Странная (гет)

Мы с Северусом быстро привыкли к новым условиям и вписались в учебный процесс.

От природы я более общительная, чем мой друг. И хотя мы оба обзавелись новыми знакомыми, Сев все равно предпочитал проводить больше свободного времени со мной, чем с другими. Он не был полным социопатом, потому не шарахался от людей, охотно участвовал в совместных групповых работах, стараясь показать себя. Но стоило совместному труду закончиться и начаться простому общению — сбегал. Другу всегда было проще молчать со мной, чем разговаривать с остальными. Праздная болтовня его раздражала.

Больше всего его удивляло, как в Америке все упрощенно и доступно. То, что в Хогвартсе приходилось доставать, используя разные ухищрения, здесь просто плыло в руки.

Учителя сами с готовностью советовали необходимую литературу каждому студенту. Причем в библиотеке можно было свободно взять любую книгу, даже редкую и дорогую. Если нужной книги не было, то ее заказывали и привозили из других магических школ, колледжей и академий. А за пару долларов помощники библиотекаря даже могли ее для тебя скопировать. И в школе не держали бесполезную литературу вроде «как проклясть ближнего так, чтобы он не успел проклясть вас».

В Хогвартсе все нужно было выпрашивать и доставать, причем не за просто так. Допуск в запретную секцию у учителей, редкие книги из частных родовых библиотек, лабораторию для очередного эксперимента. Здесь, стоило только подойти к учителю с планом или темой исследования и выкладками, как словно по волшебству появлялась нужная литература, допуск в лабораторию и даже любые ингредиенты. Личные проекты и исследования поощрялись и в некоторых случаях даже вознаграждались денежной премией.

В Калифорнийской долине находился огромный тепличный комплекс. Там выращивали растения, обеспечивающие ингредиентами все школы и колледжи страны. Те, кто жили в общежитии и интернате, да и просто нуждающиеся в деньгах, могли там подрабатывать. Вообще, для желающих подзаработать существовало очень много способов. В столовой, в библиотеке. Если допуск позволял, то репетитором на дополнительных уроках, наблюдателем-воспитателем на продленке у студентов младшей школы. Временным ассистентом у профессора в исследовательском центре или просто варить зелья для больничного крыла и больницы.

Но самое существенное отличие от Англии заключалось в том, что ученикам разрешалось колдовать дома. При поступлении каждому из нас выдали личную книгу заклинаний. Все новые чары разрешалось изучать только в стенах школы. Потом нужно было продемонстрировать их учителю, и он отмечал в книге, что зачет сдан. Дальше можно было спокойно пользоваться ими дома. Запрет был только на высшие чары, типа патронуса. Их в обычных домах использовать не разрешали из-за повышения магического фона. Теперь каждое утро у меня начиналось с бытовых чар и чар гламура для сестры и мамы. Наконец, семья смогла оценить на практике, что такое магия и зачем она нужна.

Первые три года мы с другом почти не видели друг друга. Я не посещала основные дисциплины, поэтому мы пересекались только на уроке чар, ведь профили у нас были разные. У него — зелья, а у меня — трансфигурация. Кстати, то что нам преподавала Макгонагалл как науку, на самом деле было просто базовым навыком. В Америке не ценили умение просто превращать ужа в ежа. Трансфигурация не котировалась сама по себе, только вместе с другими дисциплинами. Например, взаимодействие с чарами давало мастера-пространственника. Порталы, домены, пространственные карманы, вещи с расширением пространства, артефакторика. Но я не планировала этим заниматься, сделав ставку на медицину и диагностику, и уже активно собирала материал для кандидатской в больнице, где три раза в неделю проходила обещанную мне практику.

Северусу пришлось труднее, чем мне. У него было три активных дара, и каждый профессор считал своим долгом убедить его изучать именно его предмет. И если «боевиков» хватало, то зельеваров-интуитов было всего два на всю огромную страну, а менталистов — четыре. Пренебречь одним редким талантом за счет другого, не менее ценного, было преступлением, поэтому друг, дорвавшись до новых знаний, не знал меры. Все его время на три года вперед было расписано. Правда нашим днем стало воскресенье — единственный день недели, который мы проводили вместе. Обычно он приглашал меня в кафе, а потом мы просто гуляли, обмениваясь новостями и хвастаясь достижениями. Хотя, конечно, Сев забегал ко мне по вечерам почти каждый день, но на минуточку.

Северусу действительно было чем гордиться. Через два года в «Международном обзоре зельевара» вышла статья о юном гении, который совершил прорыв в науке, усовершенствовав двадцать три известных всем зелья. Это были те самые доработанные записи из старого учебника. Парень получил всеобщее восхищение, премию и постоянный процент от продаж, что составило вполне приличную сумму. Наконец, Тобиас смог оценить не только полезность бытовых чар, но и материальную выгоду от магии, перестав смотреть на сына, как на бездельника и волноваться, что тот будет перебиваться с хлеба на воду.

Сам друг не знал, как реагировать на внезапную известность. Никто никогда не носился так с простым полукровкой. С одной стороны, такое явное признание, к которому он всегда стремился, льстило самолюбию. Но, с другой стороны, было неудобно в повседневной жизни и раздражало. Толпы девчонок, несмотря на его непростой характер, толпились у лаборатории и просились к нему в ассистентки. Их глупое хихиканье, шепотки за его спиной и многозначительные взгляды выбешивали Северуса почище Мушкетеров. Но несмотря на то, что он мог быть резок на язык, количество его фанаток не уменьшалось.

В моей жизни тоже произошли изменения. Раньше инстинкт самосохранения и опасная окружающая среда не давали расслабиться и просто жить, как все остальные подростки. Но сейчас я успокоилась и занялась собой. На семнадцатый день рождения посмотрела на себя другим взглядом. В модном взрослом платье, с воздушной прической и легким макияжем, я выглядела очень женственной и более взрослой. И с удивлением осознала, что пришла пора цветения и в мой сад — время любви и романтики. Из меня получилась очень красивая девушка, и хоть никогда раньше не замечала в себе тщеславия, но отражение в зеркале мне безумно нравилось.

Где-то за две недели до выпускного Северус пришел ко мне и пригласил на выпускной бал. Я с радостью согласилась. Парень очень обрадовался, но, несмотря на хорошее настроение, выглядел немного рассеяно.

— Северус, у тебя что-то случилось? — немного взволнованно спросила я, — ты опять поссорился с отцом?

Друг бросил на меня внимательный взгляд, а потом молча утянул на ближайшую лавочку.

— Мне сделали выгодное предложение, Лили, — выпалил он, — но я не знаю, как правильно поступить, ведь речь идет о моем будущем.

— О Сев! Я так счастлива за тебя, — искренне обрадовалась я, — но если предложение выгодное, что тогда тебя смущает?

— Эта работа на правительство, — помолчав, признался он. — Если соглашусь, то меня примут в военную спецшколу, и я уеду на пять лет. Потому я в сомнениях. Мы хотели поступать в Мичиганский университет. Директор вчера сказал, что уже оформил мне стипендию. А Глория принесла документы на второе гражданство для нас с отцом. Правда, школу тоже оплачивает военное ведомство, но мне трудно представить, что мы расстанемся на столько лет.

— Проблема не в этом, Сев, — подумав, ответила я, — может случиться так, что мы и вовсе больше никогда не встретимся.

— Почему ты так считаешь, Лили? — взволнованно спросил он, с тревогой глядя мне в глаза, — ответь. Ты же знаешь, я доверяю твоей интуиции и суждениям.

— Все дело в твоих дарах Сев, — грустно вздохнув, ответила я. — Боевой маг, менталист с полной защитой разума, зельевар, из любой травинки способный сотворить все — от яда, до зелья болтливости и галлюциногена. Да и определить подлитое зелье для тебя не проблема. Неудивительно, что тобой заинтересовались в разведке. С твоей логикой, четкой реакцией и острым умом тебе самая дорога в тайные агенты. Снейп… Северус Снейп.

— Думаешь, — загорелся друг, — что меня приглашают в разведку?

— Конечно, — уверенно ответила я, — полагаешь, они станут так напрягаться из-за очередного кабинетного работника?

— Если твои предположения окажутся правдой… То это же здорово, Лили, — просиял парень, — все, что я хотел. Интересная, полная опасностей работа, деньги и связи. Ты бы гордилась мной… Считаешь, мне стоит согласиться?

— Боюсь, что если согласишься, — ответила с грустной усмешкой, — я и не вспомню, что у меня был друг, которого звали Северус.

— В каком смысле? — растерялся и расстроился парень, — ты рассердишься и не захочешь меня больше видеть?

— Просто мне, да и всем кто тебя знал, сотрут память, — ответила я. — Твой отец маггл, вы только недавно приехали в страну, и кроме нашей семьи, учителей и с десятка девчонок — твоих фанаток, тебя в лицо больше никто не знает. Идеальный кандидат на тайного агента. Только, как по мне, такая работа не многим отличается от службы Воландеморту. Поэтому, если не погибнешь на очередной миссии, то тебе наверняка, в интересах безопасности, сотрут память, когда ты выйдешь в отставку. Так что в старости, сидя у камина в одиночестве, ты даже не сможешь вспомнить о своих подвигах.

— Мой совет, раз уж ты его просил, такой. Если мечтаешь о насыщенной приключениями и опасностями жизни, где можно проявить ум и смелость, вдосталь потешить самолюбие, то соглашайся. В ином случае, ты станешь просто гениальным и знаменитым на весь мир ученым.

Северус принял мой совет к сведению, и больше в тот день мы эту тему не обсуждали. Но хоть я и улыбалась, стараясь не показывать огорчения, настроение у меня было испорчено.

Разговор с другом напомнил мне недавний разговор с Глорией. Я изредка интересовалась, как там дела в Англии, ведь в местных газетах ничего не писали, а «Пророк» считался внутренней прессой, распространенной только в Соединенном Королевстве. Лучше бы я в тот день ничего не спрашивала…

— Глория, ты что-то скрываешь от меня, — с упреком бросила я женщине. — Ты обещала, что все мне расскажешь при встрече. И вот уже почти три года прошло, а я до сих пор ничего не знаю.

— Лили, я просто жалею твои чувства, — вздохнула она, — но расскажу тебе, только… правила ты знаешь.

Она достала договор, и я привычно расписалась.

— В Британии уже два года идет военное противостояние, — начала она. — Воландеморт открыто выступил против политики министерства и устраивает акции устрашения. В основном это карательные операции. Взрывы, пожары, пытки и убийство магглорожденных и магглов, проживающих в смешанных с волшебниками поселениях.

— Но почему? — ахнула я, — он же был вполне адекватен, когда я видела его в последний раз. Да и его сторонники — все сплошные аристократы, это не типично, чтобы они сами марали руки, как простолюдины.

— Ты всегда поражала меня своей догадливостью, Лили, — улыбнулась Глория.

— История Лорда — это повторение истории Эйлин Снейп, — огорошила меня она. — Род Гонт, чьим потомком и является Воландеморт, идет от рода Слизерин. В свое время это был самый влиятельный и сильный род, и все потому, что их покровителем являлся сам верховный демон ада, чье воплощение должно было возродиться в потомке. Салазар нашел троих магов, чья первозданная сила должна была ему помочь. Кандида Когтевран, Пенелопа Пуффендуй и Годрик Гриффиндор —все трое являлись новой кровью. Пользуясь своим обаянием и силой убеждения, он использовал их силу в своих целях. Вместе они построили школу магии, чтобы учить юных волшебников. Но Слизерин был против обучать магглорожденных. Он не имел на них влияния, ведь демонского наследия у них не было, да и искра веры в те года в магах была сильна. Школа должна была стать цитаделью для родов, имеющих алтарь и наследия, чтобы собрать круг высших на земле и ожидать прихода Князя тьмы. Ты знаешь, что девиз Хогвартса «Не будите спящего дракона?» Это зашифрованный завет основателей к потомкам, чтобы не допустить апокалипсиса и «Великий дракон» не пробудился.

Когда остальные узнали о вероломстве Слизерина, то его изгнали из Хогвартса и обратились к покровительству церкви. Но Салазар исполнил свой долг и убил их всех, вместе с потомками, принеся жертву в «Тайной комнате» школы, сделав Хогвартс одухотворенным замком, оживив его.

Но Салазар не успел порадоваться своему черному делу — его достала инквизиция, которая потом еще долго свирепствовала на просторах Британии.

— Глория, — перебила ее я, — это все безусловно интересно и познавательно, но при чем тут война в Британии и Воландеморт?

— У Слизерина остался ребенок, заблаговременно спрятанный отцом. В наше время рода Слизерин не существует, но род Гонт — это его потомки, несущие кровь и наследие. Воландеморт сделал большую глупость — наделал крестражей, разделив свою душу на пять частей. Ты их видела, как печати смерти. Но, может все бы и обошлось, но год назад он принял род Гонт, став его наследником. Сущность, которой по договору с родом пришло время возродиться, вселилась в него. А учитывая, что души в теле почти не осталось, только чтобы поддерживать внешность и тело, высший полностью завладел телом. В котором сразу проявились все присущие черты тьмы. Агрессия, жажда убийства, ради самого убийства, удовольствие от чужих страданий и прочее. Его слуги, все, у кого были метки, переняли частично все эти качества от своего господина. Ведь он, как верховный демон, контролировал демонов в их телах. Это их покровители поклонились и признали своего хозяина.

— А при чем тут Эйлин и мать Воландеморта? — спросила я, находясь в ужасе от услышанного.

— Потому, что его мать знала историю семьи. Ведь отец всегда гордился своим царственным родом и ждал воплощения высшего в своей семье. Они даже женились на близких кровных родственниках. Меропа, мать Воландеморта, перед побегом провела ритуал отказа от рода, чтобы спасти сына и привязала его к своей магии, а потом сбежала с магглом, навсегда покинув магический мир. Но ее сын оказался очень силен магически и она умерла родами, отдав ему сразу всю магию.

В шестнадцать Том, так звали лорда, стал новой кровью с огромной магической силой, но потом все же принял род, так что жертва Меропы была напрасной.

— Это все слишком ужасно, но ведь что-то делается, чтобы его остановить? — обеспокоенно спросила я.

— Да, там тайно работают две группы наблюдателей-ликвидаторов и команда демонологов. Подробностей я пока не расскажу, — ответила она.

— Но откуда ты узнала обо всем, если даже Лорд ничего не знал? — спросила я.

— Из тайных архивов Ватикана, — загадочно ответила она. — После переговоров они пошли на контакт и подписали договор о взаимном сотрудничестве. Им не выгоден армагеддон и засилье нечисти на такой территории. Но вмешаться они не могут.

— Почему? — удивилась я.

— Инквизиция унесла множество жизней и не всегда виновных. После магическое сообщество заключило договор с действующей церковью о ненападении. Они могут вмешаться только тогда, когда к ним воззовет о помощи верующий раб божий. Много ты таких знаешь, кроме себя? Маги сильно постарались, чтобы таких, как ты не осталось.

— Ты хочешь сказать, что я могла бы развязать новый виток инквизиции? — удивилась я.

— Конечно, — в ответ удивилась Глория, — разве, по словам Филча, ты этого не поняла? Ты нам очень помогла, Лили.

— Вот дела! Глория, а если бы я не оказалась верующей, то и защиты у меня бы не было?

— Не хотела тебе говорить, Лили, — досадливо скривилась женщина, — но ты всегда мастерски умела задавать нужные вопросы, даже не понимая их полный смысл.

— Я работаю на правительство, Лили. Моя задача — вербовка новых членов организации, способных стать резидентами на чужой территории. Разведка и шпионаж — это основа любой военной обороны. Информация важнее бомб и ракет. Когда я тебя увидела, то поняла: вот он ответ на наши молитвы. Маленькая белая девочка со взрослым сознанием.

— В мире только три закрытых магических территории. Африка, Россия и Британия. Но если первые две не страшны мировому сообществу из-за специфики их магии — сила земли, не требующая использования палочки. То Англия— это бомба, и когда она рванет, никто не знает. Тем более, что страна полностью закрыта от международного наблюдения.

— Другие страны делали попытки послать в Хогвартс наблюдателей. Точно знаю, что там действовали представители Кореи, Индии и Китая. К сожалению, ребенок не может увидеть того, что заметит взрослый. Но я поняла, что не смогу завербовать тебя из-за твоих убеждений. Пришлось действовать по-другому.

— Глория, ты хочешь сказать, что использовала меня, или я чего-то не поняла, — опешила я? — Может, тогда это ты меня в Англию забросила?

— Ты не должна на меня сердиться, Лили, — вместо ответа сказала она, — тебе ничего не грозило, поверь мне.

— Нет…не может этого быть, — растерянно прошептала я, и передо мной пронеслись картины прошлого, где все странности приобрели смысл…