Приключения пацанки в Хогвартсе (джен)

— Что это вы выдумываете Леди на ночь глядя, — отмахнулась. — Разве я не призналась вам, что мне до леди, как до луны пешком. А потом, я ведь не безродная, хоть моя мать и была потомком двух сквибов. Зачем мне это нужно?

— Не ври мне, — резко оборвала меня она. — Я вижу… вижу, как магия рода реагирует на тебя и как ты наслаждаешься ею. Ни один из моих сыновей не был настолько темен, чтобы выдержать магию рода, а ты в столь юном возрасте, имея слабую кровную связь, подходишь роду, как никто другой… Ты чувствуешь магию через магическую связь с моим сыном. Не тяни… ответь прямо.

— Да, вы правы, — ответила я. — Быть Блэк — мое самое горячее желание, но я не могу принять ваше, несомненно, щедрое предложение.

— Расскажи, в чем именно состоит затруднение, — потребовала она. — Я даю слово, что о сказанном тобой никто не узнает.

— Я знаю, как происходит подобное усыновление: старая кровь выжигается, и тело заполняется кровью рода. Мне это не подходит. Род Поттер идет от Певереллов, а я, возможно, единственный кандидат на Дары Смерти за последнюю тысячу лет. Это не известно точно, но я не собираюсь терять такую возможность… Еще одно обстоятельство — я замужем за полукровкой, а в кодексе вашего рода наверняка есть ограничения на этот случай.

— Кто он? — спросила дама, даже не выказав своего удивления моим замужеством.

— Это Лорд Гонт. Вы его знали как Лорда Воландеморта. Я помогла ему возродится в обмен на равноценный брак.

— Лорд Гонт — ценное приобретение, — согласилась она. — Этот род гораздо древнее, чем Поттеры, ведь они даже не были лордами. Меня это устроит. Более того, ты проявила недетскую дальновидность и изворотливость, раз тебе удалось отхватить самого сильного мага на островах. Такой зять не будет позором.

— Я знаю способ сохранить кровь рода Поттер в твоих венах, — сказала она, немного подумав. — Но ритуал действительно темный, тебе придется убить… Ты сможешь?

— Смогу, — просто ответила я, прямо глядя ей в глаза.

— С помощью ритуала будет выжжена только кровь твоей матери. Фактически ты станешь дочерью Джеймса и Сириуса. Жертва пойдет как вира роду за то, что кровь выжжена не полностью. Ты согласна? И еще, когда ты станешь Блэк, тебе снова придется принести жертву роду, в течение десяти лет, — как подношение роду и магии. Обе жертвы должны быть магами, если ты, конечно, хочешь усилить род, а не оскорбить его. Род Блэк — темный и очень сильный, не каждый сможет нести его черное бремя, но я чувствую, что тебе это под силу. Ты снова приведешь наш род к процветанию. Так ты согласна?

— Согласна, но у меня будет условие: пусть Сириус пройдет проверку и убедится, что у него не может быть детей. Я не хочу занимать чужое место — это мой принцип.

— Ты слишком умна, чтобы не понимать, что даже после пяти лет в обществе дементоров мужчины навсегда теряют возможность иметь наследников, а мой сын провел в Азкабане много больше. Но ты имеешь право на условие… Я его выполню.

Не знаю, как Леди Блэк удалось уговорить сына, но Сириус проверку прошел. Детей он иметь не мог, что и требовалось доказать. Когда Леди сообщила ему о своей идее, он сначала уперся, но кровь и здравый смысл взяли свое, ведь он, как Глава рода, пусть и не по своей воле, был подвержен давлению магии, особенно теперь, когда он знал, что детей у него не будет. Он согласился, но переживал за меня — ведь процесс крайне болезненный, хоть и недолгий. Да и как нормальный мужик, он не мог представить, как я, девчонка, убью человека. Но потом он увидел Хвоста, которого я расколдовала и который находился в магической коме. Мне потребовалось много сил и весь мой скудный дар убеждения, чтобы уговорить его не прибить предателя сразу, после чего он сам подгонял меня с ритуалом и постоянно проверял пленника, чтобы тот не сбежал.

Ритуал мы провели в середине июля, дату рассчитала сама Леди Блэк. Сириус облачился в парадную ритуальную мантию на голое тело, как и я, но моя мантия была проще, просто белой. Мы спустились в ритуальный зал, прихватив Петтигрю. Сам ритуал я помню смутно, как в тумане. Сириус обращался к роду и магии, поил кровью алтарь и просил за меня, называя достойной. Потом был голый Петтигрю с безумными глазами и длинный ритуальный нож, вошедший в тело, как в масло, причем, повинуясь магии, мое тело действовало, словно бы само по себе. Потом — боль и огонь по венам, как моя личная расплата за убийство, кубок с зельем, ощутимо отдававшим ржавчиной, давление магии, шепот в ухо: «Достойна», — и тишина…

Очнулась я в комнате, но не в своей спальне, а в еще более роскошных апартаментах, в зелено-серебряных тонах — это была спальня наследницы рода в хозяйском крыле, как мне потом объяснили. Магию особняка я теперь ощущала так, словно она проходила сквозь меня. При желании видела каждую комнату в доме, видела Кричера, который возился на кухне. Вдруг он прислушался и заверещал в голос:

— Хозяин, леди Гардения пришла в себя… Молодая хозяйка проснулась.

Через секунду в комнату аппарировал Сириус, теперь уже мой отец. Нерешительно замер на пороге, нервно сжимая и разжимая кулаки.

— Гарри, девочка моя, спасибо, — растроганно пробормотал он. — Я не мог поверить до конца, что ты ради меня пойдешь на все это… У нас с Джеймсом есть дочь… поверить не могу. Надеюсь, теперь друг меня простит… и Лили. Мы, конечно поступили с ней нечестно, но я оправдываю себя тем, что отныне, когда ты стала Блэк, у тебя будет все по праву крови — все, чего я не мог тебе дать раньше, как бы ни хотел… Дочь… Мерлин великий, до сих пор поверить не могу, — он нервно потер ладонями лицо. — Точно, — поднял он на меня глаза, — надо устроить прием, представим тебя обществу…

— Сири, — вмешалась я в его нервное бормотание, — притормози, ты меня заговорил. — Какой прием, я только в себя пришла.

— Точно… прости, — смутился он. — Я еще не привык, что у меня есть ребенок, и, честно говоря, не знаю, как себя вести с тобой, — виновато добавил он.

— Сири, — мягко, как маленькому, возразила я, — мы с тобой прекрасно уживались полтора месяца. Ничего не изменилось от того, что я стала твоей дочерью. Ты и так вел себя, как мой отец, просто будь собой, больше мне и не нужно.

Сириус смущенно улыбнулся, встряхнулся, как мокрый пес, а потом неожиданно подскочил ко мне и обнял, выдернув меня из кровати.

— Вставай, Гарри, — радостно голосил он, кружа меня по комнате, — вставай, я тебе сюрприз приготовил.

Потом аккуратно поставил меня на пол и, посвистывая, вышел из комнаты, добавив, что ждет меня в столовой.

Когда вышла из душа, на заправленной кровати меня ждало летнее платье из белого батиста с мелкими голубыми цветочками, и все это великолепие было щедро отделано кружевами. Скривилась и засунула его в дальний угол шкафа, где стройными рядами висели аналогичные наряды, а белые шелковые гольфики и лаковые туфельки так и вовсе заставили меня передернутся от отвращения. Соломенная шляпка с большим маком и кружевами по тулье просто ввела меня в ступор. Если я выряжусь во все это, то Сириус от умиления навсегда впадет в экстаз и, боюсь, будет потерян для нормального общения.

Достала из закромов свои обычные рваные джинсы, но в честь праздника дополнила их летней простой блузкой вместо обычной футболки и парой кожаных босоножек. Решив, что с косой я не справлюсь самостоятельно, просто пригладила волосы и сделала высокий хвост. Да, мои волосы выросли, и у меня просто чесались руки их отрезать к чертям. Однако леди Блэк предупредила меня, что этого делать не стоит, а учитывая, что я буду вести себя недостойно рода Блэк еще несколько лет, а то и вовсе никогда не исправлюсь, то такую уступку с моей стороны посчитала уместной.

Внешне я не сильно изменилась. Послушные волосы до попы, чуть темнее прежних, и ярко-синие глаза — вот и все, чем наградил меня род Блэк. Но вот магия… Она лениво текла у меня по венам, как густая, тягучая кровь, что придало моим движениям какую-то мягкость и пластичность, но хищную и опасную, как у воина, практикующего восточные боевые искусства, а не женственную грацию и плавность танцовщицы. Мне нравилось это ощущение, ощущение силы и защиты рода. Я словно осознала себя хищником, пусть пока маленьким, но когда-нибудь он вырастет и станет той силой, с которой будут считаться. Ощущение власти и сопричастности роду — это пьянило меня, околдовывая и вызывая привыкание и зависимость.

Я не понимала Сириуса — как можно было отказаться от подобной магии? Хотя леди Блэк права: не всем по силам понять и прочувствовать связь с предками и силу, замешанную на смерти множества жизней, окончивших свою жизнь на алтаре рода. Только для такой безродной девчонки с выгоревшей душой подобная магия могла наполнить существование смыслом и пробудить волю к жизни.

Когда спустилась в столовую, то нарвалась на радостные восклицания Сириуса и гнев леди Блэк. Она о моем внешнем виде выразилась однозначно.

— Миледи, — решительно возразила ей, — пока не закончу Хогвартс и не решу своих проблем, вам придется смириться с моим поведением и внешним видом. Охотно буду изучать этикет и все, что положено знать наследнице рода, но объявить о моем новом статусе в ближайшие несколько лет вы не сможете.

— И не спорь, Сириус, — перебила его возражения, — так надо. Поверь мне… просто поверь, тем более, что ты поклялся блюсти мои интересы и дал мне обет о неразглашении. — Папа, — мягко улыбнулась, — не грусти, у тебя еще будет время мной похвастаться.

Сириус после того, как я назвала его папой, напрочь забыл наш разговор и только лишь хвостом не завилял от радости. Все же он так и остался большим ребенком, а леди Блэк я потом все рассказала. И про свои планы, и про дары, и про опасность и мою бесполезность для некоторых личностей, если откроется, что я теперь дочь Сириуса. А про то, что убить можно даже наследника двух родов, особенно если использовать стороннее лицо, она и сама знала, потому, скривившись, все же согласилась со мной и даже похвалила мою предусмотрительность.

Остаток лета прошел замечательно. Мы исколесили всю Францию и Италию, в основном магические их части, конечно, и побережье. Отец подсел на маленькие яхты и водные виды спорта, и хотя серфинг ему не давался, он, матерясь и не теряя азарта, снова и снова пытался обуздать волну. Занятия анимагией не забросила. Теперь превращалась самостоятельно и без проблем, а вот обратно получалось через раз. Мне даже удалось полетать несколько раз, и это было прекрасно — никакого сравнения с метлой. Когда распахиваешь крылья и паришь в небесах, повинуясь потокам воздуха… Это чувство невозможно передать.

Сириус был впечатлен моими успехами, ведь у мародеров ушло на превращение много времени. Но не говорить же ему, что при их импульсивности и шиле в попе это неудивительно. Он так мною гордился, каждой мелочью, словно сам меня родил, а осознание, что я, по сути, общий ребенок его и Джеймса, примирило его с утратой друга. Если бы я не знала, что среди магов, особенно чистокровных, нет геев, то подумала бы, что он влюблен в своего друга, так сильно он был привязан к Джеймсу. Хотя я его понимала, ведь такие же чувства испытывала к своему отцу. Когда он умер, умерла часть меня самой, и я так и не оправилась от его потери.

На Косую аллею за покупками мы пошли вместе с Сириусом, который сиял, как медный таз, словно он сам едет в Хогвартс. Кстати, он действительно туда ехал — в качестве учителя защиты, для старших курсов. Для курсов с первого по пятый взяли Люпина. Я долго смеялась, когда Сири мне сообщил, а когда он поинтересовался моей нетипичной реакцией, ответила, «что только в самой престижной школе на работу могли взять одержимого, бесполезного самохвала, оборотня и бывшего зека до кучи».

С Люпином так и не подружилась, потому он побывал у нас в доме только два раза. К его уму надо сказать, что он понял, что ему не рады. Отцу пришлось встретиться с ним у нас дома и взять с него обет о неразглашении: ведь тот, со своим нюхом оборотня, сразу бы просек мое родство с Сири и сдал бы нас директору, а так я спала спокойно.

— Почему ты так против меня настроена? — спросил он. — Я, конечно, виноват, что не навестил тебя, но ты ведь теперь знаешь о моей «пушистой» проблеме, я просто не мог, прости…

— Хорошо, — ответила я, — вы хотите знать правду, что же, я отвечу, но она вам не понравится.

— Вы бесполезны, ноль, пустота, ни украсть, ни покараулить, как говорится. От вас и вашего ума не было толку ни во времена Мародеров, ни сейчас. Никто в здравом уме не доверит вам свою жизнь… Лучший ученик на потоке, не безродный — и не смог найти себе достойную работу. Вы, как дерьмо, плывете по течению, повинуясь изгибам реки. Я презираю такую жизненную позицию, она не вызывает уважения.

— Это жестоко, Гарри, — помолчав ответил он. — Я оборотень, и для меня закрыты все двери. Люди бегут от меня, как от чумы, и не желают иметь со мной дел.

— Вранье, — отчеканила я. — Что-то сомневаюсь, что вы всем работодателям говорили, что вы оборотень, иначе при такой осведомленности директор вряд ли мог предложить оборотню место учителя в школе. С таким аттестатом вы могли бы прекрасно устроиться в любом месте и не сообщать никому о вашей проблеме, а пара выходных в месяц никого бы не удивила, лишь бы вы добросовестно делали возложенные на вас дела. Но нет, жалеть себя намного легче, как и позволять другим решать свою жизнь. Пока вы не вмешиваетесь в мои дела и не лезете к моим друзьям, мне на это наплевать. Но один ваш неверный шаг, и я сама сдам вас властям и посмотрю, как с вас снимут шкуру, а потом выкуплю ее и брошу у камина в гостиной… Вы сами, лелея свою проблему, выбрали путь магической твари, а не мага, так не удивляйтесь теперь, что к вам относятся соответственно — как к опасной твари. Я не мой отец, — добавила, и вышла.

— Да, ты уж точно не Джеймс, — пробормотал он уже нормальным, не заискивающим голосом. Потом Люпин еще что-то пробубнил, но я уже закрыла за собой дверь.

Гермиону и Драко очень удивила моя новая внешность, и они наперебой меня расхваливали. Пришлось соврать, что цвет глаз — это иллюзия, чтобы порадовать крестного, который относится ко мне, как к дочери, а волосы мне вырастили в магическом салоне, а то портрет леди Блэк счел мою короткую прическу недопустимой для девочки. Волосы я приноровилась собирать в высокий хвост, а потом заплетать в косу, но она все равно мне мешалась. К тому же от мысли, что в драке мой соперник намотает ее на кулак и ткнет мордой в стену, мне становилось не по себе. Ну, не привыкла я к таким патлам, хотя признаю, это выглядело красиво.

В поезде рассказала по секрету, что стала анимагом, и друзья ожидаемо загорелись идеей научиться превращаться. Думаю, что крестный не будет против. А вот кем я стала, так и не рассказала, как они меня ни пытали.

Потом мы поговорили о расписании. Гермиона захотела взять все дополнительные предметы, но мы ее отговорили, ведь тогда у нее не будет времени на анимагию. Она признала нашу правоту и оставила только нумерологию и руны, а мы с Драко взяли руны и прорицания, хотя Грейнджер пыталась нас отговорить, мол, предмет бессмысленный. Я была с ней согласна, но не посвящать же ее в то, что мы с Малфоем собираемся на прорицании отдыхать, так как у нас помимо уроков еще много чего ожидает. У Драко дополнительно — зелья и боевая магия со Снейпом, а у меня — боевая магия и этикетная заумь с Сириусом.

Вот так и ехали мы, смеясь и болтая. Я надеялась, что нас ждет спокойный год, без волнений и тревог. Хотя когда такое было? Да и глупо надеяться на это, когда в школе оборотень.