Шпион в Хогвартсе: отрочество (джен)

Миссис Освальд Крессвел, урожденная Лорин Уайт, нервно мяла перчатки. Гамбург, портовая зона… Небольшое прогулочное судно с группкой туристов откуда-то с Востока уже собиралось отчалить, но тот, кто назначил ей встречу, так и не появился. Внезапно ее подхватили под локоть, и, едва успев бросить косой взгляд на прилично одетого мужчину и ответить на его приветствие, она быстро заперебирала ногами в сторону причала. В конце концов, не зря же она сюда так долго добиралась. Он быстро провел ее под навес на корме и усадил за столик.

— Кофе? Чай? Закуски?

Наконец она смогла его рассмотреть. Чертовски интересный мужчина. Неужели Ирме повезло? Но почему она не хочет ее видеть? В глазах стало горячо, а в носу защипало…

— Кофе, пожалуйста. С молоком или сливками.

— Десерт? — предложил мужчина.

Лорин сжала зубы. Она что, есть сюда пришла?

— Разговор.

— Как вам будет угодно.

— Спрашивайте. Я уже знаю, кто вы и зачем меня искали. Если вам удастся найти ее… Просто передайте, что я всегда ей буду рада. Адрес…

— Признаться, я в затруднении, — соврал Том. — Может, лучше вы сами выберете, что рассказать?

Всего сорок минут длилась речная прогулка, но Том Риддл предложил выйти и совершить небольшой променад.

«Хорошо, что Освальд не видит, — думала Лорин, — этот уж точно аристократ, и обаятельный — жуть»…

Лорд, прикрывшийся простецким именем Том, которое ему совершенно не шло, был настолько внимателен, что Лорин рассказала все, что могла… и еще немного. В частности, свои домыслы о том, что Ирма, возможно, бастард из рода Принц. И то, как она начала считать ее младшей сестрой…

Никто из них не заметил, что из-за столика уличного кафе за ними наблюдает респектабельный господин в классическом темном костюме. Барсук охранял свое счастье… И ему совершенно не понравился собеседник жены. Слишком видный. Слишком богатый. Слишком опасный. Уж бывший-то вор прекрасно мог оценить это, несмотря на стандартную одежду и якобы мягкие манеры. Ну ладно, Лорин хотя бы выговорится, а то как начнет вспоминать «сестру», так неизвестно, куда деваться. «Комплекс вины», как говорят магглы, и в чем-то они правы. Как ни хорошо шли его новые дела в обычном мире, нет-нет да вспоминал вожак кинутых им бывших товарищей. Хорошо, жена отвлекала. Но вот когда начинала вспоминать она… Он проводил взглядом красивую пару и заказал себе еще шнапса.

«Надо будет, когда вернусь, сразу проконсультироваться насчет Принцев у Эйлин», — подумал Том, стойко перенесший слезы и сопли мадам Крессвел. Женщины… его слегка передернуло, но воспоминание о леди Принц помогло выровнять настроение. Он вернется и найдет. И, возможно, выполнит слезную просьбу этой дамы, если, конечно, Ирма не будет против. Он все еще не был уверен, что речь идет об одном и том же человеке, хоть легилименция и указывала на похожий облик, все же… Ирма Пинс была совсем иной. Сильной. Холодной, почти ледяной. Умной. Загадочной…

Умной. Вот что его напрягало в рассказах миссис Крессвел: та девочка была, судя по воспоминаниям, мягко говоря, несколько придурковатой… Играла на зрителя? В одиннадцать лет? Нереально. Настолько повзрослела? Возможно, но где тогда она училась? В Англии нет таких мест. Да и в Европе получить такое образование, которое сквозит в ее умозаключениях, непросто. Личные учителя? Откуда и на какие средства они у сироты? Пока сходилось только то, что девочка, о которой ему сейчас рассказали, и Ирма Пинс являются сиротами. И все.

Освальд Крессвел оставил недопитую рюмку и, закинув в рот кусочек груши, бросил деньги на стол и быстро вышел. Он наконец понял, как сделать так, чтобы больше этот опасный человек о них не вспоминал. Просто: лишить его всякой надежды. А значит, написать про Ирму — Кея. Про полную ликвидацию банды. И сделать это надо быстро, пока не вернулась Лорин.

* * *

Стоя у окна гостиницы, Том всматривался в темнеющее небо. Вот так сюрприз… Письмо от «доброжелателя», в котором он быстро распознал мистера Крессвела, открыло немало нового и закрыло надежду на то, что разобраться будет легко. Всего-то пара строк о банде в Лютном, участии в ней «Ирмы» и ее бесславном конце. Значит, родственник, и все равно уже, мальчик или девочка, — этот человек всех изрядно запутал, но он мертв. Кое-что прояснялось в поведении мадам библиотекаря, особенно если это был ее близнец. Многое, но не то, где же она сама была все то время. Снова тупик?

Хотя, он не из тех, кто просто верит на слово, а потому информацию про Кея, пожалуй, соберет. В конце концов, есть и такая вещь как оборотное. Надо поручить это дело в Аврорате кому-то из своих.

Том мысленно сопоставил образ Ирмы Пинс с парнем-воришкой и пришел к выводу, что это больше всего похоже на чистую мистификацию.

Снова встречаться с миссис Крессвел? Нет, она рассказала все, что могла, а он проверил на искренность. Ее муж, искавший названую сестру невесты и узнавший о ее смерти, недаром старается сохранить это в секрете от жены. Данные собраны, и теперь у него в руках такой клубок… Ничего. Распутывал и не такое. Том взялся за порт-ключ и через несколько минут уже стремительным шагом входил в гостиную своего лондонского дома. Вскоре оттуда полетели три совы, каждая в своем направлении, а Том склонился над здоровенным фолиантом, обтянутым драконьей кожей, и быстро начал что-то выписывать. Где-то через час он встал и потянулся: тело просило отдыха, да и голова тоже: двое суток почти без сна — для него не сложно, но приятного мало. В конце концов, не мальчик уже.

— Милорд изволит пойти отдыхать? — уши малфоевского эльфа подмели пол.

— И с каких это пор ты ко мне приставлен?

— Хозяин, сэр, велел Добби исполнять желания хозяина хозяина, сэра…

Том поморщился от формулировки.

— Добби приготовить ванну?

Неожиданно… Но почему бы нет?

Тонкий аромат мелиссы, теплая, почти горячая вода — когда же он вообще позволял себе расслабиться? Кажется, в позапрошлой жизни, в карцере, в приюте. И то потому, что заняться было особо нечем. Том усмехнулся: так странно было сейчас об этом вспоминать, словно не о себе, а о ком-то другом — злобном, обиженном, бескомпромиссном и… перепуганном. Каким же он ребенком был тогда…

На столике рядом материализовалась большая чашка с пряно-медовым запахом, он протянул руку и с наслаждением глотнул. Надо будет подарить Люциусу… а хотя бы и ту трость с серебряной головой. Ему вполне пойдет, тем более, у них во всей семейной символике змеи.

После отличного отдыха утро радовало его, почти как в юности. А может, и больше. Прохладный воздух из открытого окна освежал и бодрил, работа спорилась. Том успел найти несколько важных и довольно интересных хроник, сделать с эльфом несколько копий («Купить, что ли, этого Добби?»), составить таблицу поручений для ближайших соратников. Внутренний круг должен быть занят делом, иначе… Хорошо, что внешний еще большей частью на учебе, но уже вот-вот. Надо приглашать кураторов.

Он с удовольствием прервался, когда Малфой принес очередную порцию писем. Вот этот, бело-голубой, с уже знакомым почерком, изящным, но не вычурным. Настроение еще поднялось. Ирма Пинс подробно отвечала на его вопросы, ссылаясь на массу источников, словно хотела спрятать за этим собственные умозаключения, и у нее это почти получалось. Но Том прекрасно умел читать между строк.

Как интересно она пишет, словно мудрая и древняя колдунья! Где она все-таки училась? Определенно, не в Хогвартсе. Кто ее учил? Пару идей он обязательно использует в замке Слизерина, и уверен в успехе. Хм, а не должен ли он ей за это как за совет? Какая, оказывается, полезная вещь — справедливость…

* * *

Она любила приходить сюда ранним утром, пока вся школа еще спала, и ее неторопливые шаги отдавались тихим гулким эхом в пустых коридорах. Вдыхать тишину и запах старых книг вместе с ароматом утреннего кофе: хогвартские домовики были к ней внимательны все эти годы. Ей никогда не было страшно или неуютно в этом замке, даже в самых глухих его уголках. Хотя… после Азкабана ей нигде не было страшно или неуютно. Увидев на своем столе небольшой конверт, рядом с которым уже дымилась чашечка превосходного эспрессо, Ирма скользнула к столу, бросая чары распознавания.

Пусто. Письмо не зачаровано. Она протянула руку, повернула конверт адресом вверх и вздрогнула.

Имя адресата было написано… ее рукой?! Она бы никогда не позволила себе писать милорду, а не отвечать на его письма. Но почерк… Когда и как она это сделала?! И почему не помнит? Империо? Обливиэйт? Зачем и кому это может быть надо? Нужно срочно посмотреть, что в письме!

Судорожно перебирая в памяти весь прошлый день, она дрожащими пальцами достала листок и обмерла, увидев собственные стихи. Самое личное…

А Хогвартс уже зазвенел детскими голосами вперемешку с дробным топотком в коридорах: время завтрака.

У Ирмы не было ни желания, ни сил идти куда-либо. Она медленно села, уставившись невидящим взглядом куда-то в сторону двери, но рука автоматически потянулась к чашке. Кофе — это не просто удовольствие и бодрость, иногда это почти что спасение… Она сделала еще глоток ароматной жидкости, и разум наконец подсказал ей простую вещь: письмо не было отправлено. Быть может, все не так и плохо?

И только внимательно присмотревшись, она наконец поняла, что почерк на конверте не совсем совпадает с ее собственным. Вот эти острые углы на верхушках букв, такие маленькие, что не сразу заметишь, — определенно, не ее. Тогда — кто? Зачем?

Ирма тряхнула головой и прищурилась. Ну-с, кто вчера побывал в библиотеке? Она начала быстро перебирать формуляры, в которых дети расписывались за выданные книги. Она найдет шутника, не так-то это и трудно! Хотя, скорее всего, она знает эту шутницу…

* * *

Вернувшийся после очередной серии заседаний Визенгамота Дамблдор снова был удивлен. Приятно или нет, сам не мог сказать. Вот уже который день он проходил по школе, тихой, словно все еще идут уроки. Но по расписанию-то они все давно закончились! А до экзаменов еще целая неделя…

В коридорах должно быть шумно, местами тесно, а сейчас только редкие школьники бесшумно и деловито, как почтовые совы на задании, пролетают мимо на этих своих досках, едва успевая поздороваться. А главное, так быстро, что он даже не успевает распознать, кто это был, и пригласить к себе. И как, скажите пожалуйста, он должен разобраться, что тут происходит?

Наверное, директор, все же, зря затянул на несколько дней с возвращением в школу, но было столько других дел! Журналисты, Министерство — и всех их было просто необходимо наставить на путь истинный. Например, объяснить, что такое темный маг и почему он не может не быть опасным. Как бы ни прикидывался Том, он всегда будет волком, какого бы качества овечья шкура на нем ни была.

Директор продолжал обход. И коллег тоже что-то не видно, хотя, конечно, после занятий все отдыхают, каждый у себя. Это правильно, что он упразднил учительскую комнату: чем реже они собираются вместе, тем проще. И меньше вероятности возникновения совершенно не нужных ему инициатив. А на свои проблемы каждый приходит жаловаться к нему тет-а-тет, и тогда с этим так легко разобраться. Чай — действительно, просто чай — и длинная беседа, на которые он — мастер.

«Но все же, где дети проводят свое свободное время? Я не вижу их ни в коридорах, ни на улице… Странно… И куда подевались учителя»? — думал Дамблдор, не застав в личных покоях никого из своих профессоров.

Совершенно случайно он решил открыть дверь в один из классов, и седые брови встали аккуратным домиком. Он что, перепутал или неверно прочитал расписание? У мадам Вектор сидел полный класс четверокурсников и, тихо поскрипывая перьями, внимал преподавателю…

Он быстро обошел другие классы и выяснил, что так со всеми! Наконец, не выдержав, решил задать пару вопросов Минерве. Но его заместительница так сморщилась, что стало неловко…

— Ах, у вас занятие? Но разве учебный день еще не завершен? Нет-нет, прошу прощения за беспокойство… Зайдите ко мне, когда закончите.

Эта ведьма еще и позволила себе зашипеть на него! Ну, погоди же, кошка… Злость накрыла директора с головой, но быстро схлынула, оставив привычное недовольство.

«Да что это: они все занялись сверхурочными? Поди, еще и оплату за это потребуют? Думают, у меня много свободных денег? И как они только сговорились? Вот, стоило оставить без присмотра…»

* * *

Он ждал Минерву в своем кабинете уже более двух часов, внутренне закипая, но вот дрогнули сигнальные чары, и на пороге появились один за другим… Это что, спонтанный педсовет? Явились все до единого, надо же. Удивительная согласованность напрягала. Ну что же… Директор собрался и… радостно и тепло улыбнулся:

— Я рад и глубоко тронут таким похвальным единодушием, уважаемые коллеги, — начал он, с легким злорадством наблюдая вытягивающиеся от удивления лица. — Я тоже скучал.

«Что, не ожидали? Да-да, я буду вас хвалить… несмотря ни на что».

Минут через пять его речи, сколь вдохновенной, столь и витиеватой, выражение лиц профессоров сменилось с бодрого и боевого в сторону легкого недоумения, а потом и глубокой задумчивости, за которой его коллеги обычно маскировали свое выпадение в астрал от искусно сплетенных им фраз, риторических вопросов и изящных недоговоренностей. О, это один из его любимых приемов. И никакой магии, ну… почти. А вот теперь пора:

— Больше часа в неделю я оплатить никому не смогу.

Ага, вот оно. На слове «оплатить» почему-то большинство начало просыпаться. Первым оказался, конечно, друг Гораций…

— А час сможете? Всем? — встрепенулся меркантильный толстяк.

Так, ласково улыбнуться «доброму другу»… покивать…

— И почему мы только сейчас об этом узнали? — привычно поджала губы Минерва.

«Ах, замша ты, моя замша… Считающая себя самой надежной и главной моей помощницей… Что ж, можешь обольщаться дальше. Что за вопросительное выражение лиц, коллеги, вы не спрашивали — я не отвечал, и кто ж вам лекарь?»

— А почему вы только сейчас об этом спросили? — он погладил бороду на манер Санты, с удовольствием наблюдая за ошарашенными профессорами, которым в этой ситуации было совершенно нечем крыть.

— Мда. Извините, директор…

— Мы не думали…

— Не думать — обычно прерогатива наших студентов, что же это вы-то, господа… Не ожидал.

То-то же. И удивил, и застыдил, и даже извиняться заставил. Альбус был весьма доволен собой… Конечно, придется заняться перераспределением средств, но… Уже пару лет как собирался прикрыть лавочку Хагриду с подкормкой его пауков, ведь сколько можно, право. Так что примерно так на так и выйдет. Отпустив приободренных и свежеобработанных коллег, он отправил домовика за лесником.

* * *

Милорд Певерелл, к которому общественное мнение становилось все более и более благосклонным, несмотря на явную немилость Министерства и журналистов, не знал, куда деваться: его засыпали приглашениями на различные приемы. С какими целями, он, конечно, догадывался… Но отказаться не мог: его положение в обществе, хоть было уже отнюдь не шатким, не позволяло отказываться. Тем более, что авторы большей части приглашений были спонсорами его восстановительной кампании.

Потянулась едва ли не ежедневная вереница балов, приемов, раутов…

«Ежедневный пророк», конечно, не остался в стороне. Тома объявили записным сердцеедом и, кажется, только и ждали того, чтобы застать его хоть с кем-то из девиц наедине. Приходилось нещадно эксплуатировать Малфоя-младшего. В отсутствие невесты, заканчивающей школу, тот вполне мог позволить себе практически не отходить от патрона. Но чертова газетенка, точнее, репортеришко начал строить предположения о нетрадиционной ориентации!

— Заавадил бы, — шипел Люциус не хуже салазаровских фамильяров.

— Не-е-ет. Лучше проклясть, и так, чтобы медленно, — откликнулся милорд. — Я уже присмотрел…

— Милорд, вам сейчас никак нельзя. Может, я?

— Не успели, господа.

Холеный блондин на пороге комнаты буквально излучал довольство.

— Абраксас?

— Отец?

— А вы что, думали, я буду сидеть и смотреть, как моего единственного наследника пытаются смешать с дерьмом?

— Лорд Малфой, какая неожиданная лексика… И что с репортером?

— В Мунго. Опровержение будет в вечернем выпуске.

Люциус встрепенулся:

— Надо подать иск! Сколько получится у них вытрясти, как вы думаете?

Лорд Малфой одобрительно кивнул сыну.

Том улыбнулся:

— Подавай. А еще должна быть статья, что вся сумма пошла на восстановление небезызвестной исторической ценности.

Оба Малфоя хищно усмехнулись.

* * *

А по Хогвартсу, словно сквозняки, понеслись сплетни. Слухи о невестах. Шепотки о милорде и молодом Малфое. Противно…

Ирме хотелось крикнуть: «Учитесь лучше, чем пересказывать всякую чушь, дуры! Экзамены на носу!»

Наконец все утихло — начались экзамены, и даже самым озабоченным быстро стало не до личной жизни: большинство профессоров внесли в них немаленькую теоретическую часть. В школе на некоторое время наступила тишина, почти как в каникулы. И прерывалась она лишь радостными возгласами либо горькими стонами и слезами, правда, и то, и другое продолжалось недолго: испытания шли одно за другим. Да еще почти все профессора разрешили пересдачу, и самые отчаянные через день-другой снова «шли сдаваться».

А преподаватели потирали руки: результаты, несомненно, радовали. Большинство учеников явно повысили свой уровень, и не только в области практических навыков, но и в самом ценном — понимании того, что и зачем они делают. Правда, ни разу на переэкзаменовку не оставалось столько учащихся, как нынче. Но какой эффект!

У компании второкурсников, называющих себя картельерами, сессия проходила просто замечательно. После того, как они выяснили, что на дополнительных занятиях профессора замечательно объясняют то, что до этого приходилось самостоятельно добывать из кучи книг, они решили больше не изгаляться и просто переключились на учебу. Зачем самим возиться, если так дают, причем вполне доступным языком, в отличие от старинных фолиантов?

Но у тех, кто пропускал факультативы, возникли серьезные проблемы.

— Они просто невозможно завысили планку в этот раз, — пожаловалась за завтраком Лили ее соседка-третьекурсница и тут же получила от Принца:

— И что ты тогда делаешь на нашем факультете? И в школе вообще? Переходи на домашнее обучение или выучи десяток заклинаний и топай работать.

— А вот и пойду. Чем тут мантию протирать, сразу делом займусь.

— Ну, смотри, не споткнись…

Плеснувший обидой и удивлением взгляд заставил его собраться: куда его понесло-то? Видимо, прорвалась из прошлой жизни нетерпимость к ленивым ученикам… и не сумел себя остановить. Зря обидел девчонку. В конце концов кто-то же должен сидеть на продаже в лавках и мороженое разносить?

— Ты почему сегодня такой злой, Северус? — Лили была удивлена: таких слов от приятеля она совершенно не ожидала.

Оправдываться он терпеть не мог, но в этом случае придется.

— Не успеваю сделать одну вещь из-за этих экзаменов.

— И куда ты торопишься? На каникулах все успеешь. А главное, чем Блер-то провинилась?

— Ты права, Лилс. Ладно. Блер, — он повернулся к девочке, — что у тебя не получилось?

Та сердито прищурилась: не больно-то и хотелось ей делиться своими неприятностями, тем более с этим язвительным парнем, но она уже многое слышала о нем… И возвращаться домой с переэкзаменовкой на осень тоже не хотелось. В конце концов, было еще и интересно, что он может.

— Мисс Блер, я прошу прощения за резкость… Но вдруг я чем могу помочь?

— Двойные чары. Вы на втором курсе их еще не проходите.

— А, это, — Принц пожал плечами. — У моей матери есть одна интересная методика тренировок, я тебе записи передам. За пару дней справишься.

— Уверен?

— На все сто. Если что, готов проконсультировать, а свой экземпляр просто отдам. Мир?

«Странный парень, — думала Дебора Блер, возвращаясь с успешной пересдачи у Флитвика. — Внесу-ка я его в полезные знакомства».

Но рассказывать, что небольшую тетрадь она разрешила скопировать удивленному ее скорым прогрессом преподавателю, не стала. Авось, прокатит…

* * *

Хогвартс переживал последний шумный день перед началом летних каникул, гудя, как гигантский потревоженный улей. Почти так же гудела голова его директора. На его столе лежали бумаги на открытие факультативов на следующий год: по одному комплекту на каждого преподавателя, а кое от кого и два. И отчеты по уже проведенным. И свитки по итоговой аттестации. И дисциплинарные сводки. И ведомости из Больничного крыла. И перечень использованных материалов. И список необходимых закупок для следующего года. И…

Голубые глаза за очками начали медленно разъезжаться в стороны.

Как Минерва каждый год с этим справлялась?! И как его угораздило отпустить ее к родным сразу после окончания аттестации?!

Да, на такой случай пригодился бы еще один заместитель. Кого? Друг Гораций? На этого где сядешь, там и слезешь. Флитвик? Слишком инициативный, да и умный, много чего может протолкнуть, если дать ему больше власти. Помона? Директор вздохнул. Эта устроит еще пару теплиц. О… Вектор. Молодая, почти неопытная, но — нумеролог, а значит, может хорошо обрабатывать информацию. Должно получиться. А уж он проследит, чтобы девушка не зарвалась. Это даже очень хорошо, что молодая.

* * *

Надо сдавать книги… Сивилла тянула до последнего: ей было не по себе. Вдруг мадам Пинс все поняла? Что она скажет ей? Проклянет? Может, попросить кого-то с факультета? Начнут расспрашивать, что да как, и вряд ли кто возьмется. Библиотекаря школьники боятся не зря: за испорченные книги у нее запросто можно получить память на все лето. На все испорченное лето…

Что же ждет ее? Она тяжело вздохнула и присоединилась к самой большой группе в надежде, что в толпе она окажется незаметной, да и времени для нее у мадам Пинс не найдется.

— Мисс Трелони, присядьте и подождите… — от голоса мадам библиотекаря веяло лютой зимой.

— А-ах, только не это, — прошептала Сивилла, побледнев. — Какая же я дура!

— Не могу не согласиться, — мадам Пинс подошла к ней, когда за тяжелой дубовой дверью скрылись последние ученики. — Но объяснить то, что вы сделали и почему, вам придется…

Сивилла подняла на нее глаза и прикусила губу. Как же правильно все сказать, чтобы ей поверили, какие найти слова?.. Ведь это важно!

За полчаса до отбоя из давно опустевшей библиотеки выскочила красная и встрепанная первокурсница-рэйвенкловка и со вздохом облегчения прислонилась к стене, медленно по ней стекая. Удалось? Нет? Ответить на это она пока не могла, но чувствовала одно: ей удалось поколебать убежденность мадам Пинс. Все же удалось. Но, Мерлин, как это было сложно. Но все же она кивнула ей. Она кивнула! Внезапно почувствовав себя пятилетней, маленькая провидица вприпрыжку припустила в сторону башни Рэйвенкло. Еще же вещи собирать… Какое это нудное занятие!

* * *

Ирма крутила в пальцах перо… Разговор с первокурсницей был слишком необычен. В девчонке чувствовалось нечто иное, диктовавшее ей, что и как говорить, беда была лишь в том, что ребенку трудно было подбирать слова. Приходилось догадываться. Но безоглядно верить в собственные догадки она уже не могла. Хотя бы потому, что это невозможно. Что бы ни придумала эта малышка, что бы ей ни приснилось, как бы ей ни хотелось. Она пожалела девочку, когда та, кажется была готова уже головой о стенку биться, просто согласно кивнула… И всего лишь наложила не нее небольшое, но довольно сложное заклинание: просто для того, чтоб ребенок больше не совал нос в дела взрослых.

Она открыла окно, впустив в свой небольшой кабинет при библиотеке уже знакомую серую неясыть, и поежилась от вечерней прохлады. Лето в этом году отчего-то не торопилось. Ирма вскрыла плотный конверт и улыбнулась. Переписка с милордом оказалась весьма интересной: в эпистолярном жанре он, определенно, был силен. И вопросы его волновали необычные — те, к которым и она никак не могла отнестись равнодушно. И, к счастью, никакого подтекста, никаких заигрываний.

Диалог с Сивиллой заставил посмотреть на все немного иначе.

Нашелся и подтекст…

Да, она перечитала письма. Не без удовольствия, что уж себя-то обманывать.

Нет, она не будет играть в эти игры. Как не обращала внимания на подначки коллег по поводу того, что милорд заходит к ней всякий раз, как бывает в школе.

— Певерелл… Ага, не с моей родословной… — бросала она походя, словно это ее совсем не интересовало.

Какое ей дело до его матримониальных планов? Вот последнее письмо и его мысли о природе дементоров — это действительно интересно. Она и не задумывалась с этой точки зрения о своих старых друзьях и учителях. Обсудить бы это с Бадди и Джой… А еще лучше со Стариком. Эта идея захватила Ирму настолько, что она всерьез начала обдумывать, где и как они могли бы встретиться. В конце концов, они же сами сказали, что она в любой момент может их позвать…

А утром после завтрака ученики разъехались, и в Хогвартсе наступила блаженная тишина.