Слепой сон (джен)

— Ничего не могу с собой поделать, мне нравится этот парень. Боюсь, мы искалечим его.

— Конечно, это и есть наша работа. Мы жестокие колдуны. Мы обещаем детишкам печенье, а потом едим их живьем.

© Орсон Скотт Кард «Игра Эндера»

Тьма оказалась жесткой, как бетон, она отбила мне спину и беспощадно ударила в затылок. Я охнула и скрючилась в позе эмбриона, подрагивающими руками пытаясь добраться до взвывшей от боли головы, но ничего не получалось, руки были слишком тяжелыми, неподъемными.

Волнение за И-Пин и остальных ребят будто вынуло из меня внутренний стержень, оставив слабую желеобразную оболочку. Мне не хотелось выяснять, что произошло, мне не хотелось решать, что делать, мне вообще ничего не хотелось, просто лежать на полу, чтобы не сквозило, и чтобы меня оставили в покое. Я была растеряна, раздавлена и едва ли могла сейчас постоять за себя.

— Вы простудитесь.

Голос, раздавшийся у меня над головой, был блеклым и прокуренным. В своей прошлой жизни я часто встречала мужчин с такими голосами, которые и часа не могли провести без сигареты в зубах, вот только от них обычно за километр несло запахом табака, но… странно… человек ничем не пах.

А еще такой голос был у Томми. Насквозь прокуренный, иногда он звучал неестественно визгливо, когда он громко перечислял, что сделает с Зои, или когда он хрипло смеялся, задыхаясь от возбуждения и предвкушения.

Испугаться от пришедшей на ум ассоциации не было никаких сил.

Я отстраненно чувствовала, как меня закутывают в жесткое покрывало и поднимают на руки. Честно говоря, у меня даже на удивление сил не осталось, единственное, на что меня хватило, чуть-чуть разворошить этот кокон, в который меня закутали насильно, и дотронуться до лица этого человека, до его прямых жестких волос, до плеч, закованных в непонятную броню, до носа с горбинкой и до тонких глаз-щелочек. Мужчина не возражал и едва ли обратил на это внимание.

Одежда у незнакомца была странная, я бы сказала синтетическая, если бы была в своем родном две тысячи пятнадцатом году, она плотно прилегала к телу. Это было даже больше похоже на спортивный костюм или на какой-нибудь костюм-трико, сплошное удобство и функциональность. Ткань была не сильно тонкая, но я все равно чувствовала, как у меня под руками перекатываются мышцы. Мужчина не был качком и не был худым, он был крепким и жилистым, как Гленн.

— Кто вы и куда меня несете?

— Позже.

Переживу ли я очередное похищение? Я совсем не была уверена в себе, ужас воспоминаний все еще был жив во мне и ядовитым облаком таился где-то на задворках сознания, подтачивая мои силы. Слишком много потрясений было для меня одной.

Место, в котором я оказалась, было непривычным. Здесь не пахло хлоркой и лекарствами, совсем нет, здесь не было слышно звяканья склянок, приглушенных разговоров медсестер и мерного гуденья и пиликанья медицинской аппаратуры. Здесь даже воздух был другим, немного затхлым, застоявшимся и очень влажным с легким запахом плесени. Голова немного кружилась, и я отметила, что это скорее всего от нехватки кислорода — видимо, вентиляция в этом месте работала плохо.

Это было похоже на изолированный бункер. Вот только в этом совсем не было смысла, потому что всего минуту назад я была в больнице! Это не было сном и не было галлюцинацией воспаленного мозга! Возможно, я не заметила, как долгое время пробыла без сознания? Не видела, как меня вынесли из больницы? Неужели, даже оцепление людей Хибари не помогло?

Передернув плечами и сжавшись, я зябко закуталась в покрывало. Похоже, где бы я ни находилась, кто бы меня ни охранял, что бы я ни предпринимала, нигде и никогда я не буду в безопасности. Никто не сможет меня защитить.

От этой мысли резко и остро защипало в носу, но я, шмыгнув, намотала сопли на кулак и усилием воли сдержалась. Не место и не время было жалеть себя и оплакивать свою нелегкую судьбу. Вот если останусь одна, можно себя пожалеть и поплакать, а до тех пор нужно сохранять хотя бы видимость самообладания.

Тащивший меня азиат с ноги распахнул дверь в теплое помещение, в котором сильно пахло кофе, техникой и потом. Атмосфера здесь царила совсем другая, теплая и какая-то по-доброму уютная, меня даже немного попустило, по крайней мере, я перестала дрожать и кутаться в неприятную ткань. Человек, находящийся здесь, ковырялся в какой-то технике, вяло чертыхаясь, от одного его присутствия мне стало гораздо легче дышать — я даже не заметила, что почти задыхалась, то ли от нехватки кислорода, то ли от страха перед неизвестностью.

— Ирие Шоичи, ты опять забыл о времени, — безэмоционально заметил азиат, и от неожиданности человек по имени Ирие Шоичи уронил что-то тяжелое на пол, звук был настолько громкий и звонкий, что почти меня оглушил.

— Генкиши, ты меня напугал… О боже мой! Лоуман-сан! Наконец-то вы прибыли, я так счастлив видеть вас здесь!

А вот я совсем не счастлива, едко подумала я, но только озвучить мысль не решилась, сначала нужно было прощупать почву и решить, как вести себя дальше и что делать, и только потом показывать свой характер. Что бы ни говорили эти люди, пока что я решила молчать и слушать. И говорить только в крайнем случае, если кто-то из них разозлится из-за моего тихого поведения. Это было похоже на план.

Я прикрыла глаза, еще больше отгораживаясь от находящихся в помещении людей, показывая, что разговаривать не намерена. Я заметила, что людей смущает, когда я делаю так. Обычно, когда я открываю свои незрячие глаза, создается какая-то видимость того, что у меня есть зрение и что я внимательно слушаю своего собеседника, а когда прикрываю веки, люди теряются и не знают, как реагировать.

— Лоуман-сан! Генкиши, кажется, она плохо себя чувствует!

Да, думайте так. Отведите меня куда-нибудь в медицинский отсек и оставьте в покое, чтобы я могла подумать и придумать еще несколько «аварийных» планов на случай, если План «Молчать-и-слушать» не прокатит.

— Не стоит паниковать, Шоичи-кун. Зои-чан просто притворяется.

Этот ненавистный голос я никогда ни с кем не спутаю. Я в шоке распахнула глаза. Это был, мать его, Бьякуран! Сукин сын Бьякуран! Мне стоило сразу понять, что все началось с Бьякурана и им же закончится!

— С-с-сука, — прошипела я, напрягаясь, будто готовясь вцепиться ему в глотку. — Какая же ты сука!

— Ну-ну, — рассмеялся Бьякуран. Смех его звучал тихо и словно… с помехами? Да, это было похоже на интернет-связь в реальном времени, вроде скайпа или видео-звонков. Здесь, в этом помещении, Бьякурана не было. Впрочем, тем лучше, я была так зла, что точно попыталась бы убить этого гребанного ублюдка. — Разве ты не должна быть благодарна за то, что я вернул тебе память? К тому же это только аванс. Все-таки я рассчитываю на долгосрочное сотрудничество.

Голос Бьякурана звучал доброжелательно, вот только двусмысленные фразы отчетливо давали понять, что это откровенная угроза. Безобидным тоном я не обольщалась, сейчас я полностью была во власти этого гребанного психа. И даже задумываться не хотелось, насколько жестоким этот человек может быть и кто будет страшнее, Том, кошмар нашего с Зои детства, или Бьякуран. Выяснять это опытным путем было слишком опасно.

— Что ты сделал? Где я? Что тебе, черт возьми, от меня надо?

— Что я хочу? Все просто: я хочу, чтобы ты стала моим Хранителем. Я уже говорил тебе об этом, за несколько дней мое желание не изменилось. А вот на счет того, где ты… Ты в будущем, Зои-чан.

Я гулко сглотнула, пытаясь побороть вставший в горле горький комок.

— Ты же не серьезно?..

— Добро пожаловать в десятилетнее будущее! Надеюсь, ты рада тому, что станешь свидетелем становления нового мира!

В его голосе было столько торжества и радости, что меня чуть не замутило. Он же это несерьезно? Это же не может быть правдой? Если это была шутка, то слишком жестокая и совсем несмешная.

— Я тебе не верю, — после долгого молчания хмуро отозвалась я.

— Как всегда недоверчива, Зои-чан. К сожалению, я не могу показать тебе газету, чтобы доказать тебе это. И даже если бы и смог, ты наверняка заявила бы, что это подделка и не поверила бы мне. Я могу тебе показать новости, в которых говорят, какое сегодня число, но уверен, ты подумаешь, что все это подстроено или смонтировано. Мне трудно будет убедить тебя в том, во что ты не хочешь верить.

Донельзя серьезное замечание Бьякурана повергло меня в шок, и я с горечью отметила, что он попал не в бровь, а в глаз. Даже если многие странности объяснялись попаданием в будущее (ха, теперь я была попаданкой со стажем!), я, отвергая реальные факты, не могла поверить в это просто потому, что об этом твердил Бьякуран.

— Поэтому я не собираюсь тебе ничего доказывать.

Я скрипнула зубами, пережидая острый приступ ненависти. Он угрожал мне, дурил мне голову, копался в моей голове, неизвестно что со мной сделал, перенес в будущее, а теперь заявил, что умывает руки…

— Только встреться мне, Бьякуран, только встреться, — гортанно прорычала я, скалясь. Выглядела я, наверное, донельзя пугающе, Ирие Шоичи даже икнул от неожиданности и страха. А вот на Бьякурана это никакого впечатления не произвело, впрочем, Генкиши тоже остался спокоен и индифферентен.

— О, не волнуйся, у тебя будет возможность попробовать меня убить.

Я нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.

— Ты это к чему? — подозрительно поинтересовалась я

— Тебе объяснят. Генкиши, жду вас максимум дня через два. До связи, Шоичи-кун.

Я молчала, переваривая сказанное и совсем ничего не понимая.

— Лоуман-сан, я понимаю, что все это слишком неожиданно, и вы выбиты из колеи, но вам же лучше будет полностью владеть информацией. Потому присядьте и выслушайте меня внимательно. Эм… Генкиши, опусти Лоуман-сан на ноги, — азиат аккуратно отпустил меня, и я вздохнула с облегчением, все-таки этот непонятный Генкиши меня знатно напрягал. Ирие Шоичи взял меня за руку и усадил в кожаное кресло с невысокой спинкой — оно крутилось, каталось и являлось, похоже, рабочим местом, за которым проводили много времени, судя по потертостям. Покрывало я не отдала, меня все еще знобило. — Меня зовут Ирие Шоичи, я капитан Вайт Спелл и управляющий базой Мелоне, на которой мы сейчас находимся. Эта база является собственностью альянса семей под названием «Мильфиоре» и находится на территории Японии, под землей.

— Мильфиоре? Вайт Спелл? — непонимающе переспросила я.

— Это будет долгий разговор, — вздохнул парень, перебирая какие-то бумаги. — Я не знаю, имеете ли вы хоть какое-то представление о том, что представляет из себя мафия…

— Я знаю примерно, — угрюмо перебила я. — О пламени и об омерте.

— Отлично, — обрадовался парень и в задумчивости прошелся взад-вперед. — В любом случае, даже если я сейчас расскажу вам, из каких семей состоит Мильфиоре, вам это ни о чем не скажет, потому замечу только, что Вайт Спелл находится под непосредственным управлением Бьякуран-сана. Он является одним из лидеров этого союза наравне с Юни Джиглио Неро.

Я скривилась, как от зубной боли. Даже не удивлена, что эта сволочь так высоко сидит. Но какое же самомнение у этого павлина и какие пафосные названия! «Белое заклинание»! «Белая орхидея»! Правда, на счет названия союза я не была до конца уверена, но «fiore», я помнила, с итальянского точно переводилось, как «цветок», а «mille», наверное, как множество? Или сокращенно от «миллениума»? «Тысяча цветов»?

— Ирие Шоичи, так ведь тебя зовут?

— Можете звать меня по имени, я знаю, как вы не любите японские обращения.

Охренеть. Каждая собака в будущем знает обо мне больше, чем я сама?

— Хорошо, Шоичи. Скажи мне, какое сегодня число?

— Сегодня пятнадцатое сентября две тысячи пятнадцатого года.

Поверить в это было трудно, но теперь, когда мой разум не был ослеплен ненавистью и недоверием к Бьякурану, я поняла, что это было довольно глупо, отпираться, когда факты утверждали обратное. Сомнения все еще одолевали меня, но я решила, что лучше поверить в возможность перемещения в будущее и в своих поступках и решениях исходить из этого. Тем более, что в этом мире помимо пламени и таких монстров, как Фонг и Бьякуран, еще существовало перерождение. Хотя это трудно было назвать именно перерождением, потому что я не родилась, а попала в тело «сгоревшей» девочки Зои, что не было обычным делом даже для такого странного мира, как этот. Перемещение в будущее совершенно обыденно укладывалось в эту цепочку необычностей.

Я задумчиво прикусила губу, размышляя, и так и сяк прикидывая даты, но не сходилось. Нахмурилась, потеребив косичку у виска. Десять лет никак не получалось. Я прибыла из, кажется, третьего декабря? Да, первого числа прилетел Конрад, а третьего числа две тысячи пятого года я проснулась в больнице и попала в будущее. Тогда получалось сколько? Девять лет и десять месяцев. Это Бьякуран просто округлил или ввел меня в заблуждение намеренно?

Забавно было вернуться в свой родной год, вот только я была в другом мире, с горечью отметила я. Мне ничего это не давало, кроме опустошающей грусти и тоски по утерянному, которую я с завидным упорством пыталась в себе задавить. И с каждым годом становилось все легче, до нынешнего момента. Если бы не это долбанное перемещение!..

И, кстати, тоже вопрос: сейчас в этом году, получается, существовало две версии меня?

— Я понимаю, что вас это шокирует, но это правда.

Уже не так сильно, парень, мысленно усмехнулась я. Размышления всегда успокаивали меня, так получилось и в этот раз. Вот только тебе это знать необязательно.

— Что дальше? — спокойно поинтересовалась я. — О чем говорил Бьякуран?

Шоичи молчал, наверное, подбирая слова. Уверена, что моя вспышка ярости очень его впечатлила, и сейчас он думал о том, как бы не рассердить меня. Конечно, мыслей его я читать не могла, но ощущала его страх своими чрезвычайно обостренными чувствами. Это трудно было объяснить, но, возможно, он пах страхом? Или страхом пахло его пламя? У него точно было пламя, и оно сжималось и вибрировало, словно испуганный котенок. За кого он меня принимал, интересно? За какого-нибудь берсерка, легко впадающего в ярость? Подумал ли он, что я выцарапаю ему глаза от какой-нибудь особенно огорчившей меня новости? Это было бы забавно.

— Бьякуран-сан выразил желание, чтобы вы как можно быстрее прилетели в Италию. Желательно, чтобы вы вылетели сегодня, он хочет лично встретиться с вами как можно скорее. Сопровождать вас в этой поездке будет Генкиши, — наконец, взял себя в руки парень.

Вот только после перемещения в будущее меня уже мало что могло удивить. Единственное, что я ощутила, это легкий прилив глухого раздражения от того, как легко Бьякуран распоряжался моей жизнью — сейчас я не могла никак себя защитить и уж тем более не могла возражать, это будет пустое сотрясание воздуха. Сейчас моя жизнь мне, к сожалению, не принадлежала, и даже закатить истерику я не могла, мало ли, как могли отреагировать на это мои «тюремщики».

О том, что где-то в Японии, возможно, находились Гленн и Кёя, я старалась не думать.

— Когда вылетаем? — устало спросила я.

— Генкиши?.. — переадресовал вопрос Шоичи.

— Мне нужно узнать насчет самолета. Подготовить машину для поездки в Токио. В течение пары часов.

Говорил Генкиши отрывистыми рублеными фразами, и, похоже, голос его не был прокуренным, а просто звучал хрипло из-за того, что он по жизни предпочитал молчать, а не разговаривать. Странный тип. И, похоже, как и этот Шоичи, доверенное лицо Бьякурана. Оба, очевидно, были опасны.

— А я пока составлю вам компанию, Лоуман-сан. Уверен, вы голодны. К тому же надо будет найти вам какую-нибудь одежду, — смущаясь, заметил парень.

Я, не понимая, о чем он твердит, стянула уже почти сползшее с плеч покрывало, недоумевающе ощупала себя и внезапно обнаружила на себе короткие домашние шортики и тонкую маечку на бретельках, в которых спала дома. Ну конечно, меня же умыкнули прямо из больницы, удивительно еще, почему я не была в этой типичной японской больничной одежде. Наверное, Гленн притащил из усадьбы и переодел меня, чтобы я чувствовала себя комфортно. Вот только одно дело — находиться в таком костюмчике в больнице, а другое дело — щеголять в фривольном виде перед незнакомыми половозрелыми мужчинами.

В помещении было тепло, и я уже согрелась, но рисковать, искушая врагов и дальше, я не собиралась, потому закуталась в покрывало по самую макушку. Достаточно уже того, что я и так находилась в полной их власти. Шоичи, конечно, был достаточно молодым и казался совсем безобидным, но я была уверена, что это впечатление ошибочно. А на счет Генкиши вообще думать не хотелось — в тихом омуте, как говорят.

— Генкиши, можешь оставить ее на меня.

Повисло угрюмое молчание.

Я криво улыбнулась, неужели не все так гладко было в Датском королевстве? Подчиненные Бьякурана, вероятно, не сильно доверяли друг другу. Генкиши, колеблясь, не хотел оставлять меня на Шоичи, но, скорее всего, у него просто не было выбора. Не сказав ни слова, он быстрым шагом вышел из помещения.

— Что ж, — произнес Шоичи, предлагая свою руку, и я приняла ее, отказываться, не к месту показывая свою гордость, мне показалось глупым поступком. Ладонь у Шоичи была теплая, шершавая, с затвердевшими мозолями, — чем бы вы хотели заняться в первую очередь, Лоуман-сан?

Я ухватилась за локоть парня, все еще кутаясь в покрывало. Было неудобно, но выбирать не приходилось. Пол неприятно холодил босые ступни, и я переступала с ноги на ногу, чтобы согреться.

— В первую очередь мне нужна одежда, а уже потом все остальное.

— Хорошо, пройдемте в мой кабинет. Одежда для вас пришла на днях.

— Для меня? — непонимающе переспросила я, хмуря брови.

— Да. Бьякуран-сан давно готовился к вашему прибытию, потому специально для вас была пошита не только форма, но и самый минимум необходимой одежды. Недавно она была доставлена на базу.

Ладно, то, что Бьякуран готовился к моему прибытию, я еще могу понять, но откуда у него были, черт побери, мои размеры?! Размер груди, обхват бедер, талия. Или я рано паникую, и он при встрече просто оценил мою фигуру на глаз? Прикинул, какой у меня размер, приказал пошить нужный.

Это было больше похоже на правду.

Шоичи привел меня к себе в кабинет (это было соседнее помещение с его лабораторией), усадил в удобное мягкое кресло, подтащил большой чемодан и вышел за дверь, оставив переодеваться. В комнате было достаточно тепло, потому я скинула покрывало и вжикнула молнией чемодана.

И обомлела.

Шоичи сказал — «самый минимум». Вот только ни хера это не было «самым минимумом»! Я перебирала чемодан и охреневала с количества одежды. Ее было много, очень много! Всевозможные мелочи в виде носков, колготок, деревянного гребня и заколок. Много нижнего белья и три пары обуви (сапоги, ботинки и туфли, все на небольшом устойчивом каблуке). Юбки, платья и блузки, которым не было числа (брюк не было вообще). А также очень приятное к телу кашемировое пальто и одна легкая куртка, которая шла в дополнение к юбке из того же материала (вышеупомянутая форма, наверное).

Гардероб был огромен, он словно настраивал меня на то, что я проведу в этом времени (как бы парадоксально это ни звучало) много времени. Если всего пару минут назад я еще могла надеяться на снисхождение, мне казалось, что, пообщавшись со мной, Бьякуран наиграется и в конце концов откажется от своей идеи сделать меня Хранителем, то сейчас надеяться было не на что, разве что на свою изворотливость и ум.

А самое ужасное было даже не в этом. Самое ужасное состояло в том, что вся одежда не просто подходила мне по размеру, она была словно специально пошита на меня. Я специально проверила, померила сначала несколько юбок и блузок, потом перешла к платьям и закончила бельем. Белье тоже сидело идеально.

Это меня добило.

Откуда Бьякуран мог узнать об этом? Успел меня пощупать во вторую нашу встречу? Или мы в этом времени были настолько близки? Или он знал кого-то, кто был о моих размерах в курсе? Гленн, который был в курсе, точно отпадал. Значит, какой-нибудь любовник? Вот только в этом времени я не была маленькой девочкой, мне было двадцать три года. Двадцать три! За это время мои размеры точно изменились!

Это разрывало мне мозг и, если честно, эту загадку решать совсем не хотелось. Потому я, в руках стиснув подлокотники кресла, закрыла глаза и, запинаясь, мысленно сосчитала до десяти и выдохнула. Чуть-чуть стало легче.

Успокоившись и взяв себя в руки, я натянула обратно свои домашние шорты и топик поверх нового белья. Мне не хотелось расставаться с лишним напоминанием о доме, к тому же, мой ночной костюм был достаточно тонким, чтобы не проступать рельефом под одеждой (ну или проступать не сильно). Потом я распечатала колготки, натянула их, вытащила первое попавшееся плотное платье длиной до колена, оно оказалось вязаным, с непонятными оборочками, надела и его. Дополнила свой внешний вид демисезонными ботинками на шнуровке.

Запихивая остальную одежду обратно в чемодан, на его дне я внезапно обнаружила знакомую мне вещь. Буквально два месяца назад я бы не поняла, что это и откуда, а сейчас, когда я почти каждый день перебирала бусины, успокаивая свой ум и медитируя, они были знакомы мне до каждой выпуклости, до каждой трещины.

Четки. Это были четки. Те самые, что подарил мне Фонг. Те самые, что я обронила на полу в учебной комнате.

Холодный прилипчивый страх гнал мурашки по коже и поднимал волоски на затылке. Что это значило? Это было предупреждением? Или реальной угрозой? Простым совпадением это быть не могло, таких совпадений не бывает.

Я держала их в руках и боялась не то что пошевелиться, даже дышать. Внезапно захотелось резко обернуться и проверить, нет ли кого рядом, не наблюдает ли сейчас за мной кто-нибудь, издевательски ухмыляясь. Я вскочила и, спотыкаясь и падая, второпях на ощупь обшарила весь кабинет: прошлась вдоль рабочего стола, который был девственно чист и пуст, чуть не навернулась об стул, прошла мимо шкафа, судорожно касаясь дверцы, обошла кресло, диван и журнальный столик, ногой ударившись о ножку. Никого, кроме меня, в этом помещении не было.

Вот только, с досадой отметила я, не думала же ты, дурочка, что Шоичи оставит тебя в своем кабинете без присмотра? В этом помещении вполне могли быть камеры, не могло их не быть. А я сейчас находилась в панике и была просто неспособна почувствовать, следит ли кто за мной.

Сердце громко бухало в ушах и я, привалившись к спинке кресла, обессилено сползла на пол. Никаких моральных сил не осталось, только бесконечно неподъемная усталость, которая своей тяжестью придавливала плечи к земле.

Я закрыла глаза. Я перегорела.