили на землю мертвых. Небольшое кладбище, тонущее в пучках травы, отделял от деревни покатый холм и стена из кустарника.

Пираты не спеша двинулись меж могильных камней, взглядом экскурсантов считывая выцарапанные имена.

— Здесь, — негромко подозвал Уитлокк.

Я скривилась, но всё же подошла ближе. Могила находилась поодаль от основной части захоронений. Вместо камня — едва стоящий крест, сделанный без особого усердия, на нём — псевдокаллиграфическая надпись: «Уиллис Смолл. 17хх». Ни тебе почетных званий, ни даже даты смерти.

— Ужас! Поверить не могу! — вновь я попыталась начать протест. — Могилы стоит разорять только в одном случае, и это — не он!

— Любопытно тогда, в каком? — тут же вклинился Джек. Внутри же меня вспыхнуло яростное желание дать ему смачный подзатыльник. Пришлось ограничиться пламенным взглядом. — Да брось, — отмахнулся кэп, — он мёртв, ему плевать.

Всплеснув руками в бессильном гневе, я заявила, что участвовать в расхищении захоронений не собираюсь, и размашистым шагом направилась прочь с кладбища. Вскоре подоспели матросы с лопатами. Я лишь недоуменно качала головой, умостившись под деревом. Спустя пару минут моряцкие голоса стали громче, давая надежду, что эта бесчестная авантюра закончится, так и не начавшись. Зачинщиками спора оказались матросы Воробья, собственно, команда Уитлокка, как и сам капитан, оставались лишь молчаливыми наблюдателями.

— Мы на такое не подписывались! — басом орал канонир под дружный гул одобрения собратьев по команде.

— Ты что это, в ад угодить боишься? А? — парировал Воробей. — Так ты, как и все вы, давно там желанные гости.

— Мы пираты! — не унимался моряк. — Мы грабим живых, а не мертвых!

Воробей хохотнул.

— Полно, Джимми, припомни Картахену. Или Сан-Доминго. О, может, шхуну у берегов Гвианы? — Возмутитель спокойствия надул губу, явно уязвленный, но пока капитан сверкал победной улыбкой и гневом в глазах, Джимми нашел, что сказать:

— Дьявол тебя побери, Джек Воробей! Мы нанимались в команду не для того, чтобы следовать за тобой в поисках очередного неведомого дерьма, как слепые котята! Долгие месяцы ты водишь нас за нос и твердишь о неведомой наживе, да только ни черта ей не пахнет! У нас здесь у всех есть рот, помимо своего, который надо кормить! От обещаний голод не утихнет!

— Следи за языком, матрос! — проревел Джек. — Я здесь капитан!..

— И по морским обычаям мы можем тебя сместить и избрать нового! — пригрозил Джимми. Моряки дружно его поддержали. Положение капитана «Жемчужины» было едва ли стабильнее, чем у канатоходца над пропастью.

— О, так вот в чем дело, — с ядом в голосе протянул Воробей. — Много желающих занять моё место! Как же это называют… — наигранно задумался он. — Ах да, бунт. А что бывает с бунтовщиками?..

Джимми грозно подступил к пиратскому капитану.

— Ты такой же пират, как и мы, Джек, и твое отстранение не будет считаться бунтом, если ты этого заслуживаешь. А сомнений в этом всё меньше.

— Вот как? — возмутился кэп с нотками оскорбления в голосе. — И кто же тот достойный, что займет моё место? Неужто ты, Джимми, а? Ведь, помнится, именно за подобное рвение тебя прогнали из прошлой команды. — Джек Воробей решил придерживаться тактики «Лучшая защита — это нападение», но, увы, в этот раз прогадал. Подобные слова отнюдь не охладили пыл недовольных, а раззадорили их ещё больше.

— Довольно, чертов змей! Либо мы сообщаем квартирмейстеру, что нам нужен новый капитан, либо ты рассказываешь, во имя чего каждый добрый моряк в твоей команде должен поступиться собственными принципами! — высокопарно закончил Джимми ультиматум.

Взбудораженная накалом событий незаметно я добралась до границы кладбища, оказавшись совсем рядом. Джек, казалось, растерялся, ни одна из предложенных альтернатив ему не нравилась. Команда Уитлокка же с недоумением наблюдала за моряцкой сворой, дивясь самой возможности подобного.

— Ради драгоценного камня в пару тысяч карат, что некогда укрыл один из кораблей Непобедимой Армады, — провозгласил Джеймс. Джек закатил глаза, его физиономия приобрела красноречивое выражения из разряда «Всё пропало» и «Ой, дур-а-а-а-к». Возмутители спокойствия же шокировано притихли, уставившись на Феникса. Уитлокк сурово взирал на пиратов, но без излишней эмоциональности. Выдержав паузу, капитан добавил: — Его называют Эфир Власти. — Громкое название, сказанное должным образом, подействовало на Джимми и его братьев отрезвляюще. Переглянувшись, они задали капитану последний вопрос и то, как мне показалось, для пущей формальности:

— Это правда?

— Да. — Воробей обиженно вскинул подбородок. — И берёг я её от вас лишь для того, чтобы не распалять попусту, а дождаться благоприятного момента.

Уязвленные пираты поникли головами и всё ещё без особой охоты, но более покорно принялись за дело. И пока моряки решали, с какой стороны подступиться к могиле, Джек обернулся к Уитлокку:

— Я об этом не просил, — и шагнул в сторону копателей.

— Сочту за спасибо, — с улыбкой бросил вдогонку Джеймс, а потом, внезапно глянув на меня, ободряюще подмигнул.

У меня же в голове словно на мегаскорости промотали все серии «Анжелики». Что, черт возьми, я только что видела? Начало краха? Или просто рядовой случай в бытности капитана Джека Воробья? Простояв в немой оторопи ещё с минуту, я решительно выдохнула, освобождая голову от каламбура, и поспешила вернуться под дерево, пока не назрел очередной путч.

Пока пираты занимались осквернением, я раздумывала, что же будет, если местные застанут нас за этим бесчестным занятием? Вроде набожностью XVIII век не страдает. О да, не хватало только «святой инквизиции» с вилами и граблями к нашей коллекции проблем!

— Похоже, не я один считаю это беспределом, — раздался голос надо мной. Рядом, привалившись к дереву, с нескрываемой брезгливостью на лице (какая, наверное, отражалась и на моем) за всем наблюдал Бойль.

— Они думают, это необходимо, — не особо правдиво прозвучало в ответ.

— А ты?

— Может быть. Не знаю. Но это чересчур!

— Обычно капитан к тебе прислушивается, — заметил моряк.

Я удрученно вздохнула.

— Что ж, не в этот раз.

Бойль кивнул с едва слышной усмешкой и примостился рядом.

— Всё равно тебе повезло.

— О чём это ты? — не вполне поняла я.

Матрос прикусил травинку и попеременно моргнул каждым глазом.

— А ты про бабу на корабле? — устало вздохнула я, ибо эта тема, казалось, в принципе не могла исчерпать себя.

— Капитан учитывает твое мнение, — пояснил пират.

Я слегка растерялась, во фразе будто слышались нотки ревности.

— А разве Джеймс похож на диктатора? На «Призрачном Страннике», как мне кажется, вполне себе устоявшаяся демократия. Разве нет?

Бойль качнул головой.

— Я не про то. — Я заинтересованно склонилась ближе. — Про то, что ты заслужила того, чтоб твое мнение учитывалось. И случилось это в вашем общем прошлом, да?

Я мысленно хохотнула.

— Так вот к чему это? Ради истории про «общее прошлое»? — Бойль пожал плечами с лукавой улыбкой на губах. — Да, есть такое, — сдалась я. — Я вошла к вашему капитану в доверие, затем предала, а он меня спас. — От неожиданности Бойль даже выронил соломинку. В его глазах заблестел странный огонек, поэтому из-за боязни быть похороненной заживо под этим самым деревом, я поспешно добавила: — Хотя Джеймс склонен называть это «наставлением на путь истинный». — В довершение на губах засветилась доброжелательная улыбка.

Пытливого моряка, очевидно, не впечатлила тайна прошлого, и более от него не донеслось ни слова, чтобы случайно не получить ещё одно неожиданное откровение. Мы молча рассматривали скудный пейзаж, а настороженный слух стоял на страже новостей от остальных пиратов. Я раздумывала над тем, как быстро и так малый градус доверия ко мне вновь перевалит на шкалу отрицательных значений. Хотя, уж наверное, Барто слышал все рассказы о похождениях своего предводителя.

— Готово. — Бойль не вполне дружелюбно саданул меня в бок, указывая на кладбище.

Пираты столпились вокруг ямы, и разглядеть что-то за спинами с расплывшимися пятнами потам было весьма затруднительно. Несмотря на скептическое отношение к подобной затее, Бойль в мгновение ока устремился к честной компании, я же приблизилась только к ограде. Уверена, мне хватит впечатлений и без разглядывания останков или, что хуже, их обыскивания.

Пираты взбудоражено топтались около могилы, затем раздался характерный треск — последняя преграда преодолена. Послышалось дружное «О-о-о», моряки отвернулись, жадно хватая свежий воздух. Я закусила губу, сердце отбивало взволнованный бит. Несколько минут гробовой тишины и…

— Черт! — Видавшая виды лопата взмыла в воздух под разъяренный крик Уитлокка. Не знаю уж, чему удивилась больше. Феникс пнул комок земли и принялся расхаживать взад вперед, измеряя расстояние между захоронениями размашистыми гневными шагами.

Мне же одновременно хотелось раздосадовано шмыгать носом и ехидничать на тему напрасного вандализма. Но за последние дни я и так натворила достаточно, подобный шаг вряд ли оценят по достоинству уставшие пираты, стоявшие у раскопанной могилы и оставшиеся не у дел.

Заканчивался день весьма безрадостно. Раздразненные обещанным кушем пираты по возвращении в лагерь столкнулись с отсутствием должного количества воды. Дежурные в лагере умудрились отыскать иссыхающий ручей и наполнили фляжки, что хотя бы спасало от обезвоживания под жарким карибским солнцем. О полном утолении жажды и речи быть не могло, поэтому дальновидный кок отправил посланцев на корабли, и к закату пиратов ожидало существенное пополнение запасов рома. До этого радостного события моряки понуро обсуждали неудавшееся предприятие, пока пиратские капитаны ломали головы над решением загадок. Похожий на бочонок кок суетливо носился меж двух котлов: не ради помешивания варева, а чтобы бить по рукам тех, кто был не в силах ждать начала трапезы. Ему, пожалуй, в этот день повезло больше всех — в лесу сыскались какие-то птицы, из которых получился знатный бульон, а в поселении удалось разжиться то ли кукурузой, то ли подгнившими овощами. В любом случае проголодавшемуся желудку запах похлебки пришелся по нраву. Я пыталась было помочь «шеф-повару», но он буквально прогнал меня прочь со словами, мол, если женщина притронется к его шедевру, он застрелится. Ох уже эти творцы! В итоге я уселась в стороне ото всех, подражая примеру Уитлокка и Воробья в поиске решений.

Утомленный долгими и бессмысленными поисками лагерь быстро уснул. Мне же это никак не удавалось. Глаза слипались, сон обволакивал в пушистые объятья дремоты, но раз за разом я просыпалась то от стрекота насекомых, то от внезапного крика птицы, то от сучка, попавшего под ребра. Окончательно терпение лопнуло, — когда даже во сне я продолжала раздумывать над событиями, которыми был наполнен день, — после нескольких часов верчения волчком и пересчета огромных отар овец всех пород. Небо очистилось от облаков, позволяя лежать в тишине и любоваться созвездиями. Потянуло холодом от ночного бриза, и я перебралась к ребристому камню. Костер внушал доверие, словно бы его свет отгораживал от всего плохого, что крылось во тьме. Из-за тучи наконец выбралась луна, разрисовывая окрестности таинственными тенями.

— Не помешаю? — Я аж подпрыгнула: голос Джека Воробья негромко, но неожиданно возник за спиной. Пират уселся рядом, согнув одну ногу в колене, а другую протянув к огню.

— Не спится? — борясь с приступом икоты, прошептала я.

— Ром кончился, — отозвался кэп. Я недоверчиво улыбнулась, посылая ему многозначительный взгляд. Усмехнувшись, Джекки выудил из-за пазухи небольшую фляжку. — Будешь? Стащил у Гиббса.

— Нет, ром притупляет чувства.

— Вот именно. — Я посмотрела на него заинтересованным взглядом. В карих глазах танцевали огоньки — то ли от костра, то ли отблески пламени, что в душе. Мне всегда казалось, что с обветренного и закаленного тысячами брызг пиратского лица никогда не сходит тень улыбки — той самой, что повествует о победе над стихией. Джек зубами вырвал пробку и неспешно, последовательно сделал несколько глотков, смакуя каждый из них. И лишь потом, после нескольких минут молчания, спросил: — А с тобой что?

— Ну, не знаю, может, вандализм не дает мне покоя? Ну, знаешь, расхищение захоронения, например. Напрасное, прошу заметить.

— Тебе не полегчает, если будешь постоянно напоминать всем об этом, — укоризненно заметил капитан Воробей. — Расслабься, почившему сэру — где бы его душа ни маялась, — это никоим образом не помешало. К тому же — мы закопали всё обратно. — Кислая улыбка дрогнула на моих губах. — Мне вот, например, — хоть я и буду жить вечно, — будет абсолютно наплевать, кто играет с моими гниющими костями.

— Вечно? — переспросила я. — Из Источника Молодости то ты не испил, — с легкой издевкой подметила я, прекрасно зная последующий ответ.

— Но я его открыл. — Джек поднял указательный палец. — Буду жить в умах. Память — единственное, что точно продлит тебе жизнь. Сильнейшее оружие и приятная похвала. За что же каждая букашка в этом мире борется, как не за то, чтобы его запомнили… или нет? Сделал что-то славное — вот, мол, гордитесь мной, помните меня, а согрешил — не приведи мать-природа, чтобы кто-то об этом вспомнил. — Ко мне обратился лукавый взгляд. — Хотя титул грешника всех грешников вроде звучит неплохо, — улыбнулся пират.

— Память… — искусственно усмехнулась я. — Забавно…

— Что именно? — поинтересовался Джекки.

— Ты забыл про ещё одно её свойство. Наказание. Как насчёт того момента, когда воспоминания — всё, что у тебя есть, но оказывается, что они только твои? Для остальных — всего этого будто не было.

— Вроде душевной болезни? — Джек скривился, словно подавляя позыв к неблагородной отрыжке.

— Вроде сна.

Пират замешкался на долю секунды.

— Тогда стоит проснуться.

— И всё потерять?

— Всё? Это воспоминания, которые, кроме тебя, никто не помнит? — Кэп на секунду умолк в размышлении. — Разве это не выход?

— Мне кажется, бегство. Вариант, что попроще.

— А тебе не хватает загадок?

Я передернула плечами.

— Нет уж спасибо! Сыта по горло.

— То-то оставила самое интересное нашим… менее чувствительным… умам, — подметил Джекки.

Брови скукожились у переносицы, пока мозг пытался понять, по поводу чего был сей реверанс.

— А, — протянула я, — ясно. Хотите вновь наведаться к Марисе? Ты же тоже считаешь, что это бесполезная трата времени. Я уже начинаю сомневаться, что этот треклятый кусок вообще существует! — эмоциональным шепотом посетовала я.

Капитан Воробей обернулся, осматривая поросшие склоны горы.

— Кто знает, куда мог занести черт одержимого старика, — проговорил он.

Ах, да! Ежедневные прогулки во имя очистки разума. Или для чего-то более практичного? В этом есть смысл.

— Ну, старику не уйти далеко, — рассудила я. — Может, где-то там есть тайник, судя по всему немалых размеров, раз Смолл упорно таскался туда каждый день самолично, а не решил разместить где-то под боком. Адские Врата? Может, страшное большое дерево или проклятая пещера, — предположила я и, усмехнувшись, добавила: — По всем законам жанра.

— Хм, а не проверить ли нам эту теорию? — вдруг предложил кэп, развернувшись вполоборота. Я хохотнула. В пламенно-карих глазах танцевали бесенята, украшая пылкий авантюрный задор.

— Сейчас? Ночью? — Я решила, что пират шутит, и была готова к колкому замечанию по поводу своей наивности. Но карие глаза продолжали упорно смотреть, словно их обладатель знал, что я не смогу удержаться. Приняв происходящее за розыгрыш, я с легкостью откликнулась на предложение и приготовилась к кульминации. Капитанский настрой поражал своей подлинностью и целеустремленностью. Порывшись в зарослях, Джек выудил три факела, два всучил мне, а третий поднес к костру. — Ты серьезно, что ли? — не удержалась я. Рука с факелом замерла, а голова в треуголке медленно обернулась ко мне.

— Ты же только что сама согласилась, — недоумевал Джек.

— Я думала, ты шутишь! — зашипела я. — Ночью? В горы? Через джунгли?

— Там наверняка есть тропа из деревни, к рассвету будем на вершине. Да и, думаю, тебе больше понравится подниматься в ночной прохладе, нежели ползти под полуденным солнцем.

Слова звучали так уверенно, что я подавила в себе сомнительные нотки возмущения и согласно кивнула головой. В следующую секунду запылал факел. Около двух часов ночи мы покинули стоянку, обогнули деревню и вышли к горной тропе. Чем дальше оставался лагерь, тем ближе я держалась к Джеку и тем крепче свободная рука сжимала эфес сабли. Проложенная с большим усердием тропа медленно и уверенно приходила в запустение. Буйная тропическая растительность пробивалась сквозь настил. Сапоги порой скользили по влажным доскам. Иногда в ночи жутко вскрикивали разбуженные птицы, и мы испуганно замирали, тараща глаза в лесную чащу. «Боже! Зачем я на это согласилась!» — мысленно восклицала я, с сожалением вспоминая о бессонной ночи у костра. Тем временем страшных деревьев на пути не встречалось. В одном месте тропа без видимых причин круто уходила в сторону и пролегала вдоль огромного упавшего дерева. Потоптавшись около него и немного передохнув, мы продолжили путь. Чтобы как-то отвлечься, я заговорила:

— Ты как-то обмолвился про вашу прошлую встречу с Джеймсом, ещё на острове Креста. Можно поподробнее?

— А что же у доблестного рыцаря не спросишь? — полюбопытствовал Джек.

Я картинно задумалась.

— Допустим, хочу услышать обе версии.

Кэп пожал плечами.

— Нет в этом никакой тайны. Я напал на корабль, на котором направлялся в Лондон в то время ещё губернаторский сынок, и захватил твоего кавалера в плен.

— Он не мой кавалер, — смутившись, фыркнула я.

— Ну, тебе виднее.

Я удивленно хмыкнула.

— И как тебе это удалось в одиночку?

— Ну, — протянул пират, отмахиваясь от мошек, слетевшихся к факелу, — я был не совсем один. — Внутри меня блеснул отчаявшийся огонек надежды. А вдруг?.. — Эта развалина Барбосса должен был содействовать в той авантюре, но подлец сбежал, так и не дождавшись начала. — Ох, ну да, конечно! Барбосса! — Хм, кстати, надо будет при встрече ему это припомнить, — сказал, скорее, себе Джекки, приостановившись.

— И кто же тебе помог? — не унималась я.

— Женщина, — весомо заявил капитан Воробей, гордо приподняв подбородок. Его глаза хитро поблескивали, как два алмаза во тьме пещеры. У меня ком застрял в горле, в мыслях вертелось «Не надейся!», а на губах натянулась глуповатая улыбка. — Благодаря моей «Жемчужине» нам удалось несколько дней следовать за ними. Оставалось лишь дождаться благоприятного момента. — Довольная улыбка осветила лицо капитана.

С губ сорвался долгий вздох. К подобным внезапным поворотам, крушащим хрупкие надежды, выработался иммунитет, а потому разочарование оказалось вполне сносным и быстро проходящим.

Мы двинулись дальше.

— И что же, всё ради выкупа? Ради наживы?

— Вроде того, — неясно отозвался пират. — Был и ещё один интерес.

— Книга? — ляпнула я.

Джек круто развернулся, в мой адрес прилетел горящий взгляд с оттенком улыбки.

— Значит, спросила? — Кэп сощурил глаза. Я прикусила язык, но было поздно. — И чья версия интересней?

Уголок губ приподнялся в лукавой ухмылке.

— Джеймса. В ней больше подробностей.

Карие глаза удивленно округлились. Отчасти обиженно хмыкнув, Джекки резко мотнул факелом, опаляя крылья мотыльков, и со спартанской силой припустил вперед.

Отойдя от секундного ступора, я поскакала следом, подобно кошке стараясь догнать кружок света.

— Джек! Эй! Подожди! Да стой ты! Дже-е-е-е-к!

Лагерь остался далеко внизу, с виду давно исчез его путеводный костер. Дорога продолжала уводить всё дальше и выше. Пожалуй, наше предприятие вошло бы в сборник самых неудачных историй, если бы не случайность. Спустя ещё час ходьбы мы выбрались на небольшой уступ, покрытый низкой сочной травой. С одной стороны к нему подступал крутой склон, с другой, сгорбившись, возвышалась скала, заплетенная тропическим плющом. Мы забрались достаточно высоко, чтобы разглядеть в подзорную трубу редкие огни деревни. Джек уселся на пучок травы, разглядывая поселение. Я примостилась неподалеку. Здесь не было ничего странного, как и в десятке местечек, повстречавших на пути. Я вертела в руке небольшой камень, изредка поглядывая по сторонам. Ну отчего мне, как всем в лагере, не спалось? О чем я думала, когда соглашалась на «романтическую прогулку по джунглям»? С Джеком, имея уже не самый приятный опыт. Просто надеялась, что вдруг произойдет чудо, именно сейчас, в ночи? Хотя не так уж всё плохо: свежий воздух, приятная компания, тренировка сил на будущее. Наверняка лучше, чем в ночи остаться наедине с собственными мыслями.

— Надо идти дальше. Дойдем до вершины и до жары вернемся, — проговорил Джек, пряча трубу в карман.

Мысленно я взмолилась, чтобы он говорил о вершине тропы, а не горы. Пират встал, подавая руку. Поднявшись, я вытащила факел из земли и отшвырнула камень в сторону, чтобы освободить руки. Тут же Джек замер, настороженно вглядываясь за мое плечо.

— В чем дело? — опасливо спросила я.

Пират лишь шикнул в ответ. Пошарив ногой, он поднял с земли то ли кусок коры, то ли осколок скальной породы и запустил в том же направлении. Вместо гулкого удара донеслись негромкие отголоски звонкого эхо, словно камень не уткнулся в плющ или скалу, а провалился куда-то сквозь. Отобрав у меня факел, кэп принялся тщательно изучать каменную стену. Я заинтересованно замерла, выглядывая из-за пиратской спины.

— Ага! — сорвалось торжествующее восклицание. Рука раздвинула массивные плети ползучего растения, и свет факела рванул в бесконечную тьму пещеры.

— Это оно? — прошептала я, вглядываясь в непроницаемый мрак. — Проклятая пещера? — Голос дрогнул от возбуждения.

Джек Воробей пожал плечами.

— Пошли и узнаем, — обернувшись, предложил он.

Я закусила губу, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Хоть клаустрофобия не числилась в списке моих недостатков, неизведанные места, погруженные в абсолютную темень, также не являлись любимыми уголками. Видя на моем лице выразительную картину испуганной нерешительности, капитан выдал альтернативный вариант:

— Можешь остаться здесь.

Я посмотрела по сторонам. По джунглям расползался плотный туман. От деревьев пролегли жуткие тени, обрисованные ночным светилом. Где-то высоко в ветвях пугающе шуршали лесные обитатели. Закрыв глаза и выдохнув, я глянула на Джека и решительно кивнула.

На удивление пещерный коридор оказался недлинным. Сотня шагов, может, чуть больше, и пляшущий на влажных пещерных сводах свет пламени поймала мутная гладь воды. Чем ближе мы подходили к гроту, тем явственнее ощущался тошнотворный запах. Вонь становилась всё невыносимее, заставляя жалеть о плотном ужине. Прикрывая нос и рот ладонями, мы наконец достигли озера. Воды в нём было едва по колено: сквозь её слой проглядывали размытые очертания камней. В самом центре, в пяти-семи ярдах от берега, из воды торчал обломанный зуб сталагмита. Несколько секунд мы заворожено глядели, как оранжевый свет факела обволакивает собой небольшой сундук на его вершине. Меня привел в чувство рвотный позыв. Запах был такой, словно сюда сотнями приходили умирать.

— Надо отсюда скорее выбираться, — заявила я и шагнула вперед. Но ещё до того как носок сапога коснулся водной поверхности, Джек с силой отпихнул меня назад.

— Что такое? — возмутилась я, кривясь.

— Слишком просто.

Некоторое время, освещая факелом дюйм за дюймом, пират внимательно вглядывался в воду. Тем временем рассудок мутнел от запаха; я готова была бежать прочь сломя голову. Недовольно поморщившись, Воробей извлек из-за пазухи банан и швырнул на середину водоема. Мгновенно вода вокруг плода буквально вскипела. Фрукт почернел, скукожился и затем с шипением растворился. Менее чем за минуту.

— Яд, — оповестил капитан. К моей шокированной физиономии обратился самый самодовольный взгляд из пиратского арсенала. Что отнюдь не уменьшало его красоту.

Я с трудом выдавила вопрос:

— И как его оттуда достать?

— Лодка нужна. — Я застонала, красочно представляя спуск и новый подъем.

Мы поспешили убраться из по-настоящему «проклятой пещеры». Жадно глотая свежий воздух, я повалилась на колени. Ладони приятно коснулись прохладной травы. К тому моменту, как я окончательно оправилась от пещерной вони и поднялась, готовая продолжать путь, неполная луна обрисовала недвижную фигуру капитана Джека Воробья. Тот что-то увлеченно рассматривал в подзорную трубу. Линзы смотрели на море, на противоположную от лагеря сторону острова. Подойдя ближе, я последовала примеру кэпа. Круглое окошко показало картинку, поначалу смутившую меня. Я даже подумала, что вижу «Странника» и «Жемчужину», державшихся подальше от неприступных берегов и оказавшихся в том месте чуть ли не чудом. Но стоило приглядеться, и открылась истина, заставившая колени нервно дрогнуть.

— У меня глюки или это «Летучий Голландец» и «Месть королевы Анны»? Вместе, — сглатывая ком, проблеяла я.

Напряженное сопение Джека послужило наиболее красноречивым ответом. Любой простой смертный, узнав, что такие корабли дуэтом причалили в нескольких милях, не удержался бы от холодного пота и дрожи. Для меня дела обстояли ещё хуже — ведь я знакома с их капитанами. И надо быть самым последним идиотом, чтобы решить, что это просто совпадение.

— Это же хорошо? — наивно спросила я. — Они ведь твои друзья…

— Друзей не существует, — мрачно отозвался Джек Воробей. Затем опустил трубу и, посмотрев на меня, добавил: — Есть лишь те, кто ещё не стали твоими врагами.

Я многозначительно кивнула, решив, что не самое подходящее время для философских дискуссий.

— Боюсь, нам не успеть, — покачала я головой.

— Нет, — согласился капитан, — но есть идея получше. — На пиратском лице засверкала одна из самых коварных улыбок.

Похоже, наши соперники точно знали, куда идти. Они подошли с севера, а потому не встретили на пути серьезных препятствий. У подножия горы мелькали огни факелов. Дождавшись, когда покров леса отступит, я разглядела троих крупного вида моряков, тащивших небольшую лодчонку. Они продвигались довольно быстро, явно зная какой-то путь. Держась края джунглей, отряд изредка скрывался за деревьям, но в основном пираты шли вдоль хребта, по заросшему травой склону вулкана.

Конечно, ожидание — не самая приятная вещь, но без него никуда, когда нужен «благоприятный момент». Мы укрылись в кустарнике, у края площадки. На удивление, мне даже удалось задремать. Луна бледнела, предвещая рассвет, когда наконец из джунглей донеслись голоса. Наши «невольные помощники» выбрались на уступ и со вздохами облегчения сбросили деревянную ношу. На их лицах читалась такая усталость, словно они сорок лет бродили по пустыне.

— Отвлеки их, — шикнул Джек на ухо.

— Хорошо, — тут же шепнула я, а потом опомнилась: — Что? — Но пирата и след простыл.

Недолго думая, я выхватила пистолет и выскочила из кустов с неестественным криком: «Улыбочку!». Их секундной оторопи было достаточно, чтобы капитан Воробей оглушил всех троих взмахом одной волшебной дубинки.

— Живее! — скомандовал кэп, бросая бревно.

Не церемонясь, плюя на синяки, ссадины и пещерную вонь, мы потащили шлюпку к гроту.

— «Улыбочку»? — на ходу удивился капитан Воробей. — Так нынче угрожают?

— Ты… сказал… отвлечь… — пыхтя, ответила я.

По плану следовало забрать содержимое сундука (или же сам ларец) и инкогнито вернуть лодку. Благо сделана она была из легкого дерева. Гладь озера пошла кругами, но, к счастью, вопреки ожиданиям, дерево яд не тронул. Джек быстро достиг сундука и торжественно выудил оттуда кусок пергамента, а я тем временем тщательно прислушивалась к звукам снаружи. Запихнув бумагу за пазуху, кэп вытащил лодку на берег, и мы двинулись в обратный путь. Заметно посветлело, над островом висли предрассветные сумерки. И всё же удача нам благоприятствовала — наши «друзья» всё так же безмятежно лежали у входа. Шлюпка почти достигла прежнего места, оставалось лишь развернуть её в нужном направлении. Мы упёрлись в борт, как вдруг Джек медленно поднял голову. Его взгляд словно через силу оторвался от банки.

Перед нами, тяжело опираясь на трость с черепом-набалдашником, высилась одноногая фигура капитана Гектора Барбоссы. Он глядел на нас, как на призрак бывшей жены (если она у него имелась бы). Не успел отпечаток оторопи исчезнуть с наших лиц, как на вершину взобрался ещё один пират. Точнее, пиратка. «Да ладно!» — беззвучно слетело с моих уст при взгляде на Элизабет Тёрнер.

— Какая приятная неожиданность! — Джек Воробей выровнялся и распростер руки в гостеприимных объятиях.

Барбосса холодно хмыкнул.

— Решил опередить меня, Джек? — оскалился он. Тот же в ответ искренне удивился.

Элизабет тем временем шагнула вперед, приглядываясь ко дну шлюпки.

— Она мокрая, — заметила девушка.

— Элизабет! — с придыханием воскликнул Воробей. — А ты опять сменила кавалера, — последовало ехидное замечание.

Миссис Тёрнер закатила глаза.

— Не увиливай, Джекки, ты что-то нашёл?

— А должен был?

— Довольно, — резко и хрипло выдал Барбосса. Сабля звякнула о ножны.

Мы с Джеком синхронно отскочили в сторону, цепляя корму шлюпки: та стояла у края и слегка накренилась вперед. Элизабет, словно нехотя, оголила клинок. Друзья-враги капитана «Чёрной Жемчужины» переместились в сторону пещеры, отрезая нам путь к тропе.

— Должен заметить, — мой спутник поднял вверх палец, — мы прибыли первыми. Мы — первооткрыватели. — Я оказалась оттеснена к шлюпке капитанской спиной. — И как первооткрыватели имеем право, — кэп пихнул меня локтем, и я, взмахнув руками, грохнулась в лодку, — забрать всё!

С последними словами Джек скакнул в шлюпку, мощным толчком сдвигая её с места. Она накренилась ещё больше. Моё тело, как балласт, не подчиняясь, съехало к носу, и под разъярённый крик Барбоссы, шлюпка нырнула вниз. Крик застрял где-то в трахее. Я вцепилась в борта, чувствуя, как доска выбивает из меня душу. Мы неслись с бешеной скоростью, снося кустарники, сминая траву. Джеку немыслимым образом удавалось сворачивать руль, так что ещё ни одна пальма не отпечатала на стволе наши барельефы. Растительность кругом превратилась в одно сплошное месиво. Шлюпку подбрасывало с кочки на кочку, но с каждым ярдом она продолжала набирать скорость. Я не чувствовала пальцев — мертвой хваткой они впивались в борта. Казалось, ещё немного и позвоночник переломится пополам. Из-под руля вылетел фонтан зелени, шлюпка вильнула, и вдруг земля исчезла. Не успев насладиться коротким полетом, я впечаталась в землю, нырнув носом в папоротник. В нескольких дюймах надо мной просвистели деревянные тропические сани, с хрустом насадившиеся на острый обломок ствола.

Отчего-то мне подумалось, что именно так чувствуют себя герои мультиков, по которым проехал каток. С трудом собрав конечности, я перевернулась на спину и чуть погодя села. Из кустов выбрался капитан Джек Воробей, как ни в чем не бывало поднимая на ноги.

— Что это, чёрт возьми, было?! — яростно прохрипела я. Кэп прекратил отряхиваться и обернулся к горе.

— Удачный побег. Надо спешить! — И тут же он припустил вперёд, туда, где в просветлевшее небо поднимался искривленный столб дыма.