Не в этот раз, Судьба (гет)

Об ошибках Жон знал практически всё. Он попал в Бикон по ошибке, по ней же стал лидером команды JNPR и потом совершал их множество раз, что довольно часто приводило его к смерти. В ранних повторах Жон отчаянно пытался всё изменить и исправить, даже не имея какого-либо четкого плана. Люди продолжали умирать... а опыт — копиться. Но еще никогда он не пробовал намеренно обречь на смерть кого-то из своих друзей.

Сегодня нечто подобное случилось впервые.

Жон облажался, и расплачиваться за его ошибку предстояло именно Блейк.

Различные планы и куча другой информации проносились сквозь его усталый мозг, пока он пытался припомнить все те мелочи, которые обычно позволяли спасти ей жизнь. Полиция отпадала, поскольку реагировала слишком медленно, а времени уже не оставалось. Да и о раздававшихся в порту взрывах и выстрелах их наверняка оповестили. У Янг с Вайсс не имелось ни единой причины ему доверять, а потому к его наводке они могли и не прислушаться. Преподаватели?.. Эти сперва попробовали бы выяснить, говорил ли Жон правду, а затем, когда он не сумел бы внятно ответить как минимум на часть их вопросов, решили бы, что их просто пытались глупо разыграть.

К тому же времени кого-то в чем-то убеждать у него уже не оставалось. Как, впрочем, и у самой Блейк. Жон замер, внезапно осознав, что даже не мог припомнить точный момент, когда она погибнет... потому что Блейк еще ни разу не умирала в этот день. Руби или кто-нибудь еще обязательно ее спасали. Жон лично всегда об этом заботился.

Он вывалился из дверей Академии и, споткнувшись обо что-то, неуклюже перекатился по земле. Столь поздним вечером площадь перед ней оказалась пустой и темной — освещенной лишь несколькими фонарями, цепочкой уходившими в сторону посадочных площадок Буллхэдов.

Жон ринулся туда, тяжело дыша из-за быстрого бега. Если бы ему оказались известны хотя бы примерные координаты порта, то можно было бы воспользоваться ракетным шкафчиком, но с чего бы ему требовалось хоть раз задумываться о них до сегодняшнего дня?

— Буллхэды ночью никуда не летают, — произнес стоявший рядом с посадочными площадками мужчина, даже не оторвавшись от своего свитка. Потому и на удар по голове он тоже никак не успел отреагировать.

Жон подхватил его, не дав упасть, а затем аккуратно уложил на землю и обыскал карманы формы. Судя по идентификационной карточке, это оказался всего лишь охранник. С другой стороны, пилотам тут сейчас делать было нечего, поскольку ночью Буллхэды и вправду никуда не летали.

Он положил карточку на грудь своей случайной жертве, а затем направился к ближайшему Буллхэду, доставая из ножен меч.

Рукоять Кроцеа Морса легко разбила стекло со стороны места для пассажира, но осколки пришлось убирать уже под рев сигнализации. Аура защитила от тех, что попали на сидение, через которое он перебирался, а затем пришлось вскрыть мечом контрольную панель, чтобы добраться до проводов. Они вывалились наружу, повиснув прямо перед Жоном, и на отключение сигнализации ушла дополнительная пара секунд.

Практически целый год рядом с Романом Торчвиком прошел вовсе не напрасно. Жон многому научился за это время, как, например, вождению автомобилей и Буллхэдов, а также, разумеется, их угону. В конце концов, он работал у Торчвика именно водителем и не раз уходил от полицейских погонь.

Так что сейчас, когда боль в голове наконец утихла, разум вновь вернулся к своему обычному состоянию, в котором Жон пребывал в большинстве предыдущих повторов. Он снова ощущал себя солдатом, готовившимся к ведению своей личной войны.

Перемыкать провода зажигания следовало крайне осторожно, но у него просто не оставалось времени на эту самую осторожность. Пусть сигнализацию Жон отключил, но на пульт охраны уже ушел сигнал, а камеры продолжали показывать всё то, что тут происходило. В конце концов, посадочные площадки являлись наиболее очевидной зоной, куда мог высадиться любой вероятный противник, так что и контроль над ними был повышенным.

— Ну же... — прошептал Жон, возясь с проводами и морщась от сыпавшейся прямо в глаза пыли.

Этих самых перекрученных проводов в разноцветной оплетке там было несколько сотен, и в таком бардаке даже специализированный сервисный инженер в идеальных условиях мог возиться часами. За это Жон Буллхэды и ненавидел. Всё же разыскав пару нужных проводов, он перерезал их, немного зачистил кончики от изоляции и перемкнул, прислушиваясь к ожившим двигателям. Место контакта довольно сильно нагрелось и теперь обжигало пальцы, но Жон упорно игнорировал боль, стиснув зубы и удерживая провода вместе.

Когда двигатели вышли в рабочий режим, он смахнул с кресла пилота оказавшийся там осколок, уселся в него и пристегнулся ремнями безопасности.

В школе уже начинала подниматься суматоха, но Жон лишь вздохнул, привычно нажимая разноцветные кнопки и выставляя значения приборов в нужные положения. Удерживавшие Буллхэд на земле захваты с щелчком разомкнулись. Снаружи замелькали лучи фонариков, а затем послышались крики бежавших в его сторону пилотов и обслуживающего персонала.

Жон их проигнорировал, открывая навигационный компьютер и вводя команду на переход в режим ручного управления. Под ладонью появилась контрольная рукоять, а еще через секунду Буллхэд начал откликаться на подаваемые с ее помощью сигналы. Кабину стало немного трясти, а двигатели взревели еще сильнее, все-таки набрав достаточную мощность для того, чтобы оторвать от земли столь значительную массу.

Сквозь их шум где-то внизу слышались крики и ругательства. Жон отклонил рукоять вправо и включил маневровые двигатели, разворачивая Буллхэд. Мимо лобового стекла промелькнула главная башня Бикона, из которой за ним сейчас вполне мог наблюдать Озпин. Разумеется, Жон его не видел, но вряд ли тот пропустил бы нечто подобное.

"Достаточно небольшого улучшения, намека на то, что со временем вы сумеете стать тем, на кого будут полагаться другие..."

Жон думал, что будет паниковать, поскольку его план сейчас разваливался на куски, но дыхание по-прежнему оставалось спокойным, а сердце билось не быстрее обычного. Не имелось ни стресса, ни боли, ни страха или сомнений. В подобных ситуациях он оказывался уже тысячи раз. Риск кого-нибудь потерять, лишиться собственной жизни... уж к этому Жон точно давным-давно привык. Его разум был кристально ясен, пожалуй, впервые за последние несколько недель.

Холодный ум автоматически просчитывал возможные варианты развития событий. Следовало дать Блейк умереть. Она всё равно должна была чуть позже погибнуть, так что не стоило останавливать Торчвика.

Точно так же как ей нужно было убить Жона, когда их поймал Адам... Она могла бы жить дальше, принеся его в жертву.

"Не могу", — послышался в его разуме голос Блейк, а взгляд золотистых глаз смотрел на него с непередаваемыми эмоциями. — "Прости, Жон, но я не могу..."

Он отклонил рукоять вперед, и взревевший Буллхэд начал набирать скорость, оставляя Бикон позади.

Ему не следовало вмешиваться. Они всё равно скоро погибнут, так что стоило просто держаться плана. Какая вообще была разница, умерла бы Блейк прямо сейчас или немного позже?

Жон продолжал привычно щелкать переключателями. На голове оказалась удобная гарнитура, а частота уже была выставлена на ту, которую использовали диспетчеры Вейла. Он вслушивался во вполне знакомые переговоры, направляя летевший над Изумрудным лесом Буллхэд в сторону сиявшего неоновыми огнями города.

— Три неопознанных сигнала в районе порта — сектор 2-4B, на вызовы не отвечают, получили обозначение "Нарушитель" с первого по третий. Полиция оповещена, — произнес женский голос. — Всему авиатранспорту рекомендуется избегать этой зоны, а также секторов 2-4A, C и 2-3B.

Они уже находились там. Жон примерно представлял себе, что именно это означало, а потому увеличил подаваемую на двигатели мощность, пусть даже они и должны были вскоре перегреться. Его вдавило в сидение, а оставшиеся там мелкие осколки стекла приятных ощущений отнюдь не добавляли. Да и врывавшийся сквозь разбитое окно встречный поток воздуха — тоже.

— Транспорт Бикона, вы приближаетесь к сектору 16F на слишком высокой скорости. Пожалуйста, сбросьте ее.

Несколько щелчков по экрану навигационного компьютера позволили понять, что Жон как раз влетал в этот сектор. То есть сейчас обращались именно к нему.

— Транспорт Бикона, вы меня слышите? Пожалуйста, снизьте скорость и введите опознавательные коды для входа в воздушное пространство Вейла.

Ему нечего было на это ответить, поэтому он предпочел просто промолчать. Фоном слышалось обсуждение неопознанных Буллхэдов в порту, которые пока не совершали никаких агрессивных действий и не открывали огонь. Но им это и не требовалось, поскольку для убийства Блейк одного Торчвика было более чем достаточно.

Жон вручную отдал компьютерной системе команду на охлаждение двигателей до безопасной температуры при помощи Праха. Вибрация заметно усилилась, но вскоре в дело вступила автоматика, наверняка произведенная в Атласе, поспешившая взять ситуацию под свой контроль и не дать резкому изменению температуры деформировать металл, тем самым развалив это летающее корыто на части.

— Транспорт Бикона, вы вторглись в воздушное пространство Вейла. Немедленно передайте опознавательные коды и сбросьте скорость!

Некоторое время тишину разбавлял только рев двигателей Буллхэда, но затем Жон услышал, как диспетчер тихо выругалась.

— Еще один неопознанный транспорт над Вейлом. Получил обозначение "Нарушитель-четыре". Будьте внимательны и постарайтесь не пересекать его курс... "Нарушитель-четыре" направляется в сектор 2-4B. Предупреждение для сил правопорядка: вам может понадобится подкрепление.

Вот и замечательно.

Внизу замелькали верхушки зданий Вейла, сливаясь в одну серую полосу. На подобной скорости успеть хотя бы просто заметить людей на улицах было невозможно, но Жон легко мог себе представить, как они шокировано смотрели вслед яростно ревевшему и оставлявшему за собой оранжевый след Буллхэду, летевшему при этом куда быстрее и ниже обычного.

Впереди показался океан, а офисные здания сменились различными цехами и складами. Навигационный компьютер предупредил его о наличие по курсу трех других воздушных транспортов, которые не подавали идентификационных сигналов. Скорее всего, и переговоры они вели на какой-то другой частоте и с иным кодом, а это означало, что слова диспетчера о его к ним приближении вряд ли были ими услышаны.

— "Нарушитель-четыре", приказываю вам немедленно сбросить скорость, иначе последуют ответные действия. Вам разрешено совершить посадку в секторе 2-4B, где вас задержат для выяснения всех обстоятельств.

— Принято, — ответил Жон.

Если бы он не был сейчас столь серьезно настроен, то мог бы даже улыбнуться шокированному молчанию диспетчера.

— "Нарушитель-четыре", вы меня слышите? Вы готовы совершить посадку в секторе 2-4B и прекратить пренебрегать правилами использования воздушного пространства Вейла?

Жон быстро застучал пальцем по сенсорному экрану, вспоминая долгие тренировки с Торчвиком и свой собственный опыт обхода протоколов безопасности. Компьютер пытался сопротивляться, на каждом шагу выставляя многочисленные запросы на подтверждение выполнения этой операции, но вскоре все-таки сдался. Перед Жоном появилась голографическая панель с тактической картой и зеленой точкой в центре. Три другие точки тоже пока что были подсвечены зеленым цветом.

— В некотором роде, — произнес он, откидывая защитный колпачок с рукояти управления.

— "НАРУШИТЕЛЬ-ЧЕТЫРЕ" АКТИВИРОВАЛ БОРТОВОЕ ВООРУЖЕНИЕ!

* * *

Трость Романа дернулась, а мышцы привычно компенсировали отдачу от выстрела. Девчонка перед ним закрыла глаза, окончательно сдавшись. Впрочем, это было и к лучшему, потому что даже такой монстр, каким он являлся, не получал никакого удовольствия от лицезрения страха во взгляде беззащитной жертвы.

Красный заряд Праха попал ей точно в голову, пролетел насквозь и ударился в землю в нескольких метрах за спиной, породив небольшой взрыв.

Роман вздохнул и закинул трость на плечо.

— Ты же понимаешь, что мой вариант был бы для тебя гораздо менее болезненным? — спросил он. — И ты ведь всё равно его не примешь, да?

Лежавшая на земле девчонка сердито на него посмотрела, а ее лишенная головы копия начала развеиваться, как и все прочие, что так сильно раздражали его во время их схватки. Впрочем, на этот раз у нее явно не хватило сил на то, чтобы и в самом деле сбежать.

— Тихая и угрюмая заноза в заднице, которую неплохо бы оттуда вытащить, — вздохнул Роман. — Тебе не хватает только дурацкой прически, чтобы окончательно стать похожей на одну мою знакомую.

Ну, не то чтобы Нео была такой уж угрюмой, да и говорить нечто подобное в ее присутствии Роман бы поостерегся, потому что всё еще дорожил своими яйцами.

Закатив глаза, он подошел к девчонке и, не выпуская из виду ее руки, поставил ногу на грудь. Больше тратить на нее время Роман не собирался, а если ей удастся создать еще одну копию, будучи прижатой к земле, то он очень сильно удивится. Конец трости уставился ей прямо в нос.

— В этот раз постарайся не дергаться.

Золотистые глаза настолько сердито смотрели на Романа, будто это он оказался во всем виноват. Словно девчонка пришла сюда не по своей собственной воле, чтобы испортить всю его операцию. В конце концов, ее же никто не заставлял совать нос в чужие дела.

Роман вздохнул.

Трупы являлись признаком всяческих любителей, но оставлять живых свидетелей было еще хуже. Так что ей просто не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Ничего личного в этом не было.

Внезапно раздавшийся взрыв не имел никакого отношения к его трости.

— Какого-?..

Воздух разрезал ужасающий рев, чем-то напоминавший несколько шедших сразу же друг за другом раскатов грома. Секундой позже один из Буллхэдов Белого Клыка оказался разорван на части огнем автоматической пушки. Двигатели и топливо моментально вспыхнули и взорвались, а жар от всего этого докатился даже до Романа. Вряд ли экипаж и пассажиры имели хоть какие-то шансы на выживание.

Ударная волна раскидала находившихся рядом членов Белого Клыка, но сам Роман всё же сумел устоять на ногах, лишь слегка пошатнувшись и прикрыв рукой глаза от поднявшейся в воздух пыли.

Под жуткий скрежет деформировавшегося металла крыльев и двигателей атаковавший их Буллхэд практически мгновенно перешел от скоростного полета к режиму парения. Но даже чуть не развалившаяся на части машина не помешала ее идиоту-пилоту снова открыть огонь из пушки.

— Рассыпаться! — крикнул Роман, заботясь о членах Белого Клыка чуть ли не так же сильно, как о самом себе.

Чем больше внизу будет бегать народу, тем сложнее этому ублюдку наверху окажется выбрать своей целью именно Романа. Придержав рукой котелок, он нырнул за один из контейнеров с Прахом, разумеется, отметив для себя всю иронию использования в качестве укрытия столь взрывоопасной субстанции.

— Сбейте уже этого ублюдка! — прошипел Роман в переговорное устройство, вшитое в его воротник.

— Пытаемся! — отозвался один из пилотов, заставив его на мгновение почувствовать себя полным идиотом. Даже эти тупые животные не могли не заметить гибели своих товарищей. Да, пользы от них было крайне мало, но совсем уж дебилами они тоже все-таки не являлись.

Происходящее тут никак нельзя было назвать чем-то обычным... Роман это понимал, потому что идиотом тоже не являлся.

Будучи одним из самым разыскиваемых преступников Вейла и Атласа, он, само собой, не мог не заинтересоваться тем, как в этих Королевствах выслеживали своих врагов.

Вейл в данном плане оказался даже чересчур мирным, а потому его выбор пал именно на этот город. Здесь силы правопорядка сначала задавали вопросы, потом предупреждали и практически никогда не открывали огонь на поражение. Ну, по крайней мере, первыми. Иметь с ними дело оказалось довольно просто, поскольку всегда была в запасе возможность сдаться и позволить Нео вытащить его из тюрьмы, не рискуя вступать в открытое противостояние. Да и о коррупции забывать тоже не следовало, потому что не такое уж и большое количество льен с легкостью могло заставить здешнее правосудие смотреть в какую-нибудь другую сторону.

Как бы там ни было, Роман не раз имел дело с полицией Вейла, и сейчас тут появились явно не ее представители. Разносить на куски первый же попавшийся подозрительный Буллхэд было совсем не их методом работы — и тем более делать это прямо над портом.

Рухнувшие на землю обломки уже разбросали в стороны металлические контейнеры и подожгли их содержимое, так что теперь в том месте пылал кошмарный пожар. Нечто подобное власти никак не могли проигнорировать. Скоро пламя поднимется выше складов, и заметить его окажется возможно из практически любой части города.

Синдер явно будет крайне недовольна поднявшейся шумихой.

— Наши атакуют! — крикнул один из этих зверенышей, указывая на два их Буллхэда, направлявшиеся к тому, что напал на них.

Роман оглянулся на то место, где еще недавно стоял, заметив как одна глупая кошка волочила свою обезьянку в укрытие.

— Ох... — вздохнул он, поправив котелок и раздраженно выпустив клуб дыма от сигары.

Синдер будет крайне недовольна потерянным Буллхэдом и тем фактом, что операция принесет как минимум на треть меньше Праха, чем было запланировано. А раз так, то кто-то должен был за это ответить.

— Кис-кис-кис! — позвал Роман, ухмыльнувшись и выбравшись на открытое пространство, но все-таки едва заметно вздрагивая при каждом раздававшимся над головой выстреле автоматических пушек.

Девчонка посмотрела в его сторону, ее расширенные от ужаса глаза сияли в темноте, словно два топаза, а тело дергалось в отчаянной попытке утвердиться на ногах. Роман вовсе не подписывался на убийство детей, но если эти самые дети приставляли к его горлу лезвие клинка, а затем устраивали подобные неприятности, то вполне можно было сделать для них исключение.

— Не подходи! — прошипела девчонка, всё еще пытаясь встать и защитить своего до сих пор не пришедшего в сознание друга. Но ноги ее явно не держали.

Он увидел, как ее взгляд скользнул к находившемуся в добрых двух десятках футов оружию, и ухмыльнулся.

— Тебе это с рук не сойдет, — добавила девчонка.

Роман закатил глаза...

Проклятье, как же он ненавидел пустую браваду, в которую так часто впадали люди перед тем, как их жизнь все-таки оканчивалась.

— Может быть, ты и права, — пожал плечами Роман. — Одну мою птичку сбили, а две другие заняты каким-то напавшим на нас ублюдком. Полиция уже в пути, так что мне наверняка придется бежать отсюда поджав хвост.

Он затянулся дымом, а затем бросил остаток сигары в девчонку. Тот попал ей прямо в лоб, рассыпавшись пеплом и заставив ее закашляться.

— Но самое интересное тут заключается в том, что к концу сегодняшнего дня я буду жив и на свободе, чтобы совершить еще одну попытку, — ухмыльнулся Роман, слегка приподняв шляпу. — А вот сказать о тебе то же самое вряд ли удастся.

Еще один взрыв обдал их волной горячего воздуха — к счастью, не достаточно горячего, чтобы потребовалось закрывать глаза. Быстрый взгляд в небо показал, что там столкнулись два Буллхэда. То ли это была случайность, то ли кто-то из них пошел на таран, но теперь вся эта конструкция рухнула в ближайший склад.

Роман заметил, как успевшая выпрыгнуть из одной из машин фигурка с легкостью приземлилась на асфальт и бросилась в их сторону.

Разумеется, это был Охотник. Никто другой не стал бы даже и пытаться повторить подобный трюк. Именно для Охотников высадка из парившего в воздухе Буллхэда в гущу Гриммов являлась вполне привычной операцией, поскольку как-либо иначе достаточно быстро оказаться на земле было попросту невозможно.

Склад даже не загорелся, а просто взорвался, как только пылавшие обломки проломили его крышу и скрылись внутри. Во все стороны полетели балки и куски стен, а так и не сумевшая до конца подняться девчонка снова оказалась на земле.

Роман отступил от нее на шаг назад, направив оружие на приближавшегося к нему противника. В конце концов, выбор между раненой и потому совершенно беспомощной девчонкой, а также неизвестным Охотником, явно стремившимся оказаться рядом с ним, был не таким уж и трудным.

Заряд Праха вырвался из трости и тут же превратился в огненный шар, направлявшийся прямиком в лицо противнику. Роман ничуть не сомневался в умении Охотников уклоняться от лобовых атак, но густой дым от пылавшего склада и дрожавшая от взрывов земля имели все шансы не дать конкретно этому увернуться. Тогда ублюдок окажется хоть немного потрепан еще перед схваткой.

Но дым сыграл злую шутку и с самим Романом, который едва успел заблокировать тростью удар вынырнувшего из него серебристого меча. Большинство людей атаковали так, чтобы вывести своего врага из строя, но для сдерживания силы этого удара Роману пришлось ухватиться за трость еще и второй рукой. Рассеявшийся дым открыл яростный взгляд пары темно-синих глаз.

— Отвали от нее! — прорычал противник, перехвативший меч двуручным хватом, после чего обрушивший его на голову Романа.

Тот вновь принял атаку на трость, тоже удерживая ее обеими руками, но теперь он еще и отшагнул назад, не желая иметь дело с прямым ударом. Кроме того, это позволило ему как следует рассмотреть парня, который вскоре должен был сдохнуть.

У него имелись темно-синие глаза и светлые волосы, покрытые засохшей кровью и сажей, как, впрочем, и его лицо с одеждой. Но Охотник не мог оказаться настолько молодым, так что сейчас перед Романом находился всего лишь еще один проклятый студент. И хотя тот тяжело дышал, но его взгляд по-прежнему оставался цепким и внимательным.

— Откуда вы, детишки, всё время лезете? — спросил Роман, поправив котелок и крутанув в руке трость, пока она не стала указывать прямо на парня. Пусть в ней не имелось никакого заряда, но тому-то знать об этом было неоткуда. — Почему бы нам-.. А!

Он шокировано отшатнулся назад, все-таки сумев отразить атаку меча, но получив попадание коленом в бедро. Взамен Роман успел нанести удар кулаком парню в лицо и уклониться от еще одного взмаха меча.

Попытка разорвать дистанцию успехом не увенчалась, поскольку парень тут же бросился вперед, тараня плечом его грудь и впечатывая их обоих в металлический контейнер. Ни один из них не мог нормально использовать свое оружие настолько близко друг к другу, но драться грязно Роман научился уже многие годы назад.

Трость стукнула противника по голове, заставляя чуть ослабить хватку. В то же время удар коленом, метивший примерно в район лица пригнувшегося парня, вызвал у того стон боли и вынудил его отшатнуться. Впрочем, тут же пришлось уклоняться от свистнувшего меча, который разрезал стенку контейнера. На землю посыпался Прах.

Нахмурившийся Роман ринулся вперед, нанося удар головой в челюсть парня и отталкивая его назад, но проклятый меч вновь помешал воспользоваться открывшимися перспективами и добить не до конца пришедшего в себя противника. Нужно было все-таки прихватить с собой пистолет, хотя тот и не пробивал ауру.

К тому же бой складывался совсем не так, как Роман планировал. Он сплюнул кровь, проверяя языком зубы.

Современные Охотники наверняка в шоке взирали бы на их стремительную и безжалостную схватку, поскольку больше ценили техничность, эффектность и свое оружие, а не старое доброе ультранасилие. И по той же самой причине Роман теперь настороженно смотрел на этого парня, чьи удары так сильно отличались от привычных студентам спаррингов. Эти атаки были призваны вовсе не ранить или вывести из строя, что являлось просто насмешкой над духом настоящей битвы, но лишь убить без капли сомнения.

Парень улыбнулся, продемонстрировав окровавленные зубы. Выглядел он довольно дерьмово, но Роман не думал, что сам, перепачканный в грязи и крови, сейчас смотрелся хоть немного лучше.

Нужно было бежать, пока дым еще не рассеялся.

Ладонь покрепче сжала трость. Время быстро утекало, но парню, несмотря на всё его мужество и безжалостность, явно не хватало силы и той самой техничности. Кроме того, падение из Буллхэда, а также, скорее всего, попавший в цель выстрел все-таки не прошли для него даром, а вот сам Роман был всё еще свеж и куда лучше умел драться.

Они бросились друг на друга, выругавшись, когда земля покачнулась под ногами.

* * *

Блейк сама не понимала, когда перестала дышать. Она бы вообще не осознала этот факт, если бы не ощутила жжение в легких от недостатка кислорода, а ее зрение не начало бы мутиться. Ее жизнь должна была уже закончиться, но жар пламени, перемежаемый прохладным ночным ветерком, уверял Блейк в обратном.

И даже всё это не могло сравниться с тем удивлением и шоком, которые она испытала, когда увидела его.

— Ж-жон?..

Разумеется, он ее не услышал, да и, честно говоря, Блейк бы этого ничуть не хотелось, потому что никакого Жона здесь быть просто не могло! Это оказался незнакомец с его одеждой и оружием, но совсем другим лицом, и дело тут заключалось вовсе не в крови или грязи. Ледяной взгляд и застывшее — словно высеченное из камня — выражение заставляли замирать на месте и, к счастью, оказались направлены только на стоявшего перед ним врага.

А затем самый слабый член ее команды сцепился с невероятно опасным преступником, спасая жизнь Блейк.

— Сан, — прошептала она, тряся всё еще остававшегося без сознания фавна обеими руками. — Очнись... Мне нужна твоя помощь.

Тот едва слышно застонал, но так и не пошевелился. Блейк хотелось выругаться, но она лишь вздрогнула, услышав грохот металла. Торчвик врезался спиной в один из контейнеров, с трудом сумев уклониться от атаки Жона, а затем ударил того головой в лицо. Оба они выглядели помятыми и озлобленными.

Как Жону удавалось сражаться с Торчвиком, если Блейк не смогла справиться с ним, даже когда ей помогал Сан? А еще тот Буллхэд, пламя и взрывы! Хотя нет, как он умудрился ее найти и почему вообще сюда пришел?

Но все эти мысли исчезли, когда над головой пролетел дымившийся Буллхэд Белого Клыка, раскручивая стволы пулемета. Блейк прикрыла собой Сана, в совершенно бессмысленной попытке защитить его от огня противопехотного оружия, но пули стали рвать на куски асфальт вовсе не рядом с ними.

— Прекратите огонь, идиоты! — услышала она вопль Торчвика, который оказался лишь немногим громче грохота пулемета.

Площадку моментально заволокло пылью, сквозь которую был смутно виден лишь пылавший на фоне склад.

— Проклятые животные! Никогда не стреляйте туда, где я нахожусь! Меня не интересуют ваши оправдания. Спускайтесь и помогите мне. Пешком!

Дверь Буллхэда отворилась, сбрасывая вниз десант из членов Белого Клыка.

— Ну же, Сан, — в отчаянии прошептала Блейк. — Пожалуйста...

Она не хотела оказаться виноватой в его смерти. Только не так — не сумев его защитить. Сан ведь просто решил присмотреть за ней и даже не имел в этом деле ни малейшего интереса.

Услышав приближавшиеся шаги, Блейк дернулась, и увидев Жона, никакого облегчения не испытала. В конце концов, она всё еще понятия не имела, зачем он здесь появился.

— Вставай, — ничего не стал ей объяснять Жон, схватив за руку с силой тисков и поставив на ноги. Блейк поморщилась от боли в запястье и тех же ногах, но спорить с ним не осмелилась. На это просто не было времени.

— Сан ранен, — сказала она.

Хотя Жон не мог знать, о ком Блейк сейчас говорила, но спрашивать ни о чем не стал, лишь склонившись над фавном и закинув его на плечо. Чуть удобнее распределив вес, он потащил их в дым.

— М-мое оружие, — прохрипела Блейк, несколько раз споткнувшись и теперь изо всех сил стараясь за ним угнаться. Но ее ноги оказались слишком слабы для таких нагрузок, поэтому она опустилась на колени, вскрикнув, когда ее поволокли дальше за руку прямо по асфальту. — Жон, пожалуйста!

— Вставай! — повторил тот, настолько сильно дернув за руку, что чуть не вырвал ее из сустава. А может быть, просто сама Блейк чувствовала себя в данный момент слишком слабой.

В ее глазах появились слезы, но вслух что-либо возражать она не решилась. Нынешняя ситуация никак не располагала к бережному обхождению, но постоянные скачки между отчаянием и надеждой эмоционально вымотали Блейк.

— Чего ты думала здесь добиться?

Она удивленно моргнула и, преодолевая вызванную дымом резь в глазах, посмотрела на Жона, затащившего ее за контейнер и положившего рядом Сана.

Блейк потерла болевшее запястье.

— Или ты вообще ни о чем не думала? — спросил Жон. Даже, скорее, просто констатировал. — Какая же ты все-таки тупая. Не догадалась подумать о том, как именно тебе нужно будет поступить, когда ты сюда доберешься.

— Мне требовалось убедиться в том, что во всем этом замешан Белый Клык, — пробормотала Блейк, моментально замолчав, когда наткнулась на его взгляд.

— Разумеется, он здесь замешан. Ты что, новости не смотрела?

— Смотрела, но они необъективны. Белый-...

— Необъективны? — тихо рассмеялся Жон, быстро заглядывая за угол контейнера. — Забавно слышать это от тебя. Весь мир ошибается, и только одна Блейк Белладонна знает правду. Так?

— Нет, я-...

— Думала, что сумеешь убедить этих тварей в ошибочности их пути? Ты настолько наивна?

— Нет!

— А что тогда?! — воскликнул Жон, жестом предложив выдать ему хоть какое-нибудь объяснение.

Но Блейк сейчас ощущала лишь звон в голове, слабость в мышцах и боль во всем теле. У нее даже не имелось сил на то, чтобы просто посмотреть ему в глаза.

— Я не знаю... — наконец сказала она. — Сама не понимаю, зачем я это сделала!

Это было не совсем так, но причины выглядели настолько расплывчатыми, что оказалось сложно объяснить их даже самой себе. Если Адам и Белый Клык... творили нечто подобное, то в этом ведь имелась и вина самой Блейк, правильно? Так что она должна была всё исправить.

— Какая вообще разница, как я поступила?

— Какая разница? — прошипел Жон, заставив Блейк поежиться под его гневным взглядом. — Ты хотя бы понимаешь, как мы-... как Янг с Вайсс чувствовали бы себя, если бы ты тут погибла? Или тебе хотелось именно убежать и никогда не возвращаться обратно? Ты что, настолько эгоистичная?

Вот как Блейк могла на это ответить? Разумеется, она ни о чем таком не думала... как и вообще о возможности здесь погибнуть. Но после слов Жона пришло осознание, заставившее ее руки дрожать. Янг... Вайсс... она просто не знала.

Они тогда на нее разозлились, а Вайсс и вовсе всю жизнь ненавидела Белый Клык. Но ведь Блейк собиралась вернуться и доказать всем, что за ограблениями стоял кто-то другой. Это было отчаянным желанием реабилитировать саму себя — показать, что она вовсе не являлась преступницей.

И подобно ночному порту, всем ее надеждам было суждено сгореть в пламени.

— Я не хотела причинять им боль, — прошептала Блейк.

Жон рассмеялся.

— Ну ох*еть теперь, как у тебя замечательно это получилось.

Блейк вздрогнула, всё еще опасаясь смотреть ему в глаза. Она не слышала от него ругательств даже в тот момент, когда Адам приставлял к его горлу клинок. Жон был спокоен и собран, словно никакая опасность ему не грозила.

— И тебе понадобилось приплетать сюда еще и меня, да? — донесся до Блейк его шепот, возможно, даже не предназначавшийся для ее ушей. — От тебя всегда было больше проблем, чем пользы.

Ногти Блейк впились в ее же собственную ладонь, а глаза устало закрылись.

— Почему? — все-таки сумела она выдавить из себя вопрос.

— Хм?

— Почему ты здесь оказался?

Блейк вновь открыла глаза, посмотрев на того, кого ненавидела больше всех в Биконе. Жон и в лучшие-то времена возвышался над ней — что уж говорить о ее нынешнем состоянии, когда она стояла на коленях и опустила плечи. Это заставляло ее чувствовать себя еще более слабой. Это и выражение лица Жона — как будто строгий отец отчитывал провинившуюся дочь.

— Почему ты пришел ко мне на помощь? Почему ведешь себя так, словно тебя волнует моя жизнь и судьба нашей команды?

Наступила тишина, нарушаемая лишь звуками ее дыхания, сбившегося из-за этой вспышки. Блейк просто не понимала... картинка в ее голове никак не хотела складываться. Почему именно Жон?

— Я ничего не прерываю? — внезапно раздался знакомый голос.

Блейк с ужасом уставилась влево, где ухмылялся Торчвик, беззаботно крутя на пальце свою трость, хотя синяки и кровоподтеки на его лице несколько смазывали весь эффект.

— Должен заметить, что вы нашли далеко не самое удачное место для снятия сексуального напряжения. С другой стороны, что я могу знать о подобных вещах?

На них оказались направлено несколько винтовок. Блейк попыталась закрыть собой Сана, а Жон лишь насмешливо фыркнул.

— Вы что, собрались тут стрелять? — удивленно спросил он, не проявляя ни капельки беспокойства. — Ну, должен признать, это будет довольно красивый способ свести счеты с жизнью.

Торчвик расхохотался, хотя Блейк все-таки заметила в его смехе некоторые нотки напряжения.

— Ты переоцениваешь интеллект этих животных, с которыми мне приходится работать. Я вообще сомневаюсь в том, что они понимают последствия хотя бы одного неудачного промаха.

Блейк проследила за его взглядом, только сейчас осознав, что они стояли возле открытого контейнера с Прахом. Достаточно было одной единственной случайной пули или спички, чтобы отправить их всех своим ходом прямиком в Атлас. Она сама не замечала этого, потому что контейнер находился у нее за спиной, но у смотревших прямо в ту сторону членов Белого Клыка никаких оправданий не имелось.

Блейк с раздражением наблюдала за тем, как эти идиоты из той организации, частью которой она когда-то была, осторожно опустили оружие. Неужели нечто подобное и в самом деле можно было не заметить?.. Или Адам теперь принимал в их ряды всех подряд? Даже если позабыть о гордости и всем прочем, то бросать настолько необученных, неподготовленных и не имевших никакого опыта рекрутов на важные задания было чистой воды убийством. То есть их жизни Адама уже ничуть не волновали?

— Убейте их, — приказал Торчвик, со вздохом от них отворачиваясь. — Но во имя всего святого, будьте крайне осторожны...

Одни фавны шагнули вперед, доставая оружие ближнего боя, в то время как другие переворачивали винтовки, собираясь забить их до смерти прикладами. Блейк попыталась отыскать свое собственное оружие, но тут же вспомнила, что оно осталось на том месте, где они с Саном потерпели сокрушительное поражение. На нее легла тень от силуэта, закрывшего вид на членов Белого Клыка.

— Жон?

— Отдыхай, пока у тебя еще есть такая возможность, — тихо отозвался тот. Настолько тихо, что услышать его могла, пожалуй, лишь она одна.

— Ты совсем с ума сошел? — прошипела Блейк. — Тебе не удастся справиться со всеми ними, да еще и с Торчвиком одновременно!

— Мне и не придется, если вы сумеете убежать, — крутанул в руке меч Жон, выглядя сейчас гораздо более уверенно, чем во время их тренировок. — Тогда я просто последую за вами. Отступление — это наш единственный выход.

С этим Блейк поспорить не могла. Не теперь, когда она уже поняла, насколько была слаба по сравнению с тем же Торчвиком. Ее пальцы вцепились в рубашку Сана и начали его трясти, но приходить в сознание тот явно не собирался. То есть ей все-таки придется его тащить.

Блейк согласно кивнула, хотя Жон не мог ее видеть.

Бойцы Белого Клыка осторожно приближались, формируя полукольцо, чтобы надежнее прижать их к контейнеру. Похоже, они собирались напасть на Жона всемером. Тот был окружен и лишен любой возможной поддержки. Обречен, и фавны это отлично знали...

Вот потому-то внезапная атака взревевшего и бросившегося вперед Жона застала их врасплох.

Фавн-пес вряд ли ожидал, что ему придется защищаться, и поэтому успел лишь слегка отшатнуться, после чего получил удар рукоятью меча в голову и осел, словно марионетка, у которой перерезали нити. В это время Жон уже всем телом врезался в другого фавна, толкая его на третьего. Тот выронил оружие, чтобы поймать своего товарища, за что и получил удар свободной рукой.

Но останавливаться и добивать противников было некогда, иначе остальные могли успеть оправиться от неожиданности и окружить Жона. Тот сосредоточил на себе внимание всех членов Белого Клыка, и даже крылья построения потянулись именно к нему.

Блейк решила воспользоваться этим шансом, потащив Сана по асфальту и морщась от того, как терлась о покрытие его не прикрытая одеждой кожа.

— И куда же это ты собралась?

В лицо Блейк прилетел удар металлической тростью, откидывая на землю и туманя зрение. Когда муть перед глазами прошла, она увидела перешагнувшего через Сана Торчвика, который уже не улыбался, да и его одежда больше не сияла белизной, как в самом начале их боя.

— С меня достаточно мелких отродий, мешающих моим планам. Так что если ты подумала о том, что сумеешь убежать, то глубоко заблуждаешься.

Рука Блейк в отчаянии шарила вокруг в поисках того, что могло бы сойти за оружие, и нащупала горсть камней, которые тут же полетели Торчвику в глаза. Тот с рычанием вытер лицо, а затем поднял трость. Не для стрельбы — по крайней мере, не на таком близком расстоянии — а чтобы забить ее до смерти.

— Блейк, беги! — крикнул Жон.

Наверное, она бы так и поступила, но Торчвик и низкий уровень ауры мешали ей последовать ее излюбленному приему. Оставалось надеяться лишь на то, что пощадят хотя бы Сана... И может быть, Жону удастся вырваться из кольца врагов. Они не заслужили того, чтобы умирать за нее.

— Вставай и беги! — вновь крикнул он.

— Не могу... — прошептала Блейк, роняя слезы. — Прости, Жон, но я не могу.

* * *

"Не могу..."

Эти слова обрушились на него подобно молоту, приглушив все звуки — даже яростный рев пламени. Кто-то ударил его сзади, но Жон не стал обращать на это никакого внимания. Он вообще не был способен хотя бы просто пошевелиться.

"Прости, Жон, но я не могу".

Мир вздрогнул, заставив его почувствовать тошноту. Хотя нет, вздрогнул сам Жон, вновь видя лежавшую перед ним Блейк и ее маску... Тоже нет — не было никакой маски, да и с ее волосами оказалось что-то не так, но над ней уже поднималось оружие, грозя прервать ее жизнь.

Это был вовсе не клинок, но оно тоже оказалось красным, а всё остальное уже не имело абсолютно никакого значения...

Потому что Жон сейчас видел перед собой совсем иную жизнь.

* * *

Услышав позади рев раненного зверя, Роман вздрогнул и, повинуясь своим инстинктам, моментально развернулся. Он бы не протянул так долго, если бы к ним не прислушивался. Девчонка была беззащитна и не опасна, а вот угрозу за спиной, как твердил его опыт, игнорировать было ни в коем случае нельзя.

К сожалению, в таких вещах его опыт вообще очень редко ошибался.

Роман не успел увидеть, кто именно кричал, но догадывался, что это был тот самый светловолосый парень, в данный момент насаживавший бойца Белого Клыка на свой меч. Серо-белая форма фавна, прибитого к стенке контейнера, уже окрасилась кровью, которая стекала вниз и собиралась в пока еще небольшую лужицу. Меч с кошмарным звуком скрежета металла и раздираемой плоти освободился, а мертвец рухнул на землю. Остальные животные замерли, и это стало их ошибкой. В таких ситуациях никаких сомнений испытывать было нельзя.

Зверь накинулся на них, раздирая на куски. Здесь не было никакого мастерства — лишь первобытная ярость. Фавны начали защищаться, но посыпавшиеся со всех сторон удары этого монстра ничуть не волновали. Он не обращал на них никакого внимания и убивал всех, кто оказывался у него на пути, словно берсерк из древних легенд.

Пожалуй, Романа устроил бы подобный расклад, если бы этот самый берсерк не двигался в его сторону, не сводя с него полного ярости взгляда.

— Вот ведь дерьмо, — простонал он, пытаясь зарядить трость.

Да, взрыв наверняка убьет членов Белого Клыка, но Роман был готов пойти на подобную жертву, если она предотвратит приближение к нему этого монстра.

Трость щелкнула, а затем выпустила заряд в нужную сторону безо всякого прицеливания. В конце концов, не попасть с такого расстояния в контейнер мог только совсем уж слепой.

Прах успешно взорвался.

Девчонка рядом с ним всхлипывала, оплакивая то ли потерю парня, то ли смерть членов Белого Клыка. Впрочем, Романа подобные мелочи ни капельки не интересовали. Ему следовало как можно скорее вернуться в убежище, открыть бутылку чего-нибудь покрепче и хорошенько подумать над тем, как он утром будет объяснять всё это Синдер.

— Аргх!

Или не будет.

Роман со вздохом заблокировал тростью атаку, которая грозила снести ему голову с плеч.

— Ты еще не сдох? — усмехнулся он, нанося удар ладонью в живот обезумевшего парня. Тот зарычал, а Роман едва успел пригнуться, пропуская над собой меч — причем какой-то другой, ранее принадлежавший кому-то из членов Белого Клыка. Отступив назад, он ткнул в парня тростью, но тут же испуганно вскрикнул, когда эта сучка, о которой Роман совсем позабыл, ухватила его за ноги.

Парень тут же повалил его на землю. В панике он наблюдал, как оказался занесен над его головой меч, видя в темно-синих глазах лишь одно.

Смерть. Никакой возможности договориться или хотя бы просто сдаться — одна только жажда крови, при виде которой Нео наверняка бы сразу же потекла.

Роман едва успел выставить трость перед собой, блокируя руки парня и не давая его мечу опуститься. Тот моментально навалился сверху всем своим весом, заставляя Романа выругаться, а заодно стряхнуть с ног девчонку, которая отлетела в сторону с болезненным криком.

Судя по рычанию парня, это оказалось очень плохой идеей. Тот выпустил из рук меч, и Роман дернулся, стараясь убрать голову с пути полетевшего на землю оружия. Оно чиркнуло его по щеке, но хотя бы не располосовало лицо. К тому же парень поспешил воспользоваться тем, что он отвлекся, и сначала выбил из рук трость, а затем нанес сильный удар в голову, впечатывая ее затылком в асфальт и заставляя зрение мутиться.

Затем последовали второй и третий удары, но память о драках его прошедшего на улицах детства позволила Роману заблокировать еще один, ухватив парня за руку и перекатившись так, что теперь оказаться сверху. Во рту собралась кровь, которую он тут же сплюнул противнику в глаза, после чего ухватил его за голову обеими руками и с размаху впечатал в нее свою собственную. Парень еще и ударился затылком об асфальт, а прилетевший в щеку кулак Роман просто проигнорировал.

Вот это и был настоящий бой, а вовсе не та показуха, которую так любили устраивать Охотники. Здесь требовалось причинить сопернику как можно больше боли, чтобы он перестал сопротивляться. И отсутствие сопротивления означало лишь смерть, так что если ты хотел жить, то тебе требовалось научиться терпеть боль.

В этом Роман был очень хорош, поскольку далеко не всегда мог похвастаться хоть какой-то силой, а выживать все-таки требовалось. Он настолько привык терпеть боль, что теперь вырос тем, кого люди боялись.

Пальцы вцепились в его щеку, а колено уперлось практически в район паха, но Роман продолжал раз за разом бить парня головой об асфальт, пытаясь размозжить ему череп. Добравшиеся до глаз пальцы всё же заставили его ослабить хватку и, оторвав от себя чужие руки, подняться на ноги, взирая на избитого подростка.

— Да почему ты никак не можешь сдохнуть?! — завопил Роман, ухватив парня за воротник и швырнув в сторону ближайшего контейнера, по которому тот сполз на землю головой вниз.

Но даже что-то подобное не помешало парню расхохотаться так, будто эти слова показались ему очень забавными. И его смех заставил Романа ощутить озноб... Парень свихнулся — окончательно и бесповоротно. Пожалуй, это было единственным возможным объяснением.

А еще он начал медленно подниматься на ноги.

Нет, с Романа всего этого дерьма на сегодня оказалось уже более чем достаточно. Он сплюнул кровь, а затем отыскал взглядом свое оружие и, подцепив его носком ботинка, подбросил в воздух, где привычно подхватил, превратив в самую обычную трость для ходьбы. После этого Роман побрел к своему противнику, свободной рукой доставая из кармана комок раздавленных сигар.

Это стало последней каплей.

Одну всё же уцелевшую Роман отправил в рот, тут же закурив.

Хотел бы он сказать, что наклонился над своим противником, но в действительности Роман просто рухнул на этого ублюдка сверху и, проигнорировав удар в грудь, придавил его горло тростью, а затем прибавил к этому весь свой вес, заставив проклятого идиота хрипеть и булькать. Но даже после этого в темно-синих глазах отражалась лишь ярость и ничего более.

Надавив на трость еще сильнее, Роман подумал о том, что конкретно с этой проблемой ему сталкиваться больше уже никогда не придется.

Этот безмозглый идиот по-прежнему пытался сопротивляться, нанося постепенно ослабевавшие удары в грудь и лицо, а также скребя пальцами по шее. Вцепившиеся в подбородок ногти Роман проигнорировал, доверив ауре защитить его от возможных мелких повреждений. На этот раз он уже не планировал останавливаться, пока темно-синие глаза мелкого монстра окончательно не лишатся малейшего проблеска жизни.

Удары уже превратились в какие-то пощечины, продолжая и дальше слабеть. Рука с его подбородка поднялась к щеке, а затем выхватила изо рта сигару. Роман раздраженно зарычал, но не стал останавливаться, желая завершить начатое. Всё равно сигара оказалась тут же раздавлена в ладони парня, превратившись в яркий уголек и кучку золы.

А затем глаза Романа расширились от ужаса, когда этот самый уголек полетел в окружавший их Прах.

Больше ничего сказать или сделать он не успел.

Наверное, произошел взрыв, потому что Роман внезапно обнаружил себя лежавшим на спине и судорожно хватавшим ртом воздух. Все тело жутко болело, а обгоревшая одежда продолжала тлеть. Он даже мог почувствовать исходившее от нее тепло. Вокруг стояла полная тишина, а может быть, это сам Роман утратил возможность что-либо слышать.

Рядом появился знакомый запах, а в поле зрения возникло обеспокоенное лицо с двумя разноцветными глазами.

— Нео, — поприветствовал ее Роман. Ну, то есть попытался поприветствовать, потому что в итоге у него вышел лишь хрип. И без того обеспокоенное лицо его верной напарницы стало еще более взволнованным. — Ты запомнила номер Буллхэда, который меня сбил?

Нео закатила глаза, а затем помогла ему сесть. Зрение всё еще не до конца нормализовалось, но ему хотя бы удалось восстановить ход событий.

Его собственная сигара подожгла окружавший их Прах, после чего огонь перекинулся на находившийся рядом контейнер. Тот взорвался. Аура защитила Романа от большей части повреждений — по крайней мере, критических. Через несколько дней он будет как новенький, если хорошенько отдохнет и оправится от множества мелких травм.

Радовал лишь тот факт, что закопченное тело на месте взрыва лежало лицом вниз и не шевелилось. Роман сплюнул кровь и подумал о том, что одной проблемой у него стало меньше.

Нет, он вполне понимал этот поступок парня, порожденный его отчаянием. Но даже для того, кто по собственной воле бросался на заведомо более сильного противника, подобное поведение выглядело странным и попросту безумным. Роман тоже частенько творил всяческие глупости, но оказаться в центре взрыва контейнера с Прахом не рисковал даже он.

— Не могла бы ты сделать мне одолжение и убедиться в том, что вон тот парень окончательно мертв? — попросил он Нео, ухмыльнувшись, несмотря на испытываемую в данный момент боль.

Та быстро осмотрела его повреждения и, видимо, решила, что Роман находился в достаточно хорошем состоянии, чтобы оставлять его одного. Усадив его возле какого-то погрузчика, она зловеще улыбнулась и вытащила из зонтика клинок.

Роман со вздохом пробежался по карманам, но так и не найдя никаких сигар, прижался затылком к прохладному металлу.

Какой же все-таки дерьмовый у него сегодня выдался день...

Тем временем Нео добралась до парня и ногой перевернула его тело лицом вверх.

Роман сейчас ощущал совсем несвойственную ему радость. Обычно он не испытывал подобных эмоций от убийства тех, кто был заведомо слабее него, но этот парень стал исключением. К тому же, судя по выражению лица Нео, тот оказался еще и жив. Вряд ли надолго, потому что она уже перевернула клинок острием вниз и занесла его над телом.

Ей в голову оказался направлен удар тростью самого Романа. Но к чести Нео, та вовремя успела пригнуться, каким-то сверхъестественным образом предугадав возможное нападение, и лишь после этого удивленно посмотрела на атаковавшую ее девочку-фавна.

Роман закатил глаза.

Мало того, что эта дурочка выглядела так, будто ее свалит с ног легкий ветерок, так еще и размахивала именно его оружием.

— Ты его не убьешь, — прошипела девчонка.

В любой другой ситуации ее слова показались бы Роману забавными, как той же ухмыльнувшейся Нео, но в данный момент ему было не до смеха.

— Просто убей их обоих, — сказал он. — Я хочу позабыть о том, что сегодняшний день вообще когда-либо происходил.

Нео пожала плечами, а затем кивнула, оглядывая свою новую противницу. Та держалась за трость обеими руками и тяжело дышала, явно готовясь при необходимости пожертвовать жизнью. И это было очень хорошо.

Нео пригнулась и бросилась вперед, но оказалась остановлена разорвавшим асфальт выстрелом. Еще один попал ей в спину, а третий ударил рядом, окончательно отсекая возможность добраться до девчонки.

Роману хотелось закричать, когда на поле боя появилась еще одна девушка со ставшим уже ненавистным ему светлым цветом волос. Разве что глаза у нее оказались красными, а состояние — достаточно взбешенным, чтобы начать крушить камни голыми руками.

Нео уклонилась от атаки боевых перчаток, а также от последовавшего за этим выстрела из встроенного дробовика, грациозно впечатав каблук в лицо новой противнице. Потом нужно было закончить дело при помощи клинка, но под ее ногами засветился какой-то странный символ.

Роман легко мог представить себе тихую ярость Нео, которую вновь заставили отступить, отрезав от раненых целой стеной льда. Мелкая Шни — а кто еще это мог быть? — атаковала ее рапирой. Нео спокойно отразила выпад и уже приготовилась к контратаке, когда Роман выкрикнул предупреждение. Она успела отпрыгнуть в сторону от того места, куда секундой позже воткнулась более чем знакомая коса.

— Ох, что за дерьмо... — вздохнул Роман.

Нео мгновенно оценила ситуацию. Перед ней находились три противника и еще несколько только приближались, вокруг пылал пожар, а где-то не слишком далеко слышались завывания сирен. Она метнулась к Роману и склонилась над ним, заставляя ощутить привычный эффект от ее Проявления.

— Напомни мне потом, чтобы мы выяснили всё возможное об этом парне, — прошептал Роман. — Синдер наверняка разозлится, когда услышит о произошедшем, так что мне хотелось бы к тому времени назвать ей виновника нашего провала...

Нео кивнула, а еще через секунду они исчезли с поля боя.

* * *

Картинка никак не желала складываться.

Блейк тяжело дышала, ощущая, как украденное оружие оттягивало ей руки, ноги подгибались от усталости, а разум гадал о том, каким именно образом мир попытается убить ее в следующее мгновение. Слишком уж часто за последнее время надежда и отчаяние менялись местами.

— Блейк, — прошептала Янг, подхватив ее в тот момент, когда ноги все-таки не выдержали. Руки напарницы оказались сильными и теплыми — в отличие от ее собственных. И от кое-кого другого.

— Жон, — прохрипела Блейк, указав в его сторону.

Вайсс с Руби уже склонились над ним, оценивая полученные им повреждения. Она с трудом повернула шею, заметив Рена и Нору, тащивших всё еще находившегося без сознания Сана. Испытываемое ей в данный момент чувство облегчения чуть не заставило ее расплакаться. Эти двое могли умереть... буквально отдать за нее свои жизни.

— Всё хорошо, — попыталась успокоить ее Янг. — Мы здесь, так что теперь всё будет в полном порядке.

Блейк хотелось расхохотаться.

Что тут могло быть в порядке? Порт пылал, и судя по раздававшимся вдали взрывам, пожар всё еще продолжал распространяться. К счастью, ночью здесь никого оказаться было не должно, но уже нанесенный ущерб всё равно вышел просто астрономическим.

Более того, целых два человека чуть не лишились своих жизней, спасая ее собственную, причем один из них являлся тем, кого Блейк ненавидела.

— Как вы меня нашли? — спросила она.

Разумеется, это был далеко не самый насущный вопрос, но возможные ответы на остальные ее попросту пугали.

— С нами связалась Руби, — отозвалась Янг. — Мы как раз искали тебя в Вейле, когда она позвонила и сказала, что Жон упомянул тебя и порт, а затем куда-то унесся. И тогда мы поняли, что дело обстоит крайне серьезно, раз уж даже он решил, что ему требуется туда бежать.

— Янг! — тут же возмутилась Руби, ударив ее по руке. — Но Жон действительно выглядел настолько взволнованным, что я испугалась и позвонила ей.

— А потом мы пришли сюда, — закончила Янг. — Ну, и пожар со взрывами тоже помогли нам не заблудиться.

— Всё это устроил Торчвик, — выдохнула Блейк.

Хотя большая часть вины лежала на Жоне, но им об этом знать совсем не требовалось.

Руби с Янг кивнули, принимая ее слова на веру. В конце концов, опасный преступник вполне мог сотворить нечто подобное.

— Но почему вы вообще меня искали? — наконец спросила Блейк, с ужасом ожидая их ответа.

Тот последовал вовсе не от Янг, а от посмотревшей на нее Вайсс:

— Потому что ты являешься частью нашей команды, — сказала та. — Потому что это многое для нас значит, несмотря на то, что ты могла себе понавыдумывать.

— Но мое прошлое-...

— Осталось в прошлом, — не дала ей договорить Вайсс. — И в нашей нынешней ситуации меня оно ни капельки не волнует. Ты жива, и Жон тоже остался жив. Именно это сейчас имеет значение.

Блейк не нашла в себе сил с ней спорить, ощущая всепоглощающее чувство облегчения.

— Что, кстати, с ним произошло?

— Он дрался с Романом Торчвиком, — ответила ей Блейк, почувствовав, как все удивленно на нее посмотрели. — И с членами Белого Клыка. К слову, вы были правы насчет их совместной работы.

Вайсс кивнула, больше никак не став подчеркивать то, что она победила в их споре. Блейк решила, что сейчас для этого было совсем неподходящие место и время.

— Большинство повреждений Жон получил из-за взрыва Праха, — добавила она, решив не говорить о том, что это оказалось чуть ли не самоубийством с его стороны. — Даже из-за нескольких взрывов...

Почему Жон вообще так поступил, да еще и ради нее? Блейк считала, что он ее просто ненавидел. Ну, или в лучшем случае ему не было до нее никакого дела.

— Но почему он здесь появился? — поинтересовалась Пирра, практически озвучивая мысли Блейк. Вот только в ее словах имелось нечто иное... какое-то подозрение, что ли?

— Жон меня защитил, — ответила она, причем куда более раздраженно, чем сама от себя ожидала.

— Я имею в виду вовсе не это, — примирительно выставила перед собой руки Пирра. — Как он вообще узнал, что ты находилась в порту?

— Разве это сейчас так уж важно? Жон спас мне жизнь и теперь нуждается в медицинской помощи, так что я не хочу тратить драгоценное время на выяснение каких-либо обстоятельств.

— Он жив и дышит, — отозвалась Вайсс, когда Блейк вопросительно на нее посмотрела. — Больше пока ничего сделать нельзя. Вокруг полыхает огонь, а полиция и пожарные только пытаются сквозь него пробиться. Но наверняка сюда уже летит Буллхэд из Бикона.

Она проследила за тем, как Вайсс устроила голову партнера на своих коленях, а не на жестком асфальте. Несмотря на всю логичность этого поступка, сам жест казался чуть ли не проявлением нежности.

— И он тут не единственный, кому требуется медицинская помощь.

Блейк покачала головой.

— Я в порядке. Просто усталость и мелкие повреждения. Торчвик с легкостью меня одолел.

— Тогда тем более странно, что Жон смог с ним сражаться, — пробормотала Вайсс.

Блейк хотела ей всё объяснить, но ощущала сейчас слишком сильную усталость.

Жон вовсе не сражался с Торчвиком — не в том смысле, который в это слово вкладывали Охотники. Он просто перевел их схватку в жестокую и безжалостную борьбу безо всяких правил — почти так же, как поступал в классе мисс Гудвитч. И в этой борьбе у него имелось немалое преимущество.

— Наверное, стоит узнать у него подробности, когда он хоть немного поправится.

— Удачи тебе в этом деле, — фыркнула Янг. — Мне кажется, что легче выжать воду из камня, чем выведать у Жона хоть что-нибудь. Мы даже понятия не имеем, почему он вообще помог Блейк.

Та тоже этого не знала, что лишь еще сильнее запутывало ситуацию. Его появление здесь никак не вписывалось в его же собственное поведение, нежелание что-либо делать и, конечно же, отказ называть Блейк по имени. Она просто не могла придумать ни единой причины, по которой Жон стал бы о ней волноваться. Уж точно не из-за ее происхождения, потому что помочь той же Вельвет его вынудило именно внешнее давление, а то, как он сегодня убивал фавнов из Белого Клыка, и вовсе до сих пор заставляло Блейк вздрагивать.

И всё же она осталась жива лишь благодаря его вмешательству.

— Просто ты — часть его команды, — улыбнулась Руби. — Вопреки всем твоим убеждениям, а также его собственным словам и действиям, это все-таки немало для него значит.

Вайсс фыркнула, безо всякого сомнения, заметив сходство с недавно произнесенной ей самой фразой, но не стала ничего говорить, лишь осторожно убрав со лба Жона испачканные в крови, поту и саже пряди волос. Янг тоже промолчала, поддерживая Блейк и уставившись в пылавший вокруг огонь.

Могло ли это предположение оказаться правдой?

С одной стороны, оно выглядело крайне глупым, особенно если учесть цинизм Жона. И всё же никак нельзя было отрицать тот факт, что он лежал сейчас перед ней, избитый и окровавленный, только потому, что сразился с очень опасным преступником, защищая именно Блейк.

— И Жон снова это сделал, — прошептала Янг со странной смесью раздражения и удовлетворения в голосе. — Мне всего лишь семнадцать лет, а я уже ощущаю себя слишком старой для всего этого дерьма... Но он ведь спас тебе жизнь, да?

Это действительно было так. И более того — для этого Жон рискнул своей собственной.

Когда к ним стал спускаться Буллхэд, Блейк все-таки приняла столь необходимое ей решение...

* * *

Его разбудило не ритмичное попискивание кардиомонитора и не тянущая боль от воткнутой в руку капельницы. Нет, это были вполне привычные вещи, на которые Жон уже почти не обращал внимания. Его разбудил едкий запах кофе вместе с очень тихим звуком соприкосновения кружки и блюдца.

Жон едва слышно застонал, борясь с соблазном еще немного поспать.

В отличие от большинства госпиталей, свет тут оказался не слишком ярким. Впрочем, медпункт Бикона вообще довольно сильно выделялся на фоне прочих медицинских учреждений, и не узнать его Жон никак не мог, поскольку бывал тут достаточно часто.

— Добрый вечер, мистер Арк, — поприветствовал его до ужаса знакомый голос.

Он открыл один глаз, постаравшись придать лицу как можно более мрачное выражение, но вряд ли так уж сильно в этом преуспел.

— Хотите кофе?

— Наверное, я сотворил нечто поистине ужасное, раз уж в загробном мире меня встречаете именно вы.

— Ну что же, думаю вопросы о том, помните ли вы хоть что-нибудь, можно уже не задавать. Если вам интересно, то без сознания вы провели целых три дня.

Забавно, но Жона эта информация ничуть не волновала. Нет, она тоже была крайне важна, но куда важнее для него сейчас оказалось выпить воды, что-нибудь съесть и сходить в туалет — в любом возможном порядке.

— Ваша небольшая... прогулка вызвала среди жителей Вейла немалый переполох, — продолжил Озпин, не обращая абсолютно никакого внимания на состояние своего студента. — Если вас это интересует, то пожар удалось потушить только тридцать шесть часов назад. К счастью, это была ночь, да еще и в выходной день, так что обошлось без жертв.

Без жертв среди мирного населения, потому что Жон мог смутно припомнить, как убивал членов Белого Клыка. Но гораздо лучше вспоминалась охватившая его тогда безудержная ярость.

— Должен добавить, мистер Арк, что когда мисс Гудвитч запрещала вам использовать в тренировочных поединках несанкционированное вооружение, то включила туда и боевую авиацию.

— Честно говоря, этот поединок не был тренировочным, — прохрипел Жон.

— Да и поединком тоже, — кивнул Озпин. — Но думаю, что мне стоит намекнуть Глинде на всякий случай вынести это правило в отдельный пункт.

Жон равнодушно выслушал его смех, призванный показать, что это была всего лишь шутка.

— Сомневаюсь, что хоть кто-то из студентов до вас создавал ей столько проблем, мистер Арк. Вам стоит гордиться этим... или начинать бояться. Лично я выбрал бы второй вариант, но что-то мне подсказывает, что это не ваш случай.

— А что вообще произошло?

Выражение лица Озпина стало гораздо серьезнее.

— Поскольку система видеонаблюдения складов восстановлению не подлежит, а из свидетелей происшествия остались только вы с мисс Белладонной, то о случившихся там событиях я знаю именно с ее слов. Из них следует, что вы посадили Буллхэд в порту, и его тут же взорвали террористы Белого Клыка, тем самым устроив пожар. Во время схватки с Романом Торчвиком ради спасения жизни мисс Белладонны вы были ранены, а ваш противник решил подорвать еще один контейнер с Прахом, чтобы суметь сбежать. Это совпадает с тем, что помните вы сами?

Жон понятия не имел, что у него сейчас творилось с лицом, но оно должно было выражать как минимум удивление. Как Блейк вообще додумалась до всего этого? Или ранение не прошло для нее бесследно, вылившись в очевиднейший бред?

Вздохнув, он махнул рукой.

— Что-то такое с нами и случилось.

Какой-нибудь другой вариант легко мог обеспечить ему отчисление из Бикона, но прямиком в тюремную камеру.

— Какое удивительное единодушие, — закатил глаза Озпин, явно заметив во всей этой истории многочисленные несостыковки. — Ну, должен сказать, что полиция склонна винить во всем произошедшем именно Торчвика, как, впрочем, и Совет Вейла, ПКШ, а также руководство самого порта. И для увеличения доверия к Охотникам, ваша "победа" преподнесена как своевременный ответ Академии Бикон.

Это было очень хорошо, потому что сам Торчвик что-либо возражать явно не собирался. Нанесенный преступниками ущерб выглядел для жителей Вейла куда привычнее и обыденней, чем сожженный обезумевшим студентом порт. Хотя о сотнях миллионов льен убытков сказать что-то подобное было никак нельзя.

— Ваша команда провела около вас все три дня, — неожиданно произнес Озпин, выдергивая Жона из его размышлений.

Зачем им это вообще понадобилось, с их-то к нему отношением?

— Удивлены? — усмехнулся Озпин. — Возможно, мне стоит предоставить им самим объяснять их мотивы. Могу только добавить, что все они живы и здоровы. Ваш случай оказался самым тяжелым, и за ваше исцеление стоит поблагодарить нашего штатного медика.

— Может быть, перейдем уже к делу? — вздохнул Жон, решив прекратить эти бессмысленные блуждания вокруг и около.

Озпин улыбнулся, поднося к губам кружку с кофе. Или даже ухмыльнулся, показывая, что загнал Жона туда, куда и хотел. Впрочем, именно так всё и было. Озпин не просто поставил ему мат, но уже успел опять расставить фигуры на доске для новой партии.

— Думаю, нам и в самом деле стоит обсудить ваше поведение, — кивнул он. — В конце концов, вы совершили нападение на сотрудника Бикона, угнали Буллхэд, вторглись в воздушное пространство Вейла и рисковали своей жизнью, вступив в схватку с превосходящим вас противником.

— Насчет последнего я возражаю, — проворчал Жон. — Торчвик ни в чем меня не превосходит... он вообще подкрашивает глаза тушью.

— Тихо. Любого из этих обвинений оказалось бы вполне достаточно для отчисления из Бикона, а за некоторые из них и вовсе положен арест, — строгим голосом произнес Озпин. — В последнем случае вы вообще могли погибнуть. Скажите спасибо, что вышло иначе.

Жон хотел сказать, что ему было наплевать, но так и не смог это сделать.

Да, в некотором смысле это действительно являлось правдой, но тогда он начал бы новую жизнь, где уже успел бы сбежать из дома. А думать о причиненной родителям боли и сестрах, считавших, будто Жон их ненавидел, оказалось просто невыносимо.

Ему ничуть не хотелось вновь со всем этим столкнуться.

— Никакого серьезного наказания не последует, — вздохнул Озпин. — Хотя и мы с Глиндой, и все наши коллеги считаем ваши действия глупыми и безрассудными, но стоит учесть, что они были направлены на спасение жизни члена вашей команды. Даже охранник, которого вы оглушили, просил о снисхождении для вас. Мне очень редко приходится говорить нечто подобное, мистер Арк, но я вами горжусь.

Самым странным тут оказалось то, что Жону было приятно услышать эти слова. Возможно, дело заключалось в том, что он просто устал от постоянного недовольства собственными действиями и ненависти к самому себе за то, на что обрекал своих друзей. В общем, похвала оставалась похвалой, даже если ее произносил Озпин.

— И еще вам придется оставаться после уроков до конца семестра.

— Что?! — недоуменно уставился на него Жон. — Но вы же сами только что одобрили мои действия! Даже охранник не собирается выдвигать никаких обвинений!

— А стоимость Буллхэда покрывает страховка, — кивнул Озпин. — И всё же... восемь часов непрерывных встреч, больше сотни выпитых чашек кофе, две бессонные ночи и пресс-конференция. Это уже не говоря о заполнении документов, о существовании части которых я до сих пор понятия не имел. И могу вас заверить, мистер Арк, что вы еще очень легко отделались. Глинда загорелась желанием сразиться с вами на ринге, утверждая, что уж ее-то обвести вокруг пальца вам точно не удастся.

Жон слегка побледнел при мысли о чем-то подобном. Может быть, его и в самом деле не так уж и сильно наказали... Нет, он мог бы придумать пару способов победить мисс Гудвитч, если та его недооценит, но тогда она наверняка начнет преследовать его, словно Беовульф.

Озпин похлопал Жона по укрытой одеялом руке и, улыбнувшись, поднялся со стула.

— Как бы то ни было, мистер Арк, у меня еще есть незаконченные дела и незаполненные документы. Отдыхайте и восстанавливайтесь.

Он направился к двери, постукивая тростью по полу, но уже открыв ее, остановился и повернулся с таким видом, будто что-то позабыл.

— Ах да... еще кое-что, — улыбнулся Озпин. — Буду рад встретиться с вами в следующем семестре.

Дверь захлопнулась.

Жон вздохнул и закрыл глаза.

Впрочем, она вновь стала открываться еще до того, как он успел обдумать хоть что-то из услышанного.

Знакомые голоса заставили его расслабить тело и притвориться спящим. Жон пока еще не был готов с ними встречаться и отвечать на их вопросы. Тем более что по звуку шагов сложно было сказать, сколько всего народу к нему пришло.

— Я думала, что он уже очнулся, — послышался голос Руби, чем-то напоминавший писк раненого щеночка. Ему стоило огромного труда не вскочить с кровати и не заверить ее, что с ним всё было в полном порядке.

— Они сказали, что Жон может очнуться именно сегодня, — строгим тоном произнесла Вайсс. — Но если его организму всё еще требуется сон, то не следует ему в этом мешать.

— Успокойся, мамочка, — послышался голос, конечно же, Янг. Кто еще мог настолько выводить из себя Вайсс? — Даже если папочка не способен исполнять свои супружеские обязанности, то это вовсе не означает, что нужно срывать свое раздражение на нас.

— Янг...

— Ты холодна со своими дочерьми, словно какой-нибудь Вайссберг.

— Клянусь, Сяо-Лонг, что когда-нибудь я тебя прикончу.

— Если всё настолько плохо, то можешь одолжить одну из книжек Блейк. Я слышала, что в этих случаях они помогают, а там уже и папочка очнется.

— Если вы собрались выяснять отношения, то лучше делайте это в каком-нибудь другом месте, — спасла их всех Блейк от смерти, вызванной передозировкой каламбурами. К слову, ее голос звучал совершенно нормально. Впрочем, вряд ли Озпин стал бы врать насчет ее состояния. — Если, как и сказала Вайсс, ему требуется отдых, то не окажется ли попытка разбудить Жона вредна для его здоровья?

— Наверное, будет лучше его не трогать, — сказала Янг. — И еще я принесла ему всю эту еду... но вряд ли мне позволят ее тут оставить.

"Позволят. Клади прямо на кровать".

— Ну, мы могли бы сами ее съесть, — предложила Руби, заставив палец Жона дернуться.

"Эй! Кладите еду на кровать и ничего не трогайте!"

— Конечно, — усмехнулась Янг, вынудив Жона мысленно выругаться. Проклятая Руби. — Наверное, стоит оставить его в покое до утра. Девчонки, вы идете?

С этим согласилась и Руби, и все члены его команды, кроме Блейк, которая, стояла возле его постели.

— Вы идите, — сказала она. — А я вас догоню.

Он не разобрал, что там ответили остальные, потому что они сделали это одновременно, но вскоре дверь за ними с мягким щелчком закрылась.

— Все ушли, — произнесла Блейк, тихо вздохнув.

Жон поразмыслил над тем, какой реакции она от него ожидала, но в итоге просто промолчал, по-прежнему не желая отвечать ни на один из возможных вопросов. Мотивацию совершенных им поступков пока только предстояло придумать.

— Наверное, ты всё еще спишь.

Иногда дедуктивные способности Блейк просто поражали.

— Возможно, так вести разговор окажется даже проще. Мне многое нужно тебе сказать. Или я думаю, что нужно многое сказать. И это, кстати, очень нелегко сделать, правда?

Это никогда не было легко. Даже после всех тех повторов, которые Жон пережил, с его знанием будущего и огромным опытом подобные разговоры ничуть не становились проще. Впрочем, в этот раз он вообще восстанавливался после ранения, а потому ни в чем участвовать не собирался — лишь неподвижно лежать и размерено дышать.

— Мне кажется, что стоит начать с извинений. Ты был полностью прав насчет Белого Клыка, как бы мне ни хотелось это не признавать. Я даже не понимаю, почему так сильно упиралась. Ведь мой уход и был вызван осознанием того, во что превратилась организация. Но даже после всего этого я почему-то вцепилась в мысль, что они могли оказаться не такими уж и плохими. Это было очень глупо... ведь если бы они не творили то, что сейчас творят, то я бы от них и не ушла. Понятия не имею, о чем я тогда вообще думала.

О том, что десяток лет ее жизни оказался потрачен впустую. Что тот мужчина, которого она любила, превратился в монстра. К слову, не такие уж и глупые причины попытаться найти для них хоть какое-нибудь оправдание.

— И еще Сан решил последовать за мной, потому что влюбился с первого взгляда.

Ага, Сан Вуконг никогда не менялся.

— А потом чуть из-за меня не погиб. Наверное, мы оба там бы и остались, если бы не появился ты.

А вот это было уже не совсем правдой. Они оба пережили бы события в порту, если бы не действия Жона. Руби стала бы лидером ее команды и спасла бы Блейк, как делала это всегда, а кто-нибудь другой остановил бы Торчвика без того, чтобы сжигать весь порт. В конце концов, она являлась куда лучшим лидером, чем сам Жон, пусть даже он сотни лет стоял во главе команды JNPR.

— Я никогда тебе не доверяла, — продолжила Блейк. — Может быть, в этом виновато твое поведение на поезде, как будто тебя ничуть не волновало то, что могли сотворить мы с Адамом. Сейчас-то я понимаю, что тогда ты был готов убить нас обоих или подорвать бомбу в руках у Адама, если бы мы попробовали сделать что-то не то.

Вполне возможно...

— А потом мы встретились в Биконе... и ты заставил меня испытывать гнев, подозрение и чуть ли не паранойю, мог с легкостью раскрыть всем мой секрет, но почему-то этого не делал и к тому же продолжал на него намекать, давая понять, что всё прекрасно помнишь... Я боялась, что все о нем узнают, но еще больше меня пугала мысль о том, что ты попробуешь воспользоваться им как-то иначе. Или воспользоваться мной.

Блейк немного помолчала.

— Я ненавидела тебя за то, что ты не хотел помогать Вельвет. Нет, я благодарна тебе за Янг, отправленную отогнать от нее Кардина, но в то же время ты вел себя так, будто сама помощь являлась лишь твоей прихотью или результатом желания заткнуть нас. И тогда мне в голову стало закрадываться подозрение, что мой секрет ты не выдавал тоже исключительно по прихоти. Что в любой момент мог отшвырнуть прочь всякое равнодушие и превратиться в того, кто захотел бы мне отомстить или кому просто нравилось наблюдать за моими страданиями. А после этого я увидела, что ты сделал с Кардином в том классе...

Ох... Ладно, Жон был вынужден признать, что чересчур расслабился, раз уж Блейк сумела к нему подобраться незамеченной. Нет, она, конечно же, не была в этом деле новичком, но уж в паранойе-то он ее точно превосходил. Жон немало времени провел рядом с такими людьми, как Эмеральд и Меркури... Или просто его разум не счел Блейк за угрозу?

— Вот тогда я начала паниковать. Твое поведение очень сильно отличалось от обычного. Ты продемонстрировал гнев и немалую силу, запугав Кардина и пригрозив его убить... и тем самым напомнил мне кое-кого другого.

Блейк сделала глубокий вдох, будто борясь сама с собой.

— Ты напомнил мне Адама.

Жон ощутил озноб.

— Позволь мне пояснить, — поспешила произнести она, словно почувствовала его эмоции. — Это кажется глупым... но вся моя жизнь была перевернута вверх тормашками. Я доверяла Адаму как другу, партнеру и лидеру. Мы с ним были близки, и я искренне его любила, а также считала, что он тоже меня любил. Я последовала бы за ним куда угодно, что уже много раз проделывала.

Тут Блейк прервала свою исповедь и тяжело вздохнула.

— А затем мне довелось выяснить, что он был совсем не тем, в кого я когда-то влюбилась. Внезапно оказалось, что он мне давным-давно лгал или хуже того — я сама позволила ему себя обмануть. В итоге получилось так, что меня чуть ли не предал тот единственный, на кого я могла положиться.

Она перевела дух, а затем продолжила:

— Думаю, с тобой было примерно то же самое. Я видела в тебе Адама, но только не тебя, и должна признать, что ошибалась... Я с самого начала предвзято к тебе относилась. Мне заранее не нравились все твои действия, поскольку я замечала в них лишь сходство с тем, как поступил бы на твоем месте Адам. Кое в чем ты действительно на него похож, но в большинстве случаев страх и паранойя не давали мне заметить никаких отличий. В конце концов, пара одинаковых черт характера не делает тебя им. Это как сравнивать меня с Реном на основании того, что мы оба любим тишину. И тем не менее я позволила боли и страху овладеть мной, за что и прошу у тебя прощения.

Жон не испытывал никакого гнева. Было немного неуютно понимать, что Блейк видела в нем того монстра, в которого превратился Адам, но подобное впечатление он на нее произвел сам. Ей ведь довелось наблюдать за тем, как Жон угрожал Кардину, и причины охватившей ее паники теперь становились более чем понятными. А когда он попробовал заставить ее рассказать о Белом Клыке, назвав их выродками, то Блейк, разумеется, тут же бросилась бежать.

— Вайсс с Янг приняли мои извинения за то, что я им лгала, — продолжила она. — Я зря волновалась об этом — особенно о Белом Клыке. Разве что Нора всё время пытается потрогать меня за уши, и если бы Рен ее не останавливал, то даже не знаю, что бы я с ней сделала. А в остальном всё хорошо, и все счастливы.

И это было просто замечательно...

— Когда я попробовала рассказать о моем прошлом Вайсс, то она не дала мне это сделать, — с некоторым удивлением в голосе произнесла Блейк, хотя для самого Жона тут всё оказалось вполне ожидаемо.

Несмотря на всю ее колючесть, Вайсс довольно быстро прощала обиды. В конце концов, обычно она дружила с частенько чересчур увлекавшейся и не отличавшейся особой деликатностью Руби.

— Вайсс сказала, что мое прошлое не имеет никакого значения, и его недостаточно для того, чтобы изменить ее отношение ко мне. И это заставило меня подумать о тебе. Я всё время продолжала искать мотивы и причины, по которым ты мог мне помочь.

Блейк снова вздохнула.

— Наверное, я не очень хорошо выразилась, да? Это я к тому, что собираюсь попробовать подход Вайсс. То есть ты рискнул своей жизнью, чтобы спасти мою, и я просто пытаюсь тебя понять.

Здесь ей явно придется нелегко, поскольку слова и действия Жона очень часто противоречили друг другу...

— Но сейчас всё это не имеет особого значения.

Он ощутил осторожное прикосновение ее пальцев к укрытой одеялом руке.

— Значение имеет лишь то, что я попала в беду и чуть не погибла, а ты оказался рядом. Ты... угнал Буллхэд, нарушил кучу правил и даже... убивал, чтобы защитить меня.

Ее голос дрогнул, и Жон с удивлением понял, что мысль об убийствах ее всё еще пугала.

— Это какое-то безумие, — прошептала Блейк. — Странное, неправильное и просто нелепое безумие. Ты ведь мог погибнуть, как и-...

Она замолчала, а затем сделала глубокий вдох.

— Как видишь, говорить, что я последую совету Вайсс, и действительно ему следовать — это две совершенно разных вещи. Но я всё равно постараюсь начать видеть именно тебя, а не тот образ, который сформировался у меня в голове. Ты путаешь мысли, сводишь с ума и иногда ведешь себя как полный засранец... но это именно ты.

Блейк сжала его укрытую одеялом руку.

— Спасибо, — прошептала она.

Прошло несколько долгих секунд, и когда Жон уже начал гадать о том, ожидала ли Блейк от него какого-либо ответа, та рассмеялась.

— Наверное, теперь мне стоит называть тебя папочкой, правильно?

Ох... а вот в этом была виновата именно дурацкая шутка Янг.

Блейк отпустила его руку и, судя по звуку шагов, направилась к двери. Но когда та уже отворилась, а Жон начал раздумывать над тем, где можно было найти воды и куда стоило сходить в туалет, она остановилась на пороге, как до нее это сделал Озпин.

— И еще кое-что, папочка, — насмешливо произнесла Блейк. — Ты не так уж и хорошо притворяешься спящим, как тебе кажется. Спокойной ночи.

Дверь захлопнулась, а секундой позже Жон открыл глаза.

— Выросла же дочка... — прошептал он, покачав головой.

Нет, кое в чем Блейк была виновата. Не в паранойе, конечно, а в той глупости, с которой по собственной воле угодила в неприятности. И теперь у Жона болело всё тело, а он сам застрял в Биконе еще на один семестр. Наверное, это должно было его разозлить, поскольку Блейк — умышленно или нет — поломала все его планы на воссоединение с семьей.

Но возможность убраться отсюда еще появится, а пока следовало дать отдохнуть ослабленному организму. Главное, что его команда оказалась в безопасности.

Как и должно было быть.