Приключения пацанки в Хогвартсе (джен)

Когда очнулась, Луны в купе уже не было, а моя голова покоилась на коленях подруги, которая дрожащей рукой периодически поправляла на тряпице, лежащей на моем лбу, охлаждающие чары.

— Гарри, — оживилась она, заметив, что я пришла в себя, — как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — прохрипела, — слабость только и пить охота.

— Ой, я сейчас, — резко вскочила Гермиона, отчего моя голова брякнулась на сидение, — прости, прости Гарри!

— Не тряси меня, — выдавила я, пытаясь сесть и отмахнуться от ее бурных извинений.

Девчонка смутилась, торопливо налила воды в стаканчик и, состроив виноватую моську, протянула его мне. Напившись, я почувствовала себя лучше.

— А где малявка? — как можно равнодушнее спросила я.

— За ней подружка зашла, рыженькая такая, и они ушли, — охотно ответила Гермиона. — Гарри, а давай я тебе чаю сладкого сделаю, — предложила она. — Мне всегда помогает, а еще лучше покушать чего-нибудь.

«Точно, — осенило меня, — я ведь не позавтракала». Волновалась, как через барьер пройду, вдруг застряну, а машины-то нет, да и некоторые отклонения от известного сценария мне уже неделю покоя не давали.

Пока Грейнджер накрывала на стол, бросая на меня тревожные взгляды, поразмышляла над новыми фактами. Могла ли Луна быть Полиной? По всему, получалось, что могла — меня же сюда закинуло. Тем более что Гарри Поттер — это ее увлечение, мне он, по сути, даром не сдался. Может, из-за сестры нас сюда и забросило. Ладно, потом выясню. Меня пока больше волнует, почему не было Добби. Письма от Драко и Гермионы приходили регулярно, званый вечер дяди никто не испортил. Правда, я решила не ходить в волшебный квартал за покупками к школе, на тот случай, если подкидывание дневника Люциусом — провокация директора, чтобы я этот момент увидела. Это позволяло мне не привязывать появление тетрадки к Малфоям и продолжать общаться с Драко.

Но вот отсутствие домовика напрягало, как и все действия директора, не вписывающиеся в канон. Я чувствовала себя уверенно, пока знала его следующий ход, в противном случае у меня не было перед ним преимущества, а это пугало. Он меня раздавит, как букашку, ради Всеобщего Блага, тем более, у него Невилл на замену есть. Да и проводить меня за покупками к школе никто не пришел, хотя, может, директор отчет получил о моих тратах, но такое отношение нервировало. Кто его знает, что у этого старого черта на уме.

Пока мы пили чай, а Гермиона увлеченно рассказывала про летний отдых во Франции и посещения тамошнего магического квартала, к нам по традиции завалился Малфой. Обменявшись приветствиями и воспоминаниями, кто как провел лето, мои попутчики чуть не поссорились. Предметом спора явился Локхарт — новый преподаватель, которого Гермиона хвалила, а Драко поносил на чем свет стоит.

— Хватит спорить, — вмешалась я, — хотите орать, идите в коридор. Гермиона, у этого мужика рожа красивая, не спорю, но какой из него препод, только время покажет. Драко, а ты не накидывайся на человека с обвинениями, вот сходим к нему на урок — там и посмотрим, чего он стоит. Хотя, как по мне, так этот Локхарт ничуть не лучше Квиррелла будет.

Ребята обиженно насупились, стараясь не смотреть друг на друга.

— Гарри, — оживился Малфой, немного разрядив обстановку, — почему я не видел тебя на Косой аллее? Там такое было! Мой папа подрался со старшим Уизли, представляешь? По-маггловски. Он Уизли нос разбил и губу. Правда, тот папе тоже синяк под глазом поставил, — посетовал блондин. — Но драка была грандиозная, ее даже заснять успели, только папа все колдографии потом выкупил — сказал, что нечего фамилию Малфой по столь незначительному поводу в газете трепать. Но драка выглядела впечатляюще, вон, у Гермионы спроси, она все видела.

«Да, — подумалось мне, — видать, директор крепко держит Малфоя-старшего за яйца, раз заставил в этой постановке участвовать. Интересно только, чем? И Гермиона «видела», кто бы сомневался».

— Че-то как-то не вяжется у меня такое поведение с твоим отцом, — скептически ухмыльнулась я. -Скорее я поверю, что он его проклял или засудил. Что на него нашло?

— Не знаю, — смутился Драко. — Я отошел на минуту, книги взять, а вернулся — они уже мутузят друг друга.

— Да, дела, — ответила я. — А мне влом было за покупками идти, я по каталогу все заказала, а совы ночью принесли. Знала бы, что такое шоу пропущу, сама бы смоталась.

Так, за разговорами и перекусами, мы незаметно приехали в Хогвартс.

До самого Хэллоуина ничего не происходило. Директор меня не вызывал, только загадочно поблескивал глазами из-под очков-половинок. Уроки Локхарта оказались полным отстоем, как я и думала, потому Гермиона и Драко не вылезали из библиотеки, разучивая самостоятельно новые заклинания. Я открыла для себя Выручай-комнату и молотила манекены, как магически, так и по старинке. Короче, это мог бы быть самый спокойный год, но ровно до того момента, пока мы с Гермионой, возвращаясь с Праздничного ужина в гостиную, не наткнулись на подвешенную окаменевшую кошку.

Филч, что интересно, меня не обвинял, а просто стоял в полной прострации и причитал. Я частенько попадала к нему на отработки за хамство и за драки, но никогда не мусорила и не взрывала навозные бомбы в коридорах, чего он терпеть не мог, и уж тем более не посягала на его кошку. Как назло, в коридор выползла вся школа с учителями и директором. Под удивленными взглядами учеников нас проводили в кабинет Локхарта, любезно предоставленный хозяином.

— Не печальтесь, Аргус, ваша кошка не умерла, она оцепенела, — вынес вердикт директор после тщательного осмотра животного. — У профессора Стебль намечается небывалый урожай мандрагоры, и когда она поспеет, профессор Снейп сварит зелье, и миссис Норрис к вам вернется, живая и здоровая.

Все учителя принялись утешать старика.

— Мистер Филч, — вмешалась я, — давайте лучше я вам это зелье по почте закажу, прямо сейчас. Я, как и все, не особо люблю вашу кошку за ее сволочной характер, но мандрагора поспеет только к концу года. Чего миссис Норрис столько времени в отключке лежать? Она и так не шибко здоровой выглядит. Да и, по-хорошему, надо авроров вызвать, а то надписи на стене больно намекают, что эта живодерская гнида на кошке не остановится.

Филч вылупился на меня, как на восьмое чудо света, и остальные учителя тоже.

— Мисс Поттер, — вмешался директор, словно только что о нас вспомнил, — вы с мисс Грейнджер свободны, можете идти, взрослые без вас разберутся.

— Профессор Снейп, сэр, сколько капель эликсира требуется на кошку? — спросила я, прежде чем выйти.

— Хватит десяти, — скривился зельевар.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила я, и мы с Грейнджер вышли из кабинета и направились в совятню.

— Гарри, это так благородно с твоей стороны — помочь бедному животному, — всю дорогу вещала девочка. — Как ты думаешь, кто это сделал?

— Не знаю, — ответила я, — но кто бы это ни был, на кошке он не остановится, потому не ходи в одиночку, Гермиона, хорошо?

Долгое время ничего не происходило. Я сразу рассказала подруге легенду про тайную комнату, во избежание, так сказать, — чтобы она у Бинса при всех не спрашивала и учащихся не кипишила, потому как слухи ходили разные, но паники не было. Зелье для животины пришло на следующий день, сразу после завтрака, так что к вечеру кошка уже ожила к несказанной радости Филча. Только я посоветовала ему не выпускать ее одну, пока угроза не минует. У эликсира оказалась запредельная цена, но я заплатила всего двадцать галеонов — только за десять капель. Этим нехитрым приемом обеспечила себе лояльность старика и его любимицы. Теперь на отработках, на которые меня так любил посылать Снейп, мы гоняли чаи с Филчем и говорили за жизнь, а еще он показал мне кучу тайных проходов и в упор не замечал, когда, бывало, заставал меня в коридорах после отбоя.

С Луной мне удалось поговорить только через две недели после начала учебного года. Наткнулась на нее на Астрономической башне после отбоя: она сидела на полу, замотавшись в плед, грела руки о большую кружку с чаем и смотрела на звезды.

— Проходи, Алиса, садись, — сказала она, хотя сидела ко мне спиной и не могла меня видеть. Словно бы почувствовала. — Я тебя ждала.

— Значит, не ошиблась, — ответила я, скидывая мантию-невидимку. — Неужели это правда ты, Полина?

— Зачем ты спрашиваешь очевидное? — лукаво улыбнулась она, откидывая плед и давая мне сесть рядом. — Знаешь, ты нисколько не изменилась, хоть и в новом теле.

— У меня в голове не укладывается, как такое возможно, но я счастлива, что ты жива и здорова, Полли, пусть хоть и в другом теле, — ответила я, присаживаясь рядом с ней и обнимая.

— Я тоже рада тебя видеть, Гарри, — утерла она заплаканные глаза. — Только я теперь Полумна, а не Полина. Рассказывай, как ты, что ты помнишь, как умудрилась попасть в самого Гарри Поттера? Я чуть не рассмеялась, когда узнала, что Гарри девочка, и почему-то сразу поняла, что это можешь быть ты — ведь ты ненавидишь слеш. Какая ирония, застрять в теле того, кого терпеть не можешь! Трудно найти персонажа, который раздражал тебя больше Поттера. Представляешь, вселенной пришлось потрудиться, чтобы тебе было комфортно в новом теле, парню даже пол поменяли.

— Луна, — робко вмешалась я в ее нервный монолог, — как ты думаешь, а наши родители могут тоже жить где-нибудь в этой реальности?

— Не думаю, — покачала головой она. — Родители, хоть и умерли довольно молодыми, но жили полной жизнью, и даже со смертью встретились в один день. Я утешаю себя тем, что они в раю. А мы… Мы и не жили вовсе, что у нас было? У меня фанфики и придуманный мир, чтобы сбежать от реальности, а у тебя забота о больной сестре, злоба и отчаяние. Вероятно, именно поэтому нам дали шанс прожить жизнь заново. Хотя не исключено, что наши тела сейчас лежат в капсуле Матрицы, а наше сознание существует в виртуальной реальности.

— В таком случае, — пробурчала я, — спасибо, что твоим пристрастием был мир Гарри Поттера, а не страна розовых пони, Барби и японских аниме.

Луна на мои слова звонко рассмеялась, таким знакомым и родным смехом. Потом я рассказала ей, как попала в Поттер, а она мне — как ей жилось до Хогвартса. Оказалось, мама Полумны любила эксперименты и постоянно проводила опыты, а Луна всегда крутилась возле нее. Однажды, когда девочке исполнилось девять, у нее случился сильный магический выброс. Он вошел в конфликт с очередным проектом матери, и от взрыва они обе погибли. Девочка физически не пострадала, ее душу просто вышвырнуло из тела, а от матери мало что осталось.

— Луна, а правда, что у тебя дар видеть будущее? — спросила я, когда она закончила рассказ.

— Нет, сестренка, — ответила она. — Я вижу магию, но не просто магические плетения, хотя и их тоже, а магию в целом. Обеты, клятвы, проклятия, все, что волшебники скрывают от других, личную магию каждого. Это как эмпатия, только проявляющая себя не в чувствах, а в видении. Это очень редкий дар, его носителей всегда убивали — ведь никому не нравилось, что посторонний может все о тебе знать.

— А мозгошмыги, — улыбнулась я, — они и впрямь существуют?

— Конечно существуют, — серьезно ответила она. — Это магическое проявление негативных эмоций. Помнишь, мы с тобой аниме смотрели, не помню, как называется… Мистическое, там еще церковь была, а по небу сажа летала, как шарики такие черные. Так это и есть мозгошмыги. А странная Луна была потому, что магических существ видела, из тонких планов миров. Они, кстати, тоже на анимешных духов похожи. Ты мне лучше скажи, почему ОН, — добавила она, указав мне на левое запястье, где у меня находился свадебный браслет.

— Мне нужна была защита и помощь, — просто ответила я, — а ОН самый сильный маг столетия, чтобы там дедули о себе ни воображали. Он похож на папу… нет, я не про убийства и насилие, -прервала я ее возражения. — Он сильный, яростный хищник — именно то, что мне нужно, чего мне не хватало. А если он утопит Магическую Англию в крови, так туда ей и дорога. Реальный мир -не книга, отсидеться за спиной ребенка не получится. Пусть или прогибаются под сильного и признают его силу, или героически сдохнут. И мне не жаль. Не я это придумала…

— Давай не будем о грустном, — сменила я тему. Ты уже видела Малфоя? Правда, он лапочка? Такой красавчик, в сто раз красивее, чем в фильме, у меня на нем глаза отдыхают. Придешь, бывало, в пустой класс после драки, злая, как собака, а он рядом сядет и ну какую-нибудь чушь пороть. Слушаешь его, и словно этого всего дерьма и нет… Тебе он вроде раньше нравился, прикинь, теперь ты за него замуж выйти можешь. А что, красивая, чистокровная, — нахально подмигнула я.

— Ну, то, что ты рядом с ним успокаиваешься, это неудивительно, — улыбнулась она. — У него дар лекаря: он может влиять и воздействовать на других магов, как и его отец. Именно поэтому ему удалось несколько раз избежать заключения, да и дипломатия на этом замешана. Мальчик действительно красивый, не спорю, но я отдала свое сердце другому.

— Офигеть, ты в школе всего две недели, а уже влюбиться успела. Луна, окстись, тебе всего одиннадцать, какая любовь!

— Причем тут любовь, Гарри, — нахмурилась сестра. — Это мой дар, он видит, кто мне подходит и кто мне нужен.

— Нет… Только не говори, что это Снейп? — опешила я. — Ты не понимаешь… Это тебе не Рикман, он совсем другой, ни фига не романтичный, загадочный и непонятый герой печального образа. Он мразь, самая настоящая мразь и ублюдок. Ты бы видела, что он вытворяет на отработках, когда я к нему прихожу. Так унижать ребенка за грехи отца может только законченный… А потом, он ведь страшен, как смертный грех, и старый…

— Я тебя поняла, — решительно перебила меня Луна, — можешь не продолжать. Да, он именно такой, каким ты его описала, и даже хуже. Я это все вижу, но не забывай, что мне не одиннадцать и моя магия выбрала именно его, а я ей верю. Твой Лорд, между прочим, тоже не ангел, и ему за семьдесят, но я уважаю твой выбор, и прошу того же от тебя. Я открылась тебе только потому, что не знаю, какие у тебя на Снейпа планы, а учитывая твой характер, ты со своим Лордом можешь придумать для него, что угодно. Он мне нужен, запомни это, — добавила она.

— Да, Луна, — рассмеялась я, — мы точно сестры. Выбрать себе в партнеры двух самых отъявленных отморозков магического мира, хоть и самых сильных, это надо постараться. Не бойся, я ни слова больше не скажу о твоем красавце и не буду ему мстить. Наказания счастьем, да еще и в твоем исполнении, будет вполне достаточным.

Мы посмеялись, потом еще немного посидели и разошлись. Общаться Луна предложила по двойным зеркалам, чтобы не привлекать внимания к нашей дружбе, но мы все равно искали друг друга глазами в Большом зале, хоть и ни разу не подошли и не поговорили.

Жизнь вошла в свою колею, окаменение кошки забылось, никакого шипения я не слышала. Тем неожиданней для всех стало окаменение двух магглорожденных с Пуффендуя, но это дело скрыли от общественности. Если бы не Малфой, лежавший в больничном крыле по причине трещины в кости после тренировки, наша троица так ничего бы и не узнала.

Я, кстати, стала ловцом Гриффиндора. В первый же вечер, по приезде, на меня насел Вуд, капитан команды, вспомнил мое обещание подумать и до ночи меня уговаривал вступить в команду. Согласилась попробовать половить снитч. А что, летать мне нравилось, а за крылатым мячиком я еще не гонялась. На тренировке, к радости Вуда, поймала все снитчи и согласилась стать ловцом, но только если не буду тренироваться со всеми, а присутствовать только на самих играх. Для Вуда это стало разрывом шаблона, но, немного понудев, он согласился.

Я так и не полюбила квиддич, но надо было зарабатывать популярность однокурсников и держаться подальше от директора. Малфой тоже попал в команду, но не ловцом, а охотником, так как папа переживал за сына: ведь ловец — самая травмоопасная должность в команде. Метлы, кстати, Слизерину обновили. Рон, который таскался на тренировки, как на работу, чуть не сдох от зависти, правда, на рожон не лез, как и Гермиона. Общение с Падмой и Лавандой пошло ей на пользу, как и мои придирки.

Сыграть мы успели только две игры, а потом не до того стало. Домовик так и не появился, ни на первом матче, ни на втором; его совсем не было. Гермиона раскопала где-то информацию про туалет для девочек и Миртл, и допекала своими догадками, но я не обращала на нее внимания.

Вот кажется мне, что ей периодически внушения проводят. Сами судите. С начала этого года я периодически дралась с Забини, он меня реально доставал. В этой реальности он играл роль Малфоя, хотя, мое мнение, тут тоже не обошлось без директора: может, внушение, а может, мамаша Блейза тоже Дамблдору должна. Короче, от Забини житья не было. И все бы ничего, так Грейнджер втемяшилось в голову пробраться к слизням и выяснить у Забини, кто наследник Слизерина. Вот не дура ли?

— Гермиона, оборотное зелье включает много ингредиентов, пару из которых легально не купить. Да еще зелье сложно сварить даже в лаборатории, чего уж говорить про туалет, где любой мимо пройдет и кинет чего в котел, а ты навсегда не пойми кем останешься. Я против всякую дрянь пить. Да и зачем? Забини не может быть наследником, он полукровка. Да чего выдумывать -спроси Малфоя, и все дела. А если хочешь зелье сварить, так попросись к Снейпу, в ассистенты.

— Ты не понимаешь, Гарри, — уперлась девчонка, — уже двое окаменели, а профессора делают вид, что ничего не случилось. Я не могу просто сидеть и ничего не делать.

— Хорошо, — сдалась я, искренне жалея, что вместо пуффендуйцев не окаменела Грейнджер. А что, лежала бы в больничном крыле, отдыхала и я от нее заодно. — Как ты собираешься варить зелье, где ты ингредиенты возьмешь?

— Ну, ты отвлечешь Снейпа, а я заберусь в хранилище и возьму необходимое, — выдала девчонка.

— Грейнджер, — офигела я, — я была о тебе лучшего мнения, а ты, оказывается, обычная воровка. Что смотришь? Ты знаешь, что шкура бумсланга стоит двести галеонов за тот клочок, что требуется для зелья? Вот так просто предложить мне обнести профессора, залезть ему в карман… Да ты та еще сучка, Грейнджер. Я, конечно, сама подворовываю, не без этого, но нельзя же срать, где живешь. Тоже мне, девочка-отличница. Да я с тобой после этого разговаривать не хочу.

— Подожди, Гарри, — плача, вцепилась в меня девчонка, — я была не права, но ведь я для всех старалась, не для себя. Мне страшно, вдруг я буду следующая.

— Ладно, проехали, — ответила я, отдирая ее от своей руки. — Просто не шляйся одна и включи наконец мозги, чего ты меня вечно на приключения толкаешь, адреналина не хватает? Сиди на жопе ровно и не дергайся, вокруг меня и так всякой хрени полно, а тут ты со своими глупостями.

Больше мы к этому разговору не возвращались.

В новый дуэльный клуб я тоже не пошла, потому со змеей не говорила. На Рождество меня пригласили Малфои, Макгонагалл пришлось меня отпустить, ведь разрешение от опекунов у меня было.

Каникулы прошли прекрасно. Том присутствовал в качестве приглашенного гостя, правда, под чужой личиной. Мне подарили метлу «Нимбус 2001» и настоящее охотничье ружье. Охотились мы четыре дня из семи, в ближайшем лесу, принадлежавшим Малфоям, правда, ассортимент ружей пришлось расширить, а то от белок после выстрела мало чего оставалось.

Компанию нам с Томом составлял Люциус, который, между прочим, классно стрелял. Тех кабанов и оленей, что мы с ним подстрелили, в маноре до весны есть будут. Драко тоже поприсутствовал один раз, но быстро слинял — не выдержал вида окровавленного волка, когда я его освежевала. Том стрелять не умел, зато убил трех волков Авадами. Косулю заавадить мы ему не позволили, кто его знает, а нам ее есть еще предстояло. Мое умение его впечатлило, как и моя небоязнь крови и замарать руки грязной работой. Для Гермионы и соседок по спальне я настреляла дюжину белок. В конце каникул Люциус вручил мне четыре пары варежек из них, одну пару я подарила Драко. Короче, жаль, что каникулы так быстро закончились. Обожаю охоту.

После Рождества время завертелось. Окаменели еще два пуффендуйца, один гриффиндорец и пара рейвейкловцев. Замолчать такое у директора не получилось. Хагрида арестовали, а директор смылся из школы.

В Хогвартсе наступили трудные времена, все боялись и ходили с оглядкой. Матчи по квиддичу отменили. Но самое страшное, что Макгонагалл вызвала меня в кабинет и сообщила, что мои опекуны погибли. В доме произошел взрыв газа, и выжил только дядя, который был в это время на работе. Сказать, что это был шок для меня, не сказать ничего. Меня даже отпустили на похороны. Дядя выглядел, как инфернал, и почти не реагировал на раздражители. Его адвокат сообщил мне, что дядя продает фирму и после выплаты страховки уезжает за границу, и не сможет быть моим опекуном. Я могла его понять. Всегда считала, что терплю свою тетю и ее семью, но, как оказалось, я к ним привязалась, только поняла это слишком поздно.

На пасху нам дали неделю каникул, которые я тоже провела у Малфоев. Я чуть не убила Тома, когда он сказал, что тетя жива, а взрыв и поджог были нужны, чтобы вывести ее семью из-под колпака Дамблдора. Дядя тоже ничего не знал, его еле откачали, когда в Америке он встретился с семьей. Дом им приобрели в магическом квартале, потому что тетя была беременна, и ее ребенок оказался магом, а так как она была немолода, то нуждалась в наблюдении специалиста.

По возвращении нашла черную тетрадку, но не стала в ней ничего писать, а просто отнесла Макгонагалл. Окаменения временно прекратились, почти до самых экзаменов, и я думала, что все обошлось, но неприятности меня догнали.

Меня окликнула Миртл — привидение из туалета. Она, как оказалось, могла передвигаться по замку, хотя обычно предпочитала сидеть в своем туалете. Так вот, она сообщила, что Джинни Уизли открыла Тайную комнату, и василиск затащил в нее Гермиону. Я побежала к туалету, чтобы подождать там учителей и открыть проход. По пути мне попался Филч, которого отправила за профессорами, и Локхарт, который навязался за мной.

Проход под раковиной был открыт, и не успела очухаться, как Локхарт навел на меня палочку и попытался проклясть. Смогла увернуться, но оступилась и полетела в тоннель, зацепив профессора, который полетел следом. Мы брякнулись на земляной пол, усыпанный мусором и мелкими костями, после чего сразу приложила мужика парализующим, чтобы мне чего в спину не прилетело. Внезапно вдалеке послышался визг. Стоять и ждать у моря погоды было не в моем характере, потому, положившись на везение, побежала по туннелю. В огромном зале, совсем не похожем на тайную комнату, стояла девчонка Уизли, а у ее ног лежала безжизненная Гермиона. Когда Джинни заговорила, меня пробрало: ее голос словно бы ей не принадлежал, будто она была одержима. Без лишних слов она жутко улыбнулась, словно оскалилась, и позвала василиска.

Времени было мало. Притянула чарами к себе тело Грейнджер и вышвырнула его левитацией в тоннель, но сама выскочить не успела. Пока пряталась за колоннами, прилетел, кто бы вы думали? — правильно, Феникс. Он выклевал твари глаза, а из шляпы мне на башку выпал меч. Да ты ох…ел, старик, если думаешь, что я этой зубочисткой на монстра попру.

Отшвырнув меч подальше (он был очень тяжелый), ринулась к выходу, наколдовав себе тихий шаг, но это мало помогло, потому что Уизли визжала в голос, указывая змеюке направление. Потому развернулась и сделала единственное, что могло бы меня спасти от магической твари: наколдовала Адское пламя. Само заклинание не требует особой магической силы, а вот его удержание… Василиск занялся сразу, и пламя подобно ветру понеслось по залу. Не стала ждать, чем все закончилось, и ринулась в тоннель.

Подхватив Гермиону, понеслась по тоннелю со всех ног, а девчонка летела за мной, как шарик на ниточке. Послышался ужасный, душераздирающий визг, но я только прибавила скорости. В предбаннике, где лежал парализованный профессор, придала телу Грейнджер ускорения, отчего она вылетела на поверхность со скоростью торпеды. Повернувшись, чтобы освободить Локхарта, на секунду остолбенела: по тоннелю прямо на нас неслось пламя. Забив на профессора, я за мгновения, показавшееся мне часами, вскарабкалась наверх и дрожащим голосом закрыла проход, после чего в изнеможении рухнула на пол.

Очнулась в больничном крыле. Потом последовала неделя допросов с аврорами. Всех окаменевших привели в сознание и отправили в Мунго на реабилитацию — у них возникли проблемы с мышцами и сосудами, ну и психика пострадала. Малфои подготовили документы на мою опеку, а Драко ходил с таким видом, словно он меня лично удочерить собрался.

Я все свалила на Локхарта. Мол, Джинни была одержима, а профессор меня заманил в подземелье, как и Гермиону, но я сумела освободить себя и подругу и сбежала. Адское пламя выпустил профессор мне в след, когда увидел, что до нас не добраться. Ответ всех удовлетворил. Правда, один аврор пытался влезть мне в голову, но тут же упал на пол и с дикими криками стал дергаться, как припадочный, держа себя за голову.

Через две недели меня вызвали в Отдел Тайн. Оказалось, тот аврор так и не оправился от ментальной атаки, что очень заинтересовало законников, ведь все ментальные техники завязаны на защите, а такой эффект можно получить, только если тебе насильно вломились в голову. Но ведь это он ко мне в черепушку залез. Пришлось под клятвы, показать, чего я там наворотила. Мужики были удивлены. Моя специфическая картинка была не причем, а вот импульсный красный фон и сирена, будучи неожиданно спроецированы прямо в мозг, приводили его в состояние овоща, как после жесткой ментальной атаки. С меня взяли клятву, что не буду учить других моей оригинальной защите, и отпустили с миром, посоветовав после школы идти к ним в отдел — обещали принять без экзаменов. А еще дали большой красный значок с непонятным рисунком, который должен был всем показывать, что каждому, кто влезет мне в мозг, ждет вынос мозга; типа как табличка «Осторожно, злая собака».

По возвращении в школу меня обрадовали — вернулся Дамблдор, и его даже оставили директором. Хотя, думаю, ему оставили эту должность только потому, что лишили всех остальных: видимо, он всех так достал, что в Визенгамоте ухватились за эту возможность и избавились от дедули.

Гермиона от меня не отходила и не сводила с меня восторженных глаз, что, впрочем, так же нервировало, как и тяжелые взгляды Уизли, хотя в лицо они меня ни в чем не обвиняли.

Экзамены и матчи отменили, Хогвартс был в трауре, а меня таскали на беседы к директору, где в присутствии деканов меня расспрашивали о случившимся. Повторила все, что говорила аврорам, и добавила хвалу Фениксу. Меч, как поняла, был навеки потерян.

В последний вечер меня опять выдернули к директору. «Какого х…я им опять от меня надо», — раздраженно подумала, заходя в кабинет… и офигела. В креслах расселись не только директор и деканы, но и два новых персонажа. Не запоминающийся неряшливо одетый худой мужик с пегими волосами и шикарно одетый, но потасканный брюнет, от облика которого за версту несло зоной, о чем также кричал его затравленный и в то же время хищный взгляд и какая-то казенная худоба.

— Знакомься, Гарри, — приветливо расцвел директор, — это твой крестный, Сириус Блэк.

«Вот ведь сука бородатая», — подумала я, мысленно попрощавшись с каникулами в маноре Драко, вместе с Томом, и во мне волной поднялось раздражение…