Параллели (гет)

Иногда в жизни совершенно всё идёт наперекосяк. И для наших героев всё только начинается.

Алик снова расхныкался. Вадим стойко терпел пару минут — каша на плите закипала, и нельзя было отойти, пригорит ведь. Да и Алику пора привыкать, что отец не будет прибегать по первому зову. Наконец, щёлкнув выключателем, он быстрым шагом направился к спальне, чуть не запутавшись в коридоре незнакомой посуточной квартиры. Когда он приблизился к комнате, ребёнок уже замолчал. Сердце пропустило удар, когда он услышал чужой голос. Рука метнулась к бластеру, с которым Вадим последнее время не расставался. Слышалось пение. На незнакомом языке, который для привыкшего к интерлингве уха казался немного грубоватым, но в то же время более певучим, женщина пела колыбельную.

«Тӱнде чыккан jымыртка,

Тӱлӱреп учар куш болор.

Тӱӱнчекте jаш бала,

Тӱбинде барып эр болор.

Караҥуйда чыккан jымыртка,

Калырап учар куш болор.

Кабайдагы jаш бала.

Качан тӱпте эр болор»

⁽¹⁾

Звучало это почему-то жутко, будто бы он попал в фильм ужасов: тихий женский голос, скрипящий под ногами пол, тёмный коридор. Ночь за окном добавляла атмосферности. Неосознанно задержав дыхание, он осторожно толкнул дверь, держа наготове бластер.

На диване сидела смугловатая женщина с переброшенной через плечо косой и гордым носом, поглаживая Алика по волосам. Ребёнок устроил голову у неё на коленях и тихо сопел. Картина была несколько иррациональной, и всколыхнула столько болезненных воспоминаний, что ноги подкосились, и пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Впрочем, он узнал женщину — именно её портрет и несколько подставных паспортных карточек прислал Стас несколько дней назад, попросив разузнать информацию.

Выматерившись про себя пару раз (надо было снимать нормальную гостиницу, а не этот проходной двор!), он опустил бластер. Женщина, наконец, обратила на него внимание, и с ухмылкой вскинула бровь.

— Такое драматическое появление, а ты даже в лице не изменился, — негромко и напевно проговорила она, перебирая рыжие пряди в пальцах. Видимо, не заметила, как его качнуло, — спецагентов стали лучше тренировать?

— Посиди с маленьким ребёнком с годик, нервы и не так закалятся, — в тон ей тихо ответил Вадим. Напевно, конечно, не вышло, но подбирать правильно темп и тембр речи, чтобы не разбудить Алика, он научился давно, — я знаю, кто ты.

— По работе, или птичка на хвосте принесла? — она осторожно поднялась с дивана, и устроила ребёнка поудобнее, укрывая пледом. Вадим кивнул в сторону кухни, и женщина последовала за ним.

Кобуру с бластером он застёгивать не стал.

— Навёл кое-какие справки для друга, — пояснил он, когда они оказались в отдалении от комнаты, — как именно к тебе обращаться? — Вадим отыскал в ящике лопатку, и принялся доставать кашу из чаши кухонного универсала, пока она не превратилась в один большой кусок.

— Лучше всего — «моя госпожа», но можно и просто Миранда, — она села на кухонную стойку, но тут же получила ощутимый шлепок лопаткой по ноге. — А ты у нас не особо скрываешься. Даже под прикрытием был Вадим, верно? Я ведь тоже умею наводить справки, агент.

Со стойки она спрыгнула, и вальяжно привалилась к стене, наблюдая, как Вадим борется с упрямой субстанцией, которая плотно засела в чаше, не желая её покидать.

— Познакомиться пришла? Или у тебя хобби такое — вламываться к людям, и укачивать их детей? — огрызнулся он, орудуя лопаткой.

— Есть у меня такое подозрение, что наш с тобой общий знакомый очень расстроится, если что-то случится с тобой, — простоять на месте женщина долго не смогла, и принялась вертеть в руках попавшуюся в руки солонку, — поэтому я зашла тебя по-дружески предупредить.

Солонка выскочила из её рук, с громким щелчком открылась, и соль рассыпалась по всему столу и полу вокруг. Миранда ойкнула, и начала оглядываться в поисках веника, затоптала рассыпанную соль, растаскивая её ботинками по всё кухне. Вадим с тяжелым вздохом отпихнул её в сторону, заставил очистить подошвы и принялся собирать всё сам.

— То есть угрожать? — переспросил он, — не ты первая, не ты последняя.

— Радость моя, — тошнотворно-покровительственным тоном проговорила Миранда, облокачиваясь на косяк, и теребя в пальцах толстую косу, — если бы я тебе угрожала, то ты бы так спокойно не огрызался.

Вадим выпрямился с совком в руке, недоверчиво оглядывая наглую женщину.

— Ты свои фразочки из каких бандитских боевиков вытаскиваешь?

Выражение её лица мигом сменилось с серьезного на весёлое, и женщина легко рассмеялась:

— Обычно у меня менее продвинутые собеседники. Привычки, знаешь ли, — Миранда сделала шаг вперёд (на месте, видимо, стоять совсем не умеет!), но Вадим жестом остановил её. Дай ей волю, и всю кухню разнесёт. — Я действительно пришла тебя предупредить, дружок-пирожок. Твоё расследование заметили, и как только ты подступишься к чему-то важному… — она неопределённо повела плечами, — от них ничего не ускользнёт, понимаешь?

Вадим понимал, но так же он понимал, что доведёт расследование до конца, во что бы то ни стало. Он не зря остановился именно на этой полузабытой станции — одна за другой, зацепки вывели его на след корабля под названием «Нэнси». Он получил запись, на которой, вместо заявленной «текстильной продукции» в корабль загружали партию оружия. Такого ещё не было даже у полиции — только у самых обеспеченных частей регулярной армии.

— Не надо меня запугивать, я знаю, что делаю, — пояснил он, заканчивая собирать разлетевшуюся везде соль. Старой модели утилизатор тихо заскрипел, поедая комочки соли вместе с мусором с пола.

— Знаешь? — женщина оттолкнулась от косяка, повышая голос, — сколько ты думаешь у меня заняло времени, чтобы выяснить кто ты, чем занимаешься, где живёшь, и составить полный психологический портрет? Подсказываю, примерно три часа, — она упёрлась руками в столешницу, нависая над ней, пытаясь перехватить его взгляд, но Вадим намеренно отвернулся, сметая остатки бедствия с пола. — Тебя достанут! Передай дело кому-нибудь другому, а сам езжай в отпуск, или с ребёнком время проведи. Не думаю, что ему полезно мотаться от станции к станции, как вы делаете, с тех пор, как его чуть не убило твоё предыдущее расследование.

Вадим слишком яростно высыпал собранный сор в утилизатор, из рук выскочил совок и маленькие зубцы натужно загудели, пытаясь его пережевать. Алик в комнате захныкал, и мужчина закрыл глаза и досчитал до десяти, успокаивая себя, затем медленно развернулся.

— Ты и правда умеешь наводить справки, — спокойно заговорил он, глядя ей в глаза, — может пойдешь в своих уговорах дальше, а? Ну давай, напомни мне, что у меня погибли жена и ребёнок, скажи, что второй раз нельзя подставляться, или что там ещё пишут мне в письмах с угрозами? — голос дрогнул, срываясь с напряженного шёпота, Вадим просто не мог говорить тихо, — я сыт по горло вашими лживыми обещаниями, убеждениями и прочими глупостями. Я не позволю, чтобы ещё чьи-то родные и близкие страдали, только потому что у меня яиц не хватило сделать то, что надо!

Алик снова закуражился, и Вадим осознал, что последнюю фразу почти прокричал. Он молча двинулся в комнату, задев плечом стоящую на проходе женщину. Та медленно проследовала за ним, и сил посылать её куда подальше у него уже не было сил.

Ребёнок успокоился, но засыпать больше не желал. Увидев Миранду, он радостно воскликнул «тетя!» и запросился к ней.

— Я не… Я не хотела давить на тебя, это вышло случайно, — голос женщины звучал по-настоящему виновато. При виде Алика выражение её лица тут же сменилось жизнерадостным, что поставило искренность под сомнение. Она опустилась на коленки, распахивая руки ребёнку на встречу, и Вадим, нехотя выпустил Алика. Мальчишка, то ползком, то пешком, добежал до Миранды, размахивая зажатым в кулаке медвежонком. Это была одна из его самых любимых игрушек, которой он начал хвастаться «тёте». Женщина осторожно бросила взгляд на уже остывающего Вадима, и продолжила, — мне будет сложно смотреть в глаза одному важному для меня космодесантнику, если я буду знать, что могла остановить тебя, и ничего не сделала. Да, замечательная игрушка! — веселым тоном добавила она, обращаясь к ребёнку. Тот польщённо заулыбался, и побежал-пополз за следующей.

Вадим почувствовал, что его опять занесло. И дело даже было не в том, что он наехал на Миранду — просто эмоции всё-таки следовало держать в узде, а не заводиться от одного невинного напоминания. Но после постоянных угроз — по старым и новым делам, его нервы были не в очень устойчивом состоянии. Он не знал, на кого именно она работает, но это и не было важно. Преступники всегда угрожали ему, годами обещая превратить его жизнь в ад. Они не знали, что ему нечего терять. Однако с тех пор, как в его жизни завёлся маленький рыжий ребёнок, он стал реагировать на угрозы куда более нервно. А после того, как пару раз эти угрозы чуть не осуществили… Но рано или поздно все преступники оказываются за решёткой, в этом Вадим был уверен. Поэтому они не смогут его запугать.

— Предупредила, молодец, свободна, — сухо проговорил он, догадываясь, что так просто от неё не отделается.

Женщина в упор посмотрела на него, как на безнадёжного идиота.

— Ну чего тебе? Хочешь, я в завещании напишу «Стас, не сердись на свою бабу, она пыталась меня остановить»? — Вадим подорвался с места, меряя шагами комнату, — я не собираюсь ставить других своих коллег под удар, и не собираюсь отступаться, я уже сказал.

— Если хочешь умереть, есть более приятные способы, — поморщившись, ответила Миранда, и тут же переключилась на Алика, с улыбкой защекотав его, приговаривая «где тут наше пузико?». Он был уверен, что ребёнку она не навредит, но всё равно стало как-то не по себе, — я от тебя не отстану, пока не буду убеждена в том, что ты доживёшь хотя бы до конца недели.

Вадим опустился на пол, и забрал Алика на руки. Все же ему было спокойнее, когда ребёнка не тискала женщина, способная поцеловать человека, а в следующую секунду забить его до смерти его же видеофоном (Вадим внимательно изучил все материалы, которые смог накопать, и заключил что Стас совершенно ненормальный. Боевых киборгов ему, видимо, было мало). Не отстанет она!  

— «Нэнси» стоит в порту, и я знаю, что на борту никак не простыни да футболки, а партия новейшего оружия. Мне нужно заполучить доказательства, хоть что-то! Я не могу упускать такой шанс. Я не хочу потом читать в новостях, кого этим оружием убили, понимаешь? Так что-либо отстань, либо… — Вадима вдруг осенила совершенно другая интересная мысль, — либо помоги мне.

Вот теперь она совершенно точно смотрела на него, как на последнего идиота.

— Слушай, ты может и суицидник, но я, если ты внимательно читал моё досье, кто угодно кроме него, — она покрутила мягкую игрушку в руках, — серьёзно, сделай всем одолжение и не лезь. Твои доказательства всё равно потом потеряются, начальство скажет, что ты занимаешься чем-то лишним, а потом и вовсе комиссует тебя по результатам психологической экспертизы. Я это знаю, потому что я для таких вещей оформляю документы.

Надо же, что это, неподдельная забота? Эмоции Вадим умел считывать довольно хорошо, и она выглядела очень искренней.

— Ты хотела сказать «подделываю», — заметил он.

— С тобой даже подделывать особо и не нужно, — Вадим собирался возразить, но она жестом остановила его, — без обид, агент. Я говорю о том, как это будет выставлено. У тебя не самая простая история, и я уже вижу перекошенное лживой жалостью лицо твоего начальника, который говорит «да, мы замечали, что он перегибает палку, срывается, но давали шанс, всё-таки, ценный сотрудник…». Разве ты ни разу не видел, как они это делают? Ты не найдёшь ни помощи, ни союзников. Никто во всём мире не сможет тебе помочь, если за тебя возьмутся.

Она и правда не угрожала, а констатировала факт — описывала мир, который знала. В глазах женщины виднелось отчаяние, хорошо знакомое самому Вадиму. И она даже была права, в каком-то смысле.

— Ты не веришь, что Азора вообще можно остановить? — осторожно спросил он, не уверенный, что получит ответ. С чего она вообще так легко ему доверилась? Потому что доверяет Станиславу… Или потому что знает, что Вадим ничего не сможет ей сделать?

Она обернулась, будто боялась, что кто-то может их подслушать. Тонкие пальцы стиснули мягкого медвежонка так, что он чуть не сложился пополам.

— Когда-нибудь я перережу ему глотку, и буду смотреть, как он истекает кровью у моих ног, — наконец, тихо сказала она, — и только это его остановит, — женщина подняла взгляд, — а ты со своими попытками расследований делаешь только хуже. Ты сдашь информацию в полицию, продажные копы донесут об этом Азору, и все бреши безопасности закроют. Или ты думал, у вас там все чистенькие?

— Именно поэтому я передаю далеко не всё, — признался Вадим. Что-то было в этой женщине, чему нельзя было сопротивляться, ей хотелось доверять. Или не было смысла не доверять, ведь знала она куда больше, чем он сам. — Многие важные элементы расследования знаю только я, — он подхватил Алика на руки, и подошёл к терминалу, открывая майнд-карту по расследованию. Женщина присвистнула и внимательно уставилась на схему. На секунду Вадиму показалось, что он совершил крупную и фатальную ошибку, и сейчас его пристрелят, а все данные сотрут, но Миранда не шелохнулась, рассматривая карту спокойно, как учительница, проверяющая домашнюю работу.

— Неплохо, — наконец, вынесла она вердикт, — но это всё фигня, которую разобьют в пух и прах, как ещё одну теорию от очередного параноика. И я не буду добывать для тебя никаких доказательств.

— И не надо, — Вадим ощутил себя немного уязвлённым, когда она так легко отмахнулась от работы последних шести месяцев, — проведи меня на корабль.

Женщина в ответ шокированно распахнула глаза и взмахнула руками:

— Ты с ума сошёл? Может тебя ещё сразу к Азору привести? — она упёрла руки в бока, нависая над мужчиной, — серьезно, ты чем вообще думаешь? Да тебя там пришьют за первым же поворотом!

— Не пришьют, если ты мне поможешь, — изначальный план Вадима включал помощь другого информатора, но то, как хорошо осведомлена была Миранда о его деятельности, поставило этого информатора под сомнение.

— Я не собираюсь рисковать собой ради твоего тупого расследования, — она упрямо сложила руки на груди, но Вадим заметил, что она все ещё рассматривает схему. Там была и её история, вместе с множеством других предполагаемых жертв. Заденет ли это человека, почти половину жизни живущего среди убийц и насильников?

— Зато у тебя будет свой «прикормленный коп», — усмехнулся Вадим, — я знаю, чего ты хочешь. Когда всё закончится, тебе нужно, чтобы тебя не трогали, так ведь? Тебе плевать на признания, компенсации, и прочее, ты захочешь просто спокойной жизни. Я могу это обеспечить. Устроить так, что ты заживёшь с чистого листа, и знать про это никто не будет. Ни обвинение, ни журналисты, никто. Ты будешь чиста со всех сторон. Заживешь свободно, без всей этой дряни в своем прошлом, без вопросов от полиции и сочувственных взглядов со всех сторон.

Миранда недоверчиво покосилась на него, переминаясь с ноги на ногу:

— Заманчиво, вот только есть одно большое «если». Если ты доживёшь до этого момента, если всё закончится, и если мне вообще нужна будет твоя помощь.

— Можем пойти и другим путём, — Вадим, продолжая укачивать снова задремавшего Алика, понизил голос, и получилось немного зловеще, — что скажет твой дорогой босс, когда по всем документам полиции ты пройдешь, как главный осведомитель по его делу? Уверен, что человек, так заботящийся о том, чтобы его люди молчали, оценит это.

Ход был рисковым, но эффект произвел. Женщина побледнела, и резко выпрямилась, стискивая кулаки:

— Он не поверит. Если бы я была осведомителем… — она запнулась, не зная, как продолжить. Потому что в чём-то все бандиты одинаковые. И Вадим точно знал, что Азор не станет перепроверять, а сразу перейдет к устранению проблемы. Естественно, претворять такую угрозу в жизнь Вадим не стал бы. Наверное. Но ей об этом знать не обязательно.

— Хочешь это проверить? — со спокойным видом поинтересовался он, — или ты можешь провести меня на корабль, и ни на одной схеме, и ни в одном документе по этому делу не будет твоего имени. Возможно, даже файл твоего досье каким-то образом окажется повреждённым и будет удалён. Возможно, при разговоре с одним своим другом я упомяну, что ты отличный человек, которому можно доверять. Выбирай, что тебе больше нравится.

Женщина отвернулась, и нервно прошлась по комнате. Было немного мерзко от того, как он надавил на неё, но это то, что разнило Вадима и того же Станислава — не всё в мире можно было сделать по совести и справедливости. Не всегда добро побеждало совсем уж добрыми методами. Работа под прикрытием научила Вадима многому, в том числе и тому, что даже хорошие люди в плохой компании неизбежно меняются. В душе Миранда была хорошим человеком — он был в этом уверен, видел в её глазах, но это ещё не значило, что она всегда поступает, как хороший человек, потому мир вынудил её действовать по своим законам. Возможно, с ней и можно было договориться иначе, но быстрее и эффективнее было надавить.

— Ты в завещании написал, на кого ребёнок потом останется? — наконец, хмуро поинтересовалась женщина, все ещё прохаживаясь по комнате, не глядя на него.

— На Стаса и останется. Зато будет меня каждый день вспоминать! — Вадим покачал мирно сопящего Алика, который уже нешуточно оттягивал руки.

Она перевела на него взгляд, замирая на месте, кусая тонкие губы.

— А мне говорили, что я сумасшедшая, — Миранда снова отвернулась, и Вадим, почувствовав, что руки скоро начнут отсыхать, все же решил переложить Алика обратно на диван. Ребёнок рос не по дням, а по часам, поддерживая отца в хорошей форме — потаскай-ка эту прелесть на руках!

— Во-первых, ты должен пообещать мне железно и неукоснительно исполнять всё, что я говорю, — Миранда так и не повернулась к нему, и говорила тихо, но отчётливо, — во-вторых, ты не будешь в своих отчётах упоминать, что вообще был на этом корабле, и отмазывайся как хочешь. В-третьих… — она протянула руку к схеме, и кликнула на несколько объектов, — прежде, чем показать результаты начальству, ты должен показать их мне, — объекты отправились в папку «неподтвердившиеся», а женщина быстро проставила ещё несколько связей, и поправила пару названий, — у тебя тут, кстати, полный бедлам, так годами можно эту дрянь разгребать.

— Я согласен, — возможно, слишком поспешно отреагировал Вадим, но женщина не обратила внимания, — осталось решить только одно, и я готов отправляться.

— И что же? — закончив хозяйничать в его схеме, Миранда нагло открыла настройки терминала, и проверила алгоритмы шифрования, ужесточив настойки, и сгенерировал партию новых паролей.

— Няню найти, — вздохнул Вадим, поглядывая на мирно сопящего Алика. С одной стороны, на этой станции няни были непуганые этим бесшабашным ребёнком, с другой — он не был уверен, что они тут вообще есть, потому что место было полулегальное, и с детьми сюда прибывали редко.

— У меня, возможно, есть решение, но оно тебе наверняка не понравится, — усмехнулась женщина, что-то набирая в своём видеофоне.

* * *

— Не могу поверить, что я оставил ребенка с наёмным убийцей, — Вадим, конечно, ко всякому в жизни привык, но одно дело доверять женщине, которая никогда не выбирала свою судьбу, и другое — профессиональный наёмник, убивающий за деньги (и очень похожий по описанию на того, кто недавно вломился на корабль Стаса!).

— Я предупреждала, что ты будешь против, но кое-кто выпендривался, — Миранда решительно шагала куда-то по задворкам космопорта, ведя его за собой. Вадим покорно шёл за ней, уверенный в том, что сегодня он совершил очень много ошибок.

На самом деле, Наан ему мог бы понравиться. Дома у него был порядок, выглядел альфианин дружелюбно и аккуратно, и отлично знал, как обращаться с ребёнком. Думать, откуда у наёмника такой опыт, спецагент не хотел.

После того, как ему пришлось изображать пешку Казака, Вадим узнал, что и на этой стороне закона есть хорошие люди (или ксеносы), но от этого спокойнее не было. Знал он и куда менее позитивные случаи. Успокоила его только уверенность Миранды. Почему-то он знал, что ребёнка эта женщина в обиду не даст. Что-то в ней было такое, заставляющее сразу же мысленно приписать женщину к «своим», довериться ей практически безоговорочно, как бы тупо это не казалось. Меньше чем за день знакомства он вверил ей буквально всю свою жизнь, и даже больше.

На самом деле, знал о ней он куда дольше. Ещё у Казака слышал краем уха, а когда Стас прислал просьбу проверить, то просидел целый вечер, составляя психологический портрет и выискивая связи. Друг, сам того возможно не понимая, подкинул ему кусочек головоломки, и Вадима настолько это увлекло, что он почти забыл про еду и сон (не то, чтобы он до этого сильно часто про них вспоминал). Среди контактёров нашлись знакомые имена, кто-то из верхушки вооружённых сил, политики, а так же просто парочка богатеев. К моменту встречи он знал эту женщину настолько, насколько это было возможно по тем обрывкам информации, что были ему доступны.

Поэтому её появление было ему на руку, и он был уверен, что понимает все её мотивы. Загнанная и измученная, Миранда хотела расквитаться со своими обидчиками, но у неё не было возможности сделать это. Если он сможет убедить её, если она ему полноценно доверится, то… Страшно подумать, мостиком к чему это может стать. Официально Вадим расследовал серию нападений на киборгов — но если они смогут накрыть Азора…

Из мыслей его выдернула Миранда, причём, практически буквально —резким рывком утянула с собой за поворот. Он бы и так его не пропустил, но женщина нервничала и торопилась. Они оказались около двери технического тоннеля, которую она открыла спрятанным за креплением самой двери пропуском, и бережно вернула карточку на место, проскальзывая внутрь.

— Запомни, — как только они вошли в тоннель, она повернулась к нему, нависая, — с этого момента ты делаешь всё, как я говорю, ты дышишь и моргаешь так, как я тебе говорю, не задаёшь вопросов, и не пытаешься сомневаться. Понимаешь? Ни секунды сомнений.

— Я был в армии, женщина, — вздохнул Вадим, — как-нибудь справлюсь.

— Вряд ли ты называл своего командира «госпожа», — улыбнулась в ответ Миранда, сразу же растеряв всю серьёзность, — хотя я бы на это посмотрела.

Вадим старательно отмахнулся от того, в каком виде фантазия нарисовала ему Станислава.

— Госпожа?

— Именно. Это то, как ты ко мне обращаешься, больше ни с кем не говоришь, — она потащила его за собой, — смотришь в пол, реагируешь только тогда, когда я к тебе обращаюсь. Это очень важно! — они быстро двигались по сети коридоров, — ошибёшься, и в лучшем случае, тебя прикончат на месте.

— А в худшем? — осторожно поинтересовался Вадим, не уверенный, что хочет слышать ответ.

— Ты мне всё-таки почти друг, так что худшего мы не допустим, — она обернулась к нему с доброжелательной улыбкой, но взгляд был совершенно серьёзным, — последний шанс повернуть назад, агент. Никто об этом не узнает, зато заберешь своего ребёнка у наёмного убийцы и поедешь по своим делам, живой и невредимый.

Вадим хотел было сразу отмахнуться, но честно заставил себя взвесить все за и против, но пути назад не было. Расследование стояло и будет стоять ещё многие месяцы, если он не добудет хоть какую-то информацию. А всё это время будут страдать невинные люди.

— Все эти предосторожности только, чтобы довести меня до корабля?

— Ты что, думаешь, что я тебе позволю в одиночку шариться внутри? — высокомерно хмыкнула женщина. — Милосерднее было бы сразу тебя пристукнуть, — Миранда сложила руки на груди, — ты пойдёшь со мной, или не пойдёшь вообще.

Вообще-то это было хорошей новостью. Вряд ли он сам сориентировался был на корабле. Вадим все больше чувствовал, что ввязывается в большую буду.

— Пойдём уже, госпожа, — со вздохом махнул он рукой, и Миранда отыскала в полутьме вбитые в стену скобы, по которым они забрались в узкую длинную шахту, ведущюю к блоку техобслуживания корабля. Пробравшись через специальный люк, они оказались ещё в одном полутёмном коридоре, но на этот раз, уже корабля.

— Добро пожаловать на «Нэнси», — прошептала Миранда, и, распрямившись, и поправив причёску, уверенно двинулась вперёд. Вадим поспешил за ней, потупляя взгляд, как договаривались. Это не мешало ему запоминать дорогу, отсчитывать количество поворотов и прикидывать примерные расстояния. От технического коридора они добрались до витой лестницы (Миранда решила не соваться в лифты, и он был с ней солидарен) и поднялись на три уровня. В дверях стояла охрана, судя по каменным выражениям лиц — киборги, но они не шелохнулись, когда двое прошли внутрь. Вадим пожалел, что не надел гель-маску, но женщина убедила его в том, что это самый верный способ вызвать подозрения. Поэтому старательно упирать глаза в пол, пряча лицо за отросшими волосами, казалось очень хорошей идеей — мало ли кто здесь мог встречать его раньше, как человека Казака, или как полицейского?

Они добрались до средних размеров каюты, похожей на, как минимум, бизнес-класс какого-нибудь лайнера звезды на четыре. Широкая койка, минималистическое, но уютное, оформление и довольно просторное (как для каюты) помещение. Недалеко от койки даже была дверь в личный санузел.

Миранда деловито порылась в большом стенном шкафу, заполненном стопками одинаковой одежды, с отметками размера и роста, и бросила Вадиму подходящую

— Переодевайся, — она сама, не заботясь о его присутствии, скинула одежду, оставшись только в простом спортивном белье, и надела уже знакомую по некоторым материалам дела форму — серые лосины, серую же водолазку, и кофту с карманами и капюшоном поверх. Уличная одежда была тут же запрятана куда подальше. Вадим ради приличия отвернулся, но, как и любой военный, не испытывал проблем с переодеванием где бы то ни было. Он надел майку и штаны такого же серого цвета, а когда обернулся, Миранда уже стояла рядом с небольшой коробочкой в руках. Внутри была пара линз, странная паукообразная штуковина, и маленькие наушники-вкладыши.

— Как ты себя чувствуешь, доверяя мне свою жизнь? — усмехнулась она, и подала ему коробочку с линзами. Мужчина послушно надел их, и вложил наушники в уши.

— Начинаю думать, что это было плохой идеей.

— Значит, мозги у тебя все— таки есть, — она прижала к его грудной клетке «паучка», и нажала какую-то кнопку.

Резкая боль ударила по ушам и глазам. Вадим пошатнулся, еле стоя на ногах, и осознал, что ослеп и оглох. Его ухватили за плечо и встряхнули. Он расслышал своё имя

— Вадим, — Миранда держала его за подбородок. Мир вокруг расплывался. Стояла полная тишина — только ее голос. Он попытался ответить, но не расслышал себя.

Через мгновение все прекратилось. Он замер, тяжело дыша, и настороженно оглядываясь.

— Фильтры, — без подробностей пояснила Миранда, — если я поставлю определённую настройку, ты будешь слышать только мой голос, и только после того, как я к тебе обратилась.

Вадим слышал про эти штуки, но столкнулся с ними впервые. Его все ещё мутило от тест — драйва.

— Поздравляю. Технически тебя можно считать киборгом, — три пальца ее правой руки были затянуты в чёрную полуперчатку. Миранда сделала незаметный жест рукой, и на Вадима снова свалилась темнота.

— А зачем нам это? — осторожно поинтересовался Вадим, стараясь держаться ровно.

— Надеюсь, незачем, — Миранда вернула ему зрение, — теперь тебя зовут Дик. Помни правила, о которых мы говорили. Я не буду вырубать твои чувства, но ты должен подыгрывать. Не реагируй ни на что, пока я не скажу. И отдай мне бластер и тот нож, что ты заткнул за пояс.

Вадим нервно вцепился в кобуру.

— Стрелять то умеешь?

Женщина в ответ пожала плечами:

— Давай надеяться, что не придётся. Но будет логичнее если он будет у меня.

Вадим нехотя протянул женщине бластер. Его преследовало ощущение, будто бы он летит в пропасть, но другого пути не было, и он принял правила игры.

— Ещё одно, — заговорила она, когда они оба были собраны, — ты можешь узнать про меня нечто… неприятное. Кое-какие из моих секретов. Мне нужно, чтобы ты поклялся, что не расскажешь ничего своему дружку-космодесантнику. Что бы это ни было.

— Что-то более неприятное, чем называться «госпожа» и работать на главного преступного босса в человеческой части вселенной? — Вадим в упор посмотрел на женщину, изучая её реакцию, — и почему ты никогда не называешь его по имени?

— Слушай, я хотя бы не шантажирую тебя тем, что сдам маньяку, — он заметил, как её щеки чуть порозовели и усмехнулся, — я могу называть Стаса, как хочу, это не твоё дело, — румянец проступил ещё сильнее.

— Ты краснеешь, — он не мог этого не заметить, и в ответ получил ощутимый тычок маленьким кулачком в рёбра.

— Поклянись мне, что ничего не расскажешь! — упрямо потребовала она, — это вопрос жизни и смерти. Я расскажу ему, когда придёт время. Если придёт. Но ты обязан молчать.

— Хорошо, — кивнул Вадим, — я клянусь, — Миранда недоверчиво сузила глаза, — клянусь своей жизнью, довольна?

— Учитывая, как ты пытаешься суициднуться — нет, но сойдет, — она накинула капюшон, и стала очень напоминать «тень» — того самого неизвестного киборга новой модели. Только женщина была в сером, а киборги всегда появлялись в чёрном, — командуй, агент, где тебе провести экскурсию?

Ему нужно было попасть в грузовой отсек. Они покинули каюту, на этот раз выходя на какой-то кружной путь. Весь уровень был богато отделан, но бросалось в глаза не это. Время от времени попадались люди, в такой же серой одежде, глядящие себе под ноги, и приветствующие Миранду. Около некоторых кают они стояли на коленях, сцепив руки за спиной. На некоторых виднелись следы свежих побоев, но застарелых шрамов не было ни на ком, разве что едва заметные белёсые следы.

Такие же он видел и у самой Миранды.

Больше не было возможности прятать лицо за волосами — женщина заставила его собрать их в пучок, поэтому он старался не слишком вертеть головой, и не реагировать ни на что. Откуда-то слышались крики, но Миранда упрямо шла вперёд, не отвлекаясь, и он следовал за ней, пока они снова не оказались на лестнице. Насколько он знал план корабля (по крайней мере, примерный — «Нэнси» была лайнером-универсалом типовой конструкции, способным на перевозку и крупных грузов, и большого количества пассажиров), то отсюда они никак не могли попасть в грузовой отсек, но он решил идти в своём безумном и неоправданном доверии к этой женщине до конца, и послушно следовал за ней.

Временные напарники двигались в полном молчании, пока не оказались на самом последнем пролёте. Там Миранда скользнула за колонну, а потом в тень под лестницей, где знаками показала ему снять стенную панель. За ней обнаружилась ещё одна стена на расстоянии полуметра, и ряды соединяющих их балок.

— Отсюда можно попасть куда угодно, — тихо заговорила женщина, цепляясь за балки, и осторожно ступая по ним, — ремонтная компания решила не париться, и сделала косметический слой внутренней обшивки. Постарайся не упасть.

Вадим осторожно глянул вниз, и увидел весьма красноречивое нагромождение металлических балок и швеллеров. Упав даже с того места, где они были, можно было переломать все ноги, а если подняться выше… Здесь не было ни коридоров, ни перекрытий, только сеть поддерживающих балок, но Миранда ловко двинулась в сторону, прыгая от балки к балке, и Вадим последовал за ней, думая, что если он сломает себе шею, то некролог выйдет, мягко говоря, странный.

— Ты не думала о работе на полицию? — поинтересовался он, стараясь не повышать голос, хотя, судя по приглушенным шумам, они оказались за слоем звукоизолирующей обивки корабля. Движение в полном молчании действовало ему на нервы, — у тебя могло бы получиться.

Ответ поступил не сразу, но Миранда всё-таки заговорила:

— Ещё до Азора одни подонки удерживали меня и нескольких девушек на корабле силой, я смогла вырваться, и решила пойти в полицию, чтобы они вытащили остальных. Заявление у меня приняли, оставили в участке, стали допрашивать, как будто я была виновата, представляешь? — он не видел её лица, но в голосе он слышал тоску, разочарование. — Я знала, что девочки где-то там, знала, как они страдают, а меня завалили вопросами о том во что я была одета, — Миранда остановилась, и прислонилась к одной из балок, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Она повернулась к Вадиму, сверля его взглядом. Ярко-зелёные глаза гипнотизировали, и он словно видел её — запуганную, юную, всю в слезах, упрашивающую полицию о помощи, — я дала им всю информацию, назвала имена, а меня начали спрашивать, а не сама ли я попросилась на корабль к этим уважаемым мужчинам? Когда они всё-таки прислушались ко мне, то спасать было уже некого — девчонки пытались сбежать, а когда их настигли, они решили, что лучше открыть шлюз и всем сдохнуть в космосе. Некоторые из тех ублюдков, что поймали нас, выжили, и знаешь что? Никто не посадил их, а меня попытались запереть в психушке.

Её голос становился всё громче, и она резко замолчала, видимо, ощутив это. Потратив несколько секунд, на то чтобы прийти в себя, она продолжила:

— Извини, если я не доверяю полиции, — она разорвала зрительный контакт, пряча лицо, — после этого я решила, что если кто и должен выходить в космос без скафандра, так это те, кто похищает людей и делает другим больно.

На душе стало мерзко. Хотелось сказать ей, что всё не так плохо. Хотелось сказать, что не все в полиции такие глупые или продажные…

— Раз ты навела справки, знаешь, как я пришёл в полицию. Тоже не был доволен их работой. Хотя мне было легче, чем тебе.

Когда он ещё не был полицейским, а сидел рядом с другими потерпевшими в ожидании очередных вопросов или бумажек, он видел, что бывает с теми испуганными, заплаканными женщинами, которые отваживались прийти и сказать, что на них напали. До этого он верил в справедливость, в то, что подонков наказывают… Но когда узнал, сколько из этих женщин уходит ни с чем, или проходят через несколько кругов унижений («А что на вас было надето?» «Что конкретно они делали, расскажите подробнее?» «Вы уверены, что ничем его не провоцировали?»), это ещё сильнее подтолкнуло его к тому, чтобы поставить ту подпись на трудовом контракте. В идеале, такого не должно было быть. На бумаге полиция так не работала. И если бы он не столкнулся лицом к лицу с серостями этого мира, он бы не поверил, что так бывает.

Но он сталкивался регулярно.

— И ты до сих пор не жалеешь? — женщина снова смотрела на него, исподлобья, словно решая, друг он или стоит сбросить его прямо сейчас вниз.

— Каждый день, — честно ответил он, — но если бы ты пришла ко мне, я бы сделал всё, чтобы накрыть тех ублюдков. И я сделаю всё, что смогу, чтобы закрыть Азора.

Сложно было сказать, поверила ли она ему. Очень хотелось достучаться, заставить её поверить. Но понять, что именно творится в чужой голове, невозможно. Она улыбнулась ему, но что именно было у нее на уме?

— Тогда постарайся не умирать, — Миранда повела плечами, и уцепилась за балку повыше, подтягивая себя, — а то хороших копов не останется.

Она легко пробралась на пару метров вверх, и Вадим, которому это далось чуть сложнее, нагнав её, ощутил дуновение свежего воздуха. Поддеть панель изнутри оказалось сложнее, но у Миранды явно был большой опыт, поэтому вскоре они оказались между рядов высоких ящиков с армейской маркировкой.

— А просто зайти сюда мы не могли? — ворчливо поинтересовался Вадим, разглядывая город, виднеющийся через открытый грузовой шлюз.

Женщина помолчала, словно решая, что ему можно знать, а что — нет.

— Чем меньше нас видят — тем лучше. Я привлекаю внимание, а ты — новое лицо, так что давай, ищи свои доказательства, и валим.

Вадима дважды просить не надо было. Он отцепил от подошвы «таблетку» — мини устройство с голосканером, камерой и другими полезными функциями, и прилепил её к виску, снимая всё происходящее. Забравшись в самый дальний угол грузового отсека, он осторожно поддел крышку одного из ящиков, чувствуя, как дрожат руки — вот они, доказательства, ради которых он специально примчался на эту станцию, за которыми охотился последние пару месяцев!

Ящик открылся без скрипа, выпустив наружу запах дезинсекции, и защитных саше от плесени. Внутри величественно возвышались стопки одинаковых серых простыней. Вадим хорошо знал такие, проспав на них половину жизни. Не веря своим глазам, мужчина закопался в ящик, но он был набит именно что бельём, и ничем другим.

— Я ничего не понимаю, — внутри похолодело. Но здесь должно было быть оружие! У него была копия договора, у него были видео, как оружие в этот корабль грузили! Возможно, это только один ящик…

Он проверил несколько соседних, затем они перебежали к другому ряду, но никаким оружием там и не пахло.

 — Не понимаю, — Вадим помнил кадры с погрузки: точно такие же ящики, но в них во всех должно было быть оружие! — Информатор клялся…

— Дик, — неожиданно строгим голосом проговорила Миранда, стоявшая в стороне «на стрёме», и Вадим закрыл ящик максимально быстро и бесшумно, спрятал «таблетку», после чего, послушно опустив голову и ссутулив плечи, подошёл к «госпоже».

— Ласси! — судя по всему, это звали Миранду. У той в руке откуда-то взялся небольшой псевдодеревянный стержень. По характерным пятнам Вадим подозревал, что им кого-то убили, причём пару раз. Она швырнула стержень куда-то между стеллажей и выразительно показала ему взглядом на улетевшую палку. Вадим, максимально изображая покорность, двинулся на ее поиски. Играть, так до конца.

— Олли, — поприветствовала незнакомку Миранда. «Госпожа» что-то изменила в настройках его фильтров, и он слышал их разговор даже на расстоянии, — не знаешь, когда прилетим в нормальное место? А то новичка только по кораблю и могу выгулять. Дик, ну что ты делаешь! Кто разрешал тебе руками брать?

Вадим посмотрел на деревяшку в своей руке. Она выскользнула и прокатилась по полу.

— Давай, как учились, — сладким тоном, как для тупого повторила Миранда. Он ощутил, как она волнуется.

Это было унизительно, но, с другой стороны, и рядом не стояло с Казаком и его развлечениями. Отбросив лишние мысли, и сосредоточившись на задании, он покорно опустился на четвереньки и поднял палку зубами.

«Как настоящий киборг» мелькнуло в голове, и он чуть не засмеялся. С чем боролся….

— Ты всегда забираешь самых симпатичных! — голос Олли звучал обиженно. Приблизившись, Вадим смог её рассмотреть. Это была пышненькая дама, одетая в нечто весьма открытое и обтягивающее, которое ей, как ни странно, шло. Разноцветные волосы были собраны в два пучка, а в губе блестел пирсинг.

— Конечно забираю, а то вы затрахаете прежде, чем доберётся до борделя. Нецелевой расход средств! — «Ласси» ласково потрепала подошедшего Вадима по волосам. Спасибо, хоть ходить и стоять можно было не на четвереньках. Олли, заинтересовавшись, обошла его, проводя кончиками пальцев по его рукам, спине, плечам. В другой ситуации это могло бы быть приятным, но когда его рассматривали, как игрушку, становилось тошно.

— Ох уж эта Ласси, ты вечно выпендриваешься, будто симфонии пишешь, а не шлюшек для борделей отбираешь, — фыркнула Олли.

— Это у тебя шлюшки, — серьезно ответила Миранда, ещё раз швыряя стержень. Вадим покорно поплёлся за ним, прислушиваясь к разговору, — а у меня элитный эскорт, для которого нужен отборный товар. Я могу отлучиться на неделю, месяц, и они все будут вести себя идеально, и дела будут крутиться, а твои за час без присмотра могут устроить бунт. Ты не понимаешь нашей философии, Олли. Затраханные и измученные шлюшки — это прошлый век. Люди должны хотеть работать на нас. Они должны получать от этого удовольствие, — женщина говорила это с какой-то издёвкой в голосе, выделяя слова голосом явно не для собеседницы.

«Да уж, удовольствие».

На что ты намекаешь, женщина?

Вадим притащил палку и замер, держа ее в зубах.

— Ну, если он не оправдает твоих ожиданий, — Олли многозначительно оглядела Вадима, — у меня большой спрос на подтянутых мужчин в возрасте.

— Это потому что они чаще кончают с собой при твоём воспитании?

Олли фыркнула, но по блеснувшим злобой глазам Вадим понял, что это не шутка. Беспокоили толстушку вовсе не несчастные люди, а «нецелевое расходование товара».

«Ласси» подставила Вадиму ладошку, и он покорно выплюнул стержень. Пожалуй, попади он в такой плен в реальности, петля на шею могла бы показаться хорошим выходом.

Миранда пристегнула палку к поясу, спрятав её в складках кофты, и свистнула, хлопая себя по бедру. Видимо, это было командой следовать за ней, и Вадим, старательно изображая покорность, двинулся следом, как тень, чувствуя, как Олли сверлит их своим взглядом.

— Нас видели, теперь придётся идти коридором, — с досадой шепнула Миранда, когда они отошли.

— Нас и до этого видели, — заметил Вадим, но женщина лишь покачала головой:

— Это были рабы, они не видели ничего. Фильтры, помнишь? А те, кто видел, не станут лезть в дела госпожи.

— Тебе и правда есть, что скрывать, — Вадим мрачно кивнул, раскладывая информацию по полочкам в голове.

— Ты хорошо держишься, — заметила женщина, — не ожидала такого.

— Даже не знаю, комплимент ли это, — отшутился Вадим, — куда мы идём?

— Выведу тебя наружу. Или тебе понравилось играть в пёсика? А то я много интересных игр знаю, найдём применение всем твоим талантам.

Она нервничала, и даже больше обычного. Он заметил это по тому, как женщина затараторила. Они как раз были в пустой части коридора, и он поймал её за локоть, останавливая и разворачивая к себе.

— Но там ничего! Никаких доказательств!

— Это не моя проблема, — Миранда резко сбросила его руку чётким движением, — я свою часть выполнила, это уже больше, чем ты мог рассчитывать в обмен на свой мерзкий шантаж. Мало того, я практически спасла тебе жизнь — тот, кто слил ложную информацию, наверняка приготовил тебе ловушку!

Вадим осознал, что она была права. Как бы он ни старался, преступники были на шаг впереди, а он, не в силах полностью доверять кому-то из коллег, был в этом во всём практически один.

— Мне нужно хоть что-то. Информация, счета, любые улики. Чего ты хочешь взамен? Проси что угодно.

Она исподлобья посмотрела на него, замерла на несколько мгновений, и вдруг чётким и точным движением ударила в солнечное сплетение. Вадим не успел заблокировать удар — отчасти, потому что совершенно не ждал его, отчасти — потому что удар был действительно молниеносным, и замер, хватая ртом воздух. В коридоре раздались шаги, а в следующее мгновение по телу прошлись волны боли, и ноги подкосились. Он распластался на решётчатом полу коридора.

Женщина властно поставила ему на шею ногу в тяжелом ботинке, и он уже готов был запаниковать, и сбросить её, но ощутил, что она почти не касается его, держа ногу на весу. Он замер, тяжело дыша. Кто-то приближался к ним.

— Я думал, ты больше не берешь новичков, Ласси, — послышался бодрый голос. Вадим едва заметно скосил глаза и увидел улыбающегося блондина с ореолом кудрявых волос. Таких лепили на рекламу молока, как образец деревенского добродушия. Но внимание Вадима привлекло не это. Он узнал пушку, болтающуюся на боку у парня. Это было то оружие, что он искал.

Это объясняло, куда подевалось всё оружие.

Миранда в ответ на комментарий гордо выпрямилась. Осанка, манера держать себя моментом изменились, как рядом с той женщиной, Олли.

— Для тебя я госпожа Ласси, если ты не хочешь валяться рядом с этим придурком. Впрочем, если тебя интересует обучение, то в моей команде для тебя всегда найдётся местечко. Многие богатые женщины и мужчины отдали бы приличную сумму, только чтоб отшлепать твою подтянутую задницу.

У Вадима возникло странное ощущение, что она специально говорит максимально подробно, но он отмахнулся от него — вряд ли бы она стала настолько стараться для него. Но за последние полчаса он уже узнал больше, чем за пару месяцев работы.

Блондин отшутился, и ушёл, а Миранда, наконец, убрав ботинок с шеи Вадима, даже подала ему руку, чтобы подняться.

— Как ощущения после паука? — она постучала пальцем по паукообразной штуковине у него на груди, — я постаралась сделать мощность минимальной, — она выглядела неподдельно обеспокоенной, что круто разнилось с «госпожой Ласси». Как у неё крыша не едет от таких переключений? Впрочем, кто сказал, что не едет…

— Бывало и хуже, — Вадим потянулся потереть глаза, но Миранда резким движением остановила его. Он благодарно кивнул, когда вспомнил, что если бы потёр глаза с этими жуткими линзами, то стало бы только больнее.

— У тебя есть доступ к полицейскому дешифратору? — поинтересовалась она, — я могу провести тебя в местное хранилище данных. Введи нужный запрос, выкачай всё нужное, и беги распаковывать данные.

— Да, конечно. И чего ты хочешь взамен? — он понимал, что просто так она так рисковать не станет.

— Услугу, — она потянула его за собой, и Вадим опять двинулся следом, глядя себе под ноги, и старательно не выходя из роли покорного подчинённого.

Слово «раб» его мозг усердно игнорировал. Как там они сказали? «Ученик», да?

— Позже решу, но ты должен пообещать сделать, то о чем я попрошу, — женщина прибавила шаг, — так ты согласен?

— Да, — кивнул Вадим, — слово космодесантника.

Она бросила на него короткий взгляд, и он заметил, как щёки у неё снова порозовели.

— Ох уж эти космодесантники, — с непонятной интонацией в голоса вздохнула женщина.

Дальше они двигались молча. Им стали чаще встречаться люди — такие же мужчины и женщины с оружием, была и парочка ксеносов. Видимо, они проходили зону наёмников.

— Если ты ещё не догадался, — шёпотом пояснила ему Миранда, — я работаю с некоторыми документами и разработками, а также в сером корпусе, который отвечает за бордели. Зелёный корпус — это наёмники, они считают себя самыми важными и главными, но основные деньги приносят контрабанда и бордели, а от этих одни только траты, — она говорила так, будто обсуждала противостояние бухгалтерского и юридического отделов, — есть ещё ассасины, это чёрный корпус, и контрабанда, они коричневые. Берут всех, киборгов, людей, ксеносов, если те хотят, но, в то же время, не все доходят до того, чтобы именно работать, а не гнуть спину, как рабы. Легальная часть бизнеса называется белым корпусом, и это та часть, благодаря которой я до сих пор жива, если не считать того, что я потрясающе интересный собеседник. Чтобы узнать это, тебе бы потребовались годы расследований, или попасть в рабы по-настоящему.

Он не знал, почему она так легко ему это рассказывала. Почему она, в принципе, так легко ему доверилась, но жадно впитывал информацию, стараясь запомнить каждую деталь.

Они покинули зону, принадлежащую наёмникам, и попали, видимо, на технический этаж — тут было меньше людей, а большинство дверей были закрытыми. Миранда выбрала одну и, набрав код, открыла её. Их ждал длинный коридор. По обе стороны от двери изнутри стояло по киборгу, с оружием наперевес (вот они, улики за которыми он пришёл!), но, заметив Миранду, они только приветственно качнули головой.

Вадим, стараясь стать максимально незаметной тенью, скользил за уверенно шагающей женщиной.За второй парой дверей его ждали несколько рядов стоек, заполненных инфокристаллами и мем-блоками.

— Главное хранилище. Здесь и все личные файлы, что полная чушь, и в, основном, порнуха, кое-где — самодельная, и всё, что связано с управлением этим кораблём и его сделками. Ты можешь ввести ключевой запрос, и увидеть записи, но они зашифрованы, и ключей у меня нет.

— С этим я могу справиться, — Вадиму показалось, что у него земля уходит из-под ног. Хранилище данных одного из главных кораблей флотилии Азора! Это повесомее, чем даже оружие в грузовом отсеке. Впрочем, в этот раз он не спешил радоваться. Это могло быть ловушкой, или какой-то безумной игрой. Быть может, поэтому Миранда так легко ему всё рассказала? Потому что не боялась, что он выберется отсюда?

Голова немного шла кругом. Он снова отцепил таблетку от подошвы, радуясь, что зашил на неё программу перебора паролей — доступа к закрытым разделам у Миранды не было. Пароль подобрался за пару минут, во время которых женщина нервно кружила около него.

— Здесь нигде нет камер? — Вадим вдруг осознал это, пока расшифровывался пароль, — такое чувство, что тут вообще ничего не охраняется.

— Когда мы покупали этот корабль, я убедила Азора, что слишком много охранных систем привлекут внимание, — Миранда погладила пальцами приборную панель, — его люди верны, и всегда начеку. Если бы ты пришёл сюда один, ты не прожил бы более пяти минут. А провести чужака внутрь не решится никто.

— Но ты решилась.

Миранда снова обратила на него свой гипнотический взгляд. Почему-то в памяти всплыли занятия по выявлению психопатов и работе с ними. Интуиция то успокаивалась, то начинала бить тревогу.

Он обратил внимание на терминал, стараясь выбрать подходящие запросы — слишком много информации скачать он бы не смог, поэтому решил действовать, отталкиваясь от дела: в первую очередь, нужно было вытащить то, что связано с киборгами. Нашлось неожиданно много информации, и пришлось сокращать запросы.

— Шевелись, — зашептала Миранда, но подгонять его не требовалось, он и так понимал, что каждая секунда повышает их риски. Женщина кружила около пульта, метаясь из стороны в сторону.

— А киборги? Если они нас услышат? — поинтересовался он, надеясь, что она перестанет мельтешить.

Миранда и правда остановилась, На ее лице отразилось непонимание, а потом она протянула задумчивое «ааа».

— Это не… то, что ты думаешь, — Миранда постучала пальцами по стойке, — пока я не делала ничего подозрительного, им плевать. А если нас спалят, то пришибут, не дожидаясь их показаний, — она со вздохом привалилась к стене, — первые пару лет работы на Азора я тоже дёргалась на каждый шорох. А потом мне стало наплевать. Когда тебя довели до края, то плюс в том, что терять уже нечего.

— Тебе определённо надо смотреть меньше боевиков, — заметил Вадим, хотя в самой мысли узнал себя в прошлом. Когда-то и он так думал. В её голосе звучало слишком хорошо знакомое ему отчаяние.

Он так погрузился в работу, что не сразу заметил, как женщина метнулась к двери. Наспех спрятал окна за каким-то другим поисковиком, разворачивая первый попавшийся файл. В комнатку вошёл широкоплечий мужчина в форме наёмников. Он замер на месте, разумно полагая, что его примут за мебель. Так и произошло, мужчина сразу направился к Миранде.

— Скучаешь, красотка? Решила отыскать мой архив порнухи?

— Ты серьезно думаешь, что меня ещё есть чем удивить? — женщина сложила руки на груди, отгораживаясь от наёмника.

— Мы все знаем про твой маленький армейский фетиш, — наёмник с усмешкой покосился на Вадима. Тот вздрогнул, не понимая, что его выдало, но осознал, что дело в папке с видео, которую он развернул, — как насчёт вечеринки со мной и моими коллегами? У нас даже каноничные тельняшки есть.

— Вы мелкие позеры, — фыркнула женщина, — за что тебя вышвырнули, кстати? Не знал, с какой стороны из бластера стрелять?

А дальше Вадим ошибся. Ему следовало стоять и не вмешиваться. Он делал так десятки раз, работая под прикрытием. Но рефлексы оказались сильнее.

Наёмник схватил Миранду за талию, толкнул на стену и прижал, подхватывая под бедра. Вывернуться у неё не было шансов — наёмник был крупнее и сильнее. Уже начав движение Вадим осознал, что ошибается, потому что наверняка у неё были свои способы воздействия — иначе бы женщина не прожила так долго, а его выходка могла стоить жизни обоим. Но остановиться он просто не успел.

Три прыжка на разгон, толкнуться от стены, и налететь на наемника сзади. Если бы не почти сверхъестественная реакция мужика, то Вадим вырубил был его в один удар, а так — только заставил отшатнуться.

— А это что-то новое, — ухмыльнулся мужчина, вставая в боевую позицию, — думаю, Азору будет интересно на это глянуть.

Миранда резко пнула его под колено, и в руке оказался знакомый Вадиму стержень, которым она поставленным движением тюкнула мужика в затылок. Тот, впрочем, успел увернуться, и палка ударила его в нос. Вслепую он перехватил женщину, отбрасывая её на Вадима. Рефлексы подсказали отскочить, а не ловить пострадавшую, и он ловко перекатился, а затем в один прыжок налетел на бугая, не давая ему достать оружие, и с размаху ударил мужика в челюсть. Тот откинул его ногами в сторону, и Вадим, поднимаясь, увидел перед собой выставившую бластер Миранду. С такого расстояния сложно было промахнуться.

«Ну да, ты же обещала не допустить худшего»

За секунду до того, как его пронзила боль, заполняя собой всё его сознание, он подумал, что всё-таки получит свой нелепый некролог.

Света в конце тоннеля он не увидел. Зато ощутил, как резкий всплеск боли сходит на нет и услышал звуки борьбы поблизости. Всё ещё жив! Но сложно сказать, хорошая ли это новость. Болело всё, будто бы все мышцы разом свело судорогой. Он узнал эффект «паучка», только в этот раз было намного хуже. С трудом Вадим разлепил глаза, перевернулся на бок, и увидел, как Миранда, сцепившись с наёмником, катается по полу. Ловко развернувшись, женщина врезала ногой громиле в челюсть, перекатилась через голову, и подхватила выроненный ранее стержень, с размаху ударяя им замахнувшемуся для нового удара наёмнику в лицо.

Так, значит из бластера она или не стреляла, или, что скорее всего, не попала. Вадим огляделся, и увидел его валяющимся чуть в стороне. Он хотел было подняться, но двигаться оказалось очень больно. Сжав зубы, Вадим поднялся на руках, и подполз к оружию.

Наёмник перехватил Миранду под талию, и попытался отшвырнуть, но она вцепилась ногами в его шею, пытаясь придушить, и они оба грохнулись на пол, снова сцепляясь в один клубок.

— Миранда! — окликнул её Вадим, и женщина, заметив его, рывком поднялась, нанесла несколько размашистых ударов палкой по лицу противника, и, прежде чем он её поймал, перескочила через мужчину, рывком выставляя перед собой, как щит. Вадиму оставалось только прицелиться поточнее, и нажать спусковой крючок.

Помещение наполнилось запахом горелой плоти, и он уронил голову на пол, прижимаясь лбом к холодной поверхности. Руки мелко подрагивали — удивительно, что ему удалось сделать точный выстрел. Сознание снова затуманилось.

— Вставай, дружок-пирожок! — его перевернули на спину, и похлопали по щекам. Кажется, он отключился, и пробыл так какое-то время. Со стоном Вадим попытался отмахнуться.— Целовать я тебя не буду, спящая красавица, а вот стимулятором могу и поделиться. Хотя, возможно, если ты будешь таким вялым, то больше не станешь подставлять нас.

— Ты же всё равно его забила, — проворчал Вадим, не открывая глаз, — зачем было вырубать меня? Драматический эффект?

— Со мной он рассчитывал повеселиться, и не желал убивать сразу, поэтому и не стрелял, — женщина вздохнула, — а тебя прихлопнул бы сразу же, как смог. К сожалению, я из бластера стреляю просто отвратительно.

— Зато забивать людей различными предметами умеешь отлично, — Вадим всё-таки разлепил глаза, и это отозвалось резью в них, — не могла просто намекнуть, или послабее включить?

— Извини, — сконфуженно проговорила женщина, — я рассчитала заряд по себе, нужно было слабее.

Он уставился на неё, и перевёл взгляд на полуперчатку.

— Ты тоже через это проходила?

Уже сказав, он ощутил, насколько этот вопрос не стоило задавать. Разумеется, проходила. И вряд ли захочет говорить об этом...

Но Миранда отреагировала спокойно:

— Мне доставалось сильнее. Быстро привыкаешь, и организм адаптируется, — спокойно пояснила женщина, — зато теперь у меня высокий болевой порог.

— Что нам делать дальше? — Вадим с трудом поднялся с пола, и напомнил себе, что они посреди вражеского корабля.

— То же, что и до этого. Такие стычки не редкость, Азор считает, что выживает сильнейший. Если бы не жадность, он бы давно устроил тут гладиаторские бои, а так — развлекается ставками, кто кого, бордели, контрабанда или корпус наемников. Если нам повезёт, то на это никто не обратит внимания.

— Весело, — прохрипел Вадим, дохромав до терминала, и проверяя скачанную информацию.

— Я могу о себе позаботиться, — строго заметила Миранда, — тебе стоило мне довериться. Но… — прервала она его попытки возразить или оправдаться, — спасибо. Ты действительно настоящий полицейский.

Вадим кивнул, переводя внимание на работу с терминалом, и стараясь не замечать навязчивого запаха жжёной плоти и того, что осталось от напавшего наёмника. Естественно, он и не такое видел, и не такое делал, но всё равно ощущение было премерзкое. В армии было легко не задумываться — есть мы и есть они, и их надо устранить. Ничего личного другого пути нет. Но с тех пор прошло много времени, да и ситуация была вовсе не такая, поэтому ощущать себя нормально, только что пристрелив человека, пусть и бандита, он не мог. Вадим попытался успокоить себя тем, что на одного подонка и убийцу стало меньше, но помогло не очень. Он должен был сажать таких людей, а не убивать, иначе где разница между полицейским и преступниками?

Больше копировать было некуда — всё-таки «таблетка» была не бесконечна, а по сети столь крупные файлы передать было нельзя, и Вадим отцепил и тщательно запрятал устройство. Теперь оставалось только выбраться наружу. Они быстрым шагом двинулись по коридору обратно, и Миранда на выходе небрежно приказала охране прибрать то, что осталось от наёмника.

— Он напал на меня, — она внимательно посмотрела на обоих охранников, — вы же это слышали?

— Да, госпожа, — синхронно отозвались они.

Она была совершенно спокойна, но что это показывало? Что она здесь хозяйка, или что ей просто-напросто отбило любые эмоции давным-давно?

— Не верится, что у тебя здесь могут быть какие-то проблемы, — тихо сказал Вадим, когда поблизости никого не было, — ты ведёшь себя, как главная здесь.

— Знаешь, у меня не так много сил, власти, оружия или влияния, нет никаких особых талантов… — Миранда сделала паузу, когда мимо них быстро прошли двое наёмников. Вадим заметил, что они косятся на них, перешёптываясь. Не удивительно, учитывая, что Миранда была заляпана чужой кровью, но внутри все равно шевельнулось плохое предчувствие. Наёмники ушли, и она продолжила, — поэтому главное, чем я научилась орудовать — это уверенность в себе. Иногда только она и остаётся.

Заветная лестница была уже в десятке метров от них, когда их нагнал киборг (или хорошо воспитанный раб, Вадим уже перестал различать). Выглядел прибежавший довольно обычно — такой среднестатистический молодой мужик, смуглый, с непримечательным лицом, одетый во всё чёрное. Асасин на посылках?

Чувство того, что происходит что-то плохое, нарастало.

— Вас зовут, — коротко проговорил посланец, и Миранда замерла, кусая губу.

— Вы проводите новичка к остальным моим воспитанникам? — наконец, спросила она, и парень в ответ покачал головой.

— Вы знаете, что присутствие кого-то из ваших подчинённых всегда приветствуется, — парень говорил обыденно, без эмоций, будто речь была о том, какую подставку для бумаги взять с собой.

Женщина вздёрнула подбородок, и Вадим отметил, как сжались маленькие кулаки.

— За мной, Дик, — четко позвала она его, и зрение тут же отключилось. Его качнуло, но тонкие горячие пальцы стиснули его локоть, помогая найти направление. Сердце ушло в пятки, но он послушно побрел, куда его тянули.

— Помни, ты слеп и глух, слышишь только меня, — улучив момент, шепнула ему на ухо женщина. — Без глупостей, умоляю, — Вадим в ответ едва заметно кивнул. Больше он не проколется. Тело до сих пор дрожало от «посмертного» опыта. Он ощутил, как они оказались в лифте, и поехали куда-то наверх.

Идти в темноте было непривычно, но он старался считать шаги и повороты, прислушиваться, чтобы иметь всю возможную информацию. Наконец, они куда-то пришли, и горячие пальцы выпустили его локоть. Кто-то надавил на плечо, заставляя его опуститься на колени. Где бы он ни оказался, само помещение, казалось, было наполнено если не страхом, то, как минимум, трепетом.

Тихие шаги прошелестели в паре метров от него. Повисла тишина.

— Ласси, наемники только что пожаловались мне, что ты немного сократила их ряды, — заговорил незнакомый мужчина. Вадиму хотелось повернуть голову, чтобы лучше прислушаться, но он вовремя вспомнил, что изображает глухого.

— Нытики, — хмыкнула женщина, — он напал на меня, хозяин.

Последнее слово резануло по ушам. Оно явно не должно было произноситься с таким презрением, но «хозяин» лишь усмехнулся.

— Я знаю. И я ценю твою… прыть, — заметил притворно-благосклонный голос. Вадим попытался представить, как выглядит его обладатель, но не смог. Не понятно даже было, молодой этот человек, или в возрасте. Голос был низким, проникающим, казалось, в самые глубины твоей души, от него будто вибрировало все внутри. Вот бы увидеть, запомнить лицо… Видимо, Миранда не настолько доверяла ему или боялась, что случайное движение глаз их выдаст. Но возможность слышать она ему оставила.

Почему она доверяла ему так сильно, и рисковала ради него?

Судя по слабому шороху, говоривший поднялся оттуда, где сидел, и прошёлся. Шаги у него были четкие и уверенные, и, даже не видя его, Вадим ощущал исходящие от мужчины силу и мощь.

— Я делала все, как ты учил, хозяин, — тон слов не соответствовал содержанию. Миранда говорила, словно дразня «хозяина». Чего она добивалась? Или это была привычная игра?

— Да, но наемники требуют компенсации. Меня убедили, что твоё тело слишком дорого стоит, чтоб отдавать его им, — послышался слабый шорох, и затем глухой удар. Зрение резко к нему вернулась — то ли Миранда активировала его случайно, то ли боясь, что Вадим снова бросится на помощь и решив показать, что все ещё жива.

Они были в пустой просторной и роскошной каюте, с подиумом, обитым красной тканью, на котором стояло резное кресло. У входа было ещё двое охранников с каменными лицами. Миранда лежала на полу, раскинув руки, а на её грудную клетку ногой в массивном ботинке наступил мужчина.

Вадим уже догадывался, на встрече с кем оказался, и теперь уверился в этом. Внешне никто не знал, как выглядит Азор — да и сейчас Вадим не видел лица мужчины, только тёмно-каштановые волосы, и странную одежду, закрывающую всё тело, по которой нельзя было разобрать, какая у него фигура и комплекция. Мужчина, казалось, излучал силу и власть — это было в его осанке, позе, движениях. Он словно давил своим присутствием. И в этой массивной, давящей атмосфере сиял огнём дерзкий взгляд Миранды, направленный на Азора — вызов и насмешка, хотя он явно мог с ней расправиться одним движением.

"Уверенность в себе, говоришь?" — подумал Вадим, осторожно оценивая обстановку.

— Ты действительно слишком дорогой ресурс, — продолжил Азор, рассматривая лежащую на полу женщину, и чуть сильнее надавливая на неё, — и от них я откупился премией, но подумал… — он убрал ботинок, и присел на одно колено. Протянул руку в перчатке, поглаживая женщину по волосам, — зачем нужны все успехи, если не можешь иногда порадовать себя своим самым лучшим товаром? Эй ты! — обратился он, видимо к Вадиму.

«Ты глух» — напомнил он себе.

— Дик, — бодрый голос Миранды заставил его поднять голову, и, вовремя спохватившись, он, расфокусировав взгляд, повернул голову на звук.

— Я хочу, чтоб он все время слышал тебя, не вздумай глушить его.

— Да, хозяин.

Удивительно, как ее до сих пор не убили за такое количество яда в голосе.

— Скажи ему, кто твой хозяин.

— Дик, я хочу, чтобы ты знал, — медленно, с нажимом, будто пытаясь донести до него какой-то особый смысл, заговорила она, не отрывая взгляда от склонившегося над ней мужчины, — мой хозяин — Азор.

— Ты служишь только мне.

— Я служу только ему.

— Пускай наслаждается шоу.

— Слушай и наслаждайся. Ты понял?

Вадим разлепил пересохшие губы, чувствуя, как дрожат руки. Происходило что-то очень плохое. Ему сразу стал вспоминаться Казак, и думал он о бывшем работорговце почти с нежностью. В происходящем был виноват непосредственно он — возможно, не кинься Вадим вперёд, Миранда бы справилась с ситуацией. Он не доверился ей всего в одной вещи и всё испортил.

— Да, госпожа.

— Моя самая любимая часть, — Азор продолжал гладить женщину по волосам, уже не обращая внимания на Вадима, — ты не знаешь, что будет в этот раз. Ты знаешь, что не незаменима. Полезна, дорога, привычна, но не бесценна. Я так люблю смотреть в твои глаза, в эту смесь ненависти страха и желания, — он говорил почти с нежностью, и Вадиму казалось, что он слышит, как бешено колотится сердце распластанной на полу женщины, — что бы ты ни говорила, я вижу, что ты этого хочешь. Но ты не знаешь, буду ли я сегодня нежен, или решу, наконец-то, прибить тебя, — он натянул ее волосы, заставив вскрикнуть.

— Умоляй меня.

— Ты никогда не бываешь нежен, — задыхаясь, прошептала Миранда. Довольно тихо, но благодаря их связи, Вадим это услышал.

В подошве было тонкое лезвие. Он знал, что успеет его вытащить, и сделать один рывок. Миранда говорила не лезть, но она оставила ему возможность видеть — разве не ради того, чтобы он сделал эту одну отчаянную попытку? Теперь ситуация была другая, и она не зря говорила с таким нажимом…

Один точный удар — и проблемы многих людей решены. Один рывок, который может прекратить все это безумие. Он не для того шёл в полицию, чтобы продолжать допускать насилие! Не для того, чтобы смотреть на него!

— Пошёл ты, — осклабилась женщина, когда психопат выпустил из хватки её волосы. Азор схватил ее за шею, оторвал от земли, к потом с силой толкнул назад, остановив руку в миллиметре от пола. Махни он чуть сильнее, и расшиб бы ей голову.

Достать из подошвы лезвие. Толчок и удар. Вадим этого не переживёт: скорее всего, его добьют подручные этого извращенца, но оно того стоит.

— Не надо, — ворвался в его мысли тихий голос, и Вадим осознал, что это не мольба о пощаде, а фраза для него. Азор же засмеялся, и сел на ее грудь верхом, с размаху давая пощёчину.

«Не надо».

Ещё одна пощечина. Он просто не мог. Быть может, Миранда уже не понимает, что именно происходит? Вряд ли жизнь в этом безумии даёт адекватно оценить ситуацию.

Один удар.

Он напряг мышцы, и подобрался, готовый рвануться вперёд. Этот подонок не может этого ожидать. Он не будет готов.

По ушам ударил женский крик.

Он рванулся вперёд, отдавая себе отчёт в том, что, возможно, совершает огромную глупость. Но невозможно было просто сидеть там и ничего не делать. Один рывок…

Невидимая преграда остановила его, чуть спружинив, и он с размаху упал на пол, отбивая колени. Лицо и ладони прижгло оболочкой силового поля. Азор засмеялся, и поднялся, подходя к границе силового поля. Пока Вадим его не коснулся, поля даже не было видно, а теперь, находясь совсем рядом, и зная, куда смотреть, он видел едва заметные искажения воздуха.

«Как можно быть таким идиотом?»

— Забавно, — Азор подошёл к границе, но Вадим не отреагировал, замерев. Он щупал ладонями пол, будто по-настоящему ничего не видел, и ждал — больше ему ничего не оставалось. Лезвие удалось при падении сжать в руке, чтобы оно не зазвенело, а потом Вадим прижал его коленом. — Уже больше семи лет я это вижу, но каждый раз не могу понять, в чём секрет, — он присел на корточки, и полицейский смог рассмотреть носки его ботинок, — как ты это делаешь? Любого другого из моих мастеров и воспитателей можно хоть на куски резать, и их рабы будут спокойно смотреть, а стоит тронуть тебя — так мне готовы вцепиться в глотку! И я все не могу понять, в чём секрет? Как ты умудряешься так их к себе привязать?

Нужно было найти предлог поднять голову. Или сделать вид, что он прислушивается, и невзначай скользнуть по лицу Азора взглядом. Хотя бы мимолётно — чтобы знать, как выглядит эта тварь. Но Вадим не нашёл в себе сил. Он был уверен, что сможет и дальше играть слепого — Азор был слишком увлечён собственным превосходством, чтоб подробно всматриваться в него. Но сил поднять голову не находилось.

Присутствие этого человека словно давило, сковывало силы, выбивало из колеи. Почему он навевал такую атмосферу, сложно было сказать, но в нём была сила, которую нельзя было не ощутить.

— На тебя работают моральные уроды. — огрызнулась Миранда, и тут же, словно спохватившись, добавила, — хозяин.

Это отвлекло Азора от рассматривания вжавшегося в пол полицейского. Он вернулся к женщине, которая так и лежала на полу, будто бы ничего необычного вообще не происходит.

— Попробуй только вырубить его, как ты любишь делать, и я тебе запястье сломаю, — почти с нежностью в голосе заговорил он, жестом приказывая ей подняться, — не лишай меня моих маленьких удовольствий.

— Я тебя ненавижу, — прошипела женщина. Вадим осторожно поднял голову, и увидел, как она вскинула подбородок, в упор глядя на Азора, который стоял к нему спиной.

Мужчина схватил её за шею и притянул к себе ближе.

— Врёшь же, — он потянулся вперед, впиваясь в шею женщины поцелуем.

Вадим закрыл глаза, опуская голову.

К несчастью, возможность слышать, как и было приказано, Миранда ему не отключила.

* * *

Притворяться слепым стало легко — Вадим настолько отключился, что когда его повели куда-то, чуть не врезался в стену. Миранда шла рядом, прихрамывая. Он видел её краем глаза, но не мог заставить себя даже украдкой посмотреть на женщину. Они спустились на лифте, и на выходе она демонстративно щёлкнула пальцами у него перед носом, позволяя перестать играть в слепого котёнка.

Его увели и втолкнули в какую-то комнату, и дверь за спиной захлопнулась. Он с усилием потер лицо ладонями, стараясь вытащить себя из глубин собственного сознания. Ощутив на себе взгляд, и даже не один, он встряхнулся, оглядываясь. Это была просторная каюта, как та, в которую они зашли в самом начале, только вместо массивного шкафа и одной большой койки здесь были ряды более мелких, в два яруса, и у каждой на стене было закреплено по небольшому ящичку для вещей. В каюте было около десятка человек — преимущественно девушки и женщины, но было и двое молодых мужчин: один, с подведёнными черным глазами, сидел молча на своей койке, а второй — блондин с длинными волосами, возился у небольшого столика, который, судя по кружкам на нём, выполнял функцию мини-кухни в этой комнате.

И все смотрели на него, как на нового зверька в зоопарке.

— Ээ… привет? — Вадим расправил плечи, оглядываясь.

— Хватит на него пялиться! — весело скомандовал блондин, и приблизился к Вадиму, протягивая руку, — Я — Рид. Ты нас извини, давно новичков не было. К счастью, тут не такая большая текучка, — он невесело усмехнулся.

Вадим назвал свою кличку, и пожал руку.

— Я так понимаю, сегодня день был тяжелым? — парень показал ему на столик, — иди, сделай себе сладкий чай, полегчает.

— Да, но я, наверное ненадолго… — Вадим подошёл к столу, и опустился на стул, только сейчас ощутив, что все его мышцы болят, — а можно как-то поговорить с… госпожой?

— Нет, конечно! — усмехнулся парень, присаживаясь напротив, — слушай, если ты ещё не понял: ты попал в рабство. Относительно неплохое, с доброй хозяюшкой, но для всех здесь мы как домашние животные. Или киборги. Хотя я слышал, эти технодряни устроились куда комфортнее, чем мы, — он облокотился на стол, нервно накручивая хвост на палец, — поэтому ты ни с кем не сможешь говорить, и ничего делать. Но, если будешь хорошо себя вести, то тебя никто не убьёт, не будет пытать, и не… в общем, просто не отсвечивай, и сиди тихо. Кого-то это устраивает, кого-то нет, но факт остаётся фактом. Ты здесь надолго.

— Мы всему тебя обучим, — к ним незаметно подошла женщина, до этого занимавшаяся причёской. Тёмно-рыжая коса спускалась с самой макушки, — а потом тебя либо оставят здесь, либо отправят работать где-нибудь в техосеке или на кухне. И я бы на твоём месте постаралась остаться с нами.

Вадим потёр переносицу. Происходящее было как-то иррационально. Он не собирался здесь задерживаться, но как выйти на Лас… тьфу ты, Миранду? Или она кинула его, оставив самого разбираться с проблемами? Ей явно было не до полицейского. Мужчина ещё раз огляделся, оценивая дверь. Если он доберётся до лестницы, не привлекая внимания, то сможет найти путь наружу. Можно было бы пройти под обшивкой, чтоб обойти охрану, главное найти правильное место, где можно отковырнуть панель.

— Дверь не заперта, — Рид заметил, куда он смотрит, — ты можешь ходить в этой зоне, но дальше, или в какую-то опасную зону без госпожи кибы всё равно тебя не пустят. Однако, я бы не советовал даже в разрешённых местах шариться. Тут иногда гуляют наёмники или работорговцы, и они очень любят докопаться до мужчин из серого корпуса.

Значит, выйти всё-таки было возможно. Нужно было только незаметно добраться до технического тоннеля, но без Миранды его не пропустит вездесущая охрана…

— Хватит его грузить! — рыжая женщина шутливо толкнула Рида в плечо, присаживаясь рядом с Вадимом, — я подозреваю, ты ещё не отошёл от встречи с нашим дорогим хозяином?

— Вы знаете? — удивлённо переспросил Вадим, и женщина слабо хихикнула. Она подтянула к себе аккуратный чайник, и налила ему чаю, бросив туда побольше сахара.

— Пей-пей, сладкое помогает, — рыжая сложила руки на столе, — мы знаем, что хозяин на корабле, и Ласси тоже, а дальше остаётся только сложить одно с другим. Азор любит крики, и любит, чтобы их кто-то слышал.

Вадим подтянул к себе кружку, и ощутил, что руки все ещё дрожат. Рид фыркнул, и встал из-за стола, отмахиваясь от него.

— Это мы уже привычные, а тебе, должно быть тяжело, — продолжила рыжая, — потом привыкаешь. Ты, должно быть, военный? Или пожарный? Что-то такое. верно?

— Как ты угадала?

— Выправка, — женщина улыбнулась, — и таким людям труднее переносить всё это безумие. Глядь на Эда, — она махнула рукой в сторону парня с подводкой, — он учился на медицинском, хотел помогать людям… Одно время он был почти правой рукой госпожи… А потом что-то сломало его. Мы не знаем, что произошло, однажды он вернулся немного побитый и молчаливый, не отвечал ни на какие расспросы. С тех пор Эд ни с кем не разговаривает.

Парень, видимо, услышав, что говорят о нём, поднял на них взгляд, и вгляделся в Вадима. Полицейскому показалось, что его видят насквозь и сейчас Эд закричит, и расскажет всем, что Вадим не отсюда, что он — шпион.

Но он только опустил голову обратно, занимаясь своими делами.

А был ли Вадим не отсюда? Все рабы, попав в плен, себе такое говорят, но дорога на свободу, хоть и казалась доступной, была закрыта, и он не знал, на какое время. Обманывать себя можно долго — не зря ребята предпочитают говорить «госпожа», а не «хозяйка».

Рыжая похлопала его по руке, словно угадывая направление мыслей.

— Восстанавливайся, и ни о чём не думай. Позже разберёшься со всем. А про Ласси забудь — возможно, её уже нет на корабле. Нам это на руку, большую часть времени мы предоставлены самим себе.

Вадим поперхнулся чаем:

— Как нет? — он смутился, — разве у неё нет здесь дел?

— Всё настроено так, чтобы она могла уходить с корабля надолго. Ласси не любит здесь находиться, и её нетрудно понять.

— Госпожа Ласси, — Рик посреди комнаты повесил рубаху, и принялся её отпаривать, — если тебя услышат, то тебе не поздоровится.

— А кто меня услышит? — блеснула ровными зубками рыжая.

Рик закатил глаза, и вернулся к своим действиям, но через пару минут заговорил.

— Дейзи просто отчаянная, не повторяй за ней. Нужно соблюдать дисциплину. Госпожа может выглядеть добренькой, но ради дисциплины, или того, чтобы угодить боссу, она сделает, что угодно.

Их разговор прервался резким стуком по двери.

— Отбой, — Дейзи поднялась из-за стола, — вон твоя койка, и лучше запомни, где она, потому что…

Резко погас свет, и они оказались в полной темноте. Вадим даже сначала подумал, что его зрение опять отключили, но приглушенные ругательства его разубедили. Видимо, отбой здесь был тогда, когда захочется охране.

— Ну, ты понял. Отбой, отключают свет, все по койкам, выходить нельзя, — объяснила женщина, и он ощутил, как его подхватили под локоть, — давай я проведу тебя, пока ты ничего не сшиб.

Его довели до койки, и он ощутил, что поход до стола и обратно отнял все силы, которые у него оставались. Решив, что сейчас всё равно ничего не может сделать, Вадим послушно забрался под одеяло, и практически сразу задремал, стараясь ни о чём не думать.

«Вадим»

Он распахнул глаза, и огляделся. Это был его сон, или кто-то позвал его в реальности?

«Уходи».

Полицейский резко сел, стараясь быть тише. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что голос ему не слышится — а исходит из наушников-фильтров.

«Уходи сейчас же».

Он опустил босые ноги на пол, и нащупал самое ценное — ботинки, однако обуваться не спешил — без обуви шаги были менее слышны. Дверь была заперта, но у замка был простой механизм. Заточку он в какой-то момент умудрился засунуть обратно в подошву, и сейчас она пригодилась, чётко вписавшись между магнитными пластинами. Одно движение и дверь с тихим шорохом отъезжает в сторону.

Не приснился ли ему голос?

Вадим замер в коридоре, прижавшись к стене. Он осторожно огляделся, восстанавливая в голове все маршруты сегодняшнего дня. Здесь они проходили, и он осознал, что точно помнит дорогу.

Полицейский пошёл вперёд, тихо переступая босыми ногами. К его счастью, на полу была какая-то потёртая ковровая дорожка, приглушающая шаги. Сейчас у лестницы почему-то не было охраны. Он точно помнил дорогу дальше. И надо было идти. Он должен был вынести пакеты с информацией и расшифровать. Надо было вернуться к Алику, пока есть возможность.

А что будет с ребёнком, если он не вернётся? Вадим представил, как альфианин заваливается в шлюз «Космического мозгоеда» с рыжим малышом наперевес и мысленно усмехнулся вытянувшимся лицам. Но на них же его нельзя оставить! Он знал, что нужен. Нужен жертвам Азора, потому что у него информация. И нужен сыну.

Но он не был одним из этих людей — жестоких, живущих по принципу «сам за себя». Он не хотел верить в их мир, и не хотел его признавать. Вадим часто спрашивал себя последнее время — за что именно он борется? Ради чего это всё?

«Вот дурак» — мелькнуло в его голове, когда он развернулся, и так же тихо двинулся обратно.

В первую очередь Вадим пошёл в полицию не чтобы наказывать виновных, а чтобы защищать людей и помогать им. И он точно знал, где сейчас нужен больше всего.

Найти нужную каюту не составило труда. Вадим осторожно постучал кончиками пальцев. Никакого ответа. Он постучал ещё раз, чуть более настойчиво.

«Это ты?».

Вадим поднял руку, и, подумав, ударил по двери один раз.

«Уходи».

Это слезы в голосе?

Он ударил в дверь два раза. В ответ была только тишина. Нерешительно подняв руку, он ещё раз постучал.

«Хрен с тобой, сейчас всех разбудишь».

Дверь открылась, впуская его. Вадим зашёл в каюту, оглядываясь. Миранда сидела на полу, неуклюже отставив ногу, и спрятав лицо за волосами.

— Чего тебе от меня надо? — устало спросила она.

— Собирайся, — Вадим вспомнил, куда она убрала нормальную одежду, и, порывшись, нащупал заветный пакет, — где у тебя сумка?

— Думаешь, если бы был смысл сбегать и уходить, я бы этого не сделала? — устало проговорила женщина, не поднимая головы.

— Да плевать мне, что бы ты там сделала, — Вадим подошёл к ней, — поднимай свой зад, и пойдём отсюда. Давай, вставай.

Миранда подняла лицо, и он едва сдержался, чтобы не охнуть, вздрогнуть, или ещё как-то отреагировать. Губа была разбита, носом не так давно шла кровь, на скуле расплывался синяк…

— Я не могу встать, — дрогнувшим голосом сказала она, упёрлась в кровать руками, пытаясь себя поднять, но ничего не вышло, — я не могу! — со злостью треснула кулаками по полу.

— Всё ты можешь, — Вадим наклонился, и подхватил её под руки, поднимая и усаживая на край кровати, — хватит нюни распускать, где сумка?

Взглядом, которым вознаградила его Миранда, можно было бы резать металл.

— Верхняя полка, — наконец, выдавила она, и Вадим вытащил рюкзак, запихал в него их вещи, и огляделся.

— Что тебе ещё нужно?

Она тупо уставилась на него.

— Чтоб ты от меня отцепился, — зло буркнула женщина. Вадим открыл тумбочку у кровати, и наугад вытянул оттуда несколько вещей, бросив их в рюкзак, — футболку вон ту захвати, в глубине ящика. Три синих бутылька в ванной, коробку около зеркала, и на верхней полке в глубине чёрный пакет.

Футболка показалась смутно знакомой, но Вадиму сейчас было не до того. Загадочный чёрный пакет выскользнул из его рук, и по полу рассыпалась пачка денег, фальшивых документов и ещё какой-то коробок. Он упаковал всё рассыпавшееся в рюкзак под недоверчивым взглядом женщины и подошёл к койке, протягивая ей руку. Она не шевельнулась, волком глядя на него.

— Давай, а то я перекину тебя через плечо и унесу, и мне плевать, насколько странно это будет выглядеть перед охраной, — Вадим чувствовал, что задерживаться не стоит.

— Из охраны остался только внешний контур, — вздохнула Миранда, — Азор… покинул корабль, поэтому проходы чисты.

Нерешительно поглядев на протянутую ладонь, будто бы это змея, которая её ужалит, она, наконец, схватилась за него, и со сдавленным стоном поднялась, перенося вес на одну ногу.

— Идти сможешь? — если бы Вадим её не придержал, то она бы упала.

— А выбор есть? — вскинула брови Миранда, опираясь на него, и делая осторожный шаг, — хожу я лучше, чем ты соображаешь.

— Огрызаешься, значит жить будешь, — Вадим удовлетворительно кивнул, и осторожно двинулся вперёд.

— И что ты пытаешься сделать? — женщина сделала пару шагов, и остановилась, разминая колено. — Я ведь вернусь сюда. У него всё под контролем. Я и все мои попытки что-то сделать для него просто развлечение, ты не понял? Да он почти наверняка знает, что у меня есть тайные ходы, но позволяет мне делать всё, что угодно, знаешь почему? Потому что я всё равно ничего не могу изменить! — по мере того, как она говорила, голос повышался, но она прервалась, закашлявшись.

— Кончай драматизировать, — Вадим дождался, пока она отдышится, — будем решать проблемы по мере их поступления.

— Надо убрать фильтры, — женщина, насколько могла, отстранилась, и что-то нажала на своей полуперчатке, сняла её, и подцепила «паучка», снимая его с груди полицейского. Вадим осторожно достал наушники, осознав, как от них заболели уши. С линзами пришлось повозиться, но в конце-концов ненавистная вещица вернулась в дезинфектор. Казалось, его ощущения сразу обострились. Он и не замечал, как сильно всё это его ограничивало, даже не будучи активированным на полную. Казалось, даже дышать стало легче. И как она собиралась отпускать его с этим? Хотя, судя по её состоянию, едва ли Миранде было дело до него.

Они покинули каюту. В коридоре Миранда даже смогла выпрямиться, и идти относительно ровно, будто бы и не особо опираясь на подставленное Вадимом плечо, но он чувствовал, как судорожно она за него цепляется.

С их везением Вадим ожидал чего угодно. В каждой тени ему мерещился киборг, за каждой дверью — самолично поджидающий их Азор. Не верилось, что этот кошмар их так просто отпустит, но на этот раз удача была на их стороне (ну или невезение взяло выходной). Они без проблем прошли и лестницу, и технический коридор, затруднения возникли только в люке — ему пришлось спуститься первым, чтобы подстраховать в конец ослабевшую женщину. Оставив её сидящей на полу, он поднялся наверх, закрыть люк, и спустился обратно, отыскивая спутницу в темноте .

Услышав тихий всхлип, он опустился на корточки, и нащупал её плечи, вздрагивающие от беззвучного плача. Она закрыла лицо руками, прижавшись лбом к запястьям, и плакала, задыхаясь, ничего не говоря. Ему оставалось только обнять её, успокаивая, и погладить по голове. В ответ женщина неожиданно крепко обвила руками его шею, и он почему-то ощутил себя пожарником, за которого отчаянно цепляется человек в доме, полном огня. Она продолжала тихо всхлипывать, и он в ответ крепко держал её, словно пытаясь сказать, что действительно вытащит из этого огня.

— Эй, — он дал ей пару минут, — нам нужно идти, хорошо?

Он постарался, чтобы его голос звучал мягко. В ответ женщина тихо угукнула. Она поднялась по стене, и он, перекинув её руку через плечо, повёл женщину прочь. Дальше они продвигались практически на ощупь и в полном молчании, что делало происходящее каким-то иррациональным, сбивало с толку. Вадим напомнил себе, что он и не в таких местах бывал, приказывая самому себе собраться. Ощупывая стену, он продолжал двигаться вперед, пока, по его ощущениям, они не оказались рядом с тем местом, где попали в коридор. Через пару минут удалось отыскать дверь, и Миранда, снова выдернув откуда-то пропуск, открыла её.

Ночной воздух немного пьянил, или это было ощущение свободы? Только оказавшись снаружи, Вадим ощутил, как сильно он успел возненавидеть всё внутри, меньше, чем за сутки. Его спутница, казалось, тоже набралась сил, вытерла следы слёз, и уверенно направилась к стоянке с флайерами.

— Твой? — поинтересовался Вадим, когда она привела его к какой-то средних размеров машинке. с зелёными полосами на боках.

— Мой на корабле, но он отслеживается, а мы не хотим привлекать к тебе лишнего внимания, — Миранда оглянулась, — подозреваю, ты умеешь взламывать такие замки?

Он поражённо на неё уставился:

— Мы не будем угонять флайер!

— Или так, или тебе придётся нести меня на руках, потому что ближайшие часов двенадцать я ходить больше не смогу, — она тяжело привалилась к машине, — поставим потом на автопилот, и пусть возвращается.

— Ага, а потом на наш адрес выйдет полиция, и мне придётся давать объяснения.

— Ты и есть полиция! Во-первых, сможешь отмазаться оперативной необходимостью, а во-вторых, можно отключить запись истории. Да и если он вернётся сюда вовремя, никто и не заметит.

Вадиму не хотелось нарушать закон, но и рисковать, вызывая такси, нельзя было — мужчина с изрядно побитой женщиной привлекут много ненужного внимания. Да и есть ли такси в этой глуши? Кроме того, начальство не давало ему никакого ордера, или даже похожих указаний, поэтому Вадим и так уже нарушил несколько законов. Одним больше — одним меньше…

«Так и встают на скользкую дорожку преступности» — мелькнуло в его голове, но он отмахнулся от этой мысли.

— Давай сюда.

Он отстранил женщину, отыскивая распределительный блок замка. Старый флайер, типичная компоновка. Открыть его не составило труда и заняло не более пары минут.

Оказавшись за рулём, он ощутил, что больше не может ничего делать и ни о чём думать, пока не увидит сына. Эта мысль настолько заполнила его сознание, что он рванул, не обращая внимания на ограничения скорости и ругань с соседнего сидения, молнией проносясь напрямую до гостиницы. Да уж, возможно, для оперативной работы он не так уж и годится, потому что, когда он припарковал флайер у развалюхи гостиницы, внутри его практически колотило. Он едва заставил себя не бежать сломя голову, а дойти до номера просто быстрым шагом.

Альфианин открыл не сразу, подогревая нервное состояние Вадима. Миранда осталась во флайере, поэтому наёмник смерил полицейского недовольным взглядом, но внутрь пустил.

— Детёныш там, — он указал на спящего на небольшой видавшей виды кровати Алика. Все злоключения и проблемы сразу стали казаться менее страшными — ребёнок мирно спал и не проснулся даже когда Вадим поднял его на руки.

— Так вот, какие тебе няни нужны, — тихо усмехнулся полицейский, покачивая малыша на руках. Да уж, отец-полицейский, няня-наёмник, интересно, сколько они денег берут? Может спросить есть ли у Азора почасовая оплата?

Мысли шли в каком-то совершенно бредовом направлении. Вадим заставил себя сосредоточиться, и попытался было поблагодарить альфианина, но тот отмахнулся, закинул за спину небольшой рюкзак, и вместе с Вадимом покинул квартиру, но зашагал в противоположном направлении — туда, где в нависшем тумане (и зачем организовывать туман на станции, проклятые любители «естественности»!) виднелись далёкие огни «Нэнси».

Чувствуя, как усталость начинает брать своё, Вадим. прибавляя скорости, чтобы не уснуть, довёл флайер до арендной квартиры, почистил его историю, тщательно стёр все отпечатки, и проверил, не осталось ли других следов — волоска, или ещё чего-то. Конечно, если какой-нибудь киборг просканирует — всё равно найдёт, но если не оставлять следов, то не будет повода сканировать. Проверив все ещё раз, он отправил флайер обратно, надеясь на лучшее.

Миранда быстро отключилась на кресле, вытянув ушибленную ногу и устроив её на соседнем табурете. Алик продолжал крепко спать, и Вадим уложил его на диване, а сам чуть подрагивающими то ли от усталости, то ли от волнения руками, подключил «таблетку» к терминалу, перекачивая информацию, и запуская дешифратор.

Он и сам не заметил, как отключился — прямо за терминалом, опустив голову на сложенные руки.

* * *

Алик захныкал, и Вадим подскочил, почти мгновенно пожалев об этом — голова отозвалась сильной болью, да и тело не отставало. Следующие полчаса он представлял себя героем фильма про зомби, причём именно в виде живого мертвеца, но зато ребёнок был накормлен, умыт (в кухонной раковине, ибо ванная была занята Мирандой), переодет и устроен играть всё на том же диване. Где-то в этот же момент Вадим ощутил, что если сейчас не поест, начнёт кидаться на людей, как настоящий зомби. Уже сутки он ничего, по сути, не ел. Он отыскал свой запас тушенки, и вскрыл банку, потёртая этикетка которой рисовала ему красивые сочные кусочки мяса с какой-то мелкой крупой и россыпью овощей. Внутри всё оказалось более прозаично, но, когда заработал нагревательный элемент, то у него даже потекли слюнки от запаха.

В этот момент в кухне появилась Миранда — бледная, облепленная коллоидом и с полотенцем на голове, в той самой футболке, которая при сборах показалась Вадиму знакомой. Вспомнив, где, а точнее, на ком он её видел, полицейский усмехнулся про себя. Станислав должен быть польщён, что в списке самых важных вещей при побеге с корабля оказалась его футболка.

— Выглядишь не очень, — вместо доброго утра заявила женщина, осматриваясь на кухне.

— Кто бы говорил. Каша не для тебя! — Вадим заметил, как она присматривалась к кастрюле. Он дотянулся до тумбочки, и вытащил оттуда ещё одну банку, толкая к Миранде, — приятного аппетита.

Женщина с сомнением покрутила еду в руках, но всё-таки открыла, сразу выдирая крышку, и присела за стол рядом с Вадимом, осторожно ковыряя содержимое.

— Да что ты за неумёха? — вздохнул он, забирая банку, и прилаживая крышку обратно, — подожди, пока разогреется, потом только убирай крышку.

Женщина недоверчиво посмотрела на банку, и перевела взгляд на Вадима. Он дождался, пока содержимое консервы разогреется, и вернул её Миранде. Она поковыряла еду, словно ожидая. что на неё оттуда что-то прыгнет, но потом всё-таки принялась есть.

— А что, я и правда сошёл бы для работы в борделе? — Вадима достала нависшая тишина, а тёплая еда в желудка подняла настроение и силы, поэтому он решил хоть как-то развеять эту обстановку. Заварив себе и гостье чая, он отыскал немного засохшие пряники, привезённые им ещё с их прошлой остановки, и уже порядком окаменевшие, но если замочить в кружке с чаем, то даже вполне себе ничего.

— В борделе не думаю, — Миранда тоже стала выглядеть более живой, кожа из бледно-зелёной вернулась к своему нормальному цвету, — остался бы у меня, работать по частным вызовам. Пользовался бы популярностью у всех полов и нескольких ксеносов. Присматриваешь варианты, на случай, если в полиции всё не сложится? — она говорила с серьёзным лицом, но в конце на губах заиграла улыбка.

Вадим рассмеялся. Возможно, это было немного нервное. Только сейчас, когда всё успокоилось, он начал чувствовать откат от пережитого вчера. Он заметил это ещё когда готовил — голова будто немного покруживалась, больше всего хотелось упасть и отлежаться, а эмоции скакали от желания смеяться до желания кого-нибудь прихлопнуть.

Когда они вернулись в комнату, то обнаружилось, что терминал всё ещё занят расшифровкой, но уже на финишной прямой — оставались считанные проценты. Вадим попытался играть с ребёнком, но нервы не давали успокоиться и сидеть на одном месте. Миранда, которая хоть и меньше, но все ещё прихрамывала, дошла до дивана, и растянулась на нём.

— А что будет, если ты не вернёшься? — озвучил он крутящуюся в голове навязчивую мысль. Миранда развернула голову в его сторону и закатила глаза.

— Пока я делаю свою работу — ничего. А если я пропаду, и перестану это делать… он будет недоволен.

«Он». Даже без упоминания имени у Вадима болезенно крутануло живот от воспоминаний о вчерашнем дне. Он прошёлся по комнате, и присел на край дивана.

— В задницу его с его недовольством. Если ты не вернёшься, он не сможет своё недовольство выразить.

Миранда отвернулась от него, вглядываясь в спинку дивана так, будто там был головизор:

— Это будет значить, что я сдалась, — спустя несколько мгновений, сказала она, — рано или поздно он всё равно найдёт меня, притащит обратно, но теперь я буду уже не его развлечением, а просто ещё одним именем в списке жертв. Мои люди попадут к кому-то другому, и я не смогу их защитить. И уж точно никто не сможет… — она вдруг замолчала.

— Не сможет что?

Миранда развернулась, и села, болезненно поморщившись.

— Убить его. Только я подобралась достаточно близко, чтобы это сделать. Только я могу это остановить, — она подтянула колени к себе, обхватывая их. Вадим увидел, что ноги её перемотаны и ощутил смесь запахов лекарств, напоминающую ему о больнице.

— Без обид, но пока что у тебя не очень выходит, — осторожно заметил Вадим, и в ответ её глаза яростно вспыхнули:

— А у тебя прямо гигантские успехи, агент! — ядовито огрызнулась она.

Вадим вздохнул, и потёр лоб.

— Слушай, я понимаю, что ты не привыкла, чтобы кто-то занимался твоими проблемами, но ты можешь позволить другим людям помочь тебе. Спрячься у Стаса, дай мне заниматься расследованием, и я посажу эту тварь. Или устрою так, чтобы спецназ всадил ему пулю в лоб.

Миранда не ответила, переключаясь на возящегося с игрушкой Алика. Она спустила ноги с дивана, и подобралась к ребёнку, спрашивая его о чём-то.

— Ты не обязана за всех отвечать, — продолжил Вадим, — или всё брать на себя.

Женщина так и не ответила, и он махнул на неё рукой, проверяя терминал. Расшифровка закончилась, и он, чувствуя как волнение внутри разгорается с новой силой, сел сортировать полученные данные — файлы шли сплошным пакетом, поэтому даже разбор, что к чему относится, требовал кучу времени. Миранда больше с ним не разговаривала, но играла с ребёнком, что его полностью устраивало.

Большую часть занимали какие-то исследования, он отложил их, планируя разобраться позже. Другие документы заинтересовали Вадима куда больше — маршрутные планы корабля, списки должников, досье некоторых наемников и заказы, связанные с киборгами. Заказчики отмечались даже тут очень схематично, но теперь он мог увязать воедино информацию по наемникам и Азору, что сразу превращало его из параноика, одержимого теорией заговора в адекватного человека с обоснованным расследованием.

Работа увлекла его настолько, что он чуть не забыл, что вечером в порту (не том, куда они наведывались, а более мелком) их ждёт космопоезд. Точнее, ждать-то он как раз не будет. Вадим резко поднялся из-за стола, и Миранда обратила на это внимание.

— Ты узнал, что хотел? — она оставила Алика, и тот требовательно заворчал. Вадим ревниво поднял ребёнка на руки, не обращая внимания на то, как мышцы отозвались болью.

— Сделал несколько пометок, но там ещё много разгребать, — он огляделся в поисках собственной дорожной сумки.

— Хорошо, а теперь передай всё это мне, и удали копии.

Вадим замер, уставившись на женщину, но она в ответ только выгнула бровь (и тут же поморщилась от боли). Ах да, он же пообещал ей «услугу», когда отчаялся найти хоть что-то.

— Знаешь, это не совсем то, что люди подразумевают под «услугой», — заметил Вадим. Женщина сложила руки на груди, вызывающе глядя на него:

— Ты не уточнял. Зато… дал «слово космодесантника». Чего оно стоит?

Мужчина открыл было рот, но тут же закрыл, не найдя что ответить. Несколько мгновений он пялился на неё.

— Да ты меня поимела! — воскликнул он, видя как на её лице расплывается улыбка, — манипуляторша сраная! Тебе нужно было вытащить данные. и чтобы я их расшифровал. верно? И сколько из этого всего было планом?

Женщина легко засмеялась, и, прихромала к креслу, устраиваясь в нём.

— Не ты первый, не ты последний, — она выглядела очень довольной собой, — в смысле, я не знала, что ты сам примешься упрашивать сводить тебя на корабль, но так даже правдивее вышло. Ты должен быть мне благодарен, — она скинула одноразовые гостиничные тапки, и подтянула ноги на кресло, устраивая одну вытянутой на подлокотнике, — тот «осведомитель» заманил бы тебя в ловушку, и ты бы узнал о работе на Азора весьма непосредственным образом.

— И ты знала, что я не уйду без тебя, и не вернусь? — Вадим не мог поверить, что им так нагло сыграли. Он должен был догадаться — женщина так легко согласилась провести его в хранилище, что он обязан был заподозрить неладное! Но он дал обещание, и забыл про него, не думая, что с этим придётся разбираться в скором времени.

— Не знала, — она отвела взгляд, — в тот момент я хотела, чтобы ты ушёл, чтобы не видел меня, не хотела видеть этого взгляда… — она махнула рукой, пытаясь объяснить, — боялась, что ты будешь смотреть так, будто я бедный голодный котёнок, сбитый машиной. Так что ты мог уйти, — она снова повернулась к нему, — и я бы наверное даже не стала тебя искать, но упустил этот шанс. Я не рассчитывала, что ты увидишь… всё это. Мы можем сделать вид, что этого никогда не было? — она снова перевела на него взгляд, и в нём читалась неподдельная мольба.

Неподдельная ли?

Алик запросился куда-то бежать, и Вадим отпустил его. Малыш понёсся через всю комнату, на полпути завалился, и до своей цели — игрушечного кораблика уже дополз.

Вадим рисковал всем, рисковал возможностью вернуться к ребёнку…

— Ты так всегда делаешь? Притворяешься, что ничего не было? — он перевёл взгляд на женщину, и та закатила глаза, явно собираясь ему ответить что-то хлёсткое, но он не дал такой возможности: — я понимаю, я бы тоже так делал, но посмотри на себя — на тебе живого места нет! Много ли времени осталось до того момента, когда-либо психика, либо твоё сердце просто не выдержат? — она снова хотела возразить, но он ещё не договорил: — можешь вести свою единоличную войну, сколько хочешь, но ты не единственная, кто хочет надавать этому придурку по шарам, и развалить всю его сеть! И не единственная, кто это может!

Миранда замерла, зло глядя на него, и, когда он всё-таки договорил, зло выдавила:

— Ты дал слово.

В ответ Вадим кивнул и, не в силах стоять ровно, прошёлся из стороны в сторону, и присел на край стола:

— Я сдержу его, если ты так хочешь. Но подумай о всех тех людях, которые пострадают, потому что ты не захотела делиться со мной информацией, ради которой я рисковал задницей!

— Да почему мне должно быть до них дело? — ядовито зашипела женщина, опуская ноги на пол, и надевая тапки. Те её никак не слушались, сминаясь, пока женщина их раздражённо не отбросила, — скольким людям было плевать, когда меня… Никто не помог мне. И им придётся выучить тот же урок. Никто не придёт на помощь.

Вадим оттолкнулся от стола, и столкнулся с подскочившей с кресла Мирандой нос к носу.

— Мы придём, — твёрдо ответил полицейский, — и ты не веришь во всё это, я вижу. Тому психопату этого не понять, но как раз поэтому люди доверяют тебе, как раз поэтому преданы тебе. Тебе не плевать. Ты не такая, как он. Пока что.

Женщина замерла, тяжело дыша, и глядя ему в глаза. Скривив лицо, она попыталась уйти, но он поймал её за плечо, не давая этого сделать. Миранда болезненно зашипела, заставляя его разжать пальцы, но осталась на месте.

— И что ты сделаешь, бросишься на Азора с заточкой? — насмешливо поинтересовалась она, — какое гениальное решение! Да даже достань ты его, на нём броня, тонкая и лёгкая, даже на шее есть прозрачный воротник. У него великолепная реакция, и он очень сильный. Думаешь, я не пыталась с ним покончить? Думаешь, не связывалась с полицией, не подкрадывалась к нему с ножом, не пыталась его обыграть? Я провела рядом конкретно с этим маньяком семь лет, неужели ты не думаешь, что я это всё не перепробовала? Он всегда на шаг впереди. И от моих попыток страдают люди вокруг.

Вадим уставился на неё. Но как тогда она ещё жива?

— Его это забавляет, — Миранда поняла его немой вопрос, — Вроде как игра, которая держит в тонусе. Бодрит, видите ли. В этом его сила. Кто-то не хочет его предавать. Кого-то настолько сломали, что он не может даже помыслить о таком. А кто-то… я. Он… он словно забирается тебе в голову.

— Мне он в голову не заберётся, — Вадим вздохнул, — ты можешь забирать свои данные, но пообещай мне… — он заметил, как женщина напряглась, — что хотя бы подумаешь о том, чтобы свалить от этого придурка.

Миранда наклонила голову, словно пытаясь лучше рассмотреть Вадима. Между бровей у неё залегла морщинка.

— Почему для тебя это так важно? Почему ты не мог оставить меня в покое? Кому нужно это героическое возвращение? Ушёл бы, как я просила, и так было бы проще для всех.

Он криво усмехнулся:

— Нихрена не проще! — он увидел её непонимание, и очень хотелось отшутиться, но Вадим ощутил, что если сейчас не скажет правду, то потеряет всё, — слушай, я не знаю с какими маньяками ты имела дело раньше, но я не из них, я не мог просто уйти, зная, что я хоть кому-то мог помочь, — он помедлил, видя, что она все ещё не понимает, — слушай, я должен был сделать что-то, помочь хоть кому-то, понимаешь? Да, нельзя спасти всех, но одного человека я мог вытащить. И я не успокоюсь, пока ты не будешь в безопасности.

— Долго беспокоиться придётся, — она больше не смеялась над ним, скорее, выглядела виноватой.

— Мне не привыкать, — отметил Вадим, — просто… пошли его нахер. Я могу сделать тебе новые документы, но у тебя и без этого вроде нет проблем, — он вспомнил пачку поддельных карточек. — Вряд ли он будет прошаривать каждый корабль во вселенной, чтоб тебя найти. А я его прижму, дай мне время. Он может быть сколько угодно умным, но он слишком двинутый, и рано или поздно это его подведёт. Я знаю, что это страшно, и, возможно, кажется тебе неправильным, но я обещаю, что это лучшее, что сейчас можно сделать.

Миранда замялась, нерешительно глядя на него. В её уверенности была брешь, и Вадим отчётливо видел, насколько ей хочется поступить, как он говорит, согласиться. Она набрала воздуха в лёгкие, словно собираясь что-то ответить, но ничего не сказала. Но он заронил сомнение. Ему было это необходимо, после того, что он увидел, что услышал. Не только обещать себе, что когда-нибудь кому-нибудь он поможет, но сделать что-то прямо сейчас, хоть как-то противостоять всей дряни, что он увидел на «Нэнси». Конечно, нельзя было сочувствовать всем, нельзя было переживать за всех, или пытаться всех спасти — иначе на своей работе он бы давно свихнулся. Как врачу, полицейскому не нужно было вовлекаться в происходящее слишком сильно, слишком лично. И он соблюдал это правило… почти всегда. Но иногда всего этого становилось слишком много, и когда есть возможность спасти хоть кого-нибудь… Он будет за неё бороться.

С удивлением он осознал, что всё, через что он прошёл — все потери, сложные расследования, плен у Казака, и постоянные угрозы все ещё не отбили у него это качество. Ему все ещё было не всё равно, и это чувство делало ему больно, но вместе с тем, давало сил, напоминая, что именно этим, в первую очередь, он отличается от людей вроде Азора.

И будь он проклят, если это не его преимущество.

— Не отвечай сейчас, — нарушил он тишину, видя, что Миранда не может ему ответить, — я отвезу тебя к Стасу, побудешь там пару недель, это ведь ты можешь себе позволить? — он дождался её утвердительного кивка, — а там решишь.

Она замолчала, и отвернулась от него, вышагивая по комнате. Алик затих, видимо, напугавшись сердитого тона отца, и Вадим поспешил его развеселить.

— Ну давай уже, скажи что-нибудь язвительное, а то я забеспокоюсь, что с тобой что-то не так, — полушутя попросил он, когда женщина снова устроилась в кресле, задумчиво ощупывая коллоид на разбитой губе.

— Да ничего в голову не приходит, — вздохнула она, — сделаем вид, что я ответила тебе остроумно и иронично, и ты был глубоко уязвлён?

— Идёт, — кивнул Вадим, — собирайся, вылетаем вечером. И говори, куда тебе перекачать файлы.

Она нервно закусила губу, и тут же поморщилась от боли.

— Пусть пока у тебя будут, — наконец, сказала она, — только пообещай не показывать больше ни единой живой душе, и начальству скажи, что заподозрил подставу, и не пошёл на корабль. Это может стоит мне жизни.

— Как ты там сказала? Один наш общий знакомый очень расстроится, если с тобой что-то случится. Так что я этого не допущу, — с улыбкой пообещал Вадим, — только мне нужно, чтобы ты кое-что пообещала тоже.

Женщина напряглась, ожидая подвоха:

— И что же?

Вадим задумался, подыскивая правильные слова:

— Постарайся поверить мне, искренне. Представить на пару недель, что у нас и правда получится. Знаешь, даже если ты не согласишься, то хотя бы хорошо проведёшь время.

Миранда размотала полотенце на голове, пальцами разбирая пряди волос, пытаясь их распутать.

— Хорошо, — согласилась она, помедлив, — но за тобой всё ещё должок!

Вадим в ответ только усмехнулся. На душе стало так легко, что ему вдруг показалось, что даже мышцы перестали болеть.

Он знал, какой эффект на человека может оказать «Космический мозгоед»!

---

1)

Алтайская колыбельная.

(«Яйцо, которое было снесено ночью,

Станет птицей шумным летом.

Ребенок, который в пеленках,

Когда-нибудь станет мужчиной.

Яйцо, которое снесено в темноте,

Станет птицей шумным летом.

Ребенок в колыбели,

Когда-нибудь станет мужчиной»).

Вернуться к тексту