Не в этот раз, Судьба (гет)

Сразу же после своего пробуждения Жон сделал вид, будто еще не очнулся. Наверное, это что-то говорило о его характере или полученном им опыте, тем более что подобное проявление паранойи не раз спасало ему жизнь и совершенно не мешало окружающим в том случае, если всё было в порядке. Не открывая глаз, Жон прислушался к тому, что происходило вокруг. Ему удалось уловить приглушенный разговор родителей и пиканье какого-то медицинского оборудования.

То есть он все-таки остался жив... и это было очень даже хорошо.

С некоторым трудом получилось припомнить последние слова, которые оказались произнесены перед тем, как Жон окончательно потерял сознание. Формулировка была вполне знакомой и в то же время абсолютно новой, потому что отец еще никогда не открывал ему ауру... В самый первый раз это сделала Пирра, а после — любой, кто согласился бы открыть ее за деньги. Частенько это оказывались встреченные в диких землях Охотники. Для самого Жона подобная мелочь не имела совершенно никакого значения... важным было лишь открыть ауру до поступления в Бикон.

В конце концов, даже документы ему уже долгое время подделывать не требовалось.

— ...говорят, что всё еще спит, но состояние уже стабильное. Нет никакой опасности для жизни, если только что-то не пойдет совсем уж не так.

Это был голос его отца, причем настолько усталый, словно ему так и не удалось поспать.

— Что-то уже пошло не так, — прошипела Джунипер. — Целых два Гримма рядом с нашим домом чуть было не убили нас всех! Куда в этот момент смотрели дозорные?

— Не знаю, — ответил ей Николас, явно не обрадовав этим жену, потому что ее гнев сейчас ощутил даже притворявшийся спящим Жон. — Но я это обязательно выясню. И если кто-то проспал их появление, то я лично зажарю его на медленном огне.

— Мне это совсем не нравится, Ники. Ты вроде бы говорил, что не тренировал его. Тогда где Жон мог научиться так сражаться?

— Скорее всего, это просто врожденные инстинкты. Сильный страх может открыть ранее неизвестные способности человека. Не стоит об этом беспокоиться.

— А что мне еще делать? Я там чуть не погибла и выжила лишь потому, что мой сын набросился на монстра с голыми руками.

Жон ощутил отголосок испытанных тогда эмоций, но быстро с ними справился, постаравшись продолжать дышать спокойно и размеренно. Разве его мать не понимала, как именно они все себя сейчас бы чувствовали, если бы он ничего не сделал? Сколько ночей потом им снилась бы ее улыбка, с которой она ради них пошла на смерть?

Это было слишком жестоко.

— Ш-ш-ш... Ты жива, и он тоже жив. Самого плохого так и не произошло.

Жон услышал, как они поцеловались, и с трудом подавил в себе желание поморщиться. Нет, правда, вот обязательно было делать это прямо у его больничной койки?

— Почему бы тебе не проведать девочек? Скорее всего, они уже волнуются, а у тебя успокаивать их получается гораздо лучше, чем у меня.

— Тогда скажи мне, когда он очнется, ладно?

Послышался еще один поцелуй, вызвавший у Жона довольно странное желание оказаться где-нибудь подальше отсюда.

— Разумеется, я сразу же тебя оповещу.

Открылась и закрылась дверь, после чего из коридора раздались удалявшиеся от них шаги.

— Ты так и будешь лениться или для того, чтобы притворяться спящим, у тебя имеется какая-то другая причина?

— Я просто пытаюсь немного поспать, — зевнул Жон, стараясь проморгаться.

Заливавший отвратительно белую палату искусственный свет резал глаза, но через несколько секунд удалось с этим более-менее справиться. Помещение оказалось маленьким, и в нем отсутствовали какие-либо окна, а вот светильник над его кроватью был слишком уж ярким. Кроме того, неподалеку находился столик, полностью заставленный цветами в горшках и вазах, а также коробками со сладостями.

Николас сидел рядом с кроватью на деревянном стуле.

— К тому же не моя вина, что родители вдруг решили порезвиться именно возле меня.

— Идиот, — покачал головой Николас, а потом поднялся со своего стула и подошел к Жону. Тот не любил находиться в таком жалком состоянии, особенно в присутствии посторонних, но попытка сесть отозвалась болью в животе. — Не двигайся. Прошла всего лишь пара дней, так что ты еще не успел до конца оправиться.

— А у мамы с ногами уже всё в порядке?

Ее раны выглядели просто кошмарно, хотя и не шли ни в какое сравнение с его собственными. Впрочем, Жон уже привык получать различные увечья. Но глядя тогда на нее — обычную гражданскую, пытавшуюся ползти по полу в его сторону, — он сам испытывал немалую боль.

— Почти. Понадобилось немного лекарств на Прахе и наложенных швов. Сейчас она ходит на костылях, но через неделю или две сможет обойтись и без них, — ответил ему Николас, щелкнув по носу и заставив Жона недовольно поморщиться. — Тебе стоит волноваться о твоих собственных повреждениях. Между прочим, тебя там чуть не выпотрошили.

Жон попытался пожать плечами, но, ощутив некоторый дискомфорт, передумал двигаться.

— Ну, я ведь жив и вроде бы не так уж и плох, — сказал он, поскольку его молчание наверняка выглядело бы слишком подозрительным. — Как я вообще сумел пережить такое ранение и тем более почти оправиться от него за пару дней, если мама до сих пор ходит на костылях?

— Потому что я открыл твою ауру, — вздохнул Николас. — Ты ведь имеешь представление о том, что это такое, верно?

— Нам рассказывали кое-что на эту тему в школе, — кивнул Жон, будучи довольным тем фактом, что хоть тут изображать из себя ничего не понимавшего идиота не придется. В конце концов, это являлось общеизвестной информацией и, скорее всего, в самой первой жизни он просто был на редкость невнимательным. И всё же одна мысль по-прежнему смущала Жона: — Кстати, почему ты не открыл ее Джунипер? Проклятье, да будь у нее аура, она бы и сама прикончила того Беовульфа, не получив ни единой царапины!

Почему ее вообще не открывали всем подряд еще в детстве вместе с прививками? Пусть даже этот процесс и отнимал часть сил у того, кто его проводил, но ведь на детей наверняка затраты были бы гораздо меньше, правильно?

— Что-то мне подсказывает, что обо всех связанных с этим сложностях вам все-таки не рассказали, — вздохнул Николас, подтащив стул поближе к изголовью кровати и опустившись на него. — Аура имеет множество положительных свойств: защищает, ускоряет процесс излечения и, конечно же, увеличивает силу человека. Но это вовсе не означает, что у нее нет совсем уж никаких недостатков. Скажи, что конкретно тебе о ней известно?

— Что она является проявлением души. Ну и всё то, чем аура полезна для Охотников.

— Ладно, этого вполне достаточно. Просто помни о том, что люди вообще крайне мало знают об ауре, а душу не так-то и просто измерить. Поэтому большая часть информации является всего лишь предположениями. Если коротко, то открывая кому-то ауру, мы позволяем энергии его души изливаться вне его тела. Пусть аналогия и не совсем корректна, но представь себе закрытый горшок внутри человека. Если его открыть, то содержимое тут же пронижет всё тело, защищая его от возможных повреждений, а также выходя наружу сквозь кожу.

Николас еще раз вздохнул, устало проведя ладонью по лицу.

— Основная проблема заключается в том, что Гриммы выслеживают людей как раз через их эмоции и своей собственной души не имеют. Когда у кого-то открывают ауру, то его душа освобождается, иногда даже становясь видимой. У нас есть вполне достаточно свидетельств того, что Гриммы куда охотнее сбегаются именно к таким людям. Возможно, их эмоции тоже становятся гораздо ярче.

— Хм... — протянул Жон, отведя взгляд от Николаса.

Картина, нарисованная отцом, была довольно логична... и весьма жестока. Если открыть ауры всем людям, то это привлечет к ним еще больше Гриммов. Каждый человек станет притягивать монстров к себе и своим близким, но не будет способен от них защититься.

Но не означало ли это, что даже ушедшие в отставку Охотники по-прежнему очень сильно рисковали?

Может быть, именно поэтому они и собирались вместе в Анселе, продолжая патрулировать границы города до самой старости?

— И теперь на тебе тоже лежит это бремя, — произнес Николас.

"И своей рукой возлагаю на тебя это бремя".

— Так и что теперь, я вечно буду привлекать к себе Гриммов?

Николас и в самом деле намекал на то, что Жону следовало покинуть семью, чтобы не подвергать ее опасности?

— Нет, всё не настолько трагично. По крайней мере, в Анселе тебе ничего не грозит — здесь и без того живет очень много Охотников. Но обычно в таких случаях предлагают помощь с тренировками тем, кому недавно открыли ауру. Хотя бы до того уровня, чтобы человек смог продержаться до подхода подкрепления.

А... так проблема заключалась конкретно в этом.

— И ты не хочешь меня тренировать, — закончил его мысль Жон, заставив Николаса чуть ли не отшатнуться.

— У меня нет никаких возражений, если это будет сделано именно для твоей защиты. Мы можем начать сразу же, как только ты поправишься.

Вот какого хрена, а?.. Почему сейчас его отец решил ни с того ни с сего заняться его обучением, хотя много раз отказывал до этого?

— Но я должен кое-что у тебя спросить. Ты говорил, что желаешь стать музыкантом. Твоя цель не изменилась?

— Нет.

Николас слегка нахмурился и даже подался немного вперед.

— То есть у тебя не появилось никаких мыслей насчет карьеры Охотника?

— Я уже сказал, что хочу быть музыкантом. За столь короткий период я всё равно не сумею стать хоть сколько-нибудь сильным бойцом.

— Вот насчет этого я как раз и не уверен, — вздохнул Николас. — Похоже, фундамент у тебя более чем подходящий, раз ты смог убить Беовульфа не только без оружия, но еще и без ауры. Я могу пересчитать подобные случаи по пальцам одной руки, но там Гриммы были заманены смельчаками в ловушки или оказались уничтожены какими-то механизмами. Во всех этих ситуациях вовсю использовалась окружающая обстановка... Таким результатом, какого добился ты, похвастаться не может вообще никто.

— Это были всего лишь врожденные инстинкты, — отозвался Жон, заставив Николаса насмешливо фыркнуть.

— Вот только не надо рассказывать мне всё то дерьмо, что я скормил твоей матери. Никакие врожденные инстинкты не позволят подростку забить до смерти Беовульфа. Для этого тебе необходимы соответствующие тренировки.

— Ну, я видел их по телевизору.

— Попытайся еще раз. Таким штукам через телевизор точно не научишься.

— Путешествие во времени?

Николас закатил глаза, моментально отбрасывая в сторону саму возможность того, что этот ответ окажется правдой.

— Жон, я вовсе не злюсь на тебя. Пожалуйста, пойми... я очень рад тому, что ты спас жизнь твоей матери. Кстати, огромное тебе за это спасибо.

— Я подсматривал за чужими тренировками и кое-что повторял сам. И кроме того, Беовульфа требовалось всего лишь лупить трубой по башке, пока он не сдох, так что вряд ли я могу похвастаться таким уж большим мастерством в боевых искусствах.

А что еще Жон мог сказать? В упомянутую им правду всё равно ведь никто не верил, как, впрочем, и всегда.

Николас явно не был до конца убежден в озвученной Жоном версии, но всё же кивнул, принимая ее.

— И ты всё еще не желаешь становиться Охотником?

— Когда-то желал, потому и тренировался. Но теперь у меня есть другая цель. А почему тебя вообще настолько задевает эта тема? Ты расстраивался каждый раз, когда у нас заходил о ней разговор, и чуть ли не сиял от восторга в тот момент, когда я пару лет назад заявил о намерении стать музыкантом.

— Ты всё еще это помнишь? — вздохнул Николас, после чего отвел от него взгляд. — Разумеется, помнишь... Я еще ни с кем не говорил об этом, кроме твоей матери.

— Тогда тебе совсем не обязательно это делать, — сказал Жон.

Ему действительно было бы интересно узнать причину, но не ценой каких-нибудь новых проблем. В конце концов, "почему" всегда оказывалось куда менее важным, чем "что" и "как". Если его отец не желал, чтобы сын стал Охотником, то его мотивы тут уже не имели особого значения.

— Я всё равно тебе это расскажу, — пожал плечами Николас. — Ты заслужил узнать правду после того, как спас мать и попутно вбил ей в голову мысль, что я просто не даю тебе развиваться.

Он некоторое время молчал, задумчиво почесывая подбородок и, скорее всего, решая, с чего ему начать.

— Ладно... Ты ведь знаешь, что семья Арков имеет очень долгую историю и многие ее члены были славными воителями?

— Ага. Я даже натыкался на упоминания о наших предках в некоторых книгах.

И именно поэтому когда-то решил стать Охотником. Сейчас их семья уже не могла сравниться с какими-нибудь Шни, но сотни лет назад они находились примерно на этом уровне. Жон мечтал вновь прославить их фамилию... чтобы его семью снова любили и уважали.

И разумеется, чтобы в каждом городе поставили по его памятнику в полный рост... Каким же он все-таки тогда был идиотом.

— Такой репутации не так уж и просто достичь, — начал рассказывать Николас, сложив руки на груди. — Семья относилась к своим членам очень жестко и не прощала ошибок. Никаких. Каждый ребенок в обязательном порядке становился Охотником. Не имелось ни единого исключения. Встречаться тоже позволялось только с другими Охотниками, причем хоть сколько-нибудь известными. Это уже не говоря о браке или детях. Кровь должна была оставаться чистой, поскольку только сильные родители могли дать еще более сильное потомство.

— То есть ты ненавидишь своих родителей за то, что они не давали тебе встречаться с моей мамой?

Это оказалось как-то даже банально, но с другой стороны, ни один вменяемый человек не стал бы отрицать, что Николас и Джунипер были чуть ли не созданы друг для друга.

— Ты забегаешь немного вперед. Моя семья никогда не видела твою мать, и мне бы просто в голову не пришло знакомить ее с ними. Сейчас я говорил о том, что у меня никогда не имелось выбора профессии. Как, впрочем, и у моей сестры.

У Жона что, была тетя? Вот только слышал он о ней в первый раз за все свои жизни, да и не являлся уже наивным идиотом, чтобы не понять, что именно это означало...

У него когда-то имелась тетя, но больше ее не было.

— Мою сестру звали Сильвер Арк, и она была на три года старше меня. Для меня Сильвер всегда являлась примером для подражания, и к тому же она единственная из всех со мной играла. Под игры мои родители обычно маскировали различные тренировки, так что никаких других развлечений я просто не знал. Только то, что могло хоть как-то помочь в обучении: уворачиваться от мяча, развивать глазомер или координацию и тому подобные вещи... Но Сильвер не отказывалась сыграть со мной в какую-нибудь настольную игру, карты или что-нибудь еще, что нравилось нам обоим.

Николас пару секунд помолчал.

— Как бы там ни было, она закончила Академию раньше меня, после чего стала выполнять миссии. Восходящая звезда Королевства и всё такое прочее. Наши родители с восторгом заставляли ее брать всё более и более сложные задания... а я каждый раз требовал с нее обещание, что она ко мне вернется.

— И однажды она не вернулась? — предположил Жон.

— Хуже, — мрачным тоном ответил ему Николас. — Сильвер вернулась. Это была миссия по защите научной экспедиции глубоко в Земли Гриммов. Какая-то очередная попытка изучить их жизнь в дикой природе. Разумеется, затея с самого начала оказалась обречена на провал, но она всё равно взялась за это дело, потому что так хотели родители. Когда Гриммы навалились со всех сторон, и всё уже было потеряно, Сильвер вспомнила о данном мне обещании и отступила.

Николас взволновано провел рукой по волосам.

— Она вернулась назад одна, находясь на грани смерти, и тут же оказалась размещена в госпитале. Разразился жуткий скандал. Многие решили, что Сильвер бросила остальных на смерть, а поскольку сама она была в коме, то и оправдаться никак не могла. Вскоре Совет постановил, что никто не был виноват в этом провале, а просто сама идея изначально оказалась неудачной. Винить никого не стоило.... но только не для моих родителей.

Жон еще ни разу с ними не встречался... ни в одной из своих жизней. И теперь начинал понимать почему.

— Бесчестье, трусость и скандал — больше их ничего не интересовало. Когда я добрался до Сильвер из Бикона, чтобы убедиться в том, что с ней всё было в порядке... — под пальцами Николаса громко хрустнул деревянный стул, — они стояли рядом с ее кроватью... а всё медицинское оборудование оказалось отключено.

Вот ведь дерьмо! Жон ожидал услышать историю о том, как давным-давно потерянная сестра отвратила его отца от профессии Охотника, но узнать что его бабушка с дедушкой прикончили их собственного ребенка?

— Скажи мне, что они не остались безнаказанными!

— Тогда всё было совсем иначе, — вздохнул Николас, заставив Жона удивленно округлить глаза. Этого просто не могло быть... — Совет не желал давать поводов для паники. Сильвер была довольно известна и всё равно могла уже не очнуться. Было объявлено, что к ее смерти привели возникшие осложнения, а весь мусор просто замели под ковер.

— Это же... просто какое-то безумие. Их что, даже не арестовали?

— Знаменитых героев войны? — рассмеялся Николас. — Нет, их не арестовали. Но я с ними больше так ни разу и не встретился. Прервал все контакты и отказался от всего, кроме имени. Я даже не знаю, живы ли они сейчас, да и не волнует меня это, пока никто из них не появляется рядом с моей семьей. Смысл всей этой истории заключается в том, что я не хотел, чтобы кто-то из моих детей стал Охотником. Но в случае с тобой получилось так, что я практически повторил действия моего отца.

Жон его понял. В попытках добиться того, чтобы он никогда не задумывался о карьере Охотника, Николас отказывал ему в свободе выбора, как когда-то делал его собственный отец. И пусть силы он при этом не применял, но разница оказалась не так уж и велика...

В любой другой жизни, но вовсе не в этой. Сейчас Жону было попросту наплевать, так что он вполне мог успокоить отца:

— Я не хочу становиться Охотником. — Он видел, как плечи Николаса напряглись, будто тот ему не верил. — Не знаю, сколько еще раз мне потребуется это повторить. Когда-то я желал им стать, но сейчас уже не хочу. Тебе вовсе не нужно меня тренировать, потому что мне это ничуть не интересно.

И даже в те времена, когда тренировки составляли весь смысл его жизни, Жон вовсе не ненавидел Николаса за эти отказы. Да, он был раздражен и долго думал о возможных причинах, но, по крайней мере, его отец оказался гораздо лучше своих родителей.

— Я рад, — улыбнулся Николас, и пожалуй, это была его первая ничем не омраченная улыбка, обращенная к Жону, с тех пор, как тот проснулся в своем молодом теле пару лет назад. — И всё же я займусь твоими тренировками. Теперь у тебя открыта аура, так что стоит научиться себя защищать. Да и в твоих будущих путешествиях подобные навыки тебе еще пригодятся.

— Наверное, это-...

Дверь неожиданно распахнулась.

— Николас Арк! Ты пообещал сразу же сказать мне, как только он очнется!

— Эм... милая, мы просто-...

Джунипер не стала его дослушивать, отодвинув в сторону с такой скоростью, что Николас даже упал со стула. И прежде чем Жон успел что-то сделать, он оказался заключен в ее объятья.

— Я так испугалась. Думала, что ты умрешь. Тебе не стоило туда возвращаться. Я ведь сказала тебе тогда бежать. И еще я тебя люблю, а ты такой глупый! — Она слегка отодвинула Жона от себя, заглянув ему в глаза. — Ну?!

— А в чем, собственно, состоит вопрос? — уточнил тот, ошеломленно глядя на Джунипер. — Эм... прости?

Никакого раскаяния он, разумеется, не испытывал, но обычно это срабатывало в подобных ситуациях.

— Ладно, я тебя прощу, — вздохнула Джунипер. — Но только в том случае, если ты больше никогда не станешь рисковать своей жизнью.

А вот этого точно не будет. Если она или кто-либо из сестер окажется в опасности, то Жон даже раздумывать не станет, потому что в этот раз он не будет учиться на Охотника... и потому что и без того собирался бросить своих друзей умирать...

Еще и семью оставлять в беде он, само собой, не хотел, да и, наверное, просто не мог. Николас, видимо, заметил его решимость, потому что осторожно кивнул из-за спины Джунипер.

Но тут в палату ввалились все семь сестер, сражаясь друг с другом за место поближе к кровати Жона и разве что уступив дорогу Амбер.

— Глупый, глупый, глупый! — кричала та, лупя его ладошкой по руке.

Жон удивленно приподнял бровь, а затем и вовсе уставился в потолок.

Они что, и в самом деле считали, будто правильнее всего тогда было бросить их маму на съедение Беовульфу и убежать?..

Ну, может быть, для нормальных людей это действительно было так, но Жон отлично знал свои возможности... Впрочем, выжить он в тот момент и не надеялся, но с его Проявлением это не имело абсолютно никакого значения.

Само собой, его семья никак не могла принять что-то подобное... Им было известно только то, что их брат едва не погиб. Тот самый брат, с которым они вместе выросли.

— Прости, — произнес Жон, погладив Амбер по золотистым волосам.

На ту руку, за которую она держалась, упала первая капля, и Сапфир тут же поспешила обнять расплакавшуюся сестру.

— Все очень сильно о тебе беспокоились, — пояснила она.

Сапфир всегда была самой крепкой и высокой из них — столпом силы и спокойствия в доме, чье слово шло вторым после маминого. Ну, или так это выглядело со стороны, потому что прямо сейчас она была готова чуть ли не присоединиться к Амбер.

Для Жона всё это казалось слишком серьезным проявлением эмоций... а также любви и заботы. Когда он получал ранения в Биконе, то друзья тоже о нем беспокоились, но уж точно не до такой степени. Они верили в него самого и его ауру, которая должна была быстро поставить его на ноги.

Сейчас же ситуация заметно отличалась, поскольку никто не ожидал того, что Жон вообще выживет. Они ведь и в самом деле некоторое время считали, будто потеряли его. Он видел это отчаяние в их глазах, чувствовал его в той неловкой тишине, которая установилась в палате, и, разумеется, понимал, что они отводили от него взгляды именно потому, что никто из них не сражался тогда рядом с ним.

Требовалось срочно чем-нибудь их отвлечь, как-то развеять эту гнетущую атмосферу, пока вся его семья, включая самого Жона, не превратилась в один большой комок слез и извинений.

— Так все эти цветы от вас? — рассмеялся он, указав на заваленный ими столик и ожидая, что сестры покраснеют от смущения. — Я и не думал, что настолько популярен.

Сапфир вздрогнула.

— Эм... они... не от нас.

— А, вот эти цветы, да? — уточнила Джунипер настолько приторно-сладким голосом, что у Жона моментально заболели зубы. Его сестры осторожно отодвинулись от кровати, и Николас тоже последовал их примеру. — Представляешь, мы принесли тебе цветы, но обнаружили, что их просто некуда поставить! Вот эти, например, положила сюда миссис Грин из овощного магазина, те — мисс Робинсон, живущая по соседству, а вот эти вот — мисс Маррон, которая является школьной учительницей Амбер!

О Боги...

— Не говоря уже о моей лучшей подруге Грейс, — мрачным тоном добавила Хазел, многообещающе похрустев костяшками пальцев.

— Хе, — улыбнулся Жон, чувствуя, что сейчас грохнется в обморок. — Кто же знал, что меня все настолько любят, да? Хе-хе...

Его мать — как, впрочем, и сестры — вовсе не спешила радоваться подобному обстоятельству, а отец просто сочувственно пожал плечами, так и не став во всё это вмешиваться.

Вот ведь вероломный ублюдок!

— М-да...

* * *

За следующие несколько дней всё более-менее успокоилось. Жон провел в госпитале чуть дольше, чем это было необходимо, только для того, чтобы убедиться, что никаких осложнений у него не появится. Его аура уже залечила большую часть повреждений, что кое-кто из врачей называл не иначе как чудом.

Пирра когда-то говорила, что аура у Жона была гораздо больше, чем у среднестатистического Охотника, но вылечить его полностью не смогла даже она. Ее ведь открыли уже после получения им ран. Теперь его живот вечно будут пересекать четыре уродливых темных шрама.

Впрочем, с точки зрения самого Жона подобный размен оказался очень даже выгодным. В конце концов, за жизнь матери он был готов заплатить гораздо дороже.

К тому же их всё равно никто не увидит под одеждой.

Члены семьи частенько приходили его навестить — поодиночке или целыми группами. Его мама то начинала суетиться вокруг Жона, то дулась на него за то, что он рисковал своей жизнью, а иногда и вовсе разглядывала так, будто пыталась убедиться в том, что ее сын всё еще был жив. А вот сестры изо всех сил старались развлечь Жона разговорами или чтением книг, иногда тайком протаскивая еще и различные игры.

Ему самому ничего из этого не требовалось, поскольку хотелось только спать, но он прекрасно видел, что все эти занятия их успокаивали. Отсутствие Жона дома, да еще и по причине настолько ужасного ранения, очень сильно повлияло на всю семью.

Разумеется, все ее члены старались проводить с ним побольше времени, и он ни за что не стал бы им в этом отказывать.

Поэтому на четвертый день после того, как Жон очнулся, они с Сапфир играли в шашки. Шашечная доска лежала у него на коленях, так что им обоим не составляло труда до нее дотянуться.

Жон прикрыл ладонью зевок, мысленно пожелав самому себе еще немного поспать... В конце концов, он всё еще восстанавливался после ранения, так что ему требовался нормальный восемнадцатичасовой сон.

— Так тебя скоро выписывают? — поинтересовалась Сапфир, когда их партия подошла к своему завершению. — Тогда, наверное, стоит напомнить, что у тебя скопилось немало домашних заданий.

— А без них никак нельзя? — со вздохом уточнил Жон, заново расставляя шашки на доске.

Сапфир всегда была в их семье практически второй мамой, что, впрочем, с таким количеством детей оказалось попросту неизбежно. Джунипер никак не успевала уследить за всеми, и Сапфир, будучи старше остальных на целых три года, ей в этом очень помогала.

Наверняка имелась какая-то история, почему между ней и появлением на свет остальных прошло целых три года, но вряд ли Жон хотел ее услышать... Не имелось у него никакой потребности в очередной психологической травме на все оставшиеся жизни.

— Хорошее образование еще пригодится, — вздохнула Сапфир, откидывая за спину заплетенные в длинную косу волосы. — Хотя тебе об этом явно придется регулярно напоминать, судя по твоим оценкам.

Жон поморщился. Почему-то получаемые им плохие оценки его сильно смущали. Учитывая его истинный возраст, он должен был превосходить в учебе обычных детей. Если бы Пирра его сейчас видела, то, скорее всего, печально покачала бы головой. Наверняка она сразу же нашла бы общий язык с Сапфир, поскольку они обе обладали привычкой чуть ли не усыновлять всяких там слабаков.

— Тебе нужно усерднее заниматься учебой, — в очередной раз вздохнула Сапфир. — Нельзя просто проспать всю свою жизнь вне зависимости от величины твоей лени.

Подобные споры случались у них регулярно, но сейчас в ее голосе можно было различить какое-то скрытое раздражение и даже гнев.

— Но ты ведь хотела поговорить совсем не об этом, так? — попытался выяснить причину подобных эмоций Жон. — Ты сама не своя с тех пор, как я тут оказался. В чем вообще состоит проблема?

— В чем состоит проблема? — переспросила Сапфир, придержав покачнувшуюся у него на коленях доску. — Как ты можешь так говорить после того, что сделал?

Опять всё то же самое... Разве он уже не достаточно перед ними всеми извинялся? К тому же Жон вовсе не раскаивался в своем решении. Джунипер грозила опасность, так что он просто бросился ей на помощь. Разве так сложно было это понять? Там же находился всего лишь один единственный Беовульф.

— И еще вот это! — указала Сапфир прямо ему в лицо. — Я прекрасно вижу, как ты закатываешь глаза, как будто речь идет о какой-то маловажной ерунде. Ты там чуть не погиб!

— Но я же не погиб, — попытался донести до нее свою точку зрения Жон. В чем-то она, конечно, была права, и ту схватку следовало провести несколько иначе... Но этого всё равно никто не знал, а сам Жон слишком устал как морально, так и физически, чтобы во всем этом пытаться разобраться. — Самого ужасного не произошло, а от всего остального я оправлюсь. Можешь уже расслабиться.

— Я — самая старшая из всех нас, — сказала Сапфир, дернув головой так, что едва не ударила себе по лицу своей же собственной косой. — Это была моя обязанность — присматривать за вами и не допускать всяких безрассудных поступков вроде твоего.

— Так ты злишься из-за того, что я тебя ослушался? — хмуро спросил Жон. — Как-то это звучит слишком по-детски для той, кто претендует на старшинство в семье. Если честно, то я немного удивлен.

— Ублюдок! — воскликнула Сапфир, вскочив на ноги. — Проклятый ублюдок! Да как ты смеешь говорить такое?! Я злюсь из-за того выбора, что ты мне оставил!

— Выбора?..

Но она не дала ему больше ничего сказать.

— Ты сунул мне в руки Амбер и тем самым повесил на меня ответственность как за нее, так и за жизни всех остальных. Но мама сказала мне присмотреть и за тобой тоже, а ты отправился прямиком навстречу опасности. И что мне в тот момент оставалось делать?! — Жон ошеломленно уставился на появившиеся в уголках голубых глаз сестры слезы. — Если бы я побежала за тобой, то поставила бы под угрозу всех остальных, а если бы выбрала их, то бросила бы тебя там умирать!

Но она отвела их всех в безопасное место.

— Ты сделала правильный выбор, — произнес Жон. В конце концов, шесть было больше, чем один, тем более что эти самые шесть остались бы совершенно беззащитными и потерянными без руководства Сапфир. — Ты всё сделала правильно.

— Ага, но я больше не хочу вставать перед подобными выборами! Я тебя бросила, оставила умирать! — выдохнула она, безуспешно стараясь взять себя в руки. — Не имеет значения, что там произошло потом... Я ведь уже выбрала твою смерть, и это просто нечестно!

— Нечестно, — согласился с ней Жон, откинувшись на подушку и прикрыв глаза.

Это и в самом деле было нечестно, но разве перед ним самим стоял не точно такой же выбор? Разве не должен он был позволить его друзьям умереть, чтобы получить чуть лучший результат, чем обычно?

Его выбор был правильным... как и тот, что сделала Сапфир, но боль от этого ничуть не уменьшалась.

— Я понятия не имею, что тут можно сказать, — честно признался Жон. — Если для тебя это важно, то знай, что я тебя ни в чем не виню. Ты ничем не могла мне помочь в том бою — никто из вас не умеет сражаться. Но зато ты сумела успокоить и увести оттуда сестер, что тоже далеко не каждому под силу. Я люблю тебя, Сапфир, и ни капли на тебя не сержусь.

Нестерпимо захотелось встать и обнять ее. Взгляд сестры говорил о том, что она желала всех спасти...

И в этом они были очень похожи.

— Извини, что я на тебя накричала. С моей стороны это было весьма эгоистично.

На самом деле, эгоизм тут оказался совсем ни при чем...

— Пожалуй, уже пойду. Выздоравливай, Жон.

Дверь закрылась за ней, оставляя его одного в палате, из которой он всё еще не мог выбраться.

Проклятье... С появлением этого Гримма всё пошло наперекосяк.

Откуда он вообще взялся? Подобное никак не могло оказаться случайностью. Это было равносильно тому, чтобы Синдер вдруг раскаялась, а Руби — зашла в какой-нибудь другой магазин Праха и не попала в Бикон.

То есть если Жон ничего не менял — а он ведь ничего и не менял — то этого нападения просто не должно было произойти. Неужели он сам привлек монстров своими переживаниями о брошенных умирать друзьях?

Такое действительно было возможно... но шансы на это оказались минимальными. В таком случае Беовульф сосредоточился бы именно на Жоне, а вовсе не на его матери. Да и наверху их поджидал еще один, которого убил Николас. Тот Беовульф ведь даже и не подумал спускаться к ним.

Нет, что-то здесь явно было не так. Весь тот негатив, что Жон ощущал, оказался более-менее уравновешен его же радостью из-за множества всяческих мелочей. Он находился в мирной обстановке, и ему нравилось обучаться игре на гитаре, не говоря уже об общении с семьей. Никаких негативных эмоций просто не хватило бы на привлечение Гриммов на таком расстоянии от мест их обитания.

Так почему же они тогда оказались возле дома его семьи?

Что могло привести этих Беовульфов туда, где они не появлялись ни в одной из его жизней? Даже в самой первой, от которой не осталось практически никаких воспоминаний. Тогда он точно не сталкивался ни с какими Гриммами вплоть до поступления в Бикон.

Потому что иначе его мать оказалась бы мертва.

Что могло настолько измениться?

* * *

Жон тяжело упал на траву. Та была влажной из-за утренней росы и мягкой, словно самая замечательная подушка. Некоторое время он раздумывал над тем, чтобы немного полежать на ней...

Но раздавшийся свист заставил его передумать.

— Перерыв, — крикнул он, откатываясь в сторону и вставая на ноги, а заодно прикрываясь учебным щитом.

Судя по принятому на него удару, саму концепцию "перерывов" Николас Арк не признавал, так что Жон снова покатился по траве.

— У тебя есть в запасе несколько интересных трюков, — произнес его отец так, словно это не он размахивал тут мечом уже несколько десятков минут подряд. — Но тебе следует хоть немного подкачаться, чтобы они стали эффективными. Удивлен, насколько быстро ты выучил начальные фехтовальные формы.

Несколько интересных трюков?.. Жон получал серьезные ранения и умирал, чтобы создать свой собственный боевой стиль, а Николас так легко его победил? Хотя нет, его нынешнюю физическую форму никак нельзя было сравнивать с тем, чего он добивался за год упорных тренировок. Иначе они с Николасом были бы на равных, если бы Жон вообще не победил.

Но два года лежачего образа жизни не оставляли ему ни единого шанса.

В бою с высококлассным Охотником вроде Николаса не имели особого значения ни прекрасная работа ног, ни мастерское владение мечом, ни опыт множества схваток. Тем более что по последним двум пунктам они были примерно равны... Ну, может быть, опыта у Жона всё же имелось несколько больше — в конце концов, по возрасту он тоже превосходил отца.

Но с такой разницей в физической форме ничего из этого не имело никакого значения. Что толку было в мастерских ударах, если за ними не стояло ни силы, ни скорости? А вот Николас вполне мог отправить Жона в полет одним пинком, даже не запыхавшись.

— Да! Вперед, папочка! — раздался возглас со стороны деревьев.

Жон сердито посмотрел на двух сидевших там сестер. Сэйбл и Корал ухмыльнулись в ответ.

— Дерись, Жон! — добавила последняя, что-то черкая в своем блокноте и краем глаза наблюдая за их тренировкой.

— И чего вы вообще за мной подсматриваете? — поинтересовался тот, с трудом поднимаясь на ноги и преодолевая сопротивление собственного тела, намекавшего на то, что сейчас неплохо было бы немного вздремнуть. — Проклятье, Корал. Ты опять решила включить мой образ в одну из своих историй?

— Только боевую сцену и исключительно для вдохновения, — отозвалась та, прикусив кончик ручки. — К тому же из прошлого рассказа твое имя я уже убрала после твоего бесконечного ворчания по этому поводу.

А ворчал он потому, что это была какая-то яойная порнография... причем его роль в ней оказалась пассивной. Но вслух Жон об этом ничего не говорил, поскольку с нее сталось бы написать что-нибудь еще более унизительное. И хотя Корал являлась начинающей писательницей, но уже продавала свои работы в одном из местных магазинов и имела в Анселе небольшое сообщество почитателей.

К счастью, до Вейла ее творения еще не добрались.

— Кстати, — с улыбкой указала Сэйбл ему за спину.

Хотя Жон так и не увидел то, на что она пыталась обратить его внимание, но зато очень хорошо почувствовал все врезавшиеся в него шесть с половиной блондинистых футов.

— Никогда не упускай из виду противника, — произнес Николас, посмотрев на вновь растянувшегося на траве сына. — Гриммы точно не станут ждать окончания твоей беседы.

— И это крайне невежливо с их стороны, — простонал Жон. — Мы разве еще не закончили? Ты вроде бы говорил, что я уже выбился из сил. Да и учишь ты меня вовсе не на Охотника.

Если бы он и в самом деле рассчитывал остановить отца подобным напоминанием, то был бы сейчас весьма разочарован. Николас оказался тем еще погонщиком рабов, так что из того месяца, что прошел с момента выписки Жона из госпиталя, они ежедневно тренировались вот уже целых три недели... и останавливаться на достигнутом, кажется, не собирались.

Разумеется, всего лишь час каждый день не шел ни в какое сравнение с тем, сколько сил и времени Жон затрачивал на свою подготовку в прошлых жизнях. Проклятье, да все эти три недели не сравнятся даже с одним единственным днем любого из тех повторов... но для едва оправившегося от серьезного ранения человека нагрузка оказалась более чем достаточная.

Если что-то подобное было рекомендовано врачом для его скорейшей реабилитации, то Жон хотел бы с этим самым врачом перекинуться парой слов.

— Тебе нужно узнать твой предел, так что мы продолжим.

— Сдается мне, что мы его уже достигли...

Но вопреки своим собственным словам, Жон все-таки поднялся на ноги, выставив перед собой щит и меч. Раз уж аура у него всё равно была открыта, то они использовали стальное оружие с затупленной кромкой на случай возможных ошибок, и пропущенные удары приносили ничуть не меньше боли, чем настоящее, боевое оружие.

По крайней мере, ему удалось несколько раз достать Николаса, чего вряд ли мог добиться обычный парень его возраста. Теперь эти синяки и красные отметины, видневшиеся на руке и плече его отца, поднимали Жону настроение и придавали сил продолжать тренировку.

А может быть, в этом оказалось виновато перекошенное лицо Николаса, когда Жону удалось нанести особенно болезненный удар.

И разумеется, тут не было ничего личного. Вообще ничего.

По чистым навыкам он наверняка превосходил всех тех, кто сейчас собирался поступать в Бикон.

К примеру, даже эта мысль ничуть не помешала ему отразить атаку Николаса, сцепив их мечи, а потом нанести удар щитом, принятый тем на плечо. Николас осторожно отступил назад.

Не так уж это было и сложно, если тренироваться в течение хотя бы нескольких десятилетий.

По чистой технике Жон наверняка мог бы превзойти даже Пирру.

Но мастерством возможности бойцов отнюдь не исчерпывались. Имели значение и гибкость тактики, и физическая подготовка, и Проявление. Если бы, например, Жон по какой-то причине насмерть сцепился с той же Пиррой, то наверняка бы погиб. Она была гораздо сильнее, быстрее и выносливее, а в бою на расстоянии имела еще и преимущество в оружии.

И это не говоря уже о ее Проявлении, с помощью которого Жона можно было бы разоружить в любой удобный момент.

У Николаса ничего подобного не имелось, но Жону вполне хватало и разницы в их физической форме. Он едва успел заблокировать щитом следующую атаку, а его собственный удар, направленный по пальцам Николаса и призванный заставить выронить меч, ушел в никуда, потому что тот вовремя отскочил назад.

Мастерство никак не могло помочь победить, если противник не только не уступал тебе в нем, но еще и двигался гораздо быстрее.

— Ай! — вскрикнул Жон, когда его щит оказался сдвинут в сторону вломившимся в его оборону Николасом. Он автоматически сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, и поднял Кроцеа Морс — ну, то есть тренировочный меч — парируя удар. Следующий оказался принят уже на предплечье. Боль, конечно же, была не самой слабой, но и руку он благодаря ауре не потерял. Кулак понесся к лицу Николаса, но тот все-таки сумел увернуться.

А затем в живот Жона врезалось колено, вынудив скрючиться на траве.

— Хорошо! Очень хорошо! — похвалил его Николас, начисто игнорируя тот факт, что его сына рвало. — Ты быстро приспосабливаешься. Слишком многие считают свой меч единственным возможным оружием.

— Как же я тебя ненавижу, — простонал Жон, сорвав несколько стеблей и начав их жевать, чтобы избавиться от привкуса рвоты во рту.

— Хм, — пожал плечами Николас. — Любовь и ненависть вовсе не исключают друг друга.

— С Жоном я уже ни в чем не уверена, — улыбнулась Сэйбл, помогая ему добраться до бревна, на котором сидела до этого. Тот поблагодарил ее за поднесенную к самым губам бутылку с водой и присосался к горлышку. — О... что-то твоя жажда напоминает. Прямо как в младенчестве, да?

Жон хотел сердито посмотреть на Сэйбл, но боль и жажда все-таки пересилили. Поэтому он просто позволил ей и дальше поить себя, решив отложить месть на более поздние времена.

— Сегодня ты продержался гораздо дольше обычного, — произнесла Корал, закрывая свой блокнот. — Уже почти целый час против сорока пяти минут в самый первый раз. Мне кажется, что эти тренировки постепенно повышают твою выносливость, хотя я и слышала кое от кого, что как раз с выносливостью у тебя никаких проблем никогда не возникало.

— Фу! — воскликнула Сэйбл, выпуская из рук Жона и бутылку с водой, которая тут же полилась на его рубашку. — А если я что-нибудь от него подхвачу при контакте?

— Это зависит от того, какого рода у вас будет контакт.

— Фу, Корал!

Жон вздохнул, решив не вмешиваться в их драку, которая происходила прямо над ним, и лишь изредка придерживая их ноги, чтобы они на него случайно не наступили. А если еще и глаза прикрыть, то, наверное, даже удастся немного поспа-...

— Сапфир?!

Или нет. Неужели в его сестрах не осталось вообще ничего святого? Разве так сложно было дать ему чуть-чуть вздремнуть?

— К-какого хрена? — немного хрипло спросила Сэйбл. И когда Жон сумел слегка приподняться, то тут же понял причину ее удивления. — Что ты сделала с волосами?!

— Они мне мешали, — ответила Сапфир, одетая в спортивные штаны и белую футболку. Ничего необычного в ее внешнем виде не было, кроме отсутствия привычной двухфутовой косы. Волосы сейчас оказались обрезаны и едва достигали плеч.

— Милая, — вздохнул Николас. — Ты что, сама себя подстригла? Кажется, тебя стоит отвести к парикмахеру.

Сапфир немного покраснела, но даже Жону из его лежачего положения было видно, насколько неровно были подрезаны ее волосы.

— Потом... Я тоже хочу тренироваться. Научи меня сражаться!

Жон замер. Как, впрочем, и Николас. Корал с Сэйбл переглянулись.

Ни одна из его сестер не выказывала никакого интереса к этой сфере деятельности. И вообще, разве Сапфир не собиралась стать учительницей?

— Я не стану открывать тебе ауру, — произнес Николас. — Ты и сама отлично знаешь, какую опасность она с собой несет. Жону приходится учиться сражаться, но тебе это делать совсем не обязательно.

— Не обязательно? — переспросила Сапфир, а затем рассмеялась. — Меня не волнует аура, и я вовсе не хочу ее открывать. Но сражаться мне научиться необходимо.

Ее голубые глаза прищурились, а ладони сжались в кулаки. Сейчас она выглядела точно так же, как и месяц назад — во время их спора в больничной палате.

— Я не желаю еще раз попадать в ситуацию, когда у меня не будет никакого выбора. Когда кто-то умрет из-за того, что я окажусь слишком слаба... Из-за того, что даже не попытаюсь ничему научиться.

— Обучение может занять целые годы, — предупредил ее Николас, заставив и Жона, и двух остальных сестер удивленно на него уставиться. Он что, и в самом деле был готов на это согласиться? — А поскольку ауру я тебе открывать точно не стану, то и еще дольше.

— Не волнует. Обучи меня.

— Сапфир, — окликнул ее Жон, встав между ней и их отцом. Тот отступил на шаг назад, освободив им место, а вот сама Сапфир явно оказалась разгневана его вмешательством и теперь яростно смотрела на Жона. — Послушай, тебе совсем не обязательно всем этим заниматься. Я понимаю, что ты тогда чувствовала, но-...

— Но если бы я умела сражаться, то наверняка бы нашла, где применить эти навыки. Или ты считаешь, что право защищать тех, кого ты любишь, есть только у тебя одного? Ты что, настолько заносчивый?

Жону хотелось сказать, что дело было вовсе не в заносчивости. Просто он знал всю бессмысленность ее обучения. Семья Арков будет жить относительно мирной жизнью, пока действия Синдер Фолл не затронут всё Королевство. К тому времени Сапфир вряд ли успеет научиться достаточно хорошо сражаться, да и пользы от этого против подобных врагов всё равно не будет.

А может быть, Жон и в самом деле стал слишком заносчивым? Начал считать, будто ничьи усилия, кроме его собственных, ничего не изменят, потому что только у него имелись знание и время, чтобы остановить планы Синдер.

Разве данный повтор не предполагал его невмешательства во все эти дела? Он ведь должен был просто проводить время с семьей, но сейчас, пытаясь принять решение за Сапфир, Жон становился чем-то неуловимо похож на своего деда, о котором ему рассказывал Николас.

Он отступил на шаг в сторону.

— Итак, начнем с твоей физической подготовки. Тебе следует увеличить мышечную массу...

Николас продолжал что-то там говорить Сапфир о режиме ее тренировок, а Жон в это время добрался до двух других сестер. Вскоре они втроем наблюдали за ее изнурительной пробежкой.

Изменится ли хоть что-нибудь из-за этого? Наверное, все-таки да... Такова уж была природа принятых решений. Каждый сделанный шаг, каждый совершенный поступок заставлял мир чуть-чуть меняться. Может быть, эти перемены окажутся чем-то хорошим, но, скорее всего, всё станет лишь еще хуже.

По крайней мере, в этот раз они будут держаться все вместе... одной семьей.

* * *

Начало учебного года в Биконе являлось весьма ожидаемым для Жона событием. Так было во множестве жизней, которые он уже прожил, и, скорее всего, так будет в тех, которые он еще проживет, пока ему не удастся наконец окончить эту пытку. Даже сейчас, когда Жон не собирался туда поступать, его взгляд то и дело останавливался на календаре. Это стало чем-то сродни паранойе. Только в тот момент, когда до начала вступительных испытаний осталось чуть больше недели, и к этому времени так ничего и не произошло, он позволил себе слегка расслабиться.

Именно поэтому объявление родителей стало для него самым настоящим шоком.

— Мы собираемся в Вейл?! — радостно воскликнула Амбер.

— Мы собираемся в Вейл?.. — прошептал Жон, отшатнувшись в ужасе.

Реакция шести остальных сестер оказалась где-то между ними, но само собой, ближе к радости Амбер.

— Всего лишь небольшие каникулы, — улыбнулась Джунипер, усаживаясь за стол рядом с Николасом.

На это импровизированное совещание их приглашали по двое, что вызвало среди сестер кучу перешептываний. Корал даже пошутила, что Жон кого-то оставил беременной, за что тот вылил ей на голову свой апельсиновый сок. Но теперь, после того как они узнали, в чем, собственно, заключалось дело, ее, похоже, и вовсе не волновал внешний вид. Корал лишь улыбалась, пока с ее волос стекали оранжевые капли.

— Если точнее, то мы отправляемся туда на три дня.

Жон позволил себе выдохнуть с облегчением. Три дня являлись... вполне приемлемым сроком. В какой-то момент ему показалось, что их поездка была как-то связана с Биконом... Что Николас почему-то решил устроить его туда.

Но это и в самом деле была крайне глупая идея. Его отец чуть ли не вздрагивал от мысли о том, что Жон мог стать Охотником.

— Зачем нам туда? — поинтересовался он. — И могу ли я никуда не ехать?

— Не можешь, — ответила ему Джунипер, ударив кулаком по столу, хотя на ее лице так и осталась улыбка. — Это не только семейные каникулы, но еще празднование твоего выздоровления, так что пропускать ни в коем случае нельзя.

Ага... в этом тоже ничего не поменялось. Даже после получения им ранения его каждый месяц таскали на озеро.

Нет, ему, конечно же, нравилось проводить время с семьей, но их стремление втягивать его абсолютно во всё, чем они занимались, становилось каким-то уж слишком навязчивым.

И еще Жон не желал даже просто приближаться к Вейлу.

— Почему ты не хочешь ехать в Вейл? — поинтересовалась Амбер.

К слову, за эти два года она подросла на целых четыре дюйма и уже начала кое-где округляться. И всё же семья продолжала баловать ее, словно Амбер по-прежнему оставалась маленьким ребенком.

Наверное, в этом имелось немало его собственной вины.

— Это всего лишь город, — закатив глаза, ответил ей Жон. — Даже до Вакуо или Атласа не дотягивает.

— Забавно, что ты упомянул Атлас, — усмехнулся Николас, выкладывая на стол какие-то бумажки. Сестры Жона тут же окружили их, словно Беовульфы — впавшего в депрессию человека. Сам Жон предпочел дождаться того момента, когда они закончат охать.

— Билеты на последний концерт Вайсс Шни? — удивленно прочитал он. — Они же наверняка стоят очень дорого.

Хотя в самой первой жизни Жон этого, скорее всего, вообще не знал, но Вайсс являлась довольно известной певицей, и ее фамилия тут была совсем ни при чем. И как раз сейчас он понял, что так ни разу и не слышал, чтобы она пела.

Да и просить ее об этом в Биконе было бы довольно рискованно.

— Я знаком с одним человеком, который оказался способен мне немного с этим помочь, — усмехнулся Николас. — Я спас брата хозяина концертного зала, так что он продал мне десять билетов по цене пяти.

Джунипер наклонилась и поцеловала его прямо в губы, а вот остальные находившиеся в комнате люди со стоном отвернулись при виде этой картины.

Но целых пять билетов... это всё равно было очень дорого, тем более что концерт оказался последним. Нет, мысль родителей была совершенно ясна. Так они могли отметить его выздоровление и заодно показать Жону, который желал стать музыкантом, его сверстницу, которая уже являлась звездой на этом поприще.

Но ведь они на всё это очень серьезно потратились лишь для того, чтобы ему помочь...

— Всегда хотел услышать, как она поет, — улыбнулся Жон, заставив обоих родителей выдохнуть с облегчением. Ему даже показалось, что они едва заметно улыбнулись друг другу, радуясь, что их подарок ему все-таки понравился.

Впрочем, его слова вовсе не являлись ложью... Раз уж эта поездка оказалась никак не связана с профессией Охотника, то и в самом деле неплохо было бы услышать пение Вайсс. К тому же Жону совсем не требовалось к ней приближаться, да и зал наверняка будет набит до отказа. Он окажется всего лишь еще одним незнакомцем среди десятков тысяч людей.

Разве тут имелся хоть малейший риск?

— Это будет, сука, чудесно! — радостно воскликнула Хазел, проигнорировав замечания от Джунипер и Сапфир. — Вейл же как дерь-... ну, то есть очень крутое место.

Направленного на нее взгляда матери она всё же явно испугалась.

— И когда начнется концерт? — спросил Жон, выхватив один из билетов у читавшей мелкий шрифт Корал. Та тут же попыталась вернуть его себе. — Эм... в эти выходные? Получается, уже завтра?

У него осталось не так уж и много времени... Впрочем, это было и к лучшему. По крайней мере, Жон уедет оттуда еще до начала учебного года в Биконе.

— Я уже взял билеты на завтрашний поезд, — сказал Николас. — Отправимся утром и через три-четыре часа окажемся в Вейле, а там уже снимем номера в отеле. Концерт начинается вечером, так что днем удастся немного погулять по городу.

— О, нам обязательно нужно сходить в библиотеку. Я слышала-...

— ...в музее у них знаменитая-...

— ...хоть посмотрю, что происходит в клубах-...

— Жон, — отвлек его от бурно обсуждавших свои планы на эту поездку сестер голос Амбер. И выглядела та не так уж мило и невинно, начиная чем-то неуловимо напоминать Джунипер.

Парней от нее скоро придется отгонять даже не палкой... Тут понадобится как минимум ломик.

— Хм?

— Мы должны сходить в зал игровых автоматов Вейла! Только представь себе, сколько там игр!

Ха... Ну хоть что-то никогда не менялось.

* * *

Поезд стучал колесами по стыкам рельс, а его вагоны ритмично покачивались. Это даже как-то успокаивало, если слегка привыкнуть к постоянному шуму. Николас еще никогда не путешествовал таким способом, потому что вечно спешившие куда-нибудь Охотники обычно использовали Буллхэды.

Забавно было наблюдать за прилипшими к окнами и с восторгом смотревшими на проносившиеся мимо деревья дочерьми. Красная листва леса Вечной Осени, как и обычно, радовала глаз, несмотря на всю скрывавшуюся под ней опасность.

И всё же вряд ли здешние Гриммы могли угнаться за несшимся на огромной скорости транспортом. А те, кто попытались бы остановить поезд собственными телами, и вовсе заслуживали разве что жалости.

— Кстати, а где Жон? — спросила его красавица-жена, снова возвращая Николаса из раздумий в реальный мир. Он посмотрел налево, где еще недавно сидел его сын.

— Я видела, как он разговаривал в коридоре с какой-то девушкой, — поделилась с ними Лаванда.

Николас приложил ладонь к лицу, а Джунипер отчетливо скрипнула зубами.

Проклятье...

* * *

— Опять витаешь в облаках, — неодобрительно пробормотал ее партнер, убирая в ножны красный клинок после уничтожения роботов ПКШ. Налетевший порыв ветра принес ей лесные запахи, приправленные сгоревшим Прахом и вонючим топливом. — Возвращайся обратно на Ремнант. У нас еще есть незаконченные дела.

Он не стал дожидаться ее ответа, перепрыгнув в следующий вагон. Теперь он уже никогда не останавливался, чтобы ее подождать...

Адам изменился.

А может быть, поменялась она сама? Не так-то и просто было во всем этом разобраться.

— Я в порядке, — солгала Блейк Белладонна, догоняя своего партнера и уже рядом с ним сражаясь с охранявшими очередную дверь роботами. Их ждал еще один грузовой вагон, заполненный подписанными металлическими контейнерами.

Прах... кровь экономики, техники и оружия. И более того — конкретно этот Прах был добыт ее страдавшими и, скорее всего, умиравшими ради него собратьями-фавнами. Могло ли его уничтожение их обрадовать? Блейк совсем не была в этом уверена... Но вот в том, что потеря всего груза окажется подходящим посланием для ПКШ, она ничуть не сомневалась.

Вне зависимости от того, насколько ей всё это не нравилось, с результатом Блейк поспорить никак не могла. ПКШ никогда не обращала на них внимания. Чем являлась кучка вооруженных "животных" для столь могучей корпорации?

И пусть Блейк ни капельки не нравилось то направление, в котором они сейчас двигались, но теперь их хотя бы заметили.

И постепенно начинали бояться...

— Смотри в оба, — приказал Адам, заходя в вагон и водя клинком из стороны в сторону. Пол слегка покачивался под их ногами, но таким тренированным бойцам, какими являлись они, это ничуть не мешало. — Следи за дверью, пока я-...

Его фраза оказалась прервана каким-то шумом. Блейк бросилась вперед, встав рядом с Адамом. Там точно находились не грызуны и не роботы.

— Выходите, и, может быть, я проявлю милосердие, — произнес Адам.

Блейк направила Гэмбол Шрауд в форме пистолета в сторону контейнеров, готовая начать стрелять в том случае, если оттуда появятся вооруженные солдаты или, например, пробравшиеся внутрь Гриммы. И еще это могла быть-...

...голая девушка?

— И-извините! — крикнула та, прикрывая грудь и пах стопкой одежды. У нее имелись короткие коричневые волосы и серые глаза, а на вид можно было дать не более двадцати лет. И уж точно она не являлась ни солдатом, ни каким-то там Гриммом.

— Подож-... — попытался схватить ее Адам, но замер, похоже, осознав, каких именно мест чуть было не коснулся.

Воспользовавшись его замешательством, девушка унеслась прочь. Ни один из них не бросился за ней в погоню. Впрочем, вряд ли в этом вообще имелась хоть какая-то необходимость. Не станет эта девушка никому говорить о том, что делала в подобном виде в вагоне, в который, вообще-то, было запрещено входить посторонним.

А всё остальное всё равно потом спишут на Белый Клык.

— Ну, — протянула Блейк, ощущая капельку веселья, даже несмотря на их положение и перекошенное лицо ее напарника. По крайней мере, это помогло ей слегка успокоиться. — Не могу сказать, что ожидала встретить тут нечто подобное.

— Проклятые людишки, — проворчал Адам. — Почему ты ее не остановила?

— А почему это не сделал ты? — вместо ответа поинтересовалась Блейк.

Адам открыл было рот, но тут же закрыл его обратно, а потом что-то тихо буркнул и убрал клинок в ножны. Блейк со вздохом положила Гэмбол Шрауд на ближайший контейнер, наблюдая за тем, как он раскладывал по вагону какие-то пакеты.

Когда-то Адам Таурус смеялся и шутил, пусть даже им тогда приходилось весьма несладко.

Теперь же она скучала по тем временам.

— Это уничтожит Прах, да? — уточнила Блейк, когда Адам что-то ввел на лежавшем перед ним кейсе. Скорее всего, выставил таймер, как делал это в уже пройденных ими вагонах.

— Даже больше чем просто Прах, — усмехнулся ее партнер, что тут же заставило Блейк насторожиться.

Что он вообще сейчас имел в виду?

— Адам... ты же понимаешь, что дальше идут пассажирские вагоны, да? Что насчет гражданских?

Он ведь не мог поставить их жизни под угрозу, правда? Они не имели к ПКШ абсолютно никакого отношения.

Но напарник Блейк даже не оглянулся на нее.

— А что насчет них?

— Адам, нет... — прошептала Блейк, но тут же поспешила взять себя в руки. — Ты не можешь так поступить.

— Да, Адам, — неожиданно раздался незнакомый голос. — Не будь засранцем.

Блейк замерла, а вот сам Адам с шелестом выхватил клинок из ножен.

— Кто здесь?!

Блейк действовала слегка заторможено то ли из-за намерения Адама взорвать кучу ни в чем не повинных людей, то ли из-за того факта, что к ней кто-то сумел подобраться незамеченным. Но даже так Гэмбол Шрауд оказался у нее в руках еще до того, как из-за ящиков показался говоривший.

Руки Блейк вместе с ее верным оружием бессильно опустились.

— Да во имя же... — простонал Адам, прижав ладонь к своей маске.

— Прикройся! — воскликнула Блейк, вновь поднимая Гэмбол Шрауд и отчаянно стараясь не краснеть.

Какого хрена тут вообще происходило?!

Парень подчинился и прикрыл ладонями... ну, пенис.

— Руки вверх! — рявкнул Адам, приставив кончик своего клинка к его подбородку. Глаза Блейк расширились от ужаса, когда тот вновь послушался. Она поспешила отвести взгляд в сторону.

— Вы там разберитесь уже, чего конкретно от меня хотите, — абсолютно спокойно произнес парень, несмотря на приставленный к горлу клинок. Он даже глядел на Адама безо всякого страха, лишь удивленно приподняв бровь. — Я ведь не вооружен... Но если вы мне не верите, то можете меня обыскать и даже раздеть, если пожелаете.

Клинок дрогнул, и Адам поспешил ухватиться за рукоять второй рукой, явно готовясь перерезать этому парню горло.

— Адам, нет, — повторила Блейк, отводя его оружие в сторону. — А ты — прикройся. Пожалуйста.

Ее партнер вернул клинок в прежнее положение, но хотя бы уже не спешил убивать парня. Когда он вообще стал настолько кровожадным?

Или Адам всегда таким был?

— Ух ты, а он тот еще засранец, да?

И конечно же, имелась еще одна проблема...

— Откуда ты тут появился?

— Ты хочешь знать, откуда я появился?... Помнишь ту девчонку, которая встретилась вам немногим ранее? Так вот, она и забрала всю мою одежду, чтобы прикрыться. Твой дружок нам всё удовольствие испортил.

Просто замечательно... С одной стороны от Блейк стоял ее партнер, даже сейчас приводивший в действие бомбу, которая должна была убить всех людей в этом поезде, а с другой — голый подросток, не нашедший для уединения с какой-то там девчонкой места получше, чем вагон с грузом Праха.

Почему эта парочка вообще пришла именно сюда?!

— Проваливай, — приказала Блейк этому идиоту, толкая его в грудь в нужном направлении, а заодно стараясь не опускать взгляд ниже его шеи и, разумеется, игнорировать сам факт касания его кожи. Тут вовсе не было ничего такого, из-за чего стоило смущаться. — Забудь обо всем, что ты здесь видел, и возвращайся обратно в свой вагон.

— Ага... Кстати, насчет этого, — сказал парень, сложив руки на груди. Глаз Блейк дернулся. Неужели у него вообще не имелось никакого стыда? — Мне тут довелось краем уха услышать, что твой друг собирается прикончить всех в этом поезде. Так вот — я возражаю, раз уж у меня в нем оказалась вся семья.

— Блейк, — окликнул ее Адам. — Ты зря тратишь время. Этот человек знает наши имена, так что просто убей его.

Убить его?.. Беззащитного парня, вся вина которого заключалась в том, что он оказался в неправильном месте в неправильное время? Да и упорствовал только потому, что хотел защитить семью... Как вообще Адам мог приказать ей нечто подобное? Почему он сам настолько сильно желал их всех убить?

Они ведь являлись революционерами, боровшимися за всеобщее равенство, а не... не кровожадными чудовищами!

— И от этого я тоже предпочту отказаться, если не возражаешь.

— Заткнись, — прошипела Блейк, попытавшись вытолкнуть парня из вагона. Его присутствие ни в малейшей степени не способствовало спокойствию Адама... да и ее собственному тоже.

Взгляд Блейк чисто автоматически опустился вниз еще до того, как она вспомнила, почему не следовало это делать.

— Довольно, — вздохнул Адам, нажимая последнюю кнопку. Громкий писк возвестил о том, что обратный отсчет уже пошел. Отвернувшись от бомбы, он вытащил из ножен клинок. — Отойди, Блейк. Если ты не можешь это сделать, то я закончу работу за тебя.

— Адам, пожалуйста. Давай всё обсудим...

— А я и вовсе не готов, чтобы в меня тыкали чем-то большим и красным.

Блейк попыталась жестом приказать напрочь лишенному инстинкта самосохранения идиоту заткнуться. О чем он вообще думал, когда пытался разозлить кого-то вроде Адама? К сожалению, до парня смысл ее посланий явно не доходил.

— Ты что же, думаешь, что это шутка? — рассмеялся Адам.

— Я думаю, что это меч. И еще мне кажется, что его размерами ты пытаешься что-то компенсировать. Но не волнуйся, в темноте какая-нибудь женщина наверняка перепутает его с настоящим членом.

Боги, этого просто не могло быть...

Адам стиснул зубы, явно готовясь обрушиться на противника, пусть даже им был голый и безоружный идиот, тоже, к слову, к чему-то приготовившийся. Блейк даже не хотелось думать о том, как именно он собирался драться. Что вообще мог сделать Адаму обычный гражданский?

Как бы то ни было, сейчас всё окажется кончено, если только-...

"Нарушители, назовите себя", — раздался механический голос, обозначая появление в вагоне нескольких роботов Шни, уже направлявших на них оружие.

Адам с недовольным видом отвернулся от Блейк и этого идиота, направив клинок на новых противников.

Сама Блейк даже не думала, что когда-либо могла испытать такое облегчение при виде железяк ПКШ. Воспользовавшись тем, что Адам теперь смотрел в другую сторону, она подбежала к парню.

— Покажи им твой билет на поезд, — прошептала Блейк. — Тогда они не станут тебя атаковать, и ты сумеешь сбежать.

Парень посмотрел на нее и усмехнулся.

— Откуда, по-твоему, я могу его достать? — поинтересовался он, разведя руки в стороны и позволяя ей осмотреть себя с головы до ног... Разумеется, никаких карманов в его собственную кожу вшито не было.

М-да... точно...

Этот день становился всё хуже и хуже.

"Уничтожить нарушителей".

Адам бросился к роботам, а Блейк — сбила с ног гражданского, пока его не пристрелили. Они укрылись за металлическим контейнером, от которого рикошетили пули. Выбитые искры казались очень горячими, а вот на болтавшийся чуть ли не у ее лица член Блейк старалась не обращать внимания с выдержкой, сделавшей бы честь самому дисциплинированному солдату. Да еще как раз за этим контейнером и проходило свидание парня и той девчонки-... Нет, не думать об этом!

— Идем, нам нужно выбираться отсюда.

Парень ничуть не сопротивлялся, когда Блейк тащила его за собой от укрытия к укрытию, медленно продвигаясь к выходу. Адам в это время активно истреблял противников и мог закончить в любой момент... А после этого он наверняка убьет парня, так что уходить отсюда следовало как можно скорее.

Неужели Блейк и в самом деле собиралась так с ним поступить? После всего того, что между ними было?

— Может быть, уже вернешься обратно в реальность?

— Что-... А!

Блейк успела лишь вскрикнуть, когда парень дернул ее в сторону, уводя с траектории удара конечности робота, который вполне мог бы снести ей голову.

А если бы он это не сделал?..

Впрочем, ладно. Она уже выучила этот урок. Посреди боя ни в коем случае не стоило пересматривать свои жизненные приоритеты.

Выбор у Блейк был довольно простым: принять сторону Адама и наблюдать за тем, как взорвется полный ни в чем не повинных людей поезд, или же спасти их и бросить своего друга...

Ответ был вполне очевиден... но от этого становилось ничуть не легче.

Прости, Адам. Всё это оказалось явно не для нее.

Пусть спасение этого парня станет первым шагом на ее пути к искуплению. Одним из многих шагов, которые в конечном счете приведут ее к истинному равенству.

"Наруши-..."

Гэмбол Шрауд разрубил попытавшегося встать у них на пути робота ПКШ. Во все стороны полетели сопровождавшиеся шипением искры, а Блейк потянула парня дальше. Дверь она распахнула ударом плеча, выводя их обоих на свежий воздух. Впрочем, поезд шел достаточно быстро, чтобы набегавший поток растрепал ей волосы и снова захлопнул эту самую дверь. Мимо проносились деревья с красной листвой, но любоваться видом было некогда.

— Нам нужно отцепить ту часть состава! — крикнула она парню, стараясь донести до него свою идею сквозь свист ветра. — Стой здесь, пока я этим занимаюсь!

Никакого ответа Блейк так и не услышала, поэтому ухватилась за рычаг.

Это был ее последний шанс вернуться к Адаму... и пойти тем путем, который он ей только что показал. Нажатие этого рычага приведет к тому, что тот, кого она называла своим другом, навсегда станет ее врагом. Но еще это спасет множество жизней.

"Уничтожить нарушителей".

Золотистые глаза Блейк расширились от ужаса, когда ей в лицо оказался направлен ствол винтовки, удерживаемой очередным роботом. Ее рот открылся, чтобы закричать. Неужели ее жизнь закончится именно тогда, когда она впервые собиралась поступить правильно?!

Винтовка с жужжанием опустилась, а секундой позже робот упал набок и свалился с поезда, моментально скрывшись из виду.

Блейк некоторое время не решалась даже пошевелиться... Перед ее глазами всё еще мелькали воспоминания из ее жизни. Рядом с ней остановилась пара босых ног. Автоматически поднятый вверх взгляд тут же опустился обратно.

— К-как?

— Эм, — зевнул парень, прикрыв одной рукой рот, а вторую заложив за спину и даже не думая испытывать хоть капельку смущения. — Я просто нажал у него на спине кнопку отключения.

Кнопку отключения? На спине? Зачем вообще-... Хотя ладно, неважно. День у нее и так выдался такой, что Блейк ничуть бы не удивилась, проснись она сейчас и узнай, что всё это оказалось лишь сном, навеянным неумеренным употреблением тунца. О всяческих голых парнях, роботах-убийцах с выключателями на спинах и смерти, которой она избежала только чудом, думать ей совсем не хотелось.

Вспомнив о всё еще зажатом в ладони рычаге, Блейк тут же за него потянула.

Сцепка с громким металлическим лязгом разошлась. Вагоны по-прежнему катились за поездом, постепенно замедляясь из-за трения о рельсы и сопротивления воздуха.

Из ближайшего к ним вышел Адам. Их взгляды встретились...

Она не стала просить у него прощения... Да и вряд ли он ее когда-нибудь простит. Адам наверняка сейчас чувствовал себя преданным и мог даже возненавидеть Блейк...

Ей оставалось надеяться лишь на то, что рано или поздно он ее поймет.

Последние остатки ее прежней жизни медленно-...

— А здесь довольно прохладно, — произнес всё еще находившийся рядом с ней парень. — У меня уже даже соски торчат.

Этих слов оказалось более чем достаточно, чтобы прервать размышления Блейк. Она неожиданно вспомнила о том, что они торчали в месте, где еще недавно были прицеплены вагоны с очень важным грузом. Машинист наверняка заметил их отсутствие, так что сюда уже спешила охрана.

И еще это напомнило ей о ее голом спутнике... который, к слову, стоял у нее прямо за спиной.

— Ох, — вздохнула Блейк и направилась в теплый пассажирский вагон, даже не проверяя, шел ли за ней этот идиот. Ей ничего не хотелось слышать ни о сосках, ни о пенисе, ни о нем самом.

Проклятье! Это же был самый важный момент в ее жизни, который определял ее дальнейшую судьбу!

— Извини, что я помешал тебе размышлять о чем-то крайне важном. Мне очень жаль...

Блейк с подозрением покосилась на парня. Слишком уж совпадали его слова с ее мыслями, чтобы это оказалось простой случайностью... Или он над ней издевался? Голый идиот, которого чуть было не выпотрошили, смеялся над той, кто его спас?

— Послушай... — Блейк постаралась подобрать такое слово, которое лучше всего выражало бы ее к нему отношение, но так и не нашла ни одного подходящего. — Послушай, ты. Здесь ничего не происходило, понял? Вообще ниче-...

— Молодой человек! — чуть ли не прошипел женский голос.

Глаза Блейк моментально расширились от ужаса, как, впрочем, и у находившегося рядом с ней парня. И это, пожалуй, оказался самый первый раз, когда она увидела в его взгляде страх. Но он был более чем понятен, потому что обратившаяся к ним женщина действительно ужасала.

— Эм... привет, мам...

Так это была его мать?.. А все те девушки, которые столпились вокруг женщины и тоже, к слову, являлись блондинками?

— А, мои глаза! — завопила одна из них, тут же зажмурившись. — Где твоя одежда?

— Брат... — вздохнула другая, устало потерев переносицу.

Блейк ощутила головокружение, стараясь срочно придумать хоть какую-нибудь причину, по которой она могла выйти из запрещенной к посещению зоны и при этом оказаться не террористкой, несмотря на свое происхождение и наличие оружия. Но столь нужные ей сейчас мысли упорно не шли в ее голову...

Женщина ухватила спасенного Блейк парня за локоть и подтащила к группе блондинок. Некоторые из них отшатнулись с написанным на лице отвращением. Самая высокая вручила парню джинсы, и тот тут же начал их надевать прямо посреди коридора. Блейк заметила, что никакого смущения он так и не продемонстрировал даже несмотря на то, что множество людей наблюдало за ним через приоткрытые двери купе!

— А ты, — прошипела женщина, посмотрев на саму Блейк и даже ухватив ее за плечо. Та напряглась, готовясь вырваться и убежать, чтобы затем спрыгнуть с поезда. — В следующий раз заставь его приложить хотя бы немного усилий. Клянусь, в наше время мы такого себе не позволяли...

А еще секунду спустя они все ушли, оставив ее одну в этом коридоре.

Подождите... Та женщина и в самом деле обвинила Блейк в... этом?..

Да что не так оказалось с сегодняшним днем?!

* * *

— Мы просим пассажиров, которые заметили хоть что-нибудь подозрительное, сделать шаг вперед, — произнес мужчина в полицейской форме, обращаясь к собранным здесь людям. Блейк спряталась в толпе, повязав поверх ушей бантик из ремня Гэмбол Шрауда.

Проклятье...

Разумеется, машинист заметил отсутствие вагонов и, конечно же, поднял тревогу, так что на станции их уже ждали полицейские.

И это было очень плохо...

Блейк вполне могла пробиться через них и сбежать на улицы Вейла... но тогда осталась бы совершенно одна, и на нее наверняка началась бы охота.

Менаджери даже не обсуждался, да и в Мистраль она вернуться никак не могла... Не с тем количеством членов Белого Клыка, которое там сейчас находилось. Атлас, само собой, тоже отпадал из-за влияния ПКШ.

И пусть Блейк ненавидела песок, но по сравнению с жизнью в тюрьме, а то и вовсе смертью, Вакуо был вполне приемлемым вариантом.

Взгляд золотистых глаз пробежался по толпе, стараясь отыскать того парня. Со всеми этими событиями и тем смущением, что вызывал у нее его внешний вид, она не так уж и хорошо успела его рассмотреть. Ну, то есть его лицо. Но если сейчас этот парень выступит вперед и сдаст ее... Почему бы ему, к слову, так и не поступить? Тот факт, что Блейк спасла ему жизнь, не играл абсолютно никакой роли, поскольку именно их с Адамом действия и поставили ее под угрозу.

Она являлась террористкой и фавном... Большинству законопослушных граждан этого было бы более чем достаточно.

Лишь ощутив на себе чей-то взгляд, Блейк все-таки сумела его обнаружить.

И скука в его темно-синих глазах заставила ее усомниться в собственных выводах. Он что, умудрился каким-то образом ее не запомнить или даже с кем-то перепутать?

Но ведь парень смотрел именно на нее... Он точно знал, кем именно она являлась и что сделала.

Блейк сжала кулаки и приготовилась бежать.

А затем...

Парень просто отвернулся.

— Совсем никто? — скучающим голосом уточнил полицейский, держа в руках планшет.

Прошла еще одна минута — долгие и напряженные шестьдесят секунд.

— Похоже, террористы все-таки сбежали в лес. Благодарю за сотрудничество. Прошу извинить за доставленные неудобства и добро пожаловать в Вейл.

Она... она была свободна?.. Н-но как? Почему?!

Блейк не отрывала взгляда от пола, проходя мимо контрольного поста. Частично это было связано с испытываемым ей сейчас недоумением, но по большей части она так поступала для того, чтобы скрыть сразу же привлекавшие к себе внимание золотистые глаза. Когда на выходе толпа разошлась в разные стороны, то Блейк оказалась на улице Вейла и была вынуждена принять свое текущее положение.

Она всё еще оставалась на свободе.

Блейк сделала это... спасла всех тех людей и почувствовала... удовлетворение.

Снова растворившаяся в толпе она уже знала, чем теперь будет заниматься оставшуюся жизнь.

Взгляд пары темно-синих глаз так и остался ей не замечен.

* * *

Жон проследил за слившейся с толпой Блейк и предоставил ту самой себе. Он вовсе не желал вмешиваться во всё это дело, но на кону стояла жизнь его семьи. Разумеется, Блейк могла бы справиться со всем и в одиночку, как делала уже не раз, но всегда имелся небольшой шанс на то, что что-то пойдет не так.

И рисковать в подобном вопросе ему ничуть не хотелось...

Само собой, схватка с Адамом наверняка окончилась бы смертью Жона, но это было просто неудачное стечение обстоятельств. Больше ему вмешиваться ни во что не придется.

Не поступит же он в Бикон сейчас, без каких-либо документов — даже поддельных...

К тому же Жон был очень слаб, так что при всем желании просто не смог бы пройти туда отбор.

И это оказалось к лучшему... для всех.

— Жон, — отвлек его от всех этих размышлений голос Джунипер. Она развернула его к себе и взяла за руку, заставив вздрогнуть, когда из уже почти закрывшегося пореза скатилась капля крови. Аура его практически исцелила. — Откуда это? Что с тобой произошло?!

Жон с улыбкой посмотрел в ту сторону, где скрылась его старая подруга.

— О... — перевел он взгляд в небо. — Я нашел попавшего в беду котенка, и мне пришлось сунуть руку в некий механизм, чтобы ему помочь.

Будь счастлива, Блейк...

— Это что, какой-то эвфемизм? — уточнила Джунипер. — Подожди-ка, котенок, киска-... Да во имя же всего святого! Я не желаю ничего слышать об этих твоих сексуальных похождениях!

Проклятье, Блейк...