Странная (гет)

Поместье Малфоев поражало воображение. Большой и воздушный особняк, словно сплетенный из кружева. Светлые просторные комнаты, легкие шторы и изящная мебель только подчеркивали это ощущение.

С широкой террасы на втором этаже открывался прекрасный вид на ухоженный парк, виднеющийся вдали залив и разновысотные зеленые холмы.

С северной части к поместью примыкал лес, такой же светлый и легкий, под стать дому. А за поворотом живописной возвышенности простирались длинные ряды виноградников.

Сколько я ни напрягала память, вспоминая карту, никак не могла определить, в какой именно части Франции находится поместье, ведь на Эльзас, где оно вроде бы должно быть, ландшафт точно не походил. Судя по всему, виноградники располагались высоко на склонах, но тогда бухта, по идее, должна находиться много ниже, и это очень сбивало с толку.

Когда я ближе познакомилась с хозяйкой, то не удержалась от вопроса. Она посмеялась и объяснила, что поместье находится в пространственном кармане — Домене. Так называют большие площади соединенные в одно подпространство. Так что лес, виноградники, поместье, ферма пегасов и залив находятся в разных местах и соединены между собой в единый Домен.

Виноградники были основным доходом дома Малфой. Места здесь были с повышенным магическим фоном и как нельзя лучше подходили для производства какого-то элитного и жутко дорогого вина, которое почему-то называлось «Эльфийский нектар».

Самое интересное, что на винодельне работали не эльфы, а сквибы. Они чувствовали магию и, значит, точно знали время сбора, но не могли повлиять на вино своей, а магия эльфов и вовсе была для качества вина губительна, и в поместье их совсем не было.

Еще одной статьей дохода для этого семейства было разведение пегасов. До этого я видела их только на картинке в книге, и мне они показались просто лошадьми с крыльями. Но на деле оказались просто волшебными созданиями. Словно воздушному существу, чье место обитания — небо, зачем-то еще дали сильные ноги, которые они почти не использовали по назначению. Даже когда пегасы бегали по лугу, казалось, что они просто порхают, как бабочки, не касаясь земли. Грациозные, эфемерные, с тонкой костью, словно арабские скакуны. Восхитительные создания… Все две недели, что мы гостили у Малфоев, я каждый день каталась верхом, летая по воздуху, словно птица, хотя первый раз очень боялась упасть.

Порт-ключ в назначенное время перенес нас с Северусом на площадку возле дома. Вереница прислуги выстроилась по обеим сторонам широкой гравийной дорожки, в конце которой стояли хозяева. Полный достоинства мажордом, которого я тут же про себя окрестила Бэрримором, в идеально пошитом костюме-тройке такого качества, что не найдешь в гардеробе даже моего отца, степенно проводил нас до крыльца.

Под тяжелым взглядом главы рода мне захотелось провалиться сквозь землю, а Северус побледнел и застыл как неживой. То, что нам не рады, было видно невооруженным взглядом. Для двух подростков из рабочего квартала это было то еще испытание, и я с тоской подумала, что это будут самые долгие и напряженные каникулы в моей жизни.

Пауза затянулась, но тут Абраксас Малфой то ли хмыкнул, то ли вздохнул и чуть заметно кивнул.

— Приветствую гостей в нашем доме, — ровным, холодным, без тени приветливости голосом сказал он, — чувствуйте себя как дома.

«Но не забывайте, что в гостях», — читалось у него в глазах, когда он напоследок окинул нас взглядом, и, молча развернувшись, прошел в дом.

Люциус подхватил под локоток красивую элегантную блондинку без возраста, и они грациозно спустились на пару широких ступеней. После чего дама, ласково нам улыбаясь, меня обняла, в то время как парень пожал руку Севу и, покровительственно положив ладонь на его плечо, повел в дом, вовлекая в непринужденную беседу.

Слава Богу, что главу дома мы больше не видели, скорее всего, он и вовсе отсутствовал в поместье, пока мы там гостили.

Мне никогда не приходилось наблюдать аристократов в их естественной среде обитания, и меня просто поразил их образ жизни. Видимо, воспитание и проживание в подобном месте как-то влияют на характер и поведение. Даже импульсивные и темпераментные от природы индивидуумы становятся степенными, как будто замороженными. Это выглядело странно, словно в фантастическом фильме, когда лишенные чувств пришельцы принимают облик людей. Но тут были свои плюсы. Обстановка в особняке была очень спокойна, а жизнь нетороплива и гармонична.

Нас напоили чаем и провели экскурсию по дому. Леди Кэролайн оказалась гостеприимной хозяйкой и очень мудрой, понимающей женщиной. Она завела легкий разговор, и, видимо, сделав для себя какие-то выводы о нас, стала вести себя так запросто и по-дружески, что к концу чаепития мы с Севом совсем оттаяли и забыли холодный прием ее супруга. Мне понравилось, что она сама снизошла до нас, а не стала требовать от подростков поведения, непривычного им и несвойственного. Это подкупало.

Мы действительно шикарно отдохнули. Северус пропадал в зельеварне, наблюдая как варят редкие зелья и удобрения для виноградников. Зал оружия и библиотека тоже его привлекли, как и ферма пегасов. Но более охотно он сопровождал меня на прогулках по окрестностям, неподдельно восхищаясь природой и постоянно притаскивая мне какие-то травинки, цветочки, листики, каждую сопровождая восторженным, интересным рассказом о свойствах и методах использования. Еще мы очень много времени проводили на пляже, купаясь и загорая, правда Сев поначалу очень стеснялся, от чего я и сама невольно смутилась. Хорошо еще, что купальники для девочек в то время были очень пуританские, закрытые и с юбочкой.

Нас разместили очень удобно, а вышколенная молчаливая прислуга вовсю старалась нам угодить. И дни нашего отдыха текли неспешно.

Люциус целыми днями занимался делами и появлялся только к ужину. Хотя, прогуливаясь с Кэролайн по окрестностям, мы частенько видели его то на ферме, то на винограднике или на винодельне. Для меня этот факт стал неожиданностью, ведь раньше я думала, что аристократы — это просто снобы, паразиты, живущие на всем готовом, праздно прожигая жизнь и капиталы, нажитые предками. Но видя, как он с утра до вечера разбирает толстые гроссбухи, раздает указания работникам и лично наблюдает важные процессы производства, требующие его внимания, я прониклась к чистокровным неким уважением, признав, что, видимо, не все из них бесполезны.

Стоило ему нас заметить, как он непременно махал шляпой, а то и вовсе грациозно подъезжал на своем белом породистом жеребце, и спешившись, обязательно прикладывался к ручке своей матушки, ласково справляясь о ее самочувствии, попутно одаривая меня приветливой светской улыбкой.

По всему было видно, что он очень привязан к матери, гораздо больше, чем к отцу. Мне было приятно и волнительно наблюдать за их многозначительными переглядами, молчаливыми разговорами — они понимали друг друга без слов.

В прошлом я так и не смогла иметь детей и теперь, глядя на этих двоих, размышляла. Как это здорово — родить сына. Видеть, как из милого карапуза он незаметно превращается в самостоятельного, взрослого мужчину, шикарного, на полторы головы выше матери, но все равно, смотрящего на тебя с детским обожанием, и при этом окружая уже взрослой заботой.

Через неделю в поместье на пару дней приехала Нарцисса, и Люциус стал больше времени проводить с невестой. Когда я бродила по парку, лишь дневной зной сменялся вечерней прохладой, завернув за очередной поворот, неожиданно наткнулась на влюбленную парочку. То, что они были увлечены друг другом, не оставляло сомнений.

Выражение лица Люциуса теряло свою обычную холодность, а в глазах, устремленных на невесту, читалась неприкрытая нежность. В то время, как он тихо и волнующе нашептывал ей на ушко, от чего у девушки мило розовели щечки, но она, несмотря на смущение, что-то отважно отвечала ему тихим, но чистым и мелодичным голоском, так похожим на журчание ручейка. Они меня, к счастью, не заметили, но временно пришлось отказаться от своих вечерних прогулок, чтобы не смущать влюбленных. Искренне радовалась за них и желала счастья. Более гармоничной пары мне еще не приходилось видеть.

Однажды днем, прогуливаясь по тенистым аллеям, услышала странные приглушенные возгласы, шум и бряцанье железа. Моя паранойя ожила, я нервно достала палочку и, наколдовав тихий шаг, крадучись, направилась к источнику шума. Тропинка вывела меня к большому летнему павильону — деревянной крытой веранде, густо засаженной гортензиями.

Аккуратно отогнув цветущую ветку, мешавшую моему обзору, я пораженно застыла как вкопанная, и никакая сила, казалось, не могла сдвинуть меня с места.

В павильоне тренировался в каком-то боевом искусстве мужчина, и я даже не сразу опознала в нем Люциуса — так он отличался от себя обычного.

Этот мужчина не был изящным и утонченным франтом с извечной маской надменности на лице, но опасным и сильным хищником. Его поступь напоминала танец. Четкие, выверенные движения, направленные на убийство, в то же время казались плавными и грациозными.

То был не бой, а поистине завораживающий танец, завершение которого несет неминуемую смерть тому, для кого он предназначался.

Молодой мужчина был полон жизни и огня, когда с глухим рыком, от которого бросало в дрожь, вскидывал руку с чем-то наподобие копья, но с кривой саблей на конце древка. Он стремительно выбрасывал вперед руку с оружием, припадал к земле, замирал на мгновение или кружился, проворачивая грозное оружие над головой, или, делал неожиданные выпады, ловко вертя кистью в разные стороны, отрубая головы воображаемым врагам.

Его всегда так тщательно уложенные волосы, влажными тяжелыми прядями при очередном резком повороте хлестали его обнаженный торс и лицо. Босые ноги ни секунды не стояли на месте, а голые стройные икры при каждом движении пружинили силой.

Витые мышцы бугрились и перекатывались под тонкой, полупрозрачной кожей, влажной от пота, от чего в полумраке павильона она казалась перламутровой.

Мое сердце от такого зрелища неожиданно замерло, а потом заполошно забилось, грозясь выскочить из грудной клетки. В голове зашумело, путая мысли и не давая осознать произошедшее, а пульс зачастил, отдаваясь в ушах набатом. Кровь отхлынула, чтобы секунду спустя вернуться обратно краснотой щек, а тело словно бы потеряло связь с реальностью, навеки застыв вне времени и пространства.

Только ужас от мысли, что меня застигнут за подглядыванием почти обнаженного мужчины, сумел оторвать меня с места. С трудом отведя от блондина глаза, я выпустила ветку и, тихонько пятясь, бесшумно вернулась на тропинку, после чего рванула прочь, не разбирая дороги, стремясь побыстрее покинуть это место. Жгучий стыд за свое странное поведение волной жара захлестнул меня. Как такое обычное в своей обыденности явление, как тренировка, могло привести меня в невменяемое состояние?

В смятении я заметила, что мне навстречу из-за поворота вышел Северус. Он радостно кинулся в мою сторону, но я, чуть не сбив его с ног, не останавливаясь, бросилась прочь, не желая делать его свидетелем моего позора.

В лесу, недалеко от поместья, рядом с ручьем я немного пришла в себя, охладив ледяными струями пылающее от смущения лицо. Когда спустя какое-то время ко мне вернулась способность соображать, меня разобрал смех.

Это же надо такому случится, что взрослое сознание проиграло юному телу. Выбрать в качестве объекта первой любви Люциуса — этого напыщенного аристократа, по уши влюбленного в собственную невесту — веселилась я, в то время, как меня бросало то в жар, то в холод. Хоть мой разум был ясен, но тело реагировало на блондина весьма недвусмысленно, и это безумно раздражало.

Я как-то запоздало вспомнила, что у девочек в 12-13 лет наступает переходный период, когда по венам течет убойная смесь из гормонов, будоража тело и напрочь отключая возможность думать разумно. В прошлой жизни меня как-то это миновало, а в этой, видимо, предстоит помучиться. Причем, я ясно осознавала, что к настоящим чувствам это безумие отношения не имеет, и предложи предмет моих грёз мне руку и сердце, я бы решительно отказалась. Да, Люциус был красив и обходителен, но и только — никаких других привлекательных в нем качеств я не видела. Но, видимо, пострадать от неразделенной любви, помечтать и пофантазировать какое-то время мне придется. В дом вернулась уже вполне спокойная. Правда, при встрече с блондином я выглядела несколько рассеянно, краснела, отвечала невпопад, и чтобы меньше позориться, старалась больше молчать. В то время как тело охватывало какое-то приятное нервное возбуждение, заставляющее сердце стучать громче, а кровь быстрее течь по венам, причем, к волнению плоти мое состояние никакого отношения не имело.

Думаю, для хозяев не осталось незамеченным мое странное поведение, но воспитание не позволяло им выказывать удивления. Хотя, случись такое в обществе попроще, мне было бы не избежать намеков и дружеского подтрунивания, которое смущало бы меня еще больше. Больше всех пострадал Северус. Он искренне переживал за меня, не в силах понять, что происходит. Но проницательно видел источник моего волнения в Люциусе, и смотрел на него волком. Я же искренне радовалась, что нам осталось погостить еще всего три дня, после чего вернусь домой, подальше от ненужных мне переживаний.

— Лили, ты не находишь, что нам пришло время поговорить? — неожиданно, за чашкой чая, спросила меня хозяйка, — думаю, ты знаешь о чем я.

— Не имею понятия, миледи, — предательски покраснев, ответила я.

— Нет, я не имею в виду Люциуса, — проницательно сказала женщина, — хотя о нем мы тоже поговорим, но позже. Ты же не думаешь, что смогла скрыть от меня свой секрет, — мягко улыбнулась она, — для этого ты недостаточно опытна и слишком мило краснеешь.

— Простите, что вам пришлось видеть мой позор, — смутившись, попыталась взять себя в руки, — поверьте, я больше всех хотела бы этого избежать, ведь красный цвет стыда совсем не гармонирует с цветом моих волос.

— Ты забавная, Лили, — отсмеявшись, ответила хозяйка. — И очень умна, — добавила она, переходя на серьезный тон. — Ты не могла не размышлять, отчего я пригласила тебя в свой дом.

— Это так, миледи, — ответила я. — Хоть я и помогла вам бескорыстно, но маги люди деловые и все переводят в торговые отношения. Я озвучила свое условие и, как бы сказать, сделка была заключена. Вам не было нужды компрометировать свой дом сомнительным знакомством со мной, а для личной благодарности даме вашего круга хватило бы письма. Для маглорожденной этого было бы довольно.

— Правильно, Лили, — заинтересованно разглядывая меня ответила она, — но мне хотелось самой увидеть тебя и сделать выводы о твоей особе. И знаешь, что я решила? Я помогу тебе, поскольку ты запросила такую плату за свою помощь.

— Вы находите, что мне требуется помощь, миледи? — удивилась я.

— Может не сейчас, Лили, но в будущем она тебе точно потребуется, — утвердительно кивнула женщина, — чтобы сохранить свободу и защитить тебя.

— Вы хотите предложить мне покровительство? — спросила я, удивляясь еще больше, — я что-то слышала о таком.

— Нет, Лили, — ответила она, — официальное покровительство — это не просто договоренность, а магический контракт. В обмен на защиту и привилегии сейчас, опекаемый обязан будет в будущем оказать покровителю некие услуги, оговоренные в контракте. Честно сказать, в основном, это прикрытие для официальных любовниц и лазейка для тех мужчин, чей брак не предполагает измен. Как ты понимаешь, это был бы странный способ отблагодарить тебя, — немного печально улыбнулась хозяйка, а я подумала, что в свете сказанного ее жизнь, похоже, не так безоблачна, как кажется. Видимо, ее муж тоже не отказывает себе в подобном «покровительстве».

— Я не совсем понимаю, миледи, — спросила я, — какая именно опасность мне грозит? За два года я не заметила особой травли или издевательств к подобным мне со стороны аристократов. Возможно, презрение, но его легко можно пережить, имея чувство собственного достоинства и не принимая их измышления на свой счет.

— Хогвартс — это волшебный замок, «одухотворенный», — возразила она. — В нем при необходимости могут появляться и исчезать комнаты, а тайные проходы за минуту перенесут тебя из одного конца замка в другой. Он надежно скрывает постыдные тайны, пряча их от детских глаз. Но с каждым годом, по мере взросления, ты будешь терять его защиту, постепенно замечая то, о чем не имела представления и предпочла бы и вовсе не видеть. Но я, пожалуй, обойдусь без подробностей, ведь ты будешь в безопасности, воспользовавшись моей помощью.

«Да что там творится, в этом Хогвартсе, — не без страха подумала я, — ее серьезность не оставляла сомнений».

— Могу ли я верить вашим словам, леди Малфой? — прямо спросила я, — ведь суть опасности мне так не ясна, да и чувствую, что в вас говорит не только благодарность, но и выгода.

— Ты снова угадала, Лили, — лукаво улыбнулась она. — Я скажу тебе прямо: в моей семье были Видящие. Дар идет по женской линии и почти сошел на нет, но его отголоски все еще проявляются во мне. Видящие — это не провидицы. К ним приходят видения касаемо только собственной семьи. Я же чувствую, что в будущем ты будешь полезна нашему роду, в этом и заключается моя выгода. Еще я знаю, что ты не та, за кого себя выдаешь. Волосы Хель — это очень редкий дар магии и действует он только в руках того, кому он открылся, а, значит, ты собрала их сама. Это невозможно, если ты не чистокровная с даром или не Новая кровь, хотя я больше склоняюсь ко второму. Я бы могла воспользоваться твоей наивностью и заключить официальное опекунство на сына, оставив тебя в роду. Но я не стала этого делать и предпочла видеть тебя в дальнейшем своим другом. Надеюсь, ты оценишь мою откровенность.

— Я согласна на вашу помощь, миледи, и приму ее в уплату вашего долга, — как следует подумав ответила я, оценив ее жест. — Но меня коробит, что за каждым словом и действием волшебников кроется корысть и личная выгода, будь моя воля, я бы хотела и вовсе не иметь дара, чтобы никогда не знаться с магами.

— Это вопрос выживания, Лили, — ничуть не смутившись ответила она, напомнив мне Глорию, — такова жизнь. И чем скорее ты избавишься от иллюзий, тем ты легче перенесешь разочарования.

— Так что ты скажешь, дорогая, о своих внезапных чувствах к моему сыну? — с любопытством спросила женщина, когда я вполне отошла от неприятного разговора, и даже признала ее правоту и свою неожиданную выгоду.

— Я не люблю его, — откровенно ответила я, — просто мои романтические чувства не смогли пройти мимо столь совершенного объекта для первых подростковых волнений и мечтаний. Но я очень рада, что предмет моих грез уже закончил школу, и мне не придется его видеть и выставлять себя дурочкой перед Хогвартским обществом, пока мое гормональное безумие не придет в норму.

— Ты удивительно разумная особа, Лили, — восхитилась хозяйка, подливая мне чай, — твоему будущему избраннику очень повезет, если ты и дальше будешь придерживаться здравого смысла. Теперь о том, что тебе предстоит сделать, — внезапно сменила она тему. — Слухи о том, что ты гостила у нас дома, быстро дойдут до нужных людей. На Рождество я пришлю тебе приглашение на прием и прошу его не игнорировать. Это покажет общественности нашу заинтересованность в тебе. До конца четвертого курса тебе этого хватит, а потом я тебе помогу, как и обещала. И прости нелюбезность моего супруга, Лили, — добавила она. — Он в бешенстве, что моим спасением обязан грязнокровке, а я не могу его переубедить, чтобы не разрушить жизнь моего сына, да и твою тоже.

— Разрушить? — удивилась я, — в каком смысле?

— Брак с Новой кровью снимает все проклятья с рода на семь поколений, — пояснила она. — Покровителем рода Малфой является суккуб. Ее дар передается только по женской линии, но роду нужен наследник, и дар заблокировали, чтобы он мог родиться. Платой за это стало рождение только одного ребенка, мальчика. Если бы мой муж узнал о тебе, то ты не вышла бы отсюда без брачного кольца. И после пятого курса сидела бы взаперти и рожала наследников. Мой сын, как ты наверное заметила, любит Нарциссу, хоть этот брак и договорной, а я люблю сына больше рода и наследий. Я желаю ему счастья, которого не было у меня, потому ты все еще свободна. Надеюсь, ты понимаешь, что секреты моего рода должны оставаться тайной? — серьезно спросила она.

— Обещаю, — вполне искренне ответила я, после чего вспышка магии подтвердила мое обещание и женщина заметно расслабилась. — Значит, вот почему ваш сын так ослепительно красив? — пошутила я, разряжая немного нервную обстановку.

— Конечно, поэтому, Лили, — подхватила она приятную для слуха матери тему, — дар не может совсем не отражаться в представителях рода.

После чего она долго рассказывала и хвалилась сыном, пока я восторженно кивала ей, а сама размышляла, как глупо подставилась в своем стремлении помочь ближнему, и от какой опасности меня Бог уберег. Только суккуба мне в качестве мужа не хватало.

Наконец такие насыщенные событиями и новостями каникулы закончились, и порт-ключ перенес нас домой.