Консультант (джен)

Р. А. Б.

Регулус Арктурус Блэк.

Мальчишка, что имел наглость украсть медальон.

То, что крестраж похитил кто-то из своих, стало ясно еще с обращения в записке. Волдеморт был возмущен: у кого из слуг хватило наглости восстать против него? Но инициалы в конце быстро расставили все на свои места. Темный Лорд заскрипел зубами. Вот от кого он подобного не ждал, так это от Блэка. Регулус всегда казался разумным и холодным: в нем не было безбашенности брата и страсти старшей из кузин. Однако прыгающий почерк показывал, что автор записки безумно нервничал. Но как? Как он узнал?

Волдеморт стал вспоминать события многолетней давности. Хоть Регулус и был юн, но всегда проявлял инициативу, дабы обратить на себя внимание Лорда. Он одним из первых предложил своего домовика, когда потребовалось это создание. Волдеморт задумался. Да… Тогда-то он и припрятал медальон, а эльф был нужен для проверки защиты. Он видел, как крутило эльфа от изумрудного зелья, и остался доволен результатом. Когда тварь выполнила свою функцию, он бросил ее в пещере умирать, более не заботясь о проблеме. Только, видимо, домовик оказался живуч и как-то сумел вернуться к хозяину. А уж мальчишке наверняка хотелось узнать, для чего же конкретно понадобился Лорду эльф, и почему тот вернулся в таком ужасном состоянии.

О дальнейшем развитии событий Лорд мог только гадать. Но почему же Регулус взбунтовался? Неужели он был задет подобным отношением к семейной собственности? Или потомка темного рода ужаснула Темная магия? Ха!

А ведь Лорд сам не заметил, когда мальчишка пропал из его рядов. Да и судьба медальона продолжала волновать мага. В записке говорилось, что крестраж был похищен, но не уничтожен. Конечно, прошло много лет, но шанс, что он уцелел, все же был. Такая неизвестность напрягала. Нужно было больше информации.

Конечно, можно было в любой момент привлечь Гримма. Но он хотел разобраться с этим делом самостоятельно, это было делом принципа.

Мистер Блэк открыл Риддлу камин практически сразу.

При их первом знакомстве Сириус относился к нему с недоверием. Однако по мере того как мистер Риддл все чаще наведывался к ним в дом на каникулах под предлогом проверки состояния Гарри, Блэк становился все терпеливей, а затем резко сменил свое отношение на вполне дружелюбное и даже сам иногда приглашал Риддла в гости.

— Здравствуйте, мистер Риддл, какими судьбами?

— Приветствую, мистер Блэк. Помните, вы упоминали, что ваша семья обладает великолепной коллекцией темных артефактов, от которых вы стремитесь избавиться. Так вот, меня интересует, есть ли среди этих предметов тот, что я ищу?

Он вкратце описал, какой артефакт его интересует. Даже сделал подробный набросок. Сириус покрутил рисунок в руках и пожал плечами.

— На самом деле, медальонов со змеями в доме много. Каждый из моих «любимых» предков считал обязательным приобрести себе подобный, так что для меня они все едины. Мда-а, придется просить Кикимера, хотя я не очень хочу с ним общаться…

— Кикимер? Твой домовой эльф? Я его ни разу не видел, — встрепенулся Риддл.

— Он не любит гостей, — фыркнул Блэк, — ворчит постоянно. Да что с него взять, старый он и больной. Такой же фанатичный, как и все в этом доме.

— И все же, — Риддл склонил голову на бок, исподлобья глядя на Сириуса.

Блэк ругнулся и позвал домовика. Ему пришлось повторить приказ несколько раз и даже прикрикнуть, пока не раздался хлопок и перед ними не появился эльф. Горбатый старик в темно-серой наволочке хмуро смотрел на хозяина.

— Гадкий хозяин Сириус звал Кричера?

— Ой, да замолчи, Кикимер, — рыкнул тот, — скажи, у нас есть дома такая вещь или очень похожая?

— Так хозяин велит молчать или говорить? — проворчал эльф, но бумажку из рук принял.

Прищурив глаза, он стал рассматривать рисунок и, пожевав губами, вернул его Блэку.

— Нет такого! — резко ответил он.

— А был когда-то? — уточнил Риддл, зная, что прямого вопроса домовику не избежать.

— Был.

— До каких пор? И куда делся?

— Не знаю! — заволновался домовик. — Мерзкий медальон пропал этим летом. Я не смог выполнить поручение хозяина!

— Что за поручение? — спросил Риддл, начиная что-то подозревать.

— Не могу сказать! — замотал ушами эльф.

— Говори, я приказываю, — возмутился Сириус.

— Нельзя, — завыл Кричер, — я не могу нарушить волю хозяина.

— Я твой хозяин!

— Все равно нельзя, — эльф схватился руками за голову.

— Почему?!

— Посмертная воля, ведь так? — на этих словах домовик активно закивал. — Мистер Блэк, отмените свой последний приказ, вы причиняете вашему эльфу невыносимую боль из-за конфликта…

— Да я понял, понял, — Сириус замахал рукой, — беру свои слова назад.

— Кикимер, — Риддл соединил пальцы домиком и внимательно посмотрел на эльфа, — тебе запрещено говорить о поручении всем или кому-то конкретному? Определенному кругу лиц?

Он грамотно начал задавать вопросы эльфу, благо магглы в силовых структурах умели великолепно вытягивать информацию путем допросов без всяких палочек и Веритасерума, хотя у них были свои аналоги и для Круцио, и для сыворотки правды. Кикимер шел на расспросы неохотно, но постепенно шаг за шагом, Риддл сумел вытянуть из него точную формулировку, которая запрещала эльфу говорить: «Никогда не говорить членам семьи Блэк, что случилось с Регулусом Блэком».

Риддл на мгновение задумался, а потом попросил Сириуса оставить его наедине с домовиком. Тот сначала упирался, но Лорд сумел настоять на своем.

— Ты же слышал, что он не может говорить об этом с членами семьи. Но я сам Блэком не являюсь. Понимаешь?

Сириус подозрительно прищурился, и тут его лицо осветила вспышка озарения. Он часто закивал и, насвистывая, покинул комнату.

Когда хозяин лишил их своего внимания, это дало Риддлу больше возможностей для маневрирования. Теперь эльф мог свободнее отвечать на поставленные вопросы, ведь перед ним не член рода, а значит, клятву он не нарушает. Правда, домовик мог и не давать ответов, ведь его спрашивает не хозяин, а гость, но Лорд мог воспользоваться беспалочковой легилименцией.

Слава Мерлину, Кикимер оказался благоразумен и с радостью отвечал на вопросы Риддла. Видимо, невозможность рассказать о трагедии тяготила верного слугу. Эльф так был погружен в свое горе, что даже не заметил ювелирного проникновения в свою голову. Поэтому рассказ сопровождался еще и животрепещущими картинами прошлого.

Муки младшего Блэка были по-настоящему ужасными. Конечно, Лорд видел, как это зелье действует на существ вроде эльфа, но на людях эффект превзошел все ожидания. Жаль, домовик аппарировал по приказу хозяина домой и не видел его кончины, хотя, видя после семейное древо Блэков, Риддл мог убедиться, что мальчишка мертв. Окончательно и бесповоротно. И пусть все его поступки останутся на его совести.

Правда, судьба медальона волновала Лорда гораздо больше, чем причины предательства, однако о них он подумает в свое время, дабы не было повторения ситуации. Он стал методично, день за днем просматривать воспоминания домового, ища в его голове ассоциации с крестражем, и поражался воображению этого существа. Что он только не использовал для уничтожения ненавистной вещи. Когда эльф понял, что применения простой физической силы или заклинаний мало для поломки, слуга стал использовать различные темномагические кинжалы и яды. Но отрава просто стекала с гладкой поверхности медальона, а губительная сила острых орудий резонировала с самим крестражем и распылялась в доме, негативно действуя на его обитателей. Вот почему после смерти Регулуса так быстро загнулся Орион. Он как глава рода принял на себя основной удар. Вальбурга долго держалась на одной надежде о возвращении хотя бы старшего, блудного сына. Но его отправление в Азкабан резко подкосило здоровье и без того мучившейся волшебницы, и та умерла в неполные шестьдесят лет. Одинокая, заброшенная, с разбитым материнским сердцем…

Волдеморт вздохнул: слуга пытался уничтожить крестраж, а тот в ответ уничтожил его семью. Да, похищенный артефакт принес больше зла в этот мир, чем если бы он просто лежал спрятанным далеко, как изначально и планировалось.

В голове Кричера потянулись серой чередой дни, одинаковые в своем унынии. Один в пустом доме, наедине с проклятой вещью, эльф начал загибаться, так как медальон, покончив с хозяевами, обратил свой взор на единственное оставшееся в доме живое магическое существо. Но то ли Кикимер поубавил свой пыл, то ли крестраж сам пресытился, но медальон стал потихоньку засыпать. Впрочем, как и все артефакты в доме.

Возвращение Блэка в дом было подобно звону будильника. Стремительный, шумный, он ворвался в медленно умирающий дом, резко пробуждая его ото сна. Дом, конечно, был недоволен, но решил: хреновый хозяин всяко лучше чем вообще никакой.

Только Сириус сам стал задыхаться в доме, интуитивно чувствуя паразита. Однако при появлении Гарри крестраж поуспокоился, ощущая в нем родственную душу и не высовывался, поэтому в подобные дни Блэк чувствовал себя как никогда прекрасно.

Волдеморт стал внимательно просматривать память домовика: вот Блэк помогает переезжать крестнику в дом, вот он что-то обсуждает в очередной раз с Гриммом и в очередной раз отправляются в Министерство через камин, а вот Сириус начинает наводить тотальную уборку, пытаясь избавиться от негативных эманаций. Блэк не понимает, что ищет, но он подсознательно хочет избавиться от всего, что может оказать хоть какое-то магическое влияние, неважно, физическое или ментальное. Появляется Гримм, который возмущен таким обращением с артефактами. Спор был ярким, Кикимер хоть и не вмешивался, но полностью поддерживал гостя, который «в отличие от неблагодарного хозяина знает, как обращаться с наследием предков».

Вообще к вернувшемуся Сириусу Кикимер не испытывал никаких тёплых чувств, впрочем, неприязнь между ними была взаимной: Блэк ненавидел Кричера, потому что он был живым напоминанием о родителях, с которыми он некогда порвал отношения; а Кикимер полностью поддерживал взгляды своей покойной хозяйки, и поэтому считал Сириуса предателем семьи.

Отношения между ними были очень напряжённые: Сириус по делу и без дела покрикивал на Кикимера, а тот при любой возможности демонстрировал свою неприязнь к Сириусу и его гостям. Волдеморт задался вопросом: почему Блэк не запретил эльфу пререкаться с ним, ведь слуги обязаны выполнять любые приказания хозяина? Возможно, ему нравилось унижать эльфа или он просто вымещал на нём ненависть к дому и покойным родителям. Непонятно, чем бы закончилось дело, но Гримм, что был здесь частым гостем, старался по возможности сгладить острые углы. Он не одобрял подобное отношение Блэка к слуге, на что Сириус лишь огрызался, но Роберт был непоколебим.

— Нападать на того, кто не может дать сдачи — недостойно благородного человека. А Кикимер, как твой слуга, находится в более слабой позиции.

— Он меня не уважает!

— А ты хоть что-то сделал, чтобы тебя уважали? — изогнул бровь Гримм. — Дом это не твой, а твоих родителей. А то, что ты от них получил, ты сберечь не можешь. Хамишь окружающим. В общем, ведешь себя, как последняя скотина. Кричер, ты от него хоть слово благодарности слышал?

Эльф замотал головой.

— Что и требовалось доказать. А доброе слово, сам знаешь, что может сотворить.

— Пойми, Блэк, ты же хочешь стать для Гарри лучшим крестным и хорошим примером. А с таким отношением к… братьям нашим меньшим ты этого вряд ли добьешься. Поттер хоть мало знает Кричера, но относится к нему гораздо лучше тебя, потому что у него доброе сердце. А ты своей ненавистью и злобой лишь отравляешь.

Лорд хмыкнул. А Гримм ловко умеет подбирать ключи к сердцам. Даже старый домовик не ворчит, а с охотой выполняет просьбы гостя, все меньше и меньше думая о медальоне.

Волдеморт вздрогнул. Он слишком углубился в сознание эльфа и стал воспринимать мир его глазами и через его ощущения, забывая про основную цель — крестраж. Так, домовик сказал, что медальон пропал приблизительно летом. А что было летом? Судебные тяжбы… переезд… уборка… Уборка! Нет, Блэк тогда не успел ничего выкинуть. Кричер перетаскал большую часть ценностей в каморку, а потом уже подоспел Гримм. Длительные уговоры, а затем все реликвии вернулись на свое место, покидая в том числе и подсобку Кикимера.

Темный Лорд нахмурился. Он раз за разом просматривал эпизод, но никак не мог понять, в какой именно момент медальон исчез. Кричер тогда был под эйфорией от того, что удалось предотвратить разграбления наследия и пропажу обнаружил спустя длительное время. Но то, что крестраж пропал именно в этот день, Лорд был уверен. Тогда в доме кроме Кричера был только Блэк, который про медальон ни сном ни духом, и…

Лорд медленно выдохнул, отпуская сознание домовика. Ну конечно. Один ушлый маг, что изначально знал про крестражи и уж точно бы не стал оставлять подобную вещь в доме пока еще «врага». Но то, что он все это время молчал…

Риддл встал и, бросив через плечо появившемуся в дверном проеме Блэку, что он извиняется, стремительно покинул дом через камин.

* * *

К удивлению Лорда Гримма в поместье Лестрейнджей не было. Он выхватил из кармана двустороннее зеркало, и лишь после минуты ожидания, когда Лорд уже начал закипать, Гримм соизволил ответить.

— Прошу прощения, нужно было завершить дела с гоблинами. Что-то случилось? — видя гневное лицо, вежливо спросил Роберт.

Услышав, что его срочно ждут в поместье, Гримм коротко кивнул и отключился, не задавая лишних вопросов.

Ждать пришлось недолго, но даже за эти краткие минуты настроение Лорда успело упасть ниже некуда. Поэтому, когда Роберт пересек порог кабинета, атмосфера в комнате была напряженной.

— Рад вашему возвращению, милорд, — Гримм замер посреди комнаты, держась на почтительном расстоянии.

Лорд встал и, обойдя стол кругом, остановился напротив Роберта, глядя на него сверху вниз. Несмотря на то, что разница в росте была несущественной, сейчас она ощущалась особенно остро. Они оба молчали, смотря друг другу в глаза. Но только в душе Волдеморта бушевал скрытый гнев, тогда как Гримм казался абсолютно спокойным.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Смотря что вы хотите узнать, — флегматично ответил тот.

— Ты взял медальон Слизерина, — не спросил, но уточнил Лорд.

Он ожидал какой угодно реакции: изумления, испуга, шока. Думал, что Гримм отведет взгляд в сторону или потупит взор. Но тот даже в лице не изменился.

— Да, из дома Блэков.

Волдеморт был ошеломлен. Гримм даже отпираться не стал! Он сам не заметил, как палочка скользнула ему в руку и уперлась острым концом в шею Гримма.

— Ты бессмертным себя возомнил… Красть у меня!

— Я не крал, — вспышка гнева не произвела должного впечатления, и Роберт в знак протеста сложил руки на груди.

— А как это называется? Ты же наверняка уже знал суть этого предмета, когда обнаружил его на Гриммо. Забрал себе и ни словом не обмолвился об этом, — в голосе вновь прорезались шипящие нотки.

— Согласен, некрасиво получилось, — Гримм пошел на попятную. — Но я просто не знал, как к вам подойти с этим вопросом. Как вы себе это представляете: «Хей, а я тут выяснил, у вас крестраж увели, вот — возвращаю!»

— Хотя бы так. Постой, а ты откуда знаешь, что его именно украли? Может, я оставил его на хранение своему последователю?

— Вы же знаете, мне известно гораздо больше, — пожал плечами Роберт. — Не только ваша история, но и истории тех, кто с вами когда-либо соприкасался, все это создает удивительный по красоте мир, который интересно изучать. Мир, куда хочется возвращаться снова и снова. Но даже мне не все известно. Поэтому так любопытно наблюдать за его развитием, за его изменениями. И вашими… Как вы все-таки расследовали это дело?

Волдеморт вздохнул и опустил палочку. Злиться на Гримма бесполезно. Запугивать — только воздух сотрясать. Роберт был совершенно невосприимчив к подобным вещам. Да, он мог дурачиться, выражать эмоции, но в определенные моменты становился абсолютно равнодушным. Бесчувственным. И если бы не некоторые слова с эмоциональным окрасом, которые нет-нет да и проскальзывали в речи, можно было подумать, что перед ним не человек. Лишь посланник, чьи поступки не всегда можно объяснить.

Однако Лорд не мог не удовлетворить любопытство советника. Гримм внимательно выслушал рассказ, иногда хмуря брови, но не высказывая никаких комментариев.

— Значит, кончина рода Блэк была лишь вопросом времени, — Гримм задумчиво сложил руки в замок. — Компенсация вреда путем забора сил из внешней среды — разумное решение для квази-сознания.

— Его аппетит слишком разыгрался. Ты чувствовал его влияние?

Роберт покачал головой.

— Я заключил крестраж в зеркальный ларец, чтобы он не мог воздействовать на свое окружение. Однако удивительно, что вы начали собирать их вместе. Неужели решили раскаяться? — иронично спросил Гримм.

— Мне это не нужно. Но Дамблдор скорее всего знает о наличии крестражей. Старик никогда не верил, что я умер. Когда мы начнем активные действия, директор не будет сидеть на месте, поэтому мне хотелось бы подстраховаться в этом плане.

Волдеморт долго размышлял по этому поводу. Просто перепрятать крестражи мало. Хотелось использовать весь их потенциал: не только способности крестражей, но и функции, что были вложены в них Основателями и Певереллом (если вообще были). Однако древние артефакты были слишком заметны, а значит, в случае обнаружения ставили хранителя под удар. Лорду не хотелось класть все яйца в одну корзину, но, к его сожалению, транспозиция души из одного предмета в другой была невозможна. Значит, пока не найдено решение, нужно оставить все как есть.

* * *

Роберт шел по ночным улицам Лондона, засунув руки глубоко в карманы, и размышлял о сегодняшнем вечере.

Ситуация с крестражем вышла очень напряженной.

Маг много раз спрашивал себя, зачем он взял его себе. Ответ: это была гарантия.

В начале их знакомства Лорд был очень неуравновешенным. Настоящим безумцем. Однако он не имел возможности убить Гримма. Когда же прошел ритуал возрождения и они разделились, над ним повис Дамоклов меч.

Конечно, их сотрудничество за это время окрепло, но заскоки у Повелителя могли проявиться в любой момент. Роберт помнил, что в каноне Лорд не знал о предательстве Снейпа, но все равно убил его, потому что считал, что тот был хозяином Бузинной палочки. Не победил, а именно убил.

Гримму хотелось бы думать, что Лорд изменился и продолжает меняться, но Роберт допускал вероятность, что это могла быть всего лишь видимость. Может, Волдеморт и становился разумным, но это не значит, что он становился милосердным. Поэтому, в случае форс-мажора, хотелось бы иметь туза в рукаве.

Роберту всегда было интересно, можно ли влиять на Волдеморта через осколки его души. Конечно, читать мысли и видеть чужими глазами неплохо, но суметь остановить человека, если он вдруг захочет на тебя наброситься, гораздо важнее. У Гримма как раз было на примете отличное заклятие из Темной магии — «Шепот Сердца», которое было похоже на Империо, но действовало гораздо тоньше и было по сути более гибким, но… Крестраж не оправдал ожиданий. Это был именно что осколок, а не часть единого целого. Злобный, агрессивный, застывший в своей ненависти обломок и оттого еще более опасный. Гримм пытался с ним поговорить, однако крестраж, будто в отместку сам попытался ментально на него воздействовать, но защита демонолога выдержала атаку проклятой вещицы.

Пришлось Гримму отказаться от затеи и закинуть медальон куда подальше, пока отпечаток его магии не сотрется.

Он уже и забыл о нем, когда Волдеморт вызвал его к себе. Роберт не предполагал, о чем зайдет речь, поэтому разговор о крестражах застал его врасплох. Слава Мерлину, профессиональная деформация дала о себе знать, и Гримм надел маску ледяного спокойствия до того, как испуг завладел им. Эмоции были заперты на ключ и убраны подальше до конца разговора. Возможно, они накроют его с головой после, но главное, продержаться до того момента, как падет эффект «Каменного сердца», и Гримм очень надеялся, что это произойдет, когда он уже будет дома.

Впрочем, Лорд не стал его надолго задерживать. После того как Роберт понял, что его не убьют, он заставил себя играть в привычной манере, потому что если он сразу уйдет, это будет выглядеть слишком подозрительно. Улыбаться как обычно, задавать вопросы как обычно было неимоверно трудно. Но, видимо, Темный Лорд и сам не хотел особо болтать, поэтому после небольшого рассказа, он отправил Гримма с указанием вернуть медальон Слизерина, чему тот был только рад.

Аппарировав от поместья, Роб переместился не прямиком домой, но близко к нему, подумав, что небольшая прогулка поможет проветрить голову. Заодно можно было поразмыслить над сказанным Лордом.

То, что Волдеморт не пил изумрудное зелье, объяснялось тем, что, как его создатель, знал гораздо больше, в том числе, способ его ликвидации без употребления. Роберт не мог оценить, было бы плохо или хорошо, если бы у Лорда не было подобной привилегии, и ему все же пришлось попробовать зелье. Неизвестно, как бы в его случае проявился эффект катарсиса. Хотя в тех условиях проверять стойкость своего духа опасно для здоровья. Смертельно опасно.

Однако Зелье Отчаяния представляло огромный интерес для Гримма. Он находил, что у этого эликсира огромный потенциал. Но использовать его в том виде, в каком оно было в пещере, бесполезно.

Впрочем, Лорд использовал его для защиты. Для сокрытия в изумрудной глубине медальона. В связи с чем концентрация изумрудного зелья была довольно низкой. Взрослому магу нужно выпить целых десять кубков, чтобы впасть в магическую кому из-за истощения. Вот если бы оно начинало действовать с первого глотка, то…

Гримм нахмурился. А вдруг изумрудное зелье все же было концентрированным, но имело отложенное действие, поэтому Дамблдор в каноне успел выхлебать аж целых три кубка, прежде чем эликсир начал свое злое дело. Тогда стоит поэкспериментировать. Можно ли преобразовать зелье в ядовитый газ для массовой атаки? Или, преобразовав в пилюлю, использовать его как ключ для прорыва на Пути Разрушения. После освоения техники «Семи сердец» стало очень трудно осваивать знания Подземного мира, так как «Каменное сердце» блокировало всплески сильных эмоций. А магия демонов как раз жила ими…

Гримм сжал кулаки. Оказавшись в этом мире, он так погрузился в историю, что забросил собственное развитие как мага. Испытание Зазеркалья не позволило начаться процессу регресса и дало возможность освоить новую ветку волшебства, но в плане демонологии он стоял на месте. Подобное больше недопустимо.

«Кстати, нужно спросить у Лорда про его испытание. Но сначала изумрудное зелье…»

Хаотичность мыслей Гримма прервал оклик за спиной. Он медленно повернулся и успел заметить блеснувшие во тьме желтые глаза, прежде чем его грудную клетку взорвала жгучая боль.