Загадочная история Кадмуса Певерелла (гет)

В распахнутые настежь окна гостиной в доме Поттеров ворвался сильный поток ветра и взметнул полы красивых бежевых штор до самого потолка. Гермиона Грейнджер тут же быстрым и четким взмахом палочки захлопнула створки, и шторы опустились вниз.

— Ты что-нибудь делаешь без помощи магии? — спросила Джинни с усмешкой.

Она сидела в своём любимом кресле у окна и куталась в теплый кашемировый плед. В ее руке была чашка вкусного горячего чая, а рядом на столике стоял небольшой чайничек из любимого ею сервиза, подаренного миссис Уизли на годовщину свадьбы. Сжимая в руке горячую чашку, она внимательно оглядела свою подругу. После расставания с Роном Гермиона заметно изменилась. Во-первых, она зачем-то остригла свои пышные длинные волосы, которые сейчас едва доставали до плеч, но при этом стали топорщиться ещё больше. Во-вторых, у нее появилась эта странная мания использовать магию при любом удобном случае.

— Я провожу эксперимент, — ответила Гермиона после минутной паузы и заправила прядь волос за ухо. Попытка уложить непослушные волосы оказалась неудачной, как и все предыдущие, поэтому Гермиона раздраженно выдохнула и сделала глоток теплого успокаивающего чая.

— И в чем состоит твой эксперимент? — продолжила допрос Джинни.

Иногда Гермиона становилась жутко загадочной, напускала на себя таинственность, что доказывало только одно: ее честолюбие и некоторое высокомерие не могли поколебать ни проигрыш, ни неудача. Поэтому иногда Джинни приходилось принудительно вытягивать ответы из Гермионы, как самому жесткому аврору на допросе обвиняемого. В этот раз Гермиона оказалась более сговорчива.

— На одном из званых ужинов у профессора Слизнорта я встретила нового преподавателя маггловедения в Хогвартсе, — ответила Гермиона. — Его зовут Майкл Уотс. Он утверждает, что ни один магглорожденный не сможет слишком долго обойтись без "маггловских привычек". Мы поспорили, — объяснила Гермиона и сделала глоток из своей кружки. Она втянула носом приятный запах чая и улыбнулась. Джинни заваривала чай без помощи магии, и он жутко напоминал Гермионе ее дом, маму и вечерние чаепития на кухне с громким смехом и интересными историями отца.

— "Эрл Грей"?

— "Екатерина Великая", — с веселой усмешкой ответила Джинни, а потом с прищуром взглянула на Гермиону: — И что же этот Майкл?

— А что он? — удивлённо переспросила Гермиона и воззрилась на подругу широко распахнутыми глазами. Весь вид Джинни говорил о том, что она увидела в словах Гермионы подтекст, которого нет, и уже вовсю фантазировала о свадьбе и детях от мистера Уотса. — Оставь своё любопытство. Лучше расскажи, как у Джеймса дела. Как ты себя чувствуешь?

Джинни задорно рассмеялась и положила руку на свой заметно округлившийся живот. С тех пор как она узнала, что беременна, казалось, что счастье не покидало ее все двадцать четыре часа.

— Постоянно пинается. Абсолютно неугомонный ребёнок, — ответила она и неприятно звякнула кружкой об стол.

Гермиона улыбнулась.

Она любила эти разговоры с подругой субботним утром, когда по привычке Гермиона просиживала у Поттеров до обеда. Правда, уже как месяц сменилась локация — переезд Поттеров в Годрикову Впадину был ярко освещён в прессе и обсуждался магическим сообществом до сих пор, начиная от того, что над домом работал один из лучших маггловских архитекторов в Британии, и заканчивая кучей заклинаний для безопасности дома, без которых Гарри Поттер не обходился даже в мирное время.

Но вернёмся к субботнему утру. Оно было особенным — это был первый выходной за долгое время, когда Гермионе удалось вырваться с работы и засесть за чай с Джинни — на целых три часа. Она любила дом Поттеров и была рада, что они переехали из мрачного поместья Блэков на Гриммо в этот небольшой особняк недалеко от церкви. Здесь все было пропитано духом загадки и древних историй, носивших светлый и теплый характер. Здесь родился основатель родного факультета Гермионы, Гарри, Джинни и Рона, и несмотря на большое количество плохих событий, произошедших в Годриковой впадине, выходцы факультета основателя доказали: они умеют бороться со своим страхами, тоской, и радоваться каждому дню. Гермионе нравилось в этом доме все — от красного кирпича камина до скрипящих половиц на лестнице. Этот дом казался ей идеальным — смесь ее родного дома в пригороде Лондона и старой доброй Норы, и он был полностью волшебным. Гермиона внесла и свою лепту: постаралась над заклятием незримого расширения, после того, как архитектор закончил свою работу. Поэтому небольшой особняк в чисто английском стиле казался снаружи небольшим домиком, а внутри на самом деле вместил в себя просторные комнаты и большую гостиную, кухню с маггловским гарнитуром в светлых тонах, несколько спален, гардеробные и кладовую.

— Так что там у вас с Майклом?

Джинни всегда находила способ вернуться к теме, которая ее интересовала — обязывала специальность: когда наступила беременность, она сразу завершила карьеру охотника в "Холихедских гарпиях" и стала вести свою спортивную колонку в "Ежедневном пророке".

— Ничего, конечно же, — строго заметила Гермиона, но после, поймав мечтательный взгляд Джинни, улыбнулась: — Он изредка присылает мне письма и интересуется, как проходит мой эксперимент.

— Значит, переписываетесь. Как старомодно, — фыркнула Джинни, а Гермиона не удержалась от смеха и возразила:

— Он преподает в Хогвартсе — это наилучший способ общения.

— Надеюсь, на свидание он позовёт тебя не в Хогсмид, — снова рассмеялась Джинни.

В этот же момент в холле послышался звук распахнувшихся дверей и пара мужских голосов.

— Джинни, мы дома! — выкрикнул Гарри с порога.

Гермиона обернулась ко входу в гостиную через плечо и увидела Гарри — в дорожной мантии, с растрёпанными волосами и щетиной. Он стоял на пороге гостиной, а за его спиной маячила рыжая шевелюра Рона.

— Привет, Герм! — бодро и радостно воскликнул Рон и тут же плюхнулся рядом с ней на софу. Гермиона деланно поморщилась от сокращения своего имени, но затем улыбнулась и кивнула:

— Привет, ребята.

Гарри скинул свою мантию прямо на пол, за что получил укоризненный взгляд жены, и как-то незаметно и легко поднял Джинни с кресла, усадив ее на свои колени.

— Как там твоё дело Малфоев? — тут же вместо приветствия поинтересовался Гарри, на мгновение отводя взгляд от Джинни, которая чмокнула его в щеку. Ее руки зарылись в растрепанные волосы Гарри, но он лишь довольно улыбнулся. Гермиона тоже не сдержала улыбки, но почувствовала неловкость, поймав себя на мысли, что бесстыдно следит за каждым движением парочки. Ей сразу же захотелось отвернутся, словно она подглядывала в замочную скважину.

— Что за дело Малфоев? — спросил Рон. Он всегда напрягался при упоминании этой фамилии.

С войны прошло достаточно времени, и Малфои уже очистили свою репутацию, но для Рона тема Малфоев по-прежнему была красной тряпкой. Гермиона терпеливо вздохнула, предчувствуя не особенно приятный диалог, и взмахнула волшебной палочкой. В это же мгновение рядом с Гарри и Роном появились две кружки горячего ароматного чая. Гермиона призвала печенье из кухни, и теперь с ароматом чая смешались запахи свежей выпечки и пряностей.

— Около пары недель назад от ежегодной комиссии, которая посещает дома бывших Пожирателей Смерти и прочих оправданных, поступило заявление об артефактах в Малфой-меноре, которые необходимо изъять, — начала рассказывать Гермиона.

— Люциус Малфой, за неимением других занятий, решил коллекционировать различные вещицы вроде кольца Слизерина и прочих мелочей, — продолжила Гермиона. — Они конфисковали особо опасные артефакты, а затем ко мне явился Драко Малфой и потребовал вернуть их.

— Потребовал? — возмутился Рон, набивая рот печеньем. — Буф’то он имеет пв’аво!

— Фактически, имеет, — возразила Гермиона и улыбнулась от дурацкой привычки Рона одновременно говорить и жевать. Лёгким движением руки она смахнула с джемпера Рона крошки от печенья и продолжила:

— Малфой-старший действительно выкупил эти вещи в лавке "Горбин и Берк". Я навещала их в понедельник. Мистер Горбин был очень рад меня видеть, — в интонации Гермионы послышались нотки сарказма.

— Он не припомнил тебе тот случай с Малфоем? — улыбнулся Гарри. Джинни с любопытством повернулась к мужу и он тут же объяснил: — Мы следили за Малфоем однажды, это было перед шестым курсом. Он как раз тогда чинил Исчезательный шкаф. Так вот, после этого Гермиона зашла в лавку и начала расспрашивать мистера Горбина о том, что именно делал там Малфой.

— Причём выглядело это совершенно глупо! — добавил Рон и расхохотался. Гермиона смущенно опустила глаза.

— Да, это было глупо, согласна, — все же улыбнулась она и продолжила: —Зато в понедельник он был само гостеприимство. Спрятал кое-какие артефакты перед моим приходом, но я сделала вид, что не заметила. Сделка ради сделки.

— Тебе нужно было учиться на Слизерине, — заметил Гарри с улыбкой.

— Ну, будете вы слушать дальше или нет!? — разозлилась Гермиона тому, что ее рассказ все время прерывают. Все тут же смолкли и примирительно подняли ладони вверх, лишь в зелёных глазах Гарри Поттера все еще плясали чертики.

— Так вот, мистер Горбин подтвердил покупку, — продолжила Гермиона. — Тогда Малфой вернулся и сказал, что подаст на нас в суд Визенгамота, если мы добровольно не вернем ему артефакты. Мы чуть дуэль не устроили.

— И какой он сейчас? — вдруг спросила Джинни. В ее голосе не было ненависти или презрения, чистое любопытство. Гермиона на секунду задумалась, а затем дала наиболее характеризующий бывшего слизеринца ответ:

— Менее трусливый. Даже готов был защищаться, когда я выхватила палочку. Но все такой же заносчивый, и так же манерно растягивает гласные.

— Говорят, его помолвка сорвалась, — заметила Джинни.

— Кто выйдет замуж за Пожирателя Смерти? — последовал риторический вопрос от Рона. На его лице застыло выражение презрения.

— За бывшего Пожирателя, —поправил его Гарри.

— В любом случае закончилась история тем, что я пошла к мистеру Диппету, а он посоветовался с Министром. И знаете, что? — Гермиона широко распахнула свои и без того большие карие глаза и выдержала театральную паузу, что было не в ее духе. Она была абсолютно возмущена: — Они предложили ему работу!

— В смысле? — переспросил Рон.

— Он будет скупщиком подобных вещей для Министерства, — тут же объяснила Гермиона. — Артефакты будут изучать и проверять, некоторые останутся в Отделе Тайн — особенно мощные.

— И он что, согласился? — Гарри был удивлён не меньше, чем Рон, который от негодования даже стал багроветь.

— Представь себе, да! — воскликнула Гермиона и снова сделала глоток. — Более того, Диппет назначил меня курировать его работу. То есть, сначала артефакты Малфой будет приносить в мой отдел, а я буду доставлять их невыразимцам, после проверки.

— Бред какой-то, — пробубнил Рон, но его никто не поддержал.

— Фактически все верно — ведь именно твой отдел занимается исследованием и изъятием тёмных магических артефактов, — заметил Гарри, опасливо покосившись на насупившегося Рона, и тут же добавил: — Но тот факт, что ты будешь так часто пересекаться с Малфоем, не особенно радует.

— Работа, — обреченно ответила Гермиона. Она честно старалась смириться с этой мыслью всю неделю, с тех пор как Диппет сказал, что после хороших результатов их совместной работы подумает о повышении Гермионы. Может она и была иногда чересчур честолюбива, но перспектива занять пост заместителя главы Отдела магического правопорядка была слишком соблазнительной.

Заметив, каким недовольным остался Рональд после таких новостей, Гермиона поспешила перевести тему. Несмотря на то, что с момента их весьма болезненного разрыва прошел уже год, иногда Гермиона чувствовала как щемит у неё сердце, когда она смотрит на Рона, и какой нежностью наливается, когда он глядит на нее. Гермиона старалась никогда его не расстраивать, поддерживать и помогать в любом деле, а он всегда благодарил ее и смотрел таким нежным взглядом, что у Гермионы шли мурашки по коже. Эти чувства нравились Гермионе, они будто заставляли ее двигаться дальше и не обрасти непробиваемой скорлупой. Она по-прежнему сильно беспокоилась о своих друзьях и переживала их проблемы, как свои собственные. Именно поэтому ей всегда было так стыдно, когда она неделями пропадала в Министерстве.

Тем временем чаепитие медленно перетекло в обед, после которого сытая Гермиона поспешила откланяться.

— Мне нужно покормить Живоглота и заскочить в Министерство, проверить работу Саймона, — оправдывалась Гермиона, накинув на плечи мантию.

— Написать Майклу, — подхватила Джинни, а Гермиона тут же с прищуром зыркнула на подругу.

— Кто такой Майкл? — послышался хор голосов из гостиной. Рон и Гарри решили не провожать подругу, потому что были заняты важным делом — игрой в волшебные шахматы.

— Расскажешь Рону — убью тебя! — недовольно прошептала Гермиона, глядя на хитрую рыжеволосую ведьму.

— Да ладно тебе, — безобидно улыбнулась Джинни. — К тому же, у Рона, кажется, тоже кто-то есть.

В груди у Гермионы неприятно кольнуло, она нахмурилась, а уголки губ опустились вниз.

— И кто же? — нарочито холодным тоном спросила она.

— Понятия не имею, — Джинни пожала плечами. Иногда поведение Гермионы пугало ее. Казалось, что подруга все еще не может отпустить прошлые отношения, даже зная, что будущего у них нет, но иногда вела себя так непринужденно, что ее игра была налицо. Джинни знала только одно решение проблемы, но была готова дать подруге ещё немного времени на самоистязание, которое должно было перерасти в самоисцеление. В конце концов, Гермиона была самой умной волшебницей пятидесятилетия и с такими мелочами справиться уж точно могла.

— Все, мне пора, — сказала Гермиона и повысила голос: — Пока, мальчики!

— Пока, Гермиона! — снова раздался слаженный дуэт, и Гермиона с Джинни улыбнулись.

— Заходи почаще и не забудь: в воскресенье ужин в Норе! — воскликнула Джинни, пока за Гермионой не захлопнулась дверь.

Когда Гермиона оказалась на заднем дворе дома Поттеров, где, выйдя за калитку, можно было трансгрессировать, она глубоко вдохнула свежий весенний воздух. Пахло сиренью и набухающими почками, повсюду виднелись стебли травы, прорезающейся сквозь землю. Гермиона улыбнулась. Она мечтала о том, что когда-нибудь у неё будет такой дом и такая семья. Что однажды она устроится у камина с книгой, а к ней подскочит ее дочь и радостно начнет рассказывать о своём дне, после чего она встретится взглядом со своим мужем и улыбнётся ему своей самой теплой улыбкой. Несмотря на свою рациональность и склонность к трудоголизму, Гермиона не была лишена романтики.

“Интересно, мечтают ли такие типы, как Малфой, о тихой и спокойной жизни в небольшом доме с семьей?” — подумалось ей в последнюю секунду перед трансгрессией, и Гермиона от удивления собственным мыслям промахнулась с местом назначения на целую милю. Она приземлилась в мусорные мешки у маггловского дома и зло выругалась: "Во всем виноват Малфой".