Танкистка его величества (джен)

— Так что же, Киван? Вы готовы осуществить государственный переворот?

Председатель палаты депутатов вздрогнул и огляделся по сторонам, будто кто-то мог подслушать их здесь. Роанна невозмутимо спешилась и, взяв Снежинку под уздцы, направилась к воротам конюшни. «Бедный старый Киван, — подумала она, снимая шлем для верховой езды. — Ты всю жизнь довольствовался ролью тени своего старшего брата, потом — племянницы, привык претворять в жизнь их замыслы и никогда не пытался пролезть на самый верх… Но теперь тебе придётся выбирать фарватер самостоятельно».

— Ради всего святого, Ро, — он покачал головой, глядя на неё устало и укоризненно, — выбирай выражения, ты всё-таки политик.

— Не беспокойтесь, Киван, — мои животные не работают на наши спецслужбы. Им вы можете доверить свои самые сокровенные тайны.

Старая конюшня пахла опилками, дёгтем и лошадиным потом. Собаки лаяли вдали, кони топтались в своих стойлах. Островок спокойствия в бушующем море западной политики. Закинув за спину длинную медно-рыжую косу, Роанна принялась неторопливо рассёдлывать Снежинку. Киван Ланнистер следил за её действиями, стоя рядом и сложив руки на трости. Безупречно одетый мужчина с седеющей бородкой и наметившимся брюшком — он носил часы на цепочке и всегда тщательно выбирал слова. Настоящий джентльмен, последний олдскульный лев в семействе.

— А что об этом всём думают другие члены Национального совета? — осторожно спросил он.

— Треть из них полагает, что Серсея сошла с ума и должна уйти, — ответила Роанна.

— А остальные две?

Она ослабила подпругу и повернула голову к Кивану.

— Другая треть считает сумасшедшими тех, кто желает смещения Серсеи. Последняя хранит таинственное молчание, выжидая, на чьей стороне в итоге окажется перевес.

— Взрывоопасная ситуация, что и говорить, — задумчиво пробормотал Киван, выводя узоры на опилках наконечником трости. — Не сомневаюсь, что ты принадлежишь к радикальной трети. Но ради чего, Ро?

— Например, ради матерей, чьих детей ещё можно спасти.

— Ты сейчас говоришь как женщина, но не как вице-президент, — вздохнул он. — Роанна, я сочувствую твоему горю и молюсь за душу Тайвальда, но…

— Я говорю как женщина и как вице-президент Конфедерации, — резко ответила она и закатала рукав поло, демонстрируя татуировку на плече. — «Верь. Повинуйся. Сражайся». Мы с Серсеей сделали эти татуировки на первом году обучения в Хорнвальской партийной академии. Человек — ничто, государство — всё, говорили нам тогда преподаватели. Я верю в нашу страну, Киван, повинуюсь зову сердца и буду сражаться за её будущее. А государство — не только Серсея, что бы ни болтали по телевизору последние лет пять. Мы с вашей племянницей дружили без малого три десятилетия, но теперь, когда ситуация требует принятия неотложных мер, всем нам необходимо выбирать между Серсеей и Западом. Так учили нас, так учили вас. Вице-президент велит мне выбрать Запад, и женщина на этот раз полностью с ним согласна.

Киван вновь тяжело вздохнул, старательно разравнивая опилки носком ботинка.

— Ты ведь знаешь. По-хорошему, мне давно следовало бы доложить ей обо всём.

— Знаю. Моя позиция известна вам уже не одну неделю, — Роанна подхватила седло и пошагала к выходу, — и тем не менее, с докладом вы отчего-то не спешите. Не потому ли, что в глубине придерживаетесь того же мнения, только страшитесь признаться даже самому себе?

Половину пути от конюшни до дома они преодолели молча. Мелкий гравий хрустел под ногами, а густой туман висел над долиной реки, укутывая лесистые склоны холмов, словно саван.

— Давным-давно, в такое же туманное утро шестьдесят восьмого, я узнала о гибели Аддама, — медленно произнесла она, сворачивая на ведущую к крыльцу тропинку. — Мне было четырнадцать, а ему семнадцать — восторженная подростковая любовь до гроба, все дела. Аддам был кадетом Сарсфилда и мечтал о подвигах… Он ушёл присоединять Трезубец к Западу и больше не вернулся. Я всегда считала, что он погиб за правое дело, и только оставаясь наедине с собой, тихо плакала в подушку. Спустя шесть лет я встретила Роланда Уфферинга. Вы наверняка помните его: он возглавлял молодёжное крыло Партии. Мой второй любимый мужчина был убит через три месяца после нашей свадьбы, когда я уже была беременна Тайвальдом. Боевики Армии освобождения Трезубца взорвали его автомобиль в самом центре Риверрана… Кажется, с тех пор прозвище «Красная Вдова» и закрепилось за мной окончательно. Теперь Тайвальда тоже нет, и никто не посмеет сказать, будто я принесла недостаточно жертв на алтарь величия нашей страны.

Старый вислоухий сеттер вышел им навстречу, дружелюбно виляя хвостом. Роанна угостила его бисквитом, а её спутник потрепал пса по голове.

— От Ланселя нет вестей уже пять дней, — сказал Киван, когда они вошли в дом. — Ты сама знаешь, что творится сейчас у Божьего Ока. Дорна места себе не находит.

Роанна криво улыбнулась, усаживаясь на щербатый паркет перед остывающим камином.

— Скверные мы с вами родители. — Взяв кочергу, она принялась ворошить тлеющие угли. — Отправили детей в самое пекло… Можете, кстати, почитать мой проект резолюции, если интересно. Он там, на столе.

Киван Ланнистер уселся в зачехлённое кресло, удерживая бумагу в одной руке и стакан с виски в другой. Он читал, беззвучно шевеля губами и вскидывая брови в наиболее резких местах.

— «…С последующей передачей всей полноты власти Национальному совету», — процитировал он ключевую часть документа. — Значит, как председатель Совета…

— …Как председатель Национального совета и вице-президент, я буду исполнять её обязанности до следующих выборов, — закончила за него фразу Роанна. Она отобрала документ и принялась укладывать бумаги в свой портфель. — На случай, если вы подумаете, будто мне хочется занять кресло Серсеи, скажу: я готова подать в отставку в ту же минуту. Можете выдвинуть взамен свою кандидатуру, или кандидатуру Тейны Мерривезер, например. Боюсь, впрочем, что драконы не захотят вести переговоры с кем-то из вас. Фамилия «Ланнистер» для них сама по себе тот ещё триггер, а Тейна уж больно одиозная дама. Мои шансы повыше.

Киван поставил стакан на стол, складывая ладони одна к другой.

— Задира Ро хочет выгнать крошку Серси из песочницы… Скажи мне такое год назад — ни за что бы не поверил.

— Ро хочет свергнуть Серси, — безжалостно поправила его Роанна. — Давайте уже называть вещи своими именами.

Она извлекла из ящика стола пистолет и, поразмыслив мгновение, уложила его в портфель последним.

— А если ничего не выйдет? — спросил он наконец.

— Ну, тогда… — Замок щёлкнул, словно затвор. Роанна сложила руки на портфеле и расправила плечи, глядя Кивану в глаза. — Тогда в монографии под названием «Взлёт и падение Красной Вдовы» когда-нибудь напишут: «Она пыталась».

* * *

​

Когда они въезжали в Ланниспорт, серая пелена дождя и ранние сумерки почти полностью скрыли Кастерли-Рок. Потоки воды падали на опустевшие улицы, то утихая, то усиливаясь, словно небеса успокаивались ненадолго, а затем принимались оплакивать павших с новой силой.

Несмотря на вечер буднего дня, за полтора часа в пути им встретилось едва ли полсотни автомобилей, причём большая их часть принадлежала специальным службам. После введения эмбарго на поставки нефти в Западную Конфедерацию цены на горючее взлетели до небес, и уже на шестой день войны использование топлива для гражданских нужд было строго ограничено. Все замеченные Роанной заправки стояли закрытыми, а возвышавшийся над городом замок впервые за долгие десятилетия лишился своей подсветки.

В министерстве энергетики полагали, что нефти из стратегического запаса хватит ещё на восемь недель активных боевых действий. Армия считала эту оценку чересчур оптимистичной.

В Старом городе люди и техника присутствовали в куда большем количестве. Полиция, жандармерия и президентская гвардия блокировали все подступы к зданию парламента, заблокировав близлежащие улицы самосвалами и армейскими грузовиками, а кое-где и «ежами» из сваренных стальных труб. Воздух был насыщен водой и неизбежностью.

Над зданием парламента — огромным сооружением в неовалирийском стиле, величественным и белоснежным, с портиками и колоннами — висели алые флаги со львами. Львы были повсюду — они бились на полотнищах под струями дождя, блестели золотом на фонтане и опирались на мраморные шары передними лапами, скалясь. Водитель остановил машину в сотне метров от парадной лестницы; мимо львов и мокнущих людей в пятнистой форме она прошла молча, не раскрывая зонта.

— Ро! — Голос Тейны Мерривезер догнал её на последних ступеньках. — Выглядишь так, будто у тебя за пазухой кинжал для диктатора припрятан.

Роанна замедлила шаг, позволяя смуглой и темноволосой секретарю Национальной партии поравняться с ней. Конечно, Мерривезер уже знает обо всём: старик Киван наверняка прощупывал почву перед заседанием Совета. Сегодня она была одета во всё чёрное, словно собралась на похороны, вот только чьи — государства, Серсеи или Красной Вдовы? Стремительным карьерным ростом Тейна целиком и полностью обязана Серси, чей зад она лизала вовремя и качественно, как приспособленец экстра-класса. Чью сторону она выберет сейчас? И была ли когда-нибудь предана их вождю по-настоящему?

— Желаешь присоединить свой? — без обиняков уточнила Роанна.

Мерривезер подняла голову, и чёрные колодцы её глаз уставились на Роанну, словно спрашивая: «Может быть, может быть… А что мне за это будет?».

— Плохи дела, Ро, — сказала Тейна, когда они зашагали рядом по коридору. — Риверран пал. Джейме Ланнистер и пятнадцать тысяч его солдат сдались в плен. Ещё полторы тысячи погибли при попытке прорыва. Наш большой и храбрый Гора в их числе.

Кто только не слышал о событиях прошлой ночи. Даже Джейме сдался. И каково сейчас Серсее? Роанна почти что устыдилась своих намерений.

— Как думаешь, будут они настаивать на смене режима? — негромко добавила Мерривезер.

— Ауран говорит, что драконы не собираются трогать Партию. Они готовы вести диалог, но только не с Серсеей.

Она была уверена, что мирийка испытала облегчение, услышав это.

— Наш президент долго несёт бремя войны в одиночку. Мы должны разделить с ней эту ношу… и сделать всё возможное для спасения Запада. — Тейна многозначительно посмотрела на неё перед тем, как они вошли в зал заседаний. «А ведь твой кинжал тоже заточен», — подумала Роанна.

Почти все члены Совета уже собрались. Господа и дамы перешёптывались, шаркали под столами, двигали стулья. Открывались и закрывались портфели, дождь обстукивал подоконники и оставлял косые линии на стёклах.

Киван Ланнистер сидел сосредоточенный и мрачный, как повисшие над столицей тучи. Молодой и белокурый Ауран Уотерс копался в телефоне, облысевший министр финансов Харис Свифт шуршал бумагами, губернатор Железных островов Эурон Грейджой недобро смотрел на Роанну единственным глазом. Министр народного образования Эллин Рейн о чём-то беседовала с генералом Марбрандом, престарелый выдра Уолдер Фрей настраивал слуховой аппарат, сидя в кресле с моторчиком. Они и ещё два десятка человек, большинство из которых чуть более месяца назад дружно поддакивали Серсее и голосовали за войну. Думается, теперь члены Совета настроены не так воинственно. Роанна коротко поздоровалась с каждым, прежде чем сесть на своё место рядом с министром внутренних дел Квиберном, по правую руку от президента.

Президентский стол возвышался над остальными, однако самой Серсеи ещё не было. Она появилась минут через пять — одетая в серый брючный костюм, красную рубашку партийной милиции и постаревшая лет на пять, а то и все десять.

— Салют президенту! — провозгласила Тейна Мерривезер, и все присутствующие за исключением Уолдера Фрея поднялись со своих мест, вскидывая руки в традиционном приветствии.

Пока секретарь проводила перекличку, Серсея рисовала что-то в блокноте, заслонив лицо от электрического света, словно жестоко страдающий от мигрени человек. В этой же позе она выслушала доклад Квиберна о последних событиях в Кастамере, где несколько экипажей из состава 14-й мотопехотной дивизии дезертировали со своей бронетехникой и установили её у здания мэрии. Антивоенный митинг, стихийно возникший вокруг дезертиров, вылился в погромы партийных учреждений.

— Война становится всё менее популярной, — заметил на это Харис Свифт. — Раньше мы боролись с беспорядками в Речных землях, а теперь недовольство перекинулось и на Запад… Это серьёзная проблема.

— Не говорите глупостей, Харис, — резко осадила его Серсея, не отрывая руки от лица. — Война сама по себе никогда не будет популярна. Чтобы война стала популярной, её нужно выиграть.

— В сложившихся обстоятельствах актуальнее будет задуматься над тем, как избежать поражения, — неожиданно произнесла Эллин Рейн. — Очевидно, что они уже не верят, но пока ещё повинуются и сражаются по инерции. Надолго ли?

Роанна мысленно подчеркнула ещё одну фамилию из своего списка потенциально хороших ребят.

Генерал Марбранд вмешался, подтвердив, что ситуация на фронте близка к катастрофической: Риверран капитулировал этим утром, шестнадцать дивизий — три армии — окружены к северо-западу от Божьего Ока, ещё две дивизии застряли в Долине; на участке от Розовой Девы до Камнегонки зияет огромная дыра, заткнуть которую нечем. Затем слово взял Эурон Грейджой, вновь предложивший использовать тактическое ядерное оружие для ударов по коммуникациям в тылу королевской армии.

— На переговоры с драконами нужно идти с ядерной бонбой в кармане, кхе-кхе, — прошамкал старикашка Фрей. — И разбонбить Риверран тоже не вредно, кхе-кхе.

«Тебя-то точно никакая ядерная война не возьмёт, бессмертный хрен», — подумала Роанна. Уолдер Фрей стал губернатором Трезубца четверть века назад и выглядел древней рухлядью уже тогда, когда она училась на третьем курсе Хорнваля, а Тайвин Ланнистер ещё не вступил в должность президента Конфедерации.

— Ваши острова далеко, Грейджой, — возразил ему Киван Ланнистер, теребя часы, — а наша родина здесь. Никто из нас не хочет, чтобы Западные земли превратились в поле битвы с использованием ядерного оружия. Тысячи уже погибли. Если мы переступим черту, погибнут миллионы.

Серсея отдёрнула руку, но лишь затем, чтобы жестом прервать спорщиков.

— Война достигла критического момента, — начала она, возвращая ладонь на место. — Большинству из вас сама мысль об агрессии против нашей страны казалась чем-то абсурдным и невероятным, хотя я предупреждала об этом не раз. Я предвидела это в преддверии тридцатой годовщины воссоединения с Трезубцем. Мы начали войну, чтобы подобного не произошло. Мы вернули Долину в состав Конфедерации, чтобы не позволить врагу сделать её плацдармом для агрессии. — Она тряхнула волосами. — Королевство, это противоестественное образование, все его лорды и леди, драконье семейство, либералы, коммунисты и прочие исчадья ада всегда — всегда! — хотели оккупировать нашу страну и остаться здесь. Сейчас, когда нация ведёт борьбу за выживание, времени на пустые дискуссии не осталось. Любые мнения, отличные от официального, работают на наших врагов…

Это была самая кошмарная речь за все девять лет её президентства, Роанна ушам своим не верила. Зажигательный бред всегда был визитной карточкой Серсеи: она никогда не была столь же умна, как её отец, но умела привлечь людей на свою сторону, вдохновить их и повести в бой. Теперь даже фирменный бред Серсеи стал настолько унылым и безжизненным, что некоторые члены Совета начали посматривать на вождя нации с неприкрытой жалостью. «Она проиграла, — поняла тут Роанна. — Это конец».

— Серсея, — сказала она после того, как президент замолкла, — пока ты разговариваешь с нами языком нашей же пропаганды из телевизора, драконьи танки катятся на запад. Прямо сейчас они находятся в четырёхстах километрах от Ланниспорта. Если так пойдёт и дальше, через две недели их генералы будут диктовать нам условия капитуляции здесь, в этом самом зале. Мы должны начать переговоры, пока враг не достиг границ Запада, пока у нас ещё есть боеспособная армия, пока мы ещё что-то из себя представляем. Прямо сейчас, потому что потом будет поздно. Речь больше не идёт о победе, речь идёт о сохранении нашего суверенитета.

— Переговоры? — переспросил Квиберн. — И каким он будет, этот мир? Нам придётся отказаться от Долины?

— И от Речных земель, вероятно, — подтвердила Роанна. — Набор вариантов у нас невелик: или Запад, или ничего. Пусть Совет выбирает.

— Это справедливо. — Тейна Мерривезер посмотрела на неё, и в её глазах читалось: «Бей». — Пусть госпожа вице-президент зачитает проект резолюции, а Совет проголосует «за» или «против».

Роанна поднялась с места, ощущая себя заговорщиком, готовым нанести первый удар, и все остальные тут же сели.

— Война, начатая ради удовлетворения пустых амбиций, без должной подготовки и без оценки рисков, проиграна.

Кто-то вскрикнул и затопал ногами, кто-то застучал по столу. Полностью абстрагировавшись от министерских реакций, Роанна продолжила зачитывать текст:

— Некомпетентное руководство на высшем уровне поставило нацию на грань гибели. Поставило государство на грань распада. Поставило Партию на грань краха. Глава государства, сосредоточившая, вопреки Конституции, в своих руках несколько ключевых министерских постов, не справилась с возложенной на неё миссией. В сложившейся ситуации сыновья и дочери Запада должны решить судьбу своей страны сами, не опираясь более на мнение дискредитировавшей себя диктатуры. Взывая членов Совета к патриотизму, я предлагаю отстранить президента Конфедерации от исполняемых им обязанностей с последующей передачей всей полноты власти Национальному совету.

Серсея уставилась на неё немигающим взглядом. Все замолкли, и только дождь шелестел в сгущавшихся сумерках.

— Да, это разумное предложение, — послышался сбоку голос Эллин Рейн. — Мы слишком привыкли к тому, что госпожа Ланнистер — весь Запад, но это не так. — Многие другие голоса забубнили что-то вслед — как осуждающее, так и одобрительное.

— При Тайвине такой ерунды не было… кхе-кхе, — подтвердил старикашка Фрей.

— Это измена, — возмущённо бросил Эурон Грейджой. — Вы просто трусы, вы не желаете сражаться как герои.

Голоса отдельных лоялистов призывали одуматься и сплотиться вокруг президента, но мятежников было больше и кричали они громче.

— …Не стройте героя войны из себя, Грейджой, — ткнул в него пальцем Ауран Уотерс, — мы все знаем, что вы покалечились на рыбалке.

— Дамы и господа… господа, внимание! — голос Тейны Мерривезер настойчиво пробивал себе путь сквозь голоса членов Совета. — Я попрошу поднять руки тех, кто поддерживает проект резолюции вице-президента.

Ауран и Эллин Рейн сделали это первыми и одновременно.

— Один, два, — начала считать голоса Тейна.

— Вождей обычно убивают друзья. Потому что они враги… кхе-кхе, — прокряхтел старикашка Фрей. — Но Риверран я бы всё-таки разбонбил, так что воздержусь пожалуй, кхе-кхе.

— Шесть, семь, восемь, — говорила между тем Тейна.

— Квиберн, злодей, что ты делаешь? — спросила Серсея. Признаться, Роанна и сама немало удивилась, завидев министра внутренних дел голосующим за её резолюцию.

— Я делаю это ради спасения Запада, — объяснил кто-то.

— …Но малышка вице-президент ловко меняет стороны… Уважаю такое, кхе-кхе.

— Ради похвальной грамоты от драконов, — возразила президент.

Эурон Грейджой воздержался, но и без него желающих оказалось даже больше ожидаемого.

— И ты, Киван? — вскинула брови Серсея, обнаружив руку своего дяди среди мятежных.

— Девятнадцать, двадцать, двадцать один. — Руки поднимались, и бесстрастный голос секретаря продолжал вести счёт.

Изумрудные глаза Серсеи внимательно следили за ними, стремясь испепелить каждого.

— Давайте, предательницы, — проговорила она наконец, откидываясь на спинку кресла, — ваша очередь. Наносите последние удары.

Молния сверкнула в потемневшем окне у бывшего президента за спиной. Громовые раскаты взорвались над крышей здания яростно, словно ракеты с ядерными боеголовками. Роанна отдала свой голос медленным и зловещим движением.

— Двадцать два. — Тейна сделала отметку правой рукой, а левый локоть поставила на стол, вытягивая пальцы к потолку. И сказала, не отрывая глаз от листа: — Двадцать три.